Новые приключения Электроника 3 страница
– За столетие население утроится, – сосчитал Электроник. – Элементарная задача. Но некоторых пугают эти цифры.
– Если даже и утроится, не произойдет никакой катастрофы. Те, кто говорит о новом потопе или оледенении, смерти от удушья в результате развития промышленности, ошибаются, – сказал Громов. – Земля всегда была и будет домом человечества.
– Теоретически допустимое число жителей на каждый квадратный метр планеты, включая моря и океаны, сто двадцать человек, – продолжал Электроник. – Чтобы вместить их, весь земной шар должен стать сплошным городом высотой в две тысячи этажей. Это возможно через тысячу лет.
– Первый космический корабль человечества «Восток», – напомнил ученику профессор, – вмещал всего одного человека. Но именно Гагарин открыл путь к другим планетам и звездам, и человечество активно осваивает этот путь. Кто сказал тебе, что люди согласятся превратить свой дом, свою Землю в гигантский муравейник?
Казалось, Электроник смутился, будто подумал: имел ли он право вмешиваться в дела людей?.. Но в конце концов, он защищал проект восьмого класса «Б»!
– Я не знаю точно, что будет через тысячу лет, это расчеты одного западного ученого, – сказал он учителю. – А вот Майка Светлова сомневается: может быть, мы работаем напрасно и изобретаем велосипед?
– Велосипед? – Громов едва заметно усмехнулся. – Антигравитационное устройство, искусственное животное… – начал перечислять он. – Нет, я что‑то не знаю других таких решений. Хотя, конечно, работы над этими проблемами ведутся, но каждый исследователь думает по‑своему.
|
|
|
– И мы по‑своему представляем будущее Земли. Нам не нравятся некоторые предложения, – продолжал Электроник.
– Какие?
– Например, современный проект города Ойкуменополиса. Его предложил греческий ученый. Я лично считаю его ошибочным.
Громов попросил машину показать проект Ойкуменополиса.
Город‑спрут из камня и бетона заполнил весь экран. Он протянул свои гигантские щупальца вдоль морей, океанов, рек, озер, обхватив их в каменные объятия. Все было точно рассчитано в этом городе. Главные богатства планеты – вода и воздух (5 квадрильонов тонн воздуха и 1,3 миллиарда кубометров воды, из которой только два процента пресной) – охраняются особенно тщательно. Ойкуменополис делил планету на отдельные изолированные кабины. Их было три: «природная зона», «сельскохозяйственная зона» и сам «город». Кабины полностью обособлены, в каждой свои порядки – только так, утверждал автор, наша планета сможет обеспечить нормальную жизнь.
Весь земной шар, сама жизнь в Ойкуменополисе были разрезаны на доли. Было что‑то противоестественное в этом разделении Земли.
|
|
|
Громов смотрел на экран, не скрывая удивления.
– Честно говоря, впервые вижу Ойкуменополис, – признался ученый. – Из каких соображений исходил его архитектор?
По требованию Громова экран сообщил, что при современных темпах развития многим западным странам хватит запасов железной руды, алюминия, меди, олова, цинка и других полезных ископаемых самое большее на два‑три десятилетия.
Громов покачал головой, и Электроник догадался, что эти факты не только правильные, но и печальные.
– К сожалению, – медленно сказал Громов, – те, кто столетиями владел этими богатствами единолично, всегда черпали их без оглядки, не заботясь о будущем. А ведь известно, что ценности земной коры должны когда‑то истощиться…
– Земная кора по своим пропорциям подобна яичной скорлупе, – подсказал Электроник.
– Сравнение правильное. Но Земля – не просто куриное яйцо, Электроник! Наша Земля – самая удивительная планета во Вселенной, она имеет все условия для жизни. Надо к ней очень бережно относиться, умно вести хозяйство.
Профессор нажал кнопки машины, на экране проступила строка: «Ежегодно в мире умирает более 10 миллионов человек от голода…»
|
|
|
– Площадь земель, пригодных для посева, равна квадрату со стороной 5700 километров, – сказал Электроник. – Продуктов питания должно хватить всем.
Профессор внимательно посмотрел на ученика:
– Частному предпринимателю невыгодно вкладывать средства в бедные и пустынные земли, и потому засевается только половина полезного квадрата.
Город‑спрут снова вырос на экране.
– Ойкуменополис, – иронично произнес Громов. – Не трудно догадаться, для каких целей он придуман: кто‑то будет занимать целые этажи, отдыхать в природной зоне, дышать свежим воздухом, а другие – работать у конвейера, убирать улицы, видеть солнце только в телевизоре…
И он стер с экрана чужой проект.
К счастью, человечество и не предполагало строить город‑спрут.
Люди иначе переделывали свою планету.
Люди завоевали Океан.
Громов и Электроник видели на экране подводные поселки, города, порты. В голубых просторах работали заводы и электростанции, механизмы добывали нефть, а люди управляли всеми машинами. В подводном мире трудился диспетчер Мирового океана Командор, который когда‑то спас Рэсси от гибели.
Люди находили новые источники питания.
Вот слепящие, раскаленные пески Сахары. На ранее бесплодном песке – длинные ряды покрытых прозрачной пленкой теплиц. В теплице душно и жарко, но работник доволен плодами своего труда: он показывает рекордной величины огурцы и помидоры, оранжевые, алые, золотистые фрукты. Они растут без всякой почвы, можно сказать – из воздуха, который «приготовлен» таким образом, что дает растениям все соки земли…
|
|
|
А вот домохозяйка жарит на сковороде бифштекс, другая готовит цыпленка. Прославляют эти кадры не умелых поваров, а ученых, которые изобрели искусственный белок…
Люди экономили ценные металлы: старые механизмы не выбрасывали, а вновь привозили на заводы.
Кран берет стальными клешнями изношенные машины, детали, металлолом. Их прессуют в лепешки, загружают в особые печи. Печи выплавляют железо, хром, никель, медь – металлы, из которых когда‑то были сделаны старые механизмы. Например, легковой автомобиль – это почти тонна стали, четверть тонны железа, тринадцать килограммов меди, двадцать пять – цинка, девять – свинца… Из сэкономленных материалов можно делать новые автомобили…
Люди лечили природу, с которой прежде обходились немилосердно, лечили так же заботливо, как лечат заболевшего человека.
Моря и океаны очищали от грязи. В большие озера вдували кислород, как вдувают его в аквариумы, чтобы там не иссякла жизнь. На голых местах сажали леса. В пустыне тысячи километров были покрыты прозрачной пленкой, сдерживающей пески; искусственные водоемы наполнялись водой. Вода и воздух – основные условия жизни на планете – вырабатывались человеком по строгим планам.
Обычные электростанции не могли уже обеспечить все потребности нужной энергией. В океанах плавали металлические острова – атомные электростанции. На Луне шло строительство гигантской станции, которая будет собирать энергию Солнца. И как обещали ученые, была близка к разгадке термоядерная реакция, которая даст самую дешевую электроэнергию.
Все эти сцены показывали, как шла Великая научно‑техническая революция на планете Земля. Она началась в середине двадцатого века, развивалась очень бурно, а конца ее пока никто не предсказывал.
Громов вспомнил о проекте восьмого «Б». Один из авторов заботился о питании людей, выращивая искусственный белок. Второй – о самом выгодном космическом транспорте – гравитационном корабле. Третий – о звездных источниках энергии… Проект начинался как забавная игра. Но в любой детской игре заключен серьезный смысл. Так думал профессор Громов, наблюдая за своим учеником.
Электроник установил связь с Рэсси, подключился к большой машине.
Экран вспыхнул так ярко, что Громов на мгновение зажмурился. Вначале ему показалось, что океан Юпитера переливается всеми цветами радуги. Но пожалуй, это было неточно. Краски Юпитера не были похожи ни на семицветье небесной дуги, ни на отраженный алмазом солнечный свет, ни на свечение льда в глубинных пещерах Антарктиды, ни на восход Солнца в космосе – вообще ни на что знакомое людям. Океан играл разноцветными волнами; одновременно что‑то рождалось, вспыхивало и умирало; океан, будто цветная музыка космоса, жил своей жизнью.
– Рэсси, – сказал Электроник, показывая на искры, и укрупнил изображение.
Рэсси! Кто бы смог узнать в этом ярком существе Редчайшую Электронную Собаку, изобретение Электроника – лохматого симпатичного терьера. Земной пес выглядел в океане далекой планеты как заморская диковина. Каждый волосок длинной шерсти стоял торчком и светился особенно. Даже глаза были разноцветными. Рэсси «завоевывал» Юпитер.
Когда несколько месяцев назад Громову позвонил диспетчер космоса Астронавт и спросил его мнение, сможет ли Рэсси работать на Юпитере, профессор принял его слова за шутку. Но предложение было серьезное. На Юпитере обнаружили первое живое существо. Оно плавало с огромной скоростью в океане планеты и внешне напоминало земного кита. Космонавты назвали его китом Юпитера.
Астронавт ссылался на мнение своего друга – диспетчера глубин Командора: только одна искусственная система могла в очень необычных условиях изучать таинственного кита, не уступая ему в скорости и маневренности, собирая и посылая на Землю разнообразную информацию. Это – Редчайшая Электронная Собака, отличный пловец глубин Рэсси, с которым Командор был, как известно, хорошо знаком.
Громов попросил исходные данные о Юпитере и сел составлять новую программу для Рэсси. Всю жизнь Громов мечтал побывать на далекой планете и иметь преданного четвероногого друга. Как он обрадовался, когда Электроник предложил ему собрать электронного терьера!.. Никто, даже сам Электроник, не подозревал, что Гель Иванович очень привязался к механическому Рэсси. И вот именно Рэсси предстояло разведывать пятую, самую большую планету Солнечной системы.
Один из космических кораблей захватил необычного пассажира, направлявшегося на Юпитер. Теперь в ночном небе Громов прежде всего отыскивал яркую звезду.
Рэсси можно было в любой момент увидеть и на экране: телекамеры, которыми он был снабжен, передавали изображение на Землю и электронные машины записывали на своих дисках всю информацию.
Рэсси пространствовал в цветных волнах океана, изучал краски, формы, строение вещества, законы незнакомой природы – все, что составляло скрытую суть этой планеты, механизмы ее жизнедеятельности. А рядом с Рэсси плыло, как тень, очень любопытное создание. Огромное, светящееся изнутри, мгновенно меняющее окраску вместе с переливом волн, будто гигантский хамелеон.
– Кит Юпитера, – сказал Электроник. – Рэсси пытается установить с ним контакт.
Рэсси выглядел рядом с китом очень маленьким, но плавали спутники дружно. Куда Рэсси – туда и кит. Куда кит – туда и Рэсси. Живой кит Юпитера и механический разведчик с Земли внимательно изучали друг друга.
Что происходило на далеком Юпитере, пока никто не знал. Имелась лишь информация без определенных выводов. И Рэсси, передавая на Землю свои наблюдения в виде цифр, заканчивал каждое сообщение заранее обусловленной фразой: «КИТ ЮПИТЕРА МОЛЧИТ». Это значило, что настоящий контакт между Рэсси и странным существом Юпитера пока не был налажен. Не найден общий язык.
Громов огляделся. Здесь, в машинном зале, все ясно: серый, спокойный тон стен, металлические футляры машин, чуткие зрачки приборов. За окном бушует весеннее солнце, шумят мальчишки…
А на Юпитере? Кто знает, какие там бури и штормы, какие опасности в океане Юпитера?.. Только Рэсси с его чуткими механизмами способен бороздить просторы чужого Океана.
– Не жалко было отпускать Рэсси? – спросил Громов.
– Жалко? – Электроник улыбнулся. – Конечно, жалко. И мне, и всем ребятам. Но открытия Рэсси очень важны для науки.
Сам Электроник, хозяин Рэсси, трудится в полную силу. Он знает, что время от времени появляются новые, более совершенные поколения электронных машин, и старается не отстать от них, выбирает труднейшие задачи. В этой работе схемы его перестраиваются, накапливают опыт, чтобы в следующий раз быстро найти правильное решение.
Громов подумал: как они быстро выросли – его электронные дети!.. Можно на мгновение забыть, кто из них на какой планете находится, кому предлагать формулы, а кому – электрический ток для подкрепления сил.
– Какие у тебя планы? – спросил профессор ученика.
Тот некоторое время оценивал вопрос.
– У меня нет никаких перспектив, – неожиданно сказал электронный мальчик.
Профессор был поражен. Вот тебе и оптимист!
– Как это понимать, Электроник?
– Я не могу решить некоторые проблемы.
– Например?
– Как стать чемпионом по шахматам, – объяснил Электроник. – Объем всей информации, содержащейся в любой шахматной партии, как известно, не может переработать ни живая, ни искусственная системы. Я не вижу выхода.
Громов взглянул на Электроника с удивлением: неужели он сам пришел к такому важному выводу?
– Значит, появилась новая задача? – спросил он.
– Неразрешимая, – уточнил Электроник.
– Если бы она была неразрешимая, – прищурился Громов, – на этой планете не было бы ни одного чемпиона по шахматам. Ни одного полководца. Ни одного известного ученого… Как они действовали?
– Не знаю. Я анализировал ошибки великих людей и не нашел для себя ответа.
– Ты не откажешься сыграть партию в шахматы? – предложил Громов.
Профессор понимал, что его ученик поставил перед собой самую трудную для электронной машины задачу.
Научиться свободно играть в шахматы, открыть в конечном итоге законы творчества – эта задача сложна даже для него, специалиста по машинам. Интуиция подсказывала Громову, что решать ее надо с игры.
Четвертое апреля
В ОЖИДАНИИ СВЕРХНОВОЙ
Как трудно быть гением, даже обыкновенным! Идет, например, человек по улице и несет бочку. Сразу видно – человек сильный, бывалый, крепко держит бочку. А прохожие оглядываются, предлагают помочь, кое‑кто сторонится: вдруг бочка сорвется, придавит?
У подъезда старушки стоят. Издали углядели человека с бочкой, обсуждают, что да как. «Батюшки, никак Макар Гусев!.. Зачем ему бочка! Для какой надобности?.. Ты не знаешь, Нюрка?..»
И Нюрка, сестра Макара, среди соседок. Зубы еще не все выросли, а уже противная старушенция!
Ну и намучился Макар с бочкой из‑под капусты!..
Как объяснишь родной бабушке, что такое стереометрия бочки?
Стереометрию она мимо ушей пропустила, а про вино сразу поняла:
– Ты что ж это надумал, бесстыжие глаза твои!
– Да не я, бабушка, а ученый Кеплер.
– К ответственности твоего ученого привлечь надо!
Макар расхохотался:
– Да он, бабушка, четыреста лет назад умер…
Старушка успокоилась, даже в стереометрию Кеплера вникать стала. И опять, не разобравшись, набросилась на Макара:
– Ты мне своей историей голову не дури. Про какую еще женитьбу толкуешь?.. Я отцу пожалуюсь.
– Да что ты беспокоишься, бабушка! – глухо отозвался Макар. – Ведь это мое домашнее задание! По физике!
– Вот и хорошо, – согласилась бабушка. – Я тебе сейчас плюшек напеку.
– Не хочу я никаких плюшек! – рычит Макар. – Не мешайте готовить уроки!
А Нюрка уже бегает по двору и у каждого подъезда объявляет, что друг Макара, ученый Кеплер, собирается жениться, а бочка принесена под вино на свадьбу… Противная девчонка, хоть не показывайся из‑за нее на улице…
Как известно, домашнее задание Гусева о стереометрии винной бочки было одобрено Таратаром. Жаль только, что антигравитационный коврик исчез в портфеле Таратара… Блестяще задуманное испытание провалилось. Здесь, дома, Макар целый вечер поднимался с ковриком под потолок и, разъединив пластины, прыгал на диван. А в классе, в торжественный момент, вдруг запутался в контактах. Спина ноет так, что и не согнешься…
Майка Светлова разозлилась: «Без коврика не появляйся на глаза!» И Сыроежкин глядит волком, ворчит: «Такое изобретение потерял. Да на а‑коврике на Луну улететь можно…» Знаем, про какую ты Луну говоришь, вздыхатель несчастный, за свою Майку переживаешь…
Вот Электроник – настоящий друг. Что бы ни случилось, наука для него прежде всего. Выслушав идею Макара, два часа корпел с ним над расчетами. Бочка и была самым главным изобретением Гусева.
…Макар, словно древнегреческий философ Диоген, забрался в бочку. Диогену, конечно, не приходилось лежать на гвоздях, но ведь он, по преданию, жил в обыкновенной бочке. И Кеплера с его расчетами стереометрии бочки не осенила идея Гусева. А Макар, проделав расчеты Кеплера, узаконив в своей комнате бочку, превращает ее в «камеру сверхсилы».
Что такое камера сверхсилы? С виду бочка как бочка, внутри же – проводка по точной схеме. Вбиваются в доски гвозди, и виток за витком оплетается бочка внутри электропроводом. Дальше включается вилка в сеть, и человек влезает в камеру, которая усиливает биотоки примерно в сто раз.
А вылезает – сверхсилачом!
Теперь для него поднять одной рукой тяжеленную штангу – пустяки. Забить десять голов в ворота – пожалуйста. Побить мировой рекорд в стометровке – и то можно. Надо только быть очень осторожным, особенно в комнате: одним движением пальца можно, например, сломать стол…
Из бочки Макару видны тонкие ноги в голубых колготках.
– Опять шпионишь? – грозно спрашивает Макар.
– Я не шпионю. Просто интересно. – Нюрка присела на корточки. – Что это такое? Ты как космонавт…
Макар знает: есть такие секреты, которые никому не выдаст даже самая болтливая девчонка.
– Камера сверхсилы, – говорит Макар, похлопывая свою бочку.
– Ты будешь сильным? – догадывается Нюрка.
– Твой брат – лучший в классе спортсмен, – напоминает Макар.
– Да, – подтверждает сестренка.
– А теперь я буду самым сильным в мире человеком… Только смотри, Нюрка, никому ни слова!
– Здорово! – хлопает в ладоши Нюрка. – Я никому не скажу. Макар, хочешь я принесу тебе провод? Я на лестнице видела.
– Давай, – соглашается будущий силач.
Нюрка убегает и возвращается с тяжелым мотком провода.
– Спасибо, старуха! – хвалит ее изобретатель.
…Через полчаса Макар включил провод в сеть.
В штепселе сверкнула миниатюрная молния, дом погрузился в темноту. Макар отыскал ручной фонарь, осветил свой чертеж.
– Теперь всегда будет темно? – спрашивает Нюрка.
Она боится темноты, но не выдает самого сильного человека.
Короткое замыкание выручило Сергея Сыроежкина: в темноте он улизнул из дома.
Вот уже полмесяца Сергей вел странный, с точки зрения родителей, и обычный, с точки зрения астрофизика, образ жизни. Днем Сергей зевал, клевал носом, а с наступлением темноты в нем пробуждалась энергия. Сыроежкин отказывался смотреть телевизор, даже если транслировался хоккей, сидел до полуночи над графиками, таблицами, картами звездного неба. А когда родители засыпали, потихоньку ускользал из квартиры.
Он забирался под самую крышу. Здесь, в укромном уголке, была устроена настоящая обсерватория. Два стула, походный стол, подвешенный фонарь, карты и фотографии. В открытое окно нацелена труба самодельного телескопа. Знаменитый Эйнштейн сказал, что идеальным местом для ученого был бы удаленный от мира маяк.
Только ученый может оценить приятные минуты одиночества. Человек и Вселенная наедине друг с другом. Зоркие, как у рыси, глаза Сыроежкина различают звезды до восьмой величины, а телескоп приближает далекие галактики. В галактиках есть огромные, в сотни миллионов солнц, звезды; это – звезды‑старушки, им восемь миллиардов лет: увидишь такую – и будто заглянул в глубь времен, в самое «начало мира», когда не было еще ни Солнца, ни Земли.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 50; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!