Широкое понятие отчуждения в философии Гегеля
Понятие отчуждения: альтернативные подходы
Д. В. Пивоваров
Систематически рассматривается и подвергается критике Марксова концепция отчуждения как социальной болезни. Этой точке зрения противопоставлена концепция, идущая от Гегеля, согласно которой существует два вида отчуждения — свободное и рабское, а также два вида освоения — свободное и рабское. Приводятся аргументы в защиту гегельянской концепции отчуждения, имеющей общий онтологический характер.
Тема отчуждения — одна из центральных в современной философии, а вопрос о религиозном отчуждении человека от абсолюта является основным в философии религии. Миф об изгнании Адама и Евы из рая — о разрыве непосредственной связи первых людей с Богом — герменевты толкуют как выпадение человеческой экзистенции из эссенциальной полноты бытия. В метафизическом смысле религия есть стремление ограниченного самобытия подняться над собственным существованием до высшего эссенциального уровня и преодолеть случившееся отчуждение своей предельной сущности. Для различения первородной небесной жизни душ и падшего существования людей Платон опирался на миф о низвержении душ из сущностной сферы вечных идей в материальные тела-темницы; наши страдающие души, утратив божественное бытие и обретя жалкое земное существование, мечтают вернуться в изначальную сферу сущностного. Религиозное отчуждение есть отчуждение человека от его самой глубокой сущности, лишение его состояния интимной укрепленности в полноте и соборности бытия. Такое предельное отчуждение, возможно, и в самом деле когда-то приключилось с нашим свободолюбивым существованием.
|
|
|
Нескончаемо ли оно? Немногие мыслители (среди них Гегель и Маркс) считают его предварительным, искаженным и преходящим модусом человека, большинство же видных философов и теологов думают об отчуждении как о безысходном атрибуте экзистенции. Так, П. Тиллих пишет: «Отчуждение человека от его сущностного бытия — это универсальный признак существования. Отчуждение — неиссякаемый источник многих частных зол во всяком периоде <…> рабство воли — это универсальный факт. Это неспособность человека прорваться через свое отчуждение. Несмотря на силу своей конечной свободы, достичь единства с Богом человек неспособен» 1 .
Понятие отчуждения чаще наделяют узким социально-философским смыслом: а) им характеризуют только человеческую жизнь; б) ему приписывают негативный смысл социального заболевания. Например, марксисты предпочитают такое определение: а) отчуждение есть утрата людьми своей деятельностной сущности в условиях эксплуататорского общества, это такая утрата, которая превращает отнимаемую у человека сущность в объективную силу, господствующую над ним; б) освоение будет всегда, отчуждение же исчезнет в коммунистическом обществе вместе с религией. Насколько философски состоятельна эта узкая и явно идеологизированная трактовка отчуждения? Как известно, широкое понятие отчуждения (нем. Entfremdung) прочно укоренил в европейской философии Гегель. Он придал «отчуждению» всеобщий онтологический смысл, различил в нем негативный и позитивный моменты. Сравнивая узкий и широкий подходы, попытаюсь наметить контуры онтологической концепции отчуждения, основанной на диалектике понятий своего и иного.
|
|
|
Узкое понятие отчуждения как социальной болезни
Л. Фейербах описал религию как результат специфического удаления человека от реальности. Его критика религии опирается на три предпосылки: а) «Бог» есть отчужденная от человека его собственная сущность, иллюзорно спроецированная в небо; б) отчужденная сущность господствует над сознанием и поведением человека; в) для преодоления злосчастного отчуждения человеку нужно критически познать подлинное отношение между собой и своим образом-тираном и вернуться в свою сущность. Развивая идеи Фейербаха, классики марксизма открыли в религии «священный образ человеческого самоотчуждения»: «земная основа отделяет себя от самой себя и переносит себя в облака как некое самостоятельное царство» 2 . В «Немецкой идеологии» они характеризуют отчуждение как «консолидирование нашего собственного продукта в какую-то вещественную силу, господствующую над нами, вышедшую из-под нашего контроля, идущую вразрез с нашими ожиданиями и сводящую на нет наши расчеты…» 3 . Маркс верил, что в религии человек утрачивает свою сущность и человечность, «…в религии над человеком господствует продукт его собственной головы…» 4 . Являясь, по дефиниции Маркса, «опиумом народа», религия фантастически восполняет («компенсирует») ограниченность и бессилие человека. Но для Маркса, в отличие от Фейербаха, главным является не религиозное отчуждение, а отчуждение труда.
|
|
|
Разделяя тезис Гегеля об исторически преходящем характере отчуждения человека, но не желая следовать формуле вечности религии, Маркс попытался обосновать возможность — через теоретическую критику и революционную практику — преодоления всякого отчуждения и религии в условиях коммунистической формации. Для этого он придал понятию «отчуждение человека» узкий историко-экономический смысл и тесно привязал его к вопросам о разделении труда, возникновении частной собственности, социальных антагонизмов, денег и др. Например, по его мнению, «деньги есть отчужденная от человека сущность его труда и бытия». В «Экономическо-философских рукописях» (1844) Маркс характеризует труд как отчуждение родовой сущности человека, влекущее «отчуждение человека от человека».
|
|
|
Критикуя Гегеля за отождествление понятий «отчуждение духа» и «опредмечивание духа», Маркс рассуждает об «опредмечивании» (в ранних произведениях и в «Капитале») только применительно к человеческой деятельности (что очень спорно), определяя его как превращение сущностных сил и способностей человека из формы движения в форму предмета. Опредмечивание понимается марксистами как непреходящий атрибут труда — как такая активная сторона всякого труда, благодаря которой окружающая среда очеловечивается и созидается мир культуры.
От «опредмечивания» Маркс жестко отличает «овеществление» (реификацию) и придает последнему странный и ограниченный смысл. Овеществление, по-марксистски, есть превращение социальных отношений из личных в отношения вещей, когда вещи персонифицируются, наделяются признаками субъекта, становятся фетишами. Отсюда вывод: овеществление ведет к обезличиванию человека, деятельность людей становится машинообразной и нетворческой. Маркс также полагал, что овеществление есть процесс исторически преходящий, оно свойственно только товарному производству и капитализму и исчезнет при обобществлении труда. Коммунистическая революция устраняет бессилие трудящихся, делает людей сознательными, свободными и творческими, рабочие берут под свой контроль экономику, уничтожают овеществление и получают все возможности реализовывать себя. Отменяя отчуждение и овеществление, коммунизм навечно сохраняет освоение и опредмечивание. В интервью корреспонденту газеты «Chicago Tribune» Маркс сказал: «…Религия будет исчезать в той мере, в какой будет развиваться социализм. Ее исчезновение должно произойти в результате общественного развития, в котором крупная роль принадлежит воспитанию» 5 .
В своей книге «Религиозное отчуждение» известный уральский атеист В. И. Колосницын сжато и точно выразил суть марксистской концепции отчуждения: «Но если освоение есть процесс, характеризующий всю историю человеческой деятельности, то отчуждение — явление конкретно-историческое, возникающее в силу конкретных причин на определенном этапе истории и отмирающее вместе с их устранением. Отчуждение — это несвобода… перед обществом, перед собственными сущностными силами людей, выступающими в опредмеченной, объктивированной и враждебной человеку форме… Социально-экономическое и политическое отчуждение, отчуждение от природы, а затем и духовное отчуждение являются предметом религиозного отражения, возникновение отчуждения — главным условием порождения религии, а его отмирание — необходимым условием его преодоления» 6 .
Марксистская концепция отчуждения человека состоятельна, плодотворна и, несомненно, должна применяться, но только там, где речь идет исключительно об одной форме человеческого отчуждения, а именно о рабском отчуждении, и не более. Марксистский вариант «рабского отчуждения» есть, по-моему, частная и неточная модификация универсальной онтологии отчуждения. Что же касается марксистского представления об «овеществлении», то тут позволю себе напомнить читателю те значения, которые органичны этому термину и привычны широкой публике. Реификация (от лат. res — вещь, овеществление) есть: а) переход энергии в вещество; б) воплощение образа в форме вещи; б) превращение возможности в пространственный субстрат; в) придание свойствам и отношениям формы вещи. Зачем же уродовать это многомерное понятие и безосновательно лишать его традиционного смысла? Выводы Маркса и российских марксистов о «приближающемся конце религиозного отчуждения», очевидно, опираются на намеренно узкие и идеологизированные дефиниции отчуждения и реификации — на дефиниции, подчиненные воинственно-атеистической перспективе уничтожения религии грядущим социалистическим государством.
Узкое марксистское представление об отчуждении как «социальном заболевании» оказало мощное воздействие на современные социально-философские концепции отчуждения. Их авторы крайне негативно оценивают отчуждение и в объективном, и в субъективном аспектах, но в отличие от Маркса не предлагают радикальных форм исцеления, считая человеческое отчуждение в целом неустранимым (Дюркгейм, Тённис, Шпенглер, Ясперс, Вебер, Зиммель, Мертон, Маркузе, Фромм, Аренд и др.).
В субъективном аспекте среди негативных переживаний отчуждения особо выделяют: а) чувство бессмысленности жизни; б) ощущение бессилия из-за давления внешних обстоятельств и потери самоуправления; в) недоверие к окружающим людям из-за нарушения ими норм поведения и взятых на себя обязательств; г) неприятие существующих культурных ценностей; д) тоску одиночества, связанную с социальной изоляцией или замыканием в малую группу; е) деперсонализацию и самоотчуждение, ощущение ирреальности себя или внешнего мира, разрыв связи со своим Я. Возникновение деперсонализации часто объясняют как бессознательную защитную реакцию на потребность сбежать из враждебного мира.
Таковы объективные и субъективные особенности человеческого отчуждения, оцениваемого большинством представителей социальной философии как болезненное состояние. Но отчуждение (в том числе религиозное) вряд ли целиком и полностью подпадает под категорию социальной болезни.
Широкое понятие отчуждения в философии Гегеля
До Гегеля понятие отчуждения носило преимущественно юридический характер. Так, в теориях общественного договора Гоббса и Руссо термином «отчуждение» обозначен процесс обезличивания и деиндивидуализации социальных отношений при передаче прав личности государству. По Фихте, «отчуждение» есть полагание чистым «Я» предмета «не-Я». Гегель расширяет объем этого понятия: вводит в свою философскую систему фундаментальное понятие отчуждения, определяя его как: а) объективацию, овеществление и опредмечивание абсолютной идеи; б) процесс и результат потери любым отдельным качеством (самобытием) большей или меньшей доли собственного содержания (свойств, отношений, функций, субстрата).
Система Гегеля, как известно, начинается с пантеистического учения об отчуждении мирового разума в материальный мир. Отрекаясь от своей истинной сущности, абсолютная идея превращает себя во «внешнее зеркало»: экстериоризует себя в природу и историю, предстает в виде конечных вещей, организмов и людей. Таким образом, объективный мир есть отчужденная абсолютная идея. Финальная цель отчуждения идеи от своей сущности имеет два позитивных аспекта: а) саморазвитие; б) самопознание через вещи-«зеркала» с помощью совокупности индивидуальных человеческих духов (абсолютного духа). Немецкому мыслителю удается метафизически представить себе только один способ самоотчуждения мирового разума, а именно метод опредмечивания духа путем его объективации и овеществления.
В «Феноменологии Духа» Гегель описывает драматическую «Одиссею Духа», возвращение духа к себе домой. В своей теории господина и раба философ доказывает очень любопытный и важный тезис: мы есть то, как мы сами и другие определили нас; в значительной мере самобытие является тем, что определено бытием других. Люди, как исполнители цели абсолютной идеи, рано или поздно осваивают сущности вещей, сводят эти сущности к их всеобщей идеальной основе и тем самым ликвидируют отчужденное состояние мира. «Просвещение завершает отчуждение, — утверждает Гегель, — … прежде отчужденный дух полностью уходит назад в себя, покидает эту страну образованности… низводит эту противоположность до прозрачной формы и находит в ней себя самого» 7 . Отчуждение человека рано или поздно преодолевается примирением в истории.
Такова логика пантеизма: абсолютное бытие эманирует (отчуждает себя) в экзистенцию, затем возвращается в себя из овеществленных предметных форм; тотальное отчуждение в итоге преодолевается. В пантеизме нет понятия безусловного отчуждения, так как нелогично допускать возможность полного отрыва имманентного божества от своих внешних проявлений. Поскольку мировой разум лишь временно и по своей воле отчуждает себя в природу, поддерживая и наращивая связь с отчужденными формами, такое отчуждение относительно — оно скорее видимость отчуждения. Принципиально иначе религиозное отчуждение трактуется в теизме — в учениях, выносящих творящее первоначало за пределы сотворенного мира и признающих сотворение мира «из ничего» (а не из себя, как в пантеизме). В них допускается возможность абсолютной утраты связи природы и человечества с Творцом. Тогда «мир во зле лежит», человечество действительно покинуто разгневанным и осуждающим Богом, и люди не в состоянии сами, без помощи Бога, реально преодолевать свое тотальное отчуждение. Многие христиане верят, что состояние страдания из-за абсолютного отчуждения человека от Бога, безнадежное и отчаянное, будет длиться до конца мировой истории. И все же пример воскресшего Спасителя дает людям надежду на их всеобщее воскресение в конце всех времен.
Марксисты упрекают Гегеля в том, что он отождествил отчуждение с опредмечиванием, а экзистенциалисты не приемлют оптимистичной веры Гегеля в возможность преодоления человеческого отчуждения на каком-то этапе человеческой истории. Но если переключиться с вопроса об отчуждении абсолютной идеи на более «приземленную» теорию рефлексии Гегеля, то мы увидим, что в ней немного иначе и более развернуто описан процесс онтического отчуждения во взаимодействующих вещах. Наиболее компактно эта теория изложена Гегелем в «Науке логике» 8 . Вкратце ее суть, по-моему, заключается в следующем 9 .
Взаимодействие своего и чужого (самобытия и инобытия) — причина взаимного отражения и взаимного изменения любых внешних и внутренних противоположностей. Между произвольно взятыми А и В одновременно действуют силы притяжения и отталкивания, созидания и разрушения. И те и другие силы характеризуются негативно-позитивной напряженностью, переходят друг в друга, взаимообращаются. Подобно гетевскому Мефистофелю («часть вечной силы я, всегда желавшей зла, творившей лишь благое») диалектическая отрицательность все переворачивает вверх дном, сокрушает прежнее и одновременно созидает новое. Отчуждение сопряжено с освоением — тенденцией самобытия присоединять к себе, адаптировать и поглощать моменты «инобытия» (другого, чужого).
В случае с человеческим существованием освоение в значительной степени обусловлено искушениями, вожделениями, желаниями чужого, что непременно чревато страданиями и потерями. (Напомню одно из откровений Гаутамы: жизнь — это страдание, причина страданий — желания.) Отчуждение есть проявление закона «Действие равно противодействию»: чем больше освоения, тем сильнее отчуждение (вспомним библейскую истину: «Многие знание — многие печали»). Освоение, следовательно, амбивалентно, вбирает в себя как приобретения, так и потери. Осваивают чужое, отчуждают свое. Когда А (свое) и В (чужое) активно взаимодействуют, то чужое в виде своей копии в(В) частично проникает внутрь основания А и постепенно там осваивается, становится «своим иным». Чужое в(В) способно существенно изменять и перерождать А изнутри, на территории самого А, так что освоение чужого чревато отчуждением своего.
Начинаясь в основании А, количественный процесс утраты части моментов самобытия может завершиться качественным скачком — возникновением нового бытия как тождества взаимно измененных А и в(В). В этом эмердженте С незримо сняты свое и свое-иное. Вот метафора эмерджента: образ возникновения зеленого цвета из синтеза синей и желтой красок. Новое бытие С несводимо ни к А, ни к в(В), ни к их механической сумме. Отчужденными могут быть: а) некоторый изменяющийся компонент А во внутреннем бытии самого А — компонент еще не снятый, не объективированный и не опредмеченный в будущем субстрате С; б) некоторый компонент а(А) либо А в целом, если они диалектически сняты и незримо пребывают в веществе нового качества С.
Объективированное и опредмеченное совсем не обязательно является отчужденным, а отчужденное — объективированным и опредмеченным. Отчуждение не тождественно опредмечиванию, но частично связано с последним. Так, с одной стороны, человек может «потерять свое Я» и стать «своим-чужим» задолго до объективации и материализации своих мысленных планов. С другой стороны, опредмечивание человеком своих идей и планов в виде принадлежащей ему материальной собственности бессмысленно называть «утратой своего», «отчуждением». Иногда опредмечивание может включать в себя определенный процент отчуждения, а иногда (например, при полной конфискации опредмеченного своего) опредмечивание в самом деле совпадает с тотальным отчуждением.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 257; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!