Взрыв многопартийности в 1905–1907 гг.
Революция создала в России совершенно новую политическую атмосферу. Страна словно стремилась выговориться после многовекового молчания. Ослабление цензуры, появление сотен новых газет и журналов, созыв весной 1906 г. Государственной думы, публичное обсуждение самых острых политических вопросов – все это способствовало стремительной политизации российского общества и готовило благодатную почву для образования все новых и новых политических партий. Появившийся в разгар всероссийской стачки царский Манифест от 17 октября 1905 г. обещал даровать россиянам “незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов”. Последнее обещание можно было истолковать как завуалированное разрешение на создание не только разного рода профессиональных и профессионально-политических союзов, которые стихийно стали возникать после начала революции, но и политических партий как таковых, хотя никакого специального закона о них ни тогда, ни позже в России принято не было.
Что касается партий революционно-социалистической ориентации, то они теперь могли хотя бы временно перейти на полулегальное положение и даже открыто выступать в 1906–1907 гг. с трибуны I и II Государственной думы. Либералов же и консерваторов к созданию партийных объединений подтолкнула именно революция. Первые хотели объединиться, чтобы противопоставить себя самодержавному режиму, с одной стороны, и отмежеваться от революционеров – с другой, вторые для того, чтобы защитить самодержавие и православие не только от революционеров и либералов, но и от колебаний самой власти, проявлявшей, по их мнению, излишнюю уступчивость по отношению к “смутьянам”.
|
|
|
В последние месяцы 1905-го и в 1906 г. процессы партийного строительства проходили в России очень бурно. В октябре 1905 г. родились Конституционно-демократическая партия (кадеты) и Партия правового порядка, в ноябре – Союз русского народа и Торгово-промышленная партия, в декабре – Партия демократических реформ, в феврале 1906 г. прошел I съезд Союза 17 октября (октябристов) и т. д. Происходили определенные организационные подвижки и в уже существующих партиях. Так, весной 1906 г. объединились большевики, меньшевики, польские, литовские и латышские социал-демократы, а несколько позже к ним присоединился также Бунд. У эсеров, наоборот, от основного ядра партии откололся в 1906 г. левацкий Союз эсеров-максималистов, а с другой стороны, возникла более умеренная Народно-социалистическая партия реформистского толка (энесы). [c.78]
Если учесть, что вновь создаваемые партии не должны были проходить официальной регистрации и создавались, по существу, явочным порядкам, удовлетворяя личные амбиции своих лидеров и тягу тех или иных социальных слоев и национальных групп к самоидентификации и самовыражению, то легко понять, почему процесс партийного строительства принял в России в 1905–1907 гг. такие необычные формы. По данным энциклопедии “Политические партии России” (1996), в период первой российской революции в стране действовало не менее 100 партий и 25 союзов, организаций и течений консервативной, либеральной и социалистической ориентации, что намного превосходило соответствующие показатели по другим странам.
|
|
|
Чем объяснить эти поражающие воображение цифры? Во-первых, не будем забывать, что Россия была многонациональной империей. Поэтому значительная часть партий и союзов имела ярко выраженную национальную окраску: так, в Царстве Польском и на Украине было по 12 партий, в Литве – 11, Латвии – 9, Финляндии – 8, Эстонии – 5 и т.д. Существовало также около десятка еврейских партий и союзов, что отражало большую активность евреев в сопротивлении самодержавному режиму, ставившему их в особо унизительное положение по сравнению с другими национальными меньшинствами (“черта оседлости”, процентная норма при приеме в учебные заведения и т.д.). Во-вторых, многие партии и союзы носили эфемерный характер и исчезали столь же быстро, как и возникали, не оставляя даже следа в исторической памяти народа. В-третьих, существенную роль в возникновении российской супермногопартийности играли сложная социальная структура населения России и та гипертрофированная, по сравнению с другими странами, роль, которую играла в общественно-политической жизни России интеллигенция, доминировавшая во всех без исключения политических партиях. Наконец, нельзя не учитывать и специфику той обстановки, которая сложилась в России в 1905–1907 гг. и была связана с резким переходом от полного отсутствия политической свободы к некой полусвободе, когда у многих возникало вполне объяснимое желание как-то обозначить себя в политическом пространстве, найти свою нишу, завербовать сторонников, завести печатный орган и т.д. Причем если раньше путь от скромного политического кружка или группы до оформления партии растягивался на многие годы, то в обстановке революции он занимал часто месяцы, а то и недели.
|
|
|
При этом самыми крупными, массовыми политическими партиями в период первой российской революции были следующие пять; Союз русского народа, Союз 17 октября (октябристы), Конституционно-демократическая партия (кадеты), Партия социалистов-революционеров (эсеры) и Российская социал-демократическая рабочая партия, в которой были две фракции – большевики и меньшевики. Была ли в этом внешне хаотическом конгломерате партий, союзов и организаций какая-то система, внутренняя логика их взаимоотношений? Безусловно, ответ должен быть утвердительным. Прежде всего, все партии можно подразделить на общероссийские, региональные и национальные. Если говорить об их программных установках, то [c.79] можно выделить партии консервативные, либеральные и социалистические. С точки зрения тактики их можно разделить на правых и левых радикалов, с одной стороны, и умеренных – с другой. В Государственной думе депутаты, открыто заявившие о своей партийной принадлежности или партийных симпатиях, образовывали правый и левый фланги и находившийся между ними “центр”, в который входили кадеты, а временами и октябристы. Иными словами, здесь все зависит от угла зрения, под которым рассматривается история политических партий, от критериев подхода к их деятельности.
|
|
|
С известной долей условности можно говорить и о социальной ориентации отдельных партий. Так, социал-демократы открыто называли себя рабочей партией; эсеры, выступавшие от имени всего “трудового народа”, постепенно превращались преимущественно в крестьянскую партию. Само за себя говорит и название Совета объединенного дворянства. Связи же кадетов и октябристов с буржуазией носили уже более сложный, во многом опосредованный характер, так же как и связи Союза русского народа с помещиками. Так или иначе, социальные критерии при классификации политических партий нужно применять очень осторожно и ни в коем случае их не абсолютизировать, как это делали марксисты.
Вместе с тем следует подчеркнуть, что вплоть до 1917 г. ни одна политическая партия в России не прошла испытания властью и не имела опыта конструктивной государственной деятельности. Все партии, даже самые консервативные, занимались в основном критикой правительства, причем за исключением очень короткого периода, когда октябристы поддерживали Столыпина, в стране вообще не было правительственной партии или партий. С декабря 1905 г. действовала инструкция, запрещавшая государственным чиновникам вступать в какие бы то ни было партии, а в 1908 г. Сенат официально отказал кадетам в легализации их партийной деятельности.
По экспертным оценкам, в 1906–1907 гг. совокупная численность всех российских политических партий не превышала 0,5% населения страны (в 1917 г. она возросла примерно до 1,5%). Крестьянская Россия и российская “глубинка” были охвачены партиями очень слабо.
Все эти многочисленные оговорки не меняют, однако, того факта, что в начале XX в. и особенно в 1905–1907 гг. политическая жизнь России вступила в совершенно новую фазу, одной из главных примет которой была оживленная деятельность и бешеная конкуренция различных партий, союзов и организаций. [c.80]
На пути к новой революции
Межреволюционный период (1908–1916 гг.) не принес каких-либо принципиальных изменений в расстановку сил на партийно-политической арене, хотя за это время в России возникло не менее двух десятков небольших новых партий и союзов (в основном национальных), в том числе партия прогрессистов, занимавшая промежуточное положение между октябристами и кадетами и безуспешно [c.80] претендовавшая на роль чисто буржуазной организации, которая наиболее адекватно отражает интересы торгово-промышленной буржуазии.
Время, наступившее после поражения первой российской революции, было отмечено резким спадом партийно-политической активности, кризисными явлениями в деятельности всех без исключения партий и движений, сокращением численности их рядов, финансовыми затруднениями, широким распространением провокаторства в революционной среде, внутрипартийными расколами, идеологическими дискуссиями и т.д.
Что касается правящих “верхов”, то они проводили политику бонапартистского лавирования между различными социальными силами при усилении относительной самостоятельности властных бюрократических структур. III Государственная дума (1907–1912), избранная по новому, менее демократичному, чем прежний, закону о выборах, оказалась гораздо более законопослушной и сговорчивой, чем две ее предшественницы.
Столыпинские реформы – эта последняя реальная альтернатива русской революции – не дали того эффекта, на который рассчитывал их творец. Многое из задуманного им осталось нереализованным, многое было сделано лишь наполовину. Программа Столыпина включала в себя не только аграрные преобразования (насаждение отрубных и хуторских крестьянских хозяйств, массовые переселения крестьян в восточные районы страны, развитие кредитной системы), но и ряд административных реформ (введение бессословного волостного самоуправления, создание земских учреждений в западных губерниях, упразднение института земских начальников), введение обязательного бесплатного начального образования, реформу средней и высшей школы и т.д. Предполагалось также перейти к подоходному налогу, ввести страхование рабочих на случай болезни и по старости, сократить рабочий день. Однако Столыпин не имел ни времени, ни финансовых средств и квалифицированных кадров чиновников для осуществления этих планов.
Крестьянство по-прежнему хотело заполучить помещичьи земли и цепко держалось за общину как своеобразное средство коллективной социальной защиты перед лицом дворянства и государства, как инструмент товарищеской взаимопомощи и сельской демократии. Переселенческая политика не имела необходимого технико-финансового обеспечения. Рабочие тоже не дождались от Столыпина практически ничего. С другой стороны, дворянство подозревало премьера в посягательстве на его права и привилегии, либералы критиковали Столыпина за грубое администрирование, а левые партии – за суровую расправу с революционерами. Наконец, царь, быстро забывший горькие уроки 1905 г., тоже начал тяготиться слишком самостоятельным, как ему казалось, “русским Бисмарком”. Не стала надежной опорой Столыпина и партия октябристов, политическим идеалом которой была последовательная реализация курса, провозглашенного в Манифесте 17 октября 1905 г., но во многом перечеркнутого затем самим правительством.
В итоге Столыпин оказался на пороге бесславной отставки еще накануне своей гибели от пули террориста Богрова в сентябре 1911 г. [c.81] И хотя неправомерно говорить о полном провале и крахе столыпинской политики, предотвратить неумолимо приближавшуюся гибель царского строя Столыпину не удалось. 20 лет покоя внутреннего и внешнего, о которых мечтал премьер, история ему не дала, а после его гибели ни о каких серьезных реформах уже не было и речи.
Окончательно добила старую императорскую Россию Первая мировая война. Вовлеченная в нее в силу союзнических договорных отношений с Англией и Францией и собственных великодержавных амбиций, Россия не справилась с тем глубоким кризисом, который поразил ее экономику и общественно-политическую систему. По мере затягивания военных действий и отступления русской армии усиливалось противостояние власти, откладывавшей назревшие реформы до окончания войны, и общества, стремившегося хотя бы к некоторой либерализации системы государственного управления. На этом фоне обострялся конфликт между трудом и капиталом в городе и между крестьянами и помещиками в деревне. Армия становилась все более и более небоеспособной: солдаты устали от войны, старый офицерский корпус был перебит, а революционная агитация, которую вели левые партии, довершила процесс разложения вооруженных сил. В итоге окончательно дискредитировавшая себя романовская монархия (очень много сделал для этого Г.Распутин) пала под ударами рабочих и солдат в дни Февральской революции 1917 г., не сумев оказать революционерам практически никакого серьезного сопротивления.
Начавшуюся в феврале 1917 г. революцию вместе с последовавшей за ней гражданской войной можно рассматривать как один большой период, знаменовавший собой коренной переворот во всей системе экономических, социальных, политических и национальных отношений в Российском государстве. В рамках этой революции, которую вполне можно поставить в один ряд с Французской революцией XVIII в. и Китайской революцией XX в., нетрудно выделить две кульминационные точки – февраль и октябрь 1917 г., которые часто называют также Февральской и Октябрьской революциями, оказавшими огромное влияние на ситуацию во всем мире. Обе они носили демократический, антивоенный характер, в обеих, хотя и в различных комбинациях, участвовали одни и те же политические партии. Однако если в феврале – марте 1917 г. в России был осуществлен в основном верхушечный политический переворот, то в октябре 1917 г. революция носила уже интегральный социально-политический характер, положив начало поистине грандиозному эксперименту, проходившему под марксистско-ленинскими коммунистическими лозунгами. Февраль открыл двери Октябрю. Октябрь стал завершением и вместе с тем отрицанием Февраля, утвердив в России диктатуру большевиков. Но все это произошло позже, а весной 1917 г. Россия на короткое время стала едва ли не самой свободной страной мира. На смену царской власти пришло многовластие (Временное правительство, Советы рабочих, солдатских, крестьянских депутатов, различные общественные организации), Россию захлестнула волна революционной эйфории и революционного оборончества под лозунгом защиты завоеваний революции от германских агрессоров. Это был [c.82] звездный час для левых партий, вышедших из подполья и стремительно завоевывавших популярность в массах. Вместе с тем с политической сцены сошли откровенно монархические партии и организации – Союз русского народа, Союз 17 октября и др., а кадеты стали республиканцами. Одновременно быстрыми темпами пошел процесс создания новых, прежде всего национальных, партий, перечень которых пополнился в 1917 г. более чем 40 названиями. Страна жила ожиданием выборов в Учредительное собрание, намеченных сначала на сентябрь, а потом перенесенных на ноябрь 1917 г. Они должны были проходить по партийным спискам, и это было дополнительным стимулом для агитационно-пропагандистской и организационной работы всех партийных течений.
Между тем обстановка в России делалась все более нестабильной. Развал экономики, продолжение войны, ухудшение материального положения народных масс, отсутствие твердой власти – все это ставило хрупкую молодую российскую демократию в очень трудное положение. Народ требовал прекращения войны и решения социальных вопросов, усилилось национальное, в том числе и национально-сепаратистское, движение, армия с катастрофической быстротой разлагалась. В этой обстановке нужны были решительные меры, но коалиционное Временное правительство, в состав которого с мая 1917 г. входили меньшевики, эсеры и народные социалисты, а также Советы, где вплоть до осени преобладали те же меньшевики и эсеры, кормило народ щедрыми обещаниями, но мало делало, чтобы выйти из порочного круга “война – разруха – война”, откладывая решение всех наболевших вопросов до созыва Учредительного собрания.
Угроза национальной катастрофы и анархии активизировала крайне левые и крайне правые силы – большевиков и военную контрреволюцию. При этом большевики, искусно использовавшие и разжигавшие недовольство масс политикой Временного правительства, сумели опередить своих политических соперников и 25 октября {7 ноября) 1917 г. пришли вместе с левыми эсерами к власти. Россия вступила в новый период своей истории. [c.83]
Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 73; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!