Демонстрация “Ваза с ресурсами” 1 страница
Это моя третья демонстрация. На первой я показал вам, как делаю сопровождение в приятном воспоминании. И вы заметили, что то, что я делаю, мало чем отличается от того, что вы уже умеете делать. Единственное отличие может состоять в том, что я чаще использую неопределенные слова. Я ни разу не упомянул ни одного предмета, ни одного имени... Я использовал очень-очень неопределенные слова. Так я работаю с большинством своих пациентов.
С Володей я буду работать совершенно иначе. Я буду употреблять вполне определенные слова, которые, возможно, будет трудно перевести... Я сделаю наведение, которое первоначально использовал с детьми, чтобы преподнести подарок ребенку. Потому что в этой работе я предлагал детям нечто, что для них действительно является подарком. Потом я начал делать его и со взрослыми. И увидел, что и они довольны, что упражнение им подходит. Это и понятно: взрослый — это тот же большой ребенок. И потому теперь я делаю это со всеми: и с детьми, и со взрослыми, большими детьми и маленькими детьми.
И сегодня со мной большой ребенок, и я сделаю с ним это наведение, которое очень просто делать. И оно подходит для всех пациентов, для всех патологий. Потом я объясню, почему, а может быть, мне и объяснять не придется, потому что вы сами поймете. Главное, надо поторопиться. Уже 5 минут прошло, осталось еще 40 минут. Но это неважно, времени вполне достаточно, чтобы поработать. Помимо структурированной амнезии, которая не совсем структурирована, я почти не буду употреблять технических способов наведения и классического гипноза.
|
|
|
Вот что я делаю, когда работаю с детьми. Я прошу их сесть, обучаю их тому, что такое сигналинг, говорю им, что они выберут один палец, чтобы ответить “да”, и либо тот, либо этот, чтобы сказать “нет”. И это все, о чем я прошу детей. Я даже не прошу их глаза закрыть, потому что большинство закрывают их сами. А если глаза остаются открытыми, то мне это не мешает. Поэтому Володя сделает так, как захочет, зная, что, если он закроет глаза, то так ему легче будет представлять те образы, которые я ему предложу представить. Время от времени я буду говорить с вами, но в основном с Володей. Он поймет, когда я обращаюсь к вам, а когда к нему. Если хотите, то вы можете поразвлечься и испытать транс на себе. Представьте себе, что вы находитесь на месте Володи или на моем месте...
Володя, сначала ты представишь себе вазу из обожженной глины, прекрасную вазу, какие бывают в Китае, и в Африке, и во Франции. Такие вазы есть и в России. Такие вазы бывают в деревне и в городе. Но эта очень-очень красивая ваза. Она очень искусно разукрашена. И ты ее воображаешь, ты ее мысленно изобретаешь. И когда ты представишь ее как следует, ее форму, со всеми деталями, оттенками цвета, ты знаешь, как можешь дать мне об этом знать... Очень хорошо...
|
|
|
Теперь ты идешь к человеку, который делает такие вазы. Ты выбираешь хорошего специалиста, мастера, который хорошо владеет своим ремеслом. И ты опишешь ему вазу, которую он должен будет для тебя сделать. И когда ты поймешь, что он понял то, что ты от него хочешь, ты дашь мне об этом знать... Ты располагаешь временем, чтобы все хорошо объяснить мастеру, чтобы дать ему все необходимые детали для осуществления твоего проекта... Очень-очень хорошо...
И теперь ты сядешь в кресло напротив мастера и будешь наблюдать за его работой... Очень-очень хорошо... И когда ты сядешь, чтобы смотреть на него, ты дашь мне об этом знать... Чтобы присматривать за ним и, наблюдая, учиться. Но мастер не сразу садится за свой гончарный круг. Сначала он идет на задний двор, чтобы найти среди всего разнообразия глины, гипса и других материалов, которые у него есть, тот, который больше всего подходит для изготовления твоей вазы. Бывает красная глина, есть зеленая глина, и другие сорта тоже есть. Есть твердая глина, есть мягкая, есть эластичная, он выберет ту, которая больше всего подходит для реализации твоего замысла. И ты видишь, как он возвращается и кладет на свой круг кусок этой глины, которую использует, чтобы реализовать твой план. Гончар кладет руки на эту массу, у которой нет определенной формы, и начинает вращать круг... И когда круг начнет вращаться, ты дашь мне об этом знать... Очень-очень хорошо...
|
|
|
Внимательно смотри на круг. И смотри на умную работу рук гончара. Руки сначала работают параллельно, они сближаются и немножко поднимаются вдоль формы, которая мало-помалу появляется... И руки поднимаются вверх... И вскоре форма получена, и гончар убирает руки, чтобы посмотреть со стороны на предмет, который он создал. И когда он уберет свои руки, ты дашь мне об этом знать... У тебя есть время, и ты даешь время гончару, чтобы создать хорошую форму.
Когда гончар примется за вторую часть работы, которую он начинает сейчас, он поместит одну руку... я не знаю, правую или левую... в центр этой формы, а другую руку оставит снаружи... И пока круг вращается, обе его руки будут работать. Рука, которая внутри, будет осуществлять давление наружу, в то время как рука, которая находится снаружи, будет осуществлять давление внутрь. Это работа в двух противоположных направлениях, но фактически взаимодополняющая. Потому что в то время как внутренняя рука давит наружу, наружная рука чуть-чуть отодвигается, чтобы позволить внутренней руке продвинуться наружу. И рука слегка придерживает глину, чтобы не только не испортить форму вазы, а напротив, получить еще более прекрасную.
|
|
|
И ты можешь видеть, как гончар меняет руки местами: рука, которая была снаружи, помещается внутрь, а рука, что была внутри, помещается снаружи. И постепенно благодаря этой чередующейся и внешне противоположной работе рук ваза принимает свою окончательную форму...
И когда гончар придаст вазе окончательную форму, он с большой осторожностью уберет обе руки и остановит круг. И когда круг остановится, ты дашь мне об этом знать... Очень-очень хорошо...
Гончар возьмет вазу и поставит ее в печь, чтобы сделать первый обжиг. И пока ваза обжигается, в том кресле, где ты сидишь, там, у гончара, ты можешь располагать своим временем и предоставить возможность своему разуму поблуждать, помечтать о других вазах или о чем-нибудь другом, о том, что тебя интересует. И в течение нескольких мгновений, пока ваза обжигается в печи, ты можешь мечтать.
И ты слышишь, как гончар открывает печь. Он берет вазу, ставит ее на рабочий стол, ждет, пока она остынет, и начинает третью часть своей работы. Он расписывает вазу. И ты сам подойдешь к нему и точно укажешь, что он должен будет сделать. Он техник, исполнитель, а ты знаешь, что надо делать. Ты знаешь, в каком месте какой цвет нанести. Ты знаешь, как ты хочешь ее украсить. И ты указываешь ему все это с большой точностью. А гончар — хороший мастер, он понимает все то, что ты ему говоришь, и выполняет то, что ты просишь его сделать. И когда ваза будет полностью разукрашена, ты дашь мне об этом знать. Давай хорошие указания, потому что гончару в этой части работы очень важно знать твои желания, знать, в каком направлении ему двигаться, как реализовать твой проект. Очень-очень хорошо. Сейчас гончар будет обжигать твою вазу второй раз, чтобы закрепить то, что сделано. И когда работа будет зафиксирована, он предложит тебе эту вазу... Он дает ее тебе, и ты уходишь с ней. И ты идешь с ней туда, куда хочешь.
А эта ваза немножко волшебная — “ваза с ресурсами”. В ней уже находится то, что мы называем ресурсами, которые состоят из твоего прошлого опыта, всякого опыта, потому что всякий опыт положителен, если рассматривать его с нужной точки зрения. А эта ваза очень большая, и она может вместить любой опыт, который придет, начиная с сегодняшнего или завтрашнего дня, и ты поместишь его в эту вазу. Ты поставишь вазу туда, куда захочешь, на место, которое ты знаешь и любишь. И когда ты ее поставишь, ты дашь мне об этом знать... Очень-очень хорошо...
Теперь, Володя, ты устроишься напротив вазы, там, где она находится, на сиденье, удобном или неудобном... Это сейчас неважно. И ты поразвлекаешься, делая упражнение по левитации, как ты умеешь делать. Ты позволишь правой или левой руке приподниматься в своем ритме, ты предоставишь ей возможность действовать... Хорошо... Ты знаешь, что главное — об этом думать. Понятие легкости... Само понятие легкости позволяет руке стать чуть легче, и тебе нет необходимости думать о чем-то другом... И ты предоставляешь ей возможность стать чуть легче, и когда она станет чуть легче, ты позволишь ей подниматься. Ты можешь представлять себе то, что я говорю... Представить, что вокруг запястья завязана очень легкая нить, а к ней привязаны два-три шарика, и эти шарики приподнимают твою руку.
И пока твоя рука поднимается, ты будешь представлять, что твоя ваза наполняется всеми ресурсами твоего прошлого, какими бы они ни были. Тебе нет необходимости об этом думать... Твое бессознательное их знает. Это ресурсы, которые твое бессознательное получало, начиная с раннего детства, это ресурсы всех обучений твоей жизни... того, чему научили тебя родители, друзья, учителя — всего, чему тебя научила твоя жизнь.
И пока рука поднимается, все эти ресурсы начинают сами по себе размещаться в вазе ресурсов. И когда ваза будет заполнена, ты позволишь своей руке опуститься... зная, что, когда ты этого захочешь, тебе достаточно будет подумать об этой вазе... Почти так же, как детям, которые хорошо об этом знают по сказке про Алладина, у которого есть волшебная лампа, и когда ему нужна помощь в жизни, стоит потереть эту лампу, и появится джинн, который помогает ему разрешить эту проблему. И ваза ресурсов будет чем-то вроде такой лампы. И когда у тебя в жизни появится необходимость прогрессировать в том направлении, в каком ты хочешь, тебе надо будет только подумать об этой вазе. Сначала ты подумаешь о ней специально, а затем тебе уже не нужно будет думать, твое бессознательное само по себе использует все необходимые знания... Очень-очень хорошо...
И ты можешь еще дать возможность своей руке подняться. И твоя рука может подняться к лицу или... туда, куда она захочет. Это неважно. Ты предоставляешь ей возможность действовать, потому что знаешь, что пока твоя рука поднимается, на другом уровне осуществляется работа... может быть, на уровне вазы ресурсов... а может быть, на каком-то другом... Но это неважно... И нам нет необходимости этим заниматься. Важно то, чтобы ты дал возможность своей руке подниматься туда, куда ей следует подняться, пока не закончится транс.
И когда она поднимется до того места, до которого должна подняться, она начнет опускаться. И пока рука поднимается, та энергия, которая у тебя есть, и те ресурсы, которые сберегались, мобилизуются. И когда вскоре она начнет опускаться, все эти ресурсы направятся в те части твоего тела или твоего духа — а для меня тело и дух — это одно и то же, — которые в этом нуждаются. Все мельчайшие части, из которых состоит ваза, каким бы ни было наше представление об этом, разместятся по своим местам... Одни по своим прежним местам, а некоторые — по другим, потому что каждая вещь должна быть на своем месте. А когда каждая вещь на своем месте, единое целое, которое эти вещи составляют, функционирует лучше всего. И лишь тогда, когда твоя рука окажется на колене, ты сможешь сделать, когда захочешь, глубокий вдох.
Ты располагаешь временем, чтобы закончить эту работу, которую ты очень хорошо выполнил и которую ты сможешь делать и дома, так, как я тебе скажу через несколько секунд... Очень хорошо... Ты располагаешь временем... И когда ты захочешь, ты позволишь себе сделать вдох и откроешь глаза. Спасибо.
Это упражнение я называю “Ваза с ресурсами”. Мы дадим Володе возможность немножко прийти в себя. Он сделал очень-очень хорошую работу. Я не наблюдал за всей группой. Володя так интересно работал, что я был полностью им поглощен. С Володей очень интересно работать. У него великолепный сигналинг, и во время транса он проживает многое. Работая с ним, научаешься многим интересным вещам.
Кто-нибудь делал упражнение вместе с Володей?
— Да. Я видела эту вазу, я ее поставила, и все туда сложила.
— Хорошенечко запомните место, в которое вы ее поставили. Это важно. Я научил этому упражнению пианистку, которая в трансе играла на пианино и одновременно сигналила.
И она заняла первое место на важном международном конкурсе в Вене, где за год до этого потерпела неудачу исключительно из-за неуверенности в себе. Она рассказала, что как только она села за инструмент, то, как и год назад, сразу начала потеть, а ее руки затряслись...— может, это для скрипки хорошо, для пианино не очень. Она почувствовала себя ужасно. И вдруг она увидела вазу над собой. И когда ей удалось ее визуализировать, все неприятные ощущения исчезли и она играла, как никогда в жизни.
Обсуждение сеанса
Володя: Я хотел бы поделиться впечатлениями. Во-первых, спасибо Жану за чудесный подарок. Я уже был на этом стуле на двух предыдущих тренингах. Если прежде я старался получить клиентский опыт и решить какие-то свои проблемы, то сейчас я в самом деле получил подарок, который решает все мои проблемы.
Жан: Сомневаюсь... немножко. Я очень внимательно следил за тобой, пока ты делал упражнение, поэтому почувствовал, что ты должен был находиться в гармонии с самим собой, чтобы разрешить свои проблемы.
Володя: Левитация, так же, как и каталепсия, у меня практически никогда не получалась. Если я работаю с другими, то у них каталепсия всегда хорошо получается, а левитация — обычно лишь в 30—40% случаев. Поэтому, когда сейчас привязанный к руке шарик стал ее поднимать, меня это поразило. И что еще интересно. Шарик подхватил мою руку и понес ее по ветру... Жан попросил меня представить какую-нибудь вазу. Я выбрал совсем маленький, но красивый деревенский горшок. Но потом, когда Жан послал меня к мастеру, я подумал, стоит ли стесняться, когда есть такая возможность — есть такой мастер, и опять-таки бесплатно. И тут начались мои мучения, я долго искал... “поплыл” куда-то вниз, перебирал варианты, искал что-то действительно красивое. Однако никак не мог найти то, что нужно. В конце концов выбрал нечто чудесное. Я пересмотрел все, начиная от российского дореволюционного и кончая современным фарфором, и остановился на белой эмалевой вазе с разноцветными пейзажными картинками, с узким горлышком, в плетениях, необычайно красивой. И когда гончар стал с ней работать на круге, я пришел в ужас. Я подумал, как же он все это сможет сплести. Но в дальнейшем, когда мастеру было дано время, я понял, что он может нашлепать на эту глину другую, разгладить ее, еще раз обжечь. Некоторое время спустя я испытал сильное замешательство и перешел на другой уровень транса. А потом, когда Жан сказал мне, что я могу поставить вазу туда, куда хочу, я подумал, что надо быть поосторожней. Потому что такую красивую вазу или “стянут”, или разобьют. И спрятал ее за пазуху. Затем я вновь испытал замешательство, когда Жан предложил мне сесть напротив вазы и полюбоваться ею.
Жан: То, что Володя рассказал, просто показывает, что пациент может адаптироваться при условии, что ему предоставляется полная свобода. А я думаю, что Володя чувствовал себя свободно. Поэтому ему и удавалось адаптироваться на разных стадиях работы.
Володя: Удивительно приятный транс. Мне абсолютно не хотелось выходить из транса. Жан меня оттуда тащил, а я попробовал упираться.
Жан: Вечная проблема. Вопросы? Хотите посмотреть пленку с техническим комментарием?
Вопрос: Володя, по вашему мнению, трудный или легкий пациент?
Жан: Я думаю, что обычный, поскольку знал, что он будет моей ближайшей “жертвой”. Я наблюдал за ним вчера, когда мы делали упражнение с часами. И тогда я заметил, что он поднял руку, но она быстро опустилась. Затем он опять попытался ее поднять, но она снова опустилась. И я сказал себе, что Володя волевой парень, он хотел сделать левитацию, иначе не пробовал бы. Однако по какой-то неизвестной мне причине этого не происходит. Я не хотел давать вам это упражнение сегодня. Но, исходя из моих вчерашних наблюдений за Володей, специально для него выбрал это.
Вопрос: Какое специальное наведение Вы сделали в начале сеанса?
Жан: Володя задал мне вопрос о том, что я сказал в начале сеанса. Это указывает на то, что он задает себе вопросы относительно начала сеанса. А я ответил ему неопределенным “может быть”, что случается со мной редко. Обычно, даже если не знаю, я даю ответ, который занимает не меньше 5 минут. Володе было трудно оставаться в сознательном состоянии в начале сеанса, поэтому я делал вид, что говорю совершенно нормально. И я отчасти обращался к вам, а отчасти к Володе. Я использовал определенные слова и движения, чтобы расположить Володю к себе, завоевать его доверие и облегчить обучение упражнению. Это была маленькая часть косвенного наведения, которая Володе была необходима.
Вопрос: Даже тогда, когда Володя был в трансе, вы продолжали “лепить” вазу. Вы делали это для аудитории или с какой-то другой целью?
Жан: По-моему, вчера я уже говорил вам, что даже если у пациента глаза закрыты, не смотрите на часы. Некоторые терапевты, я знаю, даже журналы листают, пока пациент работает. Не делайте этого. Все жесты, которые я делаю, некоторая часть Володи осознает. И сам факт, что я делаю определенные движения руками, сопровождаю его, придает уверенности ему, так же, как, впрочем, и мне. Потому что я как бы реально создаю предмет, подарок, который я делаю Володе, моему пациенту, в конце сеанса. Это настоящий подарок, нечто, что я сделал сам, во что вложил свои умения и навыки, а Володя — свои творческие способности. И поэтому нормально, что и руки мои, и голова работают, что я полностью вовлечен в этот процесс.
Вопрос: Вы говорили о пианистке и ее проблеме. А именно: к вам обращается человек, которому необходима психологическая подготовка для успешного выступления на концерте, спортивных состязаниях и т.д. Иными словами, вы получаете заказ на состояние, на успех, на творческий процесс.
Жан: Да, я помогаю в таких случаях. Приведу пример. С пианисткой я сделал работу в рамках встроенной метафоры. Сначала она нашла приятные воспоминания. Это была деревенская прогулка. Как и здесь, во Франции есть деревни. Но здесь, конечно, самые прекрасные деревни, которые я видел когда-либо. И когда она была на прогулке, я перешел ко второй части работы. Ее цель заключалась в том, чтобы дать возможность пациентке поиграть на пианино, но, разумеется, в метафорической форме. Затем я рассказал ей то же, что и Володе. А потом мы опять вернулись к метафорической игре на пианино, после чего закончили прогулку, о которой подробнее мы поговорим позднее. Итак, это был классический случай встроенной метафоры.
Самого большого успеха я достиг со спортсменами. Несколько лет тому назад ко мне за помощью обратился молодой человек — стрелок из лука. Во Франции он был примерно десятым. Я не тренировал его; я просто проделал с ним небольшую работу, которая позволила ему на следующих олимпийских играх стать чемпионом. А у нас олимпийских чемпионов не так много, как у вас. Я провел с ним три, а может быть, четыре сеанса, не больше. Потому что, как все спортсмены, он все на лету схватывал и очень быстро понял мою идею. Задача стрелка из лука проста: ему нужно попасть в середину мишени — самый маленький из концентрических кругов, из которых она состоит. И для этого необходимо сделать следующее: поискать вертикальный угол, затем найти горизонтальный, как следует натянуть тетиву, и когда все это сделано, отпустить стрелу. Я подумал и решил использовать в работе другую мишень — в форме спирали. В ней нет кругов, но всегда остается центр. Я попросил его представить себе такую мишень, встать перед ней и вместо того, чтобы искать вертикальный и горизонтальный углы, следовать по спирали, как бы закручивая ее. И тогда по мере того, как он будет следовать по ней, в его правой руке возникнет хорошее натяжение, и круги будут становиться все меньше и меньше, и в определенный момент рука остановится. Потому что, когда она подойдет к центру, представляющему собой точку, делать круги уже будет невозможно, и остановка автоматически приведет к отпусканию пальца. И этого оказалось достаточно, чтобы он стал первым во Франции и в мире.
Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 91; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!