Тема революции в творчестве И.Э. Бабеля

Урок 35-36

ИСААК ЭММАНУИЛОВИЧ БАБЕЛЬ

Сведения из биографии. Изображение событий гражданской войны в книге рассказов «Конармия».

Цель урока: Обзор жизни и творчества писателя.

План урока

Лекция учителя о жизни и творчестве И.Э. Бабеля.

* * *

Исаак Эммануилович Бабель (наст. фамилия Бобель) родился 1(13) июля 1894 г. в Одессе в состоятельной еврейской семье. Отец был средней руки торговцем на Молдаванке — одесский район, известный своими налетчиками. Одесса как морской порт была городом разных языков и национальностей. Город смело можно было назвать и столицей культурного мира юга России: в нем было 30 типографий, которые выпускали более 600 оригинальных изданий в год: 79% составляли русские книги, 21% — книги на других языках, 5% — на еврейском. В 1903 г. мальчик был отдан в Коммерческое училище им. СЮ. Витте в Николаеве (где недолго жила семья). Потом — в Одесское Коммерческое училище, которое окончил в 1911 г. Отец — Эммануил Бобель — был ортодоксальным евреем, поэтому сын обязан был изучать иврит, Библию, Талмуд; у известного музыканта П.С. Столярского учился игре на скрипке. Позже Бабель признался, что отдыхал он в школе, а не дома, где процесс самообразования был достаточно тяжелым. К 13— 14 годам Бабель прочел 11 томов «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина, произведения Расина, Корнеля, Мольера. Увлечение французским языком (под влиянием учителя) привело к сочинению первых рассказов — по-французски. Позже писатель весьма критически отозвался о своих дебютных произведениях.

В 1911 г. юноша поступил на экономическое отделение Киевского коммерческого института, который окончил в 1916 г. В 1915 г., прервав учебу, уехал в Петроград. Не имея прав на жительство за чертой оседлости, существовавшей в царской России для лиц еврейской национальности (исключения составляли лишь имевшие высшее образование или заключившие смешанные браки), безуспешно предлагал свои сочинения разным редакциям. Известные литераторы советовали еврейскому юноше поступить приказчиком в лавку. Но Бабель не отступал. В 1915 г. он был принят на четвертый курс Петроградского психоневрологического института (не окончил), некоторое время в том же 1915 г. жил в Саратове, что нашло отражение в рассказе «Детство. У бабушки», затем возвратился в Петроград. Первые серьезные публикации появились в журнале «Летопись», основанном М. Горьким («Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна» и «Мама, Римма и Алла»). Эти рассказы сделали имя Бабеля известным, но не столько в читательских кругах, как в полиции: молодого литератора решили привлечь к уголовной ответственности по печально известной до революции статье 1001 — порнография. Поводом к открытию уголовного дела стали сюжеты рассказов — он писал о проститутках, об их жизни, соединив духовное и плотское начала: писатель считал заслуживающим внимания все, что происходит в жизни. Уголовное преследование прекратилось только после Февральской революции 1917 г. В том же 1916 г. в петроградском «Журнале журналов» вышел цикл петербургских зарисовок «Мои листки». Горький, однако, критиковал писателя за отсутствие живых впечатлений. О том, насколько важно было для Бабеля преодолеть умозрительность, оторванность от жизни, свидетельствуют сквозные мотивы его будущих рассказов «Пан Аполек», «Сказка про бабу», «Иисусов грех».

По совету Горького Бабель семь лет не писал больших произведений, набираясь жизненного опыта — был солдатом на румынском фронте, работал сотрудником ЧК и Наркомпроса, типографским рабочим, репортером.

Бабель считал русскую классическую литературу слишком серьезной. Моделируя литературу будущего, он полагал, что ей необходим «наш национальный Мопассан»: он напомнит, какая красота есть в солнце, и в «сожженной зноем дороге», и в «толстом и лукавом парне», и в «здоровой крестьянской топорной девке». К югу, к морю, к солнцу, полагал он, должны потянуться и русские люди, и русские писатели. «Плодородящее яркое солнце у Гоголя» — этого потом не было почти ни у кого, считал Бабель. Даже у Горького, писал он, «b любви... к солнцу есть что-то от головы» (эссе «Одесса»).

Октябрьскую революцию Бабель встретил благожелательно. Он работал в иностранном отделе Петроградской ЧК, военным корреспондентом в своей родной Одессе. Об отражении темы революции в творчестве писателя мы подробно поговорим на следующем уроке. Несколько слов о кризисе, который настиг писателя в зените творческой зрелости. Еще до выхода «Конармии» отдельной книгой началась работа Бабеля над сценариями: «Беня Крик», «Блуждающие звезды» (оба — 1925). Умение видеть мир как зрелище казалось Бабелю дорогой к новым работам. Но писатель счел сценарии неудачными. Тогда же он пишет пьесу «Закат», которую критика оценила отрицательно, увидев в ней только тему разрушения старых патриархально-семейных отношений; ее смущали «трагический надрыв», недостаточная комедийность пьесы. Писатель Бабель искал новые формы жизни, ему был нужен новый опыт: начиная с 1925 г., он много ездил по стране (Ленинград, Киев, Воронежская губерния, юг России), работал секретарем сельсовета в деревне Молоденово на Москве-реке. В 1925 г. Бабель пережил короткий, но бурный роман с актрисой Т.В. Кашириной. В 1926 г. у нее родился от Бабеля сын Михаил, который впоследствии был усыновлен ее мужем писателем Всеволодом Ивановым.

Бабель намеревался писать на актуальные темы (собрал материалы для книги о гражданской войне). С 1927 г., когда писатель выехал за рубеж проведать первую семью (Бабель, как будто предвидя тяжесть жизни в СССР, сумел отправить сначала мать и сестру в Швейцарию, затем помог первой жене эмигрировать во Францию), он почти ежегодно бывал за границей (1927, 1928, 1932, 1933, 1935, 1936 гг.). В 1934 г. выступил (весьма ярко) на I съезде писателей и вступил в Союз. В 1935 г. в Париже на конгрессе писателей в защиту культуры он выступил с докладом. Его выступление, сдобренное юмором, на безукоризненном французском языке было встречено овацией. Необходимо сказать, что первоначально Бабель не был включен в состав советской делегации и только благодаря настоятельной просьбе французских писателей он появился на уже начавшемся конгрессе.

Сохранившаяся переписка с издателями (Вяч. Полонский) выдает его отчаяние. Он мечется: участвует в создании коллективного романа «Большие пожары» (1927), публикует в альманахе «Перевал» (№ 6) свои старые рассказы. Внутренние причины кризиса он связывал не только со своим максимализмом, но и с «ограниченными возможностями выполнения», как осторожно писал он в частном письме из Парижа в июле 1928 г.

Но в литературных кругах уже рождалась легенда о «прославленном молчальнике», хранящем свои рукописи в наглухо запертых сундуках. Писатель и сам время от времени говорил о своей немоте, о стремлении преодолеть «цветистость» стиля, о попытках писать по-новому и о мучительности этих усилий. Суетливая критика подстегивала писателя, заверяя, что, как только он окончательно отречется от себя прежнего, перестанет тратить годы на «завоевание армии слов», преодолеет свои «детские ошибки» и прильнет к «новой действительности», все пойдет на лад. Бабель старался, хотя не раз сетовал на невозможность «заразиться литературной горячкой». В 1929—1930 гг. он близко видел коллективизацию. Тогда же, в 1930 г., написал о ней рассказ «Колывушка», дав ему подзаголовок: из книги «Великая Старица» (опубликован только в 1956 г. в благотворительном номере журнала «Простор»). Бабель опять столкнул лбами высокое и низкое, силу могучего духовного здоровья и агрессивность уродства, изначальную справедливость трудолюбивого человека и ненасытную тягу темной силы к самоутверждению. Как прежде, он дошел до изначальных истоков жизни, и их истребление изобразил как трагедию коллективизации.

Большой травмой для писателя была отвергнутая совместная с С.М. Эйзенштейном работа над фильмом «Бежин луг» (запрещен и уничтожен). Тем не менее в 1930-е гг. им были созданы рассказы «Пробуждение», «Ги де Мопассан». Последний сборник рассказов вышел в 1936 г. Последнее выступление в печати — одно из новогодних пожеланий, опубликованных под рубрикой «Литературные мечтания» в «Литературной газете» 31 декабря 1938 г.

Бабель прекрасно осознавал, что его разногласия с эпохой — отнюдь не стилистического порядка. В письмах к родным он жаловался на страх, который вызывает у редактора чрезмерная злободневность его рассказов. Однако его художественный потенциал был неисчерпаем. Едва ли не в самые трагические для страны дни — в 1937 г. — Бабель создает еще одну великую притчу — «Ди Грассо». Он опять изобразил смещенный страстью мир. Только теперь эта страсть — искусство.

15 мая 1939 г. Бабель был арестован на даче в Переделкине под Москвой. Писатель обвинялся в «антисоветской заговорщической террористической деятельности в подготовке террористических актов... в отношении руководителей ВКП (б) и Советского правительства. Под пытками Бабель дал ложные показания, но на последнем судебном заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР 21 января 1940 г. отказался от них.

27 января 1940 г. Бабель был расстрелян, а тело его сожжено в крематории Донского монастыря.

Через 14 лет, в 1954 г., в заключении военного прокурора подполковника юстиции Долженко о реабилитации Бабеля было сказано: «Что послужило основанием для его ареста из материалов дела не видно, так как постановление на арест было оформлено 23 июня 1939, то есть через 35 дней после ареста Бабеля».

При аресте были изъяты все его рукописи — 24 папки. Как полагает вдова писателя А.Н. Пирожкова (которая с первых дней ареста боролась за него), это были наброски и планы рассказов, два начатых романа, переводы, дневники, записные книжки, личные письма к жене. Эти 24 папки не найдены до сих пор.

Тема революции в творчестве И.Э. Бабеля

1. Лекция учителя с элементами беседы. С надеждой встретив революцию, Бабель в декабре 1917 г. начал работать в иностранном отделе Петроградской ЧК. В марте 1918 г. стал корреспондентом петроградской газеты «Новая жизнь», где печатал свои «Несвоевременные мысли» М. Горький. Последняя корреспонденция Бабеля в «Новой жизни» помечена 2 июля 1918 г., 6 июля того же года газета была закрыта в числе других оппозиционных изданий (впервые эти материалы вышли за границей в книге «Забытый Бабель», издательство «Ардис», 1979). Бабель писал о столице первых лет революции. Показательны его маршруты: он шел в больничную мертвецкую («там каждое утро подводят итоги»): в родильный дом (где истощенные матери рождают «недоносков»); на бойню (где закалывают животных), он писал о комиссариате, где жестоко, до смерти, избивают мелкого воришку («Вечер»). Находясь во власти романтических иллюзий, писатель надеялся на справедливость революции. Он считал: «Такова идея, ее нужно провести до конца. Надо же как-нибудь делать революцию». Но изображение разрухи опрокидывало «идею», поселяло в ней сомнение. В очерке «Дворец материнства» Бабель писал: «Надо же когда-нибудь делать революцию. Вскинуть на плечо винтовку и стрелять друг в дружку — это, может быть, иногда бывает неглупо. Но это еще не вся революция. Кто знает — может быть, это совсем не революция? Надобно хорошо рожать детей. И это — я знаю — настоящая революция».

Было ясно, что писатель ориентируется на традиционные общечеловеческие нравственные ценности. Он еще не знал, как они будут деформированы.

Конец 1919 — начало 1920 гг. Бабель проводит в Одессе, где работает заведующим редакционно-издательским отделом Госиздата Украины. Весной 1920 г. он уходит на фронт в Первую конную армию в качестве корреспондента газеты «Красный кавалерист» под псевдонимом Кирилл Васильевич Лютов, русский. Двигаясь с частями, он писал агитационные статьи, вел дневник военных действий, а также свой личный дневник. Где-то вместе с обозом перемещались его рукописи (многие из них пропали). Сохранилась лишь одна тетрадка — уникальный документ, забытый им в Киеве у переводчицы М.Я. Овруцкой (впервые опубликован в журнале «Дружба народов», 1987,1 № 12). Уроженкой Киева была его первая жена, художница Е.Б. Гронфайн (дочь крупного киевского промышленника), брак с которой фактически распался в первой половине 1920-х гг.

На фронте Бабель попал в среду казачества. Казачество в царское время проходило военную службу со своим снаряжением, своими конями и военным оружием. Во время конармейского похода оторванные от тылов казаки вынуждены были кормиться сами и сами же обеспечивать себя лошадьми за счет местного населения, что нередко приводило к кровавым стычкам. К тому же казаки шли по местам, где воевали в Первую мировую войну. Их раздражали чужой быт, чужая культура, попытки евреев, поляков, украинцев сохранить свой стабильный уклад жизни. Привычка к войне притупила в 3 них страх смерти, чувство жизни. И казаки давали выход своей усталости, анархизму, гонору, хладнокровному отношению к своей и, тем более, чужой смерти, пренебрежению к личному достоинству другого человека. Насилие для них было обыденным явлением.

Бабель видел, что в глубине людской психологии жил смутный инстинктивный порыв к свободе и воле. В то же время он остро ощущал незрелость, отсутствие культуры, грубость казачьей массы, и ему трудно было представить себе, как будут прорастать в этом сознании идеи революции.

Пребывание в Первой конной ставило Бабеля в особое положение. Еврей среди казаков, он был обречен на одиночество. Интеллигент, сердце которого содрогалось при виде жестокости и разрушения культуры, он мог быть обречен на одиночество вдвойне. Тем не менее, у Бабеля осталось много друзей среди конармейцев. Его ностальгия вырастала из неприятия насилия и разрушения.

«Жалкие деревни. Неотстроенные хижины. Полуголое население. Мы разоряем радикально...» (2 сентября 1920). «Клевань, его дороги, улица, крестьяне и коммунизм далеко друг от друга» (11 июля 1920); «... Так выглядит сначала свобода» (12 июля 1920). Бабель реагировал на все это обостренно: «Впереди нет исхода» (12 июля 1920).

Судя по дневнику, в душе Бабеля рождался клубок сложных мыслей и чувств. В его отношениях с революцией, говоря словами A. Блока, возникла трагическая «нераздельность и неслиянность».

На исходе борьбы Красной Армии с Польшей в 1920 г. переболевший тифом Бабель вернулся в Одессу. Вскоре он начал писать о революции. Материалом стал опыт, приобретенный во время конармейского похода. В 1922—1923 гг. на страницах городских газет и журналов («Вечерний выпуск Известий», «Силуэты», «Моряк», «Лава» и др.) были опубликованы его рассказы, стилизованные под описание «Первой Конной» («Грищук»), а также частью «Одесские рассказы» («Король»). После знакомства в 1923 г. в Одессе с В. Маяковским Бабель печатается в Москве в журналах «Леф», «Красная новь», «Прожектор» и др.

Склонный к метафорическому мышлению, уверенный в том, его стиль держится «сцеплением отдельных частиц», Бабель написал в одном из рассказов: «И мы услышали великое безмолвие рубки». Он сознательно пренебрег привычными представлениями, где рубка не могла быть великой, пренебрег и реальностью, где рубка могла только казаться безмолвной. Родившийся художественный образ был метафорой революции в «Конармии».

Завороженность силой масс, оказавшаяся потом, в 1930-е гг., губительной для его сознания и судьбы, в годы, когда шла работа над «Конармией», выступила как всеохватывающий интерес к раскрепощенным, вольным, первозданным силам жизни. Конармейцы походили на блоковскую «голытьбу», что «без имени святого» «ко всему готова» («ничего не жаль») — шла «вдаль», но они же были явно героизированы. Воображение читателя поражал их наивно-простодушный и наивно-жестокий взгляд на мир, было неясно, радуют они или пугают автора.

Обогатившись опытом реальной жизни, действительно увидев в революции не только силу, но и «слезы и кровь», Бабель в рассказах отвечал на вопрос, который в дни польского похода записал в своем дневнике: «Что такое наш казак?» Находя в казаке и «барахольство», и «революционность», и «звериную жестокость», Бабель в «Конармии» все переплавил в одном тигле, и казаки предстали как художественные характеры с нерасторжимостью их внутренне сплетенных противоречивых свойств. Доминантой стало изображение персонажей конармейцев изнутри, с помощью их собственных голосов. Писателя интересовало их самосознание. В такой сказовой стилистике были написаны новеллы «Соль», «Измена», «Жизнеописание Павличенки, Матвея Родионовича», «Письмо» и др.

Много новелл было написано от имени интеллигентного рассказчика Лютова. Его одиночество, отчужденность, содрогающееся при виде жестокости сердце, его стремление слиться с массой, которая грубее, чем он, но и убедительнее, его любопытство, внешний вид — все это биографически напоминало Бабеля 1920 г. Дуэт голосов — автора и Лютова — организован так, что читатель всегда чувствует призвук непосредственного голоса реального автора. Исповедальная интонация в высказывании от первого лица усиливает иллюзию интимности, способствует отождествлению рассказчика с автором. И уже непонятно, кто же — Л ютов или Бабель — говорит о себе: «Я изнемог и согбенный под могильной кроной пошел вперед, вымаливая у судьбы простейшее из умений — умение убить человека».

Бабель сочувствует Лютову, как может сочувствовать человек себе прежнему. Однако к своему романтизму писатель уже относится отчужденно-иронически. Это и создает дистанцию между Лютовым и автором. Дистанция существует и между Лютовым и конармейцами. Благодаря освещению в разных зеркалах — зеркале самовыражения, самопознания, другого сознания — характеры конармейцев и Лютова приобретают объем больший, чем если бы каждый из них находился только наедине со своим «я». Становится ясным, что истоки поведения конармейцев лежат в сфере бытовой, физиологической, социально-исторической, в опыте многоисковой истории и в ситуации войны и революции.

Бабель хотел найти форму для воплощения временного и вечного в революции, понять связь индивидуального, социального и экзистенциального. Он нашел ее в многосложности притчи с ее иносказательным смыслом, скрытым в глубине повествования, с ее философствованием, которое, на первый взгляд, кажется непритязательным и наивным («Гедали», «Пан Аполек», «Путь в Броды» и др.). Подобно многим другим, Бабель воспринимал революцию как «пересечение миллионной первобытности» и «могучего, мощного потока жизни». Но трагическим фоном через всю «Конармию» проходит невозможность слиться, отождествиться с новой силой. Потому-то горькая фраза рассказчика «Летопись будничных злодеяний теснит меня неутомимо, как порок сердца» и воспринималась читателями как стон, вырвавшийся из души самого писателя.

Апофеозом раскрепощенных сил жизни стали «Одесские рассказы» (1921—1923). Бабель всегда романтизировал Одессу: в одесситах были радость, «задор, легкость и очаровательное — то грустное, то трогательное — чувство жизни». Жизнь могла быть «хорошей... скверной», но в любом случае «необыкновенно... интересной». Именно такое отношение к жизни Бабель считал адекватным революции. В реальной Одессе Молдаванкой, вспоминал К.Г. Паустовский, «называлась часть города около товарной железнодорожной станции, где жили две тысячи налетчиков и воров». В бабелевской Одессе этот мир перевернут. Окраина города превращается в сцену театра, где разыгрываются драмы страсти. Все вынесено на улицу: и свадьбы, и семейные ссоры, и смерти, и похороны. Все участвуют в действии, смеются, дерутся, едят, готовят, меняются местами. Если это свадьба, то столы поставлены «во всю длину двора», и их так много, что они высовывают свой хвост за ворота на Госпитальную улицу («Король»). Если это похороны, то такие похороны, каких «Одесса еще не видала, а мир не увидит» («Как это делалось в Одессе»). В этом мире «государь-император» поставлен ниже уличного «короля» Бени Крика, а официальная жизнь, ее нормы, ее сухие, выморочные законы высмеяны, снижены, уничтожены смехом. Язык героев свободен, он насыщен смыслами, лежащими в подтексте, герои с полуслова, с полунамека понимают друг друга, стиль замешен на русско-еврейском, одесском жаргоне, который еще до Бабеля был введен в литературу в начале XX в. Вскоре афоризмы Бабеля разошлись на пословицы и поговорки («Беня знает за облаву», «Но зачем же было отнимать наши граммофоны?»).

С публикацией рассказов из цикла «Конармия» творчество Бабеля стало предметом серьезных споров. Блюстители «казарменного порядка» в литературе с самого начала считали «Конармию» поэзией бандитизма», клеветой на Красную Армию (Н. Вежнев. Бабизм Бабеля из «Красной Нови» //. Октябрь, 1924, № 3). Благожелательные критики, защищая Бабеля, считали, что писателю важнее всего было «выразить свое художественное мироощущение» (А.К. Воронский). Более того, некоторые критики сравнивали «Конармию» и «Одесские рассказы» с лучшими образцами европейской литературы и говорили, что они «острые, как спирт, и цветистые, как драгоценные камни». Возможен вопрос к классу: согласны ли вы со столь высокой оценкой творчества Бабеля? В чем причина успеха этих двух произведений? (Как вариант ответа: успех пришел потому, что Бабель описывал жизнь не придуманную, а такую, какой она была на самом деле. Со всеми ее сложностями и противоречиями.)

Бабель объяснял, что создание героической истории Первой Конной не входило в его намерения. Но споры не утихали. В 1928 г. «Конармия» вновь была обстреляна с позиций, как говорил Бабель, «унтер-офицерского марксизма»: возмущение отповедью Горького, взявшего Бабеля под свою защиту, «Правда» напечатала открытое письмо С. М. Буденного Горькому, где Бабель был вновь обвинен в клевете на Первую конную. Горький не отрекся от Бабеля (их дружба продолжалась и в 1930-е гг.). Напряжение вокруг имени Бабеля сохранялось, хотя «Конармия» непрерывно переиздавалась (в 1930 г. очередное издание разошлось в течение семи дней, и Госиздат приступил к подготовке очередного выпуска).

Интеллигенция ждала от писателя новых и таких же жестких произведений о революции, как и «Конармия». Один из редакторов «Нового мира» даже записал в своем дневнике: «Бабель работал не только в Конной — он работал в Чека. Его жадность к крови, смерти, убийствам, ко всему страшному, его почти садистская страсть к страданиям ограничила его материал. Он присутствовал при смертных казнях, наблюдал расстрелы, собрал огромный материал о жестокости революции. Слезы и кровь — вот его материал. Он не может работать на обычном материале, ему нужен особенный, острый, пряный, смертельный. Ведь вся «Конармия» такова. А все, что у него есть теперь, — это, вероятно, про Чека. Он и в Конармию пошел, чтобы собрать этот материал. А публиковать боится. Репутация у него попутническая».

Возможен вопрос к группе: вы согласны с такой характеристикой революционной тематики в творчестве И.Э. Бабеля? Приведите факты и аргументы «за» или «против» данной точки зрения.

2. Литературно-критическая деятельность учащихся. Чтение и анализ любой из новелл «Конной армии».

Домашнее задание

Прочесть несколько новелл из «Конармии» И.Э. Бабеля.

Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 1681; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!