Интерпретация марксизма К. Каутским и Э. Бернштейном.
Лекция 2. Европейская социал–демократическая мысль конца XIX – начала XX в. (2 ч.)
1. Фабианское общество - первое реформистское течение социализма.
2. Интерпретация марксизма К. Каутским и Э. Бернштейном.
3. Последующее развитие европейской социал-демократической мысли.
Первоисточники:
Бернштейн Э. Возможен ли научный социализм? М., 1991.
Бернштейн Э. Проблемы социализма и задачи социал-демократии. М., 1901.
Каутский Карл Диктатура пролетариата Екатеринославское книгоиздательство “НАУКА” 1919.
Каутский К. От демократии к государственному рабству. Берлин, 1922.
Каутский К. Терроризм и коммунизм. Берлин, 1919.
Ленин В.И. Диктатура пролетариата и ренегат Каутский.
1. Фабианское общество - первое реформистское течение социализма.
В социалистическом движении всегда было два течения: реформистское и революционное. Первое делало ставку на постепенные преобразования, отвергало классовый антагонизм и органическую связь государства с интересами эксплуататоров в условиях капиталистического общества, ориентировалось на осуществление социальной революции мирным путем с использованием демократических институтов. Второе носило радикальный характер, исходило из неизбежности суровой классовой борьбы, рассматривало революцию как ее высшее проявление или критическое обострение, оправдывало революционное насилие, готовилось к нему и настаивало на неизбежности переходного периода революционной диктатуры пролетариата.
|
|
|
Полемика между представителями двух направлений велась постоянно. Радикалы обвиняли реформистов в утопизме, оппортунизме, соглашательстве, в готовности мириться с сохранением неравенства и эксплуатации, довольствоваться незначительными улучшениями и послаблениями. Сторонники постепенности упрекали революционеров в кровожадности, макиавеллизме, нетерпимости, в апологии диктаторских методов, отходе от демократии и искажении социалистических принципов.
До поры до времени обе тенденции уживались в рамках Социалистического интернационала. Окончательное размежевание, не только идейно-политическое, но и организационное произошло после Октября 1917 г. В 1919 г. по инициативе В; И. Ленина был создан Коммунистический интернационал (Ш Интернационал), призванный сплотить революционные партии, порвавшие с социал-демократическим движением (П Социалистическим интернационалом), в котором восторжествовал реформизм. Коммунистическая идеология стала символом радикализма, а традиционное название «социал-демократия» сохранилось применительно к сторонникам мирных эволюционных преобразований. Постепенно вошло в обиход несколько иное определение этого направления — «демократический социализм», приобретшее ныне широкоё признание. В нем заложено противопоставление антидемократическому социализму», т. е. коммунизму, принципиальное неприятие ленинской интерпритации тезиса Маркса о диктатурё пролетариата и практики «реального социализма» в СССР и других странах.
|
|
|
Демократический социализм прочно утвердился в качестве господствующего течения социалистической мысли на Западе. Последние 20 — 30 лет он активно распространялся в странах Латинской Америки, Азии и Африки, а после крушения коммунистических режимов — и в Восточной Европе. Партии демократического социализма по-прежнему объединены в Социалистическом интернационале, отметившем в 1989 г. своё столетие.
В Англии рассматриваемого периода последовательно реформистское течение социализма было представлено Фабианским обществом, основанным в 1884 г. Оно было названо по имени римского полководца Фабия Кунктатора, т. е. «медлителя», вошедшего в историю благодаря тактике выжидания и уклонения от решительных действий, и объединило ряд известных представителей английской интеллигенции. Среди основоположников фабианства наиболее известны Сидней Вебб, создатель Лондонской школы экономики и политической науки, Беатриса Вебб, его жена, известный экономист, знаменитый драматург Бернард Шоу, одно время к обществу присоединился писатель Герберт Уэллс.
|
|
|
Фабианское общество носило характер клуба интеллектуалов, предпочитающих не связывать себя непосредственно с политической борьбой. Но его влияние было значительным. Общество поддержало создание Лейбористской пapmuu и постоянно поставляло ей не только программные положения, но и многих лидеров.
Движение фабианцев стало своеобразным откликом на обострение социальных проблем и недовольство рабочего класса. Вебб в 1886 г. рассуждал так. Если все оставить неизменным, «многострадальные массы наконец восстанут и на наших глазах пошатнут в отчаянии всю общественную систему... Мы стали фабианцами, чтобы пытаться предотвратить развитие событий в наравлении такого всеобщего разрушения».
Но истоки фабианства не в рабочем движении, а в английском либерализме, в тех формах, которые он приобретал с середины XIX в. у лучших своих представителей, в первую очередь в «неолиберальной» и «полусоциалистической», по оценке известного английского историка Дж. Тревельяна, доктрине Дж. Ст. Милля. Воздействие идей Милля-младшего на фабианцев было очень велико. В фабианстве воплотилась тенденция соединения рабочего движения с либерализмом, возникшая в связи с угасанием чартизма (массовые боевые выступления английского пролетариата с конца 30-х до начала 50-х гг.). Революционным призывам фабианцы противопоставили умеренно-реформистскую платформу.
|
|
|
В 1889 г. общество опубликовало под редакцией Б. Шоу свой коллективный манифест «Фабианскии очерки социализма». Во введении Шоу заявлял, что идеи «боевой организации трудящихся классов и всеобщего восстания оказались непрактичными и были отвергнуты английскими социалистами». Боевой социализм, по его словам, был «отвергнут, но не обесчещен». Ему противопоставлялась как единственно возможная альтернатива умеренная социал-демократическая программа. Впрочем, отрицание революционного пути не мешало фабианцам сурово критиковать общество, основанное на господстве частной собственности и принципах экономического либерализма. «Частная собственность, — писал Шоу, — была несправедливой с самого начала, и она, совершенно невозможна в качестве конечного решения проблемы соответствия доли рабочего в распределении богатства труду, вкладываемому им в производство». Вебб называл порядки, установившиеся в экономике после промышленной революции, анархией и «административным нигилизмом», он осуждал «культ индивидуализма». IIIoy заметил, что из трудов экономистов-индивидуалистов нельзя извлечь данных о том, что английский пролетариат охвачен ужасом и деградирует, тогда как собственники обогащаются бешеными темпами.
Программа фабианцев состояла из двух частей: демократизации и социализации. И в том и другом вопросе главным принципом преобразований провозглашается плавность, неторопливость. Вебб говорил о «неизбежности постепенности». Стратегия фабианцев основывалась не на классовой борьбе, а на классовом согласии, компромиссе, на доброй воле всех социальных слоев, сознании долга перед обществом, совпадающего с просвещенным (в духе «нового утилитаризма» Дж. Ст. Милля) пониманием своих собственных интересов. Это был путь мирной эволюции, рассчитанный на использование существующей политической системы, которая, по мнению фабианцев, вполне позволяла приступить к постепенному осуществлению социалистических принципов.
Вместо немедленной экспроприации выдвигается план социализации всех видов ренты. Это предполагало значительное обобществление средств производства. В христианскую идею, опеки, т. e. использования частной собственности в интересах общества в результате нравственного перевоспитания капиталистов и землевладельцев, фабианцы не верили. Раздел собственности между тружениками на эгалитарной основе также не представлялся им правильным решением проблемы.
Обобществление должно быть не всеобщим, но достаточно широким, чтобы гарантировать независимость народа от, частного предпринимательства. Общественный сектор призван был играть решающую роль в жизни страны. Фабианцы, как и Л. Блан были убеждены в преимуществах общественного сектора над частным. Конкуренция двух форм хозяйства, по их мнению, приведет к торжеству коллективной собственности.
В первую очередь обобществлению подлежали монополии и службы, жизненно важные для нации. Предполагалось проводить обобществление в двух формах: национализации и муниципализации. Тресты должны были перейти к государству, а мелкая, собственность — к муниципалитетам. И в том и в другом, случае, предусматривалась компенсация собственникам, облагаемая налогом как один из видов ренты.
Помимо. национализации и муниципализации средствами обобществления служили также создание новых предприятий, государственное регулирование социально-экономической жизни (в частности, посредством налогов), конкуренция общественного и частного секторов.
Предполагалось централизованное регулирование экономической и социальной сферы с использованием законодательства, финансовых мер, налогообложения. В довольно длительный период вытеснения частного сектора с господствующих позиций государство контролирует и направляет в определенное русло его деятельность. Налоги служили важным средством перекачки нетрудовых доходов в бюджет. Высокими налогами облагались земля, наследование имущества. Предполагалось ввести прогрессивный подоходный налог.
Социальное законодательство устанавливало минимальную заработную плату, продолжительность рабочего дня, оплачиваемый отпуск, меры по образованию и т.п.
В результате всех этих мер ожидалось последовательное вытеснение нетрудовых доходов и построение общества, в котором все работают и каждый получает вознаграждение в соответствии со своим трудом. Государство в фабианском проекте выступает в качестве главного средства общественного преобразования. Противники государственного регулирования называли такой подход административным социализмом. Осуществить преобразования в духе социальной справедливости могло только государство, выражающее интересы всего общества. Поэтому демократизация представляла собой главное требование фабианцев в сугубо политической сфере.
Речь шла, прежде всего, об упразднении тех ограничений политической демократии, которые еще существовали в Англии конца XIX — начала ХХ в., о введении всеобщего избирательного права (в, «Фабианских очерках социализма» 1889 г. — лишь для мужчин), оплаты труда парламентариев и их расходов, связанных с выполнением своих функций, а также с предвыборной кампанией. Выплата жалованья открыла бы двери парламента для небогатых людей. Первоначально выдвигались требования упразднить Палату лордов и проводить ежегодные выборы.
Важное место в фабианских представлениях о демократии отводилось децентрализации, расширению местного самоуправления. По словам Шоу, «демократическое государство не может стать социал-демократическим, пока в каждом населенном пункте не будет местного органа управления, столь же последовательно демократического по своей конституции, как и центральный парламент».
Однако фабианцы не были сторонниками прямой демократии, т. е. осуществления власти самим народом, а не через своих представителей. Такие явления, как референдум, плебисцит, народная инициатива, выборность чиновников, рабочий контроль на предприятиях, не входили в их планы. Фабианцы были убеждены, что управление должно осуществляться экспертами, ибо это искусство, которое требует способностей и специальной подготовки. Управление — удел немногих. На этом основании фабианцев упрекали в элитизме и технократизме. Настаивая на профессионализме управленческих кадров, фабианцы следовали традициям английской политической системы, которая строилась на сочетании выборного представительства с мало поддающейся демократическому давлению бюрократией.
Интерпретация марксизма К. Каутским и Э. Бернштейном.
Смерть Энгельса в 1895 г., успехи парламентской деятельности социал-демократов и некоторые позитивные изменения в капиталистическом обществе содействовали укреплению позиций реформистов.
Наиболее ярким выражением их платформы на рубеже XIX - XX вв. в Германии стало творчество Эдуарда Бернштейна (1850— 1932). В отличие от центристов в СДПГ он не считал нужным клясться в верности марксизму. Вместо того чтобы постоянно, повторять слова учителей, он призвал устранять противоречия в их взглядах. Бернштейн стал родоначальником ревизионизма, т.е, школы, считающей необходимым критически пересмотреть основные положения марксистской теории. Платформа ревизионизма была изложена Бернштейном в серий статей, печатавшихся в конце, 90-х гг. в журнале «Нойе Цайт» и в книге «Проблемы социализма и задачи социал-демократии». В них Бернштейну удалось обобщить реформистские тенденции, формировавшиеся с 80-х гг.. XIX в. в социал-демократическом движении не только Германии, но и Англии, Франции и других стран.
Бернштейн заявил, что пророчество основоположников марксизма о скорой пролетарской революции не только не сбылось но и не сбудется, потому что капиталистическое общество развивалось не так, как предсказывал Маркс. Следовательно, необходимо отказаться от революционных мифов, приступить к изучению новой действительности; как того требует подлинно научный социализм, опирающийся на социологические, статистические данные, и пересмотреть устаревшие положения марксизма.
Данные статистики и социологии, по мнению Бернштейна, неоспоримо свидетельствовали отом, что «неизбежный кризис» капитализма не состоится. Вопреки прогнозу Маркса об исчезновении по мере роста капитала среднего класса, о все более четкой поляризации общества на буржуа и пролетариев численность средних слоев собственников не только не уменьшилась, но даже увеличилась за счет появления новой категории – владельцев акций. Маркс выдвинул теорию абсолютного обнищания пролетариата в ходе развития капитализма, а Бернштейн справедливо отмечал, что и заработная плата, и общий уровень жизни рабочегo медленно, но неуклонно повышались. По Марксу, пролетарии не имеют отечества, а Бернштейн заявил, что рабочий, который стал полноправным избирателем, а значит, и совладельцем общего достояния нации, дети которого воспитываются обществом, здоровье которого оно охраняет и которого оно защищает от несправедливости, имеет отечество.
Отсюда «теория катастрофического развития общества» (так называется одна из статей Бернштейна), т. е. теория движения к социализму через революцию, не оправдана. «Ни одному благоразумному социалисту в Англии, — писал Бернштейн, — теперь уже не грезится будущая победа социализма при помощи великой катастрофы; никто не думает о завоевании парламента революционным пролетариатом».
Бернштейн предлагает рабочему классу целиком посвятить себя практической и легальной борьбе за улучшение своей жизни, т.е. за дальнейшее развитие уже наметившихся тенденций. Бернштейн не отрицает несправедливости существующего распределения богатства, но предпочитает «катастрофе» постепеннoe улучшение ситуации, путь реформ и компромиссов, конституционное законодательство. Оно действует более медленно, но зато надежно. Стихийной силе революций, когда чувство господствует над интеллектом, Бернштейн противопоставляет планомерную законодательную работу, в которой разум подчиняет себе страсти.
Вот этой постепенной конституционной реформистской деятельности и должны, по мнению Бернштейна, полностью посвятить себя рабочий класс и социал-демократические партии, не мучая себя вопросом о полном торжестве социальной справедливости и гармонии. «Стремление к намеченной конечной цели является второстепенным вопросом перед энергичным стремлением к ближайшим целям». Знаменитая формула основателя ревизионизма звучит так: «То, что считается конечной целью социализма, для меня ничто; движение — все».
Следующая наиболее значительная фигура в развитии реформистских тенденций в немецкой социал-демократии — Карл Каутский (1854 — 1938). В СДПГ он занимал центристские позиции, сохранял верность учению Маркса, а после смерти Энгельса приобрел репутацию лучшего знатока марксизма и крупнейшего теоретика П Интернационала. Каутский начинал с критики Бернштейна с утверждения неизбежности социальной революции в результате углубления кризиса капитализма. Но ему, как и большинству лидеров II Интернационала на рубеже веков, теоретически предсказанная революция казалась весьма отдаленной перспективой, продуктом длительного исторического процесса. Составленная им Эрфуртская программа, как уже говорилось, на подготовку революции и радикальные действия не ориентировалась, что вызвало неодобрительные замечания Энгельса. Как все лидеры II Интернационала, в полном соответствии со взглядами Маркса и Энгельса, Каутский был убежден, что пролетарская революция может произойти только в развитых капиталистических странах, т.е. на Западе. Октябрьская революция в России, провозглашенная ее вождями социалистической, не вязалась с представлениями Каутского о закономерностях исторического развития Октябрь стал вехой в развитии его взглядов, привел к сближению с Бернштейном. В 1918 г. Каутский выступил с брошюрой «Диктатура пролетариата», содержавшей резкую критику большевизма. Это выступление и ответ Ленина («Пролетарская революция и ренегат Каутский») привели к острейшей полемике в марксистском движении и окончательно раскололи его на социал-демократическое и коммунистическое направления.
В «Диктатуре пролетариата» Каутский пишет, что социализм немыслим без демократии, что современный социализм предполагает не только общественную организацию производства, но и демократическую организацию общества. Под демократией понимается прежде всего парламентский режим и парламентский путь к власти, т. е. через выборы. Когда, опираясь на волеизъявление народа, социал-демократы придут к власти, они столкнуться с вооруженным сопротивлением правящих классов и ответят на него силой, рассуждает Каутский. Но в этом случае они будут подавлять выступления против свободы и демократии. Начинать же с силы, с переворота кажется Каутскому несовместимым с демократическими принципами.
Каутский не отрицает необходимости политического сознания, воли рабочего класса к социализму, но они возникают в ходе становления крупной промышленности. Социализм предполагает особые исторические условия. Только они делают его возможным и неизбежным. Идеи подготовки и организации масс для революции коммунистическим подпольным авангардом Каутский полностью отвергает. «Массы, — пишет он, — нельзя, организовывать тайно, и, самое главное, подпольная организация не может быть демократической. Она всегда приведет к диктатуре одного человека или маленькой группы людей, она усилит мессианское сознание и диктаторские привычки лидеров».
Подавление новых идей меньшинства в партии причинит вред пролетарской классовой, борьбе и станет препятствием для развития пролетариата».
Класс, утверждает Каутский, не может осуществлять диктатуру, если не понимать диктатуру пролетариата в смысле Парижской коммуны, т.е. как власть, установленную на основе всеобщего голосования.
Пролетарская революция, по Каутскому, не может протекать тех же формах, в каких происходили революции буржуазные, ставшие символом гражданской войны и диктатуры. Если же признать, что ничего в этом отношении не изменилось, то придется примириться и с аналогичными последствиями, т. е. с тем, что революция неизбежно завершится диктатурой какого-нибудь Кромвеля или Наполеона.
Впоследствии Каутский продолжил критику русской революции в ряде работ: «Терроризм и коммунизм» (1919), «От демократии к государственному рабству» (1921), «Большевизм в тупике» (1930). Его приговор был безжалостен: Ленин отошел от ортодоксального марксизма, в соответствии с которым ход истории определяется железными законами общественного развития; большевики бездумно взялись за решение задач для которых не было необходимых предпосылок; в своих попытках свершить невозможное, опираясь на голую силу, они подорвали экономическое, интеллектуальное и моральное состояние трудящихся масс больше, чем царизм и война, вместе взятые.
В критике негативных последствий Октябрьской революции и вырождения установленной ею власти Каутский во многом оказался прав. Но приписывать эти явления глупости или злокозненности большевиков, забывая об их серьезной исторической обусловленности, было легкомысленно. История и после Октября не пошла тем эволюционным демократическим путем выборов и реформ, на который рассчитывал Каутский. Диктатуры и перевороты не отошли в прошлое. В Западной Европе возник фашизм. Каутский полагал, что Лига Наций заставит фашистскую Италию разоружиться и это послужит началом «подавления фа- шизма демократией». Правда, он считал, что этому процессу препятствует Россия. Вряд ли одному влиянию России можно приписать, что Италия не разоружилась, а в Германии рвались к власти нацисты. История не стала более цивилизованной, и Ленин, предвидя катаклизмы, полагая, что революция в крайних формах есть насилие и гражданская война, оказался ближе к действительности, чем Каутский.
История готовила миру очередные кризисы и потрясения, а отнюдь не постепенное раскрытие возможностей демократии. В этих условиях социал-демократия оказалась бессильной. В частности, на СДПГ лежит немалая доля ответственности за то, что не удалось предотвратить наступление фашизма. Свою часть вины несут, конечно, и коммунисты, которые больше были заняты разоблачением социал-реформизма (временами в крайне вульгарных формах; чего стоит, например, название «социал-фашизм»), чем поиском возможностей совместных антифашистских действий.
Дата добавления: 2020-12-22; просмотров: 742; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!