Прошедшее несовершенное время
Длился полдень. Пассажиры заходили в автобус. Становилось тесно. Молодой человек носил на голове шляпу, которая была окружена плетеньем, а не лентой. У него была длинная шея. Он обвинял своего соседа в ударах, которые этот последний ему наносил. Как только он замечал свободное место, он бросался туда и садился.
Позже я видел его перед вокзалом Сан-Лазар. Он носил пальто, а приятель, который располагался там же, делал ему такое замечание: следовало пришить дополнительную пуговицу.
Александрийский стих
Однажды летним днем автобус номер S
По городу прошел, я еле в него влез
И вдруг заметил там средь парижан невзрачных,
Забавного юнца с лицом тоскливо-мрачным.
Длиной почти что в метр к плечам вела труба,
На глупой голове тесьмой обвит тюрбан.
Как злобно он шипел на мирного соседа
Как будто тот решил лишить его обеда!
Но гражданин стоял стеной и нипочем
Не признавал вину, и морда кирпичом.
Он вскоре замолчал, обидчивый мальчишка,
А если б не удрал, была бы парню крышка.
Автобус меня вез спустя какой-то час,
И наглого юнца я встретил еще раз.
Он с другом вместе был, таким же чудом-юдом,
Который говорил: «Пришей сюда отсюда».
Полиптота
Я зашел в автобус, полный субъектов налогообложения, которые передавали наличные налогоплательщику, наложившему на живот налогоплательщика небольшую сумку, налогооплачивание которой позволяло другим налогоплательщикам следовать своим путем налогоплательщика. В этом автобусе я заметил субъекта налогообложения с длинной налогооблагаемой шеей, у которого на налоговую голову плательщика была наложена необлагаемая налогами шляпа, окруженная плетением, которую никогда не наденет ни один здравый налогоплательщик. Внезапно этот субъект налогообложения лажанулся, обложив соседнего с ним субъекта налогообложения горьким упреком, не нарочно ли тот наловчился обкладывать его ноги налогоплательщика всякий раз, когда другие налогоплательщики заходят или выходят из автобуса для налогоплательщиков. Потом наложивший в штаны налогоплательщик пошел садиться на место для налогоплательщиков, которое только что освободилось другим налогоплательщиком. Несколько часов налогообложения спустя я увидел его на Римско-судебной площади налогоплательщиков, в компании налогоплательщика, который консультировал его насчет свода элегантности налогоплательщиков.
|
|
|
Афереза
Ел ус ый ов. Ил о а ей а, ый пу ной ой. Лся го ра, я но ноги, дый, ди ли ли. Ться шее ным то.
Ясь тно, ва тил щим ом, рый ты тности нию ней говицы.
Апокопа
Я заш в автоб, полн пассажир. Я замет молодог человек с ше как у жираф, котор носил шля с плетен тесьм. Он рассерди на друго пассажи, упрека его, что тот нароч наступал ему на, каж раз, когда лю входи и выходи. Потом он пошел сади на став свобод мес.
|
|
|
Возвращаясь обра, я сно заме его ходя взад и вперед с дру, кото давал ему сове элеган по размеше верх пу его пальто.
Синкопа
Я зшел в автбус, плный пссжиров. Я змтил молдого челка с шекаужрафа, ктрый нсил шляплетесьмой. Он рссердился на дрого пссжира, упркая его, что тот нрчно нстпает ему на ноги. Птом он пшел на освившееся мсто.
Взврщаясь в тождень, я снва его зтил на Риской плоди, выслшиющим светы по пводу пговицы.
Вот я ж
Вот я ж считаю: тип, который заехал тебе по копыту, может и сдачи получить. Но после того как выдать ему, идти, как пентюх, садиться, вот этого я ж не понимаю. Вот я ж видел такое как-то на задней площадке, в автобусе S. Вот я ж и думаю — шея у него длинновата, у этого парня, и здорово дурной вид с этой косичкой на шляпе. Вот я ж ни за что б не нацепил такой ж вот кепарик. Но, говорю ж вам, после того, как наехать на другого мужика, который наступал ему на ноги, этот тип просто свалил и уселся, и ничего больше. Вот я ж вмазал бы той скотине по кумполу, чтоб не смел мне на ноги наступать.
|
|
|
Вот в жизни ж бывают забавные штуки. Вот я ж о чем, это ж как в песне поется. Через два часа вот я ж снова встречаю того парня. Вот я ж засекаю его перед вокзалом Сан-Лазар в компании такого ж знакомого, который говорит ему, а вот я ж слышу: «Тебе нужно перешить эту ж вот пуговицу вот сюда ж». Вот я ж его как сейчас вижу ж, он тычет в верхнюю пуговицу ж.
Восклицания
Представьте! Полдень! Время лезть в автобус! Сколько народу! Сколько народу! Какая давка! Идиотизм! И этот пацан там! Какая морда! А какая шея! Сантиметров семьдесят пять! По меньшей мере! А лента! Лента! Никогда такой не видел! Лента! Самое идиотское! Это вот! Лента! Вокруг его шляпы! Лента! Идиотская! Полный идиотизм! И он там еще и ворчит! Этот тип с лентой! На соседа! Что он ему высказал! Другому! Будто тот наступал ему на ноги! Они собираются сцепиться! Пощечин надавать! Точно! Ах, нет! Да! Ах! Ах! Даст в глаз! Залепит! Кишка тонка! Вовсе нет! Струсил! Тот тип! С длинной шеей! С лентой! На свободное место, вот куда он залепил! Да! Пацан!
Не может быть! Правда! Нет! Точно, я прав! Это точно он! Вон там! На Римской площади! Перед вокзалом Сан-Лазар! Болтается взад-вперед! С другим типом! И что этот другой ему рассказывает! Что он должен добавить пуговицу! Да! Пуговицу к своему пальто! К своему пальто!
|
|
|
И тогда
И тогда пришел автобус. И тогда я сел в него. И тогда я увидел гражданина, который привлек мое внимание. И тогда я увидел его длинную шею и косичку, которая вилась вокруг шляпы. И тогда он принялся браниться со своим соседом, который наступал ему на ноги. И тогда он пошел садиться.
И тогда, позже, я увидел его на Римской площади. И тогда он был со своим знакомым. И тогда он говорил ему, этот знакомый: тебе нужно было пришить еще одну пуговицу к твоему пальто. И тогда.
Выспренное
В час, когда уж потрескались розовые персты авроры, быстрым копьем влетел я в тот могучей стати, волоокий автобус, шедший по линии S путем непрямым. Как тонко и остро заметить мог бы только индеец, на тропу войны заступивший, разглядел я присутствие юноши с шеей длинней, чем у быстроногого жирафа, в шляпе мягкого фетра, с украшением в виде косички витой, как у героя упражнения в стиле. Зловредный Раздор с торсом из черной сажи и дыханием гнилостным, смрадным как печать небытия дантиста, да, возвещаю я, Раздор принялся раздувать свой злокозненный вирус меж юношей с шеей жирафа и косичкой вокруг головного убора, и другим пассажиром наружности будто б неясной, как если б в тумане сокрытой. С такою речью он к нему обратился: «Молви, злодей, верно ль мне говорили, что вы мне нарочно взошли на мозоли!» Изрекши такие слова, юноша с шеей жирафа и косичкой вокруг головного убора быстро отбыл садиться.
Позже, на величественной площади Рима я вновь заприметил его, юношу с шеей жирафа и косичкой вокруг головного убора, в сопровождении верного друга, знатока изящества и элегантности, кто проронил слова критики, я смог уловить ее чутким ухом, ту критику, которая была вызвана самой верхней одеждой юноши с шеей жирафа и косичкой вокруг головного убора: «Ты должен был бы уменьшить вырез посредством дополнения или поднятия одной пуговицы на круговую периферию».
Вульгарное
Эта, значиться, типа полдень, а я сел в этот, блин, эсс. Ну, значит, сел, заплатил там, че надо, за проезд, значиться, а тут, вот блин, ну и болван, козел этот с шеей навроде как телескоп и типа веревки вокруг его, типа там, колпака. Ну, вижу, значиться, болван, типа того, и ну давай цепляться к это, значиться, соседу вроде. Ну, типа, что он ему, значиться, на лапу наступил, типа вот. Ну, все время, блин, типа, давил и давил клешню, значиться. Ну, а этот мямлил, мямлил, значиться. Потом, как павлин, увял, значиться, садиться. Ну, чисто козел.
А после, ты прикинь, типа, вижу снова этого, ну, блин, того жиртряса с другим, блин, козлом. И тот тип, ну крутит ему так, грит ему, ты, типа, пуговицу должен пришить к своему пальтецу. Да, блин, к пальтецу, так и грит.
Допрос
— В котором часу в тот день после двенадцати двадцати трех пришел автобус линии S, идущий от Шамперре?
— В двенадцать тридцать восемь.
— В нем, в вышеназванном автобусе линии S, было много народу?
— Тьма.
— На кого из них вы обратили внимание?
— На лицо с очень длинной шеей и косичкой вокруг шляпы.
— Его поведение было столь же удивительным, как и внешний вид и анатомия?
— Сначала нет, сначала оно было нормальным, но в конце он достиг легкой фазы гипотонического маниакально-депрессивного психоза в период желудочной раздражительности.
— Как это проявилось?
— Рассматриваемое частное лицо хныкающим тоном окликнуло своего соседа, интересуясь, не нарочно ли тот наступает ему на ноги каждый раз при входе и выходе пассажиров.
— Этот упрек был обоснован?
— Представления не имею.
— Как закончился этот инцидент?
— Поспешным бегством молодого человека, который отправился на свободное место.
— Имел ли этот инцидент продолжение?
— Менее чем через два часа.
— И в чем состояло это продолжение?
— В новом появлении этого индивидуума на моем пути.
— Где и как вы снова его увидели?
— Проезжая в автобусе по Римской площади.
— Что он там делал?
— Получал консультацию по вопросам элегантности.
Комедия
Акт 1.
Сцена 1.
(На задней площадке автобуса S, однажды, около полудня.)
Кондуктор. Пожалуйста, готовьте мелочь.
(Пассажиры платят за билеты.)
Сцена 2.
(Автобус останавливается.)
Кондуктор. Остановка. Кто выходит? Соблюдайте порядок! Все, автобус заполнен. Поехали!
Акт 2.
Сцена 1.
(Там же.)
Первый пассажир (молод, длинная шея, косичка вокруг шляпы). Можно подумать, мсье, что вы мне нарочно наступаете на ногу каждый раз, когда кто-то заходит.
Второй пассажир (молча пожимает плечами).
Сцена 2.
(Третий пассажир выходит.)
Первый пассажир (обращаясь к публике). Здорово! Место освободилось! Побегу туда.
(Он устремляется к свободному месту и занимает его.)
Акт 3.
Сцена 1.
(Римская площадь)
Элегантный юноша (первому пассажиру, в настоящее время пешеходу). Вырез твоего пальто слишком велик. Тебе нужно немного закрыть его, перешив пуговицу повыше.
Сцена 2.
(На борту автобуса S, проходящего по Римской площади.)
Четвертый пассажир. Представьте только, там тот тип, который был в автобусе рядом со мной, ну тот, что еще переругивался с одним господином. Забавная встреча. Я сделаю из нее комедию в трех актах в прозе.
Реплики в сторону
Автобус пришел весь заполненный пассажирами. Лишь бы не опоздать, прекрасно, для меня местечко найдется. Один из них, смешная головенка на чрезмерно длинной шее, надевший шляпу из мягкого фетра, окруженную чем-то вроде веревочки вместо ленты, вид у него был здорово претенциозный, внезапно начал, с чего это он вдруг, браниться с соседом, а тот не обращал на него внимания, которого он обвинял, с таким видом, будто хочет подраться, но все равно сдрейфит, в том, что тот специально наступал ему на ноги. Но как только в автобусе освободилось место, что я вам говорил, тут же развернулся и побежал садиться.
Спустя примерно два часа, забавные все же случаются совпадения, он был на Римской площади в компании с другом, тоже тем еще типчиком, который указывал пальцем на пуговицу его пальто, что же он мог ему говорить?
Парехеза
На непустой трибуне автобуса, быстро пробурчавшего по бульварам, перебуживая будущих бюрократов и толпу бухнувших собутыльников, обутых в бумажные бутинки, бурлескный трибун с буридановым клобуком забузил с бухты-барахты, забухтел бультерерно на одного бюргера: «Грубуян! Собучий отбурсок!» Тут освобудился табурет, и он бросил бурчать и отбул, как к камбузу по побудке.
Пробудивший в будущем среди зыбучей пустыни, я уже забуду бурого забулдыгу, когда завижу его снова перед бутафорской будкой, бубнящего буквально следующее: «Бука! Этот бутон мал будет твоему бурнусу».
Призрачное
Мы, старший егерь долины Монсо, имеем честь доложить, что наблюдали по соседству с восточными воротами парка Е.К.В. монсеньора Филиппа, герцога Орлеанского, сего дня, семнадцатого мая тысяча семьсот восемьдесят третьего года, необъяснимое и зловещее явление мягкой шляпы необычной формы, окруженной подобием плетеной ленты. Мы констатировали затем внезапное появление под описанной шляпой молодого человека, обладающего экстраординарно длинной шеей и одетого по моде, распространенной, по всей видимости, в Китае. Ужасный вид этого неизвестного заледенил нашу кровь и предотвратил наше бегство. Этот же некто, пробыв без движения несколько мгновений, затем ужасно заколебался, как если бы его толкал некто невидимый, но весьма ощущаемый. Внезапно его внимание переключилось на собственное пальто, и мы услышали, как он пробормотал: «Не хватает пуговицы, не хватает пуговицы». Потом он пустился в путь и принял направления к Пепиньерам. Привлеченные описываемым явлением, несмотря на его странность, мы последовали за ним за пределы нашей юрисдикции и повстречались с той же шляпой и еще одним неизвестным в пустынном саду, заросшем салатом. Голубая табличка неизвестного происхождения, но несомненно дьявольской природы, гласила: «Римская площадь». Некто колебался в воздухе еще несколько мгновений, бормоча: «Он хотел наступить мне на ногу». Затем они исчезли, вначале он сам, а спустя некоторое время, и его шляпа. После составления рапорта об исчезновении я был вынужден отправиться «К веселому портняжке» заложить за воротник.
Философское
Одни только большие города могут предоставить феноменологической духовности сущности темпоральных и маловероятных коинсиденций. Философ, который от времени до времени встречается с никчемной и пустячной внеэкзестенциальностью автобуса S, может с просветленной проницательностью наблюдать ускользающие и обесцвеченные проявления профанного сознания, отягощенного длинной шеей тщеславия и плетеной шляповидностью невежества. Это существо без объяснимой энтелехии иногда трансмиссируется в категоричный императив жизненного порыва и рекриминируется против необерклениановской ирреальности телесного механизма неотяжеленного сознания. Такое моральное поведение ведет наиболее бессознательного из них к космической пустоте, где он разлагается на первичные элементы и атомы Демокрита.
Философский поиск продолжается обыкновенно случайной, но аналогичной встречей с тем же существом, сопровождаемым несущественной тканевой репликацией, которая ноуменально советует ему перенести в сферу разума понятие пуговицы пальто, занимающей чересчур низкое положение на социальной лестнице.
Апострофа
О вечное платиновое перо, чей скорый и безостановочный бег по полуматовой со стороны изнанки бумаге оставляет на ней знаки алфавита, которые рассказывают людям в блестящих очках нарцисстическую повесть о двойной встрече автобусолистической природы. Доверься скакуну моих снов, верблюжьей верности моих литературных подвигов, тонкому фонтану считанных, взвешенных и отобранных слов, опиши лексикографические и синтаксические кривые, что графически создают пустяшное и смехотворное свидетельство событий и поступков молодого человека, который зашел однажды в автобус S, не догадываясь, что станет бессмертным героем моих трудолюбивых писательских деяний. Длинношеий фат, увенчанный шляпой, окруженной плетеной тесьмой, вспыхивает рокировка, ворчун и трус, избегающий драки, отправившийся упокоить свой зад, стежавший удары ног, на твердодеревянную скамью, предвидел ли ты красноречивую судьбу свою, когда перед вокзалом Сан-Лазар обостренным слухом выслушивал ты портняжьи советы некого персонажа, которые внушены были верхней пуговицей твоего пальто?
Неловкое
У меня нет привычки писать. Не умею я. Я хотел бы написать трагедию, или сонет, или оду, но для них существуют правила. Мне это мешает. Это не создано для любителей. Слишком уж чересчур нехорошо получается. В конце концов. В любом случае, я видел сегодня кое-что, что я хотел бы изложить письменно. «Изложить письменно» не кажется мне действительно превосходным. Это, должно быть, одно из тех заезженных выражений, которые отталкивают читателей, которые, по мнению редакторов, ищущих оригинальности, которая кажется им необходимой в рукописи, которую редакторы публикуют, поскольку они были прочитаны читателями, которых отталкивают заезженные выражения типа «изложить письменно», которое являются тем не менее тем, что я хотел бы сделать кое с чем, что я видел сегодня, хотя я только любитель, которому трудно соблюсти правила трагедии, сонета или оды, так как у меня нет привычки писать. Черт, не знаю, как это получилось, но меня развернуло к самому началу. Я так никогда не выберусь. Тем хуже. Возьмем быка за рога. Еще одна пошлость. И потом этот парень там ничего общего не имел с быком. Ну, а вот это не так уж плохо. Если б я написал: возьмем пижона за плетенку его шляпы мягкого фетра, насаженной на длинную шею, быть может, это было б хотя бы оригинально. Может быть, это сделало бы меня известным некоторым господам из Французской академии, из Флоры и с улицы Себастъян-Боттен. Почему бы мне не развить эту тему и дальше? Писанье осилит пишущий. Это вот сильно, да. И все-таки нужно знать меру. Тот тип на площадке автобуса, ему ее не доставало, когда он принялся переругиваться со своим соседом под предлогом, что этот последний наступает ему на ноги каждый раз, когда он отступает, давая возможность зайти и выйти пассажирам. Тем более, что после того, как он таким образом обвинил его, он помчался садиться там, где увидел впереди свободное место, как если бы боялся пинка. Вот, я уже рассказал половину моей истории. Я спрашиваю себя, неужели я это сделал. А все же писать приятно. Но остается самое трудное. Самое заковыристое. Переход. Тем более, что никакого перехода не было. Так что я предпочту на этом остановиться.
Непринужденное
1.
Захожу в автобус.
— Это точно к воротам Шамперре?
— Вы что, читать не умеете?
— Извиняюсь.
Комкает на животе мои билеты.
— Вот.
— Спасибо.
Оглядываюсь вокруг.
— Скажите-ка, ну и ну!
Что-то вроде ленты вокруг шляпы.
— Вы могли бы не пялиться?
У него слишком длинная шея.
— Нет, ну скажите-ка.
Вот он бросился на свободное место.
— Ну и ладно.
Сказал я себе.
2.
Захожу в автобус.
— Это точно к площади Контрескарп?
— Вы что, читать не умеете?
— Извиняюсь.
Он заводит свою шарманку и возвращает мне билеты уже продырявленными.
— Вот.
— Спасибо.
Проезжаем перед вокзалом Сан-Лазар.
— Смотрите-ка, вон снова тот же тип.
Я навостряю уши.
— Ты должен пришить еще одну пуговицу к своему пальто.
Он показывает ему где.
— У тебя слишком большой вырез.
Это уж точно.
— Ну и ладно.
Сказал я себе.
Пристрастное
Ждать пришлось чрезмерно долго, пока автобус наконец не появился из-за угла и не начал притормаживать у тротуара. Некоторые пассажиры вышли, другие зашли: я был среди них. Все сгрудились на площадке, кондуктор пылко протрубил в рожок, и транспортное средство тронулось в путь. Отделив в книжечке нужное количество билетов, которые человек с маленькой коробкой погасил на своем животе, я принялся изучать попутчиков. Только мужчины. Без женщин. Абсолютно беспристрастный осмотр. Я скоро обнаружил жемчужину в этой кучке навоза: парень лет двадцати, обладатель маленькой головы поверх длинной шеи, большой шляпы на маленькой голове и игривой ленточки вокруг большой шляпы.
Какое ничтожество, сказал я себе.
Он был не только ничтожным, этот тип, но еще и злым. Он принялся негодовать, обвиняя некого буржуа, что тот плющит ему ноги при каждом проходе пассажиров. Другой пассажир посмотрел на него строгим взглядом, отыскивая свирепую реплику из уже готового репертуара, который он, должно быть, таскал сквозь жизненные обстоятельства, но в тот день не смог отыскать на месте. Тогда молодой человек, испугавшись получить пару оплеух, воспользовался внезапно освободившимся сиденьем и поспешил на него усесться.
Я вышел до него и не мог продолжить наблюдение. Я должен был бы уже забыть его, когда, двумя часами позже, будучи снова в автобусе, я заметил его на тротуаре, на Римской площади, все в том же плачевном состоянии.
Он ходил взад-вперед, сопровождаемый приятелем, который, должно быть, учил его элегантности, с педантичностью денди советуя ему уменьшить вырез пальто, поместив там дополнительную пуговицу.
Какое ничтожество, сказал я себе.
Потом мы двое, автобус и я, продолжили свой путь.
Сонет
Тщедушный паренек надел смешной колпак
С плетеною тесьмой, посмешище народу,
Он долго ожидал автобуса прихода
И шею ввысь тянул, напыщенный чудак.
И вот пришел один, десятый или S,
С площадкой на заду, что по жаре бульваров
Перевозила всех без разделенья нравов —
Трудяг и богачей, пресыщенных повес.
А молодой жираф, о ком шло слово выше,
Пристал как банный лист к соседу своему,
Который, он считал, вставал ему на лыжи,
Но, испугавшись сам, он бросился к сиденью
Пустому и затих. Потом пришлось ему
По поводу пальто чужое слушать мненье.
Обонятельное
В этом полуденном S был помимо обычных запахов — аббатов, борщей, винегретов, газет, дискриминантов, елей, ёжиков, зайцев и койотов, лесных миражей, новомодных оперетт, роковых старух, тайных ужасов, факиров, хлыщей, цыпочек, чемоданов, шаблонов, щекотки, эсминцев, юннатов, ягодиц, — определенно ощущались ароматы длинной юношеской шеи, тонкие испарения плетеной ленты, острая выжимка обозленности, смрадная вонь трусости и запора, которые абсолютно точно идентифицировались, так что проходя два часа спустя мимо вокзала Сан-Лазар, я сумел, вновь встретив, распознать их в надушенном, модном и белыми нитками шитом аромате, который испускала неудачно размещенная пуговица.
Вкусовое
У этого автобуса был некоторый вкус. Забавно, но факт. У каждого автобуса свой вкус. Так принято говорить, но это действительно так. Достаточно проделать опыт. В этом вот — S — чтобы ничего не скрывать — был небольшой привкус жареного земляного ореха, не могу сказать почему. У площадки был свой особенный аромат, аромат земляного ореха не просто жаренного, но еще и растоптанного. В метре шестидесяти от поверхности истинный гурман, найдись здесь таковой, мог бы почувствовать на языке что-то слегка кисловатое, что было шеей человека под тридцать. А еще двадцатью сантиметрами выше тонкому нёбу была представлена редкая возможность продегустировать плетенную ленту, слегка сдобренную какао. Затем мы вкушали бубль-гам спора, каштаны раздражения, виноград гнева и грозди горечи.
Двумя часами позже мы получили и десерт: пуговица от пальто… в самом деле орешек…
Осязательное
Автобусы на ощупь мягкие и пушистые, особенно если разместить их между ног и гладить двумя руками, от головы к хвосту, от мотора к площадке. Но когда находишься там, на этой платформе, тогда ощущаешь нечто более жесткое и даже жестокое, тюремную камеру или опорный брус, а потом нечто подскакивающее и более эластичное, ягодицу. Иногда их бывает две, тогда нужно употреблять множественное число. Можно также уловить полый и трепещущий объект, изрыгающий идиотские звуки, и нечто, заплетенное спиралью, мягче, чем четки, шелковистее, чем колючая проволока, бархатистее, чем веревка, и мельче, чем канат. Наконец можно прикоснуться к человеческой глупости, по случаю жары немного вязкой и клейкой.
Потом, если набраться терпения на час-другой, можно перед шероховатым вокзалом омочить тепло рук в изысканной прохладе пуговицы ложнослоновьей кости, расположенной не на месте.
Визуальное
Все вместе оно зеленое с белой крышей, вытянутое, и с окнами. Их не первый встречный может сделать, окна-то. Площадка бесцветная, половина серая, половина коричневая, если хотите. Она вся заполнена кривыми, куча S, так сказать. Но в полдень, как сейчас, в час пик, это жуткое переплетение. Чтобы хорошо все изобразить, нужно вытянуть из этого месива прямоугольник белесой охры, поместить на конце овал охряной белесости и прилепить сверху темную охру колпака, окруженную щепоткой земли, по ходу дела сожженной и перемешанной. Потом нужно бросить туда желто-коричневое пятно, чтобы передать бешенство, красный треугольник, чтобы изобразить гнев, и капельку зелени, чтобы передать сдерживаемую желчь и жалкий страх.
После тебе в четверть волоска изобразят одно из этих милых маленьких темно-синих пальтушек с милой маленькой пуговичкой наверху, точно под вырезом.
Слуховое
По касательному и громыхательному углу вдоль хранящего молчание тротуара проскрежетал S. Тромбон солнца бемолизировал полдень. Пешеходы пели волынками, выводя свои номера. Некоторые поднимались на полтона выше, чего было достаточно для перемещения их к воротам Шамперре на пассажах пения. Среди этих пыхтящих избранных фигурировала и кларнетная труба, которой невзгоды эпохи придали человеческую форму, а извращение шляпника присудило носить на литаврах инструмент, схожий с гитарой, окруженной собственными сплетенными струнами. Внезапно среди минорных аккордов большинства пассажиров, согласных пассажирок и блеющего тремоло алчного кондуктора разразилась бурлескная какофония, в которой ярость контрабаса смешалась с раздражением трубы и гулом басовых.
Потом, после вздоха, молчание, пауза и двойная пауза, разражается триумфальная мелодия пуговицы, пронизывающей верхнюю октаву.
Телеграфное
Автобус битком тчк молчеловек длинная шея шляпа тесьмой обращается неизвестному пассажиру отсутствие повода тчк вопрос пальцев ног зажатых утверждает каблуком специально тчк молчеловек прерывает спор свободному месту тчк четырнадцать часов римплощадь молчеловек слушает советы друга поводу одежды тчк переместить пуговицу тчк подписано арктурус
Ода
Автобусом
Автобусон
Автобус S
Автобус он
Он мирно шел
Однажды днем
Своим путем
И чередом
Вблизи Монсо
Вблизи Монсон
Тем летним днем
О, жарким днем
А в нем пижон
С шеем длиннем
Носил шляпом
На головом
Автобусом
Автобусон
Его шляпом
Его шляпон
Тесьмой плетен
Был украшен
Автобусом
Автобусон
Заходят внутрь
Выходят вон
Там сильный давк
Там злой пихон
И наш пижон
С шеем длиннем
Орет как зверь
Пыхтит звонем
Мол, господин
Мол, господон
Нарочно пнул
Его ногом
Когда входил
Когда входон
Другой персон
Пассажирон
В автобусом
Автобусон
И наш пижон
С шеем длиннем
Тогда пошел
Ходом конем
И занял мест
Пустой местом
В автобусе
Автобусом
И я там был
И я был в нем
В автобусе
Автобусом
Через каких-то
Два часом
Опять узрел
Пред вокзалом
Санте-Лазар
Сант-Лазаром
Стоял пижон
С шеем длиннем
На нем пальтом
На нем пальтон
А рядом друг
Его другон
Ему на пуг
На пуговон
Казал рукой
Казал руком
Пред автобус
Автобусом
Коли рассказ
Мой рассказон
Вас впечатлил
Импрессазон
Ему внимай
Напряженон
Чтоб как-то раз
Зайдя в автон
В автобус S
Автобусон
Ты смог бы вдруг
Невзначарон
Засечь пижон
С шеем длиннем
В забавной шляп
В смешной шляпом
В смешном пальтом
В пальтом летом
И с пуговиц
С пуговицом
В автобусом
Автобусон
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 78; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!