Вступление к рассказам о сессиях 5 страница
Сначала я почувствовал панику. Потом самые красивые цвета слились в существ. Существ было много. Они разговаривали со мной, но не произносили ни единого звука. Было похоже на то, что они благословляли меня, духи жизни благословляли меня. Они говорили о том, как хороша жизнь. Сначала мне казалось, что я двигаюсь через пещеру или туннель в космосе на первой скорости. Я чувствовал себя мячом, летящим вниз.
Встречи многих добровольцев с существами в нематериальных мирах были связаны с мощным чувством обмена информацией. Информация была самой разнообразной. Иногда она касалась «биологии» существ.
Крису было 32, он был женат и торговал компьютерами. Он был достаточно талантлив, и участвовал в спектаклях местного театра. До начала участия в нашем исследовании, он принимал психоделики 50 или 60 раз. Он надеялся, что во время сессий с ДМТ он попадет «в состояние осознания, которого я стремился добиться в течение 8 лет употребления ЛСД, но видел лишь мельком».
Для него не-слепая максимальная доза стала «самым успокаивающим событием моей жизни». Его разум с легкостью отделился от тела, и он решил, что «если смерть такая, то беспокоиться не о чем».
Спустя несколько недель Крис вернулся, для участия в изучении толерантности.
После первой инъекции он снял повязку с глаз, и сказал:
Там было очень много рук. Они ощупывали мое лицо и глаза. Меня это немного смутило. Там были люди. Они меня узнавали и идентифицировали. Это было более интимным процессам. Сначала я подумал, что все дело в повязке у меня на глазах, но это было не так!
|
|
|
Заполнив оценочную шкалу, он добавил:
Чтобы попасть в это пространство, мне пришлось пройти через недоброжелательное пространство. Казалось, что его защищали когти и клешни.
Утро было длинным и сложным, и ему нужна была поддержка. Я положился на свою интуицию: «если понадобится, позволь им разорвать тебя на части, чтобы ты мог двигаться дальше».
Расчленение – это часть шаманской инициации, разве нет? Я чувствовал присутствие дракона. И там были те же самые цвета – красный, золотой, желтый.
«Цвета могут играть роль шторы, прелюдии или завесы. Даже несмотря на то, что они такие красивые, через них можно пройти на другую сторону».
Вернувшись после второй инъекции, он выглядел пораженным, и с трудом подбирал слова, в его состоянии казавшиеся ему совершенно неадекватными.
Это было что-то дикое. Цветов не было. Был обычный звук: приятный рев, что-то вроде внутреннего жужжания. Потом появилось трое существ, трое физических существ. Лучи выходили из их тел и входили обратно. Они были гуманоидами, но были похожи на рептилий. Они пытались объясниться со мной, но не словами, а жестами. Они хотели, чтобы я заглянул в их тела. Я заглянул к ним внутрь и понял процесс размножения, что бывает до рождения, как проходит переход в тело. Когда я понял, что они пытались объяснить, они не исчезли. Они остались еще на какое-то время. Их присутствие было очень ощутимым.
|
|
|
К тому времени я уже очень часто слышал о встречах, и мог по меньшей мере подтвердить его опыт: «ты такого и не ожидал».
Я пытаюсь запрограммировать это, и я иду с четким представлением о том, что увижу, но у меня не получается. Я думал, что у меня вырабатывается толерантность, но потом – Бум! Там были эти три парня, или эти три существа.
Он выглядел смущенным, рассказывая об этом опыте.
Я понял сложность его положения, и сказал: «это действительно звучит странно».
Это уж точно. Снимая повязку я не был уверен в том, что хочу это обсуждать с тобой.
Третья инъекция Криса прошла относительно спокойно. Он осознавал свое тело, то, как сердце бьется в его груди, и как живот урчит от голода.
Его четвертая доза включала в себя черты предыдущих трех, и завершилась почти мистическим опытом:
|
|
|
Они старались показать мне как можно больше. Они общались при помощи слов. Они были похожи на клоунов, шутов, шутников или бесенят. Их было очень много, и они все делали что-то смешное. Я расслабился. Я был очень неподвижен и чувствовал, что нахожусь в невероятно мирном месте. Потом мне сообщили, что мне сделали подарок, что это пространство было моим, и что я смогу вернуться сюда в любое время. Я должен чувствовать себя благословенным потому, что у меня есть форма и потому что я живу. Это продолжалось целую вечность. Там были синие руки, вибрирующие существа, потом тысячи существ вылетели из этих синих рук. Я подумал – какое шоу! Оно обладало целительным эффектом.
Это было частью меня, а не чем-то отдельным. Была уверенность в том, что это не исчезнет, что это мое, что у меня с этим установилась связь. Это было очень важно для моего духовного развития. Это то, что я пытался сделать с помощью ЛСД, своего рода самостоятельная инициация. С ЛСД это иногда получалось, а иногда – нет.
Рассказы о более или менее насильственных процедурах, совершенных формами жизни этих нематериальных миров с нашими добровольцами во время интоксикации ДМТ, кажутся еще более странными.
Джим, тридцатисемилетний школьный учитель, не очень любил говорить о своем опыте. Во время изучения толерантности он сказал, что он проходил через яркие цвета, и признался в том, что это отвлекало его. Он чувствовал, что за цветами могут быть «существа», и я побуждал его проверить, так ли это. Вернувшись после своей последней дозы, он сказал, почти равнодушно и неэмоционально:
|
|
|
Я пошел с ними, как ты и предложил. Там были клинические исследователи, прощупывавшие мой мозг. Там были какие-то длинные оптоволоконные штуки, которые они подносили к моим зрачкам.
Это происходило спустя несколько лет после того, как мы прекратили пользоваться приборами для измерения зрачков, поэтому это видение ни коим образом не было связано с тем, что происходило в палате 531. Я спросил Джима о том, что он думал по этому поводу.
Это было достаточно странно, но я решил, что это вещество так действует.
Пятидесятилетний Джеремия был одним из самых старших добровольцев. Он недавно вышел в отставку после долгой службы в армии, и теперь начинал новую фазу своей профессиональной жизни, изучая клиническое консультирование. Он также в третий раз начинал семейную жизнь. В середине проекта по изучению кривой доза-эффект он сделал себе подтяжку лица. Он был очень активным человеком.
В течение первых нескольких минут после приема не-слепой максимальной дозы ДМТ Джеремия несколько раз воскликнул: Уау! Уау! Невероятно! На его лице появилась огромная улыбка. Казалось, что он прекрасно проводит время.
Там была детская. Детская в стиле хай-тек. Там был один персонаж из мультика про Гамби, который заботился обо мне. Его рост был три фута. Я чувствовал себя младенцем. Не человеческим младенцем, а младенцем разумной расы, которую представлял Гамби. Он осознавал мое присутствие, но не очень волновался по этому поводу. Это была своего рода невозмутимая забота, как будто родитель смотрел в манеж, в котором лежал его годовалый ребенок. Когда я попал туда, я услышал звук: хммм. Потом я услышал разговор двух или трех мужских голосов. Я слышал, как один из них сказал – он прибыл.
Я чувствовал эволюцию. Эти сущности наблюдают за нами. В той неразберихе, которую мы создали сами для себя, есть надежда.
Я не мог изменить происходящее. Я не мог ожидать этого, или даже вообразить такого. Это была совершенная неожиданность! Я постарался открыться любви, но это было глупо. Единственное, что я мог делать, это наблюдать.
Я нашел последнее замечание особенно интересным, потому что оно бросало вызов моему предположению о том, что то, с чем столкнулся Джеремия, было порождением его собственного разума, а не «истинным» восприятием. «Открыться любви» - это сокращенное обозначение попытки трансформировать беспокойство, вызванное неожиданным или неприятным опытом, в любовь. Если бы то, с чем только что столкнулся Джеремия, было плодом его собственного воображения, он был бы способен изменить свою реакцию. Тот факт, что его попытка «открыться любви» показалась ему глупой, напомнило мне о тщетности «открытия любви» перед приближающимся грузовиком. «Открыться любви», оказавшись в инопланетной детской, было такой неэффективной и неуместной реакцией, что вызвало у него смех.
Несколько месяцев спустя Джеремия получил дважды слепую дозу ДМТ 0,4 мг./кг.
По прошествии пяти минут он начал рассказывать:
Ощущения были гораздо интенсивнее, чем после первой максимальной дозы. Это другой мир. Удивительные инструменты. Предметы, напоминающие станки. Один человек работал на этих станках. Я был в большой комнате; он находился в другой ее части.
Я чувствую себя немного слабым… сверхчувствительным… через мое тело проходит дрожь.
«Может быть, тебе поможет, если ты закроешь глаза. Давай я тебя еще и одеялом накрою».
В центре комнаты стоит один большой станок с круглыми кабелями, которые извиваются – не как змеи, но более технологичным способом. Кабели запаяны на конце. Это цельные серо-синие трубки, сделанные из пластика. Кажется, что станок подключил меня к новому источнику питания, перепрограммировал меня. Мне показалось, что там был человек, который стоял за каким-то пультом, снимал показания или управлял работой. Он был занят, он делал свою работу. Я смотрел на данные, возможно, на данные о моем мозге. Это было немного пугающе, почти невыносимо напряженно. Все началось с ноющего, жужжащего звука.
Во время последней дважды слепой сессии Джеремия принял менее ошеломляющую, но определенно психоделическую дозу в 0,2 мг./кг. Во время этой сессии он находился под ортопедической клеткой для вытяжки, но он сказал, что она ему не мешала. Тем утром нашу медсестру Синди заменяла Жозетт.
Через десять минут он начал говорить:
На меня смотрели четыре существа, как будто я лежал на операционном столе. Я открыл глаза чтобы выяснить, был ли это ты с Жозетт, но это были не вы. Они что-то сделали, и теперь наблюдали за результатом. Они сильно обогнали нас в научном и технологическом отношении. Они смотрели прямо на меня. Казалось, что они говорят – до свидания! Не будь нам чужим.
Жозетт сказала, что то, что рассказал Джеремия, напомнило ей о своих собственных «странных» снах, и она рассказала нам один из них.
Джеремия ответил:
Ты рассказала сон. А это реальность. Это совершенно неожиданно, постоянно и объективно. Чувство того, что за мной наблюдают, можно было бы объяснить тем, что ты смотрела на мои зрачки, а трубки, выходящие из моего тела – трубками, которые находятся у меня перед глазами. Но это метафоры, а мы имеем дело не с метафорами. Это независимая, постоянная реальность.
Жозетт взяла последний образец крови на анализ и вышла из палаты, закрыв за собой дверь. Мы с Джеремией расслабились.
ДМТ показал мне реальность, являющуюся бесконечной вариацией нашей реальности. Есть вероятность существования смежных измерений. Это может быть не так просто, как кажется, но существуют другие планеты со своими собственными обществами. Это слишком близко. Это не просто какое-то вещество. Это больше похоже на знакомство с новой технологией, а не с веществом.
Ты можешь решить, обращать на это внимание или нет. Все будет продолжаться независимо от тебя. Ты возвращаешься не к тому, отчего ты ушел, а к тому, что сложилось пока тебя не было. Это не галлюцинация, а наблюдение. Когда я там, я не нахожусь в состоянии интоксикации. Я трезвый и все осознаю.
Сессии Дмитрия продолжают тему тестов и экспериментов над добровольцами в нематериальных областях, в которые их заводила молекула духа.
Дмитрий имел греческое происхождение. Ему было 26, когда он начал участвовать в исследовании ДМТ. Он жил с Хезер, о чьем знакомстве с невидимым миром мы прочитали в главе 12. Он был писателем, редактором и опытным исследователем внутреннего пространства. Он около 60 раз курил ДМТ, «сотни раз» принимал ЛСД, 50 или 100 раз принимал кетамин, и около 30 раз – МДМА.
Когда я пришел в его палату, Дмитрий спокойно относился к предстоящей ему сессии:
«Я не очень сильно волнуюсь. Я знаю, что это будет всего лишь маленькая доза».
«Подожди до завтра», ответил я.
Спустя десять минут после инъекции маленькой дозы, Дмитрий сказал:
Это было очень психоделично, больше, чем я ожидал.
На следующий день в палате в качестве гостей присутствовали доктор В. и его помощник, мистер В. Доктор В. работал в НИДА, организации, финансировавшей мое исследование. Он разрабатывал проект по лечению наркоманов с помощью африканского галлюциногена ибогина. Он хотел посмотреть на воздействие мощного психоделического вещества, введенного в рамках исследования.
Мистер В. был одним из тех, кто больше всего помогал мне найти ДМТ, пригодный для людей, в лабиринте правил и запретов. Я был рад поделиться с ним резултатами того, к чему привела его помощь.
Хезер, партнер Дмитрия, тоже была с нами в тот день. Вместе с Дмитрием, Лорой и со мной, нас было шестеро. В палате 531 была толпа.
Практически сразу же после инъекции Дмитрий начал глубоко и быстро дышать. Он постоянно вздыхал и зевал, как будто для того, чтобы развеять физическое напряжение. Минут через 9 он попросил воды, и поблагодарил нас, когда мы дали ему попить. Смочив рот, он начал рассказывать:
Я чувствую, что слегка шокирован. Меня трясет.
«Вот тебе одеяло».
Окей.
«Не забывай дышать. Ты выпускаешь большое количество энергии».
Я попросил Лору выйти в коридор и выключить какое-то пикающее оборудование. Дмитрий не мог точно определить, что мы делали. Он решил не обращать внимания на суету.
Первое, что я заметил, это жжение в задней части шеи. Я слышал громкий, напряженный гул. Сначала это было похоже на шум вентилятора, но без вентилятора. Он начал затапливать меня. Я отдался этому чувству, а потом…БУМ!
Я почувствовал, что нахожусь в лаборатории инопланетян, в похожей больничной кровати, но это было там. Это был стыковочный отсек, или отделение для выздоравливающих. Там были существа. Я попытался понять, что происходит. Меня возили из одного места, в другое. Их чувство цели было инопланетным. Это было пространство с тремя измерениями. Я ожидал увидеть человечков из мультиков, как в рекламе ЛСД, но боже мой, боже мой! Это было совсем не похоже на мой предыдущий опыт с ДМТ.
У них для меня было подготовлено место. Они не были так удивлены, как я. Это было невероятно не-психоделично. Я мог обращать внимание на детали. Одно из существ было главным. Казалось, что оно стоит за всем этим, надзирает за всем. Остальные были санитарами.
Они активизировали сексуальную сеть, и меня омыла удивительная энергия оргазма. Появилась смешная схема, напоминающая рентген в мультиках, и на ней желтым светом было отмечено то, что соответствующая система, или несколько систем, функционировали нормально. Они проверяли мои инструменты, делали анализы. Когда меня начало отпускать, я не мог не думать об этих «инопланетянах».
Я так разочарован, что не поговорил с ними. Я испытывал смущение и благоговение. Я знал, что они готовили меня к чему-то. Каким-то образом, у нас была общая миссия. Им было что показать мне. Но они ждали, пока я не освоюсь с окружающей обстановкой, движением и не выучу язык.
Атмосфера в палате была сюрреалистичной. В ней было полно людей, и была рассказана очень странная история. Я надеялся, что у доктора В. и мистера В. все было в порядке. Я также думал, не лишусь ли я своего финансирования на следующей неделе. Или не удвоится ли оно.
Это не было похоже на похищения людей НЛО, о которых я слышал. Эти существа были очень дружелюбными. У меня была связь с одним из них. Мы с ним все время собирались что-то сказать друг другу, но никак не могли найти общий язык. Это была почти сексуальная связь, но сексуальная не в смысле совокупления, а в смысле полного телесного контакта. Меня переполняли чувства любви к ним. Их работа определенно была связана с моим присутствием. Каким именно образом – остается загадкой.
Давайте завершим эту главу одним из самых поразительных поступков, совершенных с нашим добровольцем этими существами из иного мира. В рамках опыта, полученного Беном, его не только исследовали и делали ему анализы, но и имплантировали что-то в его тело.
Бену было тридцать девять лет. Он недавно переехал из Сиэтла. Он был бродягой, поработавшем на тридцати работах лишь в течение десяти лет. Он был старым другом Криса, о чьем контакте с существами мы недавно прочитали. Одна из должностей, которую он занимал дольше обычного – военный полицейский, которым он был два года.
Бен был крепким парнем – его волосы были очень коротко подстрижены, у него было мускулистое телосложение, и очень прямолинейные манеры. Он постоянно искал новизны и перемен, поэтому не удивительно то, что в своем письменном заявлении о том, почему он хотел участвовать в исследовании, проводимом в Нью-Мехико, он написал: «я – исследователь, и я считаю, что это будет интересный опыт».
Как и в случае с Дмитрием, у Бена была мощная не-слепая сессия с маленькой дозой ДМТ. Его высокая чувствительность к ДМТ предупредила нас о том, что следующий день, скорее всего, станет самым значительным психоделическим опытом в его жизни. Я сказал ему приготовиться.
Хотя на следующий день Бен немного нервничал, он не мог дождаться начала сессии с не-слепой максимальной дозой. Я готовил его дольше, чем обычно, советуя ему расслабиться и глубоко дышать, когда ДМТ будет поступать в организм.
«Ты можешь вдохнуть, и это будет последним, что ты запомнишь. Возможно, ты даже не заметишь, как выдыхаешь. Это значит, что ты попал туда».
Когда я вводил вещество, Бен старался глубоко дышать. Потом, когда он попал под воздействие вещества, его дыхание выровнялось. Было видно, как в его груди бьется сердце. Примерно через три минуты на его шее появилась крапивница. Это и раньше происходило с теми добровольцами, которые потом рассказывали наиболее интересные истории.
Через 8 минут у него произошли судороги, и он прочистил горло.
Пришло время попробовать вернуть его на землю. «Сейчас мы накроем тебя одеялом. Если сможешь, попробуй глубоко дышать, чтобы снизить напряжение».
Его дыхание замедлилось и он начал успокаиваться. На его лице была большая улыбка. Он молчал 36 минут, дольше, чем другие наши добровольцы, пока я не решил разговорить его.
Все началось со звука. Это был высокий звук, как звук туго натянутой проволоки.
Их было четверо или пятеро. Они быстро окружили меня. Как бы нелепо это не звучало, они выглядели как кактус цереус, очень перуанской раскраски. Это были гибкие, текучие кактусы геометрической формы. Они не были плотными. Они не были ни дружелюбными, ни враждебными. Они исследовали, по настоящему исследовали. Казалось, что они знают, что время ограничено. Они хотели знать что делал я, появившееся существо. Я не ответил. Они знали. Как только они решили, что со мной все в порядке, они занялись своими делами.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 135; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!