Глава 3. ОДЕТТА ПО ТУ СТОРОНУ 9 страница
Возможно, что ум у Детты был не лучше – в смысле, такой же гадостный – крысиной задницы, но по быстроте и остроте мышления она явно превосходила Эдди. Гнусный Мужик там, похоже, уже изошел дерьмом. Совсем выдохся, птенчик. И он ведь знает, что я где‑то здесь, и только и думает, как бы смыться, пока я не спустилась и не надрала ему задницу. Но дружок его еще полон сил и еще не натешился. Так и рвется подняться сюда за мной и продолжить свои измывательства, и ему наплевать, чего там ему скажет Гнусный Мужик. Ясное дело. Небось, сейчас думает: Эта безногая черномазая сука не чета мне, такому большому и ловкому парню с неутомимым хуем. Не хрена мне за ней бегать. Куда она денется, эта дыра? Влеплю ей разок‑другой, а потом буду ставить ее, как захочу! Вот он чего думает, ну и ладненько, беложопый. Думаешь, что легко тебе будет взять Детту Уокер? Ну давай. Хочешь меня отодрать? Давай. Узнаешь тогда, какая я черномазая сука! Ужо узнаешь…
Но ход ее мыслей, подобный крысиным гонкам, был неожиданно прерван отчетливым звуком, который донесся даже сквозь шум волн и свист ветра: тяжелым грохотом выстрела.
15
– Я думаю, что ты только делаешь вид, будто не понимаешь, – сказал Эдди, – а на самом‑то деле ты все понимаешь! Ты хочешь, чтобы я подошел к тебе ближе, и ты меня сможешь схватить. – Он кивнул в сторону двери, не отрывая взгляда от лица Роланда. И не догадываясь о том, что где‑то поблизости есть еще один человек, который думает точно так же, он добавил: – Я знаю, конечно, что ты болен, но ведь ты вполне можешь и притворяться, что тебе хуже, чем есть на самом деле. Ты вполне мог, как у нас говорят, притаиться в высокой траве.
|
|
|
– Мог бы, – проговорил стрелок без тени улыбки и, помолчав, добавил: – Но я вовсе не притворяюсь.
Хотя, если честно, он притворялся… чуть‑чуть.
– Еще пару шагов тебе ничем не повредят, верно? А мне зато не придется кричать. – Последний слог утонул в жутком кашле, что лишний раз подтверждало его правоту. – Я хочу, чтобы ты как следует подумал о том, что ты делаешь… что собираешься сделать. Если мне не удастся уговорить тебя пойти со мной, может быть, я смогу убедить тебя в том, что тебе нужно снова держаться настороже… я хочу тебя предостеречь опять…
– Ради твоей драгоценной Башни, – фыркнул Эдди, но тут, поскользнувшись, съехал вниз по склону на добрую половину уже проделанного пути, поднимая ногами облачка темно‑бордовой пыли.
– Ради моей драгоценной Башни и твоего же здоровья, – сказал стрелок, – не говоря уже о твоей драгоценной жизни.
Он вынул из кобуры оставшийся револьвер и посмотрел на него со смешанным выражением печали и недоумения.
|
|
|
– Если ты думаешь, что этим ты меня напугаешь…
– Ничего я не думаю. Ты же знаешь, Эдди, что я не смогу тебя застрелить. Но я думаю, что тебе нужен наглядный урок, чтобы ты понял, что все изменилось. И как сильно оно изменилось.
Роланд поднял револьвер, нацелив его не на Эдди, а на пустынный простор бушующего океана, и нажал на курок. Эдди напрягся в ожидании грохота выстрела.
Однако выстрела не последовало. Только глухой щелчок.
Роланд еще раз взвел курок. Барабан прокрутился. Он нажал на спусковой крючок, и опять не последовало ничего, кроме глухого щелчка.
– Не расстраивайся, – сказал Эдди. – В моем мире тебя бы приняли на работу в министерство Обороны после первой же осечки. С тем же успехом ты мог бы…
Но громкий выстрел – БА‑БАХ! – оборвал его на полуслове так же точно и аккуратно, как Роланд срезал тонкие ветви деревьев, когда только еще учился стрелять. Эдди подпрыгнул на месте. Выстрел моментально утихомирил жужжание насекомых в холмах. И только когда Роланд опустил револьвер на колени, они снова подали робкие голоса.
– Ну и что, черт возьми, ты хотел доказать?
– Я думаю, все зависит от того, что ты услышишь и чего не захочешь слушать, – немного резко проговорил Роланд. – Предполагалось, что ты уяснишь для себя, что не все патроны дают осечку. Из чего следует, что некоторые патроны, может быть, даже все патроны в том револьвере, который ты дал Одетте, могут выстрелить.
|
|
|
– Бред! – воскликнул Эдди, но потом, помолчав, спросил: – Почему?
– Потому что этот револьвер, из которого я сейчас стрелял, я зарядил патронами, которые были тогда в задней части моих ремней – иными словами, которые намокли сильнее всего. Зарядил просто так, чтобы скоротать время, пока тебя не было. Не то чтобы я только и делал, что заряжал револьвер. Много на это времени не уходит, как ты понимаешь, даже при том, что у меня на руке не хватает двух пальцев! – Роланд рассмеялся, но смех его обернулся кашлем, и стрелок прикрыл рот кулаком. Когда кашель прошел, он продолжил: – Но после того, как ты стреляешь сырыми, нужно полностью разобрать револьвер и как следует его вычистить. «Разбираете, чистите регулярно, сопляки», – вот что в первую очередь вбил нам в головы Корт, наш наставник. Я не знал, сколько времени уйдет у меня на то, чтобы его разобрать, вычистить и опять собрать, теперь, когда у меня на правой руке нет двух пальцев, но я подумал, что если я собираюсь выжить – а я собираюсь, Эдди, я собираюсь, – то лучше выяснить это как можно скорее. Выяснить, а потом научиться делать это быстрее, верно? Подойди ближе, Эдди! Ради отца своего, подойди!
|
|
|
– Для того, чтобы лучше видеть тебя, дитя мое, – сказал Эдди, однако сделал еще два шага по направлению к стрелку. Но только два.
– Когда я нажал на курок в первый раз и бабахнул, я чуть в штаны не наложил, – Роланд опять рассмеялся. Эдди ужаснулся, решив, что стрелок начинает бредить. – Первый же патрон сработал, но клянусь тебе: я такого не ожидал!
Эдди лихорадочно пытался решит, обманывает его Роланд или нет. И насчет револьвера, и насчет своего тяжелого состояния. Котик наш приболел, это точно. Вот только и вправду ли так тяжело? Этого Эдди не знал. Если Роланд притворяется, у него получается очень правдоподобно. Что же касается револьвера, тут Эдди не мог ничего сказать определенно, поскольку у него нету опыта в таких вещах. До того, как он влип в перестрелку у Балазара, Эдди доводилось пострелять раза три, не больше. Вот Генри бы понял, но Генри мертв – при одной только мысли об этом Эдди опять начинал горевать, как в первый раз.
– Кроме этого, первого, ни один больше не выстрелил, – продолжал стрелок, – так что я вычистил револьвер, перезарядил его и опять расстрелял весь барабан. На этот раз я взял патроны, которые были чуть ближе к пряжкам. Которые промокли меньше. Те, которыми мы убивали свой ужин, то есть, сухие патроны, были у самых пряжек.
Он помедлил, сухо откашлялся в руку, и продолжал:
– Во второй раз попалось уже два годных патрона. Я опять разобрал револьвер, вычистил и зарядил в третий раз. Только что на твоих глазах я расстрелял три патрона из этого третьего барабана. – Он слегка улыбнулся. – Ты знаешь, после первых двух выстрелов, то есть осечек, я подумал, что мне чертовски не повезло, и все патроны окажутся никуда не годными. Это вышло бы не особенно убедительно, верно? Можешь ты подойти чуть поближе, Эдди?
– Абсолютно неубедительно, – сказал Эдди, – я и так подошел даже ближе к тебе, чем мне бы хотелось, большое спасибо. И какой же урок я должен извлечь из всего этого, Роланд?
Роланд посмотрел на него как на придурка.
– Я послал тебя сюда не для того, чтобы ты здесь героически умер. Или чтобы она умерла. Я этого не хочу. Боги вышние, Эдди, где же твои мозги? У нее боевой револьвер! – Он пристально изучал Эдди. – Она где‑то в холмах. Может, ты думаешь, что сумеешь напасть на ее след, но должен тебя огорчить: вряд ли тебе повезет, насколько я вижу, там только камни. Она залегла где‑то там, наверху, и не Одетта, а Детта, с заряженным боевым револьвером. Если я отпущу тебя и ты станешь ее искать, она тебя так подстрелит, что у тебя кишки вывалятся из задницы.
За этим последовал очередной приступ кашля.
Эдди стоял и смотрел на этого человека, который кашлял, сидя в инвалидной коляске. Волны все так же бились о берег, ветер стонал непрестанно на своей долгой, дурацкой ноте.
Неожиданно для себя он сказал:
– Ты просто мог приберечь один хороший наверняка патрон. Мне кажется, ты на это способен. – Он сам знал, что это правда. Роланд способен на все.
Ради этой его Башни.
Его проклятой Башни.
Роланд схитрил, положив в третий раз в барабан припасенный хороший патрон! Чтобы все было так, как он сам задумал, а вышло как будто на самом деле. Тут волей‑неволей поверишь.
– В моем мире есть одно выраженьице, – продолжил Эдди. – «Этот тип может продать холодильник и эскимосам». Такая вот поговорка.
– И что она означает?
– Что не надо толочь воду в ступе.
Стрелок долго‑долго смотрел на него и наконец кивнул.
– То есть, ты точно хочешь остаться? Ну хорошо. Что касается Детты… уж она‑то сумеет себя защитить от любого здешнего зверья… получше, чем Одетта, а для тебе будет лучше держаться от нее подальше, так безопаснее – по крайней мере, пока. Но я знаю, чем все это кончится. Мне это ужасно не нравится, но у меня нету времени спорить сейчас с дураком.
– Означает ли это, – вежливо осведомился Эдди, – что никто никогда еще не пытался с тобою поспорить об этой твоей Темной Башне, к которой ты так стремишься?
Роланд устало улыбнулся.
– Пытались многие, если это тебя так волнует. Вот почему я, наверное, понял, что мне тебя не убедить. Дурак дурака видит издалека. Как бы там ни было, я сейчас слишком слаб, чтобы тебя ухватить, а ты слишком уж осторожен и не поддашься на мои уговоры, не подойдешь ко мне ближе, чтобы я мог тебя хватануть, а времени перепираться у нас уже нет. Мне остается только надеяться на лучшее. Но прежде, чем я уйду, я напоследок еще раз скажу тебе, Эдди, а ты послушай: Будь начеку.
А потом Роланд сделал одну вещь, и Эдди стало вдруг стыдно за все его сомнения (хотя это никак и не повлияло на его решимость остаться): быстрым, отточенным движением руки он открыл барабан револьвера, высыпал из него патроны и заменил их другими, которые были у самых пряжек его ремней. Еще одним быстрым движением руки он поставил барабан на место.
– Уже нет времени его чистить, – сказал Роланд, – но я думаю, что сойдет и так. На, держи, но постарайся поймать, чтобы он не упал, а то он и так уже грязный. В моем мире совсем мало осталось исправных.
С этими словами он кинул Эдди револьвер. В своем волнении Эдди едва его не уронил, но потом взял себя в руки и надежно заткнул револьвер за пояс.
Стрелок выбрался из коляски, чуть не упал, когда от нажима она откатилась немного назад, и дошел, на ходу шатаясь, до двери. Взялся за ручку – ему она поддалась легко. Оттуда, где он стоял, Эдди не видел, что было за дверью, но он услышал приглушенный шум уличного движения.
Роланд оглянулся на Эдди: на мертвенно‑бледном его лице сверкали холодные голубые глаза человека, которому сам черт не брат.
16
Детта наблюдала за этим из своего укрытия жадными сверкающими глазами.
17
– Помни, Эдди, – хрипло проговорил Роланд и шагнул вперед. Его тело рухнуло у порога, как будто он вошел не в пустое пространство, а вписался в каменную стену.
Эдди едва поборол неодолимое почти желание подойти к этой двери и заглянуть в проем, чтобы увидеть, куда – или в какое когда – она ведет. Но он все‑таки отвернулся и принялся снова шарить глазами по гряде холмов, не снимая руки с револьвера.
Я напоследок еще раз тебе скажу.
Эдди смотрел на эти безжизненные холмы, и внезапно ему стало страшно.
Будь начеку.
Ничто не двигалось там, наверху.
По крайней мере, он ничего не видел.
Но он чувствовал, что она где‑то там.
Не Одетта – в этом стрелок был прав.
Он чувствовал Детту .
Он тяжело сглотнул, что‑то щелкнуло в горле.
Начеку.
Да. Но никогда в жизни ему так не хотелось спать. Скоро его одолеет сон, и если он не отдастся ему добровольно, сон возьмет его силой.
А пока он будет спать, придет Детта.
Детта.
Эдди как мог боролся с усталостью, смотрел на неподвижные холмы из‑под отяжелевших век и задавался вопросом, скоро ли Роланд вернется обратно с этим третьим – Толкачом, кем бы он ни был. Или, может быть, это она?
– Одетта? – позвал он еще раз безо всякой надежды.
Ответом была тишина, так началось для Эдди время ожидания.
ТОЛКАЧ
Глава 1. ГОРЬКОЕ ЛЕКАРСТВО
1
Когда стрелок вошел в сознание Эдди, тому на мгновение стало дурно, а потом у него вдруг возникло такое чувство, как будто за ним наблюдают ( сам Роланд этого не почувствовал, и только потом Эдди ему рассказал о своих ощущениях). Иными словами, Эдди смутно почувствовал чье‑то присутствие. Что касается Детты, то Роланд был вынужден тут же вырваться вперед, хотел он того или нет. Она не просто его почувствовала; странно, но Роланду показалось, что она даже ждала его – его или другого какого‑то «визитера», который являлся чаще. В любом случае, с первого же мгновения она полностью осознавала его присутствие.
Джек Морт не почувствовал ничего.
Он был слишком занят парнишкой.
Он наблюдал за мальчуганом уже две недели.
А сегодня он собирается его толкнуть.
2
Хотя мальчик стоял спиною к тому человеку, через глаза которого смотрел Роланд, он узнал парня сразу. Этого самого мальчика встретил он на дорожной станции в пустыне, спас его от Оракула в горах, а потом пожертвовал им, когда пришлось выбирать: спасти парнишку или добраться все‑таки до человека в черном. Этот мальчик сказал еще: Ну иди, есть и другие миры, кроме этого, – прежде чем рухнуть в бездну. И, как оказалось, мальчик был прав.
Мальчик – Джейк.
В одной руке у него был пакет из плотной коричневатой бумаги, в другой – набитая полотняная синяя сумка. Вероятно, с книгами, судя по уголкам, выпиравшим сквозь ткань.
По улице ехал поток машин, мальчик ждал, когда можно будет перейти на ту сторону. Стрелок узнал этот город, откуда он забрал Узника и Госпожу, но сейчас это уже не имело значения. Имело значение только одно: что сейчас, через пару секунд, произойдет или не произойдет.
Джейка перенесли в мир стрелка не через волшебную дверь; он прошел туда через врата, которые были гораздо понятнее, но и гораздо безжалостней. Умерев в своем мире, он родился в мире стрелка.
Его убили.
Точнее – толкнули.
Толкнули на проезжую часть, и его задавила машина, когда он мирно шел в школу, неся в одной руке сумку с книгами, в другой – пакет с завтраком.
Толкнул его человек в черном.
Он сейчас это сделает! Прямо сейчас! Таково будет мое наказание за то, что я убил его в моем мире: я буду смотреть, как его убивают здесь, и ничего не успею сделать!
Но Роланд всю жизнь только и делал, что спорил с тупой и жестокой судьбой – если угодно, такова его ка, – и он вышел вперед, не задумываясь об этом, на чистом рефлексе, который давно уже превратился в инстинкт.
И когда он шагнул вперед, в его сознании вспыхнула одна мысль, одновременно ужасная и ироническая: А что если он вошел сейчас в самого человека в черном? А что если, кинувшись спасать мальчика, он увидит, как его же руки тянутся к нему и толкают? Что если это ощущение контроля над ситуацией – всего лишь иллюзия, и последняя шуточка Уолтера заключается в том, что Роланду придется убить мальчика самому?
3
На одно только мгновение Джек Морт утратил свою устремленную сосредоточенность. Он уже собирался рвануться вперед и столкнуть мальчика под колеса машин, как вдруг его отвлекло одно ощущение, которое его мозг воспринял неверно, как иной раз боль в теле отдается в другое место и уже не понятно, что у тебя болит.
Когда Роланд вышел вперед, Джек показалось, что ему на затылок село какое‑то насекомое. Не оса или пчела, которые жалят, а что‑то другое: укусило его, и укус зачесался. Быть может, комар. И из‑за этого несчастного комара ему не удалось сосредоточиться в самый ответственный момент. Он шлепнул ладонью по шее и опять сконцентрировал все внимание на мальчишке.
Ему показалось, что он и глазом моргнуть не успел; на самом же деле прошло семь секунд. Он не почувствовал ни быстрого выхода стрелка, ни столь же быстрого его отступления, и никто из прохожих (людей, спешивших на работу, в большинстве своем вышедших из подземки в соседнем квартале, с еще опухшими от сна лицами и полусонными глазами, обращенными куда‑то внутрь) не заметил, что глаза Джека Морта изменили цвет под строгими очками в золотой оправе. Его темно‑синие глаза на мгновение стали светло‑голубыми, а потом опять потемнели до своего нормального цвета кобальта, но когда он потом опять сосредоточился на парнишке, он в бешенстве и раздражении, что кольнуло его как шип, увидел, что шанс упущен.
Увидев, что мальчик уже переходит улицу в толпе прохожих, Джек Морт развернулся и пошел обратно, протискиваясь сквозь людской поток, устремленный ему навстречу.
– Эй, мистер! Смотрите, куда…
Какая‑то малокровная бледненькая девочка‑подросток, которую он не увидел. Джек оттолкнул ее плечом, даже не оглянувшись на ее возмущенный крик, когда она уронила сумку и все книги выпали на тротуар. Он шел вдоль по Пятой‑Авеню, удаляясь от Сорок‑Третьей, где, как он решил для себя, сегодня должен был умереть мальчик. Шел, склонив голову, сжав губы так плотно, что его рот превратился в почти невидимый шрам от давно затянувшейся раны над подбородком. Пробившись сквозь толчею на углу, он не замедлил шага, а пошел еще быстрее, пересекая Сорок‑Вторую, Сорок‑Пятую, Сороковую. Где‑то на середине следующего квартала он прошел мимо дома, где живет мальчик, даже не взглянув на него, хотя последние три недели каждое утро, когда мальчик шел в школу, Джек следил за парнишкой от самого его дома до угла в трех с половиной кварталах по Пятой и оттуда уже до того угла, который он мысленно называл просто «Толчковое место».
Девочка, которую он отпихнул, кричала ему вслед, но Джек Морт не обращал на нее внимания, как какой‑нибудь энтомолог‑любитель, повернутый на чешуйчатокрылых, не обратил бы внимания на обычную бабочку.
Джек тоже был в своем роде энтомологом‑любителем.
По профессии – дипломированный бухгалтер‑эксперт.
А толкать – это хобби.
4
Стрелок отошел в самый дальний закоулок сознания этого человека, и там, кажется, лишился чувств. Если он и испытывал облегчение, то лишь потому, что этот человек оказался не Уолтером, не человеком в черном.
Но все остальное было предельным ужасом… и предельным откровением.
Отделенный от тела, его разум – его ка – оставался таким же здоровым и проницательным, как всегда, но внезапное знание огрело его, как долотом по виску.
Знание это пришло к нему не тогда, когда он шагнул вперед, а тогда, когда он удостоверился, что парнишка уже в безопасности, и опять отошел назад. Была какая‑то общность между этим человеком и Одеттой, слишком фантастическая, и все‑таки как‑то уж слишком уместная, чтобы оказаться простым совпадением. Роланд почувствовал это и понял, чем должно обернуться действительное извлечение троих и кто в эту тройку войдет.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 50; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!