Меняющийся облик предрассудков

Когнитивные основы предрассудков

Центральной темой были систематические когнитивные предпочтения, естественно (так как мы нуждаемся в упрощении сложного мира) следующие за восприятием других людей. Использование этой идеи при изучении того, каким образом люди воспринимают группы или членов групп, в последние годы является наиболее активно разрабатываемым направлением исследования предрассудков. Кажущиеся безобидными когнитивные предпочтения могут стать причиной появления стереотипов и предрассудков даже в тех случаях, когда не приходится говорить о навязывающей предрассудки социализации, личностных расстройствах или межгрупповой конкуренции.

Категоризация

Перцептивная категоризация групп представляет собой первый шаг процесса восприятия. Люди естественным образом распределяют других людей по группам. Мы сразу же подмечаем, кем — мужчиной или женщиной, черным или белым, ребенком или взрослым, молодым или пожилым — является незнакомец, и незамедлительно относим этого незнакомца к соответствующей группе. Такие операции осуществляются нами автоматически, бессознательно и непроизвольно. Даже желание быть справедливым и рациональным может оказаться недостаточным, ибо иногда мы сами не замечаем, как оказываемся под воздействием стереотипов. Пол, раса и возраст — это наиболее очевидные, заметные характеристики. Но они дают слишком общую информацию о том или ином человеке. Поэтому мы часто используем более тонкие разграничения, позволяющие лучше ориентироваться в пределах этих широких категорий. Данный процесс называется субтипизацией. Например, широкая категория «пожилые люди» может быть подразделена на субкатегории: «государственных деятелей старшего поколения», «почетных граждан» и «нуждающихся в постоянном наблюдении врача» (Brewer, Dull & Lui, 1981 Оценка каждой субкатегории может сильно отличаться, а может и не отличаться от оценки более общих категорий. Джессор (Jessor, 1988) показал, что «чернокожие расисты», в отличие от просто «черных», вызывают у белых американцев сильную антипатию. Однако белые почти одинаково благосклонно относятся как к «рабочим-афроамериканцам», так и к афроамериканцам в целом. Воспринимаемая выраженность различных признаков является особенно важным фактором. Цвет кожи часто служит критерием расовой принадлежности; строение тела, одежда и голос помогают различать мужчин и женщин; специфика произношения указывает на происхождение человека и т. д. Прежде всего мы обращаем внимание на значимые признаки и, как правило, при встрече с представителями других групп опираемся именно на них. Однако понятие перцептивной значимости только приближает нас к пониманию сущности оснований категоризации. В любом обществе люди различают окружающих с помощью многих категорий, однако только некоторые из этих категорий представляют собой часто используемые обобщения. Специфика этих «избранных категорий» зависит от конвенциональных социальных норм. Данные нормы могут быть слабо связаны (или вообще не иметь ничего общего) с воспринимаемыми особенностями. Для людей из бывшей Югославии, Ливана и Израиля определяющей характеристикой является религия. Любой человек для них — это либо мусульманин, либо христианин, либо иудей. Все остальное представляет собой интерес только в рамках соответствующих групп. В Северной Ирландии исключительно важны категории «католик» и «протестант» (даже несмотря на то что представители обеих групп на вид ничем не отличаются друг от друга). Разделение на хунту и тутси послужило основной причиной геноцида этих групп в Руанде и Бурунди (середина 1990-х годов). Итак, групповая категоризация не зависит только от перцептивно значимых характеристик. Даже относительно простое разделение американцев на черных и белых обусловлено не только фактором цвета кожи. Важную роль играют и произвольные социальные нормы. Возможно, наиболее яркой иллюстрацией таких норм является знаменитый вердикт Верховного суда (принятый при особом мнении части судей) по делу «Плесси против Фергюссона» (1896 год). Приговор гласил, что, пользуясь услугами железной дороги, некий человек из Луизианы обязан ездить только в вагонах для черных. Родословная этого человека в третьем поколении включала в себя одного чернокожего родственника и семь белых, однако государственный закон штата Луизиана того времени гласил, что индивид считается «цветным» даже в том случае, когда у него в жилах течет «одна капля» африканской крови. Государственный закон был произвольным: в нем могло быть сказано, что индивид считается «цветным», только если половина его далеких предков были афроамериканцами или при полном отсутствии среди них «белых джентльменов». Однако данный закон был продиктован стремлением поставить клеймо на всех людях с африканской кровью, стремлением, порожденным временами рабства. В самом деле, даже в сегодняшней Америке неформальные социальные нормы определяют как «черного» любого человека, в число предков которого входят афроамериканцы.

Обработка информации, основанная на категоризации

Процесс категоризации влечет за собой множество важных последствий. Информация об индивидах заметно упрощается и более эффективно обрабатывается в тех случаях, когда может быть категоризована. Применяя обработку информации, основанную на категоризации (category based processing), человек относит воспринимаемого им индивида к тому или иному типу (в зависимости от данных, хранящихся в памяти). В этом случае индивидуальные характеристики воспринимаемого представляют для воспринимающего интерес только как признаки определенной социальной категории. Гораздо утомительнее скрупулезное и последовательное изучение характеристик, называемое «обработкой информации, основанной на индивидуальных особенностях» (attribute-basedprocessing) (Fiske, Neuberg, 1990). Основанное на категоризации использование стереотипов обычно происходит быстро, бессознательно и непроизвольно. Например, практически каждый из нас использует стандартный набор стереотипов, относящийся к специфическим возрастным, расовым и другим распространенным группам. Эти стереотипы чаще всего автоматически «запускаются» в присутствии представителя определенной группы (или же в случае появления связанных с данной группой ассоциаций). Это происходит так быстро, что мы, как правило, не успеваем осознать происходящее. Любой разделяемый нами предрассудок может пробудиться без ведома нашего сознания (Devine, 1989; Perdue, Gurtmann, 1990). Речь идет об автоматической обработке информации — психическом процессе, который протекает вне сферы сознания и в основном является непроизвольным, ненамеренным и не требующим осознанных усилий. Данный процесс отличается от «регулируемой обработки информации», которая характеризуется намеренностью, поддается контролю и протекает в сфере сознания (Devine, 1989; Macrae, Bodenhausen, Milne, Thorn & Castelli, 1997). Кроме того, он относится скорее к эмоциональной (а не когнитивной) сфере, состоя в большей степени из эмоциональных реакций на группу, а не из опирающихся на факты мнений (Stangor, Sullivan & Ford, 1991). Активизация стереотипа делает его более заметным и усиливает его влияние на индивидуальное мышление (как показано в главе 2, посвященной социальному познанию). Даже мысленное представление стереотипов делает их, судя по всему, более правдоподобными. В ходе одного из экспериментов некоторых испытуемых попросили представить себе ситуацию, которая затрагивает стереотип, относящийся к профессиональной группе (например, общение с «агрессивными адвокатами»), а других испытуемых просили представить себе сцену, включающую в себя нестереотипное поведение, или вообще не давали им задач на воображение. Впоследствии испытуемые из первой группы сильнее, чем остальные испытуемые, верили в соответствующие стереотипы. В случаях, когда потенциально релевантными являются многие категории, мы обычно используем ту, которая в наибольшей степени соответствует нашим установкам. В ходе одного эксперимента испытуемых просили подумать о своих уста новках по отношению к определенной категории. Это повысило подверженность влиянию данных установок (accessibility of attitudes) и вероятность того, что в случае выбора между использованием нескольких категорий приоритет будет отдан осмысленной ранее категории (Smith, Fazio & Cejka, 1996). Поэтому неудивительно, что очень сильно предубежденные люди особенно склонны к категоризации других в соответствии с расовой принадлежностью и этническими корнями (Brewer, Brown, 1998). Оценки обычно соотносятся с категориальным ярлыком (category label). Различные ярлыки могут вызывать противоположные оценки. Рассмотрим категорию людей с избыточным весом. Одни обозначают ее как «полные люди», а другие — как «жирные люди». Вследствие столь значительной «эмоциональности» категориальные ярлыки нередко становятся «болевыми точками» внутренних конфликтов. Большинство людей, имеющих проблемы с весом, желают, чтобы их вообще не охарактеризовывали на основании внешних признаков. Тем не менее коль скоро ярлыки продолжают существовать, «полный» вызывает менее негативные эмоции, нежели «жирный». Стереотипы особенно часто применяются к конкретному человеку, если этот человек рассматривается как типичный представитель внешней группы. Данный феномен называется эффектом типичности. Например, если Гарольд имеет предубеждение против гомосексуалистов, то он может избегать контакта с молодым и женоподобным ассистентом преподавателя, ибо последний производит впечатление типичного гея. Однако Гарольд способен вполне комфортно проводить время рядом с человеком, про которого известно, что он — гомосексуалист, который принимает участие во внутришкольных играх и охотно пьет с товарищами пиво (ведь поведение последнего в меньшей степени согласуется с привычным для Гарольда стереотипом «гея»). Лорд и его коллеги проверили вышеупомянутую гипотезу, проведя интересное исследование, в ходе которого изучались стереотипы в отношении гомосексуалистов, свойственные студентам Принстонского университета. Исследователи предоставляли каждому студенту описание некого человека, Джона Б., который рассматривал возможность перевестись в Принстонский университет и который либо подходил, либо не подходил под стереотип гомосексуалиста. Затем студентов спрашивали, захотели бы они показать Джону студенческий городок, представить его своим друзьям и пригласить домой на уик-энд. Готовность студентов помочь Джону гораздо лучше коррелировала с их общими установками (позитивными или негативными) по отношению к гомосексуалистам именно тогда, когда его описание соответствовало описанию обычного «гея» (Lord, Lepper & Mackie, 1984). В ходе дальнейшего исследования были получены похожие данные, относящиеся к «типичному» человеку, получающему социальные дотации (Lord, Desforges, Fein, Pugh & Lepper, 1994). Эффект типичности может повлечь за собой разнообразные последствия. К «типичному» представителю «заклейменной» группы реже, чем к нетипичному, относятся с терпимостью. В ходе еще одного эксперимента студентам предъявляли описания студента-гомосексуалиста, которые либо соответствовали (например, творческая личность, слабый, чувствительный), либо не соответствовали (например, напористый, атлетически сложенный, неэмоциональный) распространенному стереотипу. Высказывания, относящиеся к «типичному гею», реже характеризовались политической и социальной толерантностью. Ему реже «позволялось» выполнять работу учителя и выступать перед студентами, кроме того, с ним реже собирались разделить обед или комнату в общежитии (Golebiowska, 1996). Неоднозначная или неточная информация о конкретном представителе внешней группы особенно часто приводит людей к использованию стереотипов. Допустим, что вы получили не очень определенное сообщение, согласно которому «некто ударил раздражавшего его человека». Затем вам либо говорят, что ударивший — строительный рабочий, либо, что это домохозяйка. Оценивая агрессивность этого человека, вы могли бы использовать стереотипы и, таким образом, оценить строительного рабочего как более агрессивную личность. Но что, если бы в сообщении четко указывалось либо на явную агрессивность действия [«Свалил(а) с ног соседа, насмехавшегося над ним (ней)»], либо на более обычный и менее агрессивный поступок [Отшлепал(а) сынишку за то, что он разбрасывал грязь по ковру»]? Обладая достаточной информацией о конкретном поступке, вы менее склонны опираться на стереотипы. Как показано на рис. 6.2, стереотип оказывает влияние на оценивание агрессивности личности только в том случае, когда поведение этой личности оказывается не вполне опеределенным. Если же мотивы поведения очевидны, то стереотипы отбрасываются за ненадобностью (Kunda, Serman-Williams, 1993). По этой же причине стереотипы чаще используются в том случае, когда индивид совершает единичный поступок, нетипичный для представителей его группы (в отличие от ситуации, при которой не согласующееся со стереотипами поведение последовательно демонстрировалось индивидом на протяжении некоторого периода времени — Beckett, Park, 1995; Krueger, Rothbart, 1988). Если бы мы находились под влиянием стереотипа, согласно которому футболисты не являются интеллигентными людьми, то мы могли бы по-прежнему считать, что Джой Фулбак не хватает звезд с неба, несмотря на то что он сдал зимний семестр на «отлично». Однако если родной брат Джоя говорит нам, что в прошлом семестре Джой получил высшие отметки по всем, кроме одного, предметам, то мы в большей степени склонны думать о Джое как об исключении из правила. Большинство людей полагают, что могут судить о других как о личностях, а не как о типичных представителях той или иной группы. Как же в таком случае они оправдывают использование стереотипов? Возможно, что им необходимо всего лишь поверить в то, что они рассмотрели «всю полноту» информацию о конкретном «индивиде-мишени». Если это так, то даже иллюзия обладания такой информацией является достаточной для оправдания применения стереотипа к данному человеку. Стремясь проверить эту гипотезу, Изербит и его коллеги (Yzerbyt et al., 1994) предоставляли испытуемым информацию либо о библиотечном архивариусе, либо о комедианте. После этого некоторым испытуемым говорилось о том, что они должны получить дополнительную информацию о соответствующем человеке. Однако эта «дополнительная информация» не поддавалась осмысленному восприятию вследствие того, что участники эксперимента одновременно слышали разные сообщения (через правый и левый наушники). Таким образом, они обладали не более чем иллюзией получения дополнительной информации о конкретной личности. Находящиеся же в контрольной группе испытуемые не слышали Поведение Наконец всех испытуемых попросили оценить степень экстраверсии и интроверсии рассматриваемого индивида. Испытуемые, полагавшие, что получили дополнительную информацию (даже несмотря на то, что эта информация была неудобоваримой), были особенно склонны (в сравнении с другими испытуемыми) к тому, чтобы ответить на все вопросы, являлись более уверенными в своих ответах и давали более близкие к стереотипным суждениям о библиотекарях и комедиантах оценки. Итак, даже иллюзия обладания информацией о конкретной личности способствует оцениванию этой личности с помощью стереотипов.

Преимущества и недостатки

Основанная на категоризации обработка информации имеет как преимущества, так и недостатки. Одно из преимуществ заключается в уменьшении количества обрабатываемых нами данных. Для каждого из нас реальность есть слишком сложное явление, которое невозможно отобразить с абсолютной точностью. И если мы хотим постоянно осмысливать наш опыт и адекватно реагировать на него, нам необходимо упрощать. С помощью категоризации мы фильтруем повседневный опыт и направляем свое внимание на наиболее важные аспекты этого опыта. В ходе эксперимента, который иллюстрирует упрощающую функцию основанной на категоризации обработки информации, студенты одновременно выполняли две различные задачи: формировали впечатления о неком индивиде, используя предложенные компьютером слова-характеристики, и слушали магнитофонную запись лекции об основах географии и экономике Индонезии (Macrae, Milne & Bodenhausen, 1994). Половине студентов дополнительно предъявлялись категориальные ярлыки, относящиеся к той или иной группе (например, «доктор» или «скинхед») и характеризующие данного индивида. Эти ярлыки должны были помочь испытуемым сконцентрироваться на релевантной информации и отбросить ненужные данные. В результате испытуемые, которые оперировали тем или иным групповым ярлыком (и, таким образом, могли использовать категориальные признаки), в самом деле более эффективно (в сравнении с другими испытуемыми) припоминали характеристики, связанные с соответствующей категорией. Доказательство более высокого КПД когнитивных процессов этих испытуемых было продемонстрировано их повышенной способностью к овладению даже «нерелевантным» материалом, относящимся к Индонезии. Категории позволяют человеку быстро и безболезненно обрабатывать большое количество информации, особенно если речь идет о характеристиках другого человека, релевантных определенной категории. Второе преимущество основанной на категоризации обработки информации заключается в том, что она позволяет нам выходить за пределы данной нам информации и, таким образом, обогащать ее. Размышления о содержании стереотипов выводят на передний план большое количество связанных с этими стереотипами характеристик. Для того чтобы проиллюстрировать данное утверждение, был проведен следующий эксперимент: студентов из Уэльса просили записать свои мысли либо относительно «человека, жестоко обращающегося с ребенком», либо о «футбольном хулигане» (Macrae, Stangor & Milne, 1994). Затем испытуемым предъявили различные слова-характеристики, скрытые в сложной головоломке. Как показано в табл. 6.6, размышления о сущности той или иной группы облегчает нахождение слов, относящихся к соответствующей категории и только их. Активизация семантических цепей, связанных с определенной категорией, повышала доступность характеристик, ассоциируемых с каждым из соответствующих стереотипов.

Наиболее очевидный недостаток основанной на категоризации обработки информации заключается в том, что она ведет к формированию чрезмерно упрощенных стереотипов, которые представляют собой нечто иное, чем питательную среду для предрассудков. Стереотипы не включают в себя важные индивидуальные характеристики людей каждой категории. Данное утверждение можно проиллюстрировать исследованием, посвященным наблюдению за групповыми дискус сиями, в которых принимало участие равное количество афроамериканцев и белых (Taylor, Fiske, Eticoff & Ruderman, 1978). Выяснилось, что наблюдатели чаще ошибались, сравнивая вклад людей одной расовой принадлежности в обсуждение (в то время как межгрупповое сравнение давалось им легче). Они могли припомнить расовую принадлежность человека, произнесшего те или иные слова, но не могли сказать, какому конкретному лицу принадлежит данное высказывание. Стереотипы обычно считаются иррациональными и несправедливыми вследствие того, что содержащаяся в них информация подвергнута слишком грубому обобщению и одни и те же негативные характеристики приписываются всем представителям определенной группы, независимо от того, подходят ли они к конкретному индивиду. Таким образом, несмотря на существование аргумента о «зерне истины», согласно которому разделение групп на категории и вытекающая из этого стереотипизация основаны на реальных и наиболее очевидных характеристиках, нужно помнить о том, что выраженность тех или иных признаков зависит не только от того, что именно привлекает наше внимание, но также и от того, на что мы его направляем. А направленность нашего внимания в значительной степени зависит от социальных норм, которым мы научены.

Группы членства в сравнении с внешними группами

Многочисленные исследования также показывают, что акт категоризации может разделять людей на «наших» («своих») (группа членства) и «не наших» («чужих») (внешняя группа). Рассмотрение людей как представителей собственной или внешней группы влечет за собой три важных последствия. Человек обычно воспринимает других членов своей группы как людей, в большей, нежели члены внешней группы, степени похожих на себя. Данный феномен называется эффектом предполагаемого сходства. По данным одного из исследований, представители студенческой общины считали, что в большей степени похожи друга на друга, чем на тех студентов, которые жили за пределами студенческого городка (последние же, со своей стороны, придерживались аналогичной точки зрения) (Holtz, Miller, 1985). Даже если члены определенной группы были присоединены к ней произвольным или случайным образом, они воспринимались другими представителями этой группы как имеющие большее сходство со «своими», нежели с «чужими». Аллен и Вилдер (Allen, Wilder, 1979) случайным образом направили студентов в определенные группы (под предлогом художественных предпочтений) и обнаружили, что испытуемые воспринимали других представителей группы членства как более чем представителей внешней группы, похожих на себя, причем даже в областях абсолютно несвязанных с искусством. Помимо восприятия представителей внешних групп как непохожих на нас чужаков, мы склонны рассматривать их как полностью гомогенных в отношении особенностей характера, черт личности и даже количества субтипов: «Они все на одно лицо, в то время как мы отличаемся чрезвычайным разнообразием!» Этот феномен носит название эффекта гомогенности внешней группы. Во-первых, мы в большей степени склонны выделять субкатегории в собственной, а не внешней группе. Результаты одного из исследований показывают, что люди преклонного возраста чаще, чем молодежь, различают такие субкатегории пожилых людей, как бабушки, пожилые политические деятели и почетные граждане (ветераны) (Brewer, Dull & Lui, 1981). Данные другого исследования говорят нам о том, что испа ноязычные студенты в большей, нежели студенты английского происхождения, степени склонны различать мексиканцев, кубинцев и пуэрториканцев (Huddy, Virtanen, 1995). Еще одно исследование показало, что студенты с экономических и инженерных факультетов могли перечислить больше субтипов среди представителей собственной группы (таких как «будущие инженеры, которые, кажется, буквально живут в компьютерном центре», или «будущие экономисты, которые просто хотят сделать хорошие деньги»), чем среди представителей внешней группы (Park, Ryan & Judd, 1992). В-третьих, мы склонны воспринимать любого представителя собственной группы как более сложную, чем любой член внешней группы, личность. Его или ее индивидуальность рассматривается с использованием большего количества категорий и воспринимается как более сложная и богатая. Исследования показали, что белые студенты считают других белых более сложными, по сравнению с чернокожими людьми, личностями (Iones, Wood & Quattrone, 1991), так же как молодые люди — своих сверстников по сравнению с пожилыми людьми (последние платят им той же монетой!) (Park, Rothbart, 1982). Члены женских клубов считают, что «свои» отличаются от представителей других групп большим разнообразием индивидуальностей (Linville, Jones, 1980). В результате шаблонного подхода к «чужакам» члены консолидированной группы склонны рассматривать представителей внешней группы в основном через призму стереотипов. Преуменьшая индивидуальное разнообразие членов внешней группы, люди «расчищают дорогу» для использования конвенциональных стереотипов, относящихся к этой группе (Judd, Ryan & Park, 1991; Wallace, Lord & Ramsey, 1995). Практическим следствием эффекта групповой гомогенности служит следующий феномен: свидетели преступлений обычно легче опознают преступников, принадлежащих к своей собственной, а не внешней группе. В ходе типичных исследований, проводимых с целью проверки этой гипотезы, чернокожим и белым испытуемым сначала демонстрировали серию слайдов, изображавших представителей обеих рас, а затем — гораздо большее количество слайдов, из которых испытуемые должны были выбрать показанные ранее лица. Во всех этих исследованиях белые испытуемые чаще ошибались при идентификации именно черных, а небелых лиц. Обратная ситуация наблюдалась у большей части афроамериканцев (Anthony, Cooper & Mullen, 1992). Эффект гомогенности внешней группы, конечно же, является когнитивным искажением, частично основанным на неведении. Обычно большая часть нашего опыта непосредственного общения связана с собственной группой, поэтому информация о «своих» занимает в нашей памяти главенствующие позиции Qudd, Park, 1988; Park, Rothbart, 1982). Согласуясь с данной точкой зрения, особенно тесное знакомство с той или иной группой действительно приводит нас к более тонкому различению ее членов и приписыванию им более разнообразных характеристик (Linville, Fischer & Salovey, 1989). Но «преимущество своей группы» сохраняется даже в том случае, когда испытуемые обладают примерно одинаково богатым опытом непосредственного общения с представителями обеих групп (Judd, Park, 1988; Linville, Salovey, Fisher, 1986). Кроме того, простое разделение на собственную и внешнюю группы обладает мощным воздействием даже тогда, когда у человека полностью отсутствует опыт общения с членами либо собственной, либо внешней группы. Отсюда следует, что менее близкое знакомство с внешней группой не дает полноценного объяснения эффекта гомогенности группы: категоризация может сама по себе вызвать данный эффект.

Меняющийся облик предрассудков

Многое изменилось со времен первых социально-психологических исследований, проведенных в 1930-е годы. Появился и исчез Гитлер. Проведенный им геноцид европейских евреев во многом дискредитировал антисемитизм. Движение за права человека помогло покончить с институтом расовой сегрегации. Феминистское движение и движение за права больных СПИДом стали одной из главных тем обсуждения как в средствах массовой информации, так и на улицах. Некоторые проблемы уходят в прошлое, но многие продолжают осложнять нашу жизнь, к тому же постоянно появляются новые.

Закат «классического» расизма В годы после Второй мировой войны расовые и этнические предрассудки в основном утратили прежнюю силу (по крайней мере, в США). Злобный антисемитизм в Европе и США XIX столетия (и начала XX века) представлял собой очень серьезную проблему. Да и в современном мире иногда случаются преступления, основанные на расовой или национальной ненависти. Однако проведенные на территории США в начале 1960-х годов опросы показали, что антисемитизм в значительной степени сдал свои позиции (Quinley, Glock, 1979; Smith, 1991). Традиционная форма предрассудков, направленных против афроамериканцев, была названа классическим расизмом (old-fashioned rasism) (McConahay, 1986). В него входят три компонента: доктрина превосходства (особенно интеллектуального и нравственного) белой расы; расовая сегрегация в таких областях, как местожительство, образование, социальные привилегии и браки; и расовая дискриминация афроамериканцев в отношении таких вопросов, как предоставление рабочих мест и высшее образование. Контраст между кажущимся исчезновением классического расизма и доказательствами существования сопротивления расовому равенству привел к появлению целого клубка противоречий. Можно выделить четыре оригинальных объяснения такого положения вещей.

Символический расизм

Согласно одной из точек зрения, на смену классическому расизму пришла более современная и более опасная и эффективная форма предрассудков — символический расизм (Kinder, Sears, 1981; McConahay, Hough, 1976; также называемая «современным расизмом» (McConahay, 1986)) или «расовой неприязнью» (Kinder, Sanders, 1996). Эта форма предрассудков отражает убеждение в том, что афроамериканцы больше не испытывают особой расовой дискриминации и не прилагают достаточных усилий для того, чтобы помочь себе. Кроме того, «современный расист» выражает возмущение по поводу обращенных к правительству требований афроамериканцев, настаивающих на особом отношении со стороны как правительства, так и других органов власти. Считается, что система представлений символического расизма представляет собой результат сочетания негативных эмоциональных реакций по отношению к афроамериканцам (таких как гнев, страх или отвращение) и традиционных американских ценностей, не имеющих ничего общего с проблемой расовой принадлежности (например, ценность упорной и тяжелой работы). Исследователи полагают, что и негативные установки по отношению к чернокожим, и традиционные ценности усваиваются скорее в процессе детской и подростковой социализации, чем в ходе собственно межгрупповой конкуренции. Исследования символического расизма позволили сделать четыре основных вывода. Во-первых, символический расизм более распространен, нежели расизм классический, однако эти явления характеризуются взаимосвязанностью, ибо в основе обоих лежат, в частности, негативные эмоции (Hughes, 1997; McConahay, 1986). Иллюстрацию вышеизложенного мы приводим на рис. 6.4. Некоторые люди являются как классическими, так символическими расистами, а некоторые отвергают все виды расизма. Однако существует третья большая группа, состоящая из индивидуумов, которые отвергают классический расизм, но принимают систему убеждений символического расизма. Эти люди выступают против расовой сегрегации и дискриминации, но не согласны и с предоставлением афроамериканцам специальной помощи. Символический расизм в большей, нежели классический расизм, степени связан с неприятием белыми социальной политики, направленной на поддержку афроамериканцев, равно как и с нелюбовью белых к афроамериканским политическим лидерам, таким как Джесси Джексон. На самом деле классический расизм. Концепция символического расизма подвергается критике со стороны некоторых авторов (Sniderman, Piazza, 1993; Sniderman, Tetlock, 1986). Они не верят в то, что расовые предрассудки имеют серьезное влияние на современное американское общество, полагая, что белые рассматривают «расовые» вопросы, руководствуясь главным образом ценностями и принципами, не связанными с фактом расовой принадлежности. Кроме того, эти авторы считают, что символический расизм берет начало скорее в идеологическом консерватизме, а не в особенностях межрасовых отношений (Fazio, Jackson, Dunton & Williams, 1995). Данная точка зрения удобна для тех, кто хочет верить в то, что американцы распрощались с основными предрассудками. Тем не менее она противоречит большинству данных, собранных эмпирическим путем. Вообще-то символический расизм статистиче ски связан с идеологией: людям, характеризующимся высоким уровнем символического расизма, в среднем свойственна сравнительно консервативная политическая ориентация. Однако символический расизм в значительной степени обусловливает неприятие социальной поддержки афроамериканцев как белыми либералами, так и белыми консерваторами. Символический расизм как явление практически не зависит от идеологической позиции. Чаще всего он оказывает однородное влияние на мнения по самым разным вопросам, связанным с расовой принадлежностью. Расовая политика, включающая в себя такие действия, как социальные субсидии и гарантии равных возможностей, обычно активизирует расовые установки, а не только общие либеральные или консервативные идеологические ценности.

Расовая амбивалентность

В 1944 году шведский социолог Гуннар Мирдал описал «американскую дилемму». «Дилемма» заключалась в противоречивых убеждениях белых американцев: с одной стороны, они верили в свободу и равноправие; но с другой — многие из них характеризовались сильной приверженностью расовым предрассудкам. Некоторые современные социальные психологи видят такую расовую амбивалентность и в современных белых американцах (Katz, Wackenhut & Hass, 1986), которые верят в равенство между расами, но при этом некоторые из них, применяя традиционную американскую ценность опоры на самого себя, обвиняют представителей меньшинств в том, что последние сами виноваты в своих трудностях, ибо плохо работают, рассчитывают на субсидии, совершают преступления, употребляют алкоголь и наркотики и т. д. Если многие белые действительно отличаются амбивалентностью такого рода, то их поведение должно зависеть от того, какие установки (на эгалитаризм или на оценивание с позиций протестантской трудовой этики) активизировались последними. По данным одного из экспериментов, испытуемые демонстрировали большую расовую толерантность в случае активизации установки на эгалитаризм и были менее терпимыми в тех случаях, когда активизировалась установка на необходимость быть уверенным в себе (Katz, Hass, 1988). Другие авторы применили идею амбивалентности к феминизму (MacDonald, Zanna, 1988). Амбивалентные мужчины склонны восхищаться феминистками, при этом негативно оценивая их межличностные отношения. В ходе одного из экспериментов каждому испытуемому давали прослушать запись собеседования при приеме на работу (кандидатом был мужчина). При этом ему давали установку обращать внимание либо на замечательные деловые качества кандидата (такие как трудолюбие), либо на недостатки этого человека как социального субъекта (например, отсутствие чувства юмора). Затем испытуемые оценивали резюме трех желающих устроиться на работу женщин, одна из которых — феминистка. Те испытуемые-мужчины, которые амбивалентно относились к феминизму, давали кандидату-феминистке в большей степени положительную оценку тогда, когда перед этим получали установку на поиск положительных качеств. В противном случае оценка была в большей степени негативной. На людей с непротиворечивыми установками подготовительная манипуляция не оказывала значимого влияния. Другим видом амбивалентного расизма является аверсивый расизм, при котором убежденность в расовом равенстве сочетается с негативными чувствами по отношению к афроамериканцам. Концепция расизма, построенного на антипатии, приводит нас к двум важным заключениям. Во-первых, амбивалентность такого рода может быть фактором, побуждающим белых избегать афроамериканцев, ибо они (белые) испытывают стыд по поводу своих негативных переживаний, связанных, в частности, с неудобством, неловкостью и иногда страхом (Guarantor, Dovidio, 1986; Kovel, 1970). В самом деле, в ходе взаимодействия с афроамериканцами белые, как правило, предпочитают сохранять максимальную дистанцию, используют менее дружелюбные оттенки голоса, избегают контакта глазами и стремятся завершить общение с чернокожими партнерами быстрее, чем с белыми (Pettigrew, 1985). Вследствие такого уклонения от контактов люди, принадлежащие к рассматриваемой категории расистов, склонны уходить от осознания своих подлинных предрассудков и сохранять вследствие этого образ «Я» как непредубежденного человека. Во-вторых, стараясь сохранить такой образ «Я», белые могут дискриминировать афроамериканцев только в тех случаях, когда существует правдоподобное и нерасистское оправдание дискриминации. В ходе одного из исследований (Gaertner, Dovidio, 1977) испытуемые попадали в экспериментальную ситуацию, в соответствии с которой становились свидетелями несчастного случая. Исследователи манипулировали двумя переменными. Жертва принадлежала либо к белой, либо к черной расе; а каждый из испытуемых либо находился в группе из трех человек, либо был единственным свидетелем. При условии наличия других свидетелей и возможности переложить на них ответственность за оказание помощи испытуемые помогали жертве с темным цветом кожи вдвое реже, чем белому человеку (38 % в сравнении с 75%). Однако в случае отсутствия других свидетелей и возможной интерпретации отказа в предоставлении помощи как расистского поступка белые испытуемые помогали темнокожим даже несколько чаще, чем белым.

Иллюзорное изменение

Интерпретации расизма с точки зрения теории межгрупповой конкуренции подразумевают, что даже если информация об ослаблении классического расизма соответствует истине, это не означает, что белые готовы действительно лишиться своих привилегий. Отсюда следует, что явное ослабление расистских настроений может представлять собой иллюзорное изменение и просто-напросто отражать факт социальной неприемлемости выражения расистских идей в современном обществе. За красивым фасадом неприятия сегрегации может скрываться все то же старое нежелание белых согласиться на реальные изменения (Jackman, Muha, 1984). Кое-какие данные, подтверждающие эту точку зрения, были получены в результате проведения экспериментов, где переменной являлась расовая принадлежность интервьюера. В ходе некоторых из первых экспериментов белые испытуемые, беседуя с чернокожим интервьюером, высказывали меньшее, чем при общении с белым интервьюером, количество суждений в духе классического расизма. Однако и в том и в другом случае испытуемые демонстрировали один и тот же уровень символического расизма. Предположительно, стараясь не обидеть темнокожего интервьюера, они подавляли свои предрассудки при обсуждении вопросов, связанных с классическим расизмом. Но они не понимали, что вопросы, связанные с символическим расизмом, в той или иной степени отражают отношение к расизму, вследствие чего, отвечая на них, свободно демонстрировали свои подлинные установки.

Теоретики, развивающие концепцию основанного на антипатиях расизма (аверсивного расизма), особенно заинтересовались этой методологической проблемой. Их испытуемыми обычно выступают белые студенты университетов, нередко разрывающиеся между либеральными ценностями эгалитаризма и глубинным негативным отношением к чернокожим. Поэтому на свет появилось описание имплицитных стереотипов. Имплицитные стереотипы — это такие стереотипы, о которых, возможно, не знают даже их носители. Как и сознаваемые нами стереотипы, они являются отражением отпечатков прошлого, оказывая влияние на наши суждения о той или иной социальной группе. Спецификой имплицитных стереотипов является их недоступность интроспекции, поскольку они находятся вне сферы сознания и соответственно бессознательно воздействует на наше восприятие других людей .

Ослабление предрассудков

Можно ли ослабить предрассудки? Обычно первым шагом в этом направлении становится изменение воздействия на систему межгрупповой конкуренции путем перераспределения рабочих мест и доходов, улучшения жилищных условий и т. д. Однако помощь одной группе часто происходит за счет другой, что приводит лишь к усилению антагонизма. Невозможно удовлетворить всех. Даже в периоды экономического подъема, когда растут доходы большинства людей, относительная депривация может привести к межгрупповому конфликту.

Социализация Вследствие того что основы предрассудков, судя по всему, усваиваются в раннем детстве, другим способом редуцирования предрассудков может быть воздействие на раннюю социализацию. В действительности еще совсем недавно считалось, что приобретение предрассудков — «стихийное», спонтанное явление. В современной Америке каждое новое поколение все более удаляется от старой сегрегационистской системы и демонстрирует все меньше признаков классического расизма (Kluegel, 1990; Schuman et al., 1997). Вероятно, причина этого, по крайней мере отчасти, заключается в том, что либерализация общественного мнения повлияла на социализацию новых поколений. Ослабление влияния предрассудков во многом происходит вследствие взросления современной молодежи, в меньшей степени предубежденной, чем вымирающие белые расисты (хотя некоторые взрослые со временем также становятся более либеральными; Firebaugh, Davis; 1988). Другой формой социализации является формальное образование. В самом деле чем более образован человек, тем меньше вероятность того, что он подвержен предрассудкам. Особенно это относится к людям, окончившим университет (Schuman et al., 1997). Хотя различия в уровне образования сильнее влияют на отношение к классическому, явному расизму, чем на приверженность к современной его форме (скрытому расизму), воздействие осуществляется и в том и в другом случае.

Межгрупповой контакт

После Второй мировой войны многие социологи, анализирующие широкую распространенность расовой сегрегации, касающейся местожительства, образования, рабочих мест и большинства других сфер жизни, пришли к следующему выводу: полное незнание афроамериканцев и их жизни белыми способствовало появлению ложных и чрезмерно упрощенных расовых стереотипов (Myrdal, 1944). Если это так, то более плотные контакты между разными группами могло бы помочь представителям большинства адекватнее воспринимать представителей меньшинств и преодолеть влияние предрассудков.

• Кроме того, контактировать должны люди, обладающие равным статусом. Если сохраняется традиционное неравенство, то преодоление стереотипов является очень трудной задачей. Обычно межрасовые контакты происходят в тех случаях, когда представители меньшинств получают малоквалифицированную (как студенты или подмастерья) или наименее престижную работу. Контакты в этих условиях нередко просто «цементируют» традиционные стереотипы.

• Контакты должны обладать потенциалом знакомства (Cook, 1978). Условиями возникновения дружбы становятся достаточные частота, продолжительность и близость контактов. Краткие, безличные или случайные контакты вряд ли принесут пользу (Brewer, Brown, 1998). Одно из исследований, посвященных контактам с гомосексуалистами и лесбиянками, показало, что частые встречи, близость и откровенность в общении были необходимыми условиями ослабления предрассудков (Herek, Capitianio, 1996).

• Наконец, существует потребность в некоторой государственной поддержке таких контактов. Представителям власти необходимо выразить недвусмысленное одобрение межгруппового сближения. Если одновременно с постановлением суда, обязывающим пожарный департамент принимать на работу женщин, начальник пожарной охраны делает язвительное замечание по поводу способностей женщин-пожарников, то сексизм, вероятно, будет и дальше процветать в местных отделениях пожарной службы.

Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 38; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!