О сущности целого. (Целое против взаимодействия) 8 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 17Следующая ⇒

Но в таком же отношении, как к, торговле, стоит женщина и ко всякому несвободно-свободному труду и услугам, которые не соответствуют ее наклонностям и привычкам и вместе с тем не вытекают из ее чувства долга; таков продажный и проданный труд, не получающий своего продукта и оказывающий услугу не человеку и не природе, но мертвому инструменту страшной, подавляющей силы: мы говорим о фабричном труде. Но именно для этого обслуживания машин женская рабочая сила кажется субъектам капиталистического производства особенно подходящей, ибо она наиболее соответствует понятию простого и среднего человеческого труда, находясь посредине между ловкостью и гибкостью детского труда и силой и уверенностью мужского труда. Ибо, когда этот простой фабричный труд легок, тогда дети могут производить механические движения, однообразно повторяющиеся и требующие незначительной затраты мускульной энергии; а когда он тяжел, тогда требуются мужчины, которые в состоянии с должным вниманием, напряжением и спокойствием руководить гигантскими орудиями. На долю женщин падает все то, что не может быть поручено детям и что

не требует мужского труда. Но при одинаковых обстоятельствах они имеют преимущество перед детьми в том, что на них можно больше положиться, а перед мужчинами (по известным причинам)—преимущество дешевизны. Тем самым, благодаря тому, что заработная плата выражает сумму, необходимую в среднем для содержания семьи, они вынуждены, как и дети, вступать на рынке труда в конкуренцию с своими „кормильцами", первоначальными представителями человеческой рабочей силы (ведь семья, с коммерческой точки зрения, есть не что иное, как кооперативное сообщество для потребления жизненных средств и воспроизведения рабочей силы).

Очевидно, далее, что сперва торговля, а затем промышленный труд, не сам по себе, но благодаря той свободе и самостоятельности, с которою работница вступает в борьбу за свое существование, заключая договоры и распоряжаясь деньгами, требуют и стимулируют развитие ее сознательности, при помощи которой ей приходится размышлять и рассчитывать. Женщина становится развитой, хладнокровной, сознательной. Нет ничего более чуждого ее первоначальной и, несмотря на приобретенные изменения, постоянно проявляющейся прирожденной натуре. И, быть может, нет ничего более характерного и значительного для общественного процесса образования и разложения жизни в общении. Лишь благодаря этому развитию становится истиной „индивидуализм", который является предпосылкой общества. Но в этом же лежит возможность его преодоления и преобразования жизни в общении. Уже давно известна и признана аналогия между судьбой женщины и судьбой пролетариата. Их растущая сознательность, как и у изолированного мыслителя, может развиваться и возвышаться.

Можно было бы также сделать соответствующий ряд следствий из противоположности между юностью и зрелым возрастом и из противоположности между народом и образованным слоем. Вполне очевидно, что дети связаны с домом и семьей и что их природа расцветает в деревне и в городе, но в большом городе и обширном мире общества она подвержена всякого рода пагубе. По мере роста физической силы, мальчику вполне подходит и даже необходим труд— забава, труд—упражнение и обучение; торговать, извлекать барыши, быть капиталистом—не его дело; в своем непонимании этих вещей он поэтому похож на женщину. Равным образом, он не легко поймет, что его рабочая сила является товаром в его руках и что труд есть лишь форма, в которой таковой должен передаваться. Для капиталистического производства дело идет лишь о том, что представляет собой рабочая сила в каждый данный момент, применима ли она или нет, в то время как юношеское желание, благодаря посте-

пенному росту умственных и физических сил, всегда стремится чем-нибудь стать, чего-либо достигнуть. „Поскольку машины делают излишней мускульную силу, они становятся средством для применения рабочих без мускульной силы или с незрелым физическим развитием, но с большей гибкостью членов. Поэтому женский и детский труд был первым словом капиталистического применения машин! Тем самым, этот обильный суррогат труда и рабочих тотчас превратили в средство увеличить число наемных рабочих путем вовлечения всех членов рабочей семьи, без различия возраста и пола, под непосредственное господство капитала. Принудительный труд для капиталистов узурпировал не только место детской игры, но и место свободного труда в домашнем кругу, в обычных границах, для самой семьи" (К. Маркс, Капитал, т. I, гл. 13). Достаточно известно, как детский, а в особенности юношеский дух относится к пауке. Требуется некоторая сухость фантазии, которой, конечно, может прийти на помощь энергичное напряжение наличных сил, чтобы понять математические схемы и формулы; но математика есть первообраз всякой истинной науки, которая, по своей глубочайшей природе, является произвольно-искусственной: именно поэтому она есть высокая школа мышления. Будущие субъекты капиталистического общества должны воспитываться для систематического, правильного мышления. Само по себе это было бы не только совместимо с развитием общественного духа, т. е. с укоренением социального строя мыслей, с облагорожением души и с образованием нравственного сознания, но должно было бы естественно развиваться в этом направлении, если бы тому не противились социальные силы, которые, напротив, весьма заинтересованы в сохранении противоречия между нравственными силами, а равно умственными взглядами, принадлежащими к погибающей общественной культуре, и научными познаниями, в которые действительно верят. Эти социальные силы сознательно желают удовлетворительного решения этих противоречий и конфликтов в планомерно питаемом частью индивидуальном, частью общественно-условном лицемерии. Но во всех этих отношениях сопротивление воли и способностей зрелого человека тем скорее исчезает или становится ничтожным, чем более оно было слабо уже с самого начала и чем больше потеряло оно свою силу в течение жизни. Со всех сторон он—настоящий общественный человек, ибо сознает себя свободным господином своего имущества или хотя бы своей рабочей силы и других' своих производительных способностей и постоянно к чему-то стремится, что-то рассчитывает и критически относится к разным мнениям, либо пользуется таковыми для своей выгоды. Так, он по отношению к другим—исключительно продавец, по отноше-

нию же к себе, насколько это возможно--потребитель; и предпочитает ходить в маске.

Народ и в этом отношении похож на женщин и детей, так что для него семейная жизнь есть просто жизнь; к этому узкому кругу непосредственно примыкают соседи и друзья. Среди образованного класса, поскольку он отделился от народа и совершенно самостоятельно устанавливает свои порядки (что частью проводится во всех областях с трудом, а частью прикрывается условным сохранением и обновлением устарелых идей), эти связи все более „и более отступают на задний план перед своевольной свободой индивидуумов. Семья становится случайной формой для удовлетворения естественных потребностей, соседи и друзья заменяются связями, основанными на интересах, и условным общением. Так, народная жизнь наполняется домом, деревней, городом; образованный класс живет в больших городах, он—национален, интернационален. Вместо дальнейшего развития этих контрастов мы коснемся тут только одного пункта. Во всякой первобытной, туземно-оседлой культуре торговля представляет чуждое и часто ненавистное явление. И торговец есть вместе с тем тип образованного человека: у него нет родины, он странствует, он знает чужие нравы и искусства и не относится к ним с любовью и пиэтетом, он владеет несколькими языками, умеет ловко говорить и двуязычен, искусен, ко всему приспособляется, а все же повсюду имеет в виду свои цели. Так рыщет он повсюду, меняя характер и образ мыслей (веру или убеждения), как одежду, перенеся тот и другой через границы разных областей, все перемешивая и выравнивая, обращая к своей выгоде старое и новое. Таким образом, он представляет разительную противоположность крестьянину, прикрепленному к земле, а также солидным бюргерам, занимающимся своим ремеслом. Последние ограничены, незрелы и необразованны по сравнению с первым. Мы читаем у Рошера (Nat.-Oek. Ill, стр. 134): „Когда народ уже достаточно созрел, чтобы нуждаться в собственной торговле, но еще не достаточно зрел, чтобы самому создать национальное купеческое сословие, то в его же интересах лежит, чтобы чужой народ более высокой куль туры временно заполнил пробел путем глубоко внедряющейся активной торговли". Но на деле никогда не бывает такого •отношения народа к народу, но лишь отношение отдельных рассеянных иностранцев (хотя бы они, по отношению к себе самим, и составляли народную совокупность) к действительному народу; ибо таковой не может мыслиться без собственной страны, хотя бы населенной (если не обработан ной). А там, где торговец не является иностранцем, там его считают иностранцем. „Торговец хлебом (в Индии) никогда не бывает владельцем наследственного и включенного в со-

став деревенской общины промысла, а также не имеет прав' гражданства в городах, выросших из одной или нескольких деревень. Торговыми предприятиями, которые, таким образом, остаются за пределами органической группы, являются те, которые доставляют свои товары с отдаленных рынков" (Сэр Г. Мэн, Village Communities, p. 126).

Напротив, когда народ подчиняет свой труд торговле или капитализму, он перестает быть народом в той мере, в какой происходит этот процесс; он приспособляется к чуждым ему внешним силам и условиям, он становится образованным. Наука, которая собственно и отмечает образованных, преподносится ему, в каких бы смесях и формах это ни происходило, как лекарство против его дикости. Этим самым, совершенно против воли образованных, поскольку последние идентичны с капиталистическим обществом, превращенный в „пролетариат" народ побуждается к размышлению и к осознанию тех условий, которые сковывают его на рынке труда. Из его познания вытекают решения и старания разорвать подобные оковы. Он объединяется для общественного и политического действия в профессиональные союзы и партии. Эти объединения имеют такое же преимущественно крупно-городское, затем национальное и, наконец, интернациональное распространение и такие же свойства, как и предшествовавшие и послужившие им образцом объединения образованных классов, капиталистов, общества (в собственном смысле). Пролетарии тем в большей степени становятся активными субъектами общества, чем больше это обусловливается одинаковым мышлением и действованием. Их целью является стать собственниками капитала (национального или интернационального), как материала и орудий своего труда, а это означало бы конец общества (понимаемого в экономическом смысле), ибо уничтожило бы производство товаров и внешнюю торговлю".

Густав Лебон[v]

(род. в 1842 г.)

А. Раса 1)

<

„Раса обладает почти столь же определенными психологическими признаками, как и ее физические признаки.

67

Как и анатомический вид, психологический развивается лишь очень медленно.

К постоянным и унаследованным психологическим признакам, соединение которых обращает духовные свойства расы, присоединяются, как и у всякого анатомического вида, еще и побочные элементы, обусловленные разнообразием окружающей среды. Они беспрерывно обновляются и делают возможной кажущуюся изменчивость расы в весьма обширных размерах.

Духовные свойства расы представляют собой не только синтез живых существ, из которых она состоит, но главным образом синтез длинного ряда предков, способствовавших ее образованию. Не живые, но мертвые играют выдающуюся роль в существовании народа. Они—творцы его морали и бессознательные двигатели его поведения.

Различные человеческие расы отличаются между собой не только очень большими анатомическими различиями, но та. столь же значительными психологическими различиями. Если сравнивать между собой лишь средние элементы каждого народа, то психические различия между ними кажутся часто довольно незначительными; но они становятся громадными, когда мы сравним между собой высшие слои этих народов. Тогда можно будет установить, что высшие расы отличаются от низших, главным образом, тем, что первые обладают известным числом весьма развитых умов, тогда как у вторых таковых нет.

Индивиды, из которых состоят низшие расы, обнаруживают явное сходство между собой. Чем выше поднимается раса по лестнице культуры, тем более стремятся к различию ее члены. Неизбежным результатом культуры является дифференциация индивидов и рас. Итак, народы идут не к равенству, но к увеличивающемуся неравенству.

Жизнь народа и все проявления его культуры составляют простое отражение его души, видимые знаки невидимой, но очень действительной вещи.

Внешние события образуют лишь бросающуюся в глаза поверхность, под которой скрыты основные, определяющие ее элементы.

Ни случай, ни внешние обстоятельства, ни, в особенности, политические учреждения не играют главной роли в истории народа; определяющим моментом является его характер.

Поскольку различные элементы культуры народа являются лишь внешними признаками его духовных свойств, постольку его манера чувствования и мышления не может передаваться без изменений народам с иным психологическим складом. Передаваться могут лишь внешние, поверхностные и несущественные формы.

68

Глубокие различия в духовных свойствах народов имеют своим следствием то, что внешний мир воспринимается ими совершенно различно. Отсюда вытекает, что они очень различно чувствуют, мыслят и действуют, и поэтому, входя в соприкосновение друг с другом, расходятся в мнениях по всем вопросам. Большинство войн возникли из этих разногласий. Завоевательные, религиозные и династические войны были в действительности всегда расовыми войнами.

Скопление людей различного происхождения лишь тогда приводит к образованию расы, т. е. к формированию общей души, когда оно, путем вековых скрещиваний и одинаковой жизни в одной и той же среде, приобрело общие чувства, интересы и верования.

Среди цивилизованных народов вряд ли есть еще естественные расы, но лишь искусственные, созданные историческими условиями.

Изменения среды имеют глубокое влияние лишь на новые расы, т. е. на помеси древних рас, у которых, благодаря скрещиваниям, разложились унаследованные от предков свойства. Одна лишь наследственность достаточно сильна, чтобы бороться с наследственностью. Изменения среды влияют только разрушительно на те расы, у которых прежним скрещиванием не удалось уничтожить устойчивость их психических свойств. Древняя раса скорее гибнет, чем переносит изменения, требующие приспособления к новой среде.

Приобретение прочно сложенной, общей души означает для народа высшую точку его величия, разложение ее—час его падения. Вмешательство чуждых элементов есть одно из самых верных средств, чтобы вызвать подобное разложение.

Психологические виды, как и анатомические, подлежат воздействию времени. И им суждено стареть и угасать. Они образуются очень медленно, но могут очень быстро исчезать. Достаточно глубокого нарушения деятельности их органов, чтобы вызвать регрессивные изменения, следствием которых является весьма быстрое часто разрушение. Народам нужны многие столетия, чтобы приобрести известные духовные свойства, и часто очень, короткий период времени, чтобы их потерять.

В качестве главных факторов развития культуры следует указать, на ряду с характером, идеи. Они действуют лишь тогда, когда, на протяжении медленной эволюции, претворяются в чувства и вследствие этого образуют часть характера; тогда они освобождаются от влияния критики и требуется очень продолжительное время для их исчезновения. Каждая культура возникает из небольшого числа общепринятых основных идей.

69

В. Толпа[vi]

В обыкновенном смысле слова, толпа означает соединение каких-либо индивидов, любой национальности, любой профессии, того или иного пола, по любому поводу.

С психологической же точки зрения, слово „толпа" означает нечто совсем другое. При известных обстоятельствах, и только при этих обстоятельствах, собрание людей приобретает новые признаки, совершенно отличные от признаков, образующих это собрание индивидов. Сознательная личность исчезает, чувства и мысли всех единиц ориентируются в одном и том же направлении. Образуется коллективная душа, правда, временного характера, но вполне определенная по своим чертам. Совокупность становится тогда тем, что я назову, за отсутствием лучшего выражения, организованной толпой или, если угодно, психологической толпой. Она составляет единое существо и подлежит закону духовного единства толпы (loi de 1'unite mentale des foules).

Очевидно, недостаточно случайного соединения многих индивидов, чтобы они приобрели характер организованной толпы. Тысяча случайно собравшихся на площади без определенной цели индивидов отнюдь, не составляют толпы в психологическом смысле. Специальные признаки таковой образуются под влиянием известных возбудителей, сущность которых нам и следует определить.

Исчезновение сознательной личности и ориентирование чувств и мыслей в определенном направлении, что составляет главные признаки организующейся толпы, не всегда требуют одновременного присутствия нескольких индивидов в одном и том же месте. Тысячи отделенных друг от друга индивидов, в известные моменты, под влиянием известных сильных душевных движений, напр., крупного национального события, могут приобрести признаки психологической толпы. Стоит только случайно соединить их, чтобы их поступки тотчас приняли специфические черты действий толпы. В известные моменты полудюжина людей может образовать психологическую толпу, между тем, как сотни случайно собравшихся людей таковой не составят. С другой стороны, под влиянием известных фактов целый народ может стать толпой, не .представляя видимого соединения..

Когда психологическая толпа образовалась, она приобретает временные, но поддающиеся определению общие

70

черты. К ним присоединяются частные черты, меняющиеся в зависимости от элементов, составляющих толпу, благодаря которым меняется и ее духовная структура.

Таким образом, психологическая толпа поддается классификации, и мы увидим, что разнокалиберная толпа, т. е. состоящая из разнородных элементов, имеет общие признаки с однокалиберной толпой, т. е. состоящей из более или менее сходных элементов (сект, каст, классов). Но тут обнаруживаются особенности, благодаря которым можно отличить оба вида толпы.

Но прежде, чем заняться различными категориями толпы, нам надо сперва исследовать все общие признаки. Мы уподобимся натуралисту, который начинает с описания общих признаков, свойственных всем особям, прежде чем переходит к особенным признакам, делающим возможным различить роды и виды данной семьи.

Не легко с точностью описать душу толпы, ибо ее организация меняется не только в соответствии с расой и составом соединений, но и в соответствии с природой и степенью возбудителей, которым подчиняются эти' соединения. Но подобные же трудности существуют и для психологического изучения отдельных индивидов. Только в романах личности сохраняют постоянный характер на протяжении всей своей жизни. Однообразие среды создает лишь кажущуюся однородность характеров. В другом месте я указал, что все духовные организации заключают в себе такие задатки характера, которые могут проявиться при резкой перемене среды. Так, среди самых жестоких членов Конвента находились добродушные буржуа, которые, при нормальных обстоятельствах, были бы безобидными нотариусами или занимали бы какие-либо почетные мирные должности. После грозы они вернулись к своему нормальному состоянию мирных граждан, и среди них-то Наполеон нашел преданнейших своих слуг.

Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 99; Мы поможем в написании вашей работы!
Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!