От 27 марта 2008 // Татьяна Москвина
Татьяна Москвина, рецензии из газеты "Аргументы недели", март 2008
Сергей Бодров, Фото Г. УСОЕВА
В Центральном театре Российской армии состоялась очередная церемония вручения кинопремии «Ника». Поскольку альтернативный «Нике» «Золотой орел» уже выдал все, что возможно, картине Никиты Михалкова «12», основной принцип голосования большинства академиков «Ники» в этом году ясен, как палец: Ника-кого Ники-ты.
Развлекали публику «Ники» в этом году те, кому и положено, - веселый, холодный и злой эльф Максим Галкин в образе Ренаты Литвиновой и трудяги «Комеди клаба» - Гарики (Харламов и Мартиросян), перед кинематографистами решившие блеснуть интеллектом. Вместо шуток про гомиков Гарики показали изысканный и не всем доступный номер с каламбурами на чистом английском языке. Что ж, «Ника» за 21 год прошла вместе со страной тяжкий путь познания того, какой же должна быть приличная церемония - и люди в кожаных трусах, которые, бывалоча, плясали там в «ревущие девяностые», исчезли, яко дым. Все чинно, прилично, ведущие девушки в черных вечерних платьях - хоть и однообразно, зато без привкуса борделя. Отформатировали всех! А точнее сказать, наши люди сами «отформатировались» по другому стандарту - не впервой, прямо скажем. Мы что, нам скажут - распуститься, мы вмиг распустимся. Скажут - подморозиться, мы подморозимся.
Сейчас как раз спрос на легкую «заморозку», и крайности, в том числе эстетические, не в чести. Надевайте, как говорится, фрак и парле франсе. Отец «Ники» и бессменный ведущий церемонии Юлий Гусман был корректен, как дрессированная акула в дельфинарии. И самого громкого, скандального и популярного фильма прошлого года - картины Алексея Балабанова «Груз200» - не было в числе награжденных вовсе.
|
|
|
Фильм показался слишком патологическим, причем отражающим не патологию советского общества эпохи позднего застоя, а личную патологию режиссера. Кто спорит, фильм незаурядный, однако я ни при каких обстоятельствах не хотела бы посмотреть его еще раз, - а хорошо ли по-настоящему то в искусстве, что не хочешь пересматривать, перечитывать? Во всяком случае, академики «Ники» решительно отмели экстремизм мизантропа Балабанова.
Отмели они и другую вершину прошлогоднего киноландшафта - «12» Михалкова получили только «Нику» за музыку (Эдуард Артемьев) и за лучшую мужскую роль (Сергей Гармаш). Михалковские «12», по совести-то говоря, и есть лучший российский фильм прошлого года. Отрицать это можно только при остром воспалении субъективности, а оно у наших людей - хроническое. Даже традиционно повышающее цену русскому продукту обрастание зарубежными «штампами качества» не помогло. Злые языки утверждали, что «Золотой лев» Венецианского фестиваля - какой-то «не такой», а специальный. Да и на «Оскаре» Михалков хоть и вошел в пятерку, но не победил же окончательно. И потом, раз Михалков дал на «Золотом орле» все призы самому себе (это так говорят, я ни при чем)… Да еще недавно отпраздновал день рождения папы - 95-й… А того, как говорят злые языки, в одном месте с фонарями обыскались, а он сидит, как Вий, в Большом театре и моргает… То не отдохнуть ли наконец Никите Сергеевичу от призов и ураганного пиара? Тем более с «Никой» у Михалкова какие-то давние счеты, не упомню, какие, честно говоря, наши мастера искусств с их пацанскими разборками и болезненной нескромностью начинают надоедать хуже горькой редьки.
|
|
|
Но отмели академики крайности в виде Балабанова и Михалкова, проигнорировали Сокурова («Александра») и Звягинцева («Изгнание») как слишком элитарных, и что осталось? Осталось стандартное, профессиональное, гладкое кино, вроде «Монгола», про которое можно сказать, как про винегрет из анекдота - что его уже один раз ели. Сергей Бодров - профессионал на двести процентов. Он отличный работник, ему можно поручить любое дело - справится, не завалит. И он справился с тяжелейшей постановочной историей во всех отношениях - кроме одного. Этот красивый эффектный фильм не имеет ни идейной подоплеки, ни внутреннего чувственного огня. Он неизвестно зачем снят. Тем временем «Ники», в том числе и главные, вереницей уплывали к «Монголу», и жаль, что приза за лучшую мужскую роль второго плана не дали китайцу Сун Хон Лей - он играет там потрясающе, куда лучше японца. Но если иноземцы - художники по костюмам или операторы уже участвуют в наших кинопремиях, иностранных актеров пока не выдвигают, своих благо девать некуда.
|
|
|
Специальными призами было отмечено хорошее телевизионное кино - «Завещание Ленина» Досталя и «Ликвидация» Урсуляка. Шальная космическая девушка Маша Шалаева получила «Нику» за роль в картине «Русалка» и сказала коварным тихим голосом, что мы, чтя ушедших из жизни людей, не должны забывать, что можно ведь и при жизни стать мертвецом.
В зале наступило краткое нехорошее молчание. Истина, которую высказала Шалаева, была не такого рода, чтоб ее озвучивать в данной социальной группе.
Подлый красавец разоблачен
11(97) от 13 марта 2008 // Татьяна Москвина
В МХАТ имени М. Горького (под руководством Т. Дорониной) состоялась премьера спектакля по пьесе А.Н. Островского «Красавец-мужчина» в постановке режиссера В. Иванова.
|
|
|
ЕСЛИ честно, я попала на премьеру случайно: шла на Доронину в «Старой актрисе», а спектакль отчего-то заменили на «Красавца-мужчину». Тут я поступила, как большинство благоразумных зрителей: все равно, думаю, настроилась на театр, так почему бы не посмотреть очередного Островского?
Надо заметить, билеты в МХАТ имени Горького значительно подорожали в сравнении с 90-ми годами (самые дорогие теперь 1000 рублей). Тогда в этот театр можно было пройти практически даром. Теперь и здесь научились считать и поняли, что обладают некоторой реальной ценностью - ведь у театра есть свой заинтересованный зритель, и его немало. Я тоже ценю этот театр, как театральный гурман - любитель всяких редкостей и диковин. Того, что есть на этой сцене, вы не увидите нигде. А есть здесь практически неизменная, законсервированная эстетика Московского Художественного театра образца примерно 1949-58 годов.
Я не имею в виду отдельные выдающиеся спектакли и великих артистов МХАТ той поры. Я имею в виду общий стиль, общую среднюю манеру исполнения, устоявшиеся актерские и режиссерские привычки. Доронинский МХАТ будто законсервировал ушедшее время, и зрители двадцать лет видели спектакли, лишенные всяких примет современной эстетики, современного подхода к классике.
Когда-то такая архаика многих пугала, отвращала от театра. Но шли годы. И издевательства над классическими пьесами зашли так далеко, что эстетический консерватизм МХАТ имени Горького кажется милым, приятным, приносящим удовольствие. Нет, сам МХАТ не изменился - изменился контекст времени. И театр из осколка старомодности, из уголка наскучившей рутины превратился в драгоценный антиквариат.
Итак, «Красавец-мужчина». Раздвигается занавес с чайкой, и на сцене - добротные подробные декорации (художник спектакля - главный художник театра В. Серебровский) с рисованным задником, изображающим берег Волги. В гостиной - правильная мебель, две этажерки, увитые плющом, окна в сад (а в саду - натурально зеленые ветки с листьями можно разглядеть). Сразу понятно, где происходит действие (провинциальный волжский город) и кто герои (состоятельные люди, помещики, баре). Декорации расположены на поворотном круге, и зрителю уготовано еще немало счастья - и красный кабинет с чучелом медведя на стенке, и номер в гостинице, и зала в доме Лупачевой в цветах, с круглым диванчиком в центре… То есть все места действия, указанные драматургом, воплощены на сцене. Боже! Такого нынче нет даже в Малом театре!
Пьесу Островского играют целиком, с малыми купюрами, почти без отсебятины. Текст имеет, как всегда, большой успех: Островский писал для самого что ни на есть широкого зрителя и понятен всем и всегда. Тем более «Красавец-мужчина» - комедия на тему подлости красавцев, избалованных глупыми женщинами. С возрастом великий драматург все более становился на сторону женщин, любил их, жалел, сокрушался об их доверчивости и малоумии и разоблачал внешне привлекательных, но бесконечно гадких внутри мужчин. Он у нас один такой - отец родной, еще Александр Володин, и все. Роли в пьесе выигрышные, реплики аплодисментов просят. Соответственно, на сцене МХАТ, в роскошных гостиных, хорошо поставленными голосами говорили текст Островского, сопровождая его некоторыми телодвижениями.
Главный герой, Апполон Окоемов (А. Титоренко), явился красавцем на прежний лад, корпулентным, с пышными седоватыми волосами, подкрученными усами, крепким подбородком. Чистый 1949 год! Он задумал развестись с женой, чтоб вступить в новый выигрышный брак, и жена его Зоя (Е. Коробейникова) прошла тяжелый путь познания, с каким гадом жила. В хорошенькой глупой дамочке, эдакой блондинке девятнадцатого века, проснулась сильная гордая женщина. Несколько наигрывая, но очень стараясь, актриса провела эту сложную роль. Хорош был Юрий Горобец в роли бывалого барина Лотохина. Это главный резонер пьесы, и здесь приятно рокочущий голос Горобца оказался на месте. Актеры использовали для создания образа одну-две краски, не больше, и не искали объема роли, психологической сложности, но то, что делали, - делали прилежно. Раз уж придумали, что дурачок Олешунин (Ю. Болохов) ходит смешной припрыгивающей походкой, то уж артист не собьется и будет все время ходить такой походкой. А иначе как создать характер? Для других способов нужен МХАТ не 1949-го, а 1898 года…
Все играют с удовольствием, впечатление неглубокое, но приятное. Все-таки интересно иной раз проехать на машине времени. А она не за горами - прямо в центре Москвы. Чудеса!
Никто никогда не женится
12(98) от 20 марта 2008 // Татьяна Москвина
В одной компании нетеатральных людей меня спросили: почему так часто в театре ставят пьесу Гоголя «Женитьба»? Разве она так уж хороша? Пришлось разъяснить то, что ясно людям театральным: «Там ведь 6 мужских ролей!» Действительно, эту смешную и эффектную пьесу Гоголя нередко ставят именно по «внутритеатральным» причинам. Ее просто замучили интерпретациями.
В ЭТОМ сезоне - две премьеры по «Женитьбе» Гоголя: в Ленкоме у Марка Захарова и в Александринском театре у Валерия Фокина. И в том и в другом случае о полноценной творческой победе говорить не приходится.
Победы на материале этой гоголевской пьесы были в 70-х годах, когда Виталий Мельников снял обаятельный фильм с Петренко и Крючковой в главных ролях, а Анатолий Эфрос поставил самую оригинальную «Женитьбу» русского театра - спектакль о невозможности, недостижимости человеческого счастья. Спектакль Эфроса вошел в историю театра и врезался в память всем зрителям. Такая всесильная режиссерская интерпретация нынче невозможна: ни у кого нет столь могучей творческой воли и глубокого таланта. Обе современные «Женитьбы» представляют собой что-то вроде «концерта по мотивам».
Марку Захарову есть на кого ставить в своем концерте: его труппа состоит из чрезвычайно известных артистов. С течением времени Ленком стал не столько режиссерским, сколько чисто актерским театром - сюда идут не оценивать глубину режиссерской мысли, а смотреть на популярные лица. Поэтому все первое действие ленкомовского спектакля идет на аплодисментах: каждой звезде положено. Положено Чуриковой, Янковскому, Броневому, Збруеву, Захаровой, Певцову - просто за появление на сцене. Это же фантастический аттракцион - популярные актеры живьем. Менее других почему-то известен в народе прекрасный артист Виктор Раков (Подколесин). Зато он и играет своего безвольного женишка в мешковатом костюме лучше всех: довольно осмысленно.
Что-то случилось в нашем искусстве такое странное, но ждать от чрезвычайно известных актеров осмысленного творчества - наивно. Что-нибудь, понимаете, одно: или слава, или творчество. Поэтому наиболее интересны сегодня совсем юные, зеленые, прямо со студенческой скамьи, никому пока не ведомые, не замыленные в сериалах, не растиражированные, без фамилий, без ужимок. Им надо честно зарабатывать репутацию, вот они и стараются. А те, кто одним своим видом вызывает громкие овации ни с того ни с сего, - им-то о чем хлопотать?
В Ленкоме, как правило, тексты классиков разбавляют отсебятиной примерно в пропорции 1:3. Это не смертельно, Гоголь вполне угадывается, тем более все коллизии и персонажи без изменения. На фоне дощатой стены с «плавающим» по ней шкафом энергичный и злой Кочкарев собирается «блицкригом» женить своего вялого приятеля Подколесина и отваживает от невесты целый сонм жалких женихов. Напрасно - у Подколесина хватает воли сбежать прямо из-под венца, прыгнув в окно. Почему? Я бы не сказала, что спектакль Марка Захарова это прояснил.
Спектакль распался на ряд концертных номеров - с разбитной свахой, щеголяющей крепкими ножками (Инна Чурикова); с ядреной, как репка, невестой, восклицающей чуть что «Ух ты!!!» (Александра Захарова); с нудным старичком Яичницей (Леонид Броневой); с патлатым дурачком - бывшим моряком Жевакиным (Олег Янковский) и так далее. Но в целое отдельные элементы так и не собрались. Все женихи, кроме Подколесина, откровенно пожилые, им даже по возрасту не стоит жениться, так что невеста непонятно почему колеблется и что собой символизирует.
У Валерия Фокина в отличие от Марка Захарова в труппе нет звезд, да и не предвидятся они вовсе (не ищут, не приглашают). Александринка нынче - чисто режиссерский, жестко концептуальный театр. Очень скучный, но, к счастью, «быстрый» - спектакли длятся недолго. Чем-то ведь удерживать зрительское внимание надо. Поэтому Фокин придумал сильный ход: основное действие происходит на катке.
Мысль режиссера, навеянная ледовыми телешоу, которые два года заполняли эфир, банальна. Однако находятся критики, считающие ее оригинальной и творческой (будем надеяться, бескорыстно). Женихи, дефилирующие перед невестой, нарезают круги на коньках по белому спецпокрытию. Причем бывший моряк Жевакин, по трактовке режиссера, делает это на тележке - он инвалид, безногий. Изобретение это уже за гранью всякого вкуса и смысла, как и весь прием в целом. Если актеры играют плохо и при этом катаются на коньках, они не становятся актерами, играющими хорошо. С тем же успехом можно прыгать на батуте, качаться на брусьях - Гоголь от этого ближе не станет и таланта тоже не прибавится.
Пытаясь поставить комедию, Фокин прибегает к совсем уж вульгарным приемам - в первом действии, где пока еще нет катка и нечем занимать глаза зрителя, у него появляются пьяный насмерть слуга, пьяная сваха. Причем актеры изображают опьянение грубее и карикатурнее, чем на современной эстраде… Она проникла всюду и без труда пожирает слабые ростки театра. Дилетантский ледовый «балет» «Женитьба» в Александринском театре - тому подтверждение.
Женихи в черных трусах до колена под песни 30-х годов (шипит патефон!) вдохновенно скользят по кругу, а театралы с удивлением думают: какие все-таки поразительные создания эти режиссеры!
Наверное, это действительно в массе своей - терминаторы, то есть истребители театра. Подумать только: сотни, тысячи лет театр стоял себе на месте. И вот - всего за сто лет режиссеры довели его до ручки и точки. До полного - смрадного и бессмысленного - тупика. В котором ни авторского гения, ни актерского таланта - ничего не осталось вообще!
Вот молодцы, правда?
Русское чудо-чудовище
13(99) от 27 марта 2008 // Татьяна Москвина
Алексей Петренко - это целый мир, Фото Г. УСОЕВА
26 марта Алексею Васильевичу ПЕТРЕНКО исполнилось 70 лет. Об этом великолепном актере хочется не рассуждать, а воскликнуть что-нибудь вроде «Да здравствует Петренко»! или «Хай живэ Пэтрэнко»!
Я впервые увидела его на сцене Ленинградского театра имени Ленсовета, году эдак в семьдесят третьем. Он тогда играл чисто комедийные роли - крупный, какой-то диковатый, с уморительной глуховатой скороговоркой. Помню его в спектакле «Левша» по Лескову в роли неистового казака, атамана Платова, где Петренко лепил образ могучего и при этом отчаянно смешного богатырского придурка. Проглядывала уже и тогда в актере природная мощь и явное знание «предмета исследования» (я имею в виду русского человека). Конечно, в Петренко от рождения живет наше, родное, и русским духом тут несет издалека: это не надо объяснять. Ни к чему.
Вот просто зыркнет на тебя со сцены или экрана узким, хитрым, звериным, умным-безумным, каким угодно, бездонным глазом и просверлит насквозь. Или насмешит до колик, или напугает отчаянно. Что-то там звенит-гудит «под куполом» лба, там свои просторы немереные, под стать родным просторам. Сильно чувствуется в Алексее Петренко огромное внутреннее пространство. Он не только внешне большой, богатырский, со своим могучим певческим басом и «академическим» торсом, он и внутри огромный, многое вмещающий. Оттого он так диковинно говорит: будто не наружу слова выбрасывает, а втягивает невольно внутрь, как мощный двигатель. И вылезают слова из уст его не просто так, а протискиваясь и отряхиваясь, как настороженные, ценные звери.
Кино его разглядело не сразу, но взялось за него интересно, - а открыл его гениальный первооткрыватель актеров Алексей Герман. В его картине «Двадцать дней без войны» Петренко произносил монолог на пятнадцать минут. Всю жизнь сильного, страстного, трагического человека рассказывал без обычного актерского штукарства и притворства. С лютым истовым накалом. Оторопь брала: так не играют. Таких актеров не бывает. Или бывают редко-редко, вызревают столетиями, как драгоценные изумруды в глубине гор…
Он снимался в фильмах Динары Асановой и потрясающе сыграл трагедию русского алкоголизма в ее ленте «Беда». Фильм еле-еле выпустили, и потом не показывали по ТВ, кажется, никогда, а это изумительная работа, и Петренко там - на разрыв сердца играет. Мужика нашего, горемычного, знакомого до слез, у которого - беда, всем известная, жуткая наша беда. По имени русская жизнь…
Живут в Алексее Петренко таинственным образом прожитые реки русской истории - оттого он так силен в образах Распутина («Агония»), Петра («Сказ про то, как царь Петр арапа женил»). Там, в ролях этих, не просто сила и мощь, там настоящий огонь горит пожарищем - то ума сказочного, гениального, то бреда окончательного, болотного, русского. Потому что одно с другим у нас крепко связано!
Кто видал Петренко на сцене - так годами и ходит как отравленный. Одна радость, такого же встретить и начать вспоминать: а помнишь, как он в «Серсо» у Васильева пел «Севастопольский вальс»? А помнишь «А чтой-то ты во фраке» у Райхельгауза, ведь ничего смешнее в жизни мы потом не видали, правда?
Что делать! Пока наше чудо-чудовище вне постоянной сцены. Норовист. Разборчив. Неуживчив. Эх!
Все-таки классику поиграл немножко - «Женитьба», «Жестокий романс» (великолепен!). Грандиозный кошмар абсолютной тирании сыграл в «Пирах Валтасара» (он там за Сталина). Никите Михалкову приглянулся, стал незабвенным генералом Радловым («Сибирский цирюльник»). Сам-то по себе генерал дурачок в парике, шут, а живет и в нем великорусское чудо неистового проживания жизни: уж запить - так до чертиков и наполеонов в глазах, а протрезвиться - так со всеми стихиями, и с Божьей помощью.
Теперь часто играет Петренко генералов, начальников всяких: очень уж стал импозантен, величием отливает и во всех ракурсах скульптурно хорош.
Никакого умаления мощи не чувствуется. Этот дуб еще пошумит!
Ролей, ролей ему хороших, настоящих, русских, огромных, под стать богатырской его силушке - чего ж еще желать актеру!
ИСПОРЧЕННАЯ ПЕСНЯ
# Сенсационная новость: в Санкт-Петербурге НЕ ПОЯВИТСЯ «театр песни Аллы Пугачевой». На берегах Невы НЕ БУДЕТ СОЗДАН новый «культурный комплекс» в устье реки Смоленки
А что прикажете делать? Газетки занимаются лингвистическим программированием, утверждая, что вышеуказанный бред «появится» и «будет создан», поскольку холуйство у некоторых, видимо, впечаталось в кровь и его никаким ультразвуком уже не выбьешь - вот и я займусь вербальной магией. Стенка на стенку! Никакого театра песни Аллы Пугачевой на берегах Невы НЕ БУДЕТ НИКОГДА. Даже если этот опозоренный, униженный, изгрызенный корыстными крысами город потеряет последние крохи достоинства - никто не посмеет тронуть священные берега Смоленки, на которых расположены три кладбища и которые в полном смысле этого слова являются «другими берегами». Иначе проклятие всего рода - из века в век.
Конечно, Алле Пугачевой невдомек, в каком месте она намеревается соорудить свой «театр» - и потому, что в речах певицы никогда не было заметно никаких следов знакомства с культурой (хоть бы для приличия кого-нибудь кроме себя процитировала!), и потому, что она для Петербурга чужой человек. Города знать не знает, ни с кем здесь толком не знакома, бывает редко, и единственное славное деяние, которым она тут отметилась - это знаменитая история восьмидесятых, с неприличным поведением звезды в гостинице. Когда Пугачева так жутко обхамила бедную администраторшу, что та всю жизнь вздрагивала, заслышав прославленный голос.
Самое удивительное, что певица всерьез считает себя правой даже в этой постыдной истории. АБП ведь всегда права. Вряд ли мысль о сдержанности, следовании правилам, корректности, умении считаться с другими людьми когда-нибудь приходила в эту голову. Вот и результат: перестав петь, собираемся в поход на завоевание «театра песни». Известно же: если режиссер разучился ставить спектакли, ему срочно нужно строить «новые сцены», переставшему писать качественные книги - самое время рассуждать о «литературном процессе» на ТВ, а если утрачен голос - возводи «центр песни».
Разумеется, Пугачева отправляется туда, где, по ее понятиям, сидит на воеводстве родственное создание. «Продвинутый губернатор» - как выразилась звезда. Надо заметить, АБП, почтенная по возрасту дама (г.р.1949), почему-то разговаривает исключительно на уличном, полу-молодежном жаргоне и нисколько не затрудняется, например, сказать в эфире - «меня на этой исповеди так колбасило, так колбасило!» (НТВ, программа «Главный герой», 13 апреля 2008). Да-а. Интересный такой «культурный» центр намечается… А Валентина Ивановна у нас «стойкий оловянный солдатик» - положение ее губернаторское. Валентина Ивановна славится умением мило распутывать сложные вопросы и так их заговаривать, оглаживать и рассовывать по углам, что вроде бы их становится и не видно. Подписали «протокол о намерениях» и расстались. А там - мало ли что. Сами знаете. «Протокол о намерениях» никакой юридической силы не имеет, равно, как и ритуальные слова о том, что - да, да, нужен, очень нужен нам театр песни, всей душой, как я рада, ваша навеки, приходите завтра.
Так что для Питера опасность еще невелика - конечно, властям хотелось бы оттянуть общественный гнев от треклятой башни Газпрома в сторону театра Пенсии, то есть простите - Песни Аллы Пугачевой. Но у нас хватит на всех, не беспокойтесь! А вот судьба АБП нынче невесела. И никто тут, кроме нее самой, не виноват.
С нелегким сердцем пишу я эти строки. Певицу Аллу Пугачеву, человека необычного, могучего, чрезвычайно одаренного, я любила всегда - покуда она пела. Но ничто не вечно под луной, наступает другое время и невозможно вести себя в шестьдесят лет так, будто тебе тридцать. Нет, женщины, я вашему сумасшествию, вашей распущенности и жажде бесконечных удовольствий потакать не буду - невозможно! По хорошему русскому выражению - погуляла, матушка, пора и честь знать. Есть много полноценных занятий для способного человека, для человека с сердцем, с душой (а это всегда проглядывает в АБП сквозь вульгарный китч, сквозь браваду, сквозь замашки «крестной мамы»). Пора бы открывать не «театры песни» для безголосых родственников и друзей (если только вообще имеется в виду театр песни, и это не рядовая коммерческая афера для прикрытия совсем иных целей) - а больницы и часовни. Нужно бы поддерживать гибнущие молодые таланты в провинции, учреждать премии для действительно нуждающихся. Можно писать книги, пробовать себя в других каких-то жанрах, это хорошо и правильно для творческого человека.
Но Алла Пугачева маниакально зациклена на самой себе. Открыто радио «Алла»- и звучит там Алла, и говорят там об Алле. В любом интервью певица будет говорить о себе и только о себе. Она человек далеко не бедный, в ее жизни сбылось и осуществилось все, но, как и многие деятели искусств, начинавшие в 60-70-е, она считает, что советская власть недодала ей денег, что Родина задолжала ей по большому, что у нее есть только жалкий четырехэтажный дом на Истре, а не замок в Лондоне, что ее обошли, ее обделили, и что поэтому она имеет право требовать от Родины еще, еще, всего, побольше всего! Прямо-таки как Универсальный Потребитель из повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». «Дай, дай, дай!» - вот главная песня всех этих пожилых акул, которые когда-то были талантливы, умны, смелы, а превратились в чудовищ с вечно разинутыми пастями. Когда же вы уйметесь-то, мастера искусств? Есть же рядом с вами люди, ваши современники, ничуть не менее вас талантливые, а то и более, которые не превратились в прорву, которые не жалуются на советскую власть, не обижаются на судьбу - а спокойно по мере сил работают. (Посмотрите на Алису Фрейндлих!)
«Эх, испортил песню, дурак»- говорят у Горького в пьесе «На дне».
Вот и я скажу про Аллу Пугачеву - эх, испортила песню,…!
ОСТРОВ ЛЫСЫХ
# Тема, конечно, деликатная. И никого обижать не хочется. В конце концов, люди не виноваты
Но с другой стороны - у нас что ни тронь, все деликатно. И если люди не виноваты, то кто, спрашивается, виноват? Улитки? Вот, например, сидит почтенный с виду человек, справляет 95-летний юбилей - так много ли найдется желающих сказать ему: сволочь ты беспросветная, дрянь и христопродавец! Как тебя только, иуду, земля-то носит! То есть желающих, возможно, будет много, но толку от этого мало - никто не скажет, потому что неудобно. Согласитесь, если христопродавец дотянул до 95 лет, и, вместо того, чтобы повеситься на осине, процветает, это как-то усложняет впечатление. Ведь грубить - свойство молодости. Когда-то мир был молод, там жили молодые волосатые пижоны (даже мюзикл такой был - «Волосы»), их звали в одних странах хиппи, в других еще как-то, они были против войны, политики, занудства, богатства, против своих папаш-фашистов, за мир, любовь и вольную жизнь на природе. Мир перестал быть молодым давно, в 70-е годы. Сначала исчезли веселые и волосатые. Потом куда-то подевался космос. (Книжки про путешествия на другие планеты пропали вообще!). Потом замолкла всякая критика папаш-фашистов. Потом тема будущего вообще стала просто неприличной, необсуждаемой. У нас в России последний выплеск молодости мира запоздало сверкнул в середине 80-х годов, вместе с «красной волной» русского рока и бурями перестроечной публицистики. И - надорвалось, оборвалось, смолкло. Изо всех щелей поползли не волосатые, а чисто лысые - и культура так же, как весь мир, стала старообразной, угрюмой, корыстной. Наша культура особенно. В ней главное - как-то проскрипеть и нарисоваться до 50-ти лет. Хоть какой-то багаж накопить по прославлению фамилии. После этого уже что-либо делать необязательно - каждые пять лет можно отмечать юбилей, чем все наши деятели культуры и занимаются. В отличие от других стран, юбилеи наших мастеров искусств - не камерное и келейное дело, а всенародное событие. Это затейливый и громоздкий ритуал со статьями в газетах, сюжетами в новостях и передачами по телевизору. Каждый день кому-то 50, 55, 60, 65, 70, 75, 80, 85, 90, 95… Надо говорить речи, прославлять, трезвонить, провозглашать, молотить языком, источать мед и патоку - а как же! Юбилей! Но почему мастерам искусств такая привилегия перед всеми? Отчего цифры, обозначающие продолжительность их жизни, должны сопровождаться всенародным колокольным перезвоном и медовыми речами? Почему с унылой регулярностью несчастные журналисты обязаны сочинять статьи «к датам»? Я не знаю. Но растет ощущение скучного, дико старого, зарегламентированного мира, где остались одни ритуалы и церемонии. И эти ритуалы-церемонии растут и развиваются уже как-то сами по себе, по своим законам, вне связи с миром подвижных живых смыслов. Некоторые юбилеи уже не умещаются в рамки одного дня - они ширятся как скисшее тесто, вылезают, заполняя собой пространство. Кроме того, юбилеи у нас любят отмечать не только живые организмы, но и целые коллективы - театры, студии, газеты. Точно мы в какой-то огромной общей тюрьме живем, где так важен каждый год, где нет событий, кроме хода времени. Неловко, неприлично напоминать, что в живом свободном мире важно, что ты сделал, а не сколько тебе лет при этом исполнилось. Рост юбилеев явно сигнализирует об омертвлении тканей культуры, тем более, что юбилейные даты принято насчитывать «от века» ( четверть века, полвека, три четверти века и век), а у нас юбилейный трезвон поднимается каждые пять лет! Ощущение старого-престарого мира подкрепляется еще и загадочным ростом числа лысых актеров в кино и на ТВ. Раньше такого не было. Совсем в старину факт облысения тщательно скрывали, носили парички. В повести Достоевского «Дядюшкин сон» престарелый дядюшка больше всего на свете боится, что мир узнает его маленькую тайну - накладные волосы. Парики и накладки были в большом ходу, облысения стыдились, оно строго ассоциировалось с пожилым возрастом. Лысый молодой человек был тогда явной редкостью. Чтоб он проник в искусство - на сцену, на экран - такое даже не обсуждалось. Затем, в советские времена, лысинка, как знак божественной привилегии, полагалась в кино только исполнителям роли В.И.Ленина да еще разве Евгению Леонову. Ну, Михаилу Козакову в ролях злодеев иногда разрешали. Но лысый молодой герой - это было абсолютно исключено. Однако теперь у нас молодой и притом лысый - это в жизни сплошь и рядом. То ли Чернобыль даром не прошел, то ли мода такая. Цензуры по этой части нет, худсоветов нет, редакторов нет - вот и дошли до того, что в сериалах по четыре-пять лысых скапливается за серию! Сама видела однажды (то было в ТВ-сериале «Кулагин и партнеры») - расследователь лысый, подозреваемый лысый, и свидетель тоже лысый! Одно дело талант вроде Виктора Сухорукова, ему все можно. А другое дело - обычный, рядовой поток лиц, заполняющий, так сказать, будни нашей визуальности. Обилие лысых все-таки придает этим будням какой-то престарелый нездоровый оттенок. Очень уж унылый вид получается у нашей культуры в целом. Это выходит какой-то остров лысых, на котором бесконечно отмечаются юбилеи. Уже как-то подзабыто, что искусство - дело веселое, озорное, радостное. Какая там радость! Все сидят в президиумах, делают торжественные лица, говорят «я убежден» и «позвольте в этот день…» О, тоска! Хочется взять крепкую метлу и вымести к чертям этот церемонный престарелый бессмысленный мир - мир тошнотворных лысых юбилеев. Чтобы живые люди и хорошие дела просто - были. Без всяких обязательных к юбилейству пятерок и нулей в числах своей жизни.
И МАРТОБРЮ ПРИДЕТ КОНЕЦ
# «Мартобря числа не помню», - датировал свои записки гоголевский герой в «Записках сумасшедшего». Сначала с чиновничьей тщательностью писал точную дату, а потом в его голове наступил этот самый «мартобрь», загадочный месяц петербургского периода русской литературы.
Впрочем, уж кто-кто, а петербуржцы знают, что такое «мартобрь». По климатическим параметрам март и ноябрь всегда в Питере похожи, как близнецы. Темень, мокрый снег, голые деревья, легкие противные заморозки. Правда, в марте все-таки проклевывается надежда на весну, но понятие «мартобрь» эту весну отменяет - какая там весна. Все будет одно и то же, потому что какая-то беда случилась с самим временем. Или с человеком, проживающим время. «Мартобрь» - это такой небольшой пессимистический момент жизненного цикла, когда возникает иллюзия, будто какая-то гнилая морока пришла навечно.
Но это не так.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 49; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!