ДНЕВНИК, НАЙДЕННЫЙ В ЗВЕЗДОЛЕТЕ 40 страница
– Отпустите меня.
– Ищи дураков! Да ты сама, цыпочка, напрасно это. Будешь снова в тепле, сытая… зря ты убежала.
Он остановился и, воровато оглянувшись по сторонам, потянул ее к кустам.
– Зайдем сначала сюда…
Ирина рванулась и, не помня себя, закричала.
– Цыц, дура! – парень размахнулся и отвесил ей пощечину. – Ишь, какая недотрога. – Он ударил ее еще раз и швырнул на землю среди кустов.
– Тебе что? В первый раз, что ли? – он надавил ей на живот коленом и резким движением задрал платье.
– Пусти… я сама… – задыхаясь от тяжести прохрипела Ирина.
– Вот так-то будет лучше, дурочка, – он приподнялся и стал расстегивать брючный ремень.
Когда он снова наклонился над ней, в лицо ему брызнула струя из цилиндра. Ирина вскочила и, не помня себя, раз за разом нажимала на выступ баллона, брызжа из него струей в удивленно раскрытые глаза и рот, пока баллон не опустел. Она отбросила его в кусты и отдышалась.
Когда дыхание ее выровнялось, замерла, прислушалась. Вокруг тихо. Она наклонилась над лежащим парнем, взяла его за ноги и оттащила подальше в кусты. Затем пошарила у него в карманах и нашла то, что искала, – большой складной нож. Она с трудом открыла лезвие и потрогала. Лезвие было остро отточено. Она подумала, не связать ли насильнику руки и ноги его же ремнем и забить кляпом рот, чтобы он не смог поднять тревоги, но, наклонившись снова над ним, поняла, что тот мертв.
Она не помнила, как добралась до опушки леса. Следуя указаниям Павла, нашла овраг и стала им пробираться. Внезапно из-за дерева показался силуэт человека. Ирина напряглась, сжимая в руках нож.
|
|
|
– Это я, – послышался негромкий голос. Ноги у нее подкосились, и она упала. Павел, это был он, едва успел подхватить ее, не давая удариться головой о выступающие из земли толстые корни деревьев.
Через минуту она пришла в себя и попыталась подняться, но Павел удержал ее:
– Полежи еще немного.
– У тебя нет воды?
– Сейчас принесу, – он осторожно положил ее голову на мох и скрылся в темноте. Вернулся через минуту и, поддерживая рукой ей голову, дал напиться. Ирина осушила почти половину фляги. Павел молча наблюдал за ней, не задавая никаких вопросов.
– Вот теперь я что-нибудь поела бы…
– Если ты можешь двигаться, то здесь рядом. Ты почти дошла до пещеры, – пояснил он.
Небольшая пещера, вернее, ниша, была вырыта в склоне оврага и тщательно замаскирована ветками и плющом. В пещере Павел зажег фонарь, достал из мешка провизию. Пока она ела, он так же молча рассматривал ее и только после того, как она насытилась, стал задавать вопросы.
– Почему ты одна? – был его первый допрос. – Где Мария?
Ирина рассказала Павлу о событиях последних дней и о своих злоключениях. Павел молча слушал, не торопил, только иногда его нетерпеливые движения свидетельствовали о том, что он крайне заинтересован рассказом.
|
|
|
– Ты сможешь идти? – спросил он, когда Ирина закончила свой рассказ. – Здесь оставаться небезопасно. Утром обнаружат труп того парня, и все фермеры в окрестности поднимутся разыскивать убийцу.
– Попробую, Мне только страшно холодно. Я ушла, как была, в легком платье. Вдобавок, оно все порвано.
– На, натяни мой свитер, – он стянул через голову свитер и остался в легкой рубашке. Ирина надела его и вскоре согрелась.
– Я могу уже идти, – сказала она, вставая.
– Здесь, в трех километрах, живет мой знакомый фермер. Я ему хорошо плачу, но надо успеть туда, пока до него не дошла весть об убийстве парня. В этом отношении они между собой очень солидарны.
– Но я же только защищалась!
– Видишь ли… насилие над такой женщиной среди них не считается преступлением. Раз у тебя номер на плече – ты уже не человек. Во всех других отношениях они славные люди. Ты пойми – это не их вина. Прошло уже почти двести лет, как установлен этот режим… Если они узнают, что ты убила одного из них, то поднимется вся округа. Они будут рыскать вокруг и не успокоятся, пока тебя не поймают и не повесят.
|
|
|
– Что же делать?
– Мы должны успеть до рассвета подойти к ферме моего знакомого. Ты спрячешься в придорожной канаве, а я пойду к хозяину фермы и возьму у него машину. Я уже раньше не раз это делал, щедро платя каждый раз. Взяв машину, я выеду на дорогу и подберу тебя. Часа через три-четыре мы будем в безопасности.
Они выбрались из оврага и пошли по узкой тропинке. Павел шел впереди, светя фонариком. Ирина – сзади, стараясь не отставать.
– Ты его хорошо спрятала?
– Я его чуть оттащила от дороги. Но там мелкий кустарник. У меня не хватило сил затащить его подальше.
– Тогда надо торопиться. Неизвестно, чем это все кончится. – Павел пошел быстрее.
Уже начинало развидняться, когда лес закончился, они вышли на поле. Метрах в ста от леса шла дорога, а немного дальше стояла ферма.
– Уже светло. Тебе придется спрятаться здесь в кустах. Теперь я пойду один. Как только ты увидишь, что из ворот фермы выезжает машина – беги к дороге. На, подержи пока, – он протянул Ирине бластер. – Я не хочу, чтобы они его у меня видели.
Сесть незаметно в машину Ирине не удалось. Когда она бежала по полю, из ворот фермы вышла женщина. Пропуская идущих мимо коров, она взглянула на поле и увидела бегущую Ирину. Женщина остановилась, привлеченная увиденным, потом закричала. Из ворот показался мужчина. Увидев Ирину, которая пробежала уже больше половины пути, он что-то крикнул и скрылся в воротах.
|
|
|
– Черт подери! – выругался Павел. – Теперь он начнет обзванивать по телефону всех соседей.
Они мчались по пустынному шоссе. Павел выжимал из машины все возможное.
– Старая развалина! – выругался он.
– Это не такая, как все? – удивленно спросила Ирина.
– Водородно-кислородный двигатель, – пояснил Павел. – Слишком тяжелая по сравнению с электромобилями, и скорость не та, конечно. У всех фермеров, в основном, такие же старые модели. Они дешевле, да и водород стоит меньше, чем аккумуляторы.
Он бросил взгляд на манометр.
– Хорошо, что еще полные баллоны, – с облегчением вздохнул он. – Нам бы только забраться в горы, там безопаснее, чем на равнине.
– За нами будет погоня?
– Кто знает. Во всяком случае, надо спешить.
Дорога пошла в гору, и двигатель надрывно завыл. Вскоре на горизонте в утренних лучах солнца засверкали снежные вершины. Некоторые из них, казалось, плыли в воздухе, окутанные снизу облаками.
Через два часа непрерывной езды они взобрались на первый перевал. Павел остановил машину. Вышел, хлопнув дверцей, и посмотрел вниз. Ирина не успела подойти к нему, как он уже повернул назад.
– Скорее! Садись!
Она бросила взгляд вниз на простиравшуюся под ними равнину. Но ней серой змейкой вилось шоссе. Вдалеке, как ей показалось, по ней медленно ползли темные точки.
– Это за нами, – поняла она их значение.
Павел пожал плечами.
– Скорее всего. Ты заметила, что они движутся тесной группой? Не будем терять времени.
Минут через сорок он снова остановился. Дальше дорога шла вниз, по переброшенному на стальных тросах небольшому мосту переходила на склон следующей горы. Там, за вторым перевалом, было море.
Павел подошел к краю обрыва и заглянул вниз. Тотчас же у него над ухом просвистела пуля. Метрах в ста ниже по серпантину дороги двигалась колонна машин. За легковыми машинами ехал грузовик, в кузове которого сидели люди. Один из них заметил подошедшего к обрыву Павла и тотчас выстрелил. Сомнений в намерении преследователей не оставалось. Их машины, судя по сокращавшемуся расстоянию, догоняли беглецов. Не говоря ни слова, Павел снова сел за руль и погнал машину дальше. За мостом он, заехав за первый поворот, остановил машину и, захватив бластер, побежал вниз. Ирина последовала за ним. Пробежав немного, Павел залег за большим валуном у края дороги. Внизу, как на ладони, был виден мост через пропасть. Павел поднял бластер и взял его на прицел.
Ирина поняла его намерение. Сейчас последует выстрел, и мост с перерезанными лучом тросами рухнет в пропасть. Однако Павел медлил.
Послышался гул двигателей, показалась первая машина. "Почему он медлит?" Машина въехала на мост, за ней последовали другие. Ирина со страхом ждала выстрела. Она раньше не подозревала в Павле такой жестокости. Неужели он сейчас обрушит все в пропасть? Она зажмурилась. Раздался грохот. Ирина с ужасом посмотрела вниз. Моста как не бывало. На противоположной стороне пропасти висели обрывки конструкций, а снизу доносились гул и глухие удары падающих обломков. Потом стали слышны крики. Она посмотрела внимательнее и с удивлением увидела стоящие на дороге по эту сторону обрыва машины и высыпавших из них людей. Люди что-то кричали, возбужденно размахивая руками.
– Жалко стрелять в этих болванов, – проговорил Павел. – А надо было бы их проучить.
– Эй! Эй! – донеслось до них.
– Чего вам? – громко крикнул Павел.
– Послушай! – отвечали ему. – Ты сам можешь отправляться ко всем чертям! Мы тебя не тронем!
– Что вы хотите? – еще раз спросил Павел.
– Отдай нам твою шлюху.
– Нет, их надо проучить, – Павел прицелился и поджег стоящую впереди машину.
Ирина увидела, как люди метнулись под прикрытие скалы.
– Теперь можно ехать дальше. Вряд ли они посмеют нас преследовать.
Они вернулись к машине и поехали.
– Почему ты не обрушил мост перед ними, а дождался, пока они его проедут? – спросила Ирина, садясь в машину.
– Чтобы лишить их возможности связаться с полицией.
– Ты уверен, что они не сообщили раньше?
– Я их достаточно хорошо знаю. Эти фермеры не захотят лишить себя удовольствия самим повесить нас на развесистом дереве.
Павел затормозил.
– Вот как раз то, что мне нужно! – он остановил машину под нависшей над дорогой скалой. Вышел из машины и оценивающим взглядом осмотрел ее. Найдя у самого основания глубокую расщелину, он удовлетворенно хмыкнул:
– Дальше мы пойдем пешком, – сообщил он и, открыв боковое отделение багажника, стал вытягивать один за другим баллоны со сжатым газом. Он засунул их в нишу под скалой. Сверху положил несколько банок со смазкой, вытащенных из багажника.
– А теперь отойдем подальше.
Они прошли до поворота дороги. Павел поднял бластер и прицелился. Взрыв потряс воздух. Скала наклонилась и стала сползать. Под ее тяжестью карниз, по которому шла дорога, не выдержал и вместе со скалой обрушился в пропасть.
– Вот и все дела! – удовлетворенно произнес Павел, когда утих шум падения лавины камней. – Теперь эти пастухи закрыты с двух сторон. Пока они выберутся или их вытащат, мы будем уже далеко.
Когда они дошли до перевала, Павел остановился и, смеясь, показал Ирине:
– Вон, полюбуйся.
Внизу, у образовавшегося обрыва, стояли машины и толпились люди.
– Не меньше тридцати, – констатировал Павел, наблюдая их сквозь оптический прицел бластера. – Почти все мужское население окрестных ферм. Надеюсь, они не заливают в радиаторы антифриза, – пробормотал он себе под нос, но Ирина не поняла, о чем в данном случае речь, и переспросила. Павел не ответил и долго шел молча, думая о чем-то своем.
Был уже вечер, когда они пришли к знакомой уже Ирине бухточке.
– Я здесь была два дня назад, – сообщила она Павлу.
– Знаю, – коротко бросил он. – Если бы вы не уехали столь скоро, все могло бы кончиться иначе.
Он подошел к берегу и пронзительно засвистел. Тотчас раздался ответный свист, и из-за скал показалась лодка.
Еще через час Ирина сидела в каюте небольшого рыболовного траулера среди дружески улыбающихся ей людей и пила горячий крепкий чай.
Приняв пассажиров, траулер тотчас же снялся с якоря и взял курс на север. Для Ирины начиналась новая жизнь. Какая она будет?
***
Генерал вместо двух дней пробыл в усадьбе почти неделю. За это время они с Марией успели обсудить важнейшие детали их будущего предприятия и были весьма довольны друг другом.
Утром шестого дня генерал в сопровождении своих подчиненных выехал, пообещав вернуться через месяц, однако вернулся в тот же вечер. Вид у него был одновременно и злой, и крайне смущенный, и в то же время чувствовалось, что он еле удерживается, чтобы не рассмеяться.
– В чем дело? Что случилось? – встревожилась Мария.
– Ничего особенного, если не считать, что ваша подружка разрушила в горах дорогу и теперь надо ждать, когда за нами пришлют вертолеты. Помимо всего прочего, она заперла там в горах толпу негодяев, из которых половина уже, по-видимому, отдала концы из-за отсутствия воды. Я распорядился, – сказал он, – чтобы вертолеты вначале вывезли этих людей, а потом уже они возьмут нас.
– Ничего не понимаю… Ирина?
– Что тут понимать? В тот памятный вечер ваша подруга внезапно нас покинула. Я понимаю, – поспешил он, заметив, как Мария чуть сдвинула брови, – то была тактическая необходимость, и не будем возвращаться к этому вопросу. Она воспользовалась подземным лазом под стеной, просидела там почти сутки, с трудом выбралась.
Ночью на дороге ее схватил негодяй и хотел изнасиловать. Она его прикончила вот такой штучкой. – Генерал полез в карман и вытащил пустой цилиндрик. – Очевидно, – продолжал он, – негодяй ее сильно рассердил, так как она выпустила в него три смертельные дозы. Потом ее встретил сообщник, бывший управляющий, ну и так дальше… Когда же справедливо возмущенные фермеры хотели их мирно и тихо линчевать, они заманили этих баранов в горы и заперли там, разрушив мост и обрушив на дорогу скалу.
Теперь я знаю, кто порылся до меня в сейфе Генриха и похитил оружие, хранившееся там, а заодно и карты. В связи с новыми нашими с вами отношениями, эти факты теперь меня мало интересуют, – он притворно зевнул и вдруг расхохотался.
– А ведь боевая девка! Мне бы таких десяток на службу в полицию. При случае, если представится возможность, передайте ей мое восхищение. Кстати, вам знакомя такая штучка? – он указал на лежащий на столе цилиндрик.
Мария промолчала.
Генерал порылся в карманах и вытащил пару таких же.
– Возьмите на всякий случай. Объяснять, как этим пользоваться, думаю, не надо.
Мария удивленно подняла было брови, но, взглянув на смеющиеся глаза своего собеседника, не выдержала и улыбнулась. Дик перестал сдерживать себя и расхохотался густым громким смехом. Он вел честную игру. Мария это поняла и теперь доверяла ему полностью.
ГЕНЕРАЛ РАЗМЫШЛЯЕТ
Генерал не любил летать. Все его предшественники закончили жизнь в авиакатастрофах. Минует ли его такая судьба? Элита не допускает, чтобы кто-нибудь долго задерживался на посту начальника политической полиции. Железный Генрих преподнес ей урок, который она запомнила. Внук Железного Генриха шел но стопам деда.
Одно время, в самом начале следствия, он полагал, что похищение – дело элиты. Но концы с концами не сходились. Дед держал элиту в страхе, внук же был выразителем идей элиты, ее главным теоретиком. Его собственная тайная полиция служила элите, как противовес государственной. Нет, это дело Движения сопротивления. Их почерк.
Какую роль здесь играла Мария? Она явно замешана, но, вероятно, случайно. Скорее всего через подругу. Он усмехнулся: "Как они меня "поймали" с мнемограммой!" Он сделал тогда вид, что их угроза произвела на него впечатление. Пусть думают. Он и не собирался посылать Рональда за аппаратурой. Это в его интересах, чтобы Генрих навсегда сошел со сцены. Если ему удастся стать наследником Генриха (не только его агентуры, но и состояния), перед ним откроется реальная возможность взять ход событий в свои руки. Если Мария замешана в похищении Генриха, то тем лучше: через нее он выйдет на Движение и использует его в своих целях. Ну что же. Все складывается к лучшему. Он вспомнил разыгранную сцену на пляже, критический момент, когда сзади подошла Ирина. Он тогда не предполагал, что у нее цилиндр с паралитической жидкостью, но внутреннее чутье подсказало ему: надвигается реальная опасность. Потребовалось все самообладание, чтобы выдержать роль до конца. Впрочем, играть было не особенно трудно. Женщина ему действительно нравилась. Она умна – это главное. Сделать из нее союзника? А почему бы нет? Ее интересы совпадают с его. Это первое и основное. Любовь может прийти. А не придет – не велика беда. Общность интересов всегда более прочная основа для союза, чем любовь.
Элита прекрасно знала его слабость – привязанность к близким: к покойной жене, детям и Рональду. Когда умерла жена, ему не раз пытались подсунуть агента. Делалось это различными способами. И во дворце императора, и в виде подарка. Один раз его даже попытались затащить на аукцион выпускниц школы. Инстинкт самосохранения всегда выручал его. А на этот раз? Нет! Маловероятно, хотя следует устроить ей проверку.
Я бы скорее ей поверил, если бы они прикончили Генриха. Но похищение? Еще раз надо проверить, не связано ли это с элитой. Что за чушь? Нет. Моя подозрительность иногда заходит слишком далеко. Боже мой, как я устал. Хотя бы немного отдохнуть от вечного опасения за жизнь, быть хотя бы на короткое время самим собой, не притворяться, не строить из себя простачка…
Нет, природа изобрела особую пытку для власть имущих. Жить и никому на свете не верить. Вот почему деспоты рано или поздно становятся людьми с ненормальной психикой.
Наш император топит свой страх в, вине и разврате. Что делать мне? Я не имею склонности ни к тому, ни к другому. Впрочем, император боится уже по привычке. Он теперь вполне устраивает элиту, ей не жалко ни вина, ни женщин. Этого добра, пожалуй, сколько угодно. Чего боится элита больше всего? Реформ! А они необходимы, как воздух. Поэтому боятся меня. Слепцы! Не видят дальше своего носа. И как они беспощадны! Александр… на что уж шалопай, но понял, в чем суть дела. К сожалению, болтлив чрезмерно. Надо же было публично высказаться за увеличение числа интеллигенции, или, как у нас говорят, среднего класса. Да одно только это высказывание обрекло его на смерть. А он еще начал повсюду высказывать свое отношение к операциям на мозге. Как образно сказал император, когда ему доложили об этом: "Если все получат возможность думать, то нам придется работать".
И все же реальной опасности он не представлял. Почему же так жестоко поступили с ним? Страх! Только страх. Страх перед любыми изменениями, даже самыми незначительными. Лучше медленно деградировать, чем поступиться хотя бы малым. Однако малым ли? Если перестать одурманивать мозги сновидениями, то люди не захотят есть белковый суррогат, захотят мяса, а где его взять на всех? Система хозяйства разрушена до основания. Те фермы, которые сохранились, с трудом кормят элиту и армию. Кое-какие крохи поступают и среднему классу. Остальных же кормят переработанным дрожжевым суррогатом.
Поэтому редко кто доживает до сорока лет. Биороботов не надо конструировать. Они рождаются сами. Затем – чик, и человек становится роботом. И никаких проблем. Ни забастовок, ни профсоюзов… Идеальная система, придуманная великим Каупони и доведенная до совершенства Железным Генрихом. И вот система дает трещины. Трещит корабль, а команда пьянствует и не догадывается, что корабль сейчас пойдет ко дну. Как спасти корабль?
Сновидения… Генерал читал заключения патологоанатомов, исследующих мозговую ткань умерших рабочих. Уже с тридцатилетнего возраста электровоздействия на мозг, связанные с приемом мнемофильмов, когда зритель становится как бы их участником, приводят к гибели нервных клеток и разрушению большей части мозга. Уже в этом возрасте человек становится полудебилом. Страшно другое. Просмотр мнемофильмов таким образом проникает уже и в средний класс. Люди тайно вживляют себе электроды и по ночам погружаются в грезы наслаждения, эротики.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 53; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!