Муссолини о поведении Гитлера на конференции глав государств «оси» в 1941 году
Решимость Гитлера спасти Муссолини и вырвать из рук его соотечественников явилась драматическим напоминанием того, насколько изменилась ситуация с начала 1920-х годов, когда произошла их первая встреча. В то время Гитлер был мало кому известным агитатором крайне правого толка, Муссолини же возглавлял фашистскую партию и был довольно заметной фигурой даже на мировой арене.[20]
В те дни молодой и амбициозный Гитлер смотрел на Муссолини как на предмет для подражания, и вполне понятно, почему. Фашистская революция в Италии явилась для будущего фюрера источником вдохновения и потенциальной моделью системы, которую он мечтал воплотить в жизнь в Германии.
Я готов честно признать, что в тот период я был исполнен искреннего восхищения перед великим человеком по ту сторону Альп, – писал Гитлер на страницах книги «Майн Кампф» в 1923 году, – ибо человек этот был полон горячей любви к своему народу, не заключал сделок с врагами Италии, но всеми способами стремился их уничтожить. Муссолини по праву может быть назван в числе великих мира сего благодаря своей решимости не делить Италию с марксистами, но разрушить интернационализм и спасти от него родное отечество.[21]
Тем не менее эта симпатия отнюдь не была взаимной. Безусловно, Муссолини нередко (и стараясь этого не афишировать) снабжал деньгами юное детище Гитлера, нацистскую партию, когда та рвалась к власти, и оказывал другие формы поддержки. Однако осторожный итальянский диктатор, хотя и утверждал, что восхищение Гитлера ему льстит, старался не вступать в слишком тесные отношения с бесноватым австрийцем.
|
|
|
В 1926 году, когда Гитлер обратился к итальянскому послу в Берлине с просьбой подарить ему фото с автографом его кумира Муссолини, эту просьбу решительно отвергли. «Поблагодарите вышеуказанного господина за его чувства, – говорилось в полученном из Рима сообщении в адрес итальянских дипломатов в германской столице, – однако передайте ему в той форме, какую сочтете приемлемой, что дуче не считает нужным выполнять такую просьбу». В результате Гитлер был вынужден довольствоваться бронзовым бюстом Муссолини, который стоял на видном месте в так называемом Коричневом доме, мюнхенской штаб-квартире нацисткой партии.
Отношения между Муссолини и Гитлером резко изменились, когда тот в начале тридцатых годов пришел к власти. В то время Германия была обезоружена и находилась в политической изоляции. Гитлер же, заняв в начале 1933 года кресло рейхсканцлера, поставил своей целью возродить военную мощь Германии и разделить на два лагеря, а следовательно, ослабить ведущие европейские державы. И хотя дуче испытывал к новоявленному фюреру смешанные чувства – реанимированная Германия вполне могла представлять угрозу для Италии, – он также полагал, что сможет использовать Гитлера в собственных целях, а именно – с выгодой для себя эксплуатировать страх Запада перед нарождающимся нацизмом: например, потребовать для Италии территориальных уступок на Балканах, в Средиземноморье или в Северной Африке.
|
|
|
Естественно, Муссолини опасался, что Гитлер попробует присоединить к Германии Австрию и тем самым ликвидировать своеобразный буфер между Италией и Третьим рейхом. Вместе с тем он полагал, что сможет держать в узде своего страстного поклонника и сумеет воспрепятствовать осуществлению аншлюса Австрии, который бы нарушил положения Версальского договора. Тогда, в 1933 году, Муссолини как-то раз сказал следующее:
– Гитлер не слишком блещет умом. Его голова напичкана философскими и политическими ярлыками, причем совершенно бессмысленными.
Муссолини, который течение почти десятилетия всячески избегал Гитлера, в конечном итоге был вынужден встретиться с немецким диктатором. Встреча состоялась в Венеции в июле 1934 года. На ней говорил, в основном, Гитлер, который распространялся на две свои любимые темы: захватническая война и чистота расы. При этом он договорился до того, что начал предлагать свои идеи по этнической чистке итальянцев, которым, по его убеждению, не хватало расовой чистоты!
|
|
|
«Я опасался, что у меня возникнут трудности с немецким языком, – признался дуче, владевший несколькими иностранными языками, в том числе и немецким. – Но их не возникло. Он лишил меня любой возможности вставить хотя бы слово».
Самонадеянный нацистский лидер не произвел на дуче особого впечатления – Муссолини тогда сравнил его с заезженной пластинкой.
«Он[22] агрессивная личность, у которой полностью отсутствует самоконтроль, – сделал вывод Муссолини, – от наших с ним разговоров не было ничего хорошего».
Это было весьма дальновидное замечание. Хотя и сам дуче не был чужд насилию, то, что произошло буквально через несколько дней после их встречи, потрясло его до глубины души. Тогда Гитлер убил несколько сот как своих откровенных врагов, так и верных товарищей по партии. Эта кровавая чистка позднее вошла в истории как «Ночь длинных ножей».
– Ты только взгляни, – не скрывая своего омерзения, сказал Муссолини жене, протягивая ей газету с заметкой, в которой рассказывалось об этом жутком событии. – Этот человек напоминает мне гунна Аттилу. Он убил своих ближайших друзей, тех, кто привел его к власти.
|
|
|
Муссолини пришел еще в больший ужас, когда в июле нацисты попытались прийти к власти в Вене. (Как мы видим, Гитлер не терял времени даром!) Впрочем, фюрер быстро пошел на попятную, как только Муссолини сделал несколько угрожающих жестов, например, разместил на пограничном перевале Бреннер четыре итальянские дивизии. Тогда отношения между обоими диктаторами достигли своей самой низкой точки. Вскоре после австрийского фиаско Муссолини назвал Гитлера «мерзким сексуальным дегенератом» и «опасным дураком». Нацизм же в его глазах был не чем иным, как «диким варварством». «Убийства, грабежи, шантаж – вот и все, что способна породить эта идеология».
* * *
На протяжении последующих нескольких лет Англия и Франция всячески поощряли враждебное отношение дуче к Германии и даже стремились укрепить свои отношения с ним в качестве противовеса исходящей от нацистской Германии угрозе. Впрочем, Гитлер тоже не терял понапрасну времени и всячески обихаживал итальянского диктатора, мечтавшего возродить на Апеннинах мощь и славу Древнего Рима. Фюрер постепенно затягивал Муссолини в орбиту своей политики, тонко играя на его тщеславии и жадности. Будучи по природе оппортунистом, дуче старался не портить отношений ни с кем и даже не был чужд тому, чтобы натравливать противников друг на друга, с тем чтобы заручиться для себя и своей страны максимальными преимуществами.
Агрессивные заявления Гитлера не могли не вселять в него обеспокоенность. В марте 1935 года Гитлер посмеялся над Версальским договором, открыто заявив, что намерен поставить под ружье полмиллиона солдат. Через месяц Италия вместе с Англией и Францией осудила действия фюрера, а также безоговорочно поддержала независимость Австрии. Этот недолговечный союз получил название «Фронт Стреза» и был направлен исключительно против Германии. Однако, вступив в союз с демократическими западными странами, дуче тем самым в известной мере подорвал собственную безопасность на северной границе Италии. Для Муссолини же было крайне важно держать Гитлера в узде хотя бы потому, что он сам давно вынашивал планы отхватить себе кусок в Северной Африке.
В октябре 1935 года дуче предпринял жестокую и ничем не спровоцированную агрессию в Эфиопии, известную тогда под названием «Абиссиния».
– Я должен был провести абиссинскую кампанию, – сказал дуче в приватной беседе. – Италии нужны новые колонии, итальянскому народу нужны новые земли. Италия стала для нас чересчур мала.
Главный довод дуче был таков: если Англия и Франция уже прибрали к рукам огромные территории по всему миру, то почему Италия не может сделать то же самое? С согласия дуче генерал Пьетро Бадольо, отвечавший за эту операцию, использовал против жителей Эфиопии отравляющие вещества, с тем чтобы ускорить ход военной кампании.
Наглая агрессия Италии в Абиссинии расколола Европу на два лагеря. Гитлер пришел в восторг, а вот западные державы оказались в довольно двусмысленном положении. С одной стороны, они не хотели бы попустительствовать захватническим планам Муссолини в Африке, более того, были склонны его за это наказать, с другой – опасались резко отстраниться от итальянского диктатора, в котором вполне обоснованно видели своеобразный противовес Гитлеру. В конце концов Англия и Франция решили предпринять против Италии санкции (через Лигу Наций), однако санкции далеко не самые жесткие. Увы, это компромиссное решение не только не спасло Эфиопии, но и подтолкнуло дуче к сближению с Гитлером.
* * *
Сближение это ускорилось в 1936 году. В начале этого года Гитлер утер западным державам нос тем, что ввел войска в Рейнскую область, которая до этого считалась демилитаризованной зоной. И хотя Англия и Франция наверняка могли бы легко ему воспрепятствовать (что отлично понимал и сам Гитлер), они не стали прибегать к силе.
В мае итальянская армия заняла столицу Эфиопии Аддис-Абебу, завершив таким образом покорение страны. Лига Наций признала поражение Эфиопии и отменила ранее наложенные санкции. Успешное завершение войны против Эфиопии резко прибавило Муссолини популярности среди итальянцев, которым было сказано, что теперь они гордые граждане Итальянской империи. За этой африканской победой к Муссолини пришла и другая, на личном фронте, в лице Клары Петаччи. Кстати, эта вторая победа оказалась куда более долговечной.
Кларе на тот момент было двадцать четыре года, иными словами, она была вдвое младше дуче. Их роман начался вскоре после эфиопской войны, хотя они были знакомы вот уже несколько лет. Что касается восхищения Клары перед дуче, то оно началось еще раньше. В детстве Кларетта держала под подушкой его фото. Хотя в эру фашизма у Муссолини не было недостатка в любовницах, отношения с Кларой отличались завидным постоянством. Эта зеленоглазая брюнетка захватила воображение итальянцев. Не удивительно, что про нее ходили самые разные слухи.
Еще одно важное событие состоялось в июне 1936 года, а именно назначение графа Галеаццо Чиано на пост министра иностранных дел. Тридцатитрехлетний Чиано, который до этого несколько лет работал в Министерстве по делам печати, был женат на любимой дочери Муссолини, Эдде. Чиано не был откровенно глуп. По крайней мере в хитрости ему отказать нельзя, просто он был еще молод и полон легкомыслия – типичный любитель красивой жизни. Он в буквальном смысле боготворил дуче и разделял его мечты о великой Италии.
По натуре это был бонвиван – ветреный, капризный, наделенный богатым воображением, ироничный и вместе с тем не лишенный сентиментальности, – вспоминал Дино Альфиери, дипломат фашистской Италии. – У него на все имелся готовый ответ, ему было не занимать остроумия. В Чиано были смешаны и частенько сталкивались между собой самые противоречивые качества.
Как и Муссолини, Чиано был убежден, что западные державы слабы и находится в стадии упадка. И хотя он из практических соображений не имел ничего против союза с немцами в отличие от дуче, немцы никогда не имели на него такого гипнотического воздействия, как на самого Муссолини.
В октябре 1936 года Чиано и Гитлер встретились для переговоров. Гитлер не скупился на похвалы в адрес дуче, называя его «ведущим политическим деятелем мира, с которым он сам мог сравнить себя лишь в самой отдаленной степени». Не уставал Гитлер и похваляться теми великими свершениями, которых он наверняка достигнет при условии, что Германия и Италия объединят силы. Фюрер мысленно уже перекраивал карту мира. Итальянскому министру иностранных дел он пояснил, что Германия претендует на Восточную Европу, в то время как дуче может расширить границы своей империи на все Средиземноморье и Северную Африку. Чиано не пришлось убеждать слишком долго. Он вернулся в Италию с мыслями о том, как они на пару с Муссолини без особого труда добьются от фюрера преимуществ для их страны.
Спустя несколько дней, а именно – 1 ноября 1936 года, выступая в Милане на Пьяцца дель Дуомо, дуче упомянул сближение Италии и Германии, употребив при этом метафору «ось».
– Вертикальная линия между Германией и Италией – это не граница, а, скорее, ось, вокруг которой могут сплотиться для сотрудничества европейские страны, воодушевленные стремлением к миру и такому сотрудничеству.
В 1936 году Муссолини также начал довольно безответственно похваляться «восемью миллионами штыков», которыми якобы располагала Италия, – фраза, которую он впоследствии повторял не раз. Это заявление вводило в заблуждение относительно реальной численности итальянской армии, которую страна могла поставить под ружье в случае войны. На самом деле дуче в лучшем случае мог собрать полтора миллиона солдат, да и в целом Италия была не готова к крупному международному военному конфликту. Итальянские танки по всем стандартам были чересчур легки, авиация и артиллерия безнадежно устарели, а значительная часть солдат была вооружена допотопными винтовками образца девяностых годов предыдущего века, которые годились разве что для ковбоев с американского Дикого Запада, а не для современных сражений.
* * *
В сентябре 1937 года Муссолини посетил Гитлера по личному приглашению последнего. Дуче даже облачился в новую серо-голубую форму, сшитую специально по этому случаю. Нацисты не пожалели денег, дабы произвести впечатление на итальянского диктатора, причем главный упор делался на демонстрацию военной мощи Германии.
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 138; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!