Исторические этапы развития культа

История

Сомнения в историчности Иисуса Христа появились в эпоху Просвещения вследствие критического изучения Евангелия. Зарождение теории связывают с именами двух французских философов: Дюпюи (1742—1809) и Вольнеем (1757—1820). Дюпюи объяснял мифологические и религиозные представления как астрономические аллегории и отрицал историчность Иисуса, считая его мифологическим образом Солнца Согласно Вольнею, образ Иисуса своими корнями уходит в предшествовавшие восточные культы умирающих и воскресающих богов.

В XIX веке в развитии отрицательной библейской критики (и мифологической теории, хотя сам историчность Иисуса не отрицал) сыграл большую роль немецкий философ и теолог, радикальный представитель Тюбингенской школы Давид Штраус (1808 −1874). В книге «Жизнь Иисуса» (1860) рассматривает Евангелия как результат мифотворчестваС точки зрения Штрауса, Иисус — историческая личность имеет мало общего с мифологическим Христом веры

Теолог и сторонник мифологической теории Бруно Бауэр (1809—1882) воспринял аргументы Штрауса и дал более радикальную критику Евангелий. В Евангелиях Бауэр не видит доказательств исторической достоверности, по его мнению, христианством были заимствованы эллинские элементы

В XX веке получили известность работы представителей мифологической школы Джона М. Робертсона (англ.)русск., Вильяма Бенджамина Смита (англ.)русск., Артура Древса и других.

В XX — начале XXI вв. аргументы в пользу неисторичности Иисуса высказывают такие американские и британские историки и филологи, как Джордж Альберт Уэллс (англ. George Albert Wells) Эрл Доэрти (англ. Earl Doherty), Д. М. Мёрдок (Acharya S), Тимоти Фрик (англ. Timothy Freke) и Питер Гэнди (англ. Peter Gandy), такие теологи, как Роберт Прайс (англ. Robert M . Price) и Томас Томпсон (англ. Thomas L . Thompson), математик и логик Бертран Рассел, а также писатели и учёные, представляющие движение «Новый атеизм» (англ.): биолог Ричард Докинз, физик Виктор Стенджер и др.

 

Умирающий и воскресающий бог — широко распространённый мифологический архетип.

Согласно наиболее популярной теории (Дж. Фрэзер), умирающий и воскресающий бог являет собой олицетворение сил природы (Осирис, Адонис), «умирающей» осенью и «воскресающей» с приходом весны (ср. также миф о Персефоне). Вариантом мифа является сюжет, согласно которому божество не гибнет, но уходит куда-то (нередко — в царство мёртвых, подобно Персефоне или Таммузу, то есть символически умирает), бесследно исчезает, а затем возвращается. Впервые термин «умирающий и воскресающий бог» встречается в работах исследователей Джеймса Фрэзера («Золотая ветвь») и Джейн Эллен Харрисон.

Обряды и ритуалы

С мифами об умирающих и воскресающих богах обычно связаны всевозможные празднества, обряды и ритуалы. Таковы разыгрывавшаяся на земледельческом празднике разлива Нила мистерия о смерти и возрождении Осириса, оплакивание Гиласа у кеосских греков и Адониса на Кипре и Лесбосе, Элевсинские мистерии; родственны этим обрядам также славянские обычаи «похорон Костромы» и сожжения Масленицы. Непременным элементом подобных мероприятий является ритуальный плач об умершем (ушедшем) боге; все эти обряды призваны обеспечить урожайность — для мифологического сознания смерть нередко представляется стадией цикла «жизнь — смерть — плодородие», воплощавшегося в таких персонажах, как, скажем, Маржана (Мара-Морена, Морана), славянская богиня одновременно и плодородия, и смерти.

Умирающие и воскресающие боги

• Иисус Христос
• Осирис
• Таммуз
• Адонис
• Бальдр
• Дионис (Загрей, Вакх, Сабазий)
• Аттис
• Телепин
• Возможно, славянские Ярила и Кострома
• Персефона (Прозерпина)
• Митра
• Серапис

Споры о возможности включения Иисуса Христа в число умирающих и воскресающих богов плодородия продолжаются до сих пор. По мнению сторонников мифологической школы, учитывая взаимосвязь «умер-воскрес», утверждения «Я есть Хлеб Жизни» и «Вино — кровь Моя», как относительная, но всё же связь с плодородием (сюда же можно отнести Жатву в Конце Времен, сопутствующим Второму Пришествию, читай — «второму воскресению»), сформировавшийся образ соответствует некоторым признакам для причисления к мифологическому архетипу умирающего и воскресающего бога плодородия.

Исторические этапы развития культа

Английский культуролог Дж. Фрэзер в рамках своей теории выделяет ранние этапы развития культа умирающего и воскресающего божества:

1. Земля и урожай является главной ценностью для земледельца. Поэтому понять, как-то воздействовать на этот процесс было одной из главных составляющих мышления человека. Сначала выделяется «дух зерна» — сила плодородия, та которая и ведёт к урожаю. Обычно он мыслился остающимся в последних несжатых колосьях, при помощи манипуляций с которыми («завивание бороды», «последний сноп») земледелец пытался сохранить и возродить плодородную силу земли.
2. «Дух зерна» с течением времени переходит в стадию Хозяина зерна, это уже не дух, но то, что им повелевает.
3. Персонификация (Ярило, Кострома, Кострубонько). Это ещё не боги — им не поклоняются, и культ их носит временный характер (почитание чучела в определённый праздник).
4. Обожествление — хотя аграрное происхождение его и не исчезло — празднование в честь них ещё сопряжено к земледелию, но уже и есть постоянное поклонение им (Персефона, Осирис и т. д.)

На основании этого Фрэзер выделяет и 5 стадий развития христианства^[1].

Также исторические этапы формирования представлений об умирающем и воскресающем боге как средоточии некоей сверхъестественной силы плодородия и плодовитости были выделены советским фольклористом В. Я. Проппом^[2]:

1. древнейший этап: воплощением силы является дерево (семицкая берёзка, майское дерево)
2. сила мыслится живущей в дереве
3. воплощение силы, отделяемой от дерева, антропоморфизируется, приобратает облик человеческого существа
4. антропоморфное существо получает имя и воплощается в виде чучела, о котором вспоминают только на время праздника (Ярило, Кострома, Масленица, Кострубонька, Маржана)
5. существу начинают приписывать уже постоянное существование, оно обретает божественный статус (Осирис, Таммуз, Аттис и др.)

Советский религиовед С. А. Токарев так же как и Фрэзер считает, что умирающие и воскресающие боги — земледельческие божества, духи растительности, смерть и воскресение которых — олицетворение земледельческого процесса^[3].

Советский фольклорист Е. М. Мелетинский относит миф об умирающем и воскресающем боге к календарным мифам. Он пишет: «календарные мифы (теснее всего связанные с земледельческими культами и в значительной мере ими порожденные) повествуют либо об исчезновении и возвращении, об убийстве и воскресении земледельческого бога, иногда с чертами царя-жреца, либо о борьбе мифических персонажей, персонифицирующих бесплодный и плодородный сезоны, либо о том и о другом вместе. Важный момент ритуала плодородия часто остается за пределами самого мифического рассказа»^[4].

Русский философ А. Ф. Лосев считал, что представление об умирающем и воскресающем боге появилось в эпоху матриархата. Оргиастический юный бог был одновременно и сыном, и любовником Великой матери-богини, ключевой фигуры в мифологии «зрелого матриархата»^[5]. Этот бог, по его мнению, был лишь придатком единой космической богини, этой «стихийно-чудовищной силы», управляющей решительно всем в мире.^[6]

Критика «аграрной» теории

Российский религиовед Е. А. Торчинов вслед за Д. С. Мережковским подверг теорию Дж. Фрэзера жёсткой критике. Он замечает, что объяснять культ умирающего и воскресающего божества как чисто аграрный начали ещё апологеты раннего христианства, поскольку культы Аттиса и подобных ему богов слишком сильно напоминали учение о воскресении Христа. Трочинов считает, что аграрный аспект — лишь одна из многих сторон этого культа, и делать его ведущим — значит менять местами причину и следствие. Сам он, в свою очередь, предлагает трактовать культ умирающего и воскресающего бога «изнутри», с позиций мифологического сознания, и привлекает для этого «трансперсональную психологию» С. Грофа. Экзальтированные обряды этого культа, экстатическое переживание смерти и воскресения вместе с божеством, как пишет Торчинов, являются отражением родовых психических травм человека и одновременно их преодолением^[7]. Не говоря о спорности постулатов психологического учения Грофа, ясно, что Торчинов и Фрэзер говорят о немного разных вещах. Фрэзер исследует исторический аспект проблемы, происхождение мифа и обряда об умирающем и воскресающем боге, тогда как Торчинов акцентирует внимание на психологической стороне культа, рассматривая его как бы «изнутри», как отдельный феномен.

Другие интерпретации

Философское осмысление мифа об умирающем и воскресающем боге и связанных с ним мистерий началось ещё в античности школой орфиков. Растерзанный Дионис-Загрей рассматривался ими, как мировая душа — разделённая на бессчётное множество фрагментов мироздания, и в то же время всегда единая. Дионис стремился преодолеть фрагментированность, атомизированность мира, символом которых являлись титаны. Растерзание Диониса титанами стало путём к установлению всеохватывающего божественного всеединства. Титаны при этом преобразовались в людей, обладающих с тех пор двойственной, титаническо-дионисийской природой.^[8] С другой стороны, как сообщает Диодор Сицилийский, в античности была распространена и натуралистическая трактовка этого мифа, в которой Дионис ассоциировался с виноградной лозой в земледельческом цикле^[9].

О христианских теологических трактовках см. в статье «Воскресение Иисуса Христа».

Карл Густав Юнг объясняет глубинные истоки мифа об умирающем и воскресающем боге в рамках теории психоанализа и делает акцент на сюжетах оскопления бога и его связи с матерью (Астарта, Кибела, Богородица и др.). Божество им интерпретируется в связи с противоречивостью либидо, которое одновременно проявляет и безграничное желание жизни, и волю к смерти. Умирающий и воскресающий бог по мнению Юнга — «томящаяся тоскою по матери инфантильная личность, жертвующая, под видом Митры, желанием (libido), под видом же Христа идущая на смерть; оба действуют и добровольно, и недобровольно». В момент смерти жизнь — плодородие и либидо — исчезает, возвращаясь в мать, из лона которой она возвращается обновлённой. Бог умирает, принося себя в жертву для матери, и возвращается в её чрево, вступая таким образом с ней в священный брак: «наступил брак Агнца, и жена Его приготовила себя» (Откр.19:7)^[10].

Известный религиовед Мирча Элиаде трактует миф об умирающем и воскресающем божестве в рамках своей космогонической теории. Как он пишет, роль божества в этих культах играет царь, который должен был сначала ритуально умереть, спуститься в преисподнюю и наконец воскреснуть. Ритуал этот проводился ежегодно с целью обновления Вселенной: смерть божества — это разрушение и гибель мира, возврат к первичному Хаосу, а воскресение — сотворение нового мира. В этом, как писал Элиаде, проявлялось единство противоположностей (coincidentia oppositorum), поскольку жизнь невозможна без наличия смерти: «то, что ты сеешь, не оживёт, если не умрёт» (1Кор.15:36). Однако появление этой концепции, вышедшей позже далеко за рамки аграрных культов, Элиаде связывал всё же с открытием земледелия^[11].

Примечания

1. ↑ Фрэзер Дж. Золотая ветвь. — М.: АСТ, 2003. — С. 417—502.
2. ↑ Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. — СПб.: Терра, 1995. — С. 108—110.
3. ↑ Токарев С. А. Религия в истории народов мира. — М.: Политиздат, 1986. — С. 303—304, 325.
4. ↑ Мелетинский Е. М. Мифы древнего мира в сравнительном освещении
5. ↑ Теория о матриархате отвергнута современной наукой.
6. ↑ Лосев А. Ф. Античная мифология в её историческом развитии. — М.: Учпедгиз, 1957. — С. 64-65.
7. ↑ Тоpчинов Е. А. Мистерия смерти в воскресения: страдающие боги Древнего Востока и античного мира // Религии мира: опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. Ч. 1. Гл. 2.
8. ↑ Лосев А. Ф. Античная мифология в её историческом развитии. — М.: Учпедгиз, 1957. — С. 143—182.
9. ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека, III, 62, 6.
10. ↑ Юнг К. Г. Символы и метаморфозы Либидо
11. ↑ Элиаде М. Сошествие в ад: Инанна и Думузи // История веры и религиозных идей. Том первый. Глава III. § 19.

Ссылки

• Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии
• Пропп В. Я. Русские аграрные праздники: Опыт историко-этнографического исследования
• Отто Б. Приносимый в жертву бог // Вестник древней истории. 1996. № 2.

 

Мифологическое направление (Ш.Дюпюи, К.Вольней, А.Древе и др.) полностью отрицало реальность Иисуса Христа как исторической личности и рассматривало его исключительно как факт мифологии. В Иисусе видели олицетворение то солнечного или лунного божества, то ветхозаветного Яхве, то кумранитского Учителя праведности. Пытаясь выявить истоки образа Иисуса Христа и «расшифровать» символическое содержание евангельских событий, представители этого направления провели огромную работу по поиску аналогий между мотивами и сюжетами Нового Завета и более ранних мифологических систем.

Так, например, идея воскресения Иисуса связывалась ими с представлениями об умирающем и воскресающем божестве в шумерской, древнеегипетской, западносемитской и древнегреческой мифологиях. Евангельской истории пытались также дать солярно-астральную интерпретацию, весьма распространенную в древних культурах (путь Иисуса Христа с 12 апостолами представляли, в частности, как годичный путь солнца через 12 созвездий). Образ Иисуса Христа, по мнению приверженцев мифологической школы, постепенно эволюционировал от первоначального образа чистого божества к более позднему образу богочеловека. Заслугой мифологистов является то, что им удалось рассмотреть образ Иисуса Христа в широком контексте древневосточной и античной культуры и показать его зависимость от предшествующего мифологического развития.

Энциклопедия мифологии

 

 

---

Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 169; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!