Трудные случаи управления в русском языке 20 страница



 

Смешение паронимов считается грубой лексической ошибкой, так что паронимы заслуживают внимания не меньше, чем синонимы.

 

Умелое использование паронимов помогает нам правильно и точно выразить мысль. Именно паронимы раскрывают большие возможности русского языка в передаче тонких смысловых оттенков. Вот, например, как А.С. Пушкин вводил паронимы в речь царя в драме «Борис Годунов»: Я думал свой народ в довольствии, во славе успокоить. Щедротами любовь его снискать, - я злато рассыпал им, я им сыскал работы, - они ж меня, беснуясь, проклинали (снискать - заслужить, приобрести что-либо, сыскать - найти). Еще примеры: Надев широкий боливар, Онегин едет на бульвар; Лазурный, пышный сарафан одел Людмилы стройный стан.

 

В иных случаях паронимы ставят рядом. При этом часто автор обращает внимание на смысловое отличие паронимов при кажущемся их подобии. Так, А. Югов писал в книге «Думы о русском слове»: «Знающий язык своего народа писатель не спутает пустошь и пустырь: пустошь распахивают, а пустыри застраивают». Еще пример: Вспомнил ли он (Сабуров) об Ане в эти дни? Нет, не вспомнил - он помнил о ней, и боль не проходила (Сим.). Следовательно, употребление паронимов может быть средством уточнения мысли.

 

Возможно сопоставление паронимов, если автор хочет показать тонкие смысловые различия между ними: Я не люблю пластику кистей у танцовщиц. Она манерна, условна и сентиментальна, в ней больше красивости, чем красоты (Станисл.).

 

Яркий стилистический эффект создает противопоставление паронимов: Меня тревожит встреч напрасность, что и ни сердцу, ни уму, и та не праздничность, а праздность, в моем гостящая дому (Ев.). Обычно в этом случае паронимы соединены противительным союзом и одно из созвучных слов дается с отрицанием: Я жить хотел быстрее всех. Я жаждал дел, а не деяний. Но где он, подлинный успех, успех, а не преуспеянье?! (Ев.)

 

Противопоставляются и неродственные созвучные слова: не фирма, а форма; флаг, а не флюгер; Теперь он увлекся не спортом, а спиртом. Кажущаяся нелогичность сближения похожих слов придает особую экспрессию фразе: Она вся в белом, белом, белом, а я - в былом (песня).

 

Паронимы и еще чаще созвучные неродственные слова Используются в каламбурах: Памятник первоопечатнику (И. и П.): Розыск сбежавшего жениха не обвенчался успехом. При этом одно из обыгрываемых слов может в тексте отсутствовать, но мы его обязательно вспоминаем под влиянием звуковых ассоциаций: содрание сочинений, притворные актеры, червь самомнения.

 

К смешению паронимов близка лексическая ошибка, состоящая в замене нужного слова его искаженным словообразовательным вариантом. В разговорной речи вместо прилагательного внеочередной употребляют неочередной, вместо выдающийся - выдающий, вместо заимообразно - взаимообразно. Такие слова образованы вопреки литературно-языковой норме, употребление их свидетельствует о крайне низкой речевой культуре.

 

3.3.8.

Стилистические возможности словообразования

 

Русский язык выделяется среди других языков богатством словообразовательных суффиксов. Сравните: дом - домик - домишко - домище - домина; брат - браток - братец - братишка; рука - ручища - ручка - ручонка - рученька. Одни звучат ласково, другие - пренебрежительно, иронически; в одних словах отражена положительная оценка предметов (девчурка, старичок, старушка), в других - отрицательная (деваха, старикан, старикашка).

 

Есть суффиксы, указывающие на размеры предметов и повременно отражающие отношение к ним говорящего (домище, домина, ножища, детина, большущий, здоровенный - домик, комнатка, комнатушка, деточка, крохотный, малюсенький). Слова, к которым присоединяются уменьшительные суффиксы, очень часто получают и ласкательный оттенок: маленький домик, крошечная девчушка.

 

С помощью суффикса можно придать слову шутливую окраску (бумаженция, старушенция); оттенок пренебрежения (солдатня, матросня); отрицательное оценочное значение (спанье, кислятина, пошлятина, галдеж, скукота).

 

В русском языке исключительным богатством экспрессивных оттенков отличаются существительные с суффиксами, обозначающие лицо: девочка - девчурка - девчушка - девчонка - девчоночка - девонька - девулька - девка - деваха. Можно нанизывать суффиксы субъективной оценки, так что происходит их удвоение, утроение: дочурочка, бабуленция, крохотулечка, духотища.

 

Суффиксы создают богатейшие возможности для варьирования при употреблении не только существительных и прилагательных, но и других частей речи. Например: тысчонка, миллиардище, многовато, маленечко, столечко, рядком, давненько, вприсядочку, никогошеньки, ничегошеньки, баюшки, баюнюшки, охохонюшки, нетушки, спасибочко и т.д.

 

Для глагола еще большие возможности представляет образование новых слов с помощью приставок, например: бегать - добегаться, забегаться, отбегаться, уездиться, уходиться, обхохотаться, подзаработать, прихватить, попридержать и др. Именно приставки создают особую выразительность глаголов, указывая на высокую степень интенсивности действия или на разнообразные оттенки его проявления (исчерпанность, ограниченность и т.д.) и придавая словам сниженную, разговорную окраску.

 

В русской художественной литературе множество интересных примеров искусного применения словообразования для выражения разнообразных оттенков значений и эмоциональной окраски слов. Например, у Грибоедова Фамусов использует их, чтобы выразить расположение к собеседнику (Скалозубу): Прозябли вы, согреем вас; отдушничек отвернем поскорее. В иных репликах эти же суффиксы придают речи ироническую окраску: Будь плохонький, да если наберется душ тысячки две родовых, - тот и жених; создают фамильярно-непринужденный тон его монологов: Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку, ну как не порадеть родному человечку!

 

А пристрастие Молчалина к уменьшительно-ласкательным словам придает его речи заискивающий оттенок, подчеркивая его зависимое положение: Ваш шпиц - прелестный шпиц, не более наперстка, я гладил все его; как шелковая шерстка. В монологах Чацкого слова с оценочными суффиксами звучат сатирически: Французик из Бордо; Посмотришь, вечерком он чувствует себя здесь маленьким царьком.

 

Гоголь с иронией описал увлечение уменьшительно-ласкательными словами дам города N, пересыпавших свою пустую речь сентиментальными восклицаниями: Фестончики, все фестончики: пелеринка из фестончиков, на рукавах фестончики, эполетцы из фестончиков, внизу фестончики, везде фестончики.

 

Использование выразительных возможностей русского словообразования в творчестве наших лучших писателей было обусловлено и особенностями их стиля, и конкретными художественными задачами.

 

Однако, как это ни странно, нашу речь портит немотивированное использование «ласковых» словечек. Представьте себе юношу атлетического сложения, который жалуется: Головка болит, ножку подвернул, гоняя мячик на футбольном поле; немножечко хромаю. Не покажется ли он при этом смешным?

 

У некоторых людей есть дурная привычка - делать свою речь «слишком вежливой»;

 

Два билетика, прошу вас!

 

Будьте любезны, подайте два салатика и двое сосисочек!

 

Мне справочку заверьте, пожалуйста!

 

В повседневной речи, а тем более в публичных выступлениях, не следует злоупотреблять уменьшительно-ласкательными словами: они лишь продемонстрируют ваше незнание законов красноречия.

 

3.3.9.

Стилистическое использование частей речи

 

Задумываясь о богатстве русского языка, нельзя упускать из виду и стилистику частей речи. Умелое их использование открывает широкие возможности усиления эмоциональности, яркости речи. Ведь имена существительные, прилагательные, числительные, местоимения по своим стилистическим функциям представляют неоценимый источник выразительности художественных описаний. Глаголы позволяют писателю живо передать движение, они незаменимы в повествовании.

 

В зависимости от главенствующей роли имен или глагольных форм говорят об именном или о глагольном типе речи. Это во многом определяет стиль художественных произведений, ораторских речей.

 

Рассмотрим более подробно стилистическое использование разных частей речи как источника ее выразительности, живости, яркости.

 

Информативная роль существительных не вызывает сомнения: именно в этой части речи обычно сосредоточено основное содержание сообщения. Однако не следует забывать и о том, что имена существительные выполняют в речи и эстетическую функцию. Они вовлекаются в систему выразительных средств и обретают соответствующую экспрессивную окраску.

 

Большими потенциальными возможностями создания образной речи обладают конкретные существительные. Умелое введение их в текст создает зримые картины. Например:

 

Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука: во время грозы облака будут спускаться до моей кровли. Нынче в 5 часов утра, когда я открыл окно, моя комната наполнилась запахом цветов, растущих в скромном палисаднике. Ветки цветущих черешен смотрят мне в окна, и ветер иногда усыпает мой письменный стол их белыми лепестками (Л.).

 

Особая стилистическая ценность конкретных существительных определяется их изобразительными возможностями при описании художественных деталей. В этом случае слова, называющие бытовые реалии, нередко весьма «прозаические» вещи, заключают в себе большую образную энергию и представляют неограниченные изобразительные возможности для описания жизни героев, обстановки, картин природы, быта. Вспомним гоголевские строки:

 

- Прошу покорно закусить, - сказала хозяйка. Чичиков оглянулся и увидел, что на столе стояли уже грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепешки со всякими припеками: припекой с лучком, припекой с маком, припекой с творогом, припекой со сняточками, и невесть чего не было.

 

Возможность стилистического использования подобных существительных в процессе предметно-образной конкретизации в русской литературе свидетельствовала о торжестве реалистического метода.

 

Большой простор для стилистических наблюдений открывает выразительность русских имен и фамилий. Они отличаются большим разнообразием словообразовательных вариантов - от интимно-ласковых (Ванюшка, Ванятка, Ванечка, Ванюша) до пренебрежительных и грубых (Ванька, Ванюха). Стилистически противопоставлены официальные имена (Иван Иванович Иванов) и разговорные (Ваня).

 

Выразительность личных имен обусловлена еще и тем, что многие из них восходят к греческим корням и несут в себе скрытое символическое значение: Митрофан - слава матери; Елена - избранная, светлая и т.д.

 

Русский язык предоставляет неограниченные возможности и для словотворчества. Еще в эпоху классицизма русские драматурги сочиняли выразительные фамилии-характеристики: Правдин, Стародум (Фонвизин). Галерею отрицательных персонажей, наделенных красноречивыми фамилиями, пополнили писатели XIX в: Молчалин, Скалозуб (Грибоедов); Буянов, граф Нулин (Пушкин); Держиморда (Гоголь).

 

Есть фамилии, отражающие ущербность героев: Макар Девушкин, князь Мышкин (Достоевский); насмешливо-иронические: Красоткин, Поцелуев (Гоголь); остросатирические: учитель Вральман (Фонвизин), судья Ляпкин-Тяпкин (Гоголь). Однако наряду с богатым набором сниженных фамилий в русской литературе известно и немало имен собственных, которые воспринимаются не как нейтральные, а как «хорошие», открытые для создания вокруг них ореола положительных эмоциональных оттенков; ср.: Онегин, Печорин, Ларины, Ленский, Инсаров, Ростов. Подобные фамилии кажутся красивыми благодаря их эстетическому звучанию.

 

Другую группу стилистически активных имен собственных составляют географические наименования. В русском литературном языке их значения обогащаются различными ассоциациями. Так, в годы Великой Отечественной войны острое политическое значение обрели многие географические названия: Брест, Сталинград, Волга, Урал, Ялта и др.

 

Прилагательное - самая живописная часть речи. Русский язык выделяется богатством «качественных слов», по количеству прилагательные уступают только существительным.

 

Обращение к прилагательным диктуется необходимостью в деталях обрисовать внешность героя: Вижу, как теперь, самого хозяина, человека лет пятидесяти, свежего и бодрого, и его длинный зеленый сюртук с тремя медалями на полинялых лентах (П.). Прилагательные участвуют и в создании психологического портрета персонажа, описании его привычек, уклада жизни и т.д. В русской художественной литературе сложилась богатая традиция стилистического освоения прилагательных в различных описаниях, и прежде всего в пейзажных зарисовках. Проиллюстрируем это примером описания лунной ночи: ...Появилась луна, обливая море серебряным блеском. Большая, кроткая, она медленно плыла вверх по голубому своду неба, яркий блеск звезд бледнел и таял в ее ровном, мечтательном свете (М.Г.).

 

Отказ писателей от использования прилагательных при изображении природы в художественном тексте может стать своеобразным стилистическим приемом, демонстрирующим ироническое отношение автора к «высокому» слогу, стремление к «деромантизации» пейзажа. Этот прием показан, например, в рассказе М. Горького «Месть»: Соловьи и луна, тени, запах цветов - все это имелось налицо и в количестве гораздо большем, чем было нужно по ходу дел. Читатель невольно сравнивает эту фразу с пейзажной зарисовкой в начале рассказа (Эта река и камыш по ее берегам, а за ним темные, пышные деревья так хороши, облитые чудным, приветливым светом луны...); отказ автора от использования прилагательных-эпитетов расценивается как выражение протеста против фальши «красивых слов».

 

Значительные выразительные возможности заложены в формах степеней сравнения имени прилагательного. Они указывают на более (или менее) интенсивное проявление качественного значения, что делает их экспрессивными: Можно краше быть Мери, но нельзя быть милей (П.); Молчалин прежде был так глуп! Жалчайшее созданье! (Гр.) Писатели и публицисты используют различные сочетания форм степеней сравнения, создающие гиперболизм при указании на преобладание того или иного признака: Дороги хуже худшего (Ч.).

 

Умение автора найти точное прилагательное нередко выступает критерием хорошего слога. Однако при употреблении прилагательных важно сохранять чувство меры, не злоупотребляя определениями, порождающими многословие. А.П. Чехов советовал молодому Горькому: «Читая корректуру, вычеркивайте, где можно, определения» (выделено нами - И.Г.).

 

Многие считают, что числительные не интересны с точки зрения выразительности речи, так как обычно используются лишь для точной передачи количественной информации. Но иногда статистические данные более интересны, чем самые красивые слова. В.Г. Белинский замечал, что бывает так, когда «самые увлекательные, самые патетические места ораторской речи вдруг сменяются статистическими цифрами, сухими рассуждениями, потому что толпа убеждается не одной красотой живой речи, но... и фактами» (рецензия на «Общую риторику» профессора И. Кошанского»).

 

Опытные ораторы в выступлениях стараются избегать употребления числительных, так как на слух они воспринимаются с трудом - статистика утомляет аудиторию. Иное дело - письменная речь. Здесь числительные незаменимы как самая информативная часть речи, выступающая, в определенных условиях, и как сильный источник эмоциональной речи. Какой всплеск эмоций могут вызвать числительные, например, в рубрике «Очки, голы, секунды», адресованной болельщикам и спортсменам! Однако нас больше интересует использование числительных писателями.

 

Числительные, как и другие части речи, вовлекаются в систему выразительных средств. Мастера художественного слова ценят числительные, которые при описании событий создают впечатление достоверности, правдивости изображения. Это важно, например, в повествовании о военных событиях, когда писатель использует фактические данные, извлеченные из тех или иных документов:

 

Полк Карпова занимал оборону на линии: высота 251 - деревня Петелино - разъезд Дубосеково... Они сконцентрировали свыше 80 танков, два полка пехоты, шесть минометных и четыре артиллерийские батареи.

 

(А. Кривицкий)

 

При таком включении числительных в художественную речь читатель ощущает их иностилевую принадлежность, но именно это и придает повествованию особую действенность, заставляя поверить автору.

 

При стилистической оценке местоимений прежде всего обращает на себя внимание их особая употребительность в разговорной речи. В живом общении их конкретизация легко достигается жестом, интонацией. Мы любим употреблять местоимения и для выделения особо значимых слов: Дима, он не подведет. Экономика, она требует внимания профессионалов... Такое (двойное) указание на предмет речи далеко не всегда стилистически оправдано. Тем более лишними оказываются местоимения в таких, например, предложениях: Перед своей смертью он покаялся; Окончив свою школу, Ольга осталась в родной для нее деревне. Однако это вовсе не означает, что местоимения следует избегать. Нужно научиться их использовать как источник выразительности речи.

 

Обращение к местоимениям художников слова всегда продиктовано эстетическими мотивами. Чтобы понять это, проанализируем выразительные возможности некоторых местоимений. По богатству экспрессивных красок на первом месте среди них стоят личные местоимения. Введение в текст личных и притяжательных местоимений я, мы, мой, наш приводит к субъективации авторского повествования. Этот стилистический прием широко используют писатели и публицисты. Так, журналист, выступая в очерке от первого лица, создает впечатление достоверности описываемых событий, как бы «приближая» их к читателю:

 

Я вхожу в комнату, где живет режиссер Алексей Герман... и будто попадаю в знакомый по экрану мир.

 

Личные местоимения в прямой речи, которая тоже является сильным источником экспрессии, создают «эффект присутствия» читателя в описываемой ситуации:

 

Узнаю, что многие вещи германовской квартиры переселялись в павильон и снимались в фильме. Зачем?

 

- Мне это было очень важно. Висел портрет отца, портрет матери... Соврать под их взглядом было немыслимо.

 

Если же в речи происходит замена личных местоимений первого лица формой третьего лица, - создается «эффект отстранения», описываемое отдаляется, что также может стать стилистическим приемом:

 

Это был сон о возвращении в детство... Будто я вхожу в наш двор... Здесь сидят все наши ребята... Мне навстречу выходит мальчик, и я знаю, что он - это я. Выходят мать и отец, совсем молодые, смотрят на него и молчат.

 

Особое стилистическое значение имеет выбор форм числа личных местоимений, отражающих или официальный, или дружеский, интимный характер речи. Вспомним выразительный переход к обращению «на ты» в письме Татьяны к Онегину:

 

Я к вам пишу...

 

Теперь, я знаю, в вашей воле

 

Меня презреньем наказать.

 

И вдруг:

 

Другой!.. Нет, никому на свете

 

Не отдала бы сердце я!


Дата добавления: 2020-12-22; просмотров: 61; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!