Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 10 страница
Они пересекли поле, глядя на полоску леса, черневшую на фоне еще светлого неба, и, не сговариваясь, вошли в темноту, сгустившуюся среди деревьев. Эндрю снял фуражку и плащ, положил их на землю и сам опустился рядом. Лиззи сбросила пальто... И вот они уже, лежа на мягкой зеленой траве, сжимали друг друга в истосковавшихся объятиях. Темнота делала их лица почти невидимыми. Голос Эндрю раздался, как будто из пустоты:
— Лиззи... ты не жалеешь о том, что... было в прошлый раз?
— Нет, Эндрю.
— Я думал... я волновался из-за этого!
— Не надо, дорогой, пусть это тебя не волнует.
— Я не успокоюсь, пока мы не поженимся... Что, если что-нибудь случится? Ну, я имею в виду...
— Я буду рада!..
— Нет, пока мы не поженимся... Я не выдержу, если с тобой случится что-то подобное!
— Но с другими же случается.... Это всегда случается!
— Может быть, но только не с тобой!
Лиззи слегка отстранилась, пристально взглянув в глаза Эндрю, очень серьезно сказала:
— Не важно, что случится, Эндрю. Ведь это будет частичка тебя...
— О Лиззи! Ты заставляешь меня чувствовав себя самым счастливым человеком на земле! Я уже знаю, чем буду заниматься, когда все это кончится, я все спланировал. Помнишь, я говорил тебе, что у Ричарда есть кое-какие идеи? Он предлагает заняться фермерством, и я ухватился за это... Я знаю, что никогда не смогу быть таким... таким, как отец, даже если бы захотел. А недавно я получил письмо от Ричарда, и он опять настаивает, чтобы я стал его партнером. Мне кажется, он понемногу приходит в себя, успокаивается. А еще он, похоже, завидует мне, и я знаю почему. Хорошо, что он наконец развязался с Дженис, от нее он не видел ничего хорошего. Да, по-моему, она никому ничего хорошего и не сделала, кроме самой себя... Слушай, а как тебе понравится быть женой фермера?
|
|
|
— Эндрю, мне понравится быть твоей женой, а будешь ли ты фермером или мусорщиком...
— О Лиззи! — только и смог выговорить Эндрю, и их губы снова слились в страстном поцелуе.
— Который час? — через некоторое время спросила Лиззи.
Эндрю посмотрел на часы:
— Нам пора возвращаться, — сказал он, вздыхая.
Когда они наконец вышли на дорогу, ведущую в
город, часы на ратуше пробили одиннадцать. Уже направляясь к вокзалу, Эндрю вдруг хлопнул себя по лбу.
— Господи, Лиззи, как же ты доберешься до дома? Может быть, тебе лучше остаться на ночь в гостинице?
— Я позвоню, — успокоила его Лиззи, — и па приедет за мной на старом фургоне; он всегда держит немного бензина про запас.
В половине двенадцатого они уже были на вокзале. Лиззи позвонила домой из ближайшего таксофона. Трубку снял Джон.
— Привет, па! Ты... не сможешь приехать за мной на вокзал? Эндрю уезжает двенадцатичасовым поездом, и я...
|
|
|
Джон довольно резко перебил ее:
— Ты не могла позвонить пораньше? Берта страшно волнуется.
— Прости, па, у меня не было времени!
— Ладно, — проворчал Джон. — Сейчас выезжаю.
Выйдя из телефонной будки, Лиззи сказала:
— Все в порядке, Эндрю, не беспокойся, он скоро приедет. У нас еще есть время, пойдем выпьем чаю.
Эндрю посмотрел на перрон, поезда еще не было.
Они успели выпить в буфете по чашке чая, когда вдруг услышали шипение пара и свисток паровоза. Выйдя на перрон, Лиззи вдруг почувствовала необъяснимый страх. Бросившись к Эндрю, она прижалась к нему всем телом и тихо прошептала:
— Эндрю, я боюсь... Я не хочу, чтоб ты уезжал.
— Ничего, любовь моя. Я тоже не хочу, но что делать! Я позвоню тебе завтра.
— Во сколько?
— От половины шестого до шести. Хотя нет, — он на минуту задумался, — я не знаю, где я буду в это время. Давай так договоримся: как только мне представится возможность, я позвоню твоим и попрошу передать тебе, как и что. Ладно?
— Обязательно позвони, Эндрю! Я буду ждать.
Вокруг них уже толкались люди, шла обычная
вокзальная суета, но Лиззи все никак не могла отпустить руку Эндрю.
Наконец, словно очнувшись, она сказала:
|
|
|
— Иди, а то займут твое место!
Эндрю быстро нашел свое купе и, отпустив стекло, наклонился к Лиззи. Тусклый свет вокзальных фонарей едва позволял разглядеть ее лицо. В глазах Лиззи стояли слезы.
— Не плачь, радость моя! Все будет хорошо. В следующий раз, — Эндрю показал на безымянный палец левой руки, — я кое-что одену тебе. Я уже заказал!
— Правда?
— Да. У Вулворта!
— О Эндрю! — Лиззи заставила себя улыбнуться. — Это же очень дорого, не стоило так...
Раздался свисток. Локомотив с шумом выпустил струю пара, и Эндрю не услышал ее последних слов.
Когда поезд тронулся, тоскливое чувство одиночества буквально пронзило Лиззи насквозь.
Выйдя из здания вокзала, она увидела стоящего на тротуаре Джона, а рядом с ним — Джеффа. Мужчины дождались, пока Лиззи подошла, и Джон, осветив фонариком ее лицо, спросил:
— С тобой все в порядке?
— Да, — ответила Лиззи бесцветным голосом.
Джон сел за руль, а Джефф помог ей забраться в кабину. Дорога домой прошла в молчании.
Мэг, как всегда, ждала их на кухне.
— Ну как ты, милочка? — спросила она Лиззи, но, увидев невыразимую муку на лице девушки, сказала: — Иди сюда, выпей горячего какао. Давай, я помогу тебе раздеться.
— Как Берта? — спросил Джон. — Уже спит?
|
|
|
— Вряд ли, — ответила Мэг, — хотя свою таблетку снотворного она уже приняла.
Джон вышел, и Мэг услышала, как его каблуки застучали по лестнице.
— А тебе налить? — спросила она, обращаясь к Джеффу.
Тот кивнул и, подойдя к скамейке, уселся рядом с Лиззи.
— Как ты себя чувствуешь, девочка? — тихо спросил он.
— Все нормально, Джефф.
— Что-то не похоже... Эндрю что, уходит?
— Уходит? Куда?..
— В море, куда же еще?
— А!.. Нет, пока еще ничего не известно...
— Тогда не о чем беспокоиться. — Джефф поднялся. — Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Джефф!
Когда Мэг с Лиззи остались вдвоем, старая женщина снова спросила:
— Что случилось? Вы не поссорились?
— Ну, что ты, Мэг! — Лиззи отрицательно покачала головой.
— Тогда что с тобой?
— Не знаю, Мэг, — горько вздохнула Лиззи.
— Свадьба, надеюсь, не откладывается?
— Нет, но Эндрю не дадут недельный отпуск, как обещали. Самое большое — это два дня, но он уже обо всем договорился, получил необходимое разрешение. — Тут Лиззи в первый раз за все это время улыбнулась и добавила: — И уже заказал кольцо!
— Ну, это хорошая новость! — оживилась Мэг. — Ничего, потерпи еще немного, — она погладила Лиззи по плечу. — Все будет хорошо!
— Мэг!
— Что, милочка?
— Там, на станции, у меня было такое чувство.... Это было просто ужасно, я не могу объяснить тебе. Никогда в жизни мне не было так плохо...
— Ничего, милочка! Мне тоже бывало плохо каждый раз, когда мой муж уходил в море, но я привыкла. Правда, тогда не было войны... На душе всегда кошки скребут, когда расстаешься с кем-то очень для тебя дорогим. Я тебе больше скажу: если расстаешься без боли, значит, и любви никакой нет, поверь мне. А теперь допивай какао, выбрось все страхи из головы и отправляйся спать. Сегодня был длинный день, боюсь, у меня даже не хватит сил подняться по лестнице.
— Прости меня, Мэг! Из-за меня ты так долго не ложилась...
— Нет, девочка, это не из-за тебя. Просто по вечерам я долго не могу уснуть. Все хожу тут, кручусь, делаю что-то.... Это потому, что я не хочу думать, не хочу вспоминать весь этот кошмар в Шилдсе. Только то утешает, что у меня там никого не осталось — ни друзей, ни родственников. Зато у меня есть вы все, а ты, милочка, — в особенности... Все, дорогая, отправляйся к себе!
Лиззи поднялась со стула, и Мэг слегка под-толкнула в двери.
Когда девушка вышла, Мэг, глядя ей вслед, удивленно пробормотала:
— И почему я ей сказала, что тоже волновалась, когда мой муж уходил в море? Никогда в жизни этого не было!..
На следующий день у Джона поднялась температура, и он не смог пойти на работу. Берта тоже чувствовала себя неважно, поэтому Джефф позвонил доктору.
Было уже половина двенадцатого, когда доктор Мак-Нейл закончил осмотр своих пациентов и, пыхтя, спустился в холл, где его ждал Джефф.
— У Джона обыкновенная простуда, — сообщил доктор. — Полежит пару дней, и все будет нормально. А вот кто меня действительно беспокоит, так это ваша матушка.
— Что с нею, доктор?
— За последние два года у нее было три сердечных приступа, и сейчас я сравнил бы ее сердце с бомбой, часовой механизм которой может сработать в любую минуту.
— Выдумаете, что...
— Вот именно, молодой человек, именно это я и думаю. Ей необходим покой, противопоказаны какие бы то ни было волнения!
— Но сейчас ей не о чем беспокоиться. Конечно, она волновалась, пока меня не было, но теперь!..
— Да, конечно, теперь у нее одной заботой меньше, но остальное тоже, знаете ли... Она вот переживает из-за вашего отца, — только что говорила мне, что он устает на работе, часто приходит вымокший, еле ноги переставляет.... Да мало ли чего найдется у женщины, из-за чего переживать... Вы уж поберегите ее. Ну а мне, пожалуй, пора. Да, кстати, а как вы себя чувствуете?
— Нормально, доктор, можно даже сказать, хорошо.
— В госпиталь заглядываете?
— Да, регулярно, хожу на осмотр, и вообще...
— А как рука? Есть улучшение?
— Да я бы не сказал.
— Что ж, со временем привыкнете, бывает и хуже! Ну, я пошел, счастливо оставаться! — Уже надевая шляпу, доктор ворчливо добавил: — И почему люди простужаются летом? Ума не приложу...
Мэг открыла дверь. Доктор вышел, как будто не заметив ее, не попрощавшись.
— Странный он какой-то, — пробормотала Мэг. — Все торопится.... Такой и на похоронах будет гроб подталкивать, чтобы быстрее управиться...
Джефф улыбнулся:
— Похоже. А ты бы, наоборот, приоткрыла крышку и прикрикнула: «Эй, не торопись, задержись еще на минуточку!»
Мэг расхохоталась. Первый раз за все время Джефф пошутил с ней. Поначалу она решила, что Джеффу не нравится ее пребывание в доме Фултонов, но потом она поняла, что дело совсем в другом. Мэг смотрела, как Джефф поднимается по лестнице — как ребенок, который еще не верит, что научился ходить, — и подумала: «Кажется, он возвращается, он снова становится таким, как прежде».
Мэг вернулась на кухню. «Боже, — мысленно сказала она, — как хорошо, что горе обошло этот дом стороной». Если б не мысли о том, что произошло с ней самой, она бы, наверное, и о войне не часто вспоминала.
На следующий день ровно в полдень зазвонил телефон. Мэг сняла трубку и услышала голос Лиззи:
— Мне никто не звонил?
— Нет, милочка.
— Я, вообще-то, и не ожидала, но Эндрю сказал, что позвонит домой, если будут какие-то новости. Ну, значит, он позвонит вечером, как мы договаривались. Как там па?
— Доктор сказал, что у него простуда.
— А ма?
Мег на секунду помедлила с ответом:
— Она в порядке, все такая же, учит меня, как делать настоящий рисовый пудинг.
Лиззи рассмеялась и, попрощавшись, положила трубку.
Домой она вернулась около шести. Увидев на кухне Берту, с ходу кинулась к ней:
— Мне звонили?
— Нет, девочка, — вздохнула Берта и, глядя, как сразу потухли глаза Лиззи, попыталась ее ободрить. — Может быть, его отправили на патрулирование, эти летчики, говорят, падают в море каждый день. Иди, мой руки. Угадай, что у нас сегодня на ужин?
— Понятия не имею! — пожала плечами Лиззи.
— Копченая селедка!
— Селедка? — В глазах Лиззи промелькнуло удивление. — Откуда она взялась?
— Ты не поверишь! Тед Хонисетт зашел сегодня и говорит: «Восемь штук! Хотите? Прямо из Крастера, с побережья!» И еще спросил, как здоровье Джона. Нет, он все-таки неплохой парень, этот Тед, я всегда говорила.
— Конечно неплохой, если рыбку приносит. А что он попросил взамен? Парочку фазанов или лосося?
— Как тебе не стыдно, Лиззи!
— Спорю на шиллинг, — усмехнулась Лиззи, выходя из кухни, — за следующие дни, пока па болеет, нескольких птичек точно недосчитаются.
— Ну, кое-кто не будет ругать его за это, — из кладовой показалась Мэг.
Лиззи улыбнулась в ответ:
— Конечно, ты не будешь! А как насчет поменяться с ним, — утиные яйца на что-нибудь?
— Неплохая идея, надо подумать, — невозмутимо ответила Мэг. — Кстати, для сведения: сегодня после обеда я нашла четыре штуки, на этот раз от хобсоновских уток. Рэйбенк своих посадил за загородку — жалкий скряга!
Лиззи направилась в ванную. Умывшись, она слегка припудрила лицо и внимательно оглядела свое отражение. Джефф сказал, что она красивая. Эндрю тоже говорил это, и не раз. Неужели это правда? Сама Лиззи считала себя привлекательной, и только. Вот мисс Томпсон, что работает на втором этаже, действительно красивая, даже элегантная. Все только гадали, откуда она достает такие наряды. У нее были такие же карточки[3], как у всех, а выглядела она так, словно сошла со страниц «Вог». Про ее фигуру говорили, что на нее можно надеть мешок, а она все равно будет неотразимой. Бывают же такие женщины! Себя Лиззи к таковым не причисляла. И бедра были, на ее взгляд, полноваты, и грудь... Талия, правда, тонкая, всего шестьдесят шесть, а вот бюст — почти девяносто. Нет, на красавицу она никак не тянула. Хотя, с другой стороны, если Эндрю считает ее красивой, остальное не имеет никакого значения.
В десять вечера звонка все еще не было. Сидя в гостиной, Лиззи чувствовала, что боль, уснувшая где-то внутри, начинает просыпаться с новой силой. Весь вечер она старалась отвлечься от мрачных мыслей, занять себя чем-нибудь. Лиззи помогла Мэг приготовить еду на следующий день, помыла посуду. Но сейчас, когда все дела иссякли, она вновь ощутила необъяснимую тревогу. Лиззи уговорила Мэг пойти спать, а сама уселась рядом с телефоном. Эндрю должен позвонить во что бы то ни стало.
Джефф расположился в кресле напротив с книгой в руке. Он много читал в последнее время, видимо, стараясь наверстать упущенное за долгие годы службы. Лиззи удивлялась, — в отличие от нее, Джефф никогда не делился впечатлениями от прочитанного. Вот и сейчас у него на коленях лежал томик Джорджа Оруэлла «Дорога к Византской пристани».
— Странный выбор, — сказала Л иззи.
Джефф не стал ничего объяснять. Приподняв брови, он лишь спросил:
— А почему бы тебе не пойти спать? Я еще посижу пару часов и, если Эндрю позвонит, разбужу тебя. Может быть, он где-нибудь на задании!
— Но он сказал, что будет...
— Лиззи! — Тон Джеффа был таким, словно он разговаривал с упрямым ребенком. — Ты же знаешь, чем занимается Эндрю. Его могут вызвать на задание в любой момент. Эти парни с парашютами не падают из своих самолетов по расписанию.
— Я знаю, — тихо сказала Лиззи.
— А если знаешь, почему тогда нервничаешь?
— Но не может же он быть все время на службе!
— Лиззи, поисковые операции могут затянуться на целый день, а то и на два. В море не бывает рабочего времени! — Джефф вздохнул. — Я понимаю, как ты волнуешься. Все будет хорошо. И не смотри ты так на этот телефон!
Джефф отложил книгу и подошел к Лиззи.
— Иди, отдохни! — с нежностью сказал он. — Я подежурю. Обещаю, что не усну, а если он позвонит, вежливо его поприветствую, — тут Джефф неожиданно рявкнул: — «Какого черта, сэр, вы заставляете ее так долго ждать! И не смейте класть трубку, пока я не позову ее, иначе ваша задница познакомится с моим ботинком! Ясно?!»
Лиззи не выдержала и рассмеялась. Она никогда не слышала, чтобы Джефф ругался или говорил таким «сержантским» голосом. Берта не любила крепких выражений, и Джон не произносил в ее присутствии ничего сильнее, чем слово «проклятье!». А уж подобных сентенций Джефф не позволил бы себе при матери никогда, — нравы у Берты были строгие. Может быть, из-за таких грубоватых выражений Джефф вдруг показался Лиззи более простым и естественным, в нем промелькнула тень того, прежнего Джеффа.
Лиззи вскочила, вытянувшись по стойке «смирно», шутливо отрапортовала:
— Да, сэр! Как прикажете, сэр! Большое спасибо, сэр!
Джефф резко повернулся, чтобы вернуться в свое кресло, но на секунду вдруг потерял равновесие. Лиззи вытянула руку и, поддержав покачнувшегося Джеффа за плечо, нарочито строго сказала:
— Опять вы пьяны, лейтенант! Делаю последнее предупреждение — вы ведь на дежурстве! Еще раз повторится подобное, — и с вас снимут не только лейтенантские звезды, но и нашивки! С вас снимут все до последней нитки! — Тут она прыснула в ладошку и, смущенно поблескивая глазами, добавила: — Я хотела сказать, все до последней полоски! — Потом, посмотрев на Джеффа, спросила: — Не возражаешь, если я пойду лягу?
— Разумеется. Спи, не беспокойся. Если понадобится, я тебя подниму.
— Спасибо, Джефф. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Лиззи!
«Снимут все до последней нитки!» — как смешно это у нее вышло. Странно. В своих ночных кошмарах Джефф частенько видел себя разжалованным в рядовые. С тех пор, как он стал офицером, его навязчиво преследовал страх сделать что— то не так, потерять самообладание, избить кого-нибудь из этих несносных идиотов... и потерять звезды, нашивки. Потерять все до последней нитки...
Звонка от Эндрю так и не было — ни ночью, ни утром. Лиззи отправилась на работу с головной болью и дурными предчувствиями. Она заставила Джеффа пообещать, что он позвонит ей на работу, если что. Хотя личные разговоры были запрещены, Лиззи была согласна даже на нагоняй от начальства.
В обеденный перерыв она не выдержала и сама позвонила домой, но Мэг сообщила, что все по-прежнему.
Всю дорогу от автобусной остановки Лиззи бежала бегом и влетела в дом, еле дыша. Берта, Мэг и Джефф сидели за столом. Они так посмотрели на нее, что девушка все поняла и без слов.
— Пока ничего, милочка, — сказала Мэг. — Но ты же знаешь, отсутствие новостей — уже хорошая новость.
Берта ободряюще похлопала Лиззи по руке:
— Успокойся, детка! Если не дает о себе знать, значит, есть какая-то причина.
— А его не могли отправить прямо... так, сразу? — она посмотрела на Джеффа.
Тот покачал головой.
— Нет, так не бывает. Перед отправкой корабли нужно подготовить, проверить... Эндрю обязательно знал бы. Наверное, тут что-то другое. Когда он сказал тебе, что «ходят какие-то разговоры», это могло означать что угодно. С этой поисково-спасательной службой никогда ничего не знаешь наверняка. Могут послать на Северное море, а могут оставить здесь, совсем рядом. Не волнуйся, лучше сядь выпей чаю.
Лиззи повернулась к Берте.
— Как чувствует себя па?
— Температура спала, но его мучает кашель. Думаю, несколько дней ему придется полежать.
— Я поднимусь к нему.
— Разумеется, детка. А если позвонит Эндрю, Джефф сразу же поднимется за тобой.
«Если позвонит...», — как заклинание повторила про себя Лиззи.
Телефон в этот вечер звонил дважды. Первый раз интересовались, сможет ли мистер Фултон заменить на дежурстве в ополчении мистера Картера, который слег с простудой. Джефф ответил по-военному кратко.
— Значит, их уже двое.
Второй звонок был от миссис Хобсон, которая спрашивала, не заглянет ли кто-нибудь на ферму, у нее осталось немного масла. Трубку снова снял Джефф. Он поблагодарил жену мистера Хобсона и пообещал зайти завтра утром.
Каждый раз Лиззи выбегала на лестницу, но, видя, как Джефф спокойно кладет трубку, расстроенная уходила к себе. Ночью, лежа в постели, она сжимала в кулаке уголок одеяла и, пряча лицо и подушку, шептала:
— Господи, сохрани его! Пусть с ним ничего не случится, это очень важно! Прошу тебя, Господи! Ведь я должна была ему сказать.... Но я не знала! Я и сейчас не уверена... Господи! Пожалуйста, сохрани его для меня!..
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 39; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!