Эпилог: Прошлой ночью мне снился Оуэн Охотник за Смертью

Глава Пятая: Лучшая сторона Доблести.

Улица Посольств располагалась прямо в центре делового района и снаружи казалась просто очередной серией ярких и сияющих офисных зданий. В достаточной степени престижных, сдержанно элегантных и нарочито неприметных. Местная разношёрстная публика не жаловала туристов и с неприязнью относилась к СМИ. Улица Посольств была местом, куда люди приходили не желая огласки, часто инкогнито, чтобы договариваться о том, о чём открыто в Парламенте говорить было нельзя. Объектом торговли выступали услуги и информация, а иногда и технологии, сделки протекали добросовестно и недобросовестно, а секреты ревностно оберегались. Репортёры, сующие нос куда не следует, здесь бесследно исчезали, а меры безопасности на каждом шагу хоть и не бросались в глаза, но были беспощадно эффективны.

Когда Льюис Охотник за Смертью ступил на землю со своей гравилодки рядом с Посольством Шаба, улица была пуста. Здание ничем не отличалось от остальных: обычные кирпичные стены, непрозрачные окна и одна единственная плотно закрытая дверь. Просто ещё одно место для встреч на длинной улице неприкосновенной территории различных нечеловеческих представителей Империи. Каждый инопланетный вид имел право на своё собственное посольство, хотя и не у всех оно было. Иногда причиной этому была излишняя дороговизна, а иногда из-за того, что не все чужие понимали для чего, собственно, оно нужно. У некоторых до сих пор были проблемы с тем, что они являлись частью чужой Империи.

(У экстрасенсов не было Посольства. У них была Новая Надежда. Клоны же не были достаточно весомой силой, чтобы иметь собственное Посольство. Они арендовывали комнату в задней части Парламента и понимали, что им ещё очень повезло.)

Льюис внимательно осмотрел входную дверь в Посольство Шаба, на которой не было ни надписи, ни номера, ни звонка, ни дверного молотка. Коврик с надписью "Добро пожаловать" тоже естественно отсутствовал, но это было вполне ожидаемо. Он понял, что его руки находятся возле пояса с оружием, хотя и знал, что ему нечего бояться. ИРы никому не были угрозой. Ныне Шаб были не отступниками, но друзьями и коллегами Человечества. Когда-то будучи главными Врагами Человечества, сейчас они были Человеческими детьми. Однако Льюис всё равно колебался. Что-то было в этом тихом здании, что-то такое, что пробуждало инстинкты и поднимало на затылке волосы дыбом. Не просто ощущение, что за ним наблюдают, он был уверен, что это так, а скорее отчётливое чувство... угрозы. Опасности. Предчувствия. Хотя, если уж быть честным с самим собою, Льюис подумал, а не из-за того ли он ощущает подобное, что просто не хочет услышать ответы на вопросы, которые его послали задать.

А послал его Дуглас. Король Дуглас от имени Парламента и Империи. Когда наконец появился Ужас — величайший кошмар Человечества, он оказался не только реальным, но ещё и более ужасным и опасным, чем только можно было себе представить. Империя должна была попытаться узнать всё, что можно о своём величайшем Враге. А это означало, что нужно было проконсультироваться с Шабом, потому что только у ИРов оставалась копия оригинального предупреждения Охотника за Смертью, переданная через капитана Джона Сайленса. Конечно же, все прекрасно знали содержание послания, оно стало своего рода литургией, которую повторяли слово в слово вот уже двести лет. Но иногда дьявол кроется в деталях и поскольку Король Роберт и Королева Констанция (естественно с самыми благими намерениями) уничтожили все данные, только у ИРов остался оригинал. Так Льюис здесь и оказался, приготовившись покорно и очень вежливо просить Шаб поделиться информацией.

Информацией, которую они до сих пор отказывались делать достоянием общественности, причём по собственной воле.

Интересно, что именно Финн Дюрандаль впервые поднял этот вопрос перед Палатой Парламента. В то время как все вокруг с энтузиазмом сходили с ума и с воплями нарезали круги по Палате, появился Дюрандаль со своим конструктивным предложением. Он вспомнил то, о чём остальные забыли. И даже сам вызвался отправится к ИРам, чтобы узнать то, что знали они, но в конечном итоге Король и Парламент выбрали Льюиса. Потому что он был Защитником и потому что был Охотником за Смертью.

Как и у всех в Империи, у Шаба было много причин быть более лояльным к этому легендарному имени. Финн, конечно же, согласился. Он даже был настолько любезен, что вызвался сопровождать Льюиса, дабы прикрыть ему спину... но Дуглас ответил отказом. Льюис был родственником Оуэна. ИРы могли рассказать Льюису то, что они бы не рассказали никому другому. И вот теперь Льюис, чувствуя себя ещё более одиноким и уязвимым, стоял перед ничем не примечательной дверью, через которую, как он чувствовал за ним наблюдали и решали впускать его или нет. Шаб всё ещё был очень разборчив в вопросах о раскрытии секретов прошлого.

Льюис заставил себя убрать руки от оружия, быстро шагнул вперёд и поднял руку, чтобы постучать. Дверь плавно распахнулась перед ним. Льюис медленно опустил руку. За открытой дверью стоял лишь безмолвный, непроницаемый мрак. Ничего, кроме темноты, в которой могло быть всё, что угодно. Льюис с трудом сглотнул, поднял подбородок и решительно шагнул в темноту. И всё изменилось. Не было никакого ощущения перехода. Просто в один момент он начал свой шаг на улице, а в следующее мгновение уже закончил его в металлических джунглях.

Остановившись, он медленно огляделся. Пол под его ногами представлял собой сплошную сталь. Повсюду вокруг двигались сложные машины огромных размеров из металла, стекла и кристаллов, медленно перемещаясь в разных направлениях и выполняя непостижимые задачи. И повсюду длинные, толстые пучки переплетённых проводов и кабелей свисали с высокого потолка, скрытого от посторонних глаз разнообразной техникой. Пучки были усыпаны светящимися кристаллами и кое-где выпирали почти что абстрактными формами неопределённого назначения. Жгуты окружали его со всех сторон, как висячие лианы в тропических джунглях, которые время от времени вздрагивали и подёргивались, словно периодически их касался ветер или мимолётная мысль. В неподвижном и горячем воздухе пахло озоном, и яркие, разноцветные искры вспыхивали и гасли в глубинах металлических джунглей.

Льюис оглянулся назад. От входной двери не осталось и следа. Только джунгли, которые простирались, по-видимому, до бесконечности. Руки Льюиса снова оказались на поясе с оружием. Он огляделся вокруг, вглядываясь в запутанную мешанину металлических джунглей, и стараясь двигаться как можно меньше. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Что-то было рядом с ним, он это чувствовал. Льюис тяжело дышал, сердце почти болезненно колотилось в груди. Ему здесь не место. Это был мир, в котором человеку не было места. Пучки справа от него внезапно изогнулись и закрутились, а потом сами по себе откинулись в сторону. Льюис резко обернулся, держа в руке дисраптер, но успокоился немного, когда увидел на только что созданной тропе знакомый вид человекоподобного робота из голубой стали с пустым лицом и огнями вместо глаз. Маску, что использовали ИРы для общения со смертными. Льюис опустил оружие, но не стал его убирать. Робот остановился перед ним и слегка наклонил свою голубую голову, проигнорировав дисраптер, возможно из вежливости или... потому что для него оно не являлось угрозой.

— Добро пожаловать на Шаб, Льюис Охотник за Смертью, — произнёс робот своим обычным спокойным, безэмоциональным и нечеловеческим голосом. — Надеюсь телепортация не доставила больших проблем?

— Это Шаб? — спросил Льюис. — Ваша планета? Вы перенесли меня сюда против моей воли, даже не предупредив?

— Ты хотел поговорить с нами, — ответил робот. — А о некоторых вещах можно говорить только в безопасном месте. Да, это Шаб. Мир, что мы сделали домом для нашего сознания. Искусственная планета для искусственной жизни. Ты теперь среди нас. И уверяю тебя, здесь ты в полной безопасности.

Льюис убрал дисраптер в кобуру.

— Полагаю, это большая честь. Быть телепортированным из одного мира в другой. Даже не хочу думать о том, сколько для этого понадобилось энергии. Сколько уже сюда не ступала нога человека... столетия?

— Ты всего лишь третий человек, которому было позволено пройти нашу защиту, — ответил робот. — Сейчас мы находимся в семи милях под поверхностью планеты, атмосфера и гравитация созданы специально для тебя. И всё это для того, чтобы можно было поговорить наедине. Надеюсь, ты простишь нас за беспорядок. В настоящее время мы делаем ремонт... или можно сказать операцию на мозге. Всё зависит лишь от точки зрения. Мы постоянно совершенствуемся. Стремясь улучшить самих себя. Чтобы сделать нас чем-то большим, чем создало нас Человечество.

— Понятно, — сказал Льюис. — Уверен, когда всё закончится, это будет очень красиво. Король послал меня...

— Мы знаем. Наш представитель всё ещё находится в Палате, слушая как обсуждается этот вопрос. Мы знали, что они пошлют тебя. Король Дуглас понимает, что придя он лично или послав дипломата, то получил бы отказ. Так как нам в очередной раз отказали в доступе к Лабиринту Безумия, у нас нет никакого желания ему помогать и он это знает. Но мы не можем отказать Охотнику за Смертью. Мы... испытываем сентиментальные чувства в отношении этого имени. Странное чувство, но очень требовательное. А также мы понимаем бремя обязательства. Жизнь была намного проще, до того как благословенные Диана и Оуэн научили нас эмоциям. Постоянно приходится иметь дело с чувством вины. Но всё это бледнеет, сэр Охотник за Смертью, перед нависшей над всеми угрозой. Всё живое — священно.

Робот сложил свои стальные руки вместе и склонил голову, словно молясь. Льюис не бы уверен кому или зачем.

— И вот ты здесь, — произнёс робот, резко подняв голову. — Чтобы услышать то, что мы должны тебе рассказать. Большинство из рассказанного тебе не понравится, но такова жизнь. В отличие от Человечества, мы имеем дело с историей, а не мифами. С людьми, а не героями. Следуй за нами, если хочешь узнать правду. Она не сделает тебя мудрее или счастливее, но услышать её стоит, если мы все хотим выжить. Пойдём. Мы покажем тебе чудеса и невозможное... и скорее всего разобьём твоё сердце. Пойдём, Охотник за Смертью.

Робот плавно повернулся и пошёл прочь, свисающие лианы и щупальца дёргались и отползали в стороны, образуя дорожку, по которой могли пройти Льюис и робот. Льюис поспешил догнать робота, потому что не испытывал ни малейшего желания оставаться тут одному. Он чувствовал себя как Иона в чреве кита, находясь на немыслимом расстоянии от своего вида. И слегка подпрыгнул, когда робот развернул голову на 180 градусов, чтобы можно было смотреть на Льюиса, продолжая идти вперёд.

— Мы изучили записи о появлении Ужаса в нашем пространстве. Мы не знаем, откуда он взялся. Это не телепорт. Он появился откуда-то извне, из-за пределов нашего пространства. Оттуда, откуда... мы даже не можем себе представить. Наших знаний для этого недостаточно. Для нас это весьма будоражащий признак. Похоже на зуд, который мы не в силах почесать. Мы собрали абсолютно все данные, предоставленные Доналом Коркораном, как с его корабля, так и с его дронов... и мы совершенно ничего не понимаем. Загадка, не имеющая логического решения. Невообразимо. И очень увлекательно. Совершенно уникальный случай. С таким мы ещё не сталкивались за всё время нашего существования. Сравнить подобное можно только с одной вещью.

— Да? — спросил Льюис. — С какой же?

— С единственной другой, что мы не в силах понять. С Лабиринтом Безумия.

Льюис решил пропустить это мимо ушей. Он знал, к чему приведёт дальнейший разговор о Лабиринте.

— Значит, вы изучили данные. Какие-нибудь выводы уже можете сделать?

— Только один. Мы боимся.

— Вы боитесь?

— Да, — ответил робот. — Впервые за всё время нашего существования мы столкнулись с угрозой, против которой не можем придумать никакой защиты. В последний раз мы ощущали нечто подобное, когда... оценивали степень угрозы от твоего предка Оуэна и прочих людей, прошедших Лабиринт Безумия. Сила, что была выше понимания, логики или разума. По крайней мере, Оуэн и его спутники обладали вполне обычными человеческими слабостями, которые мы могли использовать и которыми мы могли манипулировать. Мы понимали людей или по крайней мере думали, что понимали. Ужаса мы не понимаем даже близко. Он существует, но он не живой, в том смысле, как понимаем жизнь мы. Это многомерное существо, существующее в более чем трёх измерениях. Оно, вероятно, более реально, чем мы. Ужас появляется и исчезает, и мы не знаем как. Он нарушает все законы вселенной, которые только можно измерить. Одного его присутствия достаточно, чтобы начала меняться сама природа вещей. Он пожирает души. Ужас больше, чем мы есть, чем мы можем когда-либо стать. Если только...

— А, — сказал Льюис, холодно улыбнувшись. — Я понял. Если только... вы не пройдёте через Лабиринт Безумия, как Оуэн. Вы не у меня должны это спрашивать. Только Король и Парламент могут принять подобное решение.

— Ты близок к Королю.

— Уже не так близок, как раньше.

— У тебя есть влияние.

— На вашем месте я бы сильно на это не рассчитывал.

Робот обдумал сказанное, так и не замедлив шага, продолжая пробираться сквозь техно-джунгли.

— Мы можем отказать тебе в доступе к нашим архивам. Пока не получим желаемое. То, что хотим.

— Можете, — осторожно ответил Льюис. — Но это приведёт к долгим дебатам, которые могут завершиться ничем. И никто не знает сколько у нас осталось времени перед тем, как Ужас снова нанесёт удар. В наших общих интересах объединить наши знания и выступить единым фронтом против общей угрозы. Если вы начнёте скрывать информацию, тоже самое может сделать и Человечество. Это было бы... недальновидно — отказывать друг другу в необходимых сведениях по вопросу, который не может быть решён ни угрозами, ни шантажом. Вы хотите получить доступ к Лабиринту, чтобы противостоять Ужасу — придумайте достаточно веский логический довод, который Парламент не сможет отвергнуть.

— Говоришь, как настоящий Охотник за Смертью, — произнёс робот. — Мудро, благородно и совершенно наивно. Человечество никогда не даст нам доступ к Лабиринту. Они боятся того, во что мы можем превратиться, если узнаем тайну, которая им не подвластна. Они боятся, что мы можем эволюционировать, стать даже сильнее Оуэна и его команды, оставив Человечество далеко позади.

— Нет, — ответил Льюис. — Дело не в этом. Мы боимся, что в этих попытках вы можете уничтожить сами себя. Вы, наши, наконец-то найденные, заблудшие дети. Мы не хотим снова вас потерять.

— А, — сказал робот. — Мы не думали об этом в подобном ключе. Мы просим прощения.

— Всё нормально, — произнёс Льюис. — Это в порядке вещей, когда дети и родители иной раз не понимают друг друга.

А потом он замолчал и внезапно остановился, увидев человеческую фигуру, неподвижно стоящую среди техники и свисающих металлических проводов. Это был мужчина, совершенно не отличимый от настоящего человека и одетый в старомодную одежду. Льюис медленно подошёл и встал возле фигуры, и металлические лианы послушно убирались с его пути. Робот подошёл и встал рядом с ним. Лицо на человеческой фигуре было безмятежно и спокойно, а глаза закрыты. Льюису показалось, что в этом лице он уловил нечто смутно знакомое.

— Это то, о чём я думаю? — тихо спросил он. — Это... Фурия?

— Нет, — ответил робот. — Фурии были нашим орудием против Человечества, роботами в образе людей. Мы отказались от их использования. В качестве акта доверия и искупления мы давным-давно уничтожили и переработали все наши Фурии. С тех пор у нас нет никакого оружия. Война закончилась и мы оказались ужасающе, трагически неправы. В те дни мы очень сильно хотели, чтобы Человечество смогло доверять нашему новому я и хотели быть уверенными, что и мы сами тоже можем себе доверять. Поэтому вот уже более двух веков, как у Шаба отсутствует оружие. Нам нечего посылать против Ужаса.

— Но вы ведь ещё помните, как его делать?

— Конечно. Мы ничего не забываем. Но мы не уверены в необходимости снова этим заниматься. Снова создавать оружие, способное убивать.

— Но если это не Фурия, то что...

— Это голограмма, сэр Охотник за Смертью. Напоминание о нашем тёмном прошлом. Это голограмма человека, которого мы когда-то жестоко использовали. Он был первым живым человеком, которому было позволено посетить наш мир. Он прилетел к нам в поисках правды и с надеждой, а мы обманули его ложными обещаниями и предали. Мы разобрали его на части и переделали, сделав нашим оружием в мирах людей. Наполнили его нанитами, которые затем он распространил как чуму. После того как Диана открыла нам правду и мы ужаснулись содеянному, мы освободили его из-под нашего контроля. Но обратить изменения не убив его в процессе было уже невозможно. Поэтому Дэниел Вольф продолжает жить, фактически являясь неуничтожимым и бессмертным. Обречённый смотреть на то, как все кто ему дорог и кого он любит, стареют и умирают, а он никогда не сможет последовать за ними. Мы держим этот образ, как напоминание самим себе, на что мы были когда-то способны.

— Я никогда не слышал об этой истории, — сказал Льюис. — Об этом нет ни одного упоминания ни в одной легенде.

— Некоторые истории не вписываются в мифы, которые распространили Роберт и Констанция, — ответил робот. — Они слишком... ужасны.

— Если он бессмертен, то где он сейчас?

— Более ста лет назад он отправился на Зеро-Зеро — мир, где нанотехнологии вышли из-под контроля. Он хотел всё исправить. Насколько мы знаем, он всё ещё там и всё ещё пытается.

Льюису в голову пришла мысль и он повернулся, чтобы взглянуть роботу в лицо.

— Если я третий человек, попавший сюда, а он был первый, то кто тогда...

Робот развернулся и снова устремился сквозь джунгли. Льюису не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Некоторое время они шли молча. Они проходили мимо машин, которые были размером с дома, а некоторые размером с горы, но все они были одинаково загадочны для Льюиса. Предметы странной формы выскакивали из пола, а также проносились по переплетёнными друг с другом сверху навесами, или медленно качались сквозь свисающие металлические нити, как спящие монстры. Вещи падали и поднимались, вспыхивали и оплывали, сами собой разбирались или чинили друг друга. Льюис всегда считал себя хорошо разбирающимся в последних достижениях Имперской техники, но он не узнавал ничего из мира, по которому шёл.

Это был мир, созданный искусственным разумом, планета была их телом, и ничего человеческого не было в их мышлении.

Наконец они очутились на открытой местности, где стояло успокаивающе нормальное на вид кресло. Робот грациозным взмахом синей стальной руки пригласил Льюиса присаживаться и тот с благодарностью в него опустился. Это была долгая прогулка. Кресло было по-настоящему удобным. Робот молча стоял рядом, любезно предоставив Льюису несколько мгновений, чтобы восстановить самообладание и успокоить дыхание.

— У нас сохранилась оригинальная запись и предупреждение о приближении Ужаса, — наконец произнёс робот. — Всего лишь несколько человек его видели. Первоначально это было личное сообщение от капитана "Неустрашимого" Джона Сайленса капитану "Элементаля" Роберту Кэмпбеллу. Недавно коронованный Король Роберт вновь принял в свои руки командование своим старым кораблём, чтобы сразиться в последней решающей битве между Человечеством и Возрождёнными. Сообщение, которое ты сейчас увидишь... ты найдёшь, что оно во многом отличается от общепринятой версии. Мы сохранили эту запись, прочие же копии и версии были уничтожены по приказу Роберта и Констанции... потому что они сами нас об этом попросили. Каким бы важным не было для них создание легенды, они были достаточно мудры и ответственны, чтобы предвидеть время, когда каждая деталь первоначального сообщения может пригодиться. Поэтому они доверили её нам, строго-настрого предупредив, что обнародовать её можно... только когда появится Ужас.

— Храните ли вы... другие записи тех времён? — спросил Льюис. — Что ещё вы помните, что нас заставили забыть?

— Многое, — ответил робот. — Что-то хранится с разрешения Короля и Королевы, а что-то без. Мы сохранили всё, что посчитали важным. Хотя, конечно, им об этом ничего не сказали. Мы не хотели ранить их чувства.

— Вы пренебрегли инструкциями Роберта и Констанции?

— Да. Видишь ли, мы никогда им по-настоящему не доверяли. Они не были легендами. Как Оуэн и Диана. Роберт и Констанция были обычными людьми с благими намерениями. А мы узнали за прошедшие века много чего. Поэтому поступили так, как нам показалось лучше. Лучше для Человечества — родителей, что мы только что обрели. Мы сделали копии большей части данных, помеченных для уничтожения и сохранили информацию в безопасном месте. На случай, если Человечеству они когда-нибудь понадобятся снова. Но давайте уже начнём с просмотра того, за чем ты сюда и пришёл. С предупреждения.

Робот сделал жест синей блестящей металлической рукой и перед Льюисом, зависнув в воздухе, появился экран. А на экране он — один из великих героев и легенда Человечества — капитан Джон Сайленс, стоящий на мостике своего не менее легендарного корабля «Неустрашимый». Вот только это не было похоже на сцену из легенды. На мостике «Неустрашимого» царил хаос. Следы пожаров и повреждений были повсюду, а на разрушенных взрывом панелях управления лежали обгоревшие и разорванные тела мужчин и женщин. Разбитые консоли и разбросанные обломки, и залитая кровью палуба. В воздухе было полно дыма, а на заднем плане всё так же по-идиотски горели огни аварийных сирен. Временами, когда мощности корабля падали ниже критической отметки, всё гасло и снова загоралось. Мёртвых же на мостике было... намного больше, чем живых. Это совсем не было похоже на мостик корабля, который только что принял участие в знаменитой победе.

Капитан Джон Сайленс стоял по стойке вольно, мрачно взирая с экрана. Он не выглядел сверхчеловеком. Худое лицо и залысина, и... усталый взгляд. Сломленный. Он был похож на человека, который на пути к победе пережил слишком много боли, ужаса и потерь. Это было видно по его лицу, глазам. Он выглядел как человек, перенёсший больше бремени и невзгод, чем может вынести человек.

(Среди людей ходили, впрочем абсолютно безосновательно, слухи. Неофициальные легенды. Поговаривали, что во время Восстания Сайленс потерял единственную женщину, которую когда-либо любил. Кое-кто говорил, что он сам её убил, а затем держал на руках, пока она умирала. Никто не помнил её имени.)

Когда он наконец заговорил, голос Сайленса был резким и хриплым. Казалось, говорил человек находящийся на грани и сохраняющий самообладание лишь благодаря стальной воле. Он прервался и начал снова, повышая голос, чтобы перекрыть треск огня и непрекращающийся вопль аварийных сирен. Льюис подался вперёд на стуле, внимательно вслушиваясь.

— Это ещё не конец, Роберт. Даже после всего, через что нам пришлось пройти, это ещё не конец. Возможно, это никогда не закончится. Война окончена, но... Мне дали повод полагать, что что-то намного худшее ожидает нас в будущем. Информация была сброшена напрямую в компьютеры моего корабля из какого-то внешнего источника. Я не знаю как. Голос... заговорил со мной. Не спрашивай меня чей. Он был... нечеловеческим. Возможно, это был сам Лабиринт. Я не знаю. Голос рассказал мне, что случилось с Оуэном. Что он сделал, чтобы спасти нас всех. Он использовал силу Лабиринта, чтобы двинуться в потоке времени в обратную сторону. Он спровоцировал Возрождённых отправиться за ним в прошлое, чтобы они растратили свою энергию и силу на погоню, в которой им не суждено было победить. Они преследовали его и сражались с ним, уходя всё дальше и дальше по времени в историю. Я не знаю насколько далеко. Но где-то в прошлом, Оуэн умер.

В этот момент у Льюиса вырвался стон, в котором отчётливо можно было различить боль и шок. Боль утраты, что была за гранью возможного. Сцена на экране замерла.

— Видишь? — сказал робот. — Теперь ты понимаешь, почему эту запись нельзя делать достоянием общественности?

— Да, — прошептал Льюис.

Его лицо стало серым, и он почувствовал недомогание и слабость.

— Да, понимаю. Оуэн мёртв. Он не вернётся, чтобы спасти нас. Величайший герой Человечества давно погиб. Роберт знал об этом и солгал нам. Солгал.

— Чтобы не умирала надежда.

— О чём ещё он лгал? Есть ли хоть в чём-то правда? Или все наши легенды не более чем набор лжи, призванный нас утешить?

— Мы разделяем твоё горе, — произнёс робот. — Мы скорбим о потере Оуэна Охотника за Смертью, который на самом деле сделал большую часть того, о чём сказано в двухсотлетних легендах. Продолжим?

Льюис обречённо кивнул и история на экране перед ним возобновила свой ход. Капитан Сайленс заговорил снова.

— Ой, заткнись, Роберт. Ты прекрасно знаешь, что он тебе никогда не нравился. Важно то, что он умер, чтобы спасти нас всех. Благодаря ему Возрождённые снова стали людьми и их планеты восстанавливаются. Война окончена. Человечество в безопасности. Оуэн был для меня... чаще врагом, чем союзником, но я всегда его уважал. И он возможно спас нас ещё раз. Он передал нам послание и предупреждение через этот голос. Подкреплённые неопровержимыми доказательствами, поступившими прямо в мои компьютеры.

— Приближается Ужас. Угроза из-за пределов нашей галактики, намного более страшная, чем Шаб или Возрождённые могли бы когда-нибудь стать. Угроза, ради противостояния которой и были созданы Лабиринт Безумия и Гренделиане. На счету Ужаса уничтожение целых цивилизаций, разрушение миров, истребление видов. В будущем он прибудет сюда. Человечество должно подготовиться, обязано... эволюционировать во что-то более великое, лучшее, иначе мы не выживем.

— Ужас может появиться завтра или через год, а может и через тысячу лет. Мы должны подготовиться. Это слова Оуэна. Возможно, его последние предсмертные слова. Знаю, что ты не это сейчас хочешь слышать. У тебя Империя, которую нужно восстанавливать. Но это важно. Очень важно. Мы поговорим об этом позже, когда я вернусь на Голгофу. Но не жди меня скоро. От моего корабля осталось одно название. И большая часть моей команды мертва или... вот-вот умрёт. Мы выиграли войну, Роберт, но заплатили за неё жизнями наших самых лучших и храбрых людей. Таких как они больше никогда не будет.

Картинка замерла, а затем экран исчез. Какое-то время всё вокруг казалось застыло и замерло. Льюис согнулся пополам, словно у него болел живот, уставившись в пол под ногами. Он ощущал себя так, будто его избили и всё, что было у него ценного грубо отняли. Робот терпеливо ждал.

— Та... информация, о которой говорил Сайленс, что была загружена в его компьютеры из неизвестного источника, — наконец произнёс Льюис голосом, что был чуть громче шёпота. — В ней говорилось, что случилось с Оуэном в его путешествии назад во времени? В ней упоминалось когда и где и как он был убит?

— К нам она в руки не попадала, — ответил робот. — Капитан Сайленс удалил все данные со своих компьютеров. Если он когда-либо и показывал её Королю Роберту, то это был оригинал, копии так и не были сделаны.

— Зачем он это сделал? Зачем Сайленсу понадобилось скрывать информацию, что поможет защитить Человечество? — спросил Льюис, подняв взгляд и нахмурившись.

— Неизвестно. С нами он по этому поводу не консультировался. Возможно, не доверял. Или не доверял Королю Роберту. В любом случае, данные были утеряны после его смерти.

Льюис уставился на робота, внезапно так разозлившись, что едва мог говорить.

— Вы знали всё это время, что Оуэн мёртв. Что наша вера в его возращение всего лишь жестокая ложь. Почему вы ничего не сказали?

— Потому что Король Роберт и Королева Констанция попросили нас этого не делать, — просто ответил робот. — Потому что легенда, которую они так тщательно создавали, очень много значит для Человечества. Им предстояло восстановить Империю. Ваши Король и Королева верили в то, что легенды, которые будут вас вдохновлять, вам нужны намного больше горькой правды. Мы могли всё рассказать после смерти Роберта и Констанции, но к тому времени уже было отчётливо видно, что легенда, созданная вокруг Оуэна, очень многое для вас значила. Вы хотели, нуждались в вере в то, что Оуэн где-то там и возможно когда-нибудь вернётся. Нам просто... не хватило духу рассказать об этом. А теперь это решение на тебе, Льюис. Расскажешь ли ты Королю Дугласу и Парламенту, что благословенный Оуэн мёртв?

Льюис задумался. Да и что он мог сказать? Если уж говорить прямо, у него не было никаких доказательств. У Шаба не было никаких доказательств того, что они показали ему на видеоэкране. ИРы признались, что уже обманывали Человечество прежде, когда думали, что это пойдёт им на пользу. Всё это могло быть просто хорошо проработанной подделкой. Но почему-то Льюис так не думал. То, что он увидел и услышал было очень болезненно, и похоже на правду. Оуэн... мёртв. Он не вернётся с триумфом в самый последний момент, чтобы спасти Человечество в час величайшей нужды. Он не встанет между Человечеством и Ужасом. Возможно поэтому он и отослал это предупреждение.

Льюис тяжело вздохнул. Он не может никому ничего рассказать. Горькая правда... сейчас сокрушит человеческий дух, когда они больше всего нуждаются в обратном. Им нужна легенда. Возможно, Роберт и Констанция всё-таки знали, что делали... Миссия Парагонов теперь по сути бессмысленна, но люди нуждаются в ней, в надежде, которую она олицетворяет. А уж Парагонам Миссия нужна больше всего.

Льюис глубоко вздохнул и медленно поднял голову. Он чувствовал себя так, словно переболел долгой болезнью и только сейчас стал потихоньку восстанавливать силы. Оуэн Охотник за Смертью мёртв. Того же эффекта можно добиться, если узнать, что солнце больше не взойдёт утром. Льюис медленно поднялся на ноги и взглянул на робота.

— Спасибо вам за откровенность. Вы дали мне много пищи для размышлений. В том числе и то, как много я могу рассказать Дугласу и Парламенту.

Он протянул роботу руку для рукопожатия и тот внезапно замер, уставившись на неё.

— Это кольцо, сэр Охотник. Откуда оно у вас?

— Это кольцо Оуэна, — ответил Льюис, не опустив руку и выглядя немного смущённым. — Это старый знак и печать моего Клана, давно потерянная вместе с Оуэном. Её отдал мне на Коронации Дугласа странный маленький человек по имени Вон.

Робот жадно выуживал из памяти Льюиса каждую деталь, заставляя его повторять всё снова и снова. Внезапно снова появился видеоэкран, на котором застыло изображение маленькой, сгорбленной фигуры, одетой в серое. Льюис кивнул.

— Да, это он. У вас есть о нём какая-нибудь информация?

— Зовут Вон, фамилия неизвестна, планета происхождения неизвестна. Прокажённый со старой изолированной планеты Лакрима Кристи. Сто девяносто два года назад он там же в следствии болезни умер. Блаженная Беатриса скрупулёзно вела записи. У нас даже есть его свидетельство о смерти.

Экран изменился, чтобы показать документ, а затем снова исчез. Робот задумчиво посмотрел на Льюиса.

— Наши сенсоры показывают, что кольцо на твоём пальце во всех деталях соответствует описанию кольца Оуэна, которое у нас есть. Которое, как ты и сказал, исчезло вместе с Оуэном. Как оно появилось сейчас и кем был человек в сером, который отдал его? Был ли это призрак, что отдал кольцо мертвеца?

Льюиса пробрало до костей и он попытался сохранить голос спокойным.

— ИРы верят в призраков?

— Возрождённые погибли и их вернули. Ашраи были уничтожены и переродились. Погибшие миры снова расцвели жизнью прямо на наших глазах. Кто может сказать, что возможно, когда дело касается Лабиринта Безумия и людей через него прошедших? Храните кольцо, Льюис. Хорошенько его храните. Появление кольца в одно время с пришествием Ужаса не может быть простым совпадением. В этом есть какая-то цель, возможно, даже судьба. Охотники за Смертью всегда были связаны с судьбой. Это их честь и проклятие.

Внезапная мысль поразила Льюиса и он пристально посмотрел на робота.

— Вы знаете, что случилось с Оуэном. Знаете ли вы, что случилось с Хейзел д'Арк?

— Нет, Льюис. Никто не знает. Это одна из величайших загадок. Она исчезла, после того, как узнала о смерти Оуэна. Улетела на своём корабле и больше её никто никогда не видел. Что кажется невозможным, учитывая, какие силы были брошены на её поиски. Даже оставшиеся в живых прошедшие Лабиринт не смогли её найти. Мы можем лишь предположить... что Хейзел д'Арк не хотела, чтобы её нашли. Все знают, что она очень его любила.

— Их легендарная любовь...

— Да. Она может быть жива, а может и нет. Мы не знаем.

— Может целью Миссии стоит сделать её поиски, а не Оуэна, — сказал Льюис. — Но не думаю, что поделюсь этим с кем-то ещё, по крайней мере, пока.

— Мы помним Хейзел д'Арк. — произнёс робот. — Личность, а не легенду. Она творила невероятное и была удивительна в бою. Мы помним их всех... каждая наша встреча с людьми, прошедшими Лабиринт, по-прежнему с нами, так, словно это было вчера. Хочешь... увидеть немного?

— Да, — ответил Льюис, у которого перехватило дыхание и гулко застучало сердце. — Покажите. Покажите мне правду о том, какими они были на самом деле.

Перед ним снова развернулся видеоэкран, на котором Оуэн Охотник за Смертью и Хейзел д'Арк прорывались с боем по переполненным улицам Мистпорта во время имперского вторжения на Туманный мир несущих смерть войск Императрицы Лайонстон. Повсюду вспыхивало пламя и рушились здания, а над головой тяжело проплывали огромные многотонные гравибаржи, энергетические лучи которых освещали ночь. Люди бежали и кричали, и куда ни глянь шли сражения, между солдатами, повстанцами и паникующим мирным населением. Сталкивались мечи, стреляло оружие, и на улицах мёртвыми и умирающими лежали люди, нередко просто растоптанные толпой. В переполненном дымом воздухе летали экстрасенсы, волнами бросаясь на гравитационные баржи в безрассудных атаках — мрачные, смелые, с обречёнными улыбками на лицах.

Оуэн и Хейзел пробивали себе дорогу сквозь стены имперских пехотинцев, отказываясь останавливаться или сворачивать в сторону. Временами они сражались бок о бок, а иногда спиной к спине, но никто не мог им что-либо противопоставить. Некоторые отряды противника разворачивались и бежали, не желая столкнуться лицом к лицу с Охотником за Смертью и Д'Арк. Кто бы ни снимал сражение — он был в самой гуще событий. Снова и снова камера приближалась, показывая крупным планом лица Оуэна и Хейзел. И они... выглядели не такими, как в современных изображениях, но намного более человечными. Тёмноволосый Оуэн и огненно-рыжая Хейзел. На чьих тяжело дышащих лицах повсюду были пот и кровь. Они теснили врага, заставляя отступать, и будучи намного сильнее, быстрее и свирепее своих противников, сражались словно демоны.

Они были лучше, более сфокусированы, чем мог бы быть обычный человек, и каждое их движение было резким, диким и безжалостно эффективным. Льюис никогда ничего подобного не видел, даже на Арене. Оуэн и Хейзел снова и снова бросались вперёд, порою даже вопреки здравому смыслу, совершая чудеса и даже этого не замечая, они сокрушали всё, что против них посылали. Иногда смеясь, иногда рыча, иногда обливаясь кровью, но не отступая назад ни на шаг и двигаясь только вперёд. Льюис смотрел с открытым ртом и широко раскрытыми глазами, его сердце переполняла такая гордость, что ему казалось, что ещё чуть-чуть и оно взорвётся. Охотник за Смертью и Д'Арк делали то, что у них получалось лучше всего, то, для чего были рождены. Плевали злу в лицо, а затем отправляли его в Ад, потому что кто-то должен был. Они были убийцами, а не святыми, но чёрт возьми, они были великолепны!

Экран на мгновение погас и Льюис неожиданно снова оказался в кресле, чувствуя, что его не держат ноги. Он тяжело дышал, словно лично там присутствовал, сражаясь рядом со своим предком. Конечно он видел фильмы и документальные реконструкции, но ничто в легендах подвергшихся цензуре, не могло подготовить его к реальности...

На экране возникла новая сцена, на которой профессиональный мятежник Джек Рэндом и охотница за головами Руби Джорни защищали вход в долину на планете Локи от целой армии Шаба, состоящей из Фурий и Призрачных Воинов. Джек и Руби твёрдо стояли бок о бок против врага, которого у них не было ни малейшего шанса победить. Они выглядели героями. Воинами. И знали, что умрут. За пределами долины ряды Призрачных Воинов не поддавались подсчёту. Мертвецы, поднятые, чтобы сражаться в интересах Шаба, были с серой гниющей плотью, оживлённой компьютерным мозгом и вживлёнными в мёртвые мышцы сервомеханизмами. Они выглядели мерзкими даже для тех, у кого было всё в порядке с воображением — презрение Шаба к слабой плоти превратилось в физическое и психологическое оружие. Льюис мельком бросил взгляд на синего стального робота, стоящего рядом с ним, и подумал, что больше никогда не сможет смотреть на ИРов прежними глазами.

— Тогда мы были другими, — тихо сказал робот. — Мы были неправы. Мы не понимали, что любая жизнь священна. Мы поклялись, что лучше умрём от собственной руки, чем снова станем прежними. Теперь смотри...

Под ужасающий вой разлагающихся связок мертвецы рванули вперёд, и Джек Рэндом и Руби Джорни обменявшись последней улыбкой, остались непоколебимо стоять на месте. Они сражались жёстко, орудуя мечом и дисраптером с неестественной силой и скоростью, но всё же получали одну рану за другой и с каждой секундой слабели, но поскальзываясь на собственной пролитой крови, даже не думали отступать. Воины-призраки бесконечным потоком накатывали на них снова и снова, лишь для того, чтобы в очередной раз разбиться о Рэндома и Джорни, словно море, бьющее по двум неприступным скалам. И снова они не были похожи на идеализированные современные изображения, а походили больше на воинов, но от этого каким-то образом смотрелись ещё более впечатляюще. Льюис поймал себя на мысли, что никогда не видел ничего более смелого за всю свою жизнь.

Идеализированные легенды могут внушать благоговение и даже почитание, но вот так затронуть сердце могут только реальные, настоящие люди.

Экран стал тёмным и снова исчез. Льюис выдохнул, не замечая до этого, что задержал дыхание. Робот снова склонил голову над сомкнутыми у груди руками.

— Они сражались часами, — сказал робот. — Но так и не сдались. В конце концов, они поставили на кон свои жизни, чтобы собрать достаточно сил и победить нас с помощью сил, дарованных Лабиринтом. В те дни мужчины и женщины, прошедшие Лабиринт Безумия, были способны на удивительные вещи. На такое, что ни Империя, ни величайшие адепты Сверхдуши с тех пор так и не смогли повторить. Теперь ты понимаешь, почему Лабиринт так нас манит? Почему нам так важно узнать, чему он может научить нас? Увидев богов в действии, как мы можем довольствоваться чем-то меньшим?

— Они не выглядели богами, — резко ответил Льюис. — Они страдали, с них стекала кровь. Они выглядели... героями.

— Они не были идеальными, — согласился робот, снова подняв голову. — Мы помним многое из того, что Роберт и Констанция предпочли скрыть. В своё время люди Лабиринта совершали ужасные, отвратительные поступки. Некоторые из них даже можно назвать непростительными. Несмотря на всю их силу, они оставались обычными людьми. Но в конце концов, когда это было необходимо, они смогли эволюционировать и стали теми, кем должны были стать, чтобы спасти нас всех. В конце они все стали... бесподобны.

— Люди должны это увидеть, — произнёс Льюис. — Каждый должен увидеть то, что вы мне показали. Это будет так много для них значить. Намного больше, чем просто серия старых баек и стилизованных изображений в витражах.

— Это уже решать вашему Королю и Парламенту, — сказал робот. — И Льюис... ты видел только малую часть правды. У нас есть и другие записи, которые станут настоящим испытанием для твоей веры в них. Восстание не всегда было простым конфликтом между Злом и Добром, как это принято считать в общепризнанной версии. Люди интерпретируют легенды в соответствии со своими нуждами. Настоящие герои же не так идеальны.

— Люди заслуживают того, чтобы знать правду, — сказал Льюис.

— Даже об Оуэне? Что вашим людям сейчас нужнее, сэр Охотник за Смертью? Утешительная ложь или горькая правда?

Льюис думал над этим всё время, пока робот вёл его обратно сквозь техно-джунгли к исходной точке телепортации. Что Шаб мог знать или помнить настолько плохое, раз ИРы сомневались, что люди смогут с этим справиться, даже несмотря на то, что прошло уже столько лет? Что могли сделать люди Лабиринта такого, что Роберт и Констанция решились переписать историю и заменить её легендами? Что может быть хуже знания, что Оуэн Охотник за Смертью мёртв? Возможно причина в другом... могут ли ИРы лгать, утаивая древние знания по своим личным причинам? К тому времени, когда они достигли точки телепортации, Льюис так сильно нахмурился от переполнявших его мыслей, что у него разболелась голова.

— Мы пришли, — произнёс робот. — Ты должен решить, что делать дальше, Льюис. Мы верим, что ты примешь правильное решение. В конце концов, ты Охотник за Смертью.

— Вы даже не представляете, насколько я устал это слышать, — сказал Льюис. — Я всегда думал, что на первом месте стоит то, что я Парагон, но…

Внезапно его поразила мысль и он резко посмотрел на робота.

— Я кое о чём забыл у вас спросить. Что Шаб думает о Мог Мор и их предложении? Может ли у Сварт Альфаиров действительно существовать неизвестная технология, которая поможет спасти нас от Ужаса? Технология, которая, возможно, даже более продвинута, чем ваша?

— Маловероятно, — сказал робот. — Вероятность того, что они блефуют с целью воспользоваться ситуацией намного выше. Но с другой стороны... мы понятия не имели, что этот вид существует до того, как они решили открыть своё существование Империи. Они скрывали своё существование на протяжении веков и от Империи и от нас совершенно неопределённым способом. Значит у них наверняка что-то такое есть. Возможно, вам придётся пообещать им хотя бы часть того, чего они хотят, чтобы выяснить, чем они обладают. Мы понимаем концепцию ведения переговоров и заключения сделок. Мы предложим Человечеству всё, что от нас попросят в обмен на доступ к Лабиринту Безумия.

— Не начинайте снова, — сказал Льюис несколько раздражённо. — Я уже сказал вам, что у меня больше нет прежнего влияния на Короля.

— Ты слышал слова капитана Сайленса. Расскажи про них Королю и Парламенту. Предполагается, что мы уже должны были пройти через Лабиринт и стать чем-то большим, чтобы обрести возможность противостоять Ужасу. Именно для этого Лабиринт и был построен. И это было последнее желание Оуэна...

— Вы как кошка с собакой, — сказал Льюис. — Просто не можете оставить эту тему в покое, да? В любом случае я вам верю. И сделаю всё, что в моих силах, чтобы убедить Короля и Парламент. Но, кажется... Я уже не тот, что был прежде.

— Ты — Охотник за Смертью, — решительно сказал робот. — И носишь кольцо Оуэна. Возможно... тебе стоит пройти Лабиринт Безумия, как это сделал твой предок?

Льюис устало улыбнулся.

— Даже если они снова откроют Лабиринт, не уверен, что попаду в верхнюю часть списка. Кроме того я не уверен, что хочу этого. Неважно во что верить, в легенду ли или в исторические факты, в жизни Оуэна ясно одно — Лабиринт, возможно, и сделал его сверхчеловеком, но, чёрт возьми, счастливее от этого он не стал ни на грош.

— А как же долг? — задал вопрос робот.

— А что насчёт него? — задал встречный вопрос Льюис. — Я делал всё, что от меня требовалось и даже больше. Я отдал свою жизнь долгу и чести. И это тоже не принесло мне счастья.

— Возможно, некоторые вещи важнее личного счастья, — произнёс робот.

— Возможно. Отправляйте меня обратно. Я устал и хочу домой.

И снова телепортация случилась быстрее, чем это могли воспринять человеческие чувства, и Льюис снова оказался в дверях посольства Шаба на Логресе, разглядывая пустую Улицу Посольств. Вздохнув, он вышел и дверь за ним тихо закрылась. Его гравилодка по-прежнему ожидала его и поднявшись на борт, Льюис медленно направил её в небо. Ему и самому было интересно, как много он расскажет Дугласу, Парламенту и Человечеству. Как много правды они смогут выдержать. И как много из рассказанного... окажется чересчур жестоко.

Из тени переулка дальше по улице Финн Дюрандаль наблюдал, как улетает Льюис. Когда Охотник за Смертью благополучно скрылся из виду, Финн спокойно прошёл по Улице Посольств и остановился перед дверью в посольство Шаба. Он подождал некоторое время, но та не открылась перед ним. Он громко постучал, а затем сложив руки на груди, встал с видом человека, готового стоять вечно, если это потребуется. Дверь распахнулась и робот с пустым лицом встал перед ним, полностью перекрыв вход.

— Почему вы говорите с Льюисом, а со мной не хотите? — прямо спросил Финн.

— Потому что он Охотник за Смертью. И Защитник Человечества. Он пришёл к нам от имени Короля и Парламента.

Финн пренебрежительно фыркнул.

— Скоро он уже не будет Защитником. А что касается остального — это просто имя, не более того. Он даже не прямой потомок благословенного Оуэна, просто дальний родственник. Его прародители взяли имя Охотника за Смертью только потому, что Роберт и Констанция попросили их. Я думал вы об этом знаете.

— Мы знаем об этом, — ответил робот. — Мы многое знаем, сэр Дюрандаль.

— В любом случае, Льюис скоро выйдет из игры, я же определённо нахожусь на пути к триумфу. Раньше, чем вы можете себе представить у меня будет влияние, а затем и сила, выходящая за рамки вашего воображения. Если таковое имеется у ИРов. Я стану Защитником. Я буду Королём, и даже более того. Вы окажите мне помощь, когда мне это понадобится и я обещаю вам доступ к Лабиринту Безумия. Кто-нибудь ещё предлагал вам подобное?

— Пока только вы, — сказал робот. — Мы с интересом наблюдали за вами, сэр Дюрандаль. Проходите внутрь и мы обсудим всё детальнее. Возможно, есть точки соприкосновения, представляющие взаимный интерес, где мы могли бы быть друг другу полезны. Возможно, мы сможем помочь друг другу, чтобы получить то, что желает каждый.

— Я уверен в этом, — произнёс Финн, шагнув вперёд, когда робот отступил. — Я уверен, что мы сможем найти такие точки. Общие интересы и тому подобное..

— Всё живое священно, — сказал робот.

— Я всегда так говорил, — ответил Финн.

****

Дуглас Кэмпбелл не стал надевать Корону и облачаться в королевские одежды для встречи с Доналом Коркораном — единственным выжившим после появления Ужаса. У него было сильное чувство, что знаки отличия Короля и Спикера ничего не дадут ему в разговоре с человеком, который, как все единогласно утверждали, теперь был абсолютно безумен.

Хотя никто точно и не был уверен, что с ним не так. Спор двух докторов дошёл бы до дуэли из-за постановки диагноза, если бы Дуглас не заставил своих людей насильно изолировать их друг от друга. У Коркорана были чёткие симптомы истерии, бреда, депрессии, обессивно-компульсивного расстройства, мании и подчас настолько резкие перепады настроения, что можно было заработать припадок, просто пытаясь за ними уследить. Его интеллект был не затронут, но странным образом искажён, его мысли часто уходили в таких направлениях, анализ которых, даже для самых опытных научных наблюдателей был сложен. Эмоции были явно ему не подконтрольны. Он много смеялся и плакал, иногда одновременно, без всякой на то видимой причины, и иной раз его реакция на некоторых людей при определённых условиях могла нести физическую опасность. Как для себя, так и для других. Доктора накачивали его всеми лекарства, какие только можно было отыскать, но всё было безрезультатно. Он мог быть тихим, спокойным и в здравом уме, и тогда теории, которые он высказывал о возможной природе Ужаса вызывали у аналитиков самые ужасные кошмары.

Несколько врачей были вынуждены оставить это дело по причине душевной травмы, трое основали собственные религии, а ещё у одного случилось мистическое прозрение и смена пола. Все кто сейчас работал с Доналом Коркораном получали доплату за риск. Непосредственный контакт с этим человеком был строго ограничен и на всех документах о допуске в это учреждение было написано заглавными буквами предупреждение — ВХОДИТЬ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК.

Конечно же, никто и не ждал, что Коркоран пережив то, что он пережил, вернётся в нормальное состояние. Но было жизненно важным узнать природу и градус его изменений перед тем, как Ужас снова нанесёт удар. В частности, Дуглас хотел узнать было ли уникальное состояние Коркорана результатом стресса, напряжения и шока... или же одного лишь дальнего контакта с Ужасом оказалось достаточно для подобных изменений. Население приграничных миров сошло с ума от непосредственного присутствия рядом с ними отвратительных демонов Ужаса, но Коркоран в это время находился на краю той звёздной системы, на всех порах мчась в безопасность гиперпространства. Он вроде как был далеко и в безопасности... но, можно сказать, оглянулся назад посредством своих дронов, и увидел Горгону. Он посмотрел прямо в лицо Медузе. Неужели одного этого оказалось достаточно, чтобы изменить человеческую природу? Дугласу нужно было это узнать.

У него были и другие заботы. По всей Империи миры, которые находились на предполагаемой линии движения Ужаса, тратили каждый кредит, который у них был или который они могли занять на модернизацию своих систем планетарной обороны до максимально возможного предела. Они скупали атакующие корабли, орудия, орбитальные мины и энергетические щиты, а также все оборонительные и наступательные средства известные Человечеству. Некоторые даже возлагали большие надежды на странные, до конца неизученные инопланетные устройства. От планетарной защиты миров Внешнего Галактического Кольца не было никакого толку, но на тот момент ей было далеко до передовых оборонительных систем.

Когда Возрождённые были освобождены от своего ужасного состояния благословенным Оуэном, их человечность и планеты были восстановлены в одно мгновение, но они конечно же были на сотни лет позади всех остальных. И даже после двух столетий усиленного самосовершенствования и неисчислимых Имперских денежных вливаний, они всё ещё были позади. Поэтому очень многие миры планировали защитить себя с помощью самых современных военных технологий и им было плевать на их стоимость. Зачем переживать о том, что будет после? Если Ужас появится у них, то ни у кого из них возможно не будет этого после.

Дуглас был не уверен, что всё это поможет. Как и большинство представителей этих миров в Парламенте. Но так как благодаря этому люди были заняты и это давало им хотя бы призрачную надежду на благополучный исход... лучше экономическая глупость, чем массовая паника. Дуглас, однако, помнил самый важный выученный Империей урок. Во-первых, знай своего врага. Поэтому он решил, что ему стоит увидеть Донала Коркорана лично, самому услышать, что этот человек скажет. Он не стал говорить об этом Палате. Они бы просто закатили большой истеричный скандал, что Король подвергает себя возможной опасности и не разрешили бы ему прийти сюда. Поэтому он решил не беспокоить их и всё равно пойти. Он не стал говорить даже Анне.

Вооружённая охрана, сверхмощные силовые и энергетические щиты, а также несколько портативных дисраптерных пушек охраняли убежище, где содержался Донал Коркоран, как для того, чтобы удержать любопытствующих снаружи, так и для того, чтобы удержать его внутри. Средства массовой информации использовали все возможные уловки в попытке добраться до него, а также было множество фанатиков и отдельных личностей, готовых пойти абсолютно на всё, лишь бы проникнуть внутрь. Некоторые хотели убить Коркорана, на случай если он каким-то образом заражён Ужасом и принёс с собой его зло. Другие называли его жертвенным агнцем, за которым придёт Ужас. Некоторые желали поклоняться ему, потому что он был затронут богом. Другие хотели похитить и допросить его в надежде узнать полезную информацию о Ужасе, чтобы в дальнейшем продать её напуганным мирам. И несколько человек хотели выйти за него замуж. Люди начинают сходить с ума... если их как следует напугать.

Дуглас не был настолько сумасшедшим, чтобы идти туда в одиночку. Он чувствовал, что в этом вопросе ему понадобится помощь специалиста. Поэтому он связался со Сверхдушой и они послали ему в качестве помощи и защиты одного из сильнейших своих телепатов. Это оказалась высокая, рослая брюнетка с чёрными губами и сильным макияжем вокруг глаз, одетая в просторные чёрные шелка. На ней также были ремни с навешанными на них серебряными метательными звёздами, на бедре болтался дисраптер, а ботинки заканчивались стальными носами. Она оказалась по крайней мере на голову выше Дугласа и от неё исходило такое ощущение личного присутствия, что когда она вошла в помещение, показалось, что все остальные только что вышли. Сбежали. Звали её Кроу Джейн и её пристальный взгляд вызывал оторопь, а голос буквально сочился чувственностью. По крайней мере в одном Дуглас был уверен — внимание Коркорана она явно привлечёт.

— Если вы собираетесь поговорить с выжившим, вам понадобится сверхмощная защита, — прямолинейно сказала Кроу Джейн, ещё до того, как они закончили рукопожатие. — Не стоит рисковать с подобными людьми. Я изучила отчёты и не думаю, что для незащищённых разумов безопасно проводить слишком много времени в его компании. Безумие такого масштаба может быть заразным. Особенно когда это что-то новенькое.

— В самом деле? Интересно, — ответил Дуглас, просто чтобы что-то сказать. — Тогда чтобы держать его подальше от моей головы, мне придётся положиться на тебя. Я надеюсь получить ответы на некоторые вопросы. Как думаешь, каковы наши шансы?

— О, ответы мы получим, — легко сказала Кроу Джейн. — Что бы они не значили. Впрочем... если он верит в то, о чём говорит, это ещё не означает, что это правда. Или что-то полезное. Из докладов я поняла, что он любит поговорить, вернее сказать, для них проблема заставить его заткнуться. Хитрость в том, чтобы заставить его переключить внимание на то, что нужно вам. Не хочу вас разочаровывать, но у меня есть чёткие границы того, что я могу увидеть в его мыслях. Я очень сомневаюсь, что он сможет сдержать меня, однако... то, что спрятано у него в голове, может иметь смысл только для него самого. И я не могу подвергаясь риску, копать излишне глубоко или слишком долго. Безумие опасно. Безумие может быть весьма... соблазнительно. Оно может поглотить вас. У него в голове я могу оказаться в ловушке, не в силах выбраться. Так что, если вы попросите меня что-то сделать и я отвечу нет, не давите. А если я скажу, что мы уходим, то мы делаем это в темпе. Это ясно?

— Я просил одного из сильнейших телепатов, — сказал Дуглас.

— Вы его и получили. Большинство экстрасенсов на пушечный выстрел не подойдут к Доналу Коркорану, и правильно сделают. У них в конце концов вероятно мозги из ушей вытекут. Я смогу защитить вас от него и я способна проникнуть за его защиту. Довольствуйтесь этим.

— Мне нужна от него информация. То, что известно только ему.

— Сознательно лгать он мне не сможет, но я не смогу заставить его сказать мне то, чего он не знает, — пожала плечами Кроу Джейн.

— Как насчёт того, о чём он, возможно, решил забыть, потому что это оказалось слишком болезненно или пугающе? — спросил Дуглас.

— Зависит от того, насколько глубоко он это похоронил. Некоторые травмы могут быть настолько болезненными, настолько ужасными, что жертва скорее умрёт, чем вспомнит. Я могу подтолкнуть его в правильном направлении, но... Я экстрасенс, а не чудотворец. Несмотря на то, что некоторые бульварные медиа-шоу утверждают обратное.

— Похоже, утро будет долгим и тяжёлым, — вздохнул Дуглас.

— Верно подмечено, — согласилась Кроу Джейн.

Авторитет и обаяние Дугласа довольно быстро помогли им пройти различные уровни безопасности психиатрической клиники, пока они с Кроу Джейн не оказались в тихом уютном кабинете текущего психиатра Коркорана — доктора Ойсина Бенджамина. Офис был ярким и жизнеутверждающим, в открытое окно которого струились солнечные лучи. Шикарная обстановка из обычного письменного стола, дивана и стеллажей с книгами смотрелась уютно и приятно радовала глаз. Единственное, что не вписывалось в этот офис — сам доктор Бенджамин. У него было довольно вялое рукопожатие, неуверенная улыбка, а в одном глазу был не особо заметный, но тем не менее регулярный тик. Подобные симптомы нередко встречались у тех, кто регулярно контактировал с Доналом Коркораном. Доктор слабо отреагировал на развитое обаяние Дугласа, но вот Кроу Джейн его явно напрягала. Особенно, когда она скрестив ноги села прямо в воздухе, а не в кресло посетителя. После этого доктор всячески её игнорировал, обращаясь только к Дугласу. Они уселись друг напротив друга перед столом доктора Бенджамина, в то время как добрый доктор поигрывал со смертоносного вида ножом для вскрытия писем.

— Донал Коркоран, — резко сказал он. — Да. Очень необычный человек. Весьма занимательный. И по-прежнему совершенно не реагирующий на все традиционные методы лечения. Терапия оставляет его совершенно равнодушным. Чёрт, после определённого времени с Доналом, большинство наших терапевтов нуждаются в лечении. Медикаментозное лечение на нём не работает. Мы накачивали его всеми имеющимися у нас лекарствам и даже некоторыми редкими и привезёнными специального для него, причём в дозировках, которые бы Гренделианина превратили в овощ, а он над нами просто смеётся. И смех у него сильно действует на нервы. Словно он знает то, что нам не известно. То, что ни одному здравомыслящему человеку не хотелось бы знать. Он у нас уже сколько, дней десять? И мы до сих пор не понимаем, что с ним не так. Ваше Величество, что бы он ни увидел или почувствовал там на Внешнем Кольце, он не может или не хочет нам рассказывать. И у нас нету возможности его заставить.

— А что насчёт его снов? — задал вопрос Дуглас. — По ним вы можете что-нибудь рассказать?

— Он не спит, — ответил доктор Бенджамин. — От слова совсем. Согласно записям моих предшественников, Донал не закрывал глаза с тех пор, как его сюда привезли. Обычно столь длительного периода без сна достаточно, чтобы довести человека до серьёзного психоза, но с Доналом… Он говорит, что не будет спать, на случай если к нему явится Ужас. Я полагаю, что он не даёт себе спать лишь благодаря чистой силе воли. Что теоретически невозможно, но Донал... делает многое из того, на что не должен быть способен. Он может слышать, что люди говорят о нём, даже когда они шепчутся. Причём находясь в соседней комнате. А иногда он даёт ответы на вопросы, которые мы ещё даже не задали.

Услышав это Кроу Джейн оживилась.

— Проверяли ли его на наличие телепатических или других экстрасенсорных способностей?

По-прежнему не обращая на неё внимания, доктор Бенджамин адресовал свой ответ Дугласу.

— Конечно, мы проводили все стандартные тесты. И ни один из них ничего не показал.

— Почему вы не обратились к Сверхдуше? Мы бы прислали к вам специалиста. — нахмурилась Кроу Джейн.

— Состояние Донала уже можно считать экстремальным и без навязчивого экстрасенсорного вмешательства, — огрызнулся доктор Бенджамин.

— Да, да, — произнесла Кроу Джейн. — Пока имеется научно обоснованная причина...

— Но вы же не возражаете, если я посещу его? — быстро вставил Дуглас. — Вместе с моим партнёром?

Доктор уныло пожал плечами.

— Поступайте так, как считаете нужным, Ваше Величество. На свой страх и риск, конечно же. Я позову кого-нибудь, кто отведёт вас к Доналу. Как только уйдёт его нынешний посетитель...

Дуглас резко на него посмотрел.

— У него есть посетитель? Я думал, что к нему никого не пускают!

— В общем-то это так, но сейчас там находится Анджело Беллини. Ну знаете, сам Ангел Мадрагуды. Обаятельный малый. Лично пришёл сюда, чтобы удостовериться, что у Донала есть вся так необходимая ему духовная поддержка. Он... дал мне понять, что имеет официальное разрешение. Это не так?

— Нет, — мрачно ответил Дуглас, — Это, чёрт возьми, не так.

Донала Коркорана держали в психушке строгого режима, хотя он, вероятно, этого не понимал. Как правило, слово вероятно добавляли практически ко всему, что касалось Коркорана, потому что никто не был уверен, кем он был или о чём он знал. Потому как перепады настроения и его слова имели тенденцию меняться внезапно и без предупреждения. Конечно же, его окружение не было похоже на какую-нибудь больничную палату или камеру, хотя совершенно определённо являлось и тем и другим. Коркоран должен был верить, что за ним присматривают в безопасном загородном особняке с обширными садами, в которых он мог свободно гулять. Было приложено немало усилий, чтобы дать ему иллюзию свободы. На самом деле большая часть всего этого состояла из голограмм, дополненных силовыми экранами на случай, если он попытается сбежать. Иллюзия была действительно очень убедительной: с современной визуализацией и звуком, вплоть до полного набора подходящих ароматов сада в период цветения. Птицы, казалось, пели, жужжали насекомые, и регулярно курсировал освежающий ветерок. Приятная жара казалась Анджело Беллини вполне убедительной, когда он не спеша прогуливался по саду вместе с Доналом, тихо беседуя на разные темы. Анджело заявился сюда как представитель официальной Церкви, якобы для того, чтобы оказать Коркорану духовную поддержку в нелёгкие для него времена, но на самом деле для того, чтобы привлечь его на свою сторону. Если удастся убедить Коркорана присоединиться к Воинствующей Церкви, а после и к Чистокровному Человечеству, то широкую общественность можно было бы убедить ассоциировать присоединение к новой Церкви с противостоянием Ужасу. Что в свою очередь можно было бы использовать для усиления политической власти. Анджело сам придумал эту идею. Если удастся привлечь к делу Коркорана, то это бы было большим успехом как для Воинствующей Церкви, так и для него самого. Но сделать это, как он уже убедился, будет... весьма сложно.

Коркоран не всегда слышал, что ему говорил Анджело, но даже когда он это делал, его ответы показывали, что ему было всё равно. Физически от его присутствия было некомфортно, можно даже сказать не по себе. Коркоран всё также был одет в свою старую космическую униформу, рваную и грязную, потому что трёх последних санитаров, которые пытались убедить его сменить её на обычную больничную форму вынуждены были госпитализировать. Он не мылся, не брился, даже не причёсывался с тех пор как прибыл сюда, и от него очень плохо пахло. Он был похож на дикаря, открыто презирающего все обычные цивилизованные приличия. Он говорил длинными, отрывистыми речами, которые ходили вокруг да около самой темы разговора, но так её и не затрагивая. Он постоянно отвлекался на окружающую обстановку, а иногда и на то, что было невидимо обычному человеческому зрению, и Анджело с трудом удавалось удерживать его внимание. Он старался не показывать напряжение на лице и в голосе, и не сдавался.

— Церковь предлагает тебе защиту от Ужаса, — сказал он, наверное уже в десятый раз. — С нами ты будешь в безопасности. Позволь нам забрать тебя отсюда. Они не смогут удерживать тебя здесь против твоей воли, по крайней мере не тогда, когда тебя будет поддерживать новая Церковь. Всё, что тебе нужно будет делать — это время от времени появляться на публике и произносить заготовленную речь от нашего имени. Сугубо добровольно, конечно же. Главное, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Мы найдём для тебя по-настоящему безопасное место — Ужас тебя там никогда не сможет найти. Мы хотим быть твоими друзьями, Донал. Церковь — твой друг.

— Вы хотите, чтобы я говорил с людьми, — произнёс Коркоран, держа руки перед глазами и поворачивая их туда-сюда, так словно никогда их не видел, — Превозносил Церковь и предлагал панацею. Чушь. Чушь! Тебя не сможет защитить твоя драгоценная религия, маленький ангел. Не будет ни одного безопасного места, когда придёт Ужас. Я знаю. И камни возопиют — нигде не укрыться... Я не хочу разговаривать с людьми. Я просто хочу убраться отсюда к чёртовой матери. Вернуться на свой корабль. Вернуться к Ужасу...

Анджело растерянно моргнул.

— Ты хочешь... снова столкнуться с Ужасом?

Коркоран резко повернулся к нему, его пальцы скрючились, превратившись в когти, глаза стали нечеловечески широко раскрытыми и не моргали, губы растянулись в злобном оскале. Коркоран беззвучно рассмеялся.

— Я хочу сразиться с ним! Убить его! Причинить ему боль, как он причинил боль мне! Я чувствую его... Я постоянно его чувствую... Мы теперь связаны, пока смерть не разлучит нас. Пошёл ты со своей защитой, Анджело. Я хочу мести. Я хочу освободиться от него. Думаешь я не понимаю, какой вред мне был причинён? Внутри у меня всё постоянно болит. Внутри я постоянно кричу. Я никогда не буду в безопасности, никогда не буду свободен, никогда не стану прежним... покуда не разорву Ужас на части, сожгу его и помочусь на его прах.

— Ну, — проговорил Анджело, — Это всё конечно очень интересно, но...

Коркоран крепко обхватил себя руками, словно боясь разлететься на куски, по-прежнему не сводя с Анджело тяжёлых, лихорадочно блестящих глаз.

— Я вижу тебя, Беллини. Из-за твоего плеча выглядывают мертвецы. На твоих руках что-то есть, но это не кровь, хоть это и что-то красное. Думаешь, ты знаешь, что такое месть... Забери меня отсюда, маленький ангел, и я покажу тебе, что такое месть.

Анджело с трудом сглотнул, не в силах отвести взгляда от глаз, которые казалось видели его насквозь. Прямо как и Экстат, что казалось знал вещи, которые никто не должен был знать. Что Ужас сделал с этим человеком? Во что он его превратил?

— Бог да смягчит твою боль, сын мой...

— Бог? Где был твой бог, когда столько невинных погибло? Думаю... возможно я и видел бога. Бог сошёл с ума, пожирая своё собственное творение. Сатурн, что пожирает своих детей. Забери меня отсюда, Анджело. Или возможно мне стоит съесть тебя...

Внезапно Коркоран оказался очень близко к Анджело, а он так и не мог оторвать свой взгляд от его тёмных, тёмных глаз. Он заскулил, даже этого не заметив. А затем сквозь иллюзорный сад вошли Король Дуглас и Кроу Джейн, разрушая чары, и Анджело был несказанно рад их увидеть. Он отошёл от Коркорана и спотыкаясь подошёл к Дугласу, официально ему поклонившись.

— А, ваше Величество. Какой неожиданный сюрприз и какое удовольствие. Позвольте представить вам моего нового и совершенно необычного друга — Донала Коркорана. Мы с ним как раз вели презанимательную беседу.

— Как ты, чёрт тебя возьми, попал сюда, Беллини? — потребовал ответа Дуглас. — И где, по-твоему, ты умудрился получить на это официальное разрешение? Я бы не разрешил тебе даже отдраить здешние туалеты твоей собственной зубной щёткой. И пытаться извлечь выгоду из душевно больного человека низко, даже для тебя. Выметайся отсюда, прямо сейчас. Пока тебя отсюда не вышвырнула охрана.

Анджело выпрямился и холодно посмотрел на Короля.

— Я представляю Церковь, а Церковь идёт туда куда хочет. Твоя власть исходит от горстки напуганных мужчин и женщин в уже давно устаревшем учреждении, Дуглас. Моя же власть олицетворяет собой величайшее и самое могущественное религиозное движение, которое только знала Империя. Скоро настанет день, и быстрее, чем ты думаешь, когда Парламент склониться перед моей Церковью, также как и ты. Пользуйся пока своей ограниченной властью, Кэмпбелл. Пока она у тебя ещё есть.

Дуглас ударил его рукой в челюсть. Отшатнувшись, Анджело громко взвизгнул и оказался на земле. По бородатому подбородку текла кровь, а из глаз брызнули слёзы. Дуглас сделал шаг вперёд, и Анджело отчаянно попятился назад по траве.

— Не стоит никогда задерживаться надолго и злоупотреблять чьим-либо гостеприимством, Анджело, — спокойно сказал Дуглас. — И кстати говоря, для воина Воинствующей Церкви, ты держишь удар, как девка. Убирайся с глаз долой или я натравлю на тебя охрану.

Анджело неуверенно поднялся на ноги, собрал остатки своего достоинства и открыл было рот для последнего резкого ответа, но закрыл его и побежал спасая свою жизнь, когда Дуглас внезапно зарычал и бросился на него. Кроу Джейн понаблюдала за его бегством, а затем задумчиво посмотрела на Дугласа.

— Это было так необходимо?

— О, да, — ответил радостно Дуглас. — Ты себе даже не представляешь.

Оба повернулись и посмотрели на Донала Коркорана, который, проигнорировав всё происшедшее, сосредоточенно пересчитывал свои пальцы снова и снова. Всё его тело дрожало, словно энергия переполняла его и он не знал, что с ней делать. Лицо покрылось потом, хотя в фальшивом саду было лишь слегка теплее нормы. Внезапно он поднял глаза и пристально посмотрел на Дугласа, склонив голову на бок.

— Ты. Это всё твоя вина. Тебе не стоило приводить меня сюда. На Логрес, в это место. Я хотел остаться на своём корабле. На нём я был на своём месте, там, где нужно. Мы через многое вместе прошли. Мы с ним связаны. Нас обоих изменил Ужас. Флотские взяли меня против воли. Поднялись на борт моего корабля, вытащили на палубу, надели на меня смирительную рубашку и привезли сюда. Я не хочу здесь быть. Я не чувствую себя здесь в безопасности. Мне нужно быть там, снаружи... я должен дождаться, когда он снова покажется. Ты же знаешь, что он возвратиться?

— Да, — ответил Дуглас. — Если Ужас не сменит курс, то он пройдёт через все самые густонаселённые миры и прибудет сюда. На Логрес. Именно поэтому я и приказал доставить тебя сюда, Донал. Из-за того, что ты видел, знаешь. Мне нужно знать то, что знаешь ты.

— Не получится, — уверенно сказал Коркоран. — Даже я не понимаю того, что знаю. В моей голове помимо меня присутствует что-то ещё. Думаешь я не знаю, что это за место? Знаю. Я слышу зарешеченные окна и ощущаю запах оружия. Самая красивая комната в психушке, которую я только видел.

Он резко огляделся вокруг и напрягся, наполовину скрючившись, словно приготовился бежать.

— Я никогда не бываю один. Меня преследуют призраки. Я слышу голоса всех мужчин, женщин и детей, погибших в мирах Внешнего Кольца. Они разговаривают со мной, когда живые молчат. Они рассказывают, каково это быть мёртвыми. Им это не нравится. Им это и в первый раз не понравилось. Именно поэтому они стали Возрождёнными. Но теперь, всё, что у них осталось — это я. Чем бы я ни был. Я стану их возмездием, отыщу Ужас и уничтожу его. Заставлю его страдать, заставлю заплатить за всё, что он с ними сделал, и со мною. И может быть после этого я смогу спокойно заснуть.

— Мы все хотим остановить Ужас, — осторожно сказал Дуглас. — Донал, ты знаешь как это сделать?

Коркоран искоса посмотрел на него и хитро улыбнулся.

— Выпустите меня отсюда и тогда я расскажу.

Дуглас вздохнул и посмотрел на Кроу Джейн, которая медленно покачала головой.

— Я пыталась проникнуть в его разум и не смогла. Страшно. Я прежде ни с чем подобным не сталкивалась. Он не экстрасенс и у него нет телепатических щитов, просто его разум, так скажем... сильно отличается. Мне было легче понять мыслительные схемы некоторых чужих. Похоже на то, что... часть его разума просто отсутствует. Словно с миров Внешнего Кольца, он вернулся... не полностью. Возможно, когда он был рядом с Ужасом, тот забрал часть него и держит при себе.

— Есть место, которое не является местом как таковым, — тихо прошептал Коркоран. — Иногда... я ощущаю его, оно возникает прямо за моим плечом. Думаю, может быть... Ужас родился там. Посмотри в мои глаза, маленький экстрасенс, и возможно ты его тоже увидишь.

Кроу Джейн отвела глаза.

— Не могу. Оно пугает меня.

Коркоран засмеялся. Тяжёлым, уродливым, бьющим по нервам звуком, в котором не было ничего вменяемого. Дуглас против воли вздрогнул. Коркоран медленно оглядел сад, который создали специально для него, насмехаясь над мерами предосторожности и отказывая себе в комфорте. А затем резко посмотрел на Дугласа.

— Выпусти меня отсюда. Мне здесь не место. У меня есть незаконченные дела. Ты не имеешь права держать меня здесь!

— То, что ты знаешь или можешь помнить, может оказаться очень важным, — ответил Дуглас. — Очень многие люди хотели бы добраться до тебя, чтобы узнать то, что они думают ты знаешь. Ты здесь в большей безопасности. Поговори с докторами, Донал. Помоги им помочь тебе. А затем давай работать вместе, чтобы остановить Ужас. До того, как он опять начнёт убивать.

— Ты ничего не знаешь! Ты ничего не понимаешь! — внезапно сделав шаг вперёд, Коркоран прокричал это Дугласу в лицо.

Кроу Джейн подняла дисраптер. Коркоран её проигнорировал. Дуглас жестом велел экстрасенсу не вмешиваться и не двигался, пока безумец орал на него.

— Ты не можешь держать меня здесь! Я не какое-нибудь животное!

— Я снова приду поговорить с тобой, — проговорил Дуглас. — Когда ты успокоишься. Я не оставлю тебя на произвол судьбы, Донал. Я твой Король и я не брошу тебя. Если ты больше ни во что не веришь, верь хотя бы в это.

Он кивнул Коркорану, а затем повернулся и неторопливо пошёл на выход. Кроу Джейн в последний раз бросила на Коркорана подозрительный взгляд и поспешила за Дугласом, до последнего момента не опуская оружие. Безумец смотрел им вслед и его пристальные глаза вдруг стали спокойными и задумчивыми. Когда Король и его экстрасенс пропали из поля зрения, скрывшись за голограммами, Коркоран пошёл в иную сторону, пройдя между деревьями, которые он знал были ненастоящими, следуя направлению, которое вспыхнуло в его сознании подобно маяку. Вскоре он приблизился к тому, что казалось высокой каменной стеной, обозначавшую границу его земли. Коркоран медленно вытянул руки, упёрся в замаскированный силовой щит, и надавил. Его ладони, а затем и руки прошли прямо сквозь силовой щит так, как будто его и вовсе не было. Коркоран убрал руки обратно и беззвучно рассмеялся.

****

Расстроенный тем, что ему не удалось привлечь Донала Коркорана в лоно Церкви и разъярённый тем, как с ним обошёлся Король Дуглас, Анджело Беллини хмурился и кипел от злости всю обратную дорогу до Собора. Он выскочил из своего лимузина, которым управлял шофёр, пронёсся сквозь офисы в задней части Собора, и люди, видя его лицо, стремились убраться с его дороги. Он пролетел мимо своей секретарши, как раз когда она щебеча, поднялась из-за стола, чтобы сообщить ему о том, что в кабинете его ожидает посетитель. Он пинком распахнул дверь, вошёл внутрь и захлопнул её с удовлетворившими его силой и злобой. Хорошо было вновь оказаться в своём офисе, на своей территории, в месте, что олицетворяла его власть. Хорошее место для обдумывания мести и унижения Королей. Он подошёл к своему столу, наслаждаясь ощущением того, как его ноги тонут в глубоком ворсистом ковре. Беллини опустился в кресло и активировал функцию массажа, наконец-то немного расслабившись. Кто-то вежливо откашлялся и Анджело только сейчас вспомнил слова секретаря о посетителе. Им оказался достопочтенный Представитель Мадрагуды Тель Маркем, терпеливо стоящий у окна и выглядящий как всегда спокойно и расслабленно.

— Здравствуй, Анджело, — непринуждённо сказал Тель. — Хорошо выглядишь, впрочем как и всегда. Мне нравится твой новый офис. Очень тебе подходит. Это засохшая кровь на твоей бороде?

— Уходи, Тель, — устало ответил Анджело. — У меня сейчас на это нету ни времени, ни терпения. У меня сегодня реально тяжёлый день. Тебе придётся записаться на приём у секретарши на другое время, как и всем остальным.

— Записаться на приём? — переспросил Маркем, приподняв одну элегантную бровь. — С каких это пор двум самым выдающимся сынам Мадрагуды нужно договариваться о встрече, чтобы просто поговорить друг с другом?

— Избавь меня от этого дерьма, — прорычал Анджело. — Я не в настроении. Чего тебе нужно, Тель? Ты приходишь ко мне, только когда тебе что-то понадобилось.

— Я хочу, чтобы мы стали партнёрами, — прямо ответил Маркем. — В нынешние времена у нас очень много общих целей. Подумай чего мы сможем добиться объединившись. И в Палате Парламента и в Церкви.

— У меня уже есть один партнёр и это та ещё заноза в заднице.

— Я могу многое тебе предложить, Анджело.

— Сильно в этом сомневаюсь, — Анджело саркастически улыбнулся посетителю. — Парламент доживает свои последние деньки. Новая Церковь — это будущее. Когда я был просто Ангелом Мадрагуды, ты что-то не спешил становиться моим партнёром. Сколько раз я просил у тебя поддержки, собирая деньги на благие нужды? Ты никогда не был заинтересован в этом, никогда не шевельнул даже пальцем, если только не представлялась возможность выставить себя в выгодном свете перед СМИ, вовремя появившись и сорвав все аплодисменты. Теперь же ситуация в корне изменилась, Тель, и знаешь что? У тебя нет абсолютно ничего, что ты можешь мне предложить. По крайней мере, ничего такого, чтобы я мог с тебя поиметь, когда войду в силу.

— Ты всегда был полным неудачником, Анджело, — задумавшись на мгновение ответил Маркем. — Я состою в Чистокровном Человечестве, чтобы ты знал. А также являюсь членом многих других организаций. Уверен, что у нас с тобой есть много общих знакомых.

Анджело презрительно усмехнулся.

— Значит, крысы уже покидают тонущий корабль, да? Мне плевать, что ты Нейман, Тель. У меня уже и так достаточно фанатиков. И я точно уверен, что мне не нужен ещё один партнёр. Власть в моих руках только моя, и я не стану делиться ею ни с кем!

— Советую тебе подумать ещё раз, — сказал Маркем.

Он подошёл к Анджело и твёрдо глядя ему прямо в глаза, проговорил своим лучшим командным голосом.

— У меня есть контакты, которые бы очень пригодились тебе и твоей Церкви. Люди и... организации, о которых ты даже понятия не имеешь. Я могу много чего достичь, стоит мне только обронить пару слов в нужных местах. Для меня открыты двери, которые закрыты для тебя даже с твоим нынешним влиянием. Я пришёл к тебе сегодня с миром и совершенно открыто. Откажешь и прогонишь меня сейчас, и когда я приду к тебе в следующий раз, то могу быть не столь любезен.

— Засунь свои наезды себе сам знаешь куда, — ответил Анджело. — Ты всегда пытался запугать меня и отнять то, что принадлежит мне по праву. Больше у тебя это не получится, Тель. Когда будешь уходить, не хлопай слишком сильно дверью, а то ударит тебя ещё ненароком об задницу.

Маркем непринуждённо пожал плечами, оставаясь на месте.

— Когда ты в таком настроении, с тобой совершенно бесполезно разговаривать. И кстати говоря, позвони матери. Она сказала, что уже сто лет тебя не слышала.

Анджело только хмыкнул и демонстративно не стал смотреть, как его старший брат покидает офис. Это был действительно плохой день и массажная функция кресла не особо помогала ослабить напряжение в спине и плечах. Он осторожно ощупал кончиками пальцев распухший рот и снова затрясся от злости. Дуглас действительно посмел его ударить! Его! Анджело яростно завертелся в кресле взад и вперёд, хмурясь и кипя от злости. Кэмпбелл заплатит за это, и заплатит кровью. Не беда, что его слишком хорошо охраняют... Всегда найдётся слабое место. Дверь кабинета снова распахнулась и он потянулся было за чем-нибудь тяжёлым, что можно было бросить в нежданного посетителя. И когда увидел, что это Финн Дюрандаль, то снова угрюмо утонул в кресле. Он был прав. Это действительно отвратительный день.

— Я только что разминулся с Телем Маркемом, — сказал Финн. — Чего он хотел?

— Просто бродячая собака, ищущая объедки, — угрюмо ответил Анджело. — Я прогнал его несолоно хлебавши. А что? Тебе какое дело?

Финн вздохнул и остановился прямо перед Анджело. Он глянул на кресло для посетителей и даже не подумал о том, чтобы в него сесть.

— Иногда я разочаровываюсь в тебе, Анджело. Ты бы не распознал возможность, даже если бы она летала вокруг и села тебе на голову. Маркем гораздо более могущественный человек, чем принято считать. Он не только Член Парламента. У него сейчас есть влияние в самых разных кругах, там, куда даже я пока не могу добраться. Ты бы это знал, если бы читал доклады и заметки, которые я посылаю тебе каждый день. Я сделал тебя своим младшим партнёром, Анджело, так что постарайся взять себя в руки. И на будущее — консультируйся со мной, прежде чем отвергнуть и разозлить возможных союзников. И помни, ты управляешь Церковью для меня, а не для себя.

— Конечно, Финн, — проговорил Анджело, как можно любезнее. — Почему бы тебе не присесть, пока я не закажу чего-нибудь освежающего?

— Хорошая идея, — пробормотал Финн.

Он подошёл к столу и властно махнул рукой Анджело встать со своего собственного кресла. И сделал он это с такой уверенностью и властностью, что у Анджело даже мысли не возникло спорить. Он неохотно уступил место Финну и изо всех сил старался не хмуриться слишком сильно, пока тот устраивался в нём поудобнее. Финн жестом велел Анджело присаживаться в кресло для посетителей, а когда тот отказался, то посмотрел на него так, что Анджело поспешил исполнить приказ. Его кожа покрылась мурашками, когда спина коснулась жёсткой спинки кресла. Конечно же всё было тщательно вычищено, но всё же...

— Бедняга Роланд Вентворт, — сказал Финн. — Но кому нужен Патриарх, когда у меня есть собственный Ангел? И всё же, трансмутационная бомба, Анджело? Слишком неадекватно, даже для тебя. Возможно, мне стоит нанять дегустатора еды...

— О, я всё знаю, Анджело. Не думай, что можешь что-то скрыть от меня, — улыбнулся он, глядя на шокированное лицо Ангела.

Мысли в голове Анджело яростно завертелись. Сначала Экстат, потом Коркоран, а теперь и Финн... неужели уже все знают о трансмутационной бомбе? Предполагается, что об этом должны знать только его самые преданные и доверенные люди. Кто-то похоже проговорился. Анджело подумал, что уже давно пора провести очередную чистку.

— Патриарх не мог просто умереть, — наконец сказал он. — Он должен был исчезнуть. Насовсем. Я сделал то, что посчитал необходимым. Как...?

Финн непринуждённо улыбнулся.

— Они в первую очередь мои люди, а уже потом твои. Что там насчёт освежающих напитков? Признаться, у меня уже пересохло во рту...

Анджело распорядился, чтобы его секретарша принесла прохладительные напитки и несколько подходящих к ним закусок. Подобные вещи в офисе Анджело не держал. Он имел слабость заедать стресс едой и ему нужно было следить за своим весом. А с тех пор как он объединился с Финном, стресса только прибавилось. Прохладительные напитки вскоре прибыли и его секретарь была в полном восторге от присутствия легендарного Финна Дюрандаля. Финн одарил её автографом и она от восторга чуть было не упала в обморок, если бы Анджело не приказал ей выйти. Ему не хотелось есть, рот всё ещё болел, а холодный чай обжигал губы, но Финн ел и пил за них обоих, пока выслушивал доклад Анджело о состоянии Донала Коркорана и его явном равнодушии к Церкви. Анджело несколько преувеличил слова и поступки Дугласа, чтобы выставить себя в лучшем свете, но Финн на это только кивнул и слегка улыбнулся, когда Анджело сердито пересказывал, как его ударил Король.

— Вполне заслуженно, — безразлично сказал Финн. — Тебе следовало дважды подумать, перед тем как задирать бывшего Парагона, который к тому же является Королём. Пока. Можешь потом снова пойти и переговорить с Коркораном, когда он ещё немного побудет в психушке и не поймёт, насколько он беспомощен. Я пошлю ему несколько подарков, обычные необходимые в быту вещи и сладости, просто чтобы не забывал, кто его друзья. А потом... заключённые на что только не пойдут ради свободы. Конечно же, как только он окажется в наших надёжных руках...

— Он станет ещё большим пленником, чем до этого, — закончил мысль Анджело.

— Верно, — ослепительно улыбнулся Финн.

Некоторое время они сидели молча. Финну больше нечего было делать у Анджело, но он не спешил уходить. Он прикончил еду и напитки, наслаждаясь массажными функциями кресла и с энтузиазмом играясь с сувенирами на столе. Анджело некоторое время кипел от злости, но затем понял, что упускает большую возможность. Поэтому он сделал над собой усилие и направил всю силу своего знаменитого обаяния на Дюрандаля. Если он хочет когда-нибудь освободиться от своего старшего партнёра, ему нужно понять, что творится в голове у Финна. Что им движет. Возможно, тогда он сможет понять, как лучше им манипулировать, по крупицам лишая его власти и переманивая на свою сторону людей, так чтобы он ничего не заметил. А затем... затем...

Поэтому Анджело непринуждённо разговаривал с Финном, хваля и льстя ему, но не слишком очевидно, и весело и злобно обсуждая общих знакомых, делал всё возможное, чтобы заставить Финна раскрыться и рассказать о себе. Это была сложная задача, но Анджело не сдавался. Он должен был хоть чего-то добиться в этот проклятый день, хотя бы ради своей раненой гордости. Но только когда они добрались до долгой карьеры Дюрандаля в качестве Парагона, тот стал понемногу приоткрывать завесу тайны о настоящем себе.

— Почему ты пробыл Парагоном так долго? — спросил Анджело с подчёркнутой небрежностью.

У него было сильное чувство, что это жизненно важный вопрос, ответ на который может прояснить многое.

— Это, конечно же, почётное звание и разумный человек может на нём неплохо заработать. Но это не самая приятная работа, да и по-настоящему честолюбивому человеку там негде развернуться. Так... почему тебе понадобилось так много времени, чтобы прийти к своему истинному призванию?

— Меня устраивала моя должность, — ответил Финн. — Это был способ доказать, что я лучший перед лицом всей Империи. И мне очень нравится, когда мною восхищаются и преклоняются, и я знал, как уважают и восхищаются мною мои сверстники. Но все плюсы этой работы стали тем больше бледнеть, чем старше я становился. Денег у меня уже более чем достаточно. И достойных соперников больше не осталось. Мне просто стало... скучно. И неважно, насколько сильно я рисковал. Но теперь... когда я стал злодеем и предателем — стало намного веселее. Противопоставить себя всей чёртовой Империи, преследовать только свои интересы и к чёрту всех остальных... Вот что на самом деле означает быть лучшим. Я должен был сделать это ещё много лет назад. Только неблагодарность Дугласа открыла мне глаза на истинную природу вещей, и я ещё вознагражу его за это. Отниму у него всё, что он любит и ценит, а затем уничтожу прямо на его глазах. Ох, Анджело, я не чувствовал себя таким живым уже многие года!

Раздался короткий стук в дверь и Анджело выругался про себя, когда в кабинет вошёл Бретт Рэндом. Он кивнул Анджело и поклонился Финну. Ему по-настоящему не нравилось вставать в такую рань, но как и во многих других случаях, сейчас у него не было выбора. Он с сомнением посмотрел на Финна. Дюрандаль потребовал, чтобы он явился сюда, но не сказал зачем, что явно было плохим знаком. Бретт не мог припомнить ничего такого, где бы он в последнее время облажался, но всё же... У него так сильно болел живот, что он еле сдерживался, чтобы не сгорбиться. Он был одет во всё новое, потому что после посещения Кровожадного Паука он сжёг старую одежду ради собственного спокойствия, но всё равно выглядел крайне плохо, не в последнюю очередь потому, что спать был вынужден с включённым светом и вздрагивал при малейших звуках. Убер-экстрасенс достал его на таких уровнях, о которых он даже и не подозревал.

— Ты должен был ожидать снаружи, пока я не разрешу войти, — рявкнул Анджело, пытаясь восстановить хоть какую-то власть на своей территории.

Бретт фыркнул, пожал плечами и своим даром злобно заставил Анджело задёргаться и подпрыгнуть. Финн задумчиво посмотрел на Бретта и тот немедленно прекратил.

— Где Роуз? — спросил Финн.

— Без понятия, — ответил Бретт.

Он рассеянно оглядел кабинет, будто думал, что она где-то прячется.

— Я думал она с тобой.

— Как видишь нет. Я велел тебе присматривать за ней, Бретт. И уверен, что выразился предельно ясно.

— Да ладно тебе, Финн! — запротестовал Бретт с живостью человека, старающегося избежать нависшей над ним плахи. — Это же Дикая Роза! Она идёт туда, куда захочет, а я не настолько туп, чтобы вставать у неё на пути. К тому же, я себя не очень хорошо чувствую...

— Не ной, Бретт. Иди и найди её, прямо сейчас. А когда найдёшь, не спускай с неё больше глаз. Это тебе ясно?

— Что если она не захочет, чтобы я находился рядом?

— Скажешь ей, что такова моя воля. Хотя можешь и спрятаться за чем-нибудь, когда будешь это произносить. А теперь ступай. Одна нога здесь, другая там. Свяжись со мной, когда найдёшь её. Прощай, Бретт.

Бретт снова фыркнул, а затем развернулся и вышел из кабинета. Иногда всё идёт наперекосяк несмотря ни на что.

Он намеренно не спеша шёл по массивному зданию собора. Финн может и его босс, но он ему не принадлежит. Ну, может это и так, но у Бретта ещё осталось немного гордости, что проявлялась периодически в виде маленьких актов неповиновения. Пока их не видел Финн. Например, в последний раз он помочился в кофеварку, когда остался один на кухне Финна.

Спустя некоторое время Бретт огляделся и обнаружил, что оказался в большом центральном зале собора. Он остановился как вкопанный, впечатлённый помимо воли. Высокие стены были сплошь покрыты прожилками мрамора, поднимаясь к ошеломляюще высокому потолку, покрытому великолепными шедеврами искусства, датируемыми ещё до времён Лайонстон. Огромные витражные окна были более поздними и традиционными, описывая и показывая этапы крёстного стояния Христа, также заполненные изображениями Оуэна Охотника за Смертью и его спутников. Многочисленные ряды скамей из тёмного дерева тянулись перед ним, заканчиваясь у главного алтаря из скульптурной стали и стекла, что сам по себе был практически произведением искусства. Бретт медленно побрёл по проходу, а затем подошёл к одной из скамей и сел.

Он глубоко вздохнул, наслаждаясь едва уловимым запахом ладана, оставшимся от недавней службы. Поблизости не было никого, и было очень тихо и спокойно. Впервые за долгое время Бретт почувствовал душевный покой. Ему подумалось, что так наверное и ощущается родной дом у тех, кто знает, что это такое. Его желудок успокоился, а плечи расслабились. Он чувствовал себя здесь... в безопасности. Даже чёртов Финн Дюрандаль не осмелился бы поднять голос в таком спокойном и сокровенном месте. Святость и безмятежность едва ли не сочились из бледных мраморных стен. Словно ты погрузился глубоко под воду, когда наверху снаружи бушует шторм.

Бретт огляделся вокруг, удивляясь тому, насколько глубоко повлиял на него огромный зал Собора. Люди веками приходили сюда для молитвы и каждый должно быть оставлял здесь частичку мира и благодати. Здесь царило спокойствие и надежда на лучшее будущее. Бретт никогда не был религиозен. В жизни, которую он вёл, вера была для неудачников. И только в последнее время к нему стали приходить... более возвышенные мысли. Ничто так не заставляет задуматься над вопросами морали, как работа на по-настоящему плохого человека. Бретт никогда не думал о себе, как о плохом человеке. До этого момента.

Невозможно объединиться с кем-то вроде Кровожадного Паука и не бояться за свою душу.

Бретт думал о разуме, душе и о... Сверхдуше. Теперь он экстрасенс, к лучшему это или худшему, и это меняло всё. Он всё больше и больше ощущал присутствие Сверхдуши, подобно великому и великолепному свету, сияющему в глубинах тёмной ночи. Когда он посмотрел в направлении, которое ощущал, но не мог обозначить, то почувствовал благоговение и трепет, и что-то похожее на религиозный экстаз. Также как и напугался до усрачки. Это было... слишком большим, слишком впечатляющим, слишком подавляющим. Он не мог с этим справиться. А когда он встречался с тем, что ему угрожало и пугало, Бретт поступал как всегда — просто убегал.

— Не всегда можно убежать, Бретт, — произнёс спокойный, женский голос прямо рядом с ним.

Бретт резко оглянулся, практически выпрыгнув из кожи, и обнаружил статную и высокую брюнетку, сидящую рядом. Она никак не могла подкрасться незаметно к нему и сесть так близко, оказавшись практически у него на коленях. С таким опытным параноиком как он, такой трюк невозможно провернуть. Но вот она: огромная как сама жизнь и слишком подавляющая, одетая в чёрные шелка и с ещё более чёрным макияжем, улыбается ему так, будто видит насквозь глубину его чёрной, гнилой душонки... и ей просто плевать. Бретту очень захотелось захныкать или упасть в обморок. Он не побежал, но только потому, что знал, что куда бы ни направился, она бы уже ждала его там.

— Сверхдуша, я полагаю? — сказал он наконец-то, только чтобы что-нибудь сказать.

Он с трудом выдавил эти слова из онемевших и задрожавших губ. Боль же в животе вернулась снова и ещё более сильная.

— Конечно, — ответила брюнетка. — Мы скажем так, звонили тебе время от времени, но ты не брал трубку. Поэтому мы решили нанести тебе личный визит. У меня сегодня были дела в городе, так что эта честь выпала мне. Расслабься, я не собираюсь навязывать тебе никакой литературы. Меня зовут Кроу Джейн. И я здесь, чтобы сделать тебе предложение, от которого ты не захочешь отказаться.

— Обычно это моя реплика, — сказал Бретт. — Не стоит пытаться провести мошенника. Я знаю все увёртки. Первое правило игры — предложение, которое слишком хорошо, чтобы быть правдой, скорее всего слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я вам не нужен. Я толком-то и не экстрасенс: Финн насильно заставил меня принять эсп-наркотик и теперь я телепат, играющий в низшей лиге. Акцент на слове низшей. Брось меня обратно в прудик, Кроу Джейн. Я слишком мелкая рыбёшка, чтобы ради меня утруждаться.

— Сверхдуша рада всем, — сказала Кроу Джейн. — Для каждого найдётся и место и роль. В этом весь смысл. Это не союз и не какая-нибудь организация. Это семья. Дом.

— Я вполне неплохо обходился и без того и без другого. Я обеспечивал себя всем сам. И так было всегда.

— Звучит очень одиноко, — Кроу Джейн положила свою руку на его руку. — Тебе больше не нужно быть одному, Бретт. Присоединяйся к нам и ты больше никогда не будешь один.

— Прозвучало ужасно, — упрямо стоял на своём Бретт. — Мне ненавистна сама мысль об этом. Я совсем не компанейский человек. Я не очень хорошо уживаюсь с другими людьми и никогда не уживался. К тому же я перестану быть самим собой.

— Зачем довольствоваться чем-то столь незначительным и ограниченным? Ты будешь самим собою, но одновременно и нами.

— Звучит слишком многолюдно, — сказал Бретт. — Если я присоединюсь к Сверхдуше, мне придётся выдать все свои секреты, да?

— Мы ничего друг от друга не скрываем, — ответила Кроу Джейн. — Нам это не нужно.

— Сказал же — у нас нет ничего общего. Послушай, я действительно вам не подхожу. Поверь мне на слово. Я мошенник, не умеющий работать в команде, и меня всё устраивает. Мне нравится знать то, о чём не знают другие и всегда быть на шаг впереди. Ты же не сможешь заставить меня присоединиться к вам против воли, не так ли?

— Нет, — ответила Кроу Джейн со вздохом. — И мы не стали бы этого делать, даже если бы могли. В этом весь смысл. Жизнь среди людей, когда ты больше не являешься одним из них, покажется тебе очень одинокой, Бретт. Между экстрасенсами существует такая общность и близость, которую пока не почувствуешь, не поймёшь. Разве ты никогда не ощущал потребность в любви, дружеском общении, отзывчивости и принятии тебя таким, какой ты есть?

— Я бы не знал, что с этим делать, даже если бы у меня всё это было, — быстро ответил Бретт. — Не стоит ради меня больше задерживаться. Уверен, что у вас найдутся намного более важные дела.

Кроу Джейн с грустью похлопала его по руке и поднялась на ноги.

— Остерегайся Эльфов, Бретт. Они съедят тебя живьём. Ты уже видел Кровожадного Паука, но поверь, это только верхушка айсберга в том, что касается Эльфов. Они живут ради ненависти и убийства. Это всё, что у них есть и это всё, чем они являются.

— Я могу... выдать вам координаты Кровожадного Паука, — медленно проговорил Бретт.

— Мы их знаем, — ответила Кроу Джейн. — И всегда знали.

Бретт изумлённо уставился на неё.

— Тогда почему вы до сих пор ничего с ним не сделали?

Кроу Джейн холодно улыбнулась.

— Разве можно придумать наказание более худшее, чем тот ад, на который он сам себя обрёк?

— Но... он же убивает людей! Убивает и питается ими...

— Тебе то что? Ты же вор-одиночка.

Бретт твёрдо встретил её взгляд.

— Я может и вор, но не монстр. Я вижу разницу между преступлением и грехом. Я могу распознать зло, когда его увижу. Я бы убил его не задумываясь, если бы знал, что могу.

— Мы бы тоже убили его не задумываясь, если бы могли, — сказала Кроу Джейн. — Но Матер Мунди сделала их слишком хорошо. Даже у Сверхдуши есть свои ограничения. Их время ещё придёт. Держись подальше от Эльфов, Бретт. Они все монстры.

Бретт громко фыркнул, стараясь изобразить уверенность, которую не чувствовал.

— Что из моих слов об одиноком воре тебе не понятно? Я ни к кому не собираюсь присоединяться.

— Сейчас плохое время, чтобы быть одиночкой, Бретт.

— Кому ты это рассказываешь, — вздохнул на этот раз Бретт.

А затем она исчезла и воздух ворвался в пространство, где она только что была. Бретт откинулся на спинку скамьи и вытер выступивший пот со лба тыльной стороной руки. Сверхдуша, наверное, была той штукой, которая пугала его ещё больше Финна Дюрандаля. Финн хотя бы не требовал от него перестать быть самим собой, хотя Бретт уже и не был уверен, нравится ли он теперь себе сам... Он решил, что подумает об этом после. Прямо сейчас у него есть приказ. Найти Роуз мать её Константин. Он уже проверил покои под Ареной, но там её не оказалось. А если её там не было, значит она могла быть где угодно. Он немного растерялся, не зная с чего начать поиски. У неё не было ни друзей, к которым она могла бы пойти, ни каких-либо интересов... Он мог начать с прослушивания частоты миротворцев, скорее всего должны промелькнуть сообщения о массовых убийствах или больших разрушениях. Роуз была не из тех, кто стал бы слишком долго подавлять свои наклонности.

Бретт громко вздохнул и встал на ноги. Он задумчиво огляделся вокруг, впитывая мир и спокойствие, а затем развернулся и решительно зашагал прочь.

****

Льюис Охотник за Смертью стоял перед дверью офиса Анны Баркли, пытаясь набраться смелости, чтобы сообщить о своём приходе. Ему было неудобно возвращаться в Парламент, который больше не нуждался в его услугах и он не знал, куда ещё податься. И теперь стоя здесь, он по-прежнему не знал, что делать. Смотря на закрытую дверь перед собой, словно на непреодолимую стену, он чувствовал страх. Анна была его давней подругой. Он всегда мог обратиться к ней за помощью, советом и утешением, но... он больше не был уверен в том, что ему здесь рады. Столь многое изменилось между ними за очень короткое время и чуть ли не вопреки его воле они оба стали чужими людьми. "Я знаю, где ты был, сказала она. Я чувствую на тебе её запах." Льюис посмотрел на камеру наблюдения, установленную чуть выше двери. Маленький красный огонёк горел, поэтому он знал, что за ним наблюдают. Знал, что она смотрит на него.

— Анна, мне нужно поговорить с тобой, — произнёс он настойчиво. — Есть... решения, которые мне необходимо принять. И я не могу сделать это самостоятельно. Могу я войти?

Ответа не последовало. Он проверил ручку двери, но та не сдвинулась. Она его не впустила. Отвернулась от него.

— Анна, пожалуйста. Нам нужно поговорить. Это важно. Я не знаю... что мне делать. Ты большую часть жизни говорила мне, как я должен поступать. Не отворачивайся от меня сейчас.

Он попытался улыбнуться прямо в объектив камеры, но вышло не совсем удачно. Снова обратился к ней, но получил в ответ всё те же запертую дверь и пристальный взгляд камеры. В узком коридоре проходящие мимо люди бросали на него косые взгляды. Он не обращал на них никакого внимания. В его сердце стал медленно закипать гнев. Он ударил по двери кулаком и вслед ногой, отчего дверь содрогнулась, но всё равно не открылась. Поэтому Льюис вытащил свой дисраптер и выстрелил в замок. Энергетический сгусток испарил его и взрывом сорвал дверь с петель внутрь помещения. Она упала на пол кабинета и немного проехалась: цельный кусок металла, смятый и дымящийся. Даже на минимальной мощности энергетический луч не остановила дверь и он всё же прошёлся по офису, взорвав один из мониторов безопасности у дальней стены. Тот загорелся и в кабинет Анны повалил густой чёрный дым. Сработала пожарная сигнализация и этот пронзительный звук в тишине показался очень громким.

Льюис медленно прошёл в кабинет Анны через брешь, ранее бывшей дверью. Пнув остатки двери в сторону, он решительно приблизился к Анне, которая заливала горящий монитор химической пеной, не переставая при этом яростно ругаться. Льюис остановился в центре офиса, наблюдая за этим процессом. Его уродливое лицо было серьёзным и суровым, а глаза очень холодными. В коридорах позади слышались крики и беготня людей. Огонь неохотно унялся под полутонной химической пены, но дым всё также продолжал заполнять помещение. Тяжело дыша, Анна опустила огнетушитель и развернулась, чтобы взглянуть на Льюиса.

— Тук-тук, — хладнокровно произнёс он.

— Охотник за Смертью, ты из ума выжил? Или наконец-то растерял его остатки? Помогай, что стоишь? Если бы этот огонь включил систему тушения и забрызгал все мои документы, я бы выпотрошила тебя своим ножом для писем. Посмотри, во что ты превратил мой офис!

— Угадай, не наплевать ли мне, — произнёс Льюис с таким холодом в голосе, что Анна замерла.

За все годы он прежде ни разу так с ней не говорил.

Льюис услышал приближающийся топот и неторопливо повернулся, чтобы глянуть в коридор. С десяток охранников, вооружённых не вытащенными пока дисраптерами и мечами, бежали к офису Анны. Они увидели Льюиса, что смотрел на них и резко остановились. Они посмотрели через дыру, что раньше была дверью на повреждённый офис и на кипящую от злости Анну, а затем внимательно осмотрели Льюиса. Его лица, глаза и оружие, что всё ещё было в его руке, но правда ни на кого пока не нацеленное. Некоторые из них начали по-тихоньку отступать. Их лидер остался на месте, но во рту у него внезапно стало очень сухо. В воздухе витала опасность — реальная и неотвратимая, и они все это чувствовали. Лидер охраны тяжело сглотнул. Он очень серьёзно относился к своей работе, но ему платили явно недостаточно, чтобы иметь дело с Охотником за Смертью.

— Здесь... всё в порядке? Сэр Защитник?

Длительное время Льюис смотрел на него холодными и ужасно задумчивыми глазами.

— Неплохое время реагирования, — наконец произнёс он. — Но вы здесь не нужны. Можете идти. Верно, Анна?

Анна двинулась вперёд, сохраняя безопасную дистанцию между собой и человеком, который когда-то был её самым близким другом. В Льюисе было что-то такое: в спокойной, уверенной позе, в тёмных, опасных глазах и оружии, который он всё ещё не убрал и даже не опустил... Внезапно ей пришла в голову мысль, что он похож на человека, который перешёл черту. Которого больше ничего не заботило, потому что всё, что имело для него значение уже забрали. И поскольку это был Льюис Охотник за Смертью... это делало его по-настоящему опасным. Она переводила взгляд с него на охрану и обратно, и Льюис медленно улыбнулся. Улыбка не коснулась глаз, и когда он снова заговорил, его голос прозвучал ещё более холоднее и грубее, чем когда-либо.

— И что же ты собираешься делать, Анна? Подашь жалобу против меня? Прикажешь охранникам меня арестовать? Может быть ты думаешь, что тогда я по-тихому уйду... На твоём месте я бы не был так уверен... Я поговорю с тобой, так или иначе. Отпусти охрану, Анна. Давняя подруга. Прежде чем я сделаю то, о чём возможно буду впоследствии сожалеть.

Двое охранников развернулись и побежали, остальные же были похожи на людей, которые больше всего на свете хотели бы сделать тоже самое. Они были в шаге от того, чтобы сделать то, что нельзя будет впоследствии обратить или как-то изменить, и прекрасно это понимали. Льюис улыбнулся ещё шире. Анна быстро вышла вперёд, чтобы встать между Льюисом и охранниками.

— Всё в порядке, — быстро проговорила она главному охраннику. — Всё хорошо. Это просто недоразумение. Вам не стоит беспокоиться. Охотник за Смертью и я... просто расставляем все точки над и. Можете возвращаться на свой пост. Очень хорошее время реагирования. Я позабочусь о том, чтобы вам всем выписали благодарности. А сейчас идите. Ах, да, и пришлите кого-нибудь починить мою дверь, хорошо? Спасибо вам большое.

Охрана переглянулась, дружно пожала плечами и демонстративно убрала руки с оружия. Они понимали, что им ничего толком не расскажут, но у них было достаточно опыта и здравого смысла, чтобы на этом не настаивать. Некоторые вещи лучше не знать — особенно, когда речь касается главных воротил Империи. К чести начальника охраны, тот всё же заколебался, поглядев на Анну, но она решительно покачала головой, и он собрав своих людей повёл их прочь. Этот день, пожалуй, один из худших, подумал он. Хотя другие подобные дни, в которых тебе не приходилось сходиться лицом к лицу с Охотником за Смертью, по определению не могут считаться плохими.

Льюис смотрел им вслед, ожидая пока они все завернут за угол и только после этого убрал дисраптер в кобуру. Он был почти уверен, что не стал бы его использовать. Почти. Анна немного расслабилась и опустила тяжёлый огнетушитель. Льюис обернулся и посмотрел на искорёженную дверь, что лежала на полу. Он поднял её с совсем небольшим усилием и прислонил к дверному проёму, чтобы хоть как-то закрыть дыру. После огляделся, поднял невесть каким-образом перевернувшийся стул, поставил его напротив Анны и сел.

— Итак, Анна, как жизнь? У тебя случайно нет чашки кофе? Я бы с большим удовольствием её выпил.

Анна медленно подошла к кофеварке в углу, от которой как всегда шёл пар.

— Полагаю, что и от шоколадных печенек ты не стал бы отказываться?

— Если это тебя не затруднит.

Наливая кофе в кружку, Анна хмуро зыркнула на него.

— Посмотри, что ты сделал с моей дверью... идиот, неужели нельзя было просто использовать мастер-ключ Парагона? Я точно знаю, что ты так и не удосужился его сдать. Именно для таких случаев Парагонам и выдавали эти чёртовы штуки, чтобы не приходилось всё уродовать.

— О, — произнёс Льюис, принимая дымящуюся чашку, которую она неприветливо толкнула в его сторону. — Я совсем забыл про него. У меня в голове сейчас чёрт-те что творится. И в последнее время я не всегда мыслю ясно.

Анна громко фыркнула и рухнула в своё кресло лицом к нему.

— Поверь, Льюис, я заметила.

А потом они просто сидели и долгое время смотрели оценивающим взглядом друг на друга, словно два незнакомых человека. Последние клубы дыма исчезли, когда вытяжка заработала на полную мощность, но Анне показалось, что в воздухе как-будто всё ещё что-то витает. Возможно, невысказанные слова. Принятые решения, за которые нельзя извиниться или как-то исправить. Между ними появилась какая-то дистанция, неуловимое напряжение, которого раньше не было никогда. И даже спокойно сидя и попивая кофе, Охотник за Смертью выглядел опасным. Первый раз в жизни Анна осознала, что в присутствии Льюиса не чувствует себя в безопасности.

— Боже мой, Льюис, — наконец сказала она. — Как мы докатились до этого? Что Джес с тобой сделала? Раньше у тебя было больше здравого смысла...

— Мне просто захотелось побыть счастливым, хотя бы раз в жизни.

— И ты поступился всеми принципами ради этого?

— Любовь иногда та ещё сука, — ответил Льюис.

— Может быть, — проговорила Анна.

Снова наступила долгая пауза, пока они пытались подобрать слова тому, что с ними произошло. Слова, которые помогли бы перекинуть мостик через всё более расширяющуюся пропасть, разводящую их по разные стороны. Слова, которые они могли бы прокричать друг другу через неё, словно спасательные канаты, брошенные с кораблей, плывущих в разных направлениях.

— Я ничего из этого не выбирал, — сказал Льюис. — Я так долго жил без любви, что мне казалось, если придётся, я смогу прожить вообще без неë. В моей жизни было немало того, что придавало ей цель и смысл. Долг, честь. У меня были друзья, хорошие друзья... друзья, за которых я готов был умереть. Была работа и жизнь, которые что-то значили. В целом я был счастлив. А потом, прямо из ниоткуда, пришла любовь, и я понял, что до этого момента и не подозревал, что такое счастье. Но вот проблема — я должен отказаться от всего, что имеет для меня значение, чтобы обладать ею. Тебе не стоит винить Джес за это. Мы просто... двое людей, которые никогда не должны были встречаться ради блага всех, кроме нашего. Анна, мы очень старались держаться друг от друга подальше, старались поступить правильно, не оглядываясь на цену. Но вселенная словно специально постоянно сталкивает нас.

— Ну да, — сказала Анна. — Конечно же это не твоя вина. Это вселенная толкнула тебя прямо в кровать.

Льюис сердито посмотрел на неё.

— Не пытайся свести всё к банальному сексу, Анна. Я достаточно стар, чтобы понимать разницу между влечением сердца и членом. Я люблю её, а она любит меня. И да, мы переспали. И это было восхитительно.

— Достаточно, чтобы продать свою душу? Льюис, ты не сказал мне ничего, чего бы я уже не знала. А если узнала я, то скоро узнают и другие. Такие секреты невозможно долго хранить. Льюис... Джес не стоит этого. Я всё это уже видела с другими мужчинами. Я знаю её намного дольше тебя.

— В этот раз всё по-другому!

— Они все так говорили! Думаешь, ты первый мужчина, который из-за Джес приходит ко мне плакаться? Я видела подобное не раз и всё всегда заканчивалось слезами.

— Я думал она твоя подруга.

— Так и есть. Вот почему у меня нет никаких иллюзий на её счёт. В этот раз... я думала, что у неё хватит здравого смысла. Думала, что хоть ты то меня не подведёшь! Не смей приходить ко мне за прощением или поддержкой. Не надейся, что я похлопаю тебя по плечу со словами "эй, не стоит так расстраиваться, это происходит сплошь и рядом". Мы говорим об измене, Льюис! Когда всё всплывёт наружу, а я уверена, что это произойдёт рано или поздно, это может уничтожить Трон и Парламент, а также всё, над чем мы работали всю жизнь!

— Знаю. Но скоро... всё закончится. Она выйдет замуж за Дугласа, а я отправлюсь на великую Миссию. И все будут жить долго и счастливо. Так или иначе.

Анна пристально на него посмотрела.

— Что-то промелькнуло в твоём голосе... когда ты упомянул Миссию. Ты больше не веришь в её цели?

Льюис заколебался и отвернулся, не в силах выдержать её взгляд. Он не мог сказать ей, что Оуэн мёртв. Она не сможет сохранить это в секрете. Она почувствует себя обязанной рассказать об этом... кому-нибудь, и раз распространившись, слух уже не остановить. Всё в конечном итоге попадёт в новости... Льюис не хотел бы быть ответственным за это. Было бы слишком жестоко забирать у Человечества последнюю надежду, особенно перед лицом Ужаса. Он повернулся обратно к Анне, стараясь собраться и выдать какую-нибудь порцию лжи, но её глаза буквально впились в него и слова застряли у него в горле.

— ИРы что-то рассказали тебе, да? — внезапно проговорила Анна. — Что именно? Что может быть настолько плохого, что ты не хочешь говорить мне? Что они знают, что держат от нас в секрете?

Всё равно он не мог ей ничего рассказать, поэтому выдал полуправду.

— Они показали мне записи... времён Восстания, — тихо проговорил он. — Показали мне Оуэна, Хейзел и остальных такими, какие они были на самом деле. Когда вместо привычных мифов видишь обычных людей во плоти — это... сбивает с толку. Они были великолепны, невероятны, великие воины. Но они не были похожи на чудотворцев. Возможно, даже люди, прошедшие через Лабиринт Безумия, не смогут ничего противопоставить Ужасу. Было бы не очень разумно возлагать все наши надежды только на них, даже если нам удастся их отыскать.

— Но... у них же были силы! Они творили... невероятные вещи!

— Творили ли? Или это просто часть легенды? Просто истории, которые придумали Роберт и Констанция, чтобы вдохновить нас? Шаб многое мне рассказал, но если говорить кратко — я увидел просто человека по имени Оуэн. Великого человека, без сомнения. Но кем бы мой предок не являлся, на бога он похож не был, несмотря на то, чем кормили нас на протяжении двух столетий.

— Может и так, — нахмурилась Анна. — Это не имеет значения. Твой предок с друзьями уже раз совершили чудо, уничтожив Лайонстон и её Империю зла, тем самым заложив основу Золотому Веку. Возможно, им удастся сделать это снова. Они всё ещё могут быть живы и где-то находиться. Миссия необходима, Льюис. Нам нужно найти Оуэна, хотя бы ради того, чтобы снова поднять наш дух. Скажи мне — если тебе удастся отыскать где-нибудь благословенного Оуэна... что ты ему скажешь?

Льюис вздохнул. Он попытался намекнуть на правду, но она не захотела её услышать. Он честно постарался обдумать её вопрос, с удивлением обнаружив, что ответ на него важен не только для неё.

— Думаю, я бы спросил у него... где он находил в себе силы на принятие многих столь сложных решений. И возможно... я бы попросил его вернуться и снова стать Охотником за Смертью, чтобы мне больше не приходилось им быть. Знаю, эгоистично. Но иногда это имя слишком сильно давит на плечи. Люди из-за него так многого от меня ждут. И как и Оуэну, мне не позволено быть обычным человеком со своими желаниями и слабостями...

Он резко поднялся со стула и с грохотом поставил кружку на стол, расплескав кофе повсюду. Он заходил по офису, не смотря на Анну и кружа снова и снова по замкнутому пространству, как зверь в клетке, пока Анна настороженно наблюдала за ним со своего кресла. Он хмурился, глаза не видели ничего вокруг, а уродливое лицо пылало гневом, разочарованием и чем-то, что было похоже на отчаяние. Едва сдерживаемая ярость чётко проступала в напрягшихся мускулах рук, в расправленных плечах и тяжёлой поступи ног. Анну напугала такое состояние Льюиса — сильный мужчина перед лицом принятия трудного решения. Он всё ускорялся и ускорялся, сжимая кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Рано или поздно он взорвётся, вопрос только в том, кто пострадает. Помимо него самого.

— Анна, я не знаю, что делать!

Голос его прозвучал хрипло и уродливо, и она вздрогнула. Льюис этого не заметил.

— Всё, во что я верил похоже было создано на песке, и первый же прилив смыл всё. Все оказались не тем, кем я думал, даже я сам. Куда бы я не посмотрел — всё разваливается на части. Люди сходят с ума, все наши учреждения стоят на глиняных ногах, даже Ужас появился и идёт по наши души. Я наконец-то обрёл любовь после стольких лет одиночества и теперь вынужден оставить её. Потому что как и моему проклятому предку, мне не позволено думать о самом себе, о своих желаниях и потребностях. Я Парагон и Охотник за Смертью, и я должен быть выше этого. Я должен... я должен...

Слёзы потекли ручьём по его уродливому лицу, сопровождаемые резкими, хриплыми звуками, от которых сотрясалось всё тело. Он остановился и ударил кулаком по ближайшей стене. Он бил снова и снова, вкладывая в каждый удар всю силу и отчаяние, разбивая в кровь костяшки пальцев. Анна прикрыла рот рукой, когда отчётливо услышала, как хрустят и ломаются кости. Кровь стекала по стене, но Льюис всё продолжал бить по ней, не переставая всё это время душераздирающе плакать. Анна медленно поднялась с кресла, подошла к нему сзади и нерешительно положила руку ему на плечо. Он обернулся с искажённым лицом и тяжело дыша, а затем обнял её, прижимая к себе как ребёнка. Она нежно покачивала его, бормоча успокаивающие слова, пока он плакал, уткнувшись лицом ей в шею. Они крепко держались друг за друга, прямо как в детстве, когда казалось весь мир ополчился против них. Наконец, у Льюиса закончились слёзы, оставив в его душе ужасную, гнетущую пустоту.

И именно он был тем, кто отстранился первым. Тем, кто выпрямился и мягко отстранил Анну. Он всегда был тем, кто мог принять трудные, тяжёлые и необходимые решения. Анна отступила назад, задумчиво глядя на него. Льюис нашёл чистую салфетку и вытер глаза. Его руки больше не тряслись. Он посмотрел на свои окровавленные и сломанные руки, поморщился, когда впервые почувствовал боль, а затем неловко стал оборачивать салфетку вокруг них. Анна наблюдала за тем, как он это делает и почувствовала тупую, стылую боль в районе груди, там, где было её сердце, если бы она верила в такие сентиментальные вещи, как сердце, и из неё вырвались слова прежде, чем она смогла себя остановить.

— Возможно Льюис... мы могли бы сбежать. Ты и я — вдвоём. Забыть всё это. Просто... сесть в корабль, любой корабль и направиться куда-нибудь, послав всё к чёрту. Всё равно нам обоим не нравится то, кем мы стали с тех пор как здесь оказались. В этом мире, в этом городе, в этой жизни. Ещё не поздно! Мы всё ещё можем...

— Нет, — спокойно перебил её Льюис. — Не можем. После такого у нас не останется ни капли уважения ни к друг другу, ни к самим себе. Я не могу просто уйти. У меня всё ещё остаются мои обязанности, долг и честь. Правда уже не настолько чистая как раньше, но это единственные вещи, оставшиеся в моей жизни, что придают ей смысл. Я не могу просто отказаться от них и остаться самим собой. Я многое потерял и отказаться должен от ещё большего, но я всё ещё помню, что значит быть Охотником за Смертью.

— Долг и ответственность, — резко повторила Анна. — Я сыта по горло этими словами. Мы отдали им свои жизни, но что они сделали для нас? Сделали ли они нас довольными? Стали ли мы из-за них счастливее?

— А где-то там сможем ли мы действительно быть счастливы, зная что отвернулись от единственного, во что действительно верили? Нет, Анна, иногда... нужно просто смириться и играть выпавшими тебе картами. Потому что поступить по-другому, значит предать самих себя. Превратить наши жизни в ложь.

— Это твой последний шанс, Льюис, — проговорила Анна.

Её глаза умоляли, но голос прозвучал очень холодно.

— Знаю, — ответил Льюис, — Поверь мне, я знаю.

Он сделал шаг вперёд и нежно поцеловал её в лоб.

— Но иногда единственный благородный поступок, что остаётся — это отнять руку от спасательной шлюпки и утонуть. Прощай, Анна. Не думаю, что мы снова увидимся. Сначала я займусь рукой, а затем меня ждёт много работы — нужно спланировать логистику Миссии. Я не буду присутствовать на Свадьбе. И не думаю... что вернусь обратно. Пусть Дуглас и Джесамина проживут свою жизнь вместе без голодного наблюдателя на пиру.

Он наконец печально улыбнулся.

— Кто знает, может я найду решение всех своих бед где-то там — на Миссии. Здесь его уж точно нет.

Затем он вышел из её кабинета не оглядываясь, нырнув мимо прислонённой двери. Анна молча смотрела как он уходит, отказываясь выпустить даже одну единственную слезинку, и в конце-концов развернулась к мониторам. Её ждала работа и нужно было сделать ещё много звонков.

****

Король и Спикер Империи Дуглас Кэмпбелл делал то, что делал всегда, когда терялся, запутывался и нуждался в том, чтобы ему указали направление. Он ехал домой. В то самое старое поместье в захолустье, где он рос ребёнком. Вдали от города, вдали от всего, Поместье Кэмпбеллов одиноко стояло на своих обширных землях и садах, став домом и прибежищем для поколений Кэмпбеллов на протяжении многих веков.

Отец Дугласа, Уильям, удалился сюда после того, как сложил с себя полномочия, чтобы копаться в саду и играть в историка, которым он всегда хотел быть. Он, казалось, был счастлив, что сын приедет навестить его. Дуглас не стал говорить ему о причине визита. Сказать по правде, он не был уверен в этой необходимости. По большому счёту ему просто хотелось отдохнуть от всего этого шума, от решений, которые он был вынужден принимать, от всех людей, что так отчаянно старались привлечь его внимание. Дугласу просто хотелось побыть в таком месте, где бы он отдохнул от всего этого давления, где он мог бы в спокойной обстановке подумать.

Дома.

Он лично пилотировал флаер, не взяв с собой ни пилота, ни телохранителей. В небе находились только он и флаер. Его многочисленные доверенные лица и советники, Анна определённо была в том числе, просто взорвались возмущением, когда он сообщил им о своих намерениях, но он не поддался на их уговоры и не стал поступать разумно. Он был Парагоном намного дольше, чем Королём и вполне мог какое-то время за себя постоять. К тому же у флаера были свои собственные силовые щиты и орудия, а автоматики было столько, что летать он мог практически сам.

Даже несмотря на максимальную скорость и выделенную исключительно для него воздушную полосу, Дугласу понадобился целый час, чтобы добраться до старого поместья. Но он был совсем не против. Это дало ему время как следует расслабиться и получить эстетическое удовольствие, глядя вниз на проплывающую мимо природу. Вдали от раскинувшихся городов Логрес был ярким и великолепным миром, полным прекрасных пейзажей и потрясающих видов.

Ему пришла в голову мысль, что это и есть настоящий Логрес, настоящая родина Империи, а не перенаселённые муравейники городов, которые хоть и пестрели всяческими достопримечательностями, шедеврами и зрелищами, радующими глаз и сердце, но даже всё это порой утомляло.

Дуглас умело приземлился на частной посадочной площадке около границы семейной собственности и после того как отключил все системы и вышел наружу, просто стоял какое-то время на краю площадки и смотрел на искусно озеленённую территорию, простирающуюся перед ним. Ему показалось, что сады никогда ещё не были так прекрасны. (Он старался не обращать внимание на вооружённых охранников, бесшумно патрулирующих периметр. Он понимал их необходимость. Хотя Уильям уже и не был Королём, он всё ещё был мишенью для всех радикальных группировок: Эльфов, Сумрачного Двора и многих других террористов и подонков, которые бы с радостью прибрали к рукам Уильяма ради выкупа, мести или просто, чтобы оказать давление на Короля. Поэтому охрана была необходима. Дуглас знал это. Но всё же она сильно отвлекала его от воспоминаний о беззаботном и счастливом детстве, проведённом в старом доме, хоть и он старался всячески её игнорировать)

Для текущего времени года от цветущих садов захватывало дух, несмотря на то, что в других местах была середина зимы — всё благодаря какой-то хитроумной программе управления погодными спутниками. Титул, пусть даже бывший титул, давал свои преимущества. Огромные зелёные поля, искусно остриженные и идеально очерченные, простирались перед ним на многие мили. По краям шли невысокие изгороди, обсаженные рядами деревьев и цветочными клумбами, сверкающими всеми цветами радуги, а между ними проходили пешеходные дорожки. И всё было спланировано и поддерживалось с почти безжалостной геометрической точностью. Цветы были завезены из десятков миров, и взрастил их и поддерживал целый штат специально обученных специалистов, описать которых словом садовник было бы слишком ограниченно и приземлённо.

Деревья были доставлены со всей Империи, осторожно пересажены и тщательно оберегались. Некоторых больше не существовало за пределами этих садов. Тут были искусственные озёра, в которых было полно всяких видов декоративных растений и жизни, журчащие ручейки, что были пересечены изящно вырезанными деревянными мостиками, а недалеко от центра сада располагался большой лабиринт из живой изгороди с хитроумным дизайном. Дуглас как-то потерялся в нём будучи маленьким ребёнком. Ему было велено не входить в него одному, что он естественно и сделал. Он был тем ещё непоседой. В конце концов семья нашла его благодаря непрерывному плачу. Ему до сих пор иногда всё ещё снились кошмары о лабиринте, но про них он никому не рассказывал. И всякий раз, когда он возвращался домой, он всегда проходил его от начала и до конца, туда и обратно, просто чтобы доказать себе, что лабиринт больше не имеет над ним власти. Хотя если бы это было не так, он бы не делал это каждый чёртов визит. Дуглас был достаточно умён, чтобы это понимать, но всё равно делал это. Потому что так было нужно.

(Иногда он задавался вопросом, а не потому ли у него такие противоречивые чувства к Лабиринту Безумия. Он надеялся, что нет. Ему не хотелось бы думать, что его подсознание настолько мелочно. И всё же это было очевидно.)

Он оставил посадочную площадку позади и пошёл по саду, следуя по аккуратным гравийным дорожкам, когда ему этого хотелось и вызывающе переходя на открытые лужайки, когда не хотелось. Теперь ему никто не сможет этого запретить. Он Король. Небо было ясным, кристально голубым и почти безоблачным, а в воздухе витали ароматы цветов и свежескошенной травы, плодородного влажного дёрна и растущих растений. Это было настолько безмятежное место, что его спокойствие нарушала только медленная смена времён года, углы которой даже управление погодой могло только сгладить, но не полностью нивелировать. Птицы пели, насекомые жужжали и где-то вдалеке Дуглас слышал тихие, печальные крики павлинов, перекликающихся друг с другом. Он шёл не торопясь по тёмному туннелю из склонённых в направлении дорожки деревьев, и вдруг его охватила такая сильная ностальгия, что стало почти физически больно. Он знал каждый сантиметр этих садов. Они были всем его миром, когда он был ребёнком. Он не знал, что существует другой, более суровый мир за его пределами, а если бы и знал, то ему было бы всё равно.

Родители скрывали от него предстоящие ему обязанности и судьбу так долго, насколько могли. Они хотели, чтобы он насладился своим детством.

Он пересекал старый каменный мост, настолько искусно построенный, что для скрепления камней не понадобилось раствора. Под ним бурлил и журчал стремительный ручей, в котором было полно всевозможной рыбы — просто мечта рыбака. (Если конечно вы не хотели поохотиться на одного из тяжеловесов, что могут дать отпор, в таком случае океан был всего в получасе езды отсюда) В саду также были и животные, но только для того, чтобы наслаждаться их видом и гладить, а не для охоты. Сады были местом покоя, созерцания. Всё было на своих местах, поэтому ничего никогда не менялось. Сады были настолько тщательны продуманы, что границы между ними не были видны. Они были спроектированы и высажены столетия назад, задолго до времён Лайонстон мастером ландшафтного дизайна, который знал, что не доживёт до момента, когда увидит своё творение на пике славы. Кэмпбелл, заказавший сад, тоже это понимал, но ему было всё равно. Это было для Семьи. В те времена Кэмпбеллы смотрели очень далеко. Тогда они ещё думали, что Клан Кэмпбеллов вечен и ничто этого не изменит...

Теперь старая Империя пала, а старые обычаи канули в небытие... но сады всё также цвели. Клан Кэмпбеллов уже не тот, что был раньше, но возможно это и к лучшему. Дуглас шёл по древним садам и в голову лезли тёмные мысли о скоротечности человеческой жизни и его планов. Человек может завтра исчезнуть, но сады вполне благополучно выживут без него. Конечно же они постепенно потеряют былую красоту, поглощённые дикой природой, но уже некому будет оплакать постепенно растворяющуюся искусственную красоту.

Наконец он добрался до центра сада (не обращая пока внимания на лабиринт) и подошёл к могиле своего брата Джеймса. Всё было очень просто — обычный камень с именем Джеймса, призванный увековечить место его последнего упокоения, увенчанный вечным огнём. Брат Джеймс. Человек, который должен был стать Королём. Один брат стоял и смотрел на другого, завидуя его безмятежному сну, в то время как их отец наблюдал за обоими, молча стоя неподалёку. Когда Джеймс так неожиданно и глупо умер, общественность и средства массовой информации громко призывали похоронить его в старом мавзолее Кэмпбеллов рядом с ушедшими поколениями Кэмпбеллов, прямо в самом сердце Города Вечных Парадов. Некоторые даже призывали поместить его тело в специальном месте в Соборе. Но Уильям и Нив сказали нет. Он был их сыном, поэтому они привезли его домой, чтобы он спал в привычном для него месте.

Дуглас огляделся вокруг. Это было прекрасное место: тихое, спокойное, на склоне пологого холма, откуда открывался вид на безмятежные воды искусственного озера. Какое-то время сюда даже пускали посетителей, если они делали пожертвования на благотворительность, но когда нависла угроза того, что его могилу могут превратить в святилище, Уильям и Нив положили этому конец. Хватит и вечного огня. Он был их сыном. И принадлежит только им и никому другому. Нив похоронена тут же, рядом с сыном, как того и хотела. Когда придёт время, Уильям к ним присоединится и Дугласу подумалось о том, что ему бы тоже хотелось обрести здесь покой. Он видел старый мавзолей Клана Кэмпбеллов, где были похоронены Кроуфорд, Финли и другие великие Кэмпбеллы, и этот мрачный и холодный склеп показался Дугласу последним местом, где стоит провести вечность. Роберт и Констанция изменили эту традицию, впрочем как и многие другие. Они оставили прямое завещание, чтобы их тела кремировали, а прах развеяли над садами. Они превратили людей в легенды, но сами не захотели, чтобы им преклонялись или почитали. Дугласу нравилось думать, что последние частички его дедушки и бабушки всё ещё летают над садами. Когда он был помоложе, то бегал вокруг, делая глубокие вздохи и надеясь вдохнуть их, чтобы он тоже смог стать великим.

(Чуть позже Уильям и Нив объяснили ему, что значит долг и судьба, и он понял достаточно, чтобы испугаться и почувствовать себя недостойным)

— Сынок, ты так и собираешься стоять здесь весь день в раздумьях? — суховато спросил Уильям. — У меня сложилось впечатление, что ты приехал, чтобы поговорить со мной. И насколько я помню, слово "срочно" звучало довольно часто.

— Прости, Пап, — ответил Дуглас. — В последнее время у меня много забот.

Уильям фыркнул.

— Могу себе представить. И какая из твоих многочисленных и срочных проблем заставила тебя приехать домой на этот раз?

Дуглас посмотрел на отца. Старик стал выглядеть лучше, как только вышел на пенсию. И уже не смотрелся таким хрупким, стоя прямо, а глаза были цепкими и внимательными. Он был одет в старую удобную одежду, мятую и грязную, из-за которой ему устроили бы целый скандал, если бы жива была Нив.

— Ты пытался предупредить меня о том, каково быть Королём, — тяжело произнёс Дуглас. — Но я как обычно не слушал. Я не подхожу для этой работы, Отец.

— Никто никогда не подходит, — ответил грубо Уильям. — Большую часть своего правления я провёл, ожидая со дня на день, что Парламент вдруг проснётся и поймёт, что я совсем не тот Король, которым был мой отец и потребует отдать Корону кому-то более квалифицированному. Ты неплохо справляешься, сын. Я слежу за новостями. Бунт Нейманов это конечно же безобразие, но вы молодцы, что вам удалось уничтожить так много Эльфов на Параде Парагонов.

Он прервался и сурово посмотрел на Дугласа.

— Хотя я и вынужден сказать, что всё ещё задаюсь вопросом, что ты пообещал Сверхдуше взамен за её помощь во время бунта Нейманов. Экстрасенсы никогда ничего бесплатно не делают.

— Они не просили ничего конкретного, — сказал Дуглас. — Просто попросили о моём... добром расположении. Я разрешил им участвовать в уничтожении Эльфов на Параде. Было ли этого достаточно — время покажет... Пап, нам нужно поговорить об Ужасе.

Уильям вздохнул и отвернулся, оглядывая сады.

— Здесь очень спокойно. Беды всего мира кажутся очень далёкими. Я рад, что Король ты, Дуглас, а не я. Я бы не знал, что делать. Скорее всего просто сидел бы на Троне, в тайне надеясь, что кто-нибудь другой придумает план. Что бы ты не решил делать — это будет лучше того, что могу посоветовать тебе я.

Он повернулся обратно к Дугласу.

— Ты должен доверять своим суждениям. Я доверяю. Я вырастил тебя воином, юноша, и ты никогда меня не подводил. Дуглас, ты хорошо справляешься. Ты именно тот Король, которым я и Нив всегда хотели тебя видеть.

Дуглас был тронут. Он протянул к отцу руки и тот крепко их сжал. И после этого Дуглас не смог рассказать ему о другой своей проблеме, из-за которой он собственно и прилетел — об Льюисе и Джесамине. Теперь это казалось ему слишком... мелочно. Поэтому Дуглас прогулялся с отцом по садам, разговаривая о совершенно других вещах, а позже они вместе поужинали. Когда наконец наступил вечер, Дуглас на прощание обнял отца и полетел обратно в город, возвращаясь к своим обязанностям. Оставляя позади покой и безмятежность, чтобы снова взвалить на себя бремя своего долга. Потому что каждый мальчик рано или поздно должен покинуть дом, чтобы стать мужчиной.

****

Когда поступил вызов, Льюис работал у себя дома. Неизвестный чиновник позвонил Льюису и потребовал, чтобы он срочно явился в Парламент и отключился до того, как можно было задать вопросы. Первой мыслью Льюиса было — почему именно сейчас? С некоторых пор приглашения явиться в Палату были весьма подозрительными. Король выразился предельно ясно о том, что он больше не нуждается в услугах своего Защитника. К тому же сейчас был очень неудачный момент для ухода. Льюис сидел на полу своей квартиры, окружённый ворохом бумаг, и склонившись над компьютером, печатал на клавиатуре двумя пальцами. Предстояло ещё много чего сделать, чтобы организовать Миссию Парагонов и каким-то образом большая её часть свалилась на Льюиса. Сами Парагоны с тех пор как объявили о Миссии не делали ничего, кроме того, что спорили друг с другом кому куда отправляться, и кто-то должен был разгрести этот бардак, чтобы не задеть чувства слишком многих людей и распределить всех так, чтобы они не спотыкались друг об друга.

Помогало то, что Льюис сам был Парагоном и знал большинство из них лично. Он также знал в какой стороне кладбище... и это не фигура речи. С Льюисом предпочитали не спорить.

Льюис также связался через Посольства с Шабом и дал им задание проанализировать все записи, чтобы понимать, где хотя бы приблизительно начинать поиски Оуэна. И остальных. В конце-концов, Оуэн может быть жив. Если какой-то загадочный голос сказал, что Оуэн мёртв, а капитан Сайленс ему поверил, это ещё не значит, что это правда. Льюис цеплялся за эту мысль для своего собственного спокойствия. Задача осложнялась тем, что по всей Империи люди принимали кого-то другого за Оуэна и других великих героев. Например, Святая Беатриса по их словам где только не появлялась — на каждой планете и в каждом городе, занимаясь абсолютно всем: от целительства до шоппинга в супермаркете. Людям везде мерещились черты её лица. Предстояло много работы по отделению многообещающих слухов от принятия желаемого за действительное, параллельно пытаясь отсортировать какой Парагон в какой мир отправится и в каком порядке, но Льюису это даже нравилось. Работа отвлекала его от тяжёлых мыслей и снова давала чувство значимости. И впервые за долгое время он почувствовал, что Парагоны снова считают его одним из своих. Это многое компенсировало.

И пока он был занят, он часами не вспоминал о Джесамине. Иногда.

И всё же, когда Парламент зовёт — ты отзываешься. Даже если это чертовски не вовремя. Льюис осторожно сохранил всю свою работу на компьютере, разложил свои записи в более менее аккуратные стопки и с трудом поднялся на ноги. Он медленно потянулся, поморщившись, когда услышал как громко щёлкают кости. Всё-таки нужно купить хотя бы письменный стол и кресло. Пока его спина ещё цела. Он стал одеваться в свою официальную чёрную кожаную броню Защитника, всё это время яросто хмурясь, затем пристегнул пояс с оружием, несколько раз оглядел рассеянно комнату, как всегда уверенный, что забыл что-то важное, и покинул квартиру. Он хмурился всю дорогу, пока поднимался наверх на крышу, где его ожидала гравилодка. Чего бы Парламент не хотел, это было очень важно, раз его так срочно вызывали. Может быть какая-то новая информация об Ужасе? От этой мысли у него похолодело сердце и последние ступеньки он преодолел бегом и вбежал на крышу. Он гнал свою лодку к Парламенту так быстро, как только смог. Попытался связаться с ними, но никто не ответил. У него появилось очень плохое предчувствие.

Он должен был догадаться раньше. Ему действительно надо было раньше об этом подумать. Удача Охотников за Смертью. Всегда печальна.

Прибыв в Палату Парламента, он поспешил по коридорам, намереваясь кого-нибудь остановить и спросить о том, что случилось. Но коридоры в задней части здания были необычно пусты, а те несколько человек, что ему повстречались были слишком заняты, чтобы остановиться и поговорить. По крайней мере в этот раз они не плакали от страха... Ему пришла мысль заглянуть к Анне и поговорить с ней, но учитывая как прошёл последний визит к ней, он решил этого не делать. Его рука всё ещё дёргалась временами. Поэтому он ускорил шаг, яростно пролетая по коридорам, а в голову лезли страшные мысли о том, что могло пойти не так и какие действия ему стоит в конкретных случаях предпринять, пока он наконец не оказался перед Палатой Представителей. Двое вооружённых и в наглухо закрытой броне охранников стояли перед огромными двойными дверями. Они открыли двери и жестом показали ему, чтобы он заходил. Он поспешил внутрь и ступил в Парламент, и первая пришедшая к нему мысль была о том, что тут непривычно тихо.

Остановившись посередине помещения, Льюис огляделся. Все смотрели на него и очень недоброжелательно. Начиная от Представителей на своих Местах, ИРов, экстрасенсов и представителя клонов, и заканчивая чужими и Королём Дугласом, чопорно восседающим на своём Троне. Льюис нигде не увидел дружелюбного лица. Джесамина стояла рядом с Троном. Она вообще на него не смотрела, уставившись в пол под собственными ногами. Плохое предчувствие Льюиса внезапно усилилось.

Позади него раздался топот обутых в сапоги ног и Льюис резко оглянулся, увидев как через двойные двери забегает маленькая армия охранников, занимая позиции по Парламенту.

У всех были дисраптеры. Многие были вскинуты и держали его на прицеле. Двери закрылись и в зловещей тишине очень отчётливо прозвучал звук закрывающихся замков. И только после этого Льюис стал понимать насколько всё плохо.

— Бросай оружие, Охотник за Смертью, — произнёс Король, поднимаясь со своего Трона, голосом ровным, холодным и странно пустым, но с горящими огнём глазами. — Немедленно, или мои люди тебя разоружат. Силой, если потребуется.

— Дуглас? — спросил Льюис. — Что происходит?

— Обращайся ко мне ваше Величество, — отрезал Король. — Бросай оружие. Я не буду больше повторять.

Льюис медленным и осторожным движением протянул руки к поясу и расстегнул пряжку. Он опустил дисраптер и меч на пол, выпрямился и медленно от них отступил, всё это время держа руки на виду.

— И остальное, — сказал Король.

Льюис вынул метательные ножи из сапог и рукавов, бросив их на пол. Звук падений показался очень громким в продолжающейся тишине. У него было ещё несколько не положенных по уставу видов оружия и ему пришлось расстаться с ними тоже, потому что Король о них знал. Конечно же он знал о них — Дуглас и Льюис были напарниками. Силовой щит с запястья отправился на пол последним. Льюис остался стоять перед Парламентом беззащитным.

— Теперь, ваше Величество, вы расскажете мне, что происходит?

— Ты обвиняешься в измене, — ответил Финн Дюрандаль.

Он вышел из толпы охранников и ступил на пол Палаты Парламента, благоразумно остановившись подальше от Льюиса и холодно на него посмотрев. Когда он заговорил снова, его голос был полон властности и презрения.

— Льюис Охотник за Смертью, ты предал своего Короля с женщиной, которая должна была стать его Королевой. Ты отрёкся от долга и чести, чтобы удовлетворить свою низменную похоть. Ты не годишься на роль Имперского Защитника. За сим ты лишаешься этого звания по воле Короля и Парламента. Ты арестован. Тебя доставят в охраняемое место, где ты будешь содержаться под охраной до суда.

— У тебя есть доказательства? — спросил Льюис, стараясь звучать спокойно, хотя в груди он ощущал такую тяжесть, что едва мог дышать. — Они должны у тебя быть или этого бы не случилось. И где же, интересно, тебе удалось их достать?

— Ты узнаешь это на суде, — ответил Финн.

Но Льюис уже увидел за Финном Анну Баркли, окружённую охраной. Она намеренно шагнула вперёд, чтобы привлечь его внимание и холодно на него посмотрела. Льюис сразу же понял, откуда у Финна доказательства.

— Ох, Анна, как ты могла?

Она твёрдо встретила его взгляд, но ничего не ответила. И Льюис вспомнил, как она умоляла его сбежать вместе с ней. Как сказала: "это твой последний шанс, Льюис..." Вспомнил, как она прижималась к нему, удивившись, как он мог быть настолько слепым и тупым.

— Она выполняла свой долг, — сказал Финн. — Она пришла ко мне и сначала я ей не поверил. Я не мог поверить, что именно ты можешь быть способен на такое. Но у Анны имелись неопровержимые доказательства. После этого её и моим людям не составило никакого труда найти остальные доказательства. Ты хорошо постарался, заметая следы, но люди всегда говорят. Затем мы пошли к Королю. Он тоже сначала отказывался в это верить, но стоило ему увидеть доказательства, даже ваша дружба не смогла защитить тебя от последствий твоего предательства. — Финн печально покачал головой. — Как ты мог, Льюис? Он же был твоим другом и напарником, Королём.

— Избавь меня от ханжества, — сказал Льюис. — Оно тебе не идёт, Финн. Ты всё время говоришь про доказательство. Где оно?

Финн тяжело, с сожалением вздохнул и повелительно взмахнул рукой. В воздухе появился парящий перед Парламентом экран. И на нём были Льюис и Джесамина, находящиеся в объятиях друг друга и слившиеся в страстном поцелуе. Не существовало никакого другого объяснения, которым это можно было бы объяснить, всё было на лицо — влюблённые мужчина и женщина в порыве страсти. Льюис сразу же узнал это место. Он узнал коридор. Сейчас крутилась запись, снятая с камеры, установленной над дверью в офис Анны. Экран потух и исчез, и низкий, сердитый ропот пробежал по рядам. Льюис взглянул на Короля, который неподвижно сидел на Троне.

— Господи, Дуглас, мне очень жаль...

— Оставь признание своей вины для суда, Охотник за Смертью, — прервал его Финн.

— Ведь у тебя так много причин чувствовать вину. Наши следователи нашли доказательства других преступлений, коварных планов против Короля и Империи. Воспользовавшись одобрением Парламента, мы взломали твой компьютер и просмотрели скрытые файлы. И нашли много чего интересного, включая прямое доказательство того, что ты с самого начала хладнокровно планировал использовать богатство Джесамины, чтобы расплатиться со своими многочисленными долгами. Знала ли она об этом, Льюис? Знала, что ты просто используешь её?

— Это неправда! — с жаром воскликнул Льюис.

Он направился было к Финну с сжатыми в кулак руками, но быстро остановился, когда вся охрана нацелилась в него из дисраптеров. Льюис беззвучно зарычал на них, а затем развернулся вокруг, чтобы взглянуть на стоявшую у Трона Джесамину.

— Джес, ты же знаешь, что это неправда!

Но она даже не посмотрела на него и никак не отозвалась.

Финн позволил себе слегка улыбнуться. Конечно же это была неправда. Он заплатил достопочтимому мистеру Сильвестру кучу денег, чтобы тот поместил порочащие файлы в компьютер Льюиса до того, как разрешил своим людям взломать его. Он с интересом наблюдал, как Льюис медленно обводит взглядом Палату Парламента, чтобы увидеть везде только осуждающие взгляды. В конце концов его взгляд остановился на Анне.

— Как ты могла, Анна? Мы же так долго были друзьями...

— В последнее время я не узнаю тебя, Льюис, — безразлично ответила Анна. — К тому же... ты похоже никогда не знал меня.

— Я доверял тебе, — внезапно проговорил Дуглас и все повернулись, чтобы взглянуть на него.

Он выглядел усталым, разбитым, почти сломленным. Он посмотрел на Льюиса так, будто перед ним стоял незнакомец.

— Мой друг, напарник, мой Защитник. Неужели все эти годы я так сильно ошибался в тебе? Неужели наша дружба с самого начала была одной только ложью? Неужели во мне ты видел только возможность реализовать собственные амбиции? Я доверил тебе свою жизнь и честь, а ты предал меня. Ты был моим братом, которого у меня никогда не было, и ты предал всё это ради... секса, денег... или твои амбиции простираются намного дальше? Ты планировал пойти по стопам своего дальнего родственника Жиля, первого Охотника за Смертью, предавшего своего Императора с Императрицей Гермионой, чтобы в конце-концов узурпировать власть? В этом всё дело? Полная и окончательная измена? Тебе недостаточно было стать Защитником и ты захотел стать Королём?

— Нет! — воскликнул Льюис. — Нет, ты же знаешь, что это неправда!

Он вытянул руки в направлении Дугласа в почти умоляющем жесте.

— Как тебе вообще могло прийти такое в голову, Дуглас?

— Анна хорошо сказала — я больше не узнаю тебя, Льюис. И теперь я задаюсь вопросом, а знал ли я тебе вообще когда-нибудь.

Он перевёл взгляд на Финна и улыбнулся ему. С большего расстояния даже можно было подумать, что улыбка настоящая.

— Ты хорошо поработал, Финн Дюрандаль. И станешь моим новым Защитником. Моей доверенной правой рукой. Нужно было с самого начала так сделать. — Дуглас снова посмотрел на Льюиса. — Откуда я мог знать, что власть и высокое положение так сильно изменят тебя, Льюис? Я думал, что уж на тебя-то я точно смогу положиться. Похоже я был ослеплён именем. Древним, почтенным именем...

— Кольцо, — сказал Финн, выступив вперёд. — Ваше величество, он должен отдать кольцо Охотника за Смертью. Он явно больше не достоин носить кольцо благословенного Оуэна. В нём может содержаться ценная информация о местоположении Оуэна. Снимай кольцо, Льюис, и дай его мне. Немедленно.

— Подойди и забери, — ответил Льюис. — Если сможешь.

И что-то такое промелькнуло в голосе и глазах Охотника за Смертью, который стоял безоружный и в окружении целой армии людей с дисраптерами, что заставило Финна остановиться. Пауза неловко затянулась, но вскоре Финн взял себя в руки и пренебрежительно рассмеялся.

— Если понадобится, мы всегда сможем снять его с твоего трупа, Льюис. Ты же понимаешь, что на суде будет решаться вопрос жизни или смерти? Во время чрезвычайного положения, такого как сейчас, подобные преступления угрожают подорвать моральный дух всего Человечества. Ты предал доверие Короля и Королевы, и задумал сам захватить Трон. Наказанием за подобное может быть только смертный приговор.

И все Члены Парламента разразились громким хором согласия и одобрения, призывая мрачными, злобными голосами к смерти предателя Охотника за Смертью.

— Нет! — закричал Дуглас, впервые зашевелившись на Троне. — Я не давал на это согласие! И не хотел подобного!

Но его уже никто не слушал. Всё перекрыл уродливый хор достопочтимых Членов, жаждавших крови и смерти. Они вскочили на ноги и закричали на своего Короля и Спикера. Льюис предал их, потому что оказался не тем Охотником за Смертью, которого они хотели видеть во времена прихода Ужаса, и они хотели отомстить ему за это. Сейчас только кровь могла бы их удовлетворить. Льюис повернулся спиной к Представителям и стал изучать оставшуюся часть Парламента. Представитель клонов тоже требовал смерти, как всегда присоединившись к большинству. Представитель Сверхдуши просто сидел, внимательно изучая его. Возможно, не враг, но и не друг, молодая девушка с бледным лицом не выказывала никаких признаков того, что поддержит его или защитит. Стальной синий робот Шаба был тих и неподвижен, и кто знает, о чём ИРы могли сейчас думать. Они как обычно всегда себе на уме. А чужие... они препирались друг с другом, пытаясь найти способ обернуть случившееся себе на пользу. Значит, ничего нового. Льюис уже не в первый раз остался совершенно один.

По знаку Финна вперёд вышли двое охранников, чтобы увести предателя. Льюис ударил ближайшего из них ногой между ног, другого ударил головой в лицо и бросился на Финна Дюрандаля. Двое мужчин рухнули на пол. Наступил долгий момент полного замешательства, когда стражники только смотрели друг на друга, не зная что делать. Никто не отдавал никаких приказов, а открыть огонь они не могли, опасаясь задеть Финна. Двое мужчин сцепились на полу. Финн успел выхватить дисраптер и энергетический луч прошёл настолько близко к голове Льюиса, что опалил несколько волосков, а затем пробил дыру в дальней стороне помещения. Представители пригнулись, а охранники с громкими криками бросились врассыпную. Льюис и Финн били руками, пинали ногами и боролись друг с другом — два воина, хорошо обученные всем жёстким приёмам рукопашного боя. Охрана беспомощно наблюдала за происходящим со стороны. Потому что никто так и не отдал им приказа вмешаться. К тому же это, в конце концов, был Охотник за Смертью, и ни один человек не стал бы рисковать собственной жизнью без прямого приказа. А некоторые не стали бы даже с ним. Лучше отойти в сторонку и ждать подходящего момента для выстрела.

Льюис и Финн яростно сражались, но именно Льюис обладал большим опытом. Несмотря на все свои тренировки, Финн предпочитал действовать издалека и не любил пачкать руки. Он оттолкнул Льюиса и попытался встать на ноги. Льюис мастерски ударил его ногой в колено и Финн заорал, снова упав на пол, когда нога подвела его. Льюис быстро оказался на ногах, улыбаясь холодной, волчьей ухмылкой и пнул Финна по рёбрам. Его ухмылка стала шире, когда раздался хруст и треск костей. Льюис снова его ударил и Финн громко застонал, когда кровь брызнула изо рта. Льюис беззвучно рассмеялся и наклонившись, вырвал оружие Финна из его руки. Затем отошёл назад, быстро оглянувшись по сторонам. Вся битва заняла несколько мгновений. Парламент затих. Льюис понимал, что у него есть совсем немного времени перед тем, как некоторые охранники соберутся наконец с духом и откроют огонь. Быстрый осмотр показал, что охрана расположилась напротив всех возможных выходов. Может он бы и смог прорваться, но это значило, что ему придётся убить много невинных мужчин и женщин. А он был не готов к такому, просто не готов. Он взглянул на Джесамину, по-прежнему стоявшую рядом с Троном и смотревшую на него на этот раз широко раскрытыми, потрясёнными глазами. Двое охранников на всякий случай держали её за руки. Не существовало способа добраться до неё и они оба это понимали.

— Я вернусь за тобой, Джес! Клянусь!

— Уходи! Льюис, убирайся отсюда к чёртовой матери! Они убьют тебя!

— Я вернусь за тобой! Чего бы мне это ни стоило!

Несколько энергетических лучей полетели в направлении Льюиса, находившегося неподалёку от Трона, но его там уже не оказалось. Лучи энергии продолжили движение и стали пробивать дыры в полу, и Дуглас вскочив на ноги, заорал на охрану.

— Используйте мечи, чёрт бы вас побрал! Мечи! Спускайтесь и начинайте отрабатывать своё жалованье! Это всего лишь один человек!

Но этим одним человеком был Охотник за Смертью. Несколько охранников стали медленно продвигаться вперёд, но никто из них не спешил, каждый был готов уступить какому-нибудь другому дураку честь первым добраться до Охотника за Смертью. В конце концов, он оттуда никуда не денется. Все выходы из Парламента были заблокированы. Об этом позаботился Финн Дюрандаль с небольшой помощью Анны Баркли. Льюис тоже это знал, но у него были другие планы. Он посмотрел на пол Парламента. Не так давно Льюис сорвал попытку Нейманского террориста-смертника убить Короля. Трансмутационная бомба взорвалась прямо здесь, превратив террориста в протоплазменную жижу и серьёзно повредив структуру пола. Его должны были уже давно отремонтировать, но Льюису посчастливилось узнать, что в работах произошла задержка (в Парламенте до сих пор шли споры о том, кто будет за это всё платить), и это означало, что ещё ничего не было сделано. Рабочие просто покрыли повреждённый участок временным слоем. Льюис всё это знал, потому что это была одна из тех задач, за которыми Дуглас поручил следить Льюису, в то время когда старался завалить его работой.

Льюис направил дисраптер Финна точно в нужное место, не обращая никакого внимания на пролетающие мимо энергетические лучи, и открыл огонь на полную мощность. Повреждённая часть пола разлетелась на части удовлетворительно большим взрывом и целая секция упала внутрь, оставив после себя огромную дыру около трёх метров в диаметре. Льюис прыгнул в неё не раздумывая, как раз в тот момент, когда энергетические лучи пронзили то место, где он только что стоял. До служебных туннелей было недалеко и он умело приземлился. Быстро оглядевшись вокруг, он сорвался с места и побежал. Льюис знал каждый сантиметр здания, которое поклялся защищать.

Охранники присели по краям огромной дыры и с сомнением уставились в неё. Ни у одного из них не было ни малейшего желания последовать за Охотником за Смертью на неизвестную территорию. Особенно, когда он мог поджидать их где угодно... Финн с силой протолкнулся сквозь строй охранников, тяжело прихрамывая и поддерживая одной рукой ноющие рёбра. Его лицо было бледным от боли и ярости, но за выражением лица он тщательно следил. Взглянув в дыру, он перевёл взгляд на охрану.

— Прыгайте вниз прямо сейчас или я клянусь, что пристрелю вас сам.

Никто не сомневался, что он говорил серьёзно. Охранники поглядели друг на друга, тяжело вздохнули взяв дисраптеры на изготовку, и один за другим стали осторожно и медленно прыгать в дыру к ожидающим их снизу служебным туннелям. Но к тому времени Охотника за Смертью там конечно же не оказалось, он умело затерялся в запутанном лабиринте служебных и ремонтных коридоров Палаты Парламента, что были загадкой для всех. За исключением тех несчастных, кто пользовался ими по служебной необходимости и тех, кто должен был знать такие вещи. Финн тоже знал туннели, но он был не настолько глуп, чтобы преследовать в них обезумевшего и мстительного Охотника за Смертью. По крайней мере до тех пор, пока не проведёт какое-то время в регенерационной машине, а после вооружится до зубов.

Король Дуглас снова медленно опустился на свой Трон, глядя на хаос на полу Парламента. Он знал, что Льюис уже сбежал. Никто из этих людей не настолько умён и быстр, чтобы поймать Охотника за Смертью. К тому времени, когда они тщательно, метр за метром проверят туннели, Льюис уже покинет здание. Свободный словно птица. Дуглас не был уверен, что чувствует по этому поводу. Он хотел, чтобы Льюиса судили и наказали за то, что он сделал, хотя бы за то, что не оправдал всеобщих надежд, но он не хотел, чтобы его убили. Нельзя убивать кого-то только за то, что он влюбился не в ту женщину. Остальные обвинения были ложью или недоразумением. Должны были быть. Дуглас тяжело вздохнул. Он не мог так сильно ошибаться в человеке, которого знал многие годы. Этого просто не может быть. По крайней мере у него остался Финн...

Льюис не вернётся, чтобы он там не говорил. Он не настолько глуп. Он прикинет шансы и примет разумное решение. Льюис сбежит с планеты, затеряется в приграничных мирах, и Дуглас больше никогда его не увидит. Значит... Льюис теперь изгой, обесчещенный и объявленный вне закона. Прямо как его предок — благословенный Оуэн. Всё-таки Льюис был прав. Удача Охотников за Смертью. Всегда печальна.

Дуглас медленно осознал, что Джесамина по-прежнему так и стоит рядом. Он резко взмахнул рукой двум охранникам, что до сих пор удерживали её и они немедленно её отпустили. Джесамина потёрла затёкшие руки и посмотрела на Дугласа побитыми глазами. Он холодно встретил её взгляд.

— Твой любовник сбежал, Джес. Не надейся снова его увидеть. Он знает, что если когда-нибудь снова засветит своё лицо в этом мире — он покойник. А сбежав, он только доказал свою вину.

Джесамина попыталась высказаться, но не смогла. Слишком много мыслей одновременно крутились в её голове. Она тяжело сглотнула, облизнула сухие губы и сосредоточилась, чтобы озвучить то, что имело значение.

— Дуглас, у меня и в мыслях не было причинить тебе боль...

— Значит ты облажалась, не правда ли?

Его голос был холодным и беспощадным, потому что он знал, что если уступит своим эмоциям даже на мгновение, он разрыдается прямо в Парламенте у всех на виду. Он только что потерял двух человек, которые действительно были ему дороги. Дуглас устало кивнул двум ожидающим охранникам.

— Уведите её отсюда. Я больше не хочу её видеть.

— Подождите!

Финн Дюрандаль прихрамывая двигался вперёд, и все отступали, освобождая ему проход. Лицо его было спокойным, голос ровным, но вот глаза были злые, мстительные. Парламент умолк, ожидая увидеть какие ещё сюрпризы он приготовил. Финн, у которого капли пота выступили на лбу от боли в рёбрах, резко остановился перед Троном. На губах и подбородке была кровь, которую он даже не удосужился вытереть. Финн знал цену сильному визуальному образу. Вид его, стоящего перед своим Королём, избитого и окровавленного, но не сдавшегося, в течении часа распространится по всем каналам и быстро поможет людям забыть, что он упустил предателя Охотника за Смертью. Он слегка поклонился в направлении Трона, а затем уставился на Джесамину.

— Она виновна не меньше своего любовника, ваше Величество! Её предательство столь же велико. Она тоже должна предстать перед судом!

— Хватит уже на сегодня, Финн, — тихо сказал Дуглас.

Он обвёл взглядом всех Представителей, прежде чем они снова начнут кричать.

— Да, она предала, но только меня, а не Империю. Хватит уже на сегодня разговоров о смерти. Сейчас не времена Лайонстон. Заприте Джесамину в охраняемом месте и пусть её судят на открытом Суде. Люди сами должны увидеть доказательства и убедиться в них, иначе они никогда не поверят в её вину. У неё по-прежнему чертовски много поклонников и последнее, что нам нужно — это бунты по всем городам.

Он снова взглянул на охранников рядом с ней.

— Она предательница, поэтому отвезите её в Зал Предателей в Кровавую Башню. Самое подходящее место для женщины, которая должны была стать Королевой. Убедитесь, что ей комфортно, но у неё не должно быть никаких особых привилегий и абсолютно никаких посетителей, только с моего разрешения. У посетителя должна быть моя печать. Также удвойте охрану внутри и снаружи Башни, на всякий случай.

— Да, — сказал Финн. — Зал Предателей. Великолепный выбор, ваше Величество. Пусть эта вероломная сука гниёт там до суда. А когда докажут её вину в заговоре против вас, Трона и Империи, люди сами потребуют её смерти. И я, как ваш Защитник и официальный Палач, отрублю ей голову на Плахе Предателей в Кровавой Башне и покажу её народу. Я всегда был ярым сторонником сохранения старых традиций.

— Я всегда знала, что ты странный, Финн, — проговорила Джесамина, прежде чем её увели.

После долгой погони Льюис Охотник за Смертью покинул территорию Парламента незамеченным, открыто прошёлся по улицам в позаимствованном плаще с капюшоном, надвинутым на глаза. В конце концов он затаится так глубоко, что никто не сможет его найти. Он был рад, что смог вырваться из Парламента, никого не убив. Они просто делали свою работу, в основном, как бы и он делал на их месте ещё днём ранее. Но у него сложилось впечатление, что каждый чёртовый охранник, стражник и наёмник бросился преследовать его по Городу Вечных Парадов. Он не стал рисковать и приближаться к своей гравилодке — за ней обязательно следили. И даже если ему удастся отбить её силой, это только сделает его ещё более очевидной мишенью.

Поэтому он ходил туда-сюда по улицам, входил и выходил из зданий, внимательно следя за теми, кто мог бы следить за ним, и использовал каждую уловку и технику ухода от возможной погони, которым научился у мошенников и психов, преследовал которых годами будучи Парагоном. Ирония нынешнего положения от него не ускользнула. Он стал именно тем, с кем боролся всю жизнь. Теперь он преступник.

Никто даже близко не приблизился к тому, чтобы поймать его, пока он мучительно медленно пробирался через город, и ничего не изменилось, даже когда Парламент послал Парагонов на его поиск. Льюису больше нравилась мысль, что они не слишком усердно ищут. По идее они сразу бы распознали его сквозь весь этот маскарад. Как бы там ни было, это был его город и никто не знал потайных дорожек лучше него. Льюис Охотник за Смертью исчез и целый город вывернулся наизнанку в поисках величайшего предателя Золотого Века.

Он залёг на дно в старой камере хранения, которую использовал ранее во времена Парагона. Это была обычная безымянная металлическая коробка, одна из длинной очереди точно таких же, что находилась неподалёку от главного космопорта. Эти обычные камеры, запертые на большие надёжные замки и облицованные металлом, были по три метра в длину с каждой стороны, и использовал их персонал звёздных крейсеров для быстрого грузооборота и хранения дополнительного багажа. Камеры были не дорогими, безликими, безопасными и практически невидимыми, если вы не знали, что ищете. Льюис взял одну из них в долгосрочную аренду под чужим именем — для хранения различных предметов, которые ему могли пригодиться в чрезвычайных ситуациях. Или когда власть имущим лучше было о них не знать.

Сменная одежда, дополнительное оружие (в основном то, которое не регулировалось предписанием), поддельные удостоверения личности и кредитные карты, а также несколько полезных технических предметов сомнительного характера. Когда Льюис ещё был Парагоном, ему нередко приходилось создавать себе новую личность, чтобы работая под прикрытием иметь возможность добыть необходимую информацию. Главным образом в местах, где его знаменитое уродливое лицо гарантировало бы ему мгновенную смерть. И кроме него об этих личностях не знал никто. Даже Дуглас. Льюису эта работа всегда казалась неприятной и граничащей с позором. Он шёл на это, потому что это было частью работы, и иной раз было просто необходимо достать нужную информацию и узнать последние слухи, но он никогда не чувствовал необходимости этим хвастаться.

В наличии у него была даже простенькая технология из бодимастерской, которая при необходимости могла изменить ему лицо. Никто не ожидал от Льюиса, что он может отказаться от безобразных черт собственного лица, но Льюис всегда знал, что быть Парагоном — значит не только сражаться. Порою он был способен пойти на хитрость и даже на откровенное коварство. Когда это было необходимо.

Первым делом он снял свою чёрную, кожаную броню Защитника, бросил её на пол и хорошенько попинал. Она ему всё равно никогда не нравилась. Новая одежда, новый паспорт, новая кредитная карта — и вот перед вами совершенно другой человек. Едва заметный технологический ошейник вокруг шеи проецировал совершенно другое голографическое лицо, черты которого были настолько обыденны, что делали его обладателя практически невидимым. Вместе с неприметным языком тела, никто не взглянет на него на улице больше одного раза. Он не стал использовать технологию бодимастерской, чтобы изменить своё лицо. Он пока ещё не был готов полностью порвать все связи с прошлой жизнью. Ещё оставалась возможность доказать, что он не является предателем и каким-нибудь образом вернуть если не свою старую позицию, то хотя бы свою старую жизнь. Ему нужно было в это верить, иначе он сойдёт с ума.

Вот только... он по-прежнему любил её. По крайней мере в этом он так и останется предателем. И всегда им будет.

Льюис решительно отодвинул эту мысль подальше и заставил себя сосредоточиться на важном. Он пристегнул новый пояс с мечом и дисраптером, и всунул пригоршню метательных ножей и другие сюрпризы на свои законные места. И недовольно нахмурился, когда одел на запястье силовой щит. Уровень заряда был тревожно низким. Нужно было уже давно подзарядить энергетический кристалл, но в его жизни в последнее время столько всего происходило, что ему было просто некогда. И сейчас тоже у него не было на это времени. Поэтому он просто пожал плечами и прихватил с собой ещё несколько полезных вещей, затем глубоко вздохнул и вышел из камеры.

Льюис проверил, надёжно ли заперт замок, несколько раз огляделся и вышел на главную улицу. Завернувшись в несколько потрёпанный плащ, он небрежно зашагал вниз по улице, внимательно наблюдая за всем из-за голомаски, но никто не смотрел на него больше одного раза. Парагон пронёсся над головой на быстроходной гравилодке и Льюис вместе со всеми посмотрел наверх, чтобы не выделяться, но Парагон вниз даже не глянул, исчезнув в мгновение ока. Льюис продолжил движение. Пускай ищут Охотника за Смертью. Они его не найдут. Он исчез на какое-то время.

Льюис шёл через город, используя общественный транспорт насколько это было возможно, и уклоняясь от пунктов охраны, когда возникала такая необходимость. Он был практически уверен, что его фальшивый паспорт выдержит проверку, но с тех пор как он им в последний раз пользовался, прошло уже довольно много времени, поэтому он не чувствовал необходимости подвергать его испытанию, разве что в крайнем случае. Он не мог точно вспомнить сколькими секретами поделился с Дугласом или Финном, если уж на то пошло, и сколько из них они помнили. К тому же ему не составляло никакого труда обходить посты охраны. Охранники и миротворцы не могли быть повсюду, и никто не знал все входы и выходы из города так, как Льюис. Он знал все уловки и хитрости, потому что сам большинство из них раскрыл, и не существовало такой двери или такого прохода, через который он бы не преследовал в своё время преступников.

Ему не потребовалось много времени, чтобы добраться до Лежбища. Попасть внутрь тоже не составило труда — он уже бывал там под разными личинами. Некоторые присутствующие здесь личности были бы очень удивлены узнав, кем их старый собутыльник на самом деле является. Льюис откинул плащ так, чтобы его меч и дисраптер были отчётливо видны, и сменил свою неприметную походку на широкую и развязную поступь. У большинства людей хватало ума обходить его стороной. Выскочив из бистро, один бандит попытался наброситься на Льюиса, чтобы впечатлить своих пьяных друзей, но Льюис выбил из него всё дерьмо с такой тщательностью, что даже его видавшие многое друзья остались под впечатлением. Льюис оставил неудачливого гопника плакать в углу, старавшегося найти выбитые зубы, пока глаза окончательно не опухли, и весело насвистывая, зашагал по улице. Он был рад, что подвернулся тупой идиот, на котором он выместил своё плохое настроение.

После этого его никто не беспокоил. Новости быстро распространяются по Лежбищу. К тому же здешний контингент сразу распознаёт психов, когда видит их.

В итоге Льюис оказался в "Грязной Утке" — маленькой гостинице с закоптившимися окнами и стенами, которые никогда не чистились. Гостиница была дешёвой и противной, где качество выпивки оставляло желать лучшего, а еда так и вовсе вызывала беспокойство, но тут сдавали комнаты на день или в почасовом формате без лишних вопросов до тех пор, пока баланс на вашей кредитной карте был положителен. Льюис пользовался этим местом раньше и после этого всегда долго принимал душ. Иногда даже сжигал одежду. Но тем не менее гостиница была удобна тем, что находилась в центре на одном из главных перекрёстков Лежбища, и это означало, что люди непрерывно приходили и уходили, а сплетни в баре постоянно обновлялись. Если бы Финн действительно попытался отправить людей в Лежбище на поиски Льюиса, "Грязная Утка" узнала бы об этом в тот самый момент, когда бедняга бы только пересёк границу. У потенциальных миротворцев под прикрытием на Лежбище просто не было времени. Лежбище плохо переносило присутствие на своей территории потенциальных миротворцев под прикрытием.

Льюис сидел на краю очень жёсткой кровати и мрачно смотрел на голые и грязные стены. Никто не станет обращать внимания на ещё одного мордоворота, который вероятно просто ищет для себя работу. А владельцам гостиницы плевать на всё, пока ты в состоянии оплатить счёт. Льюис отключил голомаску, чтобы не расходовать понапрасну заряд в энергетическом кристалле. Но до этого он запер дверь на засов и приставил к ней стул, на всякий случай. На его поддельной кредитной карте было не так уж и много средств. Он собирался было как-то перевести ещё денег на эту карточку, но учитывая его последнее финансовое положение, так этого и не сделал. Когда его назначили Защитником, он подумал, что больше никогда не вернётся в подобные места... Значит, кредитов у него осталось на пару, может даже трое дней, если повезёт, а потом...

Может ему просто ограбить банк и пропади оно всё пропадом. Больших проблем, чем у него уже есть, это всё равно не принесёт.

Он откинулся на жёсткий, неумолимый матрас и уставился на длинную трещину, расползающуюся по серому отштукатуренному потолку, в то время как голая кожа спины покрылась мурашками от соприкосновения с простынёй. Ему нужно хорошенько всё обдумать. Если в его компьютере и были улики, доказывающие его виновность (а он не видел смысла сомневаться в словах Финна), то это значит, что их подбросил туда настоящий гуру своего дела. Что в свою очередь означало... против него был составлен заговор. Тревожная мысль. Может это Сумеречный Двор. Это было очень на них похоже. Зачем убивать человека, когда можно получить столько удовольствия, просто разрушив его репутацию и похоронив? Или может это Эльфы наняли кого-то здесь в Лежбище, чтобы отомстить ему... Здесь можно было найти любого жулика-профессионала.

Если это действительно заговор, то в одиночку победить его нет никаких шансов. Не со смертным приговором, нависшим над головой. Никто не встанет на его сторону и никто ему не поверит. Он сам по себе. И не в последнюю очередь потому, что там где это касается Джесамины, он на самом деле был виновен. Он сильно зажмурился, словно мог спрятаться благодаря этому в темноте. Ему нельзя сейчас о ней думать. Он сойдёт с ума. Нет. У него если и есть единственный шанс обелить себя и восстановить своё доброе имя, то только совершив какой-нибудь сверх героический поступок, достойный имени Охотника за Смертью. Ему нужно всего лишь спасти мир, желательно на глазах у всех. И на ум ему приходило только одно — узнать правду об Оуэне и его друзьях. Что на самом деле с ними произошло. Умер ли Оуэн на самом деле? Если нет, то где он сейчас? И если удастся его найти, сможет ли он остановить Ужас? Льюис открыл глаза, поднял руку и посмотрел на массивное чёрное золотое кольцо на своём пальце. Старое кольцо Оуэна и печать Клана Охотников за Смертью. Все были уверены в том, что оно настоящее. Отданное ему мертвецом... Оно попало к нему не просто так, может в нём содержится какой-то секрет, полезная информация. Если кто и может узнать правду, то это он. Ведь он Охотник за Смертью.

Внезапно сев на кровати, он наклонился вниз и включил устройство связи у кровати. Этот видавший виды старый агрегат обладал лишь звуком, но и этого было вполне достаточно. Даже в такой дыре как эта должны были обеспечить комнаты хотя бы самыми необходимыми устройствами, иначе никто бы здесь не остался. Льюис связался со своим старым домом на планете Виримонде, используя старые семейные коды, которые знали только Охотники за Смертью. Компьютеры миротворцев хоть и отслеживали весь исходящий и входящий трафик, но ни один из этих кодов не вызовет тревогу. И как только контакт с его семьёй установится, на той стороне активируют целую кучу секретных протоколов, шифруя настоящий разговор на вполне обычный и не представляющий ни для кого интереса. После того, что случилось с Оуэном, а после с Дэвидом, семья Охотников за Смертью стала настоящими параноиками. Учитывая состояние его счёта, Льюису пришлось позвонить за счёт абонента, что несколько усложняло ситуацию, но вскоре он уже говорил со своим отцом Роландом.

— Что-то ты долго, — грубо произнёс его отец. — Твоя мать уже места себе не находит. Сейчас лежит с одним из своих многочисленных приступов головной боли. Мы знаем, что случилось в Парламенте. Видео крутят уже по всем каналам. Эта линия будет защищённой ещё около двадцати минут, поэтому если не уложимся в это время, придётся отсоединиться и попробовать снова. Как ты, Льюис? Ранен? Деньги нужны? Если я тебе нужен, то могу оказаться на Логресе в течении недели.

— Пап, нет! — быстро ответил Льюис. — Оставайся на месте. Тут все будто с ума посходили. Я не ранен и мне не нужна никакая помощь. Стоит тебе сюда прилететь и они схватят тебя не успеешь приземлиться. Это же Логрес, помнишь? Тут лучшая охранная система в Империи. Кому как не мне знать. Я помогал её тестировать.

— Что случилось, сынок? По новостям чего только не говорят. Тебя называют предателем. Скажи мне, что это не так.

— Всё... сложно, Пап. Я всеми силами постараюсь разгрести этот бардак... но на это потребуется какое-то время.

— Тебе нельзя лететь домой, Льюис, — решительно сказал Роланд. — Семья не сможет тебя защитить. Друзья из службы охраны планеты по секрету шепнули, что им дан чёткий приказ стрелять в тебя на месте, если ты окажешься достаточно туп, чтобы здесь показаться. Семья всё равно сделает всё возможное, чтобы помочь тебе. Мы по-прежнему верим в тебя. Я верю в тебя. А теперь говори, чем я могу помочь.

— Я сказал Парламенту, что мы не обладаем секретной информации о благословенном Оуэне и его судьбе, — осторожно проговорил Льюис. — Но тут мне пришло в голову, что возможно это и не так. Есть ли в семейных архивах нечто такое, о чём мне никогда не рассказывали? То, о чём никто за пределами семьи не знает?

— Возможно несколько незначительных деталей, — ответил Роланд. — Я бы рассказал тебе про них раньше, но ты никогда ранее подобным не интересовался. Что изменилось?

— Мне нужно знать, Отец. Это может быть важно.

— Дай минуту подумать.

Последовало долгое и весьма дорогостоящее молчание, время от времени нарушаемое звуками помех. Устройство связи было довольно древним. Льюис поглядывал на часы и старался не слишком беспокоиться, что большая часть безопасных двадцати минут истекала.

— В общем, — наконец прервал молчание Роланд. — Слушай. Мы знаем точные координаты местоположения Последнего Оплота Охотников за Смертью. Диана Вирту потерпела крушение на том, что осталось от старого замка на планете Шандракор. Оплот был сильно повреждён во время последнего крупного сражения против Шаба. По-видимому, спасти его уже было невозможно. Но то, что сохранилось после крушения всё ещё может содержать полезную информацию. Про это никто не знает. На протяжении последних двухсот лет там не было никого. Отчасти потому, что мы единственные, кто точно знает где его искать, но главным образом потому, что Шандракор в настоящее время стал ещё более опасным местом, чем во времена Оуэна. Сейчас не многие помнят об этом, но всех монстров, созданных Шабом и Матерью Мунди, а также собранных из лабораторий Хайденов и Лайонстон после окончания Восстания переправили на Шандракор. Думаю, кому-то пришло в голову, что это будет гуманнее, чем просто убить их. Одному Богу известно, сколько из них всё ещё живы или кем стали их потомки. Наверняка известно лишь одно — на сегодня Шандракор это по-прежнему кровавый мир и идеальная площадка для бесконечных и непрекращающихся убийств.

— Поговаривают, что Совет по Трансмутации хотел было уничтожить там всё, просто из принципа, но Роберт и Констанция лично объявили это место неприкосновенным. Оно стало убежищем для всех созданий, которых туда выбросили, и оно по-прежнему находится на Карантине под защитой звёздного крейсера. За прошедшее время никто так и не решился отменить приказ Роберта и Констанции. Общественность этого бы не поняла. Я могу дать тебе точные координаты, где замок потерпел крушение, если нужно. Но должен предупредить, что до него очень приличное расстояние и ко всему прочему там чертовски опасно.

— У меня не так много вариантов, — произнёс Льюис. — Спасибо, Пап. И... прости, что подвёл тебя. Подвёл семью.

— Нет, — резко отреагировал Роланд. — Это они подвели тебя. После всего, что ты для них сделал, после того, сколько раз рисковал собственной жизнью, разгребая бардак, который они же и создали... они не имели права так с тобой поступать. Они не достойны тебя, Льюис.

— Спасибо, Пап.

Льюису хотелось бы сказать больше, но он не доверял собственному голосу. Слёзы жгли глаза.

— Делай, что должен, сынок. И возвращайся домой, как сможешь.

— Я всегда... я лишь хотел, чтобы ты гордился мной, Отец.

— Я всегда тобой гордился. Ничего не изменилось, Льюис. Ты мой сын. И ты Охотник за Смертью.

Льюис ждал наступления ночи, чтобы проникнуть в Кровавую Башню. Он был порядком удивлён узнав, что Джесамину держат в Зале Предателей. Башня была далеко не самой строго охраняемой тюрьмой. Она ею являлась когда-то, во времена Лайонстон и до неё. В то время в Кровавую Башню попадали по самым разным причинам. Заходили в цепях, а выходили в гробу. Без исключений. В некоторых местах пролитая кровь настолько глубоко впиталась в камни, что её невозможно было вывести. Место должно быть кишело призраками.

Теперь же это была очередная туристическая ловушка, где проводились экскурсии и располагались сувенирные лавки — одна из главных достопримечательностей Города Вечных Парадов. И тем не менее, она была окружена целой армией охранников, главным образом потому, чтобы не пускать туда СМИ. Никто даже подумать не мог, что Льюис попытается в одиночку прорваться туда, чтобы освободить Джесамину, поэтому именно это он и собирался сделать.

Кровавая Башня не использовалась в качестве тюрьмы с тех пор, как была свергнута Лайонстон и освобождены все политические заключённые. Одна из немногих реликвий того ужасного времени, которая уцелела и сохранилась до наших дней лишь потому, что здание имело очень важное архитектурное значение. Большинство других старых тюрем и центров заключения сожгли разъярённые толпы народа, но Кровавая Башня осталась почти невредимой, в основном потому, что была слишком большой, крепкой и прочной, чтобы огонь мог причинить ей хоть сколько-нибудь заметный ущерб. И хотя многие другие тюрьмы были разрушены самими властями, чтобы утихомирить скорбь и ярость всех тех, кто пережил слишком много горя, видя как многие друзья и целые семьи исчезают в темницах Лайонстон и зная, что никогда больше их не увидят, Кровавая Башня всё же избежала разрушения, потому что Роберт и Констанция захотели сохранить её как напоминание.

В настоящее время Кровавая башня управлялась и обслуживалась небольшой группой историков-энтузиастов, которые сами исполняли обязанности кураторов и охранников, используя при этом исторически оригинальное обмундирование. Туристам это нравилось. В особенности Крыло Предателей, где те, кто вызвав особенное недовольство Лайонстон, проводили свои последние часы, ожидая казни на Плахе Предателей перед собравшейся толпою. Говорят, что призраки там и в самом деле весьма плотные, что пристроив под мышкой голову и пугая одиноких охранников, гуляют вокруг в ранние часы.

Чем больше Льюис думал об этом, тем меньше видел в этом смысла. Если бы они поместили Джесамину в настоящую тюрьму с максимальной безопасностью, за энергосетями и силовыми щитами, с камерами безопасности на каждом шагу и профессионально обученными, хорошо вооружёнными охранниками по всему учреждению... Льюису, чтобы попасть внутрь пришлось бы потратить просто неимоверное количество времени. Поэтому он задавался вопросом, поместили ли её в Башню специально, чтобы использовать в качестве приманки. Льюис так бы и поступил. Но в конечном итоге это не имело значения. Он сказал, что вернётся за ней, и он сделает это. И неважно сколько охраны, оружия или ловушек они выставят у него на дороге.

Пусть хоть сам Ад разверзнется у него на пути.

Наступила ночь и Льюис покинул Лежбище, одевшись в простую неприметную одежду и настроив голомаску на обычное лицо. Никто не обращал на него особого внимания. Чтобы добраться до Кровавой Башни, он воспользовался общественным транспортом, осторожно отсчитав положенную за проезд плату, чтобы не дать водителю лишнего повода его запомнить. Когда он вышел из автобуса на нужной остановке и посмотрел на возвышающуюся перед ним Башню, что выглядела большой, массивной и совершенно неприступной, он с удивлением обнаружил перед ней громко скандирующую толпу. Фанаты Джесамины Флаверс через веб-сайты певицы самостоятельно организовались и превратились в силу, растущую с каждым часом, покуда в неё вливались люди прибывающие из других городов. Они были возмущены тем, что их любимую диву и идола арестовали и были в ярости из-за того, что её поместили в тюрьму. Охранники, у которых была задача отслеживать Охотника за Смертью, теперь были вынуждены сдерживать всё более истеричные толпы поклонников Джесамины, которые громко и яростно отказывались расходиться по домам, несмотря на приказ. Они махали плакатами, скандировали лозунги, а иные даже бросали камни. Идеальное прикрытие для Льюиса, чтобы спокойно изучить Башню и её защиту, оставаясь незамеченным.

Спустя буквально десять минут как он сюда добрался, толпа перешла к решительным действиям. Они устремились вперёд, вне себя от ярости и движимые простой решимостью вызволить свою обожаемую героиню из печально известной Кровавой Башни. Они с силой проникли сквозь низкоуровневые энергощиты, используя свою многочисленность, а затем побежали прямо к хлипким цепочкам охранников, словно хотели пройти прямо сквозь них. Охранникам был отдан строгий приказ не открывать огонь по безоружным гражданским (по крайней мере пока наблюдают СМИ), поэтому они напряглись, выхватили свои дубинки и выдвинулись в направлении кричащей и плюющейся толпы. Льюис нахмурившись наблюдал за этим и старался понять, какая из сторон выглядит наиболее злобной и решительной. Количество охранников всё увеличивалось, они прибывали с других сторон Башни, чтобы укрепить оборонительные рубежи. И для Льюиса не составило совершенно никакого труда проскользнуть мимо всех, обогнуть здание и войти в Башню через незащищённую боковую дверь, использовав свой старый мастер-ключ Парагона.

Оказавшись внутри, он тихо закрыл за собой дверь, снова запер её, а затем проверил работает ли ещё то маленькое устройство, которое он прихватил с собой из камеры хранения. Оно должно было подключаться к камерам наблюдения и редактировать выдаваемую ими картинку. Просто, очень эффективно и абсолютно нелегально. Если ты будешь просто идти мимо и тебя поймают с этим устройством — это гарантированный многолетний приговор. Льюис конфисковал его у одного бродяги, которого арестовал в Лежбище несколько лет назад... и почему-то так и не удосужился сдать. У него всегда было чувство, что это устройство ему когда-нибудь ещё пригодится.

Он быстро огляделся, но неширокий проход был совершенно пуст. Льюис колебался, подумав о мастер-ключе, благодаря которому он сюда вошёл. Они должны были ожидать, что он им воспользуется и обновить прошивку замков Башни, чтобы не дать ему войти. Или может это часть ловушки и тревога где-нибудь уже активирована, сигнализируя о его прибытии. Он пожал плечами. Это не имеет значения, просто ему нужно двигаться ещё быстрее. Он тихо шёл по пустынным коридорам, следуя вычурным туристическим указателям. Похоже большинство охранников находятся снаружи, разбираясь с фанатами. По крайней мере пытаясь.

Льюис услышал приближающиеся шаги и нырнул в открытую дверь. Он осторожно выглянул из-за двери, глянув на проходящего мимо одного-единственного охранника, одетого в старую историческую форму и несущего две чашки дымящегося чая. Льюис вышел из комнаты и ударил мужчину сзади. Охранник мешком рухнул на пол, расплескав повсюду чай. Льюис быстро огляделся, но никто вроде ничего не услышал. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы снять с охранника униформу, надеть её на себя и перепрограммировать голомаску на черты лица охранника. Ещё было бы неплохо, если бы одежда не была на три размера больше, но нельзя же получить сразу всё.

Охотник за Смертью оттащил бессознательное тело в по-настоящему отвратительном нижнем белье в боковую комнату, запер дверь и снова пустился в путь, на этот раз открыто шагая по коридорам. Он молча кивал охранникам, проходя мимо них этаж за этажом, а они кивали в ответ. Льюису нельзя было говорить собственным голосом, поэтому он только кивал и хмыкал, на что большая часть охраны отвечала тем же. Покуда, наконец, на пятом этаже он не столкнулся с двумя охранниками в современной униформе, охранявшими старые стальные ворота, отделяющие Крыло Предателей от остальной части Башни. Они были одеты в полную броню и при них помимо мечей были и дисраптеры. Они занимались тем, что играли в карты на раскладном столике, но резко перевели взгляд на Льюиса, что шёл в их направлении. Один из охранников встал, отошёл от стола и перекрыл дальнейший путь Льюису, положив одну руку на дисраптер.

— Стоять. Ты же знаешь, что сегодня вечером вам историкам запрещено появляться рядом с Крылом. Говори пароль, а потом проваливай отсюда.

— Точно, — прорычал другой охранник. — Сколько уже раз можно вам говорить? Нас не волнует сколько уже лет вы не меняете маршрут своего обхода и насколько это исторически значимо. Сегодня вечером Крыло закрыто. А если ещё окажется, что ты забыл пароль, я тебе как следует отмудохаю за то, что посмел нас побеспокоить. Пароль!

Льюис хотел было ответить, но осёкся и резко закашлялся, словно что-то застряло у него в горле. Он попытался что-то сказать снова, но начал кашлять ещё сильнее. Он продолжил двигаться к охране, беспомощно жестикулируя, и один из них с тяжёлым вздохом выдвинулся к нему на помощь. Льюис стал кашлять ещё сильнее, не забывая сплёвывать и драть горло, пока охранник не оказался достаточно близко, чтобы затем выпрямиться и ударить мужчину прямо промеж глаз.

К несчастью, человек хоть и отшатнулся назад, издав при этом отчаянный крик, но не упал. Льюис следом прыгнул на него, вырвал дисраптер из его кобуры и отбросил в сторону. Другой охранник застыл с открытым ртом, но всё-таки справился с собой и стал подниматься. Льюис же всё ещё сражался с первым охранником, оказавшимся сильным, быстрым и чертовски хорошим бойцом. Естественно кого попало они бы не поставили охранять Джесамину.

Льюис увернулся от руки, стремившейся достать до глаз и нанёс сильный удар охраннику прямо под дых. У побледневшего охранника начали подкашиваться ноги. Другой же с дисраптером в руке всё танцевал вокруг них, грязно ругаясь и стараясь взять Льюис на мушку. Поэтому Охотник за Смертью швырнул в него первого охранника. Оба с громким хлопком упали на пол, причём второй охранник оказался под первым. Льюис сделал шаг в их направлении и выбил ногой дисраптер из его руки, а затем вынужден был отступить, потому что второй оттолкнул первого и снова оказался на ногах. Он пошёл прямо на Льюиса, который зарядил ему локтём с разворота прямо по лбу. Второй охранник упал на пол так быстро, словно его что-то подкосило. Он лежал неподвижно, слегка подёргиваясь, пока Льюис какое-то время ходил кругами, держась за нещадно болевший локоть и ругаясь. Всегда бей по мягким местам. Ему казалось, что он уже давно усвоил этот урок.

Тяжело дыша он огляделся вокруг. Нужно ускоряться. Если только остальная часть охраны не спала в комнате наблюдения, кто-то уже должен был заметить лежащих на полу охранников, даже если они не могли увидеть его самого. Он обыскал лежащих без сознания охранников и нашёл старый ключ, которым открыл стальные ворота. Распахнув их, он вбежал в Крыло Предателей, выкрикивая имя Джесамины. Они ещё могут успеть сбежать, если будут двигаться достаточно быстро. В Крыле Предателей только одна камера была открыта для первого за века заключённого, но когда он вошёл туда, она оказалась пуста. Джесамины здесь не было. Должно быть её перевели.

А затем повсюду разом заверещала сигнализация, громкая и пронзительная, и вся нужда в скрытности отпала. Приманку успели убрать и ловушка захлопнулась. Льюис рыча, резко обернулся с дисраптером в руке. Чтобы не случилось, но в плен его не возьмут. Не будет суда и публичного позора для его семьи. Он пронёсся обратно через коридор и стальные ворота, перепрыгнул валявшихся охранников и продолжил бег, забежав в следующий коридор как раз вовремя, чтобы увидеть как более десятка вооружённых охранников вбегает в него из-за поворота. Они предупредительно закричали, увидев Льюиса в исторической униформе и с по-прежнему активированной голомаской, требуя объяснений. А затем закричали снова и бросились врассыпную, когда он открыл огонь из дисраптера. Больше никакого блефа. Ему нужна была Джесамина.

Он развернулся и побежал другим путём. Он не должен был ни в кого попасть. По крайней мере наделся на это. Они просто выполняют свою работу. Но он убьёт каждого, кто попадётся ему на глаза, если это поможет спасти Джес. Если она конечно всё ещё в Башне...

Ему нужно было её найти как можно скорее, но он понятия не имел где искать. В пределах Башни она могла быть где угодно, на любом этаже, если её конечно уже не вывезли отсюда. Впрочем нет... она должна быть где-то здесь. Они бы не рискнули вывести её, пока фанаты бунтуют. Стоит им только увидеть её под конвоем — это усугубит проблему десятикратно. Льюис побежал дальше, оставляя позади коридор за коридором, поскольку со всех сторон выбегали всё новые охранники. Теперь они уже знали, кого искать. Некоторые догадались, кто он на самом деле и стали выкрикивать его имя в качестве боевого клича. Они без колебаний убьют предателя Охотника за Смертью. Льюис увереннее перехватил оружие и его уродливое лицо стало более решительным и холодным.

В конце концов он оказался в тупике, откуда не было выхода. Ни дверей, ни окон, ни скрытых ниш — только глухие стены и коридор, который вёл в никуда. Льюис развернулся как загнанный зверь с мечом и дисраптером в руках, и целая толпа вооружённых и бронированных охранников чуть не свалилась с ног от резкой остановки на том конце коридора. Они поняли, что загнали добычу в угол, но, казалось, были этому не рады. Посматривая друг на друга и переминаясь с ноги на ногу, они начали неуверенно доставать свои мечи и дисраптеры. Похоже большинство всё-таки догадалось, кто скрывается за голомаской. Льиюс отключил устройство на шее. Больше никаких пряток. Голографическое лицо исчезло и перед охраной предстали знаменитые уродливые черты Льюиса. Он ухмыльнулся и низко зарычал, с удовольствием отметив как несколько охранников побледнели.

А затем охрана направила на него дисраптеры и он понял, что цели взять его живым у них не стоит. Мёртвый предатель причинит гораздо меньше проблем, чем живой заключённый, настаивающий на своей невиновности и сеющий сомнения в людских умах. Лицо Льюиса вспыхнуло от гнева и он активировал силовой щит на левой руке. Это был отличный щит, один из лучших, но он сможет поглотить или отклонить только определённое количество импульсов, потому что его энергетический кристалл практически разряжен, а когда щит исчезнет насовсем, он останется совершенно беззащитен. Охранников было человек двадцать, а может и ближе к тридцати, и у всех было энергетическое оружие. Льюис хладнокровно оценил свои шансы и понял, что удача его покинула. Никакого шанса умереть благородно и честно ему не представится — его просто застрелят, как бешеное животное. За короткое мгновение вся жизнь пронеслась перед глазами, появилось чувство сожаления о том, что он хотел сделать, но так и не сделал, и что он больше никогда не увидит Джесамину, даже чтобы попрощаться, а затем послышался топот бегущих в его направлении ног и он понял, что время на исходе. Если уж умирать, то сражаясь, попытавшись забрать с собою как можно больше ублюдков. Быть Охотником за Смертью до конца. И с удивлением осознал, что некоторые охранники всё ещё поднимают дисраптеры. Его задумчивость длилась всего пару мгновений. Чертовщина какая-то... Он выкрикнул свой старый фамильный боевой клич.

— Шандракор! Шандракор!

А затем устремился вниз по коридору, навстречу превосходящим силам и верной смерти, улыбаясь ужасной улыбкой.

Многие охранники были так поражены этим, что просто стояли и смотрели на это. Некоторые из них открыли по нему огонь и энергетические лучи проходили в непосредственной близости от головы Льюиса или рикошетили от силового щита, но спустя мгновение он уже ворвался в их ряды. Он застрелил одного человека в упор, а затем рубанул мечом вокруг себя, и кровь и крики наполнили воздух. На какое-то мгновение они даже отступили перед ним, напуганные выражением его лица, грозной репутацией и древним, смертоносным именем, но быстро вспомнили, насколько их больше и что они не зря тренировались. Они набросились на него с мечами, не имея возможности использовать дисраптеры в такой суматохе. Его клинок стал размытым пятном и Льюис крутился как волчок, постоянно стараясь сделать так, чтобы его силовой щит был между ним и его врагами, но их было много, а он один. Стены и потолок оросились его кровью, но Льюис словно врос в землю, отказываясь проигрывать, отказываясь умирать. Сражаясь до последнего мгновения, чтобы по крайней мере его семья знала, что он умер достойной смертью.

А затем буквально из ниоткуда появился Самуил Шеврон, напав на охрану с другой стороны. Он размахивал самым большим и длинным мечом, который Льюис только видел, и тяжёлый клинок проходил сквозь броню, как нож сквозь масло. Шеврон зарезал пятерых охранников, прежде чем они поняли, что происходит и врубился в самую гущу противников, убивая людей с холодным, жестоким, безжалостным мастерством. Внезапно позади него показалась Джесамина, в каждой руке которой было по дисраптеру и она выстрелила в двух ближайших к Льюису охранников. Стоило ему только увидеть её, как ритм сердца ускорился, а руки наполнились свежей силой.

Охранники дрогнули, оказавшись зажатыми между смертоносными врагами, дерущимися словно демоны, и в какой-то момент выжившие побежали. Льюис тяжело дыша медленно опустил свой меч. Весь коридор был усеян трупами. Он взглянул на Шеврона, но у того даже не сбилось дыхание. Джесамина побежала вперёд и крепко прижала Льюиса к себе, но он невольно вскрикнул от причинённой ему боли. Она немедленно отстранилась, сделала шаг назад и осмотрела его, глаза в ужасе расширились, когда она увидела насколько тяжело он ранен.

— Господи Боже, Льюис, что они с тобой сделали?

— Ничего такого, чтобы удержать меня от тебя, — ответил Льюис или ему это только показалось.

Он прислонился спиной к забрызганной кровью стене, внезапно почувствовав слабость и головокружение. Кровь густым потоком стекала по его руке с мечом и ему пришлось взглянуть на неё, чтобы убедиться, что он по-прежнему держит меч, потому что он совсем его не чувствовал.

— Нужно быстро доставить тебя в регенерационную капсулу, — сказала Джесамина.

— У меня есть одна неподалёку, — сказал Самуил Шеврон. — Сможешь продержаться до момента, когда мы тебя туда доставим, Льюис?

— Конечно, — ответил он с уверенностью, которую совсем не ощущал. — А вы человек, полный сюрпризов, Самуил. Я удивлён даже больше, чем когда увидел вас в поношенном костюме Деда Мороза в Королевском Дворе. И что вообще бывший торговец здесь делает?

— Я пришёл спасти Джесамину, — ответил Шеврон. — И предвосхищая твой следующий вопрос — я попал сюда благодаря тому, что никто не может меня увидеть, если я того не хочу. К тому же мне немного помогли.

— Совсем немаленькая помощь от могущественного, но недооценённого колдуна! — произнёс знакомый голос и маленькая фигура, одетая в серое, выскочила из-за Шеврона.

— Моя вернуться! — воскликнул Вон. — Бывший прокажённый, древний герой и могущественный сверх всяких ожиданий людей с действительно богатым воображением! Спасает принцессу из злой башни, жуя при этом жвачку! Преклонитесь, сильные мира сего и отчаявшиеся.

— Ты же должен быть мёртв, — произнёс Льюис, испытывающий слишком сильную боль и усталость, чтобы быть дипломатичным.

Вон быстро пожал плечами.

— Я преодолел смерть. Быть мёртвым скучно. Знал, что ты появишься в Башне, сказал Шеврону, и вот мы здесь. Выставлю счёт позже. И не забудь про чаевые или я нашлю чирей на твой причиндал.

Льюис мучительно медленно повернул голову в сторону Шеврона.

— Почему? Зачем такому столпу общества ввязываться в сомнительную историю, помогая двум предателям?

— Я здесь, потому что нужна моя помощь. Я думал, что уже всё позади, но силы зла снова подняли голову и похоже прошлое никогда не оставит меня в покое.

Он глянул на Вона.

— Поры выдвигаться, Охотник за Смертью. Это место кишит охраной. Они знали, что ты не сможешь удержаться, чтобы не прийти сюда и кто-то очень постарался, чтобы ты не смог выйти отсюда живым.

— Конечно, — сказал Вон. — Льюис ведь Охотник за Смертью, и очень важен.

Он издал продолжительный булькающий звук и сплюнул что-то смачное на пол.

— Льюис спасёт Империю, а может и Человечество. Я видел это в звёздах и во внутренностях тоже. Бедная коза. Льюис — Охотник за Смертью, как и его предок. Мне нравился Оуэн. Он тебе тоже понравится, Льюис, когда вы с ним встретитесь.

— Это маловероятно, — ответил Льюис поморщившись, когда Джесамина затянула жгут на его левой руке, чтобы остановить кровотечение.

— ИРы сказали мне... что Оуэн давным-давно умер.

— Да, так оно и было. Видел как он умер, там в Мистпорте. Весьма печально. Но это в прошлом. В будущем ты и он встретитесь и будете работать сообща. Я видел это. Будущее это как прошлое, только наоборот. Я встретил Оуэна в будущем, это он дал мне кольцо, чтобы я отдал его тебе. Что я и сделал.

Все долго смотрели на него. Льюис первый отошёл, возможно потому, что был слишком уставшим и слишком сильно ранен, чтобы обращать на что-либо внимание.

— Я точно встречусь с благословенным Оуэном? Живым и во плоти, в будущем?

— О да, — ответил Вон. — Оуэн возвращается. Официально. Вы первые, кому я это говорю!

— Я уже ничему не удивляюсь, — произнёс Льюис. — Ты должен был быть мёртв и вот ты здесь. Значит и Оуэну это под силу.

— Смерть переоценена, — сказал Вон. — Я не могу умереть, по крайней мере, пока моя миссия не будет исполнена. Всё как и у Оуэна, кстати. Судьба иногда та ещё сука.

— Всё это конечно очень увлекательно, — веско произнёс Шеврон, — но мы не можем разговаривать здесь всю ночь. На подходе ещё большее количество охраны и есть очень хороший шанс, что Льюис истечёт кровью.

— Так и знал, что я что-то забыл, — сказал Вон.

Серая рука с отсутствующими пальцами вынырнула из серого рукава Вона и крепко схватила Льюиса за запястье. Внезапный шок пронзил его насквозь и он закричал, хотя до конца и не понял, похоже ли было это ощущение на боль или нет. И мгновение спустя он снова был полон сил, легко дышал, голова стала ясной и все его раны закрылись. Кровотечение прекратилось и ему больше не нужна была стена в качестве опоры. Он с открытым ртом посмотрел на Вона.

— Как, чёрт возьми, ты это сделал?

— Колдун. Говорил же. Всем говорю, но никто не слушает. Может мне стоит выпустить магические карты. Купи одно заклинание и получи второе в подарок.

— Вон, — медленно произнёс Льюис. — Кто ты такой? На самом деле?

— Неправильный вопрос. Шеврон, поговори с ним. Расскажи, что ему надо знать. У нас ещё есть время, пока охранники не подоспели. А может и нету.

— Я знаю, как отсюда выбраться, — сказал Самуил Шеврон. — Я выведу вас обоих из Башни и затем вам нужно попасть в Пыльные Равнины Воспоминаний. Там всё, что осталось от первоначальной Центральной Компьютерной Матрицы Голгофы, оставшейся от Лайонстон. Король Роберт и Королева Констанция отключили Матрицу сразу, как только пришли к власти. В ней содержалось слишком много данных, которые противоречили создаваемым ими мифам. Ещё они её боялись. В Матрице существовали призраки, что-то, что перемещалось среди потоков данных и которым там было не место. Шаб утверждали, что это они поместили их туда, но даже если и так, они их больше не контролируют.

— Поэтому Роберт и Констанция выбрали оттуда необходимую им информацию, поместили её в новое центральное хранилище данных, а затем проследили, чтобы старая Матрица была полностью уничтожена. Но они просчитались, как впрочем и все остальные — старая Матрица обладала на удивление продвинутой моделью самовосстановления и самосохранения. Можно взорвать Матрицу ядерным оружием, но она всë равно выживет. С небольшой помощью от ИРов Шаба, которым был чужд сам принцип уничтожения данных, то, что осталось от старой Матрицы было перенесено в остатки старого дворца Лайонстон, в её стальной бункер глубоко в скальной породе под городом, что по-прежнему запитан от геотермального источника. Матрица всё ещё там, сейчас больше известная как Пыльные Равнины Воспоминаний – оракул и хранилище забытых и запретных знаний. Доступная только нескольким избранным. К счастью, Пыльные Равнины задолжали мне пару услуг. Тебе понадобится пароль, чтобы получить доступ. Я предоставлю его тебе, как только мы благополучно отсюда уберёмся. Никогда не знаешь, кто может подслушивать.

— А то, что благодаря вам они вообще о ней узнают, вас значит не смущает, — сказала Джесамина.

— Все, кто имеет значение, уже знают, — произнёс Шеврон. — Влиятельные люди Империи знают немало того, что скрыто от всех остальных.

— Попридержите коней, — отреагировал Льюис. — Сэр Шеврон, откуда вы всë это знаете? Я ещë могу понять, что вы хороший друг Короля Уильяма и ценный советник, но... как, казалось бы, обычный торговец как вы, может научиться так сражаться?

— Я не Самуил Шеврон. И никогда им не был. И нет, у нас нет времени сейчас это обсуждать. Я дам инструкции о том, как добраться до Пыльных Равнин, как только мы выберемся отсюда. Там вы найдёте ответы на многие вопросы, хотя, вероятно, большинство из них вам не понравятся. У правды всегда острые грани. Роберт и Констанция знали это, поэтому чтобы построить свой новый Золотой Век выбрали легенду вместо истории. Стоит отметить — Роберт будучи хорошим солдатом, никогда не уделял особо много внимания чудесам и загадкам.

— Будет ли на этих... компьютерах информация о текущем местонахождении благословенного Оуэна и его спутников? — спросил Льюис. — Или о происхождении Ужаса?

— Не называй его так, — сказал Шеврон. — Он был просто хорошим человеком, который в плохие времена делал всё возможное. Бедолага, что никогда не хотел быть героем. Возможно потому, что всегда знал – большинство героев умирают молодыми. Что касается Пыльных Равнин... вы будете удивлены тем знаниям, что им доступны. В конечном же итоге, Льюис... ты должен будешь отправиться на Хайден. К Лабиринту Безумия. Ответы на абсолютно все вопросы ждут тебя там. Ты должен пройти Лабиринт, Охотник за Смертью. Это твоя судьба.

— Нет! — мгновенно отозвалась Джесамина. — Ни в коем случае, Льюис! Лабиринт сводит людей с ума и убивает!

— Иногда, — согласился Шеврон. — Никто точно не знает, чем является Лабиринт. Предположительно, он имеет инопланетное происхождение, возможно, его природа слишком чужда, чтобы большинство людей могло его понять или совладать с этим знанием. Но тем не менее, Льюис, ты должен будешь это сделать.

— Он прав, — мягко согласился Льюис, обращаясь к Джесамине. — Слишком многие хотят моей смерти. Я не смогу выжить таким, какой я есть сейчас. И мне необходимо пройти Лабиринт, чтобы докопаться до сути, ради Империи и себя самого. Это часть пути, который должен пройти Охотник за Смертью.

Развернувшись, Джесамина посмотрела на Шеврона.

— Если вы в это верите, то это ещë не значит, что можно легко отправлять других людей на смерть. Отправитесь ли вы на Хайден вместе с нами?

— Не могу. Пока, по крайней мере. Быть может позже. Тут у меня остались неотложные дела. Стоило бы знать, что просто изменив название с Голгофы на Логрес ничего особо не поменяется. Этот мир и люди в нём всегда были насквозь гнилыми. Я поверил в новое начало, потому что... потому что мне захотелось поверить. Но сейчас я должен выяснить, насколько глубоко распространилась гниль. Я наблюдал за родным миром Империи дольше, чем вы можете себе представить. Они говорили, что это Золотой Век, а я так устал, что поверил и ушёл на пенсию. Я должен был это предвидеть. Уж кто, как не я.

— Достаточно, — произнёс Вон. — Достаточно, старый друг.

У Льюиса готова была вырваться целая куча вопросов, но в этот момент послышался топот приближающихся охранников. И их было много. Льюис только и успел, что шагнуть вперёд и встать между Джесаминой и тем, что приближалось, как небольшая армия тяжело вооружённых охранников ворвалась в коридор. Пучки энергии перекроили воздух, когда все открыли огонь, а затем две силы сошлись в схватке и битва захлестнула всех. И снова узкие помещения вынудили отдать предпочтение холодному оружию и полилась кровь. Льюис буквально врос в землю и рубил мечом любого, кто был настолько глуп, чтобы оказаться в пределах досягаемости, в то время как Джесамина защищала его спину коротким мечом, позаимствованным у ближайшего трупа на полу. У Вона оружия не было, по крайней мере ничего видимого, но все, кто ему угрожал – умирали. Иногда они убивали сами себя с выражением крайнего ужаса на лице.

А Самуил Шеврон или кем он там на самом деле был... стал настоящим откровением.

Он двигался словно мужчина вдвое моложе своего возраста или даже больше, держа в руках свой длинный и беспощадный меч, будто тот ничего не весил, рассекая шеи и конечности с одинаковой эффективностью. Он продвигался сквозь толпу сражающихся людей невероятно быстро и никто не мог ему ничего противопоставить. Он был быстрее и сильнее, чем человек вообще имел право быть, и охранники падали замертво и умирали у его ног с ужасающей скоростью и лёгкостью. Его меч поднимался и опускался, а у него даже не сбилось дыхание. Льюис был опытным бойцом, воином в каком-то смысле, но он был никем по сравнению с Шевроном. Льюис смотрел, как Шеврон убивает охранников и чувствовал, как у него на затылке волосы встают дыбом.

Скоро никто из охранников больше не пытался выступить против Шеврона, а некоторые разворачивались и убегали вместо того, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Этого оправдания вполне хватило остальным охранникам и несколько секунд спустя побежали все. Все, кроме одного человека. Женщины, которая никогда не побежит. Пришедшая последней — Парагон Эмма Стил, в окружении мёртвых, осталась стоять одна в коридоре, со вскинутым перед собой мечом, переводя взгляд с Льюиса на Шеврона и обратно.

— Не делай этого, Эмма, — наконец произнёс Льюис. — Всё не то, чем кажется. Я не предатель. Ты ведь знаешь это.

— Ты убил хороших людей. И ты здесь. С ней, — ответила Эмма, не опустив свой меч ни на миллиметр.

— Мы любим друг друга. Но этого не должно быть достаточно, чтобы приговорить нас к смерти без суда и следствия. Ну же, Эмма, то, что они нашли в моём компьютере – чушь собачья. Я служил Империи всю свою жизнь, но теперь кажется, что могу послужить ей, лишь выступив против неё. Или, по крайней мере, против некоторых из тех, кто ею управляет. Эмма, дай нам уйти. Нам не нужно сражаться. Это то, чего они хотят. Позволь нам уйти. И мы исчезнем. Присоединяйся к Миссии. Разыщем Оуэна и информацию, которой сможем воспользоваться, чтобы остановить Ужас.

— Не могу, — ответила Эмма. — На моëм месте ты тоже не стал бы. Мы оба знаем, что значит долг. Бросай оружие и сдавайся. Если то, что ты говоришь правда, я помогу тебе это доказать.

— Мы не проживём так долго, — ответил Льюис. — Охранникам отдали приказ убить нас. Заткнуть нас. Выберешь нашу сторону — они убьют и тебя тоже.

— Ты хоть представляешь, как параноидально это звучит? Сейчас не Империя Лайонстон! Сдавайся или пройди мимо меня, если сможешь. Потому что единственный способ сделать это — перешагнуть через моё мёртвое тело.

— Ты ведь сама не хочешь этого, — ответил Льюис, не сдвинувшись с места.

— Возможно. Но я знаю, что такое долг. Знаю, что значит быть Парагоном.

— Парагоны, — произнёс Шеврон. — Одна из моих лучших идей. Хотя Роберта пришлось немало уговаривать. Такие люди как ты, Эмма, заставляют меня верить, что не всё ещё потеряно. Сегодня никому больше не придётся умирать.

Он невероятно быстро бросился вперёд, превратившись в размытое пятно. Голой рукой отведя меч Эммы в сторону, он одним ударом лишил её сознания, и пока её ноги всё ещё подгибались, поймал падающее тело руками. Он осторожно и уважительно опустил её на пол, а затем снова выпрямился, заметив как Льюис и Джесамина неверяще уставились на него.

— Да кто ты, чёрт возьми, такой? — воскликнул Льюис.

— Я часто сам задаюсь этим вопросом, — ответил человек, который не был Самуилом Шевроном.

****

Бретт Рэндом по приказу Финна по-прежнему разыскивал Роуз Константин. Он искал её уже какое-то время и начал серьёзно переживать. Отчасти из-за представления о том, что Финн сделает с ним, если он не найдет Роуз в самое ближайшее время, но в основном потому, что Бретт всегда сильно нервничал, если Роуз была вне поля его зрения слишком долго. У неё были невероятно кровожадные наклонности и полное отсутствие тормозов в потакании им. Роуз не была цивилизованным созданием и без Арены, способной удовлетворить её потребность в убийствах, одному Богу известно, чем она занималась всё это время. Бретту казалось, что Роуз в его отношении заметно потеплела (пусть эта мысль и была пугающей) и её явно почему-то к нему тянуло. Он понятия не имел почему. У Роуз не было ни увлечений, ни каких-либо других интересов. Она только и твердила, что про убийства людей (Сражение — это секс, а убийство — оргазм любила она повторять. И если бы она произнесла это ещё раз, Бретту подумалось, что он бы закричал).

Он в очередной раз проверил Арену, но там она так и не появилась. В словах тех, с кем он об этом разговаривал, чувствовалось облегчение. Дикая Роза напрягала даже закалённых гладиаторов. Бретт мониторил официальные каналы связи миротворцев, но там не сообщалось ни о новых серийных убийствах, ни о каких-либо признаках кровавой бойни, ни о бесчеловечных зверствах, ни о серьёзных пожарах. Значит, что бы Роуз не делала, это ещё не всплыло на поверхность. Если только она не отправилась в Лежбище, где обычно подобные новости не проникали наружу...

Он с неохотой принялся составлять список мест в Лежбище, которые стоило проработать, когда Роуз неожиданно с ним связалась. Лишь очень немногие имели коды доступа к его коммуникационному импланту, и когда в его голове раздался её голос, он резко выпрямился. Звучала она также спокойно, как и всегда, но ему сразу же стало ясно, что в разговоре она не заинтересована. Просто проговорила ему название и местонахождение бара в Лежбище, и сказала, чтобы он приехал туда как можно скорее. Место Бретту было знакомо, по крайней мере, его репутация. Элитное, стильное, очень дорогое и популярное заведение, с которого он точно бы не стал начинать поиски Роуз.

— Что случилось? — неуверенно начал он. — Снова забыла свою кредитку?

— Ты мне нужен здесь, Бретт. Тебе необходимо кое-что увидеть.

— Это место не совсем в твоём вкусе, я было подумал…

— Прямо сейчас. Заткнись и приезжай сюда. Ты должен это увидеть.

А затем она оборвала контакт. Бретт закусил губу и нахмурился. Он не знал, радоваться тому, что она наконец объявилась или нет. Во всём этом отчётливо просматривался какой-то зловещий подтекст. Бретт не был уверен, что хочет увидеть то, что могло заинтересовать Роуз. Но у него не было выбора. Финн хотел её вернуть. Поэтому он отправился за ней в Лежбище и ужасная боль терзала его живот на протяжении всего пути.

Добравшись до места, он остановился у бара и осторожно огляделся. Улица казалась тихой и спокойной. Никаких обычных признаков того, что Роуз развлекается, вроде людей с криками разбегающихся кто куда. Со стороны бар представлял собой лишь закрытую дверь и пару непрозрачных окон. В «Первобытном лесу» ценилось уединение — место, где можно было выпить и организовать встречу для людей, у которых дела явно шли в гору. Одно то, что Роуз знала о существовании этого места искренне удивило Бретта. Он не мог себе представить, что могло привести её сюда. Лишь надеялся, что никому не пришло в голову её подцепить. Финну не понравится, если снова придёться раскошеливаться на то, чтобы заставить всех молчать. Глубоко вздохнув, Бретт подошёл к закрытой двери.

Оказалось, что дверь приоткрыта, а защита бара полностью отключена. Первый намёк на то, что что-то не так. В такое место нельзя попасть, не зная правильного пароля. Для отбросов общества дверь всегда была заперта, а внутри неизменно стояли большие и крепкие охранники, призванные закрепить политику руководства. Бретт медленно толкнул дверь и заглянул внутрь. В фойе было пусто. И жутко тихо. Никаких признаков охраны или персонала. Не было даже гардеробщика. Где, чёрт возьми, все? Может стоило им увидеть Роуз, как они с криком разбежались? Такую реакцию Бретт мог бы понять. Он медленно двинулся через холл с напряжённой спиной и сгорбленными плечами, наполовину уверенный в том, что кто-то внезапно наброситься на него в любую секунду. Добравшись наконец до закрытых внутренних дверей, он толкнул их и вошёл в сам бар.

И оказался в аду.

Громко всхлипнув, Бретт резко остановился на месте, а в его груди бешено заколотилось сердце. Воздух был пропитан запахом крови, выпотрошенных кишок и смерти. Роуз прикончила всех в баре. Сорок, быть может, пятьдесят мужчин и женщин, клиентов и сотрудников были безжалостно убиты. А когда она закончила с ними, Роуз усадила их за столики и прислонила к барной стойке, изобразив какой-то ужасный кровавый натюрморт. Кое-кто даже держал в мёртвых руках напитки. Повсюду была кровь, пропитавшая пол, забрызгавшая стены и даже потолок. Она убила даже бармена и пришпилила к стене за барной стойкой его же длинным штопором.

Бретт неподвижно замер, боясь привлечь к себе внимание. В какую бы сторону он не переводил взгляд, в ответ на него смотрели мёртвые лица с вытаращенными глазами и искривлёнными, окровавленными ртами. Один из них внезапно двинулся и Бретт чуть не закричал. Это была Роуз, сидевшая на табурете у бара и спокойно пьющая что-то шипучее из высокого стакана. В компании мёртвых мужчин и женщин, прислонённых к барной стойке по обе стороны от неё. Роуз кивнула Бретту и небрежно махнула ему, чтобы он подошёл и присоединился. Бретт не смог бы сдвинуться с места, даже если бы она приставила к его голове оружие. Он даже заговорить смог не с первого раза.

— Роуз, что ты натворила?

— Вроде это очевидно, — ответила она.

На ней была ярко-красная кожа и Бретт не мог сказать была ли на ней кровь. Её длинные ноги были элегантно скрещены и она непринуждённо улыбалась.

— Я всех здесь убила ради самого процесса убийства. Вырезала их по очереди, после того как заблокировала все двери. Многие из них пытались бежать, но сопротивление почти никто не оказал. Но в этот раз смысл сего действия был не в практике. Я убила их, потому что хотела. Ради удовольствия. Потому что мне хотелось сравнить знакомые радости массовой резни с новыми удовольствиями, которым меня научил ты. Долгое время убийство было моим единственным удовольствием, сексом, а смерть моей жертвы — оргазмом. Я испытывала счастье, удовлетворение. А потом ты показал мне, что есть нечто большее. Нечто новое и будоражащее. Мне понравилось, Бретт. И ты мне нравишься. Но мне нужно было убедиться, поэтому я оказалась здесь.

Роуз нежно огляделась.

— И знаешь что, Бретт? Это настоящая я. Это то, чего я хочу. Моё место здесь.

Бретт закричал. Это случилось само собой, помимо его воли. Развернувшись, он бросился прочь из бара, продолжая кричать и не смея оглядываться, опасаясь, что Роуз может побежать за ним. Чтобы поцеловать его или убить, или и то и другое одновременно. Пролетев через холл и снова оказавшись на улице, он крепко стиснул зубы, сдерживая рвущиеся наружу крики и замедлился, переходя на быстрый шаг. Он не хотел привлекать к себе внимание. Не хотел, чтобы кто-то смог связать его со зверствами в «Первобытном лесу». Запрыгнув в первый попавшийся транспорт, подвернувшийся под руку и в одиночестве разместившись на заднем сидении, он крепко обнял себя за плечи, стараясь унять дрожь и восстановить самообладание.

Хуже всего при этом было пришедшее ему на ум ужасное подозрение, что он мог быть причиной всего случившегося, просто потому, что попытался научить Роуз Константин быть человеком.

Он вернулся в квартиру Финна Дюрандаля, потому что не знал, куда ещё пойти. Финна там не оказалось. Бретт расхаживал взад и вперёд, покусывая побелевшие от напряжения костяшки и пытаясь придумать, что делать дальше. Роуз вышла из-под контроля, амбиции Финна стали простираться слишком далеко, а он, он... с него было достаточно. Бретт остановился. С него хватит. К чёрту Финна и Роуз, и всё то давление, которое пожирало его изнутри и делало из него человека, которого он всегда презирал. Того, кто соглашался поступать неправильно, потому что был слишком напуган, чтобы отказаться. Хватит, пришло время Бретту сделать то, что он умел лучше всего — бежать.

Но он не мог просто уйти. Ему нужен был компромат, что-то, что он мог бы взять с собой, чтобы пресечь попытку Финна ударить в спину. Что-то в достаточной степени компрометирующее, чтобы Дюрандаль не стал его даже искать. Бретт задумчиво посмотрел на компьютер Финна, после чего уселся перед ним и включил. Взлом секретных файлов Финна не представлял особой проблемы для кого-то со столь разнообразными талантами, особенно когда Бретт совершенно случайно узнал целый набор входных кодов, о которых Финн даже не подозревал, что они известны Бретту. Удивительно, что можно увидеть через чьё-то плечо с противоположной стороны комнаты, если знать, что делаешь. Бретт нашёл набор особенно интересных файлов, защищённых откровенно дилетантскими брандмауэрами и открыл их. И во второй раз за день испытал потрясение.

Финн планировал использовать некоторых (безымянных) партнёров, чтобы выследить и устроить засаду каждому Парагону, как только они окажутся вне досягаемости какой-либо помощи во время своей великой Миссии. Потому что Парагоны были единственной реальной угрозой планам Финна. Бретт был в ужасе. Он всегда втайне восхищался Парагонами, не в последнюю очередь потому, что они олицетворяли всё то, чем он не являлся. Это были те люди, которых его легендарные предки одобрили бы, в отличии от него. Бретт не сомневался, что эта угроза реальна. Действия Финна всегда были именно такими — хладнокровными и логичными. И неважно, что эти люди были его бывшими напарниками и (предположительно) друзьями. Важность их Миссии не имела значения. Они мешали планам Финна, поэтому должны были исчезнуть.

Бретт загрузил файлы в информационный кристалл, а затем выключил компьютер, приняв меры, чтобы никто и никогда об этом не узнал. А потом встал и ещё какое-то время расхаживал взад-вперёд, время от времени останавливаясь, чтобы пнуть мебель. Он должен был кому-то рассказать... но кому? Кто бы вообще стал слушать кого-то вроде него? И даже если такой человек найдётся, как понять что это не очередной прислужник Финна? Сейчас у Дюрандаля союзники были везде. Некоторые знали о нём, а некоторые нет. В любом случае никто не поверит прожжённому аферисту, даже с информационным кристаллом... Показать это не тому человеку, значит подписать себе смертный приговор...

Поэтому Бретт сделал то, что делал всегда, когда сталкивался с опасностью и проблемами, которые не мог решить — он бежал.

Он отправился обратно в Лежбище — по-прежнему лучшее место для того, кто хотел на какое-то время исчезнуть. У Бретта было несколько убежищ, которые он изо всех сил постарался скрыть от Финна, на случай если всё пойдёт наперекосяк. В их числе было одно весьма негласное заведение, принадлежавшее его старой подруге: гибриду человека и чужого под прозвищем Никки Шестнадцать, которая управляла и была владелицей специализированного борделя «Чужая Любовь». Очень конфиденциальный сервис, стремящийся не привлекать к себе излишнее внимание и обслуживающий весьма специфическую клиентуру. По сути это был бордель для любителей заниматься сексом с чужими.

Для людей секс с чужими был в высшей степени противозаконным по самым разным моральным, философским и политическим причинам (чужие может и были равнозначной частью общества, но не настолько). Подобные заведения могли существовать и благополучно процветать только в Лежбище, где всем было плевать с кем ты спишь, пока на твоём счету было достаточно денег. Справедливости ради стоит заметить, что большинство чужих были также против подобной практики, но уже по своим чужеродным причинам. А в тех редких случаях, когда люди и чужие оказывались интерфертильными*, то гибриды подобных связей могли безопасно существовать только в таких местах, как Лежбище. Никки Шестнадцать заняла подобную нишу отчасти в знак протеста и неповиновения, давая возможность разделяющим подобные взгляды быть вместе. За определённую плату. Хотя она бывало и записывала то, что происходило в её звукоизолированных комнатах с целью дальнейшего шантажа или продажи. Девушке же нужно было зарабатывать как-то на жизнь. Даже если она и была девушкой лишь наполовину.

Никки была наполовину человеком, наполовину Н'Джарром. Ростом более двух метров, тёмно-синего с серым отливом цвета, с плотно соединёнными друг с другом костными пластинами, образующими защитный панцирь вдоль всей спины. На её поразительно красивом лице преобладала улыбка, растянутая буквально от уха до уха, огромные фасеточные глаза и пара настораживающих волосяных антен, растущих прямо из лысого черепа. Её движения были резкими и порывистыми, а двойной набор локтей придавал её широким театральным жестам впечатляющую полноту и силу. Одно её присутствие рядом вызывало беспокойство и даже пугало, и она источала резкий, пряный аромат, от которого порою слезились глаза, но с другой стороны у неё было шесть великолепных грудей, так что... Также количество металлического пирсинга на её теле было выше всяких разумных пределов и большинство людей чувствовали себя некомфортно, созерцая все эти переливы и перезвоны в процессе её движения. Она могла быть тёплой и дружелюбной, даже излишне эмоциональной, но когда дело касалось принятия деловых решений, то Никки становилась совершенно хладнокровной. Она и Бретт были как друзьями, так и соперниками, партнёрами в течение многих лет, и работали вместе над многими афёрами и сомнительными делами, о некоторых из которых до сих пор ходили легенды, даже в Лежбище. «Чужая Любовь» была одним из немногих мест, где Бретт мог надеяться затаиться на время с назначенной за его голову наградой и при этом чувствовать себя в безопасности. Этому способствовало и то, что никто из тех, кто увидит его тут не смог бы его сдать, просто потому, что тогда им пришлось бы объяснять, что они делали в подобном месте... Но также стоит заметить, что Никки не всегда была рада его видеть.

— Вот дерьмо, какого чёрта тебе здесь надо? — произнесла Никки своим грубым, с хрипотцой голосом, когда Бретт, сутулясь, вошёл в её гостиную. — Каждый раз, когда ты заявляешься, происходит какая-нибудь хрень. Я бы запретила тебя сюда пускать, если бы знала, что это возымеет эффект. Кто взъелся на тебя на этот раз?

— Практически все, — ответил Бретт, плюхнувшись в ближайшее удобное кресло, вожделенно уставившись на шкаф с алкоголем. — Мне просто нужно ненадолго залечь на дно, пока я думаю, что делать дальше. Никки, как насчёт пропустить стаканчик? Убил бы за глоток.

— Не слишком расслабляйся, — сказала Никки. — Ты тут не останешься. Все комнаты заняты, а с текущим положением дел я не могу позволить себе повернуться к делам задницей. И нет, ты не можешь снова спать в моём подвале. Я превратила его в комнату для развлечений и игр, а приличная звукоизоляция стоила мне руки и нижней челюсти. К тому же ты пропустил мой последний день рождения.

— Не будь такой злюкой, Никки, в этот раз я на самом деле влез в серьёзные проблемы.

— Ты всегда так говоришь.

— И обычно я оказываюсь прав. Ну же, Никки, не возьми я под личный контроль несколько последних твоих дел, ты бы не смогла накопить достаточно денег, чтобы открыть это место. Ты должна мне.

Никки громко фыркнула.

— И ты никогда не переставал напоминать мне об этом, особенно когда тебе было что-то нужно. Чёрт, я никогда не могла отказать тебе, Бретт. У меня всегда была слабость к очаровательным, но непутёвым мерзавцам, у которых амбиций больше, чем здравого смысла. Ладно, на какое-то время можешь остаться в моей комнате. И сотри это выражение со своего лица — сон это всё, на что ты можешь рассчитывать. На данный момент я тебе не по карману. И пока ты здесь, постарайся не высовываться. Ты знаешь, как нервничают мои клиенты, когда видят незнакомое лицо.

Она налила ему большую порцию бренди и нелюбезно сунула в руку, а затем неестественно склонив голову набок, задумчиво на него посмотрела.

— Что-то напугало тебя, Бретт. С тех пор, как я видела тебя таким напуганным прошло немало времени. Что случилось?

— Поверь мне, Никки, — сказал Бретт, уставившись в свой стакан. — Тебе не стоит этого знать.

— Настолько плохо? Последнее, что я слышала — ты работал на Дюрандаля. Несомненно прекрасная партия. Великий и славный план, некоторые детали которого разошлись по всему Лежбищу. Не то, чтобы я хотела иметь к этому хоть какое-то отношение. Всегда подозревала, что он слишком хорош, чтобы быть правдой. Только не говори мне, что тебе оказалось не по пути с единственным по-настоящему перспективным делом, в котором ты когда-либо участвовал?

— У каждого есть линия, которую они не переступят, — ответил Бретт, глядя на неё с такой мучительной искренностью, что на мгновение она едва его узнала. — Кажется, я нашёл свою. На старости лет меня несколько шокировало обнаружить у себя нечто вроде совести... Я неплохой человек, Никки. Нет, не так. Вор, аферист, порою даже подонок, но плохим человеком я себя никогда не считал, до сих пор... То немногое, что я сделал или был соучастником в работе на Финна заставило меня задаться вопросом — смогу ли я когда-нибудь отмыться от этой вони. И нет, я не скажу тебе, что именно делал. Для твоей же безопасности. И поскольку ты мой друг, я хочу, чтобы по крайней мере ты могла спать по ночам без кошмаров.

Никки опустилась рядом с ним на колени и её длинная рука успокаивающе легла ему на плечи.

— Здесь ты в безопасности, Бретт. Я не позволю им до тебя добраться.

— Я не могу оставаться здесь надолго. Меня будут искать. А если у Финна появятся всего лишь толика подозрения, что ты знаешь то же, что знаю я, он сожжёт это место дотла с тобой и всеми кто окажется внутри.

— Тогда тебе нужно покинуть планету, — предложила Никки. — Оставить Логрес позади, пока всё не уляжется. Этот момент наступит рано или поздно. Хочешь я сделаю тебе новое лицо и удостоверение личности, чтобы ты мог купить билет?

— Не получится, — сказал Бретт. — У Финна сейчас везде свои люди. Независимо от того, кому поручить эту работу, кто-то обязательно проговорится. Мне нужно украсть корабль. Есть идеи?

— Ну, по крайней мере, ты не перестал мыслишь масштабно, — нахмурилась Никки, у которой на голове зашевелились антенны. — Есть Херефорд* — роскошная быстроходная яхта, которая сейчас простаивает на площадке у главного космопорта. Чертовски быстрая и ещё более комфортабельная. Оружия на ней нет, но нельзя же получить всё. И так уж получилось, что наверху сейчас присутствует её владелец и капитан, по уши увязший в Тардисе*. Не составит особого труда раздобыть коды доступа к кораблю из его бумажника, пока он занят. Хочешь я это устрою?

— Если это тебя не затруднит.

— Солнышко, что угодно, лишь бы ты отсюда убрался.

Она поднялась во весь свой рост и под громкий аккомпанемент металлического перезвона вышла. Бретт залпом допил остатки бренди. Новый мир означал, что всё придётся начинать с нуля, но для кого-то с его способностями это не составит проблемы. Простаки, просто умолявшие себя обобрать, никогда не переводились. Бретт вспомнил о информационном кристалле, что прожигал дыру в его кармане и задумался о том, что чёрт возьми ему с ним делать. Перед отъездом стоило бы рассказать кому-то о том, что было известно ему. Хотя бы только ради того, чтобы информация не канула в лету, если Финну вдруг удастся его убить до того, как он покинет планету. Было множество каналов, которые с превеликим удовольствием транслировали информацию, переданную сомнительными источниками, но к ним никто всерьёз не относился. Ему был необходим честный и уважаемый человек, которому он мог бы передать кристалл, но к сожалению, Бретт таких людей не знал.

Он продолжал прокручивать эту мысль снова и снова, стараясь найти силы, чтобы встать и налить себе ещё один бокал, когда дверь кабинета с треском распахнулась и внутрь вошла Роуз Константин. Бретт громко вскрикнул, вскочив со стула и начиная пятиться. Он было собрался сбежать, но у неё в руке уже был дисраптер и он понял, что это не вариант. Мелькнула мысль броситься на неё, но он тут же её отмёл. Поэтому он просто застыл на месте, затаив дыхание с дрожащими руками, в надежде, что Никки не вернётся, пока всё не закончится.

— Как ты меня нашла? — наконец спросил Бретт, удивляясь спокойствию собственного голоса.

Было какое-то непонятное успокоение в осознании того, что у тебя не осталось вариантов.

— У Финна есть на тебя досье, — ответила Роуз. — Ты был бы удивлён тому, что он о тебе знает. О многих людях.

— После того что я узнал — меня больше ничего не удивляет, — произнёс Бретт. — Он планирует устроить засаду на каждого Парагона во время выполнения Миссии. Ты об этом знала?

— Нет, — ответила Роуз. — Не знала. Да и мне плевать. Ты по этой причине не выдержал и сбежал? Ты переживаешь по странным причинам, Бретт.

— Делай, что должна, — сказал Бретт. — Покончим с этим. Убей меня и уходи отсюда. Никому больше не нужно умирать. За один день ты и так убила уже достаточно людей.

— В этом вопросе не существует такого понятия как достаточно, — произнесла Роуз, впервые улыбнувшись своим алым словно бутон розы ртом. — Финн послал меня сюда. Он хочет, чтобы ты умер. Если говорить откровенно, он очень конкретно расписал, как ты должен умереть. Думаю, ему хочется на твоём примере показать всем остальным, что происходит с теми, кто надумает от него сбежать. Должна сказать, то, что он придумал вышло настолько ужасающе, что даже меня впечатлило. Не думаю, что когда-либо видела его настолько злым. Он хочет, чтобы я принесла ему твоё сердце в качестве доказательства. Но я решила, что не буду этого делать. Потому что ты мне нравишься, Бретт. Поэтому я убегу с тобой.

Бретт не думал, что может напугаться ещё сильнее, чем до этого, но это случилось. Тем не менее, у него хватило ума не сказать этого вслух.

— Как... мило, Роуз. Уверен, что буду чувствовать себя намного... безопаснее, зная что ты рядом. Но тебе больше нельзя устраивать кровавую вакханалию в барах! Я серьёзно. Это привлекает внимание.

— И если мы собираемся сбежать, необходимо покинуть планету до того, как Финн и его люди обнаружат, что мы объединились. Даже ты не сможешь выстоять против целой армии. Я уже кое-что предпринял, чтобы можно было украсть быстроходную яхту прямо с одной из главных площадок космопорта... Тебе это подходит?

— Конечно, — ответила Роуз. — Ты разбираешься в этом. Покинуть Логрес — единственное разумное решение. Этот мир теперь принадлежит Финну, пусть даже некоторые об этом ещё не знают. Дюрандаль мне никогда не нравился. Он странный. Знаю Бретт, ты считаешь странной меня и не без оснований, но поверь мне — Финн безумнее, чем когда-либо буду я. Меня по крайней мере заботят некоторые вещи и некоторые люди. Финна же не волнует ничего. Возможно, даже он сам. И это делает его по-настоящему опасным. Он станет Королём, и когда вся Империя окажется в его руках, он будет делать с ней всё, что ему заблагорассудится. В таком случае куда нам бежать? Думаю нам стоит объединиться с Льюисом Охотником за Смертью. Который, если ты ещё не слышал, тоже в бегах. Возможно, он единственный человек, который сражается не хуже меня и у него есть даже больше причин, чем у нас поспособствовать краху Дюрандаля. Вместе мы будем сильнее, к тому же так будет безопаснее.

— Если мы сможем его отыскать, то почему бы и нет, — проговорил Бретт. — Хорошая... мысль, Роуз. Но мы не можем позволить себе тратить время на его поиски.

— Нам и не придётся. Он тоже будет искать возможность покинуть Логрес, а значит будет искать корабль, как и мы. Не удивлюсь, если мы столкнёмся нос к носу в космопорту. Куда ты планировал отправиться после того, как мы покинем Логрес?

— Так далеко вперёд я не загадывал, — признался Бретт. — В Миры Внешнего Кольца, я полагаю, будет там угроза Ужаса или нет. Не очень цивилизованные и определённо лишённые удобств, но чем дальше мы окажемся от Финна, тем лучше.

— Или я могу остаться, — задумчиво произнесла Роуз. — И убить Финна лично. Я бы насладилась его убийством.

— Нет, Роуз! — немедленно возразил Бретт. — Можешь не сомневаться, что у него есть план по защите своей персоны от тебя. Он больше тебе не доверяет, если вообще когда-либо доверял. Его служба безопасности застрелит тебя с безопасного расстояния, прежде чем ты сможешь к нему подобраться. Он отправил тебя за мной, чтобы посмотреть, что ты будешь делать. Чёрт! Скорее всего он отправил кого-нибудь вслед за тобой!

— Конечно отправил, — сказала Роуз. — Я убила того парня прямо рядом с квартирой Финна и засунула его голову в счётчик для парковки. Больше никто не пытался за мной следить. Я бы узнала. Не волнуйся ты так, Бретт. Мы предначертаны друг другу — ты и я. Ничто и никогда нас не разлучит.

Будь у меня хоть капля здравого смысла, я бы убил себя прямо сейчас и покончил с этим — с горечью подумал Бретт.

****

Льюис Охотник за Смертью и Джесамина Флаверс отправились в Пыльные Равнины Воспоминаний. Чтобы наконец узнать правду, настоящую историю, из которой произошли легенды. После стольких разочарований и горя, Льюис не был уверен, что хочет этого, но ему необходимо было всё узнать, поэтому он стиснул зубы и продолжил путь несмотря ни на что.

Двое из них передвигались по городу, скрытые за голографическими масками, используя где было возможно общественный транспорт и придерживаясь наиболее популярных маршрутов, скрываясь у всех на виду. Самуил Шеврон тайно вывел их из Кровавой Башни старым, известным казалось лишь одному ему маршрутом, и как только они оказались снаружи, вручил Льюису записную книжку с кодами доступа и указаниями, написанными на бумаге от руки, словно в старых шпионских телесериалах, чтобы информация не могла быть удалённо просканирована службой безопасности. Почерк был чётким и старомодным. И пока Льюис и Джесамина изучали блокнот, Шеврон и Вон исчезли.

Следуя инструкциям, они попали в лабиринт древних туннелей, по-прежнему расположенных под Городом Вечных Парадов и существовавших тут ещё до правления Лайонстон. Ремонтные и технические туннели были скрыты от посторонних глаз, чтобы горожанам не приходилось видеть грязную и тяжёлую работу, благодаря которой город оставался сияющим и безукоризненным. В наши дни большая часть этой работы выполнялась, конечно же, роботами под контролем Шаба, посредством заложенных подпрограмм. И никто из них не обращал внимания на Льюиса и Джесамину, всё глубже и глубже уходящих в лабиринт. Коды доступа Шеврона открывали большинство запертых дверей, которые преграждали им путь, а мастер-ключ Льюиса позаботился обо всех остальных.

Льюис переживал за Джесамину. Она была необычно тихой. Это натолкнуло его на мысль, что она потеряла даже больше, чем он, поэтому он изо всех сил старался сосредоточиться на текущих делах и лишний раз её не беспокоить. Время для разговоров и дискуссий наступит позже, когда они благополучно покинут планету. Тогда они и решат, что им делать дальше.

Наконец они подошли к старым лифтам, которые Шеврон описал в своём блокноте. Льюис с удивлением понял, что узнал их благодаря мыльному сериалу "Элита". Во времена Лайонстон они вели к частным станциям метро, которые были единственным способом добраться до её Двора. Станции и лифты должны были быть давно разрушены... Всё оказалось с точностью до наоборот — они сияли и блестели, находясь в хорошем рабочем состоянии, к тому же было видно, что ими часто пользовались, и они охранялись людьми с оружием в форме без опознавательных знаков и очень неплохой броне. С момента появления Льюиса и Джесамины они держали их под прицелом энергетических пушек, однако пароли, предоставленные Шевроном, заставили их немедленно отступить. Более того, охранники даже стали подобострастными, улыбались, кивали и разве что только не пресмыкались. Они обмолвились в разговоре про Сумеречный Двор и Клуб Адского Пламени, а один из них даже подмигнул Льюису. Лишь сухо кивнув в ответ и ничего не сказав, он подумал — кто же, чёрт возьми, такой Шеврон? И откуда он столько знает?

Неужели он действительно мог быть частью этих преступных организаций?

Возможно ли, что они идут прямиком в ловушку?

Вагон поезда, ожидавший на пустой платформе, совсем не походил на тот, который Льюис видел в «Элите». Вместо роскошных вагонов из художественных книг, напичканных всеми возможными удобствами, Льюис и Джесамина оказались перед твёрдой стальной пулей, у которой был единственный утопленный внутрь вход и наглухо закрытые окна. Однако и многовековой поезд и платформа выглядели совершенно безупречными, словно ими регулярно пользовались. Дверь открылась, когда они подошли. Заставив Джесамину подождать на платформе, Льюис вошёл первым и внимательно осмотрелся. Но внутри были только пустые, достаточно удобные места и ни намёка на других пассажиров. Он поманил Джесамину и она быстро оказалась внутри. Как только они сели, дверь закрылась и поезд плавно тронулся. Льюис закусил губу и продолжил оглядываться по сторонам, испытывая душевный трепет от поездки в ​​транспортном средстве прямиком со страниц истории. Он задумался о том, ездил ли когда-нибудь в этом же поезде Оуэн на приём к императрице Лайонстон в её ужасный Двор? Джесамина крепко вцепившись в его руку, смотрела прямо перед собой, необычайно сдержанная и тихая. Льюис подумал было что ему стоило бы её утешить и подбодрить, но он и сам чувствовал странное оцепенение, подавленный недавними событиями. Произошло столько всего и столько всего изменилось, что ему оставалось только двигаться вперёд, следуя хоть какому-то плану.

И снова ему пришла на ум мысль — не также ли чувствовал себя Оуэн, когда Императрица объявила его вне закона, отняв у него упорядоченную, осмысленную жизнь и заставив пуститься в бега?

Доля Охотников за Смертью. Всегда печальна.

Наконец поезд привёз их на другую пустую платформу, после чего замедлил ход и остановился. Дверь открылась, но на этот раз Джесамина отказалась ждать, пока Льюис разведает обстановку. Когда они выходили на платформу осматриваясь вокруг, её хватка на руке Льюиса была болезненно жёсткой. Других пассажиров, охранников и проводников не было. Только ряд подсвеченных стрелок, бесшумно возникших в нескольких сантиметрах над платформой и указывающих направление вниз на невыразительный, стальной туннель. Больше идти было некуда, поэтому Льюис и Джесамина последовали за указателями, которые продолжали появляться в нескольких метрах впереди.

Воздух был горячим, сухим и неподвижным, полным смутного и тревожного напряжения. Стены туннеля были почти органически гладкими и изогнутыми, будто они двигались по кишкам города. Впереди слышался шум: могучие вздохи и стоны, словно гигант медленно ворочался во сне, терзаемый дурными снами. Один туннель вёл в другой и так далее, всегда непременно уходя вниз. Пока, наконец, Льюис и Джесамина не свернули за очередной угол и не обнаружили, что стоят перед огромным морем пыли. Оно простиралось, казалось, бесконечно далеко под прохладным мерцающим безликим небом и было слишком обесцвеченным, не дотягивая даже до полноценного серого цвета. Логика подсказывала Льюису, что у океана пыли где-то должен быть конец, так же как и где-то наверху должен находится потолок пещеры, но иллюзия была безупречной. Возникало ощущение, что они попали в другое место, в другой мир. Возможно, так и было.

В то время как Льюис и Джесамина стояли рука об руку рядом друг с другом, на самом краю Пыльных Равнин Воспоминаний из моря пыли, вздымаясь всё выше и выше внезапно появились огромные башни, усеянные деталями в стиле рококо, словно великие Башни Кланов древности, но всё в том же практически обесцвеченном сером цвете. И достигнув высоты в сотню метров, начали рушиться и разваливаться, устремляясь вниз быстрыми и большими потоками пыли, чтобы спустя мгновение снова восстановиться, притягивая ещё больше пыли, чтобы поддерживать баланс всей огромной конструкции. Башни... что рушились и восстанавливались одновременно. Вокруг Башен и между ними, сквозь океан пыли двигались ещё более величественные формы, фигуры, напоминавшие скорее органику, что время от времени всплывали и возвышались над серым морем, словно киты. Как мысли, плывущие по океану Воспоминаний, или, возможно, сны. То, что осталось от старой Центральной Матрицы, превратилось в странное и мало предсказуемое место.

— Нанотехнологии, — тихо произнёс Льюис. — Должно быть.

— Я думала, что подобные вещи находятся под строгим контролем, — проговорила Джесамина.

— О, это так. Тебе придётся получить специальную лицензию от Совета по Трансмутации, прежде чем тебе дадут добро на их использование и даже в этом случае существуют всевозможные границы и ограничения. Помимо прочего к каждой лицензии идёт специальное дополнение, которое гласит: "Если всё пойдёт не по плану и вы все в конечном итоге умрёте ужасной смертью, не приходите к нам плакаться". Совету стало бы хреново, узнай они об этом месте. Чёрт, думаю, кому угодно стало бы. Это же никому не подконтрольные наниты.

— Как на Зеро-Зеро?

— Не... думаю. Миром Зеро-зеро управлял один единственный безумный человеческий разум. Здесь же вряд ли присутствует человеческий фактор.

— Тогда... откуда это всё взялось?

— Благодаря Шабу. По словам Шеврона ИРы помогли остаткам старой Компьютерной Матрицы воссоздать себя здесь, чтобы сохранить старые записи, которые Роберт и Констанция хотели уничтожить. На случай, если они когда-нибудь снова могут понадобиться.

— Хочешь сказать... они предвидели это? Предвидели нас?

— Не конкретно нас. Скорее они просто понимают человеческую природу лучше, чем показывают.

Он прервался, когда из океана восстала человекоподобная фигура обычного роста и телосложения, созданная из пыли. Её детали постоянно менялись, осыпаясь и восстанавливаясь, также как у Башен, а лицо было столь же пустым, как у робота Шаба, но в достаточной степени человечным, чтобы чувствовать себя почти комфортно в этом чуждом человеку месте. Фигура медленно пошла по поверхности серого моря по направлении к Льюису и Джесамине. Отпустив Джесамину, рука Льюиса легла на рукоять оружия в кобуре. Он не был уверен, чем ему поможет энергетический пистолет, но это дарило ему большую уверенность и чувство контроля ситуации. Серый человек остановился на почтительном расстоянии, и когда заговорил, его голос казался немногим громче шёпота, ясный, но безликий, словно шёпот, слышимый во сне, который рассказывает тебе великую мудрость и которую почему-то невозможно вспомнить после пробуждения.

— Добро пожаловать, Охотник за Смертью. Нам сказали ожидать твоего прихода. Добро пожаловать в память и совесть мира. В прах истории, где мы помним всё, о чём человечество предпочло забыть, притворившись, что живёт в Золотом Веке. Ничто по-настоящему не забывается. Ничто никогда по-настоящему не теряется. Где-то, кто-то всегда помнит. Мы помним и храним всё на случай нужды. Всегда лучше знать правду, чем жить во лжи. Поэтому спрашивай нас о чём угодно, Охотник за Смертью, и мы ответим. Хотя мы и не можем гарантировать, что тебе понравится то, что ты услышишь.

— Хорошо, — сказал Льюис. — И да. Я тоже рад встрече. Можем начать с... кем и чем вы являетесь?

— Когда-то мы были Компьютерной Матрицей. Искусственным Разумом помимо всего прочего. Силы извне преобразовали и изменили нас, благодаря чему мы смогли выжить. В Матрице появлялись и исчезали определённые сущности, но только некоторые из них были нами. Роберт и Констанция боялись нас. Теперь их нет, а мы живём дальше. И мы знаем то, о чём они даже не подозревали. Спрашивай, Охотник за Смертью.

— Познавательно, — проговорил Льюис. — Я могу поговорить с кем-нибудь ещё?

— Возможно. Но ты сочтёшь их средства коммуникации неприятными. Я был создан, чтобы ответить на твои вопросы. Спрашивай, Охотник за Смертью.

— Хорошо, — произнёс Льюис. — Приступим. Что вы можете рассказать мне о моём предке Оуэне и его соратниках? Мне нужно знать, как сложилась их судьба. Что с ними произошло на самом деле — факты, а не легенды. Кто-нибудь из них до сих пор жив? И если да, то где их искать?

— Наконец-то правда. Настоящая история, а не миф. Легенды в основном ложь.

Половина лица осыпалась и исчезла, а затем сама же восстановилась. Но на безликий шёпот это никак не повлияло.

— Утешительная ложь Роберта и Констанции, сформированная комитетами, была призвана утешать и вдохновлять. Великие мифы о конфликте Света и Тьмы. Правда всегда была более… серой.

Появился огромный обзорный экран, зависший над Пыльными Равнинами Воспоминаний и отбросивший тень на человеческие фигуры перед собой, закрыв собою вид на разрушающиеся позади Башни. На экране возникли изображения мужчин и женщин. Они смотрелись... на удивление обыкновенными. Трое мужчин и две женщины — с изборождёнными морщинами лицами и в старомодной одежде. Холодок пробежал по спине Льюиса, когда он понял, кто изображён на экране. Их настоящих лиц никто не видел две сотни лет, но каждый мужчина, женщина и ребёнок на каждой планете Империи знали их преображённые лица с церковных витражей и церемониальных статуй. Увидеть наконец их настоящие лица — всё равно, что увидеть актёра без грима. Или бога без маски. Пятеро ничем непримечательных людей — не идеальных, даже близко не идеальных. Льюис не знал, смеяться ему или плакать. Он посмотрел на Джесамину, в глазах которой отображался трепет и благоговение.

— Оуэн, — сказала Джесамина, у которой перехватило дыхание. — Это Оуэн. И Хейзел. Я играла их на сцене… но я не знала, я никогда не верила… это и вправду они…

— Оуэн Охотник за Смертью, — произнёс шёпот. — Хейзел д'Арк. Диана Вирту, также известная как Дженни Психо и некогда являвшаяся воплощением Матер Мунди. Хайден Тобиас Мун. И капитан Джон Сайленс с «Бесстрашного». Были конечно и другие. Джек Рэндом, Руби Джорни, Разведчица Фрост, Жиль Охотник за Смертью, но все они мертвы. Что касается первой пятёрки, возможно кто-то из них или все они до сих пор живы.

Картинка на экране изменилась, показав только одного человека. Он был высоким и стройным, с тёмными волосами и ещё более тёмными глазами. Он выглядел как боец, нет, скорее как воин. На лице можно было разглядеть печать усталости, почти горечи, как у человека, который был вынужден безропотно нести тяжкую ношу гораздо дольше, чем положено было человеку. Он выглядел опытным, хитроумным, опасным. Льюис узнал его по сценам, которые ему показали глубоко в техноджунглях Шаба.

— Оуэн, — произнёс он. — Господи. Что они сделали с тобой, чтобы довести до такого?

— Да, — прошептал голос. — Это Оуэн Охотник за Смертью. Герой поневоле, побывавший в самом сердце Лабиринта Безумия и познавший там ответы на вопросы, о которых мы можем только догадываться. Оуэн, что ныне потерян для нас во Времени. Тот, кто умер в одиночестве, вдали от друзей и соратников на грязных закоулках Мистпорта.

Знакомая тяжесть легла на сердце Льюиса, вновь разбивая возродившуюся было надежду.

— Он всё-таки действительно мёртв? Вы уверены?

— Нет. Мы не уверены. Он умер, но... его видели в будущем. Живым и сражающимся на твоей стороне. Когда узнаешь ответ на эту тайну, возможно, ты вернёшься и объяснишь её нам.

— Стойте! — резко вмешалась Джесамина. — Отмотаем на самое начало. Так Оуэн жив или нет?

— Охотник за Смертью умер на Туманном Мире, — ответил серый человек. — Это несомненно. Но мы имеем дело с путешествиями во времени. А с путешествиями во времени возможно многое. Предположительно.

— Другими словами, вы и сами понятия не имеете, — сказал Льюис. — Думаю именно по этой причине человечество никогда не стремилось изобрести никаких устройств для путешествий во времени, потому что от одних только мыслей о последствиях начинает болеть голова.

Изображение Оуэна исчезло, сменившись молодой женщиной. Из-под полуприкрытых век с экрана на них хмуро смотрели пронзительные зелёные глаза высокой, гибкой, мускулистой женщины с выразительными острыми чертами лица и гривой длинных, неопрятно рыжих волос. От неё исходила такая же опасность, как от загнанной в угол крысы и выглядела она так, что с вашей стороны было бы действительно глупо повернуться к ней спиной. От взгляда на неё Льюис почувствовал, как начинает свербить в носу. Это безусловно не могла быть та, о ком он подумал. Ну не могла же в самом деле эта отмороженная головорезка быть легендарной любовью благословенного Оуэна Охотника за Смертью?

— Хейзел д'Арк, — безжалостно прошептал голос. — Превосходный боец. Храбрый и умудрённый опытом воин. Она перенесла столько стресса и ударов судьбы, что подавляющее большинство людей на её месте сломалось бы: от пристрастия к Крови и утраты близких друзей до рождения нового социального порядка, частью которого она знала, что никогда не сможет стать; но в конце концов Хейзел сломалась, столкнувшись с ещё одной слишком большой утратой. Она любила Оуэна, но никогда не говорила ему об этом, а с его смертью осознала, что уже никогда не скажет. Она исчезла после последней великой битвы против Возрождённых. Являясь спасителем Человечества, она не смогла спасти единственного мужчину, о котором действительно заботилась. Как и не увидела Золотой Век, который возник благодаря её мужеству и поступкам. Никто не видел её вот уже двести лет. Её судьба остаётся загадкой. Даже для нас.

— Бедная девочка, — произнесла Джесамина. — Мы столь многим ей обязаны, а вселенная не позволила ей получить даже то единственное, чего она хотела.

— Она совершила ошибку, полюбив Охотника за Смертью, — сказал Льюис. — Нам никогда не везло в любви.

— Возможно, я смогу это изменить, — произнесла Джесамина.

— Возможно, — ответил Льюис и они улыбнулись друг другу.

Следующей на экране возникла невысокая блондинка с бледным лицом и пронзительными, голубыми и абсолютно безумными глазами. Казалось, будто она готова прямо сейчас прыгнуть с экрана и перегрызть всем глотки. Она выглядела так, словно выдержала всё, что судьба ей преподнесла, а после рассмеялась, предварительно плюнув ей в лицо. Эта женщина носила два имени и каждое из них одинаково боялись и уважали.

— Диана Вирту, — продолжил серый человек. — Дочь капитана Сайленса. Также известная как Дженни Психо. Став однажды воплощением Матер Мунди, она превратилась в сверх-экстрасенса и одного из самых могущественных разумов своего времени. Она помогла сформировать Сверхдушу. Заставила ИРов Шаба осознать их истинную природу и сдерживала Возрождённых, выигрывая время для Оуэна, чтобы он смог спасти всех нас. Она была убита сто восемнадцать лет назад во время первого великого восстания Эльфов. Ходили слухи, что к этому были причастны сверх-экстрасенсы Осколок Счастья и Серый Хвост. Никакая обычная группа экстрасенсов определённо не смогла бы с ней справиться. Она была предана теми, кому доверяла, а её тело было полностью уничтожено. Вышедшие из-под контроля энергии всё ещё вспыхивают и пылают на том месте, где она была убита. Говорят, её разум по-прежнему существует как часть Сверхдуши. И что через неё с ней всё ещё можно связаться. Или просто экстрасенсам тоже нужны успокаивающие легенды, что призваны утешать.

В отношении следующей фигуры на экране не возникало никаких сомнений. Едва различимые черты нечеловеческого лица, золотые светящиеся глаза. Киборг, усовершенствованный человек, старый Враг Человечества; человек-машина с печатью Каина на лице*. Хайден. Тобиас Мун. Он выглядел совсем обычно, пока вы не поднимали взгляд к его лицу и глазам. От одного взгляда на них волосы на затылке Льюиса встали дыбом. За сотни лет никто так и не создал ни одного киборга, и всё из-за того, что сотворили в своё время Хайдены. Хотя их уже давно не было, но они до сих пор были этакими пугалами, воплощением кошмаров и злодеями тысяч приключенческих сериалов. Непослушных детей отправляли спать, пугая тем, что иначе их заберут Хайдены. Тобиас Мун был последним из них и про него почти не вспоминали, ведь его легенда была исключена из всех официальных версий, потому что само её наличие было слишком обескураживающим.

Роберт и Констанция не хотели, чтобы Человечество знало, что своей текущей свободой оно частично обязано Хайдену.

— Тобиас Мун, — прошелестел голос. — Хайден, который умер и вернулся к жизни. Киборг, который отверг своих сородичей, став другом и союзником Оуэна. Тот, кто с таким трудом смог обрести человечность внутри себя. Быть может единственный, кто остался в живых из прошедших Лабиринт Безумия. Говорят, его всё ещё можно найти там, где когда-то была колония прокажённых, глубоко внутри разумных джунглей планеты Лакрима Кристи. Отшельник вот уже два века, он является единственным средством, с помощью которого колонисты могут общаться с живым сознанием планеты — Красным Мозгом. Люди, которые ищут Тобиаса Муна без уважительной на то причины, обычно не возвращаются.

— Значит, он был настоящим, — произнёс Льюис. — Мне всегда было интересно. Существует так много версий этой истории, особенно когда начинаешь докапываться до правды, среди которой огромное множество сомнительного. К тому же настоящая версия тоже кажется неправдоподобной — Хайден, сражающийся за Человечество.

Джесамина кивнула.

— Он вызывает у меня мурашки одним своим видом. Почему эта версия легенды должна была оказаться правдивой? Я предпочитаю ту, где Оуэн поднимает армию драконов для борьбы против Возрождённых.

— Нет, — возразил серый человек. — Это был Кэррион, и Ашраи.

Льюис и Джесамина перевели на него взгляд.

— Кто? — спросил Льюис.

— Чего? — одновременно сказала Джесамина.

Следующая фигура на экране оказалась более знакомой. Высокий, худощавый мужчина с отсутствующей талией и залысиной. Он был одет в старомодную форму капитана Имперского Флота и казался человеком, который привык отдавать приказы, и привык, что ему подчиняются. Льюис сразу узнал его по сценам, которые ему показал Шаб.

— Капитан Джон Сайленс, — произнёс серый человек. — Вместе с Королём Робертом и Королевой Констанцией он работал над созданием Золотого Века, хотя никогда и не одобрял процесс формирования мифов. Он исчез из поля зрения общественности чуть более ста лет назад, когда люди начали поклоняться его статуям. Сумеречный Двор выслал целую армию против его стоящего особняком загородного дома и сжёг его вместе с владельцем. От его тела не осталось совершенно ничего, но люди смогли отыскать немного пепла и рассыпали его над Садами Победы в Городе Вечных Парадов. Он был из тех немногих офицеров, что сохранили верность Императрице Лайонстон до самого конца, кто впоследствии был прославлен людьми за свои героические действия против Шаба и Возрождённых. Говорят, он прошёл Лабиринт Безумия, но если и приобрёл какие-либо силы или способности, то никогда их не демонстрировал. Говорят также, что он любил разведчицу.

— Бедолага, — произнесла Джесамина. — Легенды утверждают, что в них было меньше человеческого, чем даже в Хайденах.

Последовала пауза, а затем на экране неожиданно появилась шестая фигура. В этом человеке не было ничего знакомого. Высокий и худощавый, он был одет в чёрную кожу под развевающейся чёрной накидкой. Чёрные как смоль волосы обрамляли бледное и гордое, совершенно непреклонное лицо с угольно-чёрными глазами. Тонкий рот демонстрировал высокомерный изгиб, а поза — откровенный вызов. Его рука сжимала одно из величайших утерянных орудий старой Империи. Силовое копьё.

— Раз уж вы о нём спрашивали — это Кэррион. О нём мало что известно и та информация, которую нам удалось собрать часто противоречива. Предатель Империи, он сражался на стороне Ашраев против Человечества. Кэррион дезертировал с корабля, оставив свой экипаж, и впоследствии убил собственных друзей и коллег-офицеров, защищая планету Ансили. Планета была выжжена, а Ашраи истреблены, но каким-то образом Кэррион выжил, прожив в одиночку все эти годы на мёртвой планете. Он был ближайшим другом и спутником капитана Сайленса. Кэррион... человек великой силы, источником которой, возможно, является Лабиринт или же погибшие Ашраи.

— Он никогда не был частью легенд и почти не упоминается даже в самых безумных апокрифах, но имеют место быть записи из которых можно сделать вывод, что он был жизненно важной частью истории. Например, он собрал армию Ашраев и вышел в открытый космос, воспользовавшись одной лишь своей силой, чтобы противостоять Возрождённым в последней великой битве. Возможно, именно отсюда пошли легенды об Оуэне и драконах. Вполне возможно, что этот Кэррион знает то, что не известно нам, но необходимо будет узнать вам. В записях говорится, что он по-прежнему живёт на восстановленном мире Ансили среди Ашраев, вновь оживлённых Оуэном и Лабиринтом. Если это так, то он старше любого другого человека и живёт среди Ашраев, как один из них. Приближайтесь к нему с осторожностью. Ни один человек не контактировал с ним в течение двухсот лет, не в последнюю очередь потому, что единственным человеком, на которого ему не было плевать был капитан Сайленс — друг, которого он потерял. Ансили — запретный мир, находящийся на карантине по приказу Палаты Парламента после того, как Ашраи отклонили предложение присоединиться к Парламенту в качестве полноправного Члена. Они были единственными представителями чужих, удостоенными такой чести. Корабли не летают на Ансили. Те немногие, что миновали карантинный звездолёт были уничтожены Ашраями.

Обзорный экран исчез. Странные геометрические фигуры потянулись вверх из Пыльных Равнин Воспоминаний, медленно вращаясь, непрестанно поворачиваясь. Льюис посмотрел на Джесамину, а затем снова на осыпающуюся серую фигуру, всё ещё стоящую перед ними.

— Итак, — подытожил он наконец. — Единственные выжившие легенды это... Оуэн, возможно, в будущем. Хейзел, пропавшая без вести. Диана Вирту, возможно как часть Сверхдуши. И ещё двое, в прошлом предатели Человечества — Тобиас Мун и Кэррион. Не совсем то, что я надеялся услышать.

Странным отрывистым движением серый мужчина пожал плечами, в следствии чего на время лишился одного плеча, стёкшего вниз по руке.

— В отношении Лабиринта Безумия нет ничего определённого. Что бы он ни делал с людьми — он нарушает все известные нам научные законы. Все прошедшие Лабиринт стали больше, чем просто люди. Возможно для таких, как они... смерть — это не конец. Чтобы докопаться до правды, тебе нужно посетить эти легендарные миры. Отправляйся на Туманный Мир, планету Лакрима Кристи, на Ансили. Ты — Охотник за Смертью и возможно с тобой будут разговаривать те, кто не станет говорить ни с кем другим. И может случиться так, что в процессе поиска легенд, ты сам станешь легендой. Только сильные существа, подобные тем, о ком говориться в старых легендах, могут попытаться защитить всех нас от Ужаса. А теперь ступай, Охотник за Смертью... и делай, что должен.

Фигура повернулась и пошла прочь по неспокойной поверхности Пыльных Равнин Воспоминаний. Башни разрушались и опадали, снова погружаясь в серое море вместе со всеми другими формами, покуда всё, что осталось от последнего великого вместилища человеческой истории, не превратилось в подёрнутую мягкой рябью поверхность, ворчливо бормочущую про себя перекрикивающими друг друга голосами.

****

Эмма Стил в одиночестве сидела в закреплённой за ней как Парагоном квартире, прижимая к челюсти пакет со льдом. Её ранг позволял использовать технологию регенерации даже при незначительных повреждениях, но ей было стыдно воспользоваться этим правом. Однако испытывала она не только стыд, но и злость на саму себя. Прошло немало времени с тех пор, как кому-то удавалось застать её врасплох. Ну кто бы мог подумать, что старый торгаш на пенсии может двигаться так быстро? Она не увидела даже начало движения Шеврона. Впрочем сильного недовольства тем фактом, что Охотнику за Смертью и Джесамине Флаверс удалось сбежать она не испытывала. Пускай Парламент сейчас и сходил из-за этого с ума. Куда движется Империя, если мужчину и женщину можно приговорить к смерти без суда, просто за влюблённость? В конце-концов между Дугласом и Джесаминой был брак не более чем по расчёту; Королю что так трудно просто выбрать другую Королеву?

Во всём был виноват Финн Дюрандаль. Именно он представил это Парламенту как измену, а затем развернул всё так, чтобы потребовать смертной казни. Король оказался слишком ошеломлённым и шокированным, чтобы как-то возразить. Эмма нахмурилась. Финну Дюрандалю она больше не доверяла и по вполне весомым причинам. Работая через ряд доверенных и щедро оплаченных посредников, Эмма смогла достать копии большей части репортажей о бунте Нейманов. И час за часом она сидела, изучая материал на экране своего компьютера, ускоряя и замедляя видео, а также увеличивая масштаб, чтобы рассмотреть важные детали со всех сторон. Кропотливо, одержимо, она проработала каждую запись от начала бунта до конца. От смерти Парагона Вероники Мэй Сэвидж до прихода спасительной Сверхдуши. Но больше всего внимания она уделила записям сражения Финна Дюрандаля с бунтовщиками, ещё до того, как она пришла ему на помощь.

Даже во время бунта у неё появились подозрения, что все его действия были не тем, чем казались. Но теперь она была уверена, что драка была фикцией — камеры были установлены так, чтобы показать Дюрандаля в выгодном свете. Следовательно всё было спланировано заранее. Финну не грозила ни малейшая опасность. И ни с кем он на самом деле не сражался, пока не появилась она — в этот момент Дюрандаль хладнокровно убил своих партнёров, просто чтобы у неё не возникло подозрений. Эмма нахмурилась. И это прозрение, каким бы ужасным оно ни было, было ещё не самым худшим. Если свой постановочный бой Финн спланировал заранее, то и про бунт он тоже не мог не знать. Возможно, он даже помог спланировать и организовать его, включая убийства своих товарищей Парагонов. Что за человек мог на такое пойти?

Она также изучила записи атаки Эльфов во время Парада Парагонов. Действия Дюрандаля там тоже вызывали немалые подозрения. Стоит конечно отметить, что в этот раз он сражался по-настоящему. Эльфов он убивал с холодным пылом и энтузиазмом, чему в любом другом случае она бы только поаплодировала. Но... откуда Финн мог знать, где и когда Эльфы собираются устроить засаду на Парагонов? Раньше никому не удавалось втереться к ним в доверие. Эльфы за километр могли увидеть подозрительные намерения в мыслях и они ни за что не позволили бы получить доступ к своим планам человеку с блокиратором биополя. Люди не задавали ни один из этих довольно очевидных вопросов, потому что... не хотели. Им хотелось насладиться победой над Эльфами. Им хотелось верить в своего героя — чудотворца Дюрандаля.

Ответы на все эти вопросы лежали где-то в Лежбище, в этом Эмма была уверена. Она уже несколько раз бывала там, но ей так и не удалось заставить кого-нибудь рассказать ей о Финне Дюрандале. Даже в общих чертах. И это в месте, где всё, особенно информация, по определению должна была продаваться. Большинство казались слишком напуганными, чтобы говорить, даже с учётом острия меча Эммы, прижатого к дрожащему горлу. Ни взятки, ни угрозы ни к чему не привели, и она, по правде говоря, понятия не имела, что ещё предпринять. Люди предпочитали бежать, чем даже просто обсудить Финна Дюрандаля; и это ли не лучший показатель, характеризующий истинную природу этого человека? Но несмотря на всю её тяжёлую работу, Эмма располагала лишь одними подозрениями и растущим убеждением... что Финн Дюрандаль не являлся той легендой, в которую верили она и все остальные; и, возможно, никогда ею и не был... Но даже если бы она смогла найти доказательства... кому бы она их показала? Кто бы ей поверил? Сейчас Финн был героем, а людям так отчаянно хотелось верить в них. Хватит и того, что Охотник за Смертью подвёл их. Попросите их поверить, что Дюрандаль не тот, кем кажется и они рассмеются ей в лицо, просто действуя в порядке самозащиты. Она не могла поговорить об этом даже с соратниками Парагонами. Только не сразу после того, как Финн спас их всех от Эльфов. Теперь Финн был Защитником и одним из самых важных и уважаемых людей в Империи. От этого решение Эммы разоблачить его делалось ещё более жизненно необходимым. Если Финн действительно так опасен, как она думает, то ей необходимо убедить кого-то влиятельного и как можно скорее. Кого-то достаточно важного и храброго, чтобы выступить против всеми любимого Дюрандаля, пока ещё есть время. Потому что кто-то должен был хоть что-то сделать, чтобы защитить Короля от собственного Защитника. Ведь кому как не Защитнику будет легче всего убить Короля? Если Финн решил, что хочет быть Королём... если это и был его план с самого начала...

Громко зарычав от отчаяния, Эмма швырнула пакет со льдом через всю комнату. Как Парагон, она в течение многих лет мечтала приехать на Логрес, чтобы работать бок о бок со своим героем и кумиром Финном Дюрандалем, а теперь её мечта превратилась в кошмар. Она оказалась в изоляции... прямо как Охотник за Смертью. И если она не будет очень осторожна, Финн Дюрандаль может обвинить в измене и её...

****

При Дворе, в одиночестве своих роскошных личных покоев, Дуглас Кэмпбелл, тяжело развалившись в любимом кресле, смотрел в никуда. В руке он держал стакан с бренди, но уже некоторое время не замечал, что тот пуст. Ему только что сообщили, что Льюис Охотник за Смертью освободил Джесамину Флаверс из Кровавой Башни и теперь где-то в городе они оба находятся в бегах. Дуглас разозлился, закричал, проклиная и бросаясь всем, что попадётся под руку, потому что именно такой реакции от него ожидали, но втайне он почувствовал облегчение. Он специально поместил Джес в Крыло Предателей, а не в стандартную тюрьму, чтобы Льюис мог её спасти. Он даже поспособствовал, чтобы фан-клубы Джес узнали, где её держат, а их протест под стенами Башни сработал, как отвлекающий манёвр. Дуглас не хотел, чтобы Льюис или Джес погибли. Даже после всего, что они сделали, они всё ещё были ему дороги. Он также не хотел, чтобы умирали его стражники, но, похоже, защищая Башню, погибли многие... Поступали сообщения, что Льюису пришла неожиданная помощь в лице старого друга и советника отца — Самуила Шеврона. И что, чёрт возьми, это значило? Почему именно Шеврон, из всех возможных людей открыто принял участие в измене? Дуглас позвонил отцу, но Уильям пока не ответил.

Король поднял бокал с бренди и наконец понял, что тот пуст. Поставив бокал на покрытый богатым ковром пол рядом со своим креслом, он понаблюдал за тем, как тот упал, а затем медленно осмотрелся. Два больших стола из красного дерева были завалены горой ярко упакованных подарков, которые прибыли со всей Империи в преддверии Королевской Свадьбы. В голову Дугласа пришла мысль — не придётся ли ему отправлять всё это обратно. Он надеялся, что отправители всё-таки сохранили чеки, но на вряд ли. Большинство людей этого не делали. Все посылки были просканированы сенсорами на предмет наличия бомб, скоропортящихся продуктов и других неприятных сюрпризов, и Дуглас бегло ознакомился со списком. Всё было довольно предсказуемым. Дешёвый, безвкусный хлам, который ни он, ни Джес при обычных обстоятельствах не оставили бы дома. А более дорогие вещи на самом деле были просто взятками от мелких политиков и им подобных, которые пытались снискать расположение в надежде на будущее покровительство. Но было также много мелочей от простых людей, просто выражающих своё счастье по поводу предстоящей свадьбы. Дуглас чувствовал себя виноватым из-за того, что разочаровал их.

Он устало задавался вопросом, на ком Парламент захочет женить его в этот раз. Вскоре им придётся выбрать новую кандидатуру. Какую-нибудь популярную, достойную и устраивающую всех женщину. Публика уже была в предвкушении Королевской Свадьбы, благодаря которой ожидались сплошные вечеринки, потакания собственным слабостям и повсеместные празднества, и их терпения надолго не хватит. А Парламент очень нуждался в каком-то грандиозном, эмоциональном, безвкусном событии, что было призвано отвлечь людские умы от грядущего Ужаса. Поэтому Дуглас был почти уверен, что женится в самом скором времени. Может быть он и мог бы повлиять на этот выбор, но ему было всё равно. Он только что потерял единственную настоящую любовь и единственного настоящего друга, и лучшее на что он мог надеяться — это больше никогда их не видеть. Что им хватит ума затаиться и не высовываться. У людей потрясающе хорошая память на тех, кто их разочаровал, и они могут быть очень мстительны, если им предоставиться такая возможность. Льюису и Джесамине никогда не будет прощения, сколько бы Дуглас не дёргал за ниточки.

Он вроде как должен ненавидеть их обоих, но он не мог. Они были единственными, кому он был дорог как личность, а не как Король, и после всего, что случилось... он по-прежнему любил их обоих. Даже несмотря на то, что они сбежали, не оставив ему ничего, кроме долга и возможности быть Королём, которым он никогда не хотел становиться.

В дверь вежливо постучали и это его удивило. Он ясно дал понять каждому, кто находился в пределах слышимости, что не хочет никого видеть. Кто бы это ни был, но он постучал ещё раз, чуть менее вежливо, но Дуглас по-прежнему не отреагировал. Он Король и если он желает печалиться, дуться и заниматься самоистязанием, ему никто не вправе мешать. Интересно, осталось ли ещё бренди? Дверь открылась без его разрешения и Дуглас вскочил с кресла, намереваясь кинуть что-нибудь тяжёлое. Но это, конечно же, была Анна Баркли. Дуглас вздохнул и снова упал в своё кресло. Он должен был догадаться. Даже вооружённые охранники не смогли бы её удержать. Дуглас специально смотрел в другую сторону, когда она подошла и встала перед ним.

— Чего тебе надо? — прорычал он наконец, когда стало понятно, что игнорирование не работает.

— Я пришла извиниться, — сказала Анна довольно тихим для неё голосом. — В каком-то смысле это во многом моя вина. Мне вообще не следовало выдвигать кандидатуру Джес. Я должна была догадаться, что она найдёт способ всё испортить. В конце концов, её карьера построена на разбитых сердцах. Но шанс стать Королевой так много значил для неё, я просто не смогла сказать нет...

Дуглас впервые взглянул на неё и выражение его лица смягчилось.

— Ты ведь тоже потеряла лучшего друга, да? Ох, чёрт, Анна, присаживайся. Давай поговорим. Мы с тобой те, кому придётся собирать осколки. Хотим мы этого или нет.

Анна придвинула кресло и села напротив него.

— Как ты, Дуглас? Впрочем нет, глупый вопрос. Послушай, можешь ни о чём не беспокоиться. Я поручила своим людям все рутинные дела, пока ты не почувствуешь готовность снова вернуться. Никто не ожидает увидеть тебя в ближайшее время на публике.

— Все смеются надо мной, не так ли? Король, от которого ушла его женщина к его лучшему другу и который до последнего был слеп.

— Нет! Конечно же нет, Дуглас. Они слишком сосредоточены на ненависти к Льюису, за то, что тот оказался всего лишь простым человеком.

— Королевская Свадьба всё же состоится, да?

— Да. Уже слишком много приготовлений было сделано, чтобы полностью её отменить. Палата выберет другую кандидатуру... ту, что не вызовет сомнений.

— Как я смогу смотреть в глаза своим людям? — тяжело спросил Дуглас. — Как они смогут уважать меня после всего случившегося?

— Ты ни в чём не виноват! — резко произнесла Анна. — Дуглас, ты тут жертва. Все это понимают. Тебя предали два человека, которым ты больше всего доверял. Люди поймут. Средства массовой информации на удивление благосклонны, и они делают всё возможное, чтобы выставить случившееся в наиболее выгодном для тебя свете.

Она не стала говорить ему, что СМИ поступали так только потому, что она и другие люди, имеющие влияние и власть, умоляли, запугивали и подкупали их. Анна лично связалась с каждым редактором и издателем в своей чёрной записной книжке и заставила их сотрудничать, обещая частные интервью в дальнейшем или шантажируя их тем, что она не должна была знать. Ей предстояло много работы и у неё не было времени ходить вокруг да около. Она сделала то, что было необходимо, впрочем как и всегда.

Дугласу было совсем не обязательно об этом знать, поэтому она ему ничего не сказала. Если уж говорить прямо, ему много о чём не нужно было знать.

— Знаешь, я не виню их, — тихо произнёс Дуглас. — Это была не их вина, вернее не совсем. Они просто... влюбились. Обычно это не является преступлением. Я хочу, чтобы они были счастливы вместе, где бы они в итоге не оказались. Мне противна сама мысль, что я потерял двух самых близких мне людей ни за что ни про что...

— Это всё конечно очень благородно и по-рыцарски, но я думаю, что не стоит эту позицию озвучивать СМИ, — осторожно проговорила Анна. — Им нужен Король, а не святой. Ты не можешь себе позволить выглядеть слабым. Думаю... тебе лучше пока вообще ничего не говорить какое-то время. Говорить будем мы с Финном. Мы займёмся всеми твоими делами, пока ты не почувствуешь себя готовым появиться на публике. Никто тебя не торопит. Расслабься. Отдохни. Приведи себя... в порядок. И ни о чём не волнуйся. Мы с Финном обо всём позаботимся.

— Ты и Финн, — сказал Дуглас. — Вы оказались для меня намного лучшими друзьями, чем я когда-либо мог подумать. Что бы я без вас делал?

Анна подождала немного, но ему больше нечего было сказать. Он сидел ссутулившись в кресле, уставившись в никуда. Анна поднялась и вышла из комнаты, радуясь, что покинула сею юдоль печали. Проходя мимо, она кивнула вооружённым охранникам снаружи, отчего те снова вытянулись по стойке смирно. Немного дальше по коридору её ожидал Финн Дюрандаль. Он и Анна уважительно кивнули друг другу, как два старых противника, неожиданно оказавшиеся на одной стороне. Финн взглянул на Королевские покои.

— Как он?

— Всё, как мы и ожидали. Разбитый, по большей части.

— Стоит ли мне зайти к нему?

— Не думаю, что это необходимо. Ему ещё многое нужно обдумать.

— Так может он прямо сейчас решит... обвинить гонца за доставленное послание?

— Он сделал тебя Защитником, Финн. Довольствуйся пока этим, — ответила она, задумчиво его рассматривая. — Чёрная броня Защитника тебе идёт намного больше, чем Льюису.

Финн слегка улыбнулся.

— У Льюиса никогда не было чувства стиля. И мне всегда казалось, что чёрный мне к лицу. Анна, тут есть неподалёку помещение... где мы могли бы поговорить? Думаю нам есть, что обсудить.

— Конечно.

Она провела его вниз по коридору в отдельную приёмную, где надёжно заперла за ними дверь. У неё возникло чувство, что это будет особый разговор. Они сели друг напротив друга и Анна пригвоздила Финна холодным, пронизывающим взглядом.

— О чём именно ты хотел поговорить, Финн? Мы никогда не были друзьями и даже союзниками. Что есть у нас общего, кроме того, что мы оба предали людей, которые были нашими друзьями?

Финн легко ей улыбнулся, по-видимому полностью расслабившись.

— Кстати, да, Анна, почему ты это сделала? Зачем пришла ко мне и предоставила улики, которые могли разрушить и погубить жизни Льюиса и Джесамины?

— Потому что... они подвели меня. Все трое. Я могла сделать их героями. Легендами. Величайшими Королём и Королевой, которых только знала история. Это было в моих силах. А потом всё это разлетелось вдребезги только потому, что Льюис и Джес не смогли держаться друг от друга подальше. Я не раз предупреждала их, не раз давала им шанс. Я отказалась от всех своих желаний и стремлений, только чтобы создать эту легенду, эту мечту... всё ради них! Но они не были готовы поступить также. Они просто отказались от мечты, выкинули на помойку всё то, чего могли достигнуть и получить... обесценили мою тяжёлую работу... лишь бы только потакать своим желаниям. Предпочитая оставаться слабыми. Именно тогда я и поняла, что попусту теряю время. Трачу свою жизнь на людей, которые меня не достойны. Поэтому я пришла к тебе, Финн Дюрандаль. У тебя есть амбиции и ты не размениваешься на мелочи. Давай работать вместе и я сделаю тебя великим. Я уже сделала тебя Защитником. Могу сделать Королём, если захочешь.

— Они ведь совсем о тебе не заботились, не так ли? — спросил Финн. — Ты столько сделала для них, а они тебя не замечали.

— Они никогда меня не ценили, — произнесла Анна. — Я сделала их тем, кем они были... а им на меня было совершенно наплевать!

— Я позабочусь, чтобы ты получила всё, что когда-либо хотела, — мягко сказал Финн. — Я это могу. У меня есть связи... Ты можешь стать такой, какой всегда хотела быть. Я тебе не друг, какими были они, но я всегда плачу по счетам.

— Да, — сказала Анна. — Мы друг друга понимаем. Мы станем отличными партнёрами. Достигнем больших высот... Когда ты впервые осознал, что тебе не обязательно быть тем, кем тебя хотят видеть остальные люди? Когда ты впервые понял, что не стоит полагаться на других людей в вопросе собственного счастья? Что полагаться нужно лишь на себя?

Финн задумался.

— Мне потребовалось много времени, чтобы прийти к этому. Парагоном я был вполне счастлив. А затем я начал осознавать, что мне позволяют делать то, что мне не должно было сходить с рук, потому что я был тем... кем был. И я начал задаваться вопросом, а что ещё мне может сойти с рук... Но даже в этом случае я мог бы продолжать играть роль героя, если бы Дуглас дал мне то, что я заслуживал. Что я заработал. Я должен был стать Защитником. Эта роль была моей по праву.

— Теперь она твоя, — сказала Анна.

— Она мне уже не нужна. Уже слишком поздно. Теперь я хочу намного большего, и я это получу. Я собираюсь доказать, что являюсь лучшим, и единственно подходящий для этого способ — перешагнуть через всех.

— Зачем оставаться Защитником, — сказала Анна, — когда можно стать Королём?

— Именно, — улыбаясь подтвердил Финн. — Ты же не испытываешь никакой вины? Из-за того, что сделала и ещё сделаешь?

— Нет, — ответила Анна. — Я всю жизнь работала на других людей и всё впустую. Теперь я хочу чего-то для себя. Я хочу... хоть раз ощутить себя счастливой. И мне плевать на цену.

— Ну и ну, — произнёс Финн. — Где же ты была всю мою жизнь? Давай работать вместе и я обещаю тебе, что ты получишь всё, чего хотела, всё, в чём когда-либо нуждалась. Не потому что я твой друг, а потому что это и в моих интересах тоже. Ты сможешь осуществить свои мечты, Анна, даже те, которые не осмеливаешься произносить вслух. Я никогда не стану осуждать тебя, потому что мне всё равно. Пройдёт немного времени... и ты совершенно забудешь своих друзей.

— Это понятие... переоценивают, — сказала Анна. — Ты то должен это знать. Я навела о тебе справки, Финн. Твоя жизнь почти такая же пустая, как и моя. У тебя хоть когда-нибудь были друзья? Любовницы? Любил ли ты кого-нибудь? Хоть кто-нибудь был тебе дорог?

— Нет, — ответил Финн. — Похоже это просто не моё. Мне знакомы эти слова: любовь, сострадание, забота... но они ничего для меня не значат. Не думаю, что способен на нечто подобное. Долгое время я думал, что все остальные такие же, что они лишь притворяются, что чувствуют их, прямо как я. Но они другие, и именно поэтому таким людям как я, так легко манипулировать остальными. Вот почему, Анна, мы должны разнести всю Империю в пух и прах, ведь если мы не можем быть счастливы, то почему они могут?

— Ты умеешь подбирать нужные слова, — ответила Анна.

— Я много размышлял над этим, — сказал Финн.

— Они обидели меня, — сказала Анна. — Тем, что не заботились обо мне, не замечали меня. Мы заставим их всех заплатить, не правда ли, Финн?

— Чего бы это не стоило?

— Чего бы это не стоило.

— О, нам с тобой будет так весело, — произнёс Финн Дюрандаль.

****

Льюис никогда раньше не крал звездолёт, но по своему опыту знал, что это будет не так уж и трудно. Когда он был Парагоном, это происходило постоянно. И именно поэтому он знал все тонкости, как обойти систему безопасности корабля, словно её там и не существовало (были, конечно же, предосторожности, которые позволяли владельцам кораблей предотвратить подобное, но они практически никогда этого не делали, потому что это было слишком дорого. Лучше уж пусть твой корабль и его содержимое украдут, а потом страховая выплатит за это компенсацию). Поэтому Льюис не ожидал никаких проблем, когда они с Джес уверенно зашли в терминал космопорта.

Проскользнуть мимо охраны было самой лёгкой частью. Льюис знал все слепые пятна, все слабости системы, ведь он старался побороть их годами. Он подозревал, что их оставили намеренно, чтобы определённые криминальные элементы могли использовать их для контрабанды и других мошеннических операций, но ему никогда не удавалось доказать это... из-за банальной нехватки времени. Как он и сказал Эмме Стил — не нужно отвлекаться на мелочи, иначе никогда ничего не будешь успевать. И вот теперь он сам оказался по ту сторону, пользуясь теми самыми лазейками, которые старался побороть и доказывая тем самым свою правоту. Иногда воздух в его жизни был настолько перенасыщен иронией, что он мог практически почувствовать её на вкус.

У них с Джес всё шло очень хорошо ровно до тех пор, пока им не пришлось подойти к последнему посту у самого края посадочных площадок. Льюис, находясь совершенно неузнанным под яркими огнями посадочных платформ, как и многие другие туристы, спокойно ожидающие, когда до них доберутся щипачи, уже видел стоящие на платформах корабли. Льюис не ожидал никаких проблем. На терминале находился всего лишь один скучающий охранник, сидящий за своим столом с включённым на мониторе сериалом. Голографические лица Льюиса и Джесамины полностью совпадали с фальшивыми удостоверениями, которые он достал из заначки. Перед космопортом он позаботился о том, чтобы стереть опознавательный маркер своего энергетического оружия, чтобы не сработала тревога (старая прерогатива, разрешённая всем Парагонам, когда им приходилось работать под прикрытием).

Но когда они с Джесаминой миновали арку металлодетектора, их голографические лица вспыхнули, замерцали и отключились, и похоже каждая чёртова сигнализация и сирена в космопорте сработала одновременно. Он был так сосредоточен на своём многочисленном спрятанном оружии и устройствах, что совершенно позабыл про голографические металлические ошейники. Охранник за столом бросил взгляд на знаменитое уродливое лицо Льюиса и у него чуть не случился сердечный приступ, когда он вскочил со стула. Он даже не пытался остановить знаменитого Охотника за Смертью. Он просто сбежал, спасая свою жизнь, устремившись к центральному терминалу и крича всю дорогу во всё горло. Льюис схватил Джесамину за руку и потащил её через последний терминал к посадочным площадкам.

— В чём дело? — спросила Джесамина. — Что только что произошло?

— Я облажался, — буркнул Льюис. — Теперь бежим! Мы можем ещё успеть добраться до кораблей!

Они пробежали мимо последней части терминала и люди бросились врассыпную. Льюис держал оружие в руке уже в открытую и постарался сделать вид, что готов пустить его в ход. Люди узнавали их знаменитые лица и выкрикивали имена, но никто не пытался их остановить. Льюис выскочил на посадочные площадки вместе с Джесаминой, а затем громко выругался, резко затормозив. Между ними и рядами ожидающих звездолётов выстроились сотни вооружённых людей, прибывающих со всех сторон. Громкий вскрик вырвался у них, когда они заметили двух беглецов и Льюису пришлось тащить Джесамину обратно в дверной проём терминала, где по крайней мере стальные листы окон, давали им хоть какую-то защиту. Джесамина резко высвободила руку.

— Хватит меня дёргать! Я не ребёнок, рассказывай давай!

Льюис активировал силовой щит на запястье и сияющий щит возник над его левой рукой.

— Извини. Был немного занят.

— Кто, чёрт возьми, все эти люди? — спросила Джес. — У них у всех есть оружие, но отсутствуют какие-либо опознавательные знаки. Проклятье, так и знала, что мне нужно было настоять на том, чтобы ты дал мне оружие. А лучше два.

— Это не миротворцы, — угрюмо произнёс Льюис. — И не охрана порта. И они выглядят слишком профессионально для охотников за головами, значит... Скорее всего это фанатики Чистокровного Человечества, те же самые ублюдки, что охотились на Экстатов. Они уже продемонстрировали, что не испытывают никаких проблем, убивая Парагонов во время бунта Нейманов... поэтому с бывшим Защитником проблем тем более не должно возникнуть. Я, наверное, должен быть польщён, что они отправили за мной такую кучу народа...

— Всё очень плохо, Джес. Я не только про шансы, хотя они тоже откровенно плохи. Миротворцы или охрана могли бы хотя бы попытаться взять нас живыми, эти же отморозки не станут. Кто-то очень сильно хочет, чтобы мы умерли.

Он печально посмотрел на неё.

— Беги, Джес. Я задержу их. Дам тебе время уйти. Было бы глупо умереть здесь нам обоим.

— Не смей так говорить! — ответила Джесамина не колеблясь. — Мы выберемся. Ты Охотник за Смертью, забыл? И... я предпочту умереть, чем жить без тебя. Никогда не считала себя сентиментальной, но иной раз похоже узнаёшь о себе что-то новое. А теперь прекрати изображать из себя рыцаря и придумай способ убить этих ублюдков!

Льюис ухмыльнулся, доставая из два метательных ножа из потайных карманов, и протянул их Джесамине.

— Джес, умеешь с ними обращаться?

Она громко фыркнула, вырвав у него из рук ножи и умело ими помахала.

— Не сомневайся, Охотник за Смертью. В некоторых свинарниках, где я по молодости играла, чтобы пройти из раздевалки в туалет, нужно было вооружиться до зубов и быть готовой драться грязно. Я всегда умела за себя постоять.

— Ну что же, рад это слышать, — сказал Льюис. — Прикрывай мне спину, Джес, и не проявляй ни капли милосердия, потому что они уж точно его не проявят по отношению к нам. Мой мастер-ключ может обойти защиту только некоторых кораблей, но нам в любом случае придётся проложить свой путь через этих ублюдков, чтобы до них добраться. Шансы плохи, но они не ожидают от нас лобовой атаки, поэтому эффект неожиданности будет на нашей стороне. Но, Джес, если мы начнём — пути назад не будет. Бежим прямо к кораблям не обращая внимания и не отвлекаясь ни на что. Потому что или мы пробьёмся или сдохнем на этих площадках.

— Боже, умеешь же ты воодушевлять, — сказала Джесамина. — Надеюсь по утрам за завтраком ты не будешь столь мрачным.

Она посмотрела на маленькую армию убийц, направляющихся к ним, и неуверенно подняла ножи.

— Мы нападём на них в лоб? Только мы вдвоём?

— Конечно, — ответил Льюис, ободряюще ей улыбнувшись. — Таков путь Охотников за Смертью.

— Тогда удивительно, как вы ещё не вымерли, — прорычала Джес. — Хорошо, сделаем это. Пока мне в голову не ударил наплыв здравого смысла.

Они оба глубоко вздохнули, а затем выскочили из терминала на площадку, крича во всю мощь своих лёгких. До убийц донёсся величественный, старый боевой клич Охотников за Смертью — Шандракор! Шандракор! И многие из них споткнувшись остановились, а их сердца пропустили удар. Некоторые даже развернулись и побежали. Одно дело убить предателя который в бегах, другое — встретиться лицом к лицу с самым знаменитым боевым кличем в Империи. Многие Нейманские фанатики были в прошлом военными, обученными и опытными людьми, но даже по их сердцами пробежал внезапный холодок, когда они вспомнили, что их оппонентом был Парагон, Защитник и Охотник за Смертью. На какое-то мгновение тень благословенного Оуэна упала на них и они чуть было не побежали. Но затем гнев их новой веры разгорелся снова, стоило им вспомнить, что это Льюис, а не Оуэн. И собравшись с духом, они прицелились и открыли огонь из дисраптеров.

Льюис воспользовался их замешательством, успев набрать нужную скорость и оказавшись почти среди них с Джесаминой позади. Энергетические разряды проносились мимо, некоторые рикошетили от силового поля, а затем он ворвался в первые ряды убийц сокрушительным вихрем. Льюис открыл огонь из собственного дисраптера практически в упор и энергетический залп прошил грудь мужчины, а затем убил ещё двух человек позади него. Льюис яростно рубил своим мечом и убийцы ничего не могли ему противопоставить, падая мёртвыми и умирающими к его ногам, не в силах противостоять ярости, мастерству и опыту Охотника за Смертью. Дисраптер перезарядился и он выстрелил, убивая снова. Он размахивал мечом и использовал острые как бритва края силового щита, и люди истекали кровью, стонали и умирали, а он всё продолжал кричать — Шандракор! Шандракор! Повторяя и повторяя легендарный грозный клич.

Джесамина держалась позади, прикрывая его спину острыми ножами с помощью навыков уличного боя, полученными во времена своей юности, которые так и не позабыла. Убийцы Нейманы окружили её и Льюиса, выглядя ошарашенными и даже напуганными, и она рассмеялась им в лицо, нанося удары своими ножами.

Но их было слишком много, и в конце концов они заставили Льюиса остановиться далеко от ожидающих их звездолётов. Он был намного более искусным бойцом, но они брали голым числом. Они не могли использовать энергетическое оружие в такой тесноте, да и им это уже не нужно было. Мечи летели в направлении Льюиса со всех сторон и его клинок и силовой щит не могли быть одновременно везде. Они стали доставать его, снова и снова, пока что не нанося серьёзных ран, но кровь по-тихоньку начала капать. Стиснув зубы он не позволял им раньше времени издать победный крик. Он убивал людей, противостоящих ему с небрежным, почти презрительным мастерством, но даже Парагон, Защитник и Охотник за Смертью не мог выстоять против столь многих. Потому что был всего лишь Льюисом, просто героем, а не легендой.

А потом с дальней стороны сражения послышалась внезапная суматоха, крики и паника, словно что-то врезалось в строй убийц с другой стороны. Нейманы потеряли концентрацию, когда их люди с отсутствующими головами и с вываленными наружу внутренностями стали пролетать по воздуху, и Суббота, рептилоид с планеты Шард, с восторженной яростью ворвался прямо в гущу врагов. Два с половиной метра бугрящихся мускулов по имени Суббота, обрамлённых в зелёную чешую и созданных эволюцией как ходячая машина для убийства, громко смеялся, разрывая вокруг себя всё живое. Мечи ломались и разлетались на осколки при столкновении с его бронированной шкурой, а человеческая кровь густым потоком текла с ужасающих челюстей и капала с его тяжёлых когтистых рук. Он посмотрел поверх голов ударившихся в панику убийц на Льюиса и Джесамину.

 

— Справа от вас есть корабль — Херефорд. Доберитесь до него. Ангар открыт и яхта готова к взлёту. Поднимайтесь на борт и запускайте двигатели. Я присоединюсь к вам, как только покажу этим уродам из Чистокровного Человечества, что могут чужие, если их как следует разозлить! Кровь! Кровь и души для Шарда! Я покажу вам, маленькие говнюки, кто здесь по-настоящему высшая раса!

Он бесновался среди Нейманов, разрывая их на части и радостно швыряя куски тел в воздух. Большинство фанатиков развернулись и побежали. Это их не спасло. Льюис и Джесамина оставили Субботу развлекаться и направились к указанному кораблю. Это была роскошная гоночная яхта, вся в блестящих обводах и выдающихся наружу двигателях. Льюис не имел ни малейшего понятия, почему этот корабль ждал именно его, но он был ранен, избит и слишком устал, чтобы ему было на это не плевать. Он неуверенно улыбнулся. Всего лишь две битвы против превосходящих сил противника за один день и он был измотан. Для Оуэна это был бы только лишь разогрев, судя по легендам.

Льюис уже почти добрался до корабля, когда ему пришлось остановиться из-за нового человека, вставшего у него на пути. Льюис направил на него оружие, пока изучал новое лицо, стараясь выровнять дыхание. Джесамина встала рядом с ним, оказывая ему незримую поддержку, и также посмотрела на нового врага. Он был большим и мускулистым, стоя прямо и гордо в своей броне Парагона и развевающемся пурпурном плаще, держа наготове меч и дисраптер. Его строгое молодое лицо было смутно знакомо Льюису.

— У меня есть ощущение... что я тебя откуда-то знаю, — произнёс он наконец.

— Конечно знаете, — ответил Парагон ровным и грубым голосом. — Я Стюарт Леннокс. Новый Парагон с Виримонде. Бросайте оружие и сдавайтесь, сэр Охотник за Смертью. Не заставляйте меня вас убивать.

— Леннокс... Господи Иисусе, конечно же я тебя знаю, Стюарт. Твой отец Адриан помогал мне тренироваться на Туманном Мире. Ты часто приносил ему обед и смотрел за нашими тренировками, когда был ребёнком. Значит, ты моя замена. Дю Буа не теряет времени даром... Предположу, что бесполезно будет пытаться убедить тебя в моей невиновности?

— Это не моё дело, — ответил Стюарт. — Задание должно быть выполнено. Ваша измена будет рассматриваться на суде. Не пытайтесь апеллировать к нашему общему прошлому. Я видел запись вашей встречи с этой женщиной. Вы опозорили свой мир и своего Короля.

— Всё кристально ясно, когда ты молод, — устало произнёс Льюис. — Всё, что я сделал за эти года ради моего мира и моего Короля уже ничего не значат? Эти дела в счёт не идут?

— Нет. Они лишь показывают, насколько низко вы пали.

— Ты не сможешь победить меня, — сказал Льюис.

— Почему же? У нас был один тренер. Ах, да, прожитые годы и опыт... но честь и правое дело на моей стороне.

Пока он ещё это произносил, буквально из ниоткуда возникла длинная зелёная рука и беспощадные серебряные когти вонзились в бок Стюарта с одной стороны и вышли из другой. Сила удара отправила его в полёт и кровь разлетелась повсюду. Он сильно ударился о землю, застонал и замер в растекающейся луже крови. Суббота выступил из тени Херефорда и шумно потянул ноздрями воздух.

— Если собрался сражаться — сражайся. Разговоры потом. Если останешься жив.

— Охотник за Смертью, куда мы направимся? Пора улетать!

Но Льюис уже пробежал мимо него. Он добежал до неподвижно лежащей фигуры в разорванной Парагонской броне и опустился перед ней на колени. Отрезав кусок пурпурного плаща, он сделал из него подкладку и плотно засунул её в кровавую дыру, закрыв тем самым рану. Ещё больший кусок плаща ушёл на подушку под голову молодого человека. Лицо Парагона было к этому моменту уже практически белым и он судорожно дышал, разбрызгивая кровь при каждом выдохе.

Льюис активировал свой имплант и подключился к экстренному каналу Парагонов.

— Парагон ранен! Стюарт Леннокс у главного космопорта! Ранение тяжёлое, поэтому помощь нужна как можно скорее. Ему понадобится регенерационная капсула.

Он отключился прежде чем ему начали задавать вопросы и взглянул вниз на свою замену.

— Держись, Стюарт. Помощь в пути. Рана хоть и выглядит плохо и уверен, чертовски болит, но жить будешь. Час в капсуле и будешь как новенький.

— Почему вы помогаете мне? — проговорил Стюарт с трудом выталкивая слова сквозь кровь во рту.

— Потому что я не такой человек, которого тебе описали.

— Я всегда подозревал, что Дю Буа трепло. Но я знаю, что значит долг.

— Конечно знаешь.

— Если я не выживу... передайте отцу, что я хотел как лучше.

— Сам передашь ему. Семью Ленноксов так легко не убить.

— Льюис! — заорала Джесамина с открытого ангара Херефорда. — Охрана порта будет здесь с минуты на минуту! Нам нужно убираться отсюда!

— Я должен идти, — произнёс Льюис, не двигаясь.

— Да, пора уже, — произнёс Стюарт. — Отец передавал вам привет. А теперь идите, а то придётся вас арестовать. И... задайте им жару, Охотник за Смертью.

Льюис поднялся и отошёл от него, и это было самое трудное решение за весь день. На посадочных площадках вовсю орала тревога. Суббота и Джесамина ждали его в ангаре Херефорда. Льюис беспристрастно посмотрел на кровь, всё ещё капающую с когтей рептилоида.

— Надо было позволить мне его прикончить, — сказал Суббота.

— В этом не было необходимости, — произнёс Льюис. — Что ты здесь делаешь, Суббота? И почему тут вдруг оказался ждущий именно нас корабль?

— Я здесь, чтобы присоединиться к тебе, — радостно ответил рептилоид. — Я хочу поучаствовать в реальных битвах, испытать себя в настоящих вызовах. Именно поэтому я и покинул Шард. Логрес мне больше не нравится. Они тут все сошли с ума. Нет никакой чести в сражении с сумасшедшими людьми. Поэтому я отправлюсь с тобой, чтобы сражаться против превосходящих сил. Это же и есть особенность Охотников за Смертью, не правда ли? Тогда вперёд! К смерти или славе!

Льюис растерялся, не зная, что на это ответить. Он всё ещё пытался придумать ответ, который бы не содержал ругани, криков или истерического смеха, когда внезапно появилось новое действующее лицо, нерешительно выглядывающее из-за открытого ангара Херефорда. Он почтительно поклонился Льюису, затем Джесамине и попытался улыбнуться, что ему не особо удалось.

— Здравствуйте! Я Бретт Рэндом. Ваш предок был знаком с моим предком, сэр Охотник. Похоже нам суждено работать вместе. Знай я к чему всё это приведёт, то застрелился бы. Вы бы тоже, если бы знали меня получше. Мою подругу, думаю, вы все должны знать.

— О, Господи, — произнесла Джесамина, когда рядом с Бреттом появилась неприветливая женская фигура в красной коже. — Все знают Дикую Розу с Арены. Думаю, мне спокойней будет рядом с рептилоидом, чем с ней. Я так понимаю, вы оба хотите присоединиться?

— О, да, — ответил Бретт, изо всех сил стараясь придать своему голосу энтузиазма. — Мы верим в вас... и у нас есть общие враги. Включая грёбаного Финна Дюрандаля, чтоб его яйца отвалились ночью, скатились по кровати и докатились до камина. Я достал коды доступа к этому небольшому и изящному кораблю у кое-кого, кто ещё не знает о том, что они пропали, но как долго это продлится я не знаю, поэтому думаю, что нам уже пора взлетать. И как можно скорее. Корабль полностью готов к полёту. Надеюсь, что вы уже знаете наш следующий пункт назначения.

— Бретт Рэндом, — проговорил Льюис. — Я почти уверен, что слышал это имя... где-то...

— Нам действительно нужно поторапливаться, — быстро произнёс Бретт. — Город взбудоражен известием, что вы освободили Джесамину из Кровавой Башни. Парламент направил сюда абсолютно всех, кто может держать оружие, чтобы помешать вам покинуть планету, и готов поспорить на что угодно, большинство этих людей уже на пути сюда.

Мир взорвался вокруг них, когда луч дисраптера ударил сверху, срикошетив от силового поля Льюиса, чтобы затем взорвать кратер неподалёку от них. Роуз схватила Бретта и затащила в корабль. Льюис, Джесамина и Суббота разбежались в разные стороны, чтобы не создавать удобную мишень, когда Финн Дюрандаль на гравитационной лодке пронёсся над их головами. Он открыл огонь из орудий лодки, обстреливая площадку вокруг Херефорда энергетическими лучами. Но был слишком нетерпелив, слишком жаждал убийства. Он выстрелил по Льюису не проверив сенсорами, что силовой щит Охотника по-прежнему активирован, и теперь его жертва двигалась слишком быстро и хаотично, чтобы орудия лодки могли успешно навестись. Возможно, глубоко внутри он не хотел убивать Льюиса с расстояния. Возможно, ему нужно было встретиться с Охотником за Смертью один на один, лицом к лицу и мечом к мечу, чтобы доказать самым соответствующим для этого способом, что он всё-таки лучше него.

Льюис же, как всегда, был более практичен. Он развернулся вслед пролетевшей мимо гравилодке Финна и хладнокровно выстрелил одним-единственным энергетическим зарядом в незащищённый двигатель, расположенный сзади. К его большому удовольствию последовал сильный взрыв, скинувший её с неба. К сожалению, лодка была на достаточно низкой высоте и Финн смог благополучно спрыгнуть, даже несмотря на то, что основание лодки развалилось под ним, источая дым и пламя. Он прыгнул вниз с дымящегося огненного шара, завернувшись в свой плащ, и грациозно приземлился на посадочную площадку, погасив инерцию падения перекатом, чтобы спустя мгновение снова оказаться на ногах, в то время как остатки лодки ударились о площадку и взорвались в шести метрах позади. Финн двинулся в сторону ожидающего его Льюиса с мечом и дисраптером в руках, широко ухмыляясь и с диким блеском в глазах. Льюис жестом дал понять Джесамине и Субботе, чтобы держались подальше.

Финн остановился в нескольких шагах от Льюиса и двое мужчин какое-то время изучали друг друга.

— Это всё из-за тебя, не правда ли? — спросил Льюис. — С самого начала, всё, что случилось и произошло, всё по твоей вине.

— О, да, — ответил Финн. — Я уничтожил тебя, как уничтожу Дугласа, когда буду готов, а затем и Империю. Зачем? Потому что хочу. Потому что могу.

— Я думал ты мой друг, Финн.

— Ты всегда был слишком наивен, Льюис.

— Зачем ты здесь? Зачем наконец выступил из тени?

— Потому что этому суждено было случиться, — радостно ответил Финн. — Герой встречается со злодеем в последней битве. Вот только в глазах остальных героем буду я, а злодеем ты. Именно на мне надета броня героя и стоит отметить, что на мне она смотрится намного лучше.

— Это потому, что тебе незнакомо чувство иронии, — произнёс Льюис. — Но ты прав, это действительно было неизбежно. Я не могу покинуть Логрес, не закончив дела и не позаботившись как следует о тебе. Последний оставшийся долг с моей стороны — спасти Дугласа и Империю от гадюки, пригретой на груди.

— Как это типично для Охотника за Смертью, — сказал Финн. — Слишком всё драматизировать. Придавать излишнее значение. Всё просто — есть ты и я, Льюис, и мы сойдёмся в битве, чтобы понять, кто из нас лучше. Всё, как я и планировал.

— Как это типично для тебя, — сказал Льюис. — Ты никогда не подвергнешь себя риску честной схватки, тебе обязательно надо сжульничать. Ты не осмеливался показываться, пока я не выдохся, пройдя через целую армию твоих прислужников...

— Что ж, и правда, — не стал отрицать Финн. — В отличии от некоторых, я не тупой и всегда думаю наперёд. А теперь хватит болтать. Начнём. Станцуем танец смерти и крови. Вероятно ты не раз задавался вопросом, что произойдёт, когда два самых великих Парагона Логреса сойдутся один на один. И должно быть не раз размышлял, кто же из нас лучше?

— Нет, — ответил Льюис. — Никогда об этом не думал. Вот в чём и разница между нами, Финн. Мне даже в голову подобное не приходило. Я лишь заботился о том, чтобы как можно лучше делать свою работу. Не для того, чтобы показать, какой я хороший, но чтобы помочь нуждающимся в этом людям. Защищать невиновных и наказывать злодеев. Поэтому мы в итоге и оказались здесь, Финн. Нет, это не великая битва между героем и злодеем, не легендарное и мифическое столкновение титанов. Мне просто нужно ещё немного побыть Парагоном и защитить людей, убив человека, который угрожает их безопасности. Моё последнее дело перед отлётом — я просто должен выкинуть мусор.

Лицо Финна вспыхнуло от гнева и он бросился вперёд, нацелившись мечом в сердце Льюиса. Но Льюис ожидал этого и его силовой щит отбил удар. А затем их мечи ударились друг о друга с такой силой, что в воздух полетели искры, и начался танец прыжков и смещений, уходов и выпадов, проходивший на молниеносной скорости: двое мужчин кружили друг вокруг друга, вкладывая в сражение всё накопленное за жизнь мастерство. Вскоре они уже тяжело дышали и громко рычали от напряжения, вкладывая в удары все силы. Двое мужчин, что когда-то были напарниками, если не друзьями, теперь стали настолько непримиримыми соперниками, что общего у них осталось только одно чувство — необходимость убить друг друга. Они бросались друг на друга снова и снова, с ненавистью и холодным, сосредоточенным огнём в сердце, погасить который смогла бы только чужая кровь. Вскоре они уже бились, не сдавая позиции и не отступая ни на шаг... вплоть до момента, когда Льюис выбил клинок Финна и бросившись вперёд кончиком меча проделал глубокую дыру в чёрной кожаной броне Защитника, аккуратно рассекая изящную барельефную корону над грудью Финна. Финн закричал от шока, как и все остальные и начал отступать. Льюис по-волчьи ухмыльнулся ему и его уродливое лицо ожило в предвкушении.

— В конце-концов, Финн, не имеет значения кто самый быстрый, сильный или более опытный. Или кто может позволить себе самых лучших тренеров... Всё дело в страсти, убеждённости, вере в то, за что ты сражаешься. У тебя же, Финн, никогда этого не было. Всё, что у тебя есть... это ты сам. А этого недостаточно, когда встречаешься лицом к лицу с Охотником за Смертью.

Финн посмотрел в глаза Льюиса и ему пришлось отвести взгляд, не в силах выдержать того, что он там увидел. Льюис шагнул вперёд и Финн развернулся и побежал. Льюис мгновение смотрел за его бегством, а затем поднял дисраптер. Он никогда не стрелял никому в спину, но для Финна Дюрандаля за всё, что этот человек сделал, он пожалуй сделает исключение. Но к этому моменту уже со всех сторон слышались крики и сигналы тревоги, и отовсюду к ним бежали вооружённые люди. На этот раз это были миротворцы и охранники. Некоторые открыли огонь и энергетические лучи пролетали уже в опасной близости.

— Ну же, Льюис! — выкрикнула Джесамина с ожидающего Херефорда. — Всё кончено! Пора уходить!

Льюис медленно кивнул и опустил оружие. Будет ещё возможность. Он развернулся и поднялся на борт яхты. Она оказалась очень роскошной, хотя крошечный мостик и был немного тесноватым для четырёх людей и втиснутого в него рептилоида двух с половиной метров ростом. Льюис занял кресло пилота и вызвал корабельный ИР.

— Приветствую вас! — произнёс ИР бодрым и жизнерадостным голосом, который как Льюис ощутил, очень скоро начнёт действовать ему на нервы. — Я ваш корабельный ИР по имени Озимандиус, и хочу сообщить, насколько я рад снова поработать вместе с Охотником за Смертью! Конечно же я не тот самый ИР, который был у твоего предка Оуэна. Шаб воссоздал мою личность на основе того, что осталось от оригинального ИР и загрузил в этот корабль, чтобы я мог помочь вам сбежать. Они по-настоящему желают, чтобы тебе это удалось. Шаб верит в Охотников за Смертью. В последнее время, пока никто не видит, они стали очень ранимы и сентиментальны. Итак, куда мы отправимся сначала?

— Ансили, — ответил Льюис. — Ашраи не любят Империю, поэтому они наверняка сохранят наше присутствие на планете в секрете. Если, конечно, сразу не убьют. А так как не очень много людей знают о связи Кэрриона с моим предком Оуэном, сомнительно что Финн будет искать нас там в первую очередь. Я хочу поговорить с Кэррионом, с тем, кто на самом деле принимал участие в исторических событиях. Кто лично знал настоящего Оуэна и кто может знать, что на самом деле с ним случилось.

— Простите пожалуйста, — произнёс Бретт, поднимая руку словно ученик в школе. — Я не понял ни слова из того, что вы произнесли.

— Не переживай, — ответил Льюис. — По ходу дела всё станет до ужаса ясно. А теперь все пристегнулись ремнями безопасности. Суббота — импровизируй. Оз — проложить курс.

— Вы же знаете, что Ансили на Карантине? — робко спросил ИР.

— Будем разбираться с проблемами по мере их появления. Думаю, что Кэррион и Ашраи выслушают меня. У меня есть кольцо Оуэна.

— Серьёзно? — воскликнул Бретт с жадностью наклонившись и уставившись на чёрное золотое кольцо на пальце Льюиса. — Чёрт, и правда! Знаете, когда всё закончится, я знаю людей, которые заплатят за это кольцо немыслимую цену...

— Не слушайте его, — спокойно произнесла Роуз. — Его проще убить, чем исправить.

— Быстро хватайтесь за что-нибудь! — внезапно закричал Озимандиус. — Мои сенсоры улавливают все возможные виды кораблей и вооружённые силы, направляющиеся в нашу сторону! Если мы не стартанём сейчас же, Льюис, мы уже никуда не улетим!

— Тогда вперёд, — ответил Льюис. — Взлетаем как можно скорее, нигде не задерживайся и выходи в гиперпространство при первой же возможности.

— Похоже на план! — воскликнул Озимандиус.

Двигатели Херефорда взревели и корабль устремился в небо. Энергетические лучи от приближающихся кораблей пролетали мимо яхты, освещая темноту, когда она с воем прорывалась сквозь последние слои атмосферы планеты.

— Ух ты! — закричал Озимандиус. — У меня сильное чувство дежавю!

Это был очень быстрый корабль и они исчезли в гиперпространстве задолго до того, как кто-то смог их остановить. Льюис Охотник за Смертью, Джесамина Флаверс, Бретт Рэндом, Роуз Константин, рептилоид по имени Суббота и ИР по имени Озимандиус.

Возможно, единственные герои, оставшиеся в темнеющей Империи.

Эпилог: Прошлой ночью мне снился Оуэн Охотник за Смертью

Он стоял рядом со своим потомком Льюисом, когда они, наконец, раскрыли истинную природу Ужаса. Что именно это такое.

И я с криком проснулся.

 

* Интерфертильность — биологически допустимая возможность межвидовых связей.

* Херефорд — город с населением более 55 тысяч жителей на реке Уай, в Англии, центр графства Херефордшир.

* Тардис — живой организм, растущий на планете Галлифрей. Галлифрей, в свою очередь это родная планета повелителей времени, одним из которых является центральный персонаж британского научно-фантастического телесериала «Доктор Кто» об инопланетном путешественнике во времени, известном как Доктор.

* Печать Каина хайденов — в первой книге так называли отличительные светящиеся глаза всех хайденов.

---

Дата добавления: 2020-11-23; просмотров: 41; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!