ТЕМЫ ИСТОРИЧЕСКИХ ЭССЕ ПО КЛЮЧЕВСКОМУ В.О. (СПИСОК II )
1. Предмет истории — то в прошедшем, что не проходит, как наследство, урок, неконченый процесс, как вечный закон. Изучая дедов, узнаем внуков, т.е., изучая предков, узнаем самих себя. Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем мы пришли в мир, как и для чего в нем живем, как и к чему должны стремиться, механическими куклами, которые не родятся, а делаются, не умирают по законам природы, жизни, а ломаются по чьему-то детскому капризу.
2. В преданиях и усадьбах старых русских бар встретим следы приспособлений комфорта и развлечения, но не хозяйства и культуры; из них можно составить музей праздного баловства, но не землевладения и сельского управления.
3. Схема истории холопства в России. Военное или экономическое насилие превратилось в юридический институт, который посредством продолжительной практики превратился в привычку, а она по отмене института осталась в нравах, как нравственная болезнь.
4. Раскол. Два момента надо различать в его происхождении: нравственно-психологический — переворот в каждом отдельном раскольнике, откалывавшемся от церкви, и церковно-канонический — образование церковного сектантского общества из отколовшихся. С условиями государственной и народной гражданской жизни связан наиболее первый.
5. Екатерина своей популярностью обязана ужасам времени Анны.
Наше будущее тяжелее нашего прошлого и пустее настоящего.
|
|
|
6. Гордый или самолюбивый человек и историк — не совместимые в одном лице понятия: это музыкант без слуха, мыслитель без головы, Бартенев без «Р[усского] архива».
7. При крепостном праве мы были холопами чужой воли; получив волю размышлять, мы стали холопами чужой мысли.
8. Русские цари — мертвецы в живой обстановке.
9. Русский мыслящий человек мыслит, как русский царь правит; последний при каждом столкновении с неприятным законом говорит: «Я выше закона» и отвергает старый закон, не улаживая столкновения. Русский мыслящий человек при встрече с вопросом, не поддающимся его привычным воззрениям, но возбуждаемый логикой, здравым смыслом, говорит: «Я выше логики» и отвергает самый вопрос, не разрешая его. Произволу власти соответствует произвол мысли.
10. С[амодержавие] нужно нам пока как стихийная сила, которая своей стихийностью может сдержать другие стихийные силы, еще худшие.
11. Разница между консерваторами и либералами: у первых слова хуже мыслей, у вторых мысли хуже слов, т.е. первые не хотят хорошенько сказать, что думают, а вторые не умеют понять, что говорят.
12. Наша история идет по нашему календарю: в каждый век отстаем от мира на сутки.
|
|
|
13. Историк — наблюдатель, не следователь.
14. Мы часто сердимся на предков за то, что они на нас не похожи, вместо того, чтобы радоваться, что мы на них не похожи (ушли от них вперед).
15. История не учительница, а надзирательница, magistra vitae: [3] она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.
16. Указывают на любовь западников к иноземным словам. Наши западники все еще заучивают западные учебники слово в слово и не умеют передавать их своими словами. Для них западная культура все еще работа памяти, а не сознание.
17. Благородство души они носили в себе не как нравственный долг всякого человека, а как дворянское право, пожалованное им грамотой имп[ератрицы] Екатерины II, и возмущались как анарх[ическим] захватом, когда замечали в мужике или разночинце поползновение разделить с ними эту сословную привилегию.
18. Петр I делал историю, но не понимал ее.
19. Великорус — историк от природы: он лучше понимает свое прошедшее, чем будущее; он не всегда догадается, что нужно предусмотреть, но всегда поймет, что он не догадался. Он умнее, когда обсуждает, что сделал, чем когда соображает, что нужно сделать. В нем больше оглядки, чем предусмотрительности, больше смирения, чем нахальства.
|
|
|
20. Пролог XX века — пороховой завод. Эпилог — барак Красного Креста.
21. Известия в истор[ических] учебниках, что газетные сообщения. Это курьезы, болезненные судороги или пьяные гримасы историч[еской] жизни.
22. Николай требовал добродетельных знаков, не зная, как добиться самих добродетелей.
23. Древнерусское миросозерцание: не трогай сущ[ествующего] порядка, ни физического, ни полит[ического], не изучай его, а поучайся им, как делом Божиим.
24. Как приручалась р[усская] мысль к знанию научному, добиралась до него какими шагами:
1) Первое внимание возбуждалось житейскими плодами знания: технические удобства, ремесла, мастерства. Утилитарность, понимание пользы знания — первый шаг. Взгляд деловых людей XVII в. Как прежде ведущие писание — советники г[осу]д[а]ря, так при Петре пораб[отавшие] мастера — министры — Головин, Меншиков.
2) И_з_у_м_л_е_н_и_е пред размерами, количествами цивилизации. Первые путешественники; их сходство с паломниками. Патология.
3) Гастрономия цивилизации, вкус личного комфорта. Ученики, посланные за границу отведать культуры.
4) Знание, как средство гражданского воспитания для служения г[осу]д[ар]ству и обществу.
25. Франция революционная: братство народов без участия монархов. Старая Европа: братство монархов без участия народов.
|
|
|
26. Армию из машины, автомат[ически] движущейся и стреляющей по мановению полководца, Суворов [превратил] в нравственную силу, органически и духовно сплоченную с своим вождем.
27. Ек[атерина] — только ей удалось на минуту сблизить власть с мыслью. После, как и прежде, эта встреча не удавалась или встречавшиеся не узнавали друг друга.
28. Борьба русского самодержавия с русской интеллигенцией — борьба блудливого старика со своими выб[..]дками, который умел их народить, но не умел воспитать.
29. Ученики — больше рассуждают, чем понимают, и больше толкуют, чем могут растолковать. В выносимых ими впечатлениях (из уроков истории) больше самоуверенности, чем самосознания. Из этого и складывается мираж историч[еского] понимания.
30. Логич[еские] ошибки истор[ического] материализма: противополагать личность, как принцип произвола случайности, совокупности историч[еских] условий, как принципу закономерности, необходимости, тогда как сама личность есть только одно из исторических условий; след[овательно], одно из слагаемых противополагают сумме.
31. Отношение свободной личности к исторической закономерности. Личность свободна, насколько она, понимая историческую закономерность, содействует ее проявлению или, не понимая ее, затрудняет ее действие.
32. В России развилась особая привычка к новым эрам в своей жизни, наклонность начинать новую жизнь с восходом солнца, забывая, что вчерашний день потонул под неизбежной тенью. Это предрассудок — все от недостатка исторического мышления, от пренебрежения к исторической закономерности.
33. Реформа Петра у Сол[овьева] учила считать накопл[енные] народом силы при всяком движении вперед.
34. Много актеров, но на про[тяже]нии веков нет ни одного деятеля, кроме Петра В[еликого]. […]
35. Забастовки и вооруж[енное] восстание — следствия свободы, которая уничтожила свою причину.
36. Державная дочь П[етра] В[еликого] 160 лет назад восстала против смертной казни, показав тем пример европ[ейским] законодателям. Моск[овский] у[ниверсите]т, протестуя против смертной казни, исполнит завет своей основательницы.
37. У русского царя есть корректор посильнее его — министр или секретарь. Царь повелит — министр отменит, как при Ек[атерине] II с наказом. Он лучше понимает волю царя, чем сам царь.
38. […] Петр б[ыл] жертвой собственного деспотизма. Он хотел насилием водворить в стране свободу и науку. Но эти родные дочери человеческого разума жестоко отомстили ему. […]
39. Петр не создал ни одного учреждения, которое, обороняя интересы народа и на него опираясь, могло бы встать на защиту своего созидателя и его дела после него.
40. Деятельность Петра сплелась из противоречий самодержавного произвола и госуд[арственной] идеи общего блага; только он никак не мог согласить эти два начала, которые никогда не помирятся друг с другом.
41. Меншиков, не брезговавший ремеслом фальшивого монетчика для определения искусства Петра выбирать людей.
42. Апраксин, самый сухопутный адмирал, полный невежа в навигации, но добродушный хлебосол. […] Он — враг реформы.
43. Порицать Петра не значит оправдывать его преемников.
44. […] Наигранная грация Ек[атерины] II, какую приобретает скромная, но энергичная женщина многолетней работой над собой, над своей богато одаренной, но не режущей праздных глаз красивой природой. Она была заезжей цыганкой в Росс[ийской] империи.
45. Сердце Ек[атерины] никогда не ложилось поперек дороги ее честолюбию.
46. С А[лександра] I они почувствовали себя Хлестаковыми на престоле, не имеющими, чем уплатить по трактирному счету. Их предшественницы — воровки власти, боявшиеся повестки из суда.
47. Павел — Александр I — Николай I
В этих трех царствованиях не ищите ошибок: их не было. Ошибается тот, кто хочет действовать правильно, но не умеет. Деятели этих царствований не хотели так действовать, потому что не знали и не хотели знать, в чем состоит правильная деятельность. Они знали свои побуждения, но не угадывали целей и были свободны от способности предвидеть результаты. Это были деятели, самоуверенной ощупью искавшие выхода из потемков, в какие они погрузили себя самих и свой народ, чтобы закрыться от света, который дал бы возможность народу разглядеть, кто они такие.
Инициаторами покушений были старые столбовые и промозглые крепостники-дворяне, а исполнителями — мелкое обносившееся радикальное барье, которое двигалось, как марионетки, не сознающие, кто ими двигает. Так заложена была мина, которая при помощи длинного подпольного провода лишилась возможности знать собственный ударный пункт.
Сумасбродство Павла признают болезнью и тем как бы оправдывают его действия. Но тогда и глупость, и жестокость тоже болезнь, не подлежащая ни юридической, ни нравственной ответственности. Тогда рядом с домами сумасшедших надобно строить такие же лечебницы для воров и всяких порочных людей.
XIX в[ек]
48. Огонь передаваем, но неделим — русские самодержавные министры. Закон — основа бесправия.
1) Внешний размах государственной силы. Сокрушение Наполеона. Свящ[енный] союз. Завоевания на Дунае, на Балт[ийском] море, на запа[дном] берегу Касп[ийского] моря, на восточном Черного, созд[ание] нов[ых] г[осуда]рств на Балк[анском] пол[уострове], в Среднюю Азию, течением Амура. Проверяем географию, ревизуем, все ли на месте, что там написано.
2) Подъем законодательства и учредительства. Центр[ализация] управления. Свод законов. Освобождение крепостн[ых]. Новый суд. Земские учреждения. Институт земских начальников. Учреждение госуд[арственной] охраны.
3) Расцвет русской литературы и русского искусства, русского творческого гения. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. Тургенев. Гончаров. Гр[аф] А. Толстой. Гр[аф] Толстой — яркая звезда на мировом культурном небосклоне. Искусства. Не говорю о научных успехах (сам прилип, как слизняк, к этой скале гранитной). Система учебн[ых] заведений 1804 и др[угих] г[одов].
4) И за этими тремя как будто светлыми сторонами жизни открывалась четвертая — совсем теневая, даже мрачная: небывалый организованный гнет правительственной опеки и полицейского сыска (3-го отделения Соб[ственной] канцелярии). Всякое движение свободного духа заподозривается как подкоп под основы существующего порядка. § 5 с листика?.
Что значат все эти явления? Какой смысл в этом хаосе? Это задача истор[ического] изучения. Мы не можем идти ощупью в потемках. Мы д[олжны] знать силу, которая направляет нашу частную и народную жизнь. С 1801 г. два параллельные интереса: постройка европейского госуд[арственного] фасада и самоохрана династии.
49. Петр — деспот, своей деятельностью разрушил деспотизм, подготовляя свободу своим народное бесправие.
50. Все эти Екатерины, овладев властью, прежде всего поспешили злоупотребить ею и развили произвол до нем[ецких] размеров.
51. Дрянной мальчишка, преждевременно развращенный (П[етр] II).
52. Шляхетство рядовое 1730 г. — это политические зайцы, безбилетно прокравшиеся в политику под именем общества или общенародия.
55. Екат[ерины] I. — Сол[овьев, т.] 18, [стр.] 319. Эпоха воровских прав[итель]ств, которые сами стыдятся своей власти, но держатся за нее без всякого стыда.
56. Понимаю затруднения Извольского: ни армии, ни флота, ни финансов — только орден Андрея Первозванного. Полит[ическая] свобода — родная дочь науки. […]
57. Римские императоры обезумели от самодержавия; отчего имп[ератору] Павлу от него не одуреть?
58. Высшая иерархия из Византии, монашеская, насела черной бедой на русскую верующую совесть и доселе пугает ее своей чернотой.
59. Мысль Ордина о слав[янском] союзе блеснула ночью и погасла, как грозовая искра.
60. Новый военный порядок Петр создавал не столько офиц[иальными] указами, сколько письмами, частичными распоряжениями по отдельным случаям без соображения с законом. Это не законодательство, а личные распоряжения деспота, вышедшего из рамок закона.
61. Новые законы только затрудняли разрушение старого порядка, укрепив его законными подпорками.
62. Др[евне]р[усский] царь сам потерялся в своих тарелках.
63. Петр I. Его возбужденное настроение при его взрывчатости всех настраивало.
64. П[етр] сунулся в эту войну, как неофит, думавший, что он все понимает.
65. Победители — еще шаг — попросили бы пощады у побежденных.
66. Это была не трусость — П[етр] не был трус, — а обдуманная глупость, внимание к чужому глупому уму.
67. Детальность работы — необъятная переписка царя[-героя] с мелкими исполнителями.
68. Итак, война б[ыла] истинной виновницей реформы.
69. П[етр] засиделся в своей школе.
70. Поход Карла в 1700 [г.] — совершенно варяжский шальной набег IX в. Потом мелкая война, взаимное кровососание.
71. Шведский мальчик — викинг, ставший к 1709 г. совершенно шальным варягом вроде нашего Святослава.
72. Петербургом Петр [зажал] Россию в финском болоте, и она страшными усилиями выбивалась из него и потом утрамбовывала его своими костями, чтобы сделать из него Невский проспект и Петроп[авловскую] крепость — гигантское дело деспотизма, равное египетским пирамидам.
73. Петр учился быть адмиралом и кораблестроителем, а пришлось быть прежде всего сухопутным генералом, организатором армии, а не флота. Он готовил флот, прежде чем приобрел море, и рисковал посадить свой флот на сухопутное гниение, как сгнила на берегу его переяславская флотилия.
74… Из большого и пренебрегаемого полуаз[иатского] государства Петр сделал европейскую державу, ставшую еще больше прежнего, но больше прежнего и ненавидимую. Он лучше обеспечил внешнюю безопасность этого государства, но усилил международный страх к нему, международную злобу против страны.
75. Реформа Петра вытягивала из народа силы и средства для борьбы господствующих классов с народом. К § 6.
76. Перерождение умов посредством штанов и кафтанов. Мистика. Сол[овьев, т.] 15, [стр.] 137.
77. В коалиции терпел поражение, а побеждал один на один (Доброе, Лесное, Полтава).
78. После Петра государство стало сильнее, но народ беднее.
79. Ход реформ от войны: до 1708 г. письмами и чрез лиц, потом указами и чрез учреждения.
80. Регулярная армия, оторванная от народа, стала послушным орудием против него, а внешняя политика, опираясь на нее, создавала престиж власти, который еще более подменял идею государства народного династией и полицией.
81. Не было ломки старых учреждений для постройки новых, а был постепенный развал московских одновременно с возникновением петербургских.
82. Через Полтаву он выходил на большую европ[ейскую] дорогу. Он по-прежнему оставался туп к пониманию нужд народа. Но он стал более чуток к условиям своего международного положения: он понял, что начинается игра не по карману. Предстояла роль нищего богача.
83. Как человек, не привыкший к гражд[анскому] строительству, он колебался, ошибался, идя в потемках. Все [проще] с кого взыскать, кому поручить, кого побить.
84. Не переиздавалось существующее, а создавалось вновь, чего не было: не преобразования, а новообразования. План, как он выяснился путем дробных мер к концу. Не военные дела, а военные успехи и созданное ими положение России — источник реформы.
Ход: сперва беглый указ или спешное письмо намечало пробел, недостаток, вскрытый войной; потом чрез Сенат разрабатывались учреждения, закон, регламент или инструкция.
85. Обременение народа различными мейстерами, рихтерами, комиссарами, ратами, мистрами, преимущественно из иноземцев: целое нашествие баскаков, темников, численников.
86. Щебень для мостовых. Все понятия об обществе, государстве, народе, семье сгнили в этом разгуле распущенности, безделья и произвола.
87. Бесправие, покоившееся до поры до времени на привычке, народной инерции, Петр преобразил в организованную силу, в государственное учреждение, против которого надо б[ыло] бунтовать.[…]
89. Проволока, по которой шли все распорядительные токи, был деспотизм.
90. Петр I. Он действовал как древнерусский царь-самодур; но в нем впервые блеснула идея народного блага, после него погасшая надолго, очень надолго.
91. Чтобы защитить отечество от врагов, П[етр] опустошил его больше всякого врага.
Понимал только результаты и никогда не мог понять жертв.
92. П[етр] увлекся Европой с фин[ансово] — технической, а не с политической и нравственной стороны, мог приучить свои руки к приемам по раб[оте] мастера, но не думал приучать своей мысли к принципам полит[ического] мыслителя вроде Пуффендорфа или Гуго Гроция. […]
А[лександ]р I.
93. Свободомыслящий абсолютист и благожелательный неврастеник.
94. Легче притворяться великим, чем быть им.
95. С 25 фев[раля] 1730 г. каждое царствование было сделкой с дворянством, и если сделка казалась нарушенной, нарушившая сторона подвергалась преследованию противной […] и ссылкой или заговором и покушениями.
96. Цари со временем переведутся: это мамонты, которые могли жить лишь в допотопное время.
97. Наши цари были полезны, как грозные боги, небесполезны и как огородные чучелы. Вырождение авторитета с сыновей Павла. Прежние цари и царицы — дрянь, но скрывались во дворце, предоставляя эпическо-набожной фантазии творить из них кумиров. Павловичи стали популярничать. Но это безопасно только для людей вроде Петра I или Ек[атерины] II. Увидев Павловичей вблизи, народ перестал их считать богами, но не перестал бояться их за жандармов. Образы, пугавшие воображение, стали теперь пугать нервы. С Ал[ександра] III, с его детей вырождение нравственное сопровождается и физическим. Варяги создали нам первую династию, варяжка испортила последнюю. Она, эта династия, не доживет до своей поли[тической] смерти, вымрет раньше, чем перестанет быть нужна, и будет прогнана. В этом ее счастье и несчастье России и ее народа, притом повторное: ей еще раз грозит бесцарствие, смутное время. […]
98. Моск[овское] г[осударство] Иоаннов — вотчинное государство с трудно дававшейся идеей национально-церковного союза, управляемого при посредстве молчаливого местнического соглашения г[осу]д[аря] с бывшими вотчинниками. Государство первых Романовых — национальный русский союз со свежими воспоминаниями и привычками вотчинного порядка, управляемый посредством класса военных слуг, содержимых на счет управляемого народа. Центр тяжести в первый период — в Боярской думе, во второй в Разряде. Постельное крыльцо взяло верх над Передней.
99. Россия XVII в. со своей широко раскрытой научной любознательностью и со скудной умственной емкостью. Какая преобраз[овательная] суетня, какая толпа новых идей и какая ветошь нравов и порядков, какое ничтожество результатов! Таракан на спине.
100. Дворянство — «верноподданные бунтари». Оно привыкло окружать престол с вечно протянутой рукой попрошайки и трясти его за неподатливость.
101. Самодержавие — не власть, а задача, т.е. не право, а ответственность. Задача в том, чтобы единоличная власть делала для народного блага то, чего не в силах сделать сам народ чрез свои органы. Ответственность в том, что одно лицо несет ответственность за все неудачи в достижении народного блага. Самодержавие есть счастливая узурпация, единственное политическое оправдание которой непрерывный успех или постоянное уменье поправлять свои ошибки или несчастия. Неудачное самодержавие перестает быть законным. В этом смысле единственным самодержцем в нашей истории был Петр В[еликий]. Правление, сопровождающееся Нарвами без Полтав, есть nonsense [8] .
102. При Ек[атерине] II когти прав[итель]ства остались те же волчьи когти, но они стали гладить по народной коже тыльной стороной, и добродушный народ подумал, что его гладит чадолюбивая мать.
103. В Европе царей Р[оссия] могла иметь силу, даже решающую; в Европе народов она — толстое бревно, прибиваемое к берегу потоком народной культуры. Когда в международной борьбе к массе и мускульной силе присоединилась общественная энергия и техническое творчество ломившейся вперед России, где этих новых двигателей не было заготовлено, пришлось остановиться и только отбиваться, чтобы не отступать.
104. В истории русской жизни есть столько и таких незатронутых вопросов, что затронуть их составит славу тех, кто их только затронет, хотя и не решит.
105. Реформаторы 60-х годов очень любили свои идеалы, но не знали психологии своего времени, и потому их дух не сошелся с душой времени.
1. «Древние культы восточных славян не соответствовали идее единства страны. Для укрепления Киевского государства нужна была единая религия, которая обожествляла бы…новый общественный строй» (А.М. Сахаров).
2. «В условиях средневековой нестабильности Мономах достиг максимум возможного. Ему удалось значительно стабилизировать внутреннее положение Руси, восстановить авторитет великокняжеской власти, поставить страну в ряд наиболее могущественных государств Европы» (П.П. Толочко).
3. «Своим знаменитым походом навстречу Мамаю Дмитрий (Донской) перешел от оборонительной к наступательной стратегии борьбы с Ордой. Можно спорить о том, была ли это новая стратегия его собственной инициативой – или он был принужден к этому сложившимися обстоятельствами. Но, как говорится, «факт остается фактом». Это был возврат к великому прошлому» (Н.С. Борисов).
4. «Царь Иван всю жизнь воевал со своей знатью. Он пролил потоки крови, чтобы подорвать ее влияние. Эта цель стала едва ли не главной целью его жизни. Грозный расколол дворянское сословие, чтобы добиться неограниченной власти. Но воздвигнутое им здание оказалось непрочным» (Р.Г. Скрынников).
5. «Петр добился блестящих внешнеполитических успехов. После того как русский народ разгромил шведскую армию, Россия небывало и надолго укрепила свое международное положение. Ни до, ни после Петра за всю историю России не было такого продолжительного времени прочно огражденной внешней безопасности Русского государства» (Н.Н. Молчанов).
6. «Под ее (Елизаветы) скипетром выросло поколение новых людей, уже не битых петровской дубиною…Идеи Просвещения, не ограниченные никакими препятствиями, стали быстро проникать в Россию. Это сказывалось на сознании дворянства, на общем распространении начал гуманизма и терпимости. Елизаветинское царствование подготовило новую, екатерининскую эпоху» (Е.В. Анисимов).
7. «Александр I… хотя и любил поговорить о необходимости законности, свобод, даже представительного правления, на практике проводил ту же линию укрепления феодально-абсолютистских порядков, что и его предшественники» (В. А. Федоров).
8. «По своей социально-экономической сущности реформа 1861 г. представляла собой промежуточный вариант аграрных преобразований, поскольку предполагала развитие и помещичьего, и крестьянского землевладения. Короче говоря, реформа 1861 г. в целом была историческим компромиссом, отразившим собой особенности деревни предреформенной эпохи» (И.Д. Ковальченко).
9. «Поражение консерваторов объяснялось слабостью их теоретических и программных установок.
… В царствование Александра III власть и общество в России разошлись и, как показала история, навсегда» (В.Л. Степанов).
10. «Первые сражения Великой Отечественной войны показали, что страна и ее Вооруженные силы, начиная от Верховного Главнокомандующего и кончая рядовыми бойцами, оказались не готовы к ведению современной войны» (В.М. Давид).
11. «Потсдамская конференция…подвела итоги советско-англо-американскому сотрудничеству за весь период войны. Правящие круги Лондона и Вашингтона, хотя и избрали «жесткий курс» в отношении СССР, вынуждены были принять на конференции совместно с Советским Союзом многие демократические решения, так как эти решения отражали антифашистский характер войны» (В.Л. Исраэлян)
12. «Хрущев, как и Сталин, был убежден, что именно государство, централизм, спущенный сверху план, приказ, указание – это и есть … главный стимул развития страны. И хотя формально решения принимались коллегиально, фактически важнейшие решения принимались им единолично» (Ф.М. Бурлацкий).
13. «Начавшаяся в апреле 1985 г. перестройка в СССР была обусловлена объективным ходом социально-экономического и политического развития страны… Апогей социально-экономического и политического кризиса и смена руководства КПСС совпали по времени, что и делало возможным переход к политике реформ» (М.Ф. Полынов).
14. «Отвергать историческую важность Петербурга - не значит ли не уметь ценить Петра для русской истории? Что-нибудь одно: или реформа Петра Великого была только великою историческою ошибкою, или Петербург имеет необъятно великое значение для России» (В.Г. Белинский).
15. «Что касается героической эпопеи обороны Ленинграда в целом – она стала единственным в своем роде феноменальным фактом не только в истории Второй мировой и Великой Отечественной войны. Ничего даже приближенно подобного неприступной трехлетней обороне огромного осажденного города, к тому же сумевшего разгромить осаждавшие его войска наступлением изнутри блокадного кольца, не знает вся мировая история войн» (Д.Н. Аль).
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 222; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!