Потестарная организация. Организация власти.

Общинно-родовая организация

4. Потестарная организация. Организация власти

5. Языковое и этническое состояние

 

Социально-экономические отношения

Производящее хозяйство – это хозяйство, где главным источником существования является выращиваемые культурные растения и домашние животные. Переход к нему продолжался долгое время, начался в древнейших центрах у 12–10 тыс. лет назад.

Следствием его были повышение производительности труда, появление возможности накопления избыточного продукта, возникновения общественного расслоения. Появляются со временем торговые центры в виде городов, ремесло отделяется от сельского хозяйства, растет обмен между регионами. Соотносится с археологической эпохой неолита.

В это время формируются типичные хозяйственно-культурные комплексы хозяйственно-культурные типы

Хозяйственно-культурный тип (ХКТ) – историко-типологическая общность, которая характеризуется традиционным комплексом хозяйства и культуры типичны для народов, различных по происхождению, но обитающих в сходных природных условиях и находящихся примерно на одном уровне социально-экономического развития.

Различия между хозяйственно-культурными типами касаются, в первую очередь, основных занятий большинства населения — промыслов, сельского хозяйства, ремесел, а также орудий труда, пищи, жилища, средств передвижения, утвари, одежды и других элементов материальной культуры. В области духовной культуры различия между хозяйственно-культурными типами проявляются, главным образом, в тех обычаях и обрядах, особенностях изобразительного искусства, верований, культов и фольклора, которые наиболее ярко отражают формы труда и быта при тех или иных ландшафтно-климатических условиях.

Все хозяйственно-культурные типы, которые сложились до эпохи капитализма, могут быть разделены на три основные группы:

- с преобладающей экономической ролью охоты, собирательства и отчасти рыболовства,

- мотыжного (ручного) земледелия и животноводства;

- плужного (пашенного) земледелия с использование тягловой силы домашних животных при сельскохозяйственных работах.

В позднепервобытной общине, перешедшей к производящему и высоко специализированному присваивающему хозяйству, добывался относительно регулярно избыточный продукт. Поэтому в ней при сохранении господства коллективистической экономики зарождается индивидуальная собственность и трудовое распределение. Размеры её возрастают. В ней выделяются субобщины (семейная), возникают неравенство и эксплуатация. В развитом первобытном обществе совпадала в основном с одним родом, поэтому её обозначают как родовую.

Экономическую основу общества, как и раньше, составляла кол­лективная собственность на землю. Возделываемая земля и пастбища, охотничьи, рыболовные и собирательские угодья в одних случаях пря­мо принадлежали общине, в других - рассматривались как прина­длежащие племени или фратрии, но были закреплены за входившими в них отдельными общинами.

Внутри общины обрабатываемая земля являлась уже не только предметом, но и продуктом труда, обычно передавалась во владение группам ближайших сородичей и в пользование отдельным сородичам. Земельная собст­венность не могла быть отчуждена. Например, у папуасов Новой Гвинеи считалось, что полученная от предков, она должна перейти к по­томкам.

Другие средства производства и предметы потребления, со­зданные собственным трудом, - скот, орудия, утварь и т. п. - со всей несомненностью были личной собственностью и могли отчуждаться. Но в то же время еще широко практиковалось свободное заимствова­ние личных вещей сородичей.

Сходные явления происходили в области распределения пищи. Со­хранявшееся уравнительное распределение только при экстремальных ситуациях охватывало всю общину, а в обычных условиях замыкалось в более узких группах близких родственников по крови и браку. Но и такое распределение постепенно вытеснялось трудовым, при котором человек, получивший хороший урожай или приплод скота, преуспев­ший на охоте или в рыбной ловле, оставлял продукт себе или делился либо обменивался им только с теми, с кем хотел.

Рост избыточного продукта, упрочение личной собственности и замещение уравнительного распределения трудовым повели к развитию особого вида· соuиально-экономических отношений, получивших название престижной экономики. На стадии поздне­первобытной общины престижная экономика проявлялась главным образом в обмене дарами, или дарообмене.

Дарообмен существовал как внутри общины, так и в особенности за ее пределами, связывая между собой значи­тельный круг общин, и совершался как коллективно, так и индиви­дуально.

С помощью дарообмена упрочивались брачные и другие социальные связи, укреплялись мирные отношения, усиливался авторитет общин и их предводителей. Последнему особенно способствовал дарообмен с «переплатой» – стремление дать больше, чем получить, потому что в этом случае взаимность переставала быть сбалансированной и возникало известное неравенство статусов.

Экономическая сторона престижной экономики противоречива. С одной стороны, она способствовала развитию производства: в Меланезии для нужд дарообмена возделывали специальные огороды, в Африке местами выращивали особые стада скота. Стали появляться обменные эквиваленты: редкие раковины, особо ценимые птичьи перья и т. п.

С другой стороны, церемониальный характер дарообмена вел к непродуктивным тратам: во многих племенах Меланезии, Юго-Восточной Азии, Африки и Америки его сопровождали, а часто и заменяли обильные пиры.

Противоречивой была также социальная сторона престижной экономики. Она стимулировала внутриобщинную и межобщинную взаимопомощь, но и порождала начатки общественного и имущественного расслоения.

Позднее престижно-экономические отношения сыграли крупную роль в углублении социально-экономического неравенства, и первые пред­вестья этих перемен стали появляться уже на стадии позднепервобытной общины.

Но пока еще появление избыточного продукта, не подорвало коллективистической природы первобытнообщинноrо строя. Этот строй продолжал цементироваться крупной ролью общинного труда, господством коллективной собственности, сочетанием отношений уравнительного и трудового распределения.

В условиях раннего производящего или высокоспециализированноrо присваивающего хозяйства постепенно увеличились обеспеченность жизненными ресурсами и связанная с ней оседлость. Это не могло не ослабить влияния природной среды на проuесс воспро­изводства и динамику численности народонаселения. И действи­тельно, даже по самым скромным палеодемографическим оценкам, прирост населения приблизился к промилле, т. е. увеличился не ме­нее чем в 100 раз. Такой огромный скачок (его даже называют первой 2демографической революuией») явился результатом действия многих факторов, которые все больше давали о себе знать по мере развития позднепервобытной обшины.

Новые виды хозяйственной деятельности позволяли повысить плотность населения.

Половозрастная организация

В позднепервобытной общине сохранялось естественное разделение труда. Оно поддерживало существование специфических половозрастных групп с их бытовой обособленностью, своими правами и обязанностями, тайными обрядами и т. д.

Нередко на этой стадии развития происходили институциализация таких групп и их обзаведение постоянными домами холостяков, домами девушек, мужскими и женскими домами.

Наибольшее значение по-прежнему придавалось мужским группам, и наибольшее распространение имели мужские дома.

Мужские союзы – это общественный институт, возникший на стадии перехода от материнского к отцовскому роду как организация мужчин для борьбы за преобладание в обществе. Имели руководителей, тайные языки, обряды, религиозные церемонии. Центром социально-ритуальной жизни являлись специальные постройки – мужские дома. Они служили также коллективным жилищем для холостых (реже всех) мужчин, местом сборов, приема гостей.

Здесь устраивались собрания мужчин, велись многие работы, проходила обрядовая жизнь, хранились предметы культа, принимались гости. Здесь же спали холостяки, а нередко и все мужчины. Женщины и неинициированные подростки в мужской дом не допускались. В многородовых общинах каждый род мог иметь свой мужской дом для культовых отправлений.

 Женские дома встречались намного реже мужских, причем в большинстве случаев это были дома, где девушки спали под присмотром старших женщин. Там, где женских домов не было, обособление полов достигалось расположением мужского до­ма в центре селения, а домов женщин с детьми на его периферии. Там. где, как. например, у многих индейских племен Америки, не было и мужских домов, тот же результат достигался выделением в общинном доме мужской и женской половин, площадок и т. п.

В современной этнологии обращается внимание на то, что уже в позднеnервобытной общине возникли предпосылки позднейшего господства мужской части общества. На этой же стадии в связи с увеличением продолжительности жизни и общим усложнением социально-экономической деятельности четче обозначилось главенство старшей возрастной группы мужчин.

Семейно-брачные отношения.

На стадии позднепервобытной общины продолжал господствовать парный брак. Он был легко расторжим по желанию любой из сторон.

У племен с ранним производящим хозяйством чаще практиковалась полигиния, в частности сороратная, так как большое значение женского труда в земледелии делало выгодным иметь нескольких жен.

Напротив, у племен высших охотников, рыболовов и собирателей большее распространение имела полиандрия, в частности левиратная, так как здесь основным добытчиком был мужчина. Поскольку на первых порах совмещались обе формы хозяйства, местами полигиния сочеталась с полиандрией. Так, у ранних земледельuев ирокезов и гуранов в XVII в. мужчина мог иметь «добавочных жен», а женшина –«добавочных мужей»; у гуронов, были еше и особые «охотничьи девушки», сопровождавшие охотников в качестве жен. У высших рыболовов тлинкитов и их соседей морских зверобоев алеутов, по словам И.Е. Вениаминова, женщине дозволялось иметь двух мужей.

По-прежнему широко сохранялась и нередко поощрялась свобода добрачных связей, так как девушка должна была доказать свою способность к деторождению.

Браки долгое время оставались кросскузенными, но с расширением связей между обшинно-родовыми коллективами (и в целях этого расширения) кросскузенность сперва перестала быть обязательной. а затем почти исчезла. Тем самым браки утратили свой обменный характер и потребовали возмещения за рабочую силу женщин. Последнее поначалу принимало преимущественно форму отработки, с развитием престижной экономики, – форму брачного выкупа.

В связи с этим в брачном выборе стала возрастать роль близкой родни, помогавшей платить выкуп, и начала развиваться практика сговора о браке между несовершеннолетними, даже малолетними детьми. Бывало, что родственники договаривались о браке еще не родившихся детей (утробный сговор) или младенцев (колыбельный, или люлечный, сговор).

Стала развиваться и свадебная обрядность. Если раньше мужчина и женщина просто объявляли о своем желании стать мужем и женой или как-нибудь иначе давали об этом знать, то теперь появился обычай оформлять их союз более или менее сложными церемониями. Центральное место в них занимал дарообмен между родней обеих сторон. Такой церемонией могло быть и обрядовое, или фиктивное, похищение невесты, реже жениха. Отработки за невесту и ее обрядовое похищение у высших рыболовов и охотников ительменов (камчадалов) хорошо описаны С.П. Крашенинниковым.

Локализаuия брачного поселения в позднепервобытной общине была как матрилокальной, так и патрилокальной, или уксорилокальной и вирилокальной.

Возникновение трудового распределения, при котором отец получал возможность материально заботиться о своих детях, повлекло за собой, по мнению ученых, появление, и укрепление парной семьи. Вопреки продолжавшемуся разобщению полов муж и жена все чаще вместе работали, у них стало появляться общее имущество, и сама свадебная церемония, например, у значительной части папуасов, состояла в символической совместной трапезе новобрачных. Постепенно более редкими становились разводы.

В патрилокальных обществах по мере развития престижной экономики и повышения социального статуса мужчин жены уже отчасти включались в роды и внутриродовые группы мужей, что находило выражение в их участии в родовых обрядах, захоронении на родовых кладбищах и т. п.

Отцы все чаще старались передать личное имущество своим детям. Словом, уже наблюдались какие-то зачатки превращения парной семьи в позднейшую малую, или моногамную.

Хотя хозяйственные и социальные функции парной семьи несколько расширились, она по-прежнему имела несоизмеримо меньшее значение, чем общинно-родовая организация. У нее не было отдельной от родовой, общей для обоих супругов собственности на такое основное средство производства, как земля. Совместное движимое имущество супругов, за исключением жилиша, чаще всего было невелико, намного уступая по размерам и значению их раз­дельному имуществу.

В целом на стадии позднепервобытной общины парная семья и община находились в состоянии усиливавшегося противоборства. Чем более крепкими оставались общинные связи. тем слабее была семья, а чем более укреплялась семья, тем слабее становилась община.

Из парных семейно–брачных отношений в эпоху позднеродовой общины и распада первобытного строя возникает моногамия – (от греч. monos – один, gamos – брак) – единобрачие, историческая форма брака и семьи.

М. становится господствующей в классовых обществах. Моногамный брак –это индивидуальный, имеет отцовский счёт родства и патрилинейное наследование имущества.

Общинно-родовая организация

Родство на новом этапе в большей мере, чем раньше, осознавалось как кровная связь, оно и теперь не утратило своего социального аспекта.

В обществах с ранним производящим и высокоспециализиро­ванным присваивающим хозяйством общинно-родовая организация не претерпела принципиальных изменений, но заметно услож­нилась. Это относится как к структуре общины, так и к характеру родовых связей.

По сравнению с предыдущей стадией резко увеличилось количество многородовых общин. Это было вызвано в одних случаях возросшими потребностями в кооперации труда, в других - хозяйственными и общественными интересами мужчин в условиях матрилокального брачного поселения. Ведь только при совместном поселении членов не менее чем двух родов мужчины могли сохранить непосредственные связи со своей родней. Поскольку же брачная сеть к этому времени расширилась, многородовые общины обычно состояли не из двух, а из нескольких групп сородичей. Члены каждой такой группы со своими мужьями или женами образовывали как бы субобщину в общине. В свою очередь, они могли делиться на еще меньшие общинные ячейки, например, тяготевшие к материнским семьям.

В таких общинах могли возникать отношения соперничества и даже враждебности между отдельными родами. Вместе тем нужды широкой трудовой кооперации, защиты от набегов и т. п. требовали сплочения общинников. Это вызывало к жизни различные институты внутриобщинной интеграции. Так, наряду с культовыми мужскими домами отдельных родов стали появляться мужские дома для общинных собраний. Устраивались совместные пиршества, появлялись общие культы, чаще всего на основе культа древнейшего или крупнейшего из входивших в общину родов. На соседей-общинников могли даже распространиться термины кровного родства, как это имело место, например, у многих племен североамериканских индейцев.

Потребности в широкой кооперации труда, обмене, защите от врагов, а нередко и в поддержании мирных отношений, установении брачных контактов способствовали завязыванию связей на межобщинном уровне. Возможности для этого предоставляло развитие престижной экономики, которая и сама стимулировала такие связи. Регулярный дарообмен между общинами сопровождался изобильными пиршествами. Укрепление межобщинных отношений способствовало развитию таких институтов, как гостеприимство, побратимство, адопция

Родовые связи и родовая организация на стадии nозднепервобытной общины стали более сложными.

 Родовая организация сделалась более разветвленной. Роды разделились на внутриродовые группы, те в свою очередь - на еще меньшие группы сородичей и т. д. Это был процесс, шедший параллельно выделению субобщин и, вероятно, его опережавший и определявший. В отличие от родов, возводивших себя к очень отдаленным и часто мифическим предкам, внутриродовые группы сородичей были потомками более или менее реальных и памятных предков. Такие группы называют «линидж» (термин ставший международным). Для рода существует и другое обозначение – клан, и внутриродовые группы называют также субкланами.

Линидж – (от англ. lineage – происхождение, род) – внутриродовая группа родственников, ведущих происхождение от памятного реального предка. Выделяется в позднеродовом обществе.

Дробная и разветвленная структура родов и внутриродовых групп получила название сегментарной организации.

Поначалу имелось всего два уровня таких структур:

сами роды (кланы) и их сегменты - линиджи (субкланы).

Род обеспечивал важнейшие экономические, социальные и идеологические функции (распределение земли, трудовая и материапьная взаимопомощь, наследование имущества, одного из родовых имен и т. п. взаимозащита, экзогамия, культовая жизнь), линидж был родственным ядром домохозяйства.

Сегментарная организация еще больше усложнялась там, где роды продолжали группироваться в фратрии.

Фратрии по-прежнему могли быть первоначальными родами, но могли и возникать в результате искусственного объединения нескольких родов.

Фратрии (а если их не было, то непосредственно роды) объединялись в племена, на этой стадии обозначившиеся четче, чем на предыдущей. Типичный пример родоплеменной организации дает исследованная Л. Г. Морганом одна из групп индейцев-ирокезов. Линиджи составляли здесь восемь родов, те – две фратрии, а все вместе – племя сенека. Функции были поделены между ними следующим образом. Линиджи были материнскими семьями, образовывавшими домохозяйства -– «овачиры».

Роды являлись экзогамными коллективами матрилинейных родственников, объединенных прежде всего

 отмеченными выше отношениями общей собственности, взаимного наследования, взаимопомощи и взаимозащиты. Они имели свои тотемные имена, с которыми, как правило, были связаны и личные имена сородичей. Так, дети, родившиеся в роде Ястреба, получали имена Длинного крыла, Белоглазой птицы и т. п. Род имел право адопции, на практике осуществлявшееся одной из овачир, и свое отдельное от других родов кладбище.

Фратрия была объединением «братских» родов в противоположность «двоюродным» родам другой фратрии. Во внутриплеменной жизни роды одной фратрии всегда выступали солидарно, поддерживая друг друга в случае надобности против родов другой фратрии. Так обстояло дело, например, когда в племени случалось убийство, расходились мнения по поводу кандидатуры нового предводителя, составлялись партии для общественной игры в мяч и т. д. Фратрии имели свои религиозно-знахарские братства с особым ритуалом посвящения и другими церемониями. Вероятно, фратрии в какой-то мере выступали в качестве особых военных единиц.

Племя было верховным собственником территории, носителем определенной культурно-бытовой общности, кругом эндогамных браков и, что особенно важно, уже обладало не только этнокультурными особенностями, но и социально-потестарными функциями.

Но об организации власти и об этнической ситуации на стадии позднепервобытной общины надо сказать особо.

Потестарная организация. Организация власти.

Для обозначения догосударственной организации власти, свойственной первобытному обществу. принят- термин потестарная организация (от лат. potestas – власть), для которой характерно примитивное народовластие: высший орган - собрание всех взрослых сородичей или общинников. Большую роль играл совет старейшин.

Организация власти в большой мере сохраняла начала первобытного народовластия. Все важные вопросы (обсуждение крупных хозяйственных предприятий, проступков, военных конфликтов и т. п.) решались на собраниях общинников или сородичей под руководством их признанного главы. Вместе с тем развитие общинно-родового и родоплеменного строя, а в особенности сегментарной организации, способствовало начавшейся иерархизации органов коллективной власти. Появились и новые механизмы приобретения личного главенства.

В собраниях или на советах принимали участие все взрослые, полноправные общинники либо сородичи, хотя все чаще они превращались в собрания только взрослых мужчин и проходили в мужских домах. Решения принимались сообща, причем большое значение придавалось тому, чтобы было достигнуто единство мнений, а не просто подчинение одних воле других, пусть даже большинства. Поэтому многое зависело от глав и других уважаемых людей коллектива, их авторитета и красноречия.

Соподчинение органов коллективной власти могло достигаться путем представительства глав домохозяйств в общинных и родовых советах, а глав таких советов – в советах фратрий и племен. Но принцип представительства еще только вытеснял принцип всеобщего участия.

Так, у ирокезов в советы родов входили все их взрослые члены, а в советы фратрий и племени – только главы родов. Каждый уровень этой потестарной иерархии обладал своей сферой компетенции.

У тех же ирокезов на советах домохозяйств решались их внутренние вопросы, на родовых советах – общеродовые вопросы хозяйственной, общественной и идеологической жизни, на советах племени — вопросы, связанные с взаимоотношениями родов и отношениями с другими племенами. Совет племени охранял высшие интересы соплеменников. Он утверждал родовых глав и мог смещать их даже вопреки желанию рода, улаживал межродовые конфликты, отправлял и принимал посольства, объявлял войну и координировал действия отдельных отрядов во время крупных военных походов, заключал мир и устанавливал межплеменные союзы. Совет племени собирался нечасто. Поэтому, чтобы в промежутках между собраниями племя не лишалось общего руководства, у некоторых ирокезских племен одного из родовых глав выбирали верховным главой. Однако его полномочия были незначительны, а его решения подлежали последующему утверждению на совете племени.

Главы всех уровней, как правило, избирались из числа наиболее пригодных и достойных. Важнейшими качествами руководителей считались хозяйственный опыт, трудолюбие, организаторские способности, красноречие, знание обычаев и обрядов, щедрость, нередко также воинское искусство или культовые знания.

В одних обществах, где функции главенства оставались неразделенными, от главы требовалось обладание если не всеми, то многими из этих качеств; в других, где принцип целесообразности повел к разграничению сфер руководства, обычный глава, военный предводитель, знахарь или колдун должны были обладать выдающимися способностями в своей специфической области.

Например, у меланезийцев острова Добу все функции руководства принадлежали одному лицу, у ирокезов были обычные главы – «сахемы» и военные предводители, у кубео Южной Америки – обычные главы и колдуны и т. д.

Бывало и так, что в том или ином племени особое значение придавалось какому-нибудь определенному виду деятельности, скажем, военной или культовой. Тогда при выборе «универсального» главы в первую очередь принимались во внимание его способности именно в этом виде деятельности, а при наличии «дифференцированных» глав наиболее высокий статус получал один из них. Имелись и другие факторы, влиявшие на выбор глав.

Там, где существовали сколько-нибудь институциализованные возрастные категории, лидер должен был принадлежать к старшей из них, наиболее привилегированной. В других случаях также в той или иной мере принимался во внимание возраст претендента. В условиях многородовых общин было важно, чтобы руководитель общины принадлежал к наиболее многочисленной родовой группе, а в условиях разрастания и расселения общинно-родовых коллективов определенные преимущества приобретали группы первопоселенцев. Тем самым обозначалась тенденция закрепления главенства за определенными родами или входившими в них линиджами.

Появление избыточного продукта и личных богатств повели к тому, что институт главенства стал испытывать воздействие также и имущественных факторов. У ряда племен Меланезии, Юго-Восточной Азии, а в менее выраженной форме также Северной Америки и Африки появился особый вид лидеров – так называемые большие, или значительные, люди. В международной научной терминологии за ними закрепилось название бигменов. Это были мужчины, выделявшиеся своим богатством и щедростью, выдвигавшими их на первый план в условиях широкого развития престижной экономики. Бигмен стремился иметь побольше жен, чтобы они, а в какой-то мере и их родственники на него работали. Бигмена не выбирали – он становился им благодаря своему высокому престижу, создававшему ему множество сторонников из числа сородичей и сообщинников. Чтобы стать настоящим крупным бигменом, надо было обладать не только богатством и щедростью, но и другими выдающимися способностями: силой, умом, умением организовать и убедить людей, разносторонними, в том числе магическими, знаниями. Имя такого бигмена звучало, как говорили папуасы-мбовамб, «на все стороны света».

На стадии позднепервобытной общины главенство, как правило, еще не наследовалось.

Лидер либо, как ирокезский сахем, избирался, либо, как папуасский бигмен, добивался как можно более широкого признания. Для этого он стремился отличиться, очень часто соперничая с другими претендентами, вербовал сторонников, устраивал престижные пиры, предпочитал дарообмен «с переплатой», старался привлечь к себе внимание на собраниях общинно-родовых групп, во время военных действий и т. п.

Но предпосылки наследственного главенства уже складывались. Усложнившаяся на этой стадии производственная, социальная и идеологическая деятельность часто требовала от руководителя намного лучших, чем у других членов общинно-родовой организации, умений и знаний. Приобрести их легче было тому, кто чаще всех общался с лидером – сыну, племяннику и т. п. При этих условиях у него было больше шансов в свою очередь стать лидером. При главенстве типа бигменства сюда добавлялись материальные преимущества сыновей бигменов – возможность уже при жизни отца обзавестись несколькими женами и доставшиеся по наследству богатства. Это давало им жизненный старт.

Применять свою власть по отношению к членам коллектива совету или лидеру по-прежнему приходилось не так уж часто. Семейные и внесемейные механизмы социализации продолжали надежно обеспечивать соблюдение индивидами установленных порядков. Конфликты имели не столько внутригрупповой, сколько межгрупповой характер. И с разветвлением сегментарной организации они, естественно, учащались.

Между членами разных линиджей, родов и тяготевших к ним общин возникали ссоры из-за несоблюдения правил дарообмена, полового и брачного соперничества и по различным другим причинам. Как и раньше, в общинно-родовых нормах главенствовало групповое начало, однако в новых условиях его понимание зависело от степени консолидированности втянутых в конфликт групп.

Члены линиджа, рода, общины могли заступиться за своего, пусть даже и виновного, члена, но могли и выдать его обиженным. Все же значительно чаще за своего заступались, а в случае его смерти мстили.

Так получила развитие кровная, или родовая, месть, при которой любой из близких убитого был обязан отплатить за кровь любому из близких убийцы. В то же время с появлением богатств не редкостью стали случаи, когда виновная сторона откупалась от потерпевшей стороны материальными ценностями. Те же экономические процессы на стадии позднепервобытной общины и возросшая консолидированность близкородственных групп по отношению к другим звеньям сегментарной организации повели к заметному переосмыслению прежних норм. Нарушение экономического равновесия внутри группы местами стало рассматриваться как более тяжкое преступление, чем даже убийство. У папуасов описано немало случаев, когда человек, убивший близкого сородича, подвергался лишь символическому наказанию, так как иначе родственный коллектив был бы еще больше обескровлен.

Родоплеменная организация власти, как правило, жестко подчиняла поведение индивида интересам коллектива, одновременно ставя вне закона все, что находилось за рамками высшего звена этой организации – племени.

---

Дата добавления: 2021-01-20; просмотров: 330; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!