А Бог поддержит тех, кто выбрал Истину и непреклонно следует ей в жизни. 33 страница
Тут Голова закрыла очи
И замолчала... больше с ней
Не будем головы морочить,
У нас задачи поважней!
«Так!» — рассудил Руслан, — «я два
Уже источника имею!
И Финн, и эта Голова
Дают ключи — через еврея
К его почти что божеству,
Предиктору незримой власти.
Но где таится этот мастер?
Как с ним столкнуться наяву?
Чтоб от ошибки уберечь
Себя, источник нужен третий!
И этим третьим будет МЕЧ —
Методология столетий!
Вперёд! К грядам швейцарских гор!
Там то ли Ра-ви, то ли Ле-ви —
Короче, карла Черномор
Штампует цепи русской деве!»
И вновь Руслан помчался в путь,
В себе уверенный отныне...
А нам пора передохнуть
Перед явленьем героини!...
ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ
Один прозападный клеврет,
Поклонник бунта и стихии,
Сказал, что, мол, поэт в России —
Гораздо больше, чем поэт!
Он врал! Поэт и есть поэт!
Но вот когда её пространства
Певцы всемирного гражданства
Заполнят — жди, Россия, бед!
У них во дни народных смут
Всегда готова колесница.
Тогда покой им и не снится,
Какой там, к Гангнусу, уют!
Гарцует “нобелевский класс”,
Лауреаты сексуалы:
«Внимайте, русские коалы,
Россия-сука, слушай нас!»
Пришпилен на копьё призыв,
Изъятый с западной помойки,
Вперёд скитальцы перестройки
Летят, поводья опустив!
Ах, как им кажется легко
Разрушить вековое древо,
И то направо, то налево
Их флага клонится древко!
Но вот болтаться без опаски
Налево справа по бортам
Дозволено одним котам —
И то, как говорится, в сказке!
|
|
|
О, муза, ветреная дева,
Не уровняй меня с котом,
Не дай и мне свернуть налево
В моём рассказе непростом!
Опять свирепствует Сион,
Скрыв словоблудием бездарность,
Взметнулась вновь “пассионарность”
Псевдоэтнических племён!
Люд милый! Не смирись с пятой!
Россия! Вкупе с небесами
Раздвигни твердь земли святой,
Как лёд под рыцарями-псами!
А что Людмила? Милый люд?
В сетях у коршуна-злодея
Глядит на горы, холодея,
Ей страшен дьявольский уют,
Противна роскошь; и девица,
Поддавшись настроенью, раз
Хотела даже утопиться,
Да образумилась тотчас.
Потом и ела, и пила
И на дурацкие уловки,
Протесты в форме голодовки
Или плакатов, не пошла!
Ведь верх здоровое начало
Всегда одержит у славян,
Конечно, плен — не балаган...
Вот слуги мерзкого кагала
Её раздели... Так в веках
Нас раздевает вертопрах,
И мы смирились с раздеваньем,
Как с древней западной игрой...
Не спит. Удвоила вниманье.
А ты, читатель наш, утрой!
По пирамиде пониманья
Взберёмся выше на этаж...
А кстати, вот и карла наш!
Не “выход”, а явленье века!
Скорей напоминает он
Обряды пышных похорон
Преставившегося генсека!
Возложенную на подушки,
Арапы бороду несут...
Но занимательней, чем Пушкин,
Не описать нам сцены тут.
Как будут пленницы вести
При важном появленьи карлы
Как спутает “стратегу” карты;
Прошу, читатель, перечти
Картинки из девичьей спальной,
Что натворила там княжна.
А мы напомним лишь печальный
Финал визита колдуна:
Застряв в валютной бороде,
Арапы, паникой объяты,
Как депутаты-демократы,
Своих придурочных идей
Не могут выразить словами,
Мычат и, брызгая слюной,
Размахивают рукавами,
Не выдав мысли ни одной!
И тащат карлу из “гарема”
Что дальше? Это их проблема!
|
|
|
Работая с “Русланом”, гений
Заботой странной был польщён:
Его курировал масон,
Известный Александр Тургенев.
И торопил, поправлял
Всё в сторону “жуковской” фальши.
Поэт спокойно отправлял
Его рифмованно подальше:
«Тургенев — верный покровитель
Попов, евреев и скопцов!»
Даю цитату, как любитель,
Для пушкинистов-стервецов!
Не знаю степень посвященья
У этих дутых дураков,
Но степень жидовосхищенья
У них не ниже облаков!...
А мы послушаем совет,
Что россиянам дал поэт!
По поговорке мудреца:
«Здоровый дух — в здоровом теле!»
России надо встать с постели
И с бритой головы жреца
Содрать Священного Писанья
Всё закрывающий колпак.
А дальше занести кулак
Над псевдошефом мирозданья:
И можно не лупить вполне,
Но гаркнуть на такой волне,
Чтоб сбить извечное зазнайство,
Запутать в бороде густой,
Стандарт разрушить золотой
И всё гешефтное хозяйство!
Загнать в тупик бесовский клан,
А после вступит в бой Руслан!
|
|
|
Но дело с колпаком сложнее...
Теперь невидима, княжна
Гуляет по садам одна,
Не опасаясь чародея.
Вдруг видит: будто бы в дыму
Стоит Руслан! Он сильно ранен,
Ужасен вид его и странен;
Людмила ринулась к нему!
Постой Людмила! То капкан!
Но та уже в объятьях “мужа”...
И тут охватывает ужас
Людмилу! Это — Лже-Руслан!
(Имранович?). В нём выступает
Обличье злого колдуна!
И падает без чувств княжна,
И сном волшебным засыпает...
Тут и решил колдун седой
Людмилу приласкать немного,
Но слышит клич призывный рога!
Руслан зовёт его на бой!
И карла в злобе неземной
Вновь деве шапку одевает
И в неизвестность улетает...
Людмила спит... И всей страной
Закрывши и глаза, и уши,
Спит Русь под шапкою карлуши...
А чтоб сожрать её скорей,
Международная пиранья
Колпак Священного Писанья
Натягивает ей сильней!
И получает для обедов
Из плоти, выжженной дотла,
Команду “суверенитетов”
Плюс самостийного хохла,
И даже не хохла, скорее,
Коль речь идёт о Кравчуке —
То самостийного еврея,
Что у Моссада на крючке!
А мы, читая “Суперкнигу”,
Всё не отыщем до конца
Надёжно спрятанную фигу
Бритоголового жреца!?
|
|
|
Но у Завета и Ислама
Есть общий стержень — Божий суд!
Возьмёт ли кто-нибудь за труд
Писание поставить ПРЯМО?!
Как то советует Коран
И русский братец Иоанн [70] .
ПЕСНЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Ты отдохнул, читатель мой?
Тогда вперёд! По нашим планам
Стоит на очереди бой
Между “швейцарцем” и Русланом.
Тут главное, что сделал “рог” —
На воздух вытащил злодея.
А гласность колдунам не впрок;
Они становятся слабее.
Удар, что страшной булавой
Руслан по шлему получает,
Его смутил, но заставляет
Сильнее думать... головой.
Теперь бы было в самый раз
Серьёзный повести рассказ
Об управленческих маневрах,
Как медленных, так и крутых,
Но мы и так уже на нервах;
Для знатоков оставим их...
Маневр Руслана был таков —
Отскок внезапный, без разбега,
И карла шлёпнулся в Покров,
Подняв вокруг фонтаны снега.
Ну, здесь немного новостей:
Всегда в российском ареале
Сверхчеловеки всех мастей
В покровах снежных застревали.
Пока колдун соображал,
Руслан кредитную систему —
“Седую бороду” — зажал
И тем почти решил проблему.
Хоть карла, тоже хитрый пёс,
Его под облака унёс!
Руслану тяжело, не скрою,
Но и далече от земли
Он щиплет бороду порою,
Скупая доллар за рубли.
Ах, как Руслану в этот миг
Не помешала бы подмога.
Словесник наш, штамповщик книг,
Ну, шевельнись же хоть немного!
Но тщетно! Гордый русопят
Под той же шапкой сном объят...
А вас, друзья, не утомила
Интеллигентов наших роль?
Как только чуть нажмёт Людмила
На русофобскую мозоль,
Сейчас же окрик: Шовинисты!
Из чёрной сотни мужичьё!
И даже... Русские фашисты!
Ну, заметалось вороньё!
И сердобольный русский люд
Опять во власти у иуд.
Не разберясь, устроить “гром”
Тут может наш “доброжелатель”.
Уж не зовём ли на погром?
Не дай нам это Бог, читатель!
На то хватало дураков,
Когда за дело брался мастер,
Подкинув в сотню мужиков
Валетов самой тёмной масти.
А мы с семнадцатого года
Не в силах удержать пока
Погромов русского народа
От мора, водки и штыка.
Когда всё это началось,
Теперь не просто догадаться,
Тем более, что наши “святцы”
Хранит иноплеменный гость.
Скорей всего, когда штыком
Народ прогнал другого “гостя”
И либерал наш с мужиком
Растряс по заграницам кости.
Вот там им и вплели мотив,
Засевший в голову прилично,
Что русский, мол, мужик ленив,
А жизнь, мол, недемократична.
Интеллигенция тогда
На части резко разделилась:
Одна в Россию возвратилась,
Другая села навсегда
О русском мужике “тужити”.
А это, понимаем мы,
Милей из лондонского сити,
Чем из какой-то Костромы...
Как мужика отбить от лени,
Гадала, потирая лоб...
Вот тут-то карла — Чёрный гений
Ей и всучил “КАЛЕЙДОСКОП”.
А в нём — блестящие картинки,
В швейцарском сшитые дворце:
В нём и фаланстеры, и рынки,
Но всех красивей — О Че Це!
Ну, незадача — хоть в конце,
Но влезли в чуждую культуру!
Раскроем аббревиатуру:
“О” — это “обще”, “ценность” — “Це”
“Ч” — “человеческие”. Скажем:
Кто может ценности достать,
Тот посвящённей может стать
И богоизбраннее даже.
Но... “ОЧеЦе” дают лишь в долг,
Их надо возвращать с приплатой.
«Что делать!? Так устроил бог!» —
Картавит ментор тороватый...
Любил наш благородный гусь,
Прильнув к глазку калейдоскопа,
Узреть, «Что вся прочла Европа?» [71]
И транспортировать на Русь!
Увидит, например, «Свобода!»,
И, этим камешком пленён,
Поднимет колокольный звон
От Польши до краёв восхода.
Или надумает сначала
Создать «общеевр/.../ейский дом»
(Частицу «ОП» — вплетём потом,
Чтоб ритмику не нарушала).
То, обвинив народ в разбое,
(Мужик-то наш, известно, тать)
Он государство “правовое”
Вдруг вознамерится создать.
Так новый русский либерал
Домой вернулся просвещённым,
В какой-то мере посвящённым,
Во что — убей, не понимал!
Но ложу посещал исправно,
Как синагогу иудей,
И гибнул иногда бесславно
За “генераторов идей”.
Рисунки Пушкина дают
Для размышленья пищу тоже.
Читай: «И я бы мог как шут».
Но где-то прокололась ложа.
А ровно через сотню лет
Шестым (по ритуальной мере)
Повешен был другой поэт —
Сергей Есенин — в «Англетере»...
Вот так веками масоньё
Пророческое душит слово
От Пушкина и до Талькова...
Внимай, Отечество моё!
Но тяжко наш интеллигент
Идёт на схватку с сионизмом —
И интер-наци- онанизмом
То объяснит в любой момент.
Его ошибка не простая,
Скорей — глобальная, друзья,
Международных волков стаю
Считать за нацию нельзя!
Когда же сбрасывают шоры
Розанов там ... или Шульгин,
Звереют псы масонской своры
На части рвут — итог один.
А что их главный кукловод,
С Русланом прыгнувший в полёт?
Взлетевши чуть не на луну,
Остервенело небо «пашет».
Кто у кого из них в плену —
Русь — у него, иль он — у наших?
Момент забавен, но суров,
Идёт война на пораженье
Не двух соперников — МИРОВ!
Двух уровней мировоззренья!
Вот сникший карла наконец
В свои владения спустился
И о судьбе своей взмолился
Перед Русланом бритый жрец:
«Не дай, о витязь, умереть,
И я послушным буду впредь!»
«Живи, — сказал Руслан, — иуда,
Но бороду твою — вот так-с!»
И обрубил МЕЧОМ. О чудо!
Был карла — вышел Карла Маркс!
Портрет того, что ввёл народы
В семидесятилетний шок!
«Так значит вы одной породы!» —
Смекнул Руслан, достав мешок.
И карлу посадив в котомку,
Зашнуровал, ворча негромко:
«Отныне будешь, лгун проклятый,
Шутом на людях выступать ...»
А мы хотели приступать
Уже пожалуй к песне пятой.
Но прежде поглядим, однако,
На исторический процесс
И проследим, какой «прогресс»
России послужил во благо?...
С трудом переваривши Тору
И весь запутанный Завет,
Русь стала подниматься в гору
На Православии... Так нет!
По Вере справившие тризну
Большевики в известный год
Колпак еврейского марксизма
Вмиг натянули на народ!
Чуть свыклись с этою покройкой
И стали спину разгибать,
Как новой шапкой — перестройкой
Загнали люд в тупик опять!
Вновь «мастера» российский дом
В перестроении мышином
Своим измерили аршином
И поняли «своим» умом.
Однако же портной нахальный,
Который эти шапки шьёт,
Предиктор, может, и глобальный,
Но если ныне не поймёт,
Что после смены «эталона»
Пришли другие времена,
Что «против времени закона
Его наука не сильна [72] », —
Беды ему не избежать,
Так могут и в шуты не взять!
Своим же, что толпою жадной
Дошли до банков и трибун,
Напомним: «Страшен русский бунт,
Бессмысленный и беспощадный!»
Мысль Пушкина! Добавим к ней,
Что бунт осмысленный — страшней!
ПЕСНЬ ПЯТАЯ
Перечитав последний лист,
Не сделать бы нам вывод ложный,
Что это всё писал безбожный
Упрямый материалист.
Но что есть Бог — не нам судить!
Нам лишь известно из преданий,
Кого впрягли переводить
Стихи египетских сказаний.
И тот, кто древний текст добыл
Евангелий, осмыслит много:
Ведь вера в Бога, то — не вера Богу,
А БЕ — не синоним «был».
Попы в догматике своей
От торы долго не отстанут.
И Моисей у них — еврей,
Да и Христа в евреи тянут.
Но если поразмыслить строго,
(Хоть Библия — не наш предмет)
Поймём, что истина — от Бога,
А ложь — от правивших Завет.
“Нормально” думающий ахнет,
Читая эти письмена,
Где диалектикой не пахнет,
Но фактология — страшна.
И как уныло утверждает
В «Неве» проклюнувшийся прыщ [73] :
«По горло фактов мне хватает,
В методологии я нищ!»
Вот та черта, где в этой стае
Обороняются, как львы,
Патрон последний сберегая
Всегда для личной головы!
Не видя выхода из круга,
В истерике забились все:
И Меттер, строя «Пятый угол»,
И «белка» в «Пятом колесе» [74] .
Но почему всю жизнь был падок
Бродить Бердяев, например,
С «волшебным фонарём химер» [75] ,—
Из области ба-а-альших загадок...
Загадки, впрочем, лишь игра.
Одну вам разгадать под силу:
Зачем поэт сравнил Людмилу
С Дельфирой. Что за Дельф и Ра?
А то, что знал он без сомненья,
Что есть сокрытые от глаз
Два мощных центра управленья
Сознанием народных масс.
Египетско-эллинский мост,
Где из-за плотности солидной
Формировался «глупый рост»,
То есть финансово-кредитный.
И центр — славянский. Этот был
Рассредоточенно-свободным
И с направлением природным
В конфликт, как первый, не входил;
Чем был, конечно, повод дан
Певцам чужого идеала
Твердить, что вечно отставала
Россия от «цивильных» стран.
Любвеобилием пронизан,
Славянский жрец был «простоват»,
А потому был частью вписан
В «евангельский» конгломерат;
А частью стал, как в страшном сне,
Подпольем в собственной стране.
Вот что поэт имел в виду,
Сравнив Людмилы дар свободный
С Дельфирою мужеподобной.
А я к Руслану перейду.
Он, окрылённый от побед,
Своей невесты ищет след.
Но где Людмила? Где Народ?
Не загнан ли плутом коварным
И он в «синайский турпоход»,
Чтоб выйти однополушарным?
От этой мысли сгоряча
В неодолимой жажде мести
Руслан размахами МЕЧА
Пошёл в куски кромсать поместье.
Всё, что попалось на пути
Под гневную десницу князя,
Крушилось, Бог его прости!
Мосты — «хозяйственные связи»,
«Беседки» местного ЦеКа —
Сносила всё его рука!
Руслан! Руслан! Ну как ты мог?!
Методология — не шашка!
Но, благо, случай тут помог,
Была с Людмилы сбита шапка.
Его невесты милый лик
В сетях яснеет, проявляясь.
Князь сети рвёт, но... грустный миг:
Княжна лежит, не просыпаясь.
И даже перекройки шум
Не разбудил девичий ум.
Устал Руслан, он удручён,
Обратно едет тихим ходом.
Что ж он теперь? Хоть и с МЕЧОМ
И вроде бы уже с народом,
Но крепко спящим... Кто гипноз
С Людмилы снимет? Вот вопрос!
Кому его не задавали —
В ответах — голубой туман.
У тихой речки на привале
Однажды отдыхал Руслан.
Вдруг видит: молодой рыбак
Челнок свой к берегу причалил,
Красавица его встречает...
Но что за юноша? никак?..
Тут был не в шутку огорошен,
Узнавши рыбака, Руслан.
Да это же хазарский хан,
Соперник безусловно в прошлом!
Опять вопрос? Его могли бы
Решить вы сами без труда:
Иудо-христианство «рыбой»
Обозначается всегда.
Напомним, тем кто позабыл,
Как юный хан попался в сети.
Двенадцать дев в пути он встретил,
Тринадцатую — полюбил.
Но сложный путь прошёл, пока
Не превратился в «рыбака».
Сначала был он «окружён»,
(О базах вспомним мы едва ли!)
Тихонечко коня лишён,
(Так от народа оторвали!)
«Та меч берёт, та — пыльный щит»
(Вот вам «конверсия» в натуре!),
Плюс «баня». В этой процедуре
Людмилы образ был забыт.
Но эти девы не пленили
Ратмира. Он покинул их,
Женился на «другой» Людмиле,
Стал незаметен, скромен, тих.
«Рыбачил»... исподволь масоня.
Но, благо, хоть его жена —
Не пошлая рыбачка Соня —
«Пастушка милая»... Она
Детьми хоть и была богата,
Да их судьба, как тёмный лес;
Так из истории исчез
Хазарский каганат когда-то.
(Не то ли ждёт и наш народ,
Коль за хазарами пойдёт?)
Предполагаем, что Гайдар
Потомок ветреный хазар.
Грешно бы было крюк не дать
И с Головой не повстречаться.
Чтоб та могла урода-братца
Обрезанного увидать!
Усвоив, что отомщена,
Уснула вечным сном она,
Но на прощанье наделила
Злодея термином таким,
Что тот, наверно, до могилы
Молился демонам своим!
Эх, головы! Предполагать,
Кто недруг, следует при теле,
А уж поскольку отлетели,
Удел ваш — дуться и моргать.
На фоне лунного пятна
Тревожно проносились тучи.
Уставший на зелёной круче
Лежал Руслан в объятьях сна.
Нам сновидения знакомы,
Плод подсознания они!
Меж тем как проявленье дремы —
Галлюцинациям сродни;
А потому Руслана сон —
Не хитрая дремота Лиды.
Сон — вещий! И какие виды
Он проявляет, есть резон
Прочесть в поэме между строк,
Глядишь, и извлечёшь урок...
Сейчас в пророчествах сильны
У нас и физик, и политик;
Но горе, ежели за сны
Возьмётся психоаналитик;
Знаток от пупа до колен,
Он сон любой немедля вскроет,
Эдипов комплекс вам откроет
И гомосексуальный крен.
Но нас интересуют сны
Совсем не с этой стороны...
Не забывайте, кто «живёт»
В котомке за седлом в неволе.
Он, напрягая биополе,
Свой декларирует «подход»,
Подбрасывая князю темы
В неконтролируемый сон,
Ему навязывает он
Своё решение проблемы.
Уже, поди, успел забыть,
Что клялся князю не вредить.
Ведь мог Руслан, имея власть,
Его убить одним ударом,
Но можно ли позволить даром
Такому опыту пропасть?
Руслан уже махался раз
МЕЧОМ направо и налево;
И, как мы помним, нашу деву
Тогда, считайте, случай спас...
То дело прошлое, а сон
Сейчас тревожит мысли наши.
Руслан, княжну не удержавши,
Стоит над бездной наклонён,
Там стонет в пропасти народ...
Руслан к нему, как бы с крылами,
Летит, вдруг видит за столами
Какой-то мрачный пир идёт.
Там старый князь со всею свитой,
Там и хазарский дезертир,
Там и Рогдай, как не убитый.
И тут Фарлаф на этот пир
Людмилу (спящую?) приводит.
Владимир этому не рад,
«Князья, бояре — все молчат»,
И сновидение уходит.
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 36; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!