Список заложников и лиц, арестованных большевиками, по приказу ЧСК №6 (Известия, №157) с указанием сведений, добытых расследованием Особой комиссии 10 страница
Станица Ереминская.
Пришлый красноармеец Проскурня.
Станица Вознесенская.
Иногородник без определенных занятий Сахно.
Станица Упорная.
Казак Дубровин, сапожники Иван Алейников, Федор Биглаер, вор-поджигатель Николай Кравцов, кузнец Иван Григоренко, солдат Крюков, казак Киприян Забияка и уличные громилы Федор Бабаев, Сергей Столяров и Андреи Бондаренко.
Станица Каладжинская.
Бродяга Шуткин, босяк Клименко.
Станица Засовская.
Прогнанный со службы почтальон бродяга Мартам Бривирцан.
Станица Владимирская.
Казак Семен Павлович Алексеев.
Акт расследования по делу о неудавшемся нападении большевиков на поезд Французской миссии на станции Великоанадоль и об убийстве там же офицеров Добровольческой армии
В ночь на 15 февраля 1919 года мимо станции Великоанадоль Южных железных дорог проходил по направлению от Мариуполя к Дебальцеву поезд, в котором следовала Французская миссия. На этот поезд было организовано нападение третьей роты 6-го Советского полка, причем на линии железной дороги была задержана неизвестная женщина, которая, как потом оказалось, была подкуплена и подослана большевиками, поручившими ей перевести железнодорожную стрелку под поездом Французской миссии. Но по счастливой случайности нападение не удалось: поезд с Французской миссией миновал станцию минут за десять до прибытия туда большевиков, и нападение, подготовлявшееся на Французскую миссию, было совершено на встречный товарно-пассажирский поезд, прибывший на ту же станцию через несколько минут после появления большевиков. Тотчас по остановке поезда большевики открыли с перрона станции ружейный огонь по классному вагону, в коем ехало более 20 офицеров и генерал Львов.
|
|
|
Первый же вышедший из вагона офицер был тут же убит. Остальные в течение более трех часов отстреливались из вагона, пока, наконец, красноармейцы не подогнали его к пакгаузу, из-за которого зажгли вагон ручными гранатами. Горевший вагон был потушен железнодорожными служащими, после чего красноармейцы ворвались в него и, раздев и ограбив убитых офицеров, уехали в деревню Владимировку, где помещался штаб 6-го Советского полка. При обстреле вагона кроме офицеров были убиты одна женщина и рабочий.
Через два дня станция Великоанадоль была отбита у советских войск частями Добровольческой армии. Несчастные жертвы большевиков представляли ужасное зрелище: пять трупов лежало в вагоне среди разрушенных ручными гранатами скамеек, а тринадцать трупов выброшены были на полотно железной дороги, и их поедали собаки и свиньи. Трупы были раздеты догола и обезображены, лица многих были исколоты штыками. Некоторые сами лишили себя жизни, на что указывают огнестрельные ранения в области височной кости.
|
|
|
Дело №46.
Сведения по делу о вскрытии большевиками мощей Св. Сергия Преподобного в Троицке-Сергиевской лавре, близ Москвы
В №82 издаваемой в Москве газеты Российской коммунистической партии «Правда»{67} от 16 апреля 1919 года приведен под заглавием «Святые чучела» протокол вскрытия мощей Сергия Радонежского 11 апреля 1919 года{68}. Протокол этот, судя по его содержанию, носит официальный характер и начинается с перечисления всех лиц, присутствовавших при этом новом неслыханном еще проявлении кощунства большевиков над религиозным чувством православного народа. В присутствии президиума и членов местного губернского исполкома, представителей партии коммунистов, членов «технической комиссии по вскрытию мощей», представителей волостей и уездов, врачей доктора медицины Ю.А. Гвоздикова и доктора И.П. Попова, представителей Красной армии, верующих, членов профессиональных союзов и духовенства была разобрана рака{69} с мощами Св. Сергия Радонежского в Троицко-Сергиевской лавре близ Москвы.
В 20 час. 50 мин. по приказанию председателя Сергиевского исполкома финна Ванханена один из иеромонахов (Иона) и игумен лавры вынуждены были приступить к кощунственному акту вскрытия мощей одного из наиболее чтимых святых угодников Православной церкви. Те, которые посвятили свою жизнь молитве Преподобному Сергию, должны были во исполнение приказания большевистского комиссара в течение около двух часов собственными руками разбирать покровы и мощи Св. Сергия, который более пятисот лет тому назад благословлял русский народ на борьбу с тяжким татарским игом во имя спасения и объединения.
|
|
|
А теперь большевистская власть покусилась на покой святых останков великого молитвенника земли русской, к мощам которого одно столетие за другим стекались со всех концов православного мира миллионы богомольцев для поклонения и благоговейной молитвы.
Даже в советской газете «Беднота»{70} проглядывает то возмущение, с которым отнеслись к этому духовенство и народ. У стен монастыря собралась огромная толпа, а в самом храме, где покоились мощи, шло непрерывное бдение среди богомольцев, спешивших в последний раз приложиться к мощам, повсюду слышались рыдания и возгласы «мы веровали и будем веровать!», а в это время в пределе храма устанавливался кинематограф, и, несмотря на все протесты, кощунственный акт вскрытия мощей приведен в исполнение.
|
|
|
В 22 часа 30 мин. позорное дело было закончено. Протокол, скрепленный более 50 подписями, кончается указанием на то, что вскрытие мощей сопровождалось киносъемкой.
Имеются указания, что это не единичный случай вскрытия мощей, для чего, как видно из изложенного протокола, и организована даже специальная «техническая комиссия вскрытия мощей». Так, в Ельце уже показывалось в кинематографе вскрытие мощей Преподобного Тихона Задонского{71}. Из Ярославля сообщают, что в кафедральном соборе вскрыты мощи ярославских чудотворцев благоверных князей Василия и Константина, а в Спасском монастыре «князя Федора» и чад его Давида и Константина. По сообщению газеты «Беднота», вскрыты и обследованы мощи двух угодников: Макария Жабинского, покоившиеся в Жабинской пустыне, в трех верстах от гор. Белева Тульской губернии, и схимника Дмитрия, находившиеся в Георгиевском соборе в Юрьеве Владимирской губернии.
После обследования мощи уничтожены.
Кощунственным актом руководили местные комиссары.
Акт расследования по делу о взрыве большевиками бомб на учебном судне «Рион»
Вступление в конце марта (по старому стилю) 1919 г. большевистских (коммунистических) войск Российской советской республики в пределы Крыма вызвало сильную панику среди жителей, опасавшихся обычных зверств красного террора и ужасов гражданской войны, а потому началась спешная эвакуация части гражданского населения и учреждений краевого правительства. В г. Севастополе утром 29 марта местный большевистский военно-революционный комитет издал и распространил прокламации, в которых приглашал рабочих прекратить работы по эвакуации и воспрепятствовать выходу судов в море.
В тот же день на Севастопольском рейде грузился беженцами и должностными лицами с их семьями большой трехтрубный океанский пароход, учебное судно «Рион», водоизмещением около 13 000–14 000 тонн, принадлежащий ранее Добровольному флоту под названием «Смоленск». Корабль по состоянию своих котлов и машин был лишен возможности самостоятельного движения, не имел электрического освещения, действовавших водопровода и помп.
Все палубы и обширные пассажирские помещения были переполнены несколькими тысячами людей с их имуществом, причем в публике все время передавались тревожные слухи о том, что большевики не выпустят в море «Рион», что с пароходом может случиться несчастье и что его ждут «великие испытания».
В 6 часов 40 минут вечера в эмигрантском помещении на второй палубе, близ трюма №4, раздался оглушительный взрыв снаряда, причем через остекленный люк трюма вырвался сноп пламени с дымом, имевшим запах пироксилина, и посыпался дождь разбитых стекол. Силою взрыва на верхней палубе были изломаны части укрепительных кронштейнов и головки паровых тумб двух погрузочных лебедок, тела которых рухнули вниз. Внутри помещения стальные листы водонепроницаемой переборки, толщиной в 8 миллиметров, были выпучены и раздвинуты, а заклепки в соединениях вырваны, крепления наугольного железа изломаны, деревянная бортовая обшивка расщеплена, внутренние деревянные застекленные перегородки снесены со своих мест и частью разрушены. Стальная дверь переборки весом в 18 пудов была сорвана с двух своих петель и отброшена в соседнее помещение, где задержалась у вентиляционной трубы на расстоянии 21 фута от места своего прикрепления.
Хотя главная разрушительная сила газов направилась по пути наименьшего сопротивления наружу, через широкое отверстие трюмного люка, а начавшийся пожар был быстро потушен энергичными мерами судовой администрации, тем не менее от взрыва снаряда пострадало более 100 человек.
Расследованием отмечено 21 убитых и умерших от ран и 83 раненых, из числа которых 52 были помещены на французское госпитальное судно «LaNavarre», причем среди них оказалось 24 мужчины, 13 женщин и 15 детей в возрасте от 4 до 12 лет. Большинство ранений было причинено в верхнюю часть тела — в голову, шею, грудь и руки, нередко с повреждением костей, иногда с ожогами от газов. Многие получили повреждения от осколков стекла, причем у одного мальчика было обнаружено на голове до сорока таких ранений.
По заключению экспертов, взрывчатый прибор представлял собою аппарат, сделанный из меди или латуни, снаряженный каким-либо бризантным веществом{72} и начиненный пулями неизвестного металла. Прибор в момент взрыва был расположен около водонепроницаемой переборки, отделявшей эмигрантскую камеру от соседнего пассажирского помещения, на второй полке железной коечной сетки, на высоте 2 футов от пола.
Влияние этого взрыва на жизнеспособность корабля, не повлекшее за собой повреждений каких-либо существенных его частей, было, по мнению экспертов, весьма незначительным.
Происшедший взрыв подтвердил основательность тревожных ожиданий пассажиров и явился источником новых волнений и страхов. В жуткой темноте громадного многоэтажного парохода, с узкими проходами, коридорами и кабинетами, тесно жались испуганные люди, ожидая каждую минуту нового, еще более страшного взрыва.
В 11 часов 40 минут вечера в средней части корабля, на второй палубе, между второй и третьей трубами в правом коридоре кают I класса два гимназиста почувствовали запах гари, о чем сообщили проходившему офицеру Маркову. В этом месте было обнаружено шесть бомб, соединенных между собою шнуром, с патроном и недогоревшим фитилем длиною в четверть аршина. Бомбы были завернуты в газетную бумагу и положены в самом углу совершенно темного коридора, близ каюты №17.
Взрыв из этой части корабля, ввиду замкнутости помещения, обилия сухих деревянных частей, узости коридоров, близости угольных ям, а также бездействия машин, водопровода и освещения, грозил чрезвычайной силой разрушительного действия снаряда, большим пожаром и громадной паникой. Все прилегавшие помещения I класса были заняты почти исключительно женщинами и детьми.
По заключению экспертов при этом втором взрыве могли пострадать паровой трубопровод, часть котлов и экономайзеров{73}.
В течение дня и вечера удалось задержать на пароходе матросов бывшей команды парохода «Рион» Дымкина, Маховского и Логинова, которые явились якобы за получением причитавшегося им содержания по службе и которые были заподозрены в соучастии во взрыве. Допросом этих лиц установлено, что два других матроса того же корабля, Акулов и Вержинский, вошли в сношение с местной большевистской организацией в Севастополе и получили от нее взрывчатые вещества для взрыва парохода «Рион».
Когда ночью, по обнаружению новых бомб, было приказано Дымкину бросить их с баржи в воду, Дымкин, предполагая, очевидно, что бомбы ударные, метнул их на палубу под ноги офицеру Маркову и производившему дознание чиновнику Полетика, а сам стремительно вниз головой нырнул в воду, где и был убит.
При обыске, произведенном в 4 часа утра 30 марта в г. Севастополе, на Георгиевской улице, в доме №10, в квартире Акулова и Вержинского, последних там не оказалось, и был задержан лишь квартирохозяин Ларионов с женой, а в общем сарае жильцов найдены три электрических прибора для адских машин. На допросе Ларионов заявил, что знал о готовившихся Акуловым и Вержинским на пароходе «Рион» взрывах двух адских машин в 7 часов вечера и в 12 часов ночи. Жена Ларионова подтвердила, что 29 марта Акулов и Вержинский в нетрезвом виде на минной пристани в 4 часа дня говорили ей, что сегодня они подорвут «Рион». Ларионова предупреждала о том Маховского, советуя ему не задерживаться на пароходе, так как там приготовлен буржуям «гостинец».
При производстве на пароходе розысков при помощи полицейской собаки-ищейки, последняя, обнюхав бумагу, в которую были завернуты найденные в коридоре I класса бомбы, пробежала по лестнице в кают-компанию, затем по верхней палубе, по лестнице вниз и дошла до канцелярии эвакуировавшегося судебно-уголовного отделения, где бросилась прямо на Логинова. Когда ему указали на поразительный факт его опознания, Логинов заявил: «Меня наказывают Бог и собака», но все же отрицал свою виновность во взрыве.
Расследованием установлено, что Ларионов являлся одним из активных большевистских работников, ездил в Москву и командовал отрядом матросов во время борьбы с казаками генерала Каледина.
При попытке к бегству с корабля «Рион» Маховский, Ларионов и Логинов были убиты.
Составлен 19 апреля 1919 года в городе Екатеринодаре.
Краткая справка о сожжении красноармейцами казака Якова Чуса
17 апреля 1919 года на фронте у реки Манычи красные атаковали близ села Хомутовского сотню Запорожского полка и потеснили ее, причем при отходе был тяжело ранен в живот казак Яков Чус, которого вынести из боя не удалось, и красные захватили его в плен. Тогда они на виду у отступавшей сотни облили Чуса бензином и живого зажгли его.
По подходе резервных сотен запорожцы перешли в контратаку, выбили красных и нашли тело зверски замученного Чуса, которое было одето лишь в штаны и обуглено, особенно сильно на груди и около шеи.
Кожа на груди у Чуса около левой подмышки растрескалась; глаза лопнули, рот же был чрезмерно раскрыт и лицо сохранило выражение сильных мучений. Около тела была найдена пустая банка с запахом бензина {74}.
Дело №49.
Акт расследования злодеяний большевиков в станицах Гундоровской и Каменской Донецкого округа
В станице Гундоровской в течение 1918 и 1919 гг. большевистские крупные и мелкие разъезды были четыре раза: в прошлом году они побыли в станице первый раз три дня, и второй раз — один день; в 1919 году пребывание ограничивалось каждый раз несколькими часами. Несмотря на краткие властвования большевиков, население станицы жестоко пострадало. Все четыре раза станица подвергалась грабежу, причем первый грабеж был повальным; грабили богатых и бедных, грабили деньги, серебро, скот, повозки, домашнюю утварь, все до спичек включительно. То, что не удавалось увезти, уничтожалось или ломалось, билось. Разбили зеркала, стекла, посуду, ломали самовары, мебель. Что уцелело от первого погрома, то дограбливалось при последующих трех налетах. Скот уводили с собой, а частью резали на месте. Характерна глубоко внедрившаяся в большевиках страсть к мучительству; они даже убиваемых животных подвергают напрасным мучениям. Перед тем, чтобы убить корову, они вырезали ей язык, уши и вымя.
Подвергли ограблению и местную церковь, пострадавшую к тому же от большевистских снарядов. Взломан был денежный ящик, взломаны все кружки, из них похищены все деньги, расхищены многие ценные священные предметы. Не ограничиваясь корыстью, большевики глумились над святостью храма, курили в нем папиросы, пили вино и посрывали иконы. Свое презрение к иконам большевики проявили и в частных домах, где иконы искололи штыками, с некоторых срывали ценные ризы, а самые изображения святых выбросили на улицу.
В первый же свой приход в апреле 1918 года большевики сожгли дом ушедшего священника, станичное правление, кредитное товарищество, техническое училище и массу казачьих домов. Казалось, говорит свидетельница Горюнова, что горит вся станица. На вопрос, зачем жгут дома, та же свидетельница получила от одного красноармейца ответ: «Надо обозначить свой фронт». От другого: «Жжем буржуев». Какие же «буржуи» под соломенной крышей, — допытывала Горюнова. «Все равно всех кадетов надо пожечь», — ответил поджигатель. Сгорели многие усадьбы с хозяйственным инвентарем дотла, на местах пожарищ остались железо и пепел. Руководитель был «военный министр» Щаденко{75}, портной из станицы Каменской.
В первый свой набег большевики увели с собой сотника Горикова и 28 казаков, всех отвели в Луганск и там расстреляли.
В последний, в апреле 1919 года, налет на Гундоровскую красноармейский разъезд убил старика Говорова, 70 лет, за то, что тот не мог указать, где находятся казаки. В тот же день разъезд, переодетый в добровольческую форму, спросил казака Борисова о расположении большевистских застав. Обманутый формой Борисов дал требуемые указания. Тогда красноармейцы вывели его из станицы к озеру и одетым бросили в воду. Борисов, будучи хорошим пловцом, сумел сбросить в воде валенки и верхнюю одежду и переплыть на другую сторону озера. Большевики дали по нему несколько выстрелов, причем ранили спасавшегося казака не тяжело в спину. Скрылся Борисов в лесу. Однако через несколько дней его выследили и убили.
Находившаяся вблизи Гундоровской станица Каменская была трижды в руках большевиков: с 10 по 14 января, с 28 того же месяца до 10 апреля 1918 года и с 19 апреля по 1 мая 1919 года. Первый кратковременный налет сопровождался только отдельными неорганизованными грабежами и так называемыми реквизициями хлеба и фуража. Следующее двухмесячное пребывание красноармейцев тяжко пережилось населением. Грабежи под видом обысков коснулись почти каждого дома. Не довольствуясь результатами, местная большевистская власть наложила на станицу Каменскую 2 000 000 контрибуции. Крупная цифра контрибуций оправдывалась тем, что в Каменской образовался целый кабинет министров: министр финансов — Пантюшка Еременко, бывший ученик высшего начального училища, министр народного просвещения — псаломщик Андрей Горобцов, министр юстиции — студент 1 курса Башкевич и министр внутренних дел и военный — Ефим Щаденко, судившийся, сколько припоминает один из свидетелей, за сбыт фальшивых монет.
Для понуждения к уплате контрибуции был произведен арест 42 жителей, в числе их священник отец Николай Семенов. Последний вскоре был освобожден по требованию населения, причем он все-таки заплатил 1200 руб., и только тогда ему было выдано удостоверение министром финансов, что «освобождается от всего». Из остальных арестованных 29 человек были отправлены в г. Луганск и там казнены, трупы были брошены в каменоломни. Казни производились со зверскою жестокостью, отрезали уши, нос, выкалывали глаза, отрубали отдельные члены. При раскопке каменоломни 22 тела изуродованных до крайности были опознаны родственниками. В самой станице Каменской 28 января были убиты ученик коммерческого училища Кросса, отставной полковник Климов, отставной полковник Зубов и его сын, кадет 3 класса. Тела убитых, исколотые штыками (у Зубова 10 штыковых ран в голову и масса ран на теле), были брошены в грязь на улице, и большевики нарочно проезжали по ним телегами. Спустя некоторое время красноармейские власти объявили, что убиты названные лица по ошибке.
Перед последним занятием Каменской большевики усиленно обстреливали церкви, объясняя это тем, что там находятся наблюдательные пункты противника, чего в действительности не было и о чем они были прекрасно осведомлены. Во время литургии в Христорождественскую церковь попал снаряд, которым убило б молящихся и 20 было ранено. Шрапнельные пули пронизали святые иконы и иконостасы.
Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 88; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!