Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС 36 страница

362__________________________ В. И. ЛЕНИН

тов. Плеханова, вследствие абстрактности его рассуждений и неясности его намеков, вызвала ликование в рядах врагов социал-демократии: и канкан на страницах «Револю­ционной России» и восторженные похвалы последовательных ревизионистов «Освобо­ждения». Источник всех этих забавных и грустных недоразумений, из которых так за­бавно и так грустно выпутывался потом тов. Плеханов¹²⁰, лежал именно в нарушении основного положения диалектики: разбирать конкретные вопросы надо во всей их кон­кретности. В частности, восторги г. Струве были совершенно естественны: ему не было дела до тех «хороших» целей (kill with kindness), которые преследовал (но мог и не дос­тигнуть) тов. Плеханов; г. Струве приветствовал и не мог не приветствовать тот пово­рот в сторону оппортунистического крыла нашей партии, который начался в новой «Искре», как видят теперь все и каждый. Не одни только русские буржуазные демокра­ты приветствуют каждый, хотя бы самый мелкий и временный, поворот к оппортуниз­му во всех социал-демократических партиях. В оценке умного врага реже всего бывает сплошное недоразумение: скажи мне, кто тебя хвалит, и я тебе скажу, в чем ты ошибся. И напрасно рассчитывает тов. Плеханов на невнимательного читателя, думая предста­вить дело так, что большинство безусловно восставало против личной уступки насчет кооптации, а не против перехода с левого крыла партии на правое. Вовсе не в том суть, что тов. Плеханов, во избежание раскола, сделал личную уступку (это весьма похваль­но), а в том, что, вполне признавши необходимость спорить с непоследовательными ревизионистами и анархическими индивидуалистами, он предпочел спорить с боль­шинством, с которым он разошелся из-за меры возможных практических уступок анар­хизму. Вовсе не в том суть, что тов. Плеханов изменил личный состав редакции, а в том, что он изменил своей позиции спора с ревизионизмом и анархизмом, перестал от­стаивать эту позицию в ЦО партии. Что касается до Τ TTC который тогда выступал в ка­честве единственного организованного представителя большинства, то с ним (ЦК) тов. Плеханов разошелся

__________________________ ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД________________________ 363

тогда исключительно из-за меры возможных практических уступок анархизму. Про­шел почти месяц с 1 ноября, когда я своим уходом развязал руки политике kill with kindness. Тов. Плеханов имел полнейшую возможность путем всяческих сношений проверить пригодность этой политики. Товарищ Плеханов выпустил в это время в свет статью «Чего не делать», которая была — и остается — единственным, так сказать, входным билетом мартовцев в редакцию. Лозунги: ревизионизм (с которым следует спорить, щадя противника) и анархический индивидуализм (который надо обхаживать, убивая посредством мягкости) напечатаны на этом билете внушительным курсивом. Пожалуйте, господа, милости просим, я вас убью посредством мягкости, — вот что го­ворит тов. Плеханов этим пригласительным билетом своим новым коллегам по редак­ции. Естественно, что ЦК оставалось только сказать свое последнее слово (ультиматум, это и значит: последнее слово о возможном мире) о мере допустимых, с его точки зре­ния, практических уступок анархическому индивидуализму. Либо вы хотите мира, — и тогда вот вам такое-то количество местечек, доказывающих нашу мягкость, миролю­бие, уступчивость etc. (больше не можем дать, гарантируя мир в партии, мир не в смысле отсутствия споров, а в смысле неразрушения партии анархическим индивидуа­лизмом), берите эти местечки и поворачивайте помаленьку опять от Акимова к Плеха­нову. Либо вы хотите отстоять и развивать свою точку зрения, повернуть окончательно (хотя бы в области организационных только вопросов) к Акимову, убедить партию в правоте вашей против Плеханова, — тогда берите себе литературную группу, получай­те представительство на съезде и начинайте честной борьбой, открытой полемикой за­воевывать себе большинство. Эта альтернатива, совершенно ясно поставленная перед мартовцами в ультиматуме Центрального Комитета от 25 ноября 1903 г. (см. «Осадное положение» и «Комментарий к протоколам Лиги» ), находится в полнейшем

Я, разумеется, оставляю без разбора тот клубок, который напутал Мартов в «Осадном положении» около этого ультиматума ЦК, ссылаясь на частные разговоры etc. Это — характеризованный мною в предыдущем § «второй прием борьбы», разбирать каковой с надеждой на успех мог бы только специа­лист по невропатологии. Достаточно сказать, что тов. Мартов настаивает там на соглашении с ЦК о не­опубликовании переговоров, какового соглашения, несмотря на все розыски, до. сих пор не отыскано.

364__________________________ В. И. ЛЕНИН

соответствии с моим и Плеханова письмом от 6 октября 1903 г. к бывшим редакторам: либо личное раздражение (и тогда можно, на худой конец, и «кооптировать»), либо принципиальное расхождение (и тогда надо сначала убедить партию, а потом уже заго­варивать о переделке личного состава центров). Предоставить решение этой деликат­ной дилеммы самим мартовцам ЦК мог тем более, что именно в то время тов. Мартов писал в своем profession de foi («Еще раз в меньшинстве») следующие строки:

«Меньшинство претендует на одну честь — дать первый в истории нашей партии пример того, что можно, оказавшись «побежденными», не образовать новой партии. Такая позиция меньшинства вытекает из всех его взглядов на организационное разви­тие партии, она вытекает из сознания своей крепкой связи с предыдущей партийной работой. Меньшинство не верит в мистическую силу «бумажных революций» и видит в глубокой жизненной обоснованности своих стремлений залог того, что чисто идейной пропагандой внутри партии оно добьется торжества своих организационных принци­пов». (Курсив мой.)

Какие это прекрасные, гордые слова! И как горько было убедиться на опыте, что это — только слова...

Тов. Травинский, ведший переговоры от имени ЦК, письменно сообщил мне, что считает меня вправе печатать вне «Искры» мое письмо в редакцию.

Одно только словечко тов. Мартова особенно мне понравилось. Это словечко — «бонапартизм худ­шего сорта». Я нахожу, что тов. Мартов выдвинул эту категорию весьма кстати. Давайте посмотрим хладнокровно, что означает это понятие. По-моему, оно означает приобретение власти путем формально законным, но по существу дела вопреки воле народа (или партии). Не так ли, тов. Мартов? Л если так, то я спокойно предоставляю публике судить, с чьей стороны был этот «бонапартизм худшего сорта», со стороны ли Ленина и Игрека, которые могли воспользоваться своим формальным правом не пускать мартовцев, опираясь притом на волю II съезда, но не воспользовались этим правом; — или же со стороны тех, кто формально правильно занял редакцию («единогласная кооптация»), зная, что это по существу не отвечает воле II съезда, и боясь проверки этой воли III съездом? — символ веры, программа, изложение миросозерцания. Ред.

__________________________ ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД________________________ 365

Вы уже меня извините, товарищ Мартов, а теперь я заявляю претензию от имени большинства на эту «честь», которой вы не заслужили. Честь эта будет действительно большая, из-за которой стоит повоевать, потому что традиции кружковщины оставили нам в наследие необыкновенно легкие расколы и необыкновенно усердное применение правила: либо в зубы, либо ручку пожалуйте.

Большое удовольствие (иметь единую партию) должно было перевесить и перевеси­ло маленькие неприятности (в виде дрязг из-за кооптации). Я ушел из ЦО, товарищ Иг­рек (делегированный мной и Плехановым в Совет партии от редакции ЦО) ушел из Со­вета. Мартовцы ответили на последнее слово Τ TTC о мире письмом (см. цитированные издания), равносильным объявлению войны. Тогда, и только тогда, я пишу письмо в редакцию (№ 53 «Искры») о гласности . Если, дескать, говорить о ревизионизме, спо­рить о непоследовательности и об анархическом индивидуализме, о поражении разных руководителей, то давайте, господа, расскажем все, без утайки, как дело было — вот содержание этого письма о гласности. Редакция отвечает на него сердитой бранью и великолепным назиданием: не смей поднимать «мелочи и дрязги кружковой жизни» (№ 53 «Искры»). Ах, вот как, думаю про себя: «мелочи и дрязги кружковой жизни»... es ist mir recht, господа, с этим-то я согласен. Ведь это значит, что возня с «кооптацией» пря­мо относится вами к кружковым дрязгам. Это правда. Но что же это за диссонанс, если в передовой статье того же № 53, та же (будто бы та же) редакция поднимает толки о бюрократизме, формализме и прочем . Ты не смеешь поднимать вопроса о борьбе за кооптацию в ЦО, ибо это дрязги. А мы будем поднимать вопрос

* См. настоящий том, стр. 93—97. Ред.

Как оказалось впоследствии, «диссонанс» объясняется весьма просто диссонансом в составе редак­ции ЦО. О «дрязгах» писал Плеханов (см. его признание в «Грустном недоразумении», № 57), а передо­вую «Наш съезд» — Мартов («Осадное положение», стр. 84). Кто в лес, кто по дрова.

366__________________________ В. И. ЛЕНИН

о кооптации в Τ TTC и называть это не дрязгой, а принципиальным расхождением о «фор­мализме». — Нет уже, думаю, дорогие товарищи, позвольте вам этого не позволить. Вы хотите стрелять по моему форту, а от меня требуете выдать вам артиллерию. Шутники! И я пишу и печатаю отдельно от «Искры» «Письмо в редакцию» («Почему я вышел из редакции «Искры»?») , рассказываю там вкратце, как дело было, и осведомляюсь паки и паки, возможен ли мир на основании такого распределения: вам Центральный Орган, нам Центральный Комитет. Ни одна сторона не будет себя чувствовать «чужой» в сво­ей партии, и мы поспорим насчет поворота к оппортунизму, поспорим сначала в лите­ратуре, а потом, может быть, и на третьем съезде партии.

В ответ на упоминание о мире последовало открытие огня из всех неприятельских батарей, вплоть до Совета включительно. Заряды посыпались градом. Самодержец, Швейцер, бюрократ, формалист, сверхцентр, односторонний, прямолинейный, упря­мый, узкий, подозрительный, неуживчивый... Очень хорошо, друзья мои! Вы кончили? У вас больше ничего нет в запасе? Плохи же ваши заряды...

Теперь слово за мною. Посмотрим на содержание новых организационных взглядов новой «Искры» и на отношение этих взглядов к тому делению нашей партии на «боль­шинство» и «меньшинство», истинный характер которого мы показали анализом пре­ний и голосований второго съезда.

р) НОВАЯ «ИСКРА». ОППОРТУНИЗМ В ОРГАНИЗАЦИОННЫХ ВОПРОСАХ

За основу разбора принципиальной позиции новой «Искры» следует взять, несо­мненно, два фельетона т. Аксельрода . Конкретное значение целого ряда излюбленных им словечек мы уже показали подробно

* См. настоящий том, стр. 98—104. Ред.

Эти фельетоны вошли в сборник ««Искра» за два года», ч. II, стр. 122 и ел. (СПБ. 1906). (Примеча­ние автора к изданию 1907 г. Ред.)

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД________________________ 367

выше и должны постараться теперь отвлечься от этого конкретного значения, вникнуть в тот ход мысли, который заставил «меньшинство» (по тому или иному мелкому и ме­лочному поводу) прийти именно к этим, а не к другим каким-либо лозунгам, рассмот­реть принципиальное значение этих лозунгов независимо от их происхождения, неза­висимо от «кооптации». Мы живем теперь под знаком уступчивости: сделаем же ус­тупку товарищу Аксельроду и «возьмем всерьез» его «теорию».

Основной тезис тов. Аксельрода (№ 57 «Искры») тот, что «наше движение с самого начала скрывало в себе две противоположные тенденции, взаимный антагонизм кото­рых не мог не развиваться и не отражаться на нем параллельно с его собственным раз­витием». Именно: «принципиально, пролетарская цель движения (в России) та же, что и у западной социал-демократии». Но у нас воздействие на рабочие массы исходит «со стороны чуждого им социального элемента» — радикальной интеллигенции. Итак, тов. Аксельрод констатирует антагонизм между пролетарскими и радикально-интеллигентскими тенденциями в нашей партии.

В этом тов. Аксельрод безусловно прав. Наличность этого антагонизма (и не в одной только русской социал-демократической партии) не подлежит сомнению. Мало того. Всем и каждому известно, что именно этот антагонизм в значительной степени и объ­ясняет то деление современной социал-демократии на революционную (ортодоксаль­ную тож) и оппортунистическую (ревизионистскую, министериалистскую, реформист­скую), которое вполне обнаружилось и в России за последние десять лет нашего дви­жения. Всем известно также, что именно пролетарские тенденции движения выражает ортодоксальная, а демократически-интеллигентские — оппортунистическая социал-демократия.

Но тов. Аксельрод, подойдя вплотную к этому общеизвестному факту, начинает бо­язливо пятиться. Он не делает ни малейшей попытки проанализировать, как проявилось указанное деление в истории русской социал-демократии вообще и на нашем партий­ном

368__________________________ В. И. ЛЕНИН

съезде в частности, — хотя пишет т. Аксельрод именно по поводу съезда! Как и вся ре­дакция новой «Искры», т. Аксельрод проявляет смертельную боязнь перед протокола­ми этого съезда. Это не должно нас удивлять, после всего изложенного выше, но со стороны «теоретика», исследующего якобы разные тенденции в нашем движении, это является оригинальным случаем правдобоязни. Отодвинув от себя, в силу этого своего свойства, самый новый и самый точный материал о тенденциях нашего движения, тов. Аксельрод ищет спасения в области приятных мечтаний. «Ведь дал же легальный или полумарксизм литературного вождя нашим либералам, — говорит он. — Почему бы проказнице-истории не доставить революционной буржуазной демократии вождя из школы ортодоксального, революционного марксизма?» По поводу этого, приятного для тов. Аксельрода, мечтания мы можем только сказать, что если истории случается про­казничать, то это не оправдывает проказ мысли у того, кто берется за анализ этой исто­рии. Когда из вождя полумарксизма проглядывал либерал, то люди, желавшие (и умев­ шие) проследить его «тенденции», ссылались не на возможные проказы истории, а на десятки и сотни образчиков психологии и логики этого вождя, на те особенности всей его литературной физиономии, которые выдавали отражение марксизма в буржуазной литературе . Если же тов. Аксельрод, взявшийся проанализировать «общереволюци­онные и пролетарские тенденции в нашем движении», не сумел ничем, ну ровнехонько- таки ничем доказать и показать у таких-то и таких-то представителей ненавистного ему ортодоксального крыла партии известные тенденции, то он этим выдал лишь себе торжественное свидетельство о бедности. Должно быть, уже совсем плохи дела тов. Аксельрода, если остается ссылаться лишь на возможные проказы истории!

Другая ссылка тов. Аксельрода — на «якобинцев» — еще более поучительна. Тов. Аксельроду не безызвестно, вероятно, что деление современной социал-демократии на революционную и оппортунистическую давно уже, и не в одной только России, подало повод

__________________________ ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД________________________ 369

к «историческим аналогиям эпохи великой французской революции». Тов. Аксельроду не безызвестно, вероятно, что жирондисты современной социал-демократии везде и всегда прибегают к терминам «якобинство», «бланкизм» и т. п. для характеристики своих противников. Не будем же подражать правдобоязни тов. Аксельрода и посмот­рим на протоколы нашего съезда: нет ли в них материала для анализа и проверки рас­сматриваемых нами тенденций и разбираемых нами аналогий.

Первый пример. Спор о программе на партийном съезде. Тов. Акимов («вполне со­гласный» с тов. Мартыновым) заявляет: «абзац о завоевании политической власти (о диктатуре пролетариата) получил, по сравнению со всеми другими социал-демократическими программами, такую редакцию, что может быть истолкован и дей­ствительно толковался Плехановым в том смысле, в котором роль руководящей орга­низации должна будет отодвинуть назад руководимый ею класс и обособить первую от второго. И формулировка наших политических задач, поэтому, совершенно такая же, как у «Народной воли»» (стр. 124 прот.). Тов. Акимову возражают тов. Плеханов и дру­гие искровцы, упрекая его в оппортунизме. Не находит ли т. Аксельрод, что этот спор показывает нам (на деле, а не в воображаемых проказах истории) антагонизм современ­ных якобинцев и современных жирондистов в социал-демократии? И не потому ли за­говорил тов. Аксельрод о якобинцах, что он оказался (в силу сделанных им ошибок) в компании жирондистов социал-демократии?

Второй пример. Тов. Посадовский поднимает вопрос о «серьезном разногласии» по «основному вопросу» об «абсолютной ценности демократических принципов» (стр. 169). Вместе с Плехановым он отрицает их абсолютную ценность. Лидеры «цен­тра» или болота (Егоров) и антиискровцев (Гольдблат) решительно восстают против этого, видя у Плеханова «подражание буржуазной тактике» (стр. 170) — это именно идея тов. Аксельрода о связи ортодоксии с буржуазной тенденцией, с тем лишь отли­чием, что у Аксельрода эта идея висит

370__________________________ В. И. ЛЕНИН

в воздухе, а у Гольдблата связана с определенными дебатами. Мы спрашиваем еще раз: не находит ли т. Аксельрод, что и этот спор показывает нам воочию, на нашем партий­ном съезде, антагонизм якобинцев и жирондистов современной социал-демократии? Не потому ли кричит тов. Аксельрод против якобинцев, что он оказался в компании жи­рондистов?

Третий пример. Споры о § 1 устава. Кто отстаивает «пролетарские тенденции в на­шем движении», кто подчеркивает, что рабочий не боится организации, что пролетарий не сочувствует анархии, что он ценит стимул «организуйтесь!», кто предостерегает от буржуазной интеллигенции, насквозь пропитанной оппортунизмом? Якобинцы социал- демократии. И кто протаскивает в партию радикальную интеллигенцию, кто заботится о профессорах, гимназистах, об одиночках, о радикальной молодежи? Жирондист Ак­сельрод вместе с жирондистом Либером.

Неискусно же защищается т. Аксельрод от «ложного обвинения в оппортунизме», которое открыто распространялось на нашем партийном съезде против большинства группы «Освобождение труда»! Он защищается так, что подтверждает обвинение сво­им перепевом избитой бернштейнианской мелодии о якобинстве, бланкизме и проч.! Он кричит об опасности радикальной интеллигенции, чтобы заглушить свои собствен­ные речи на партийном съезде, дышащие заботой об этой интеллигенции.

Ровно ничего, кроме оппортунизма, не выражают эти «страшные словечки»: яко­бинство и т. п. Якобинец, неразрывно связанный с организацией пролетариата, сознав­шего свои классовые интересы, это и есть революционный социал-демократ. Жирон­дист, тоскующий о профессорах, гимназистах, боящийся диктатуры пролетариата, вздыхающий об абсолютной ценности демократических требований, это и есть оппор­тунист. Только оппортунисты и могут еще в настоящее время видеть опасность в заго­ворщических организациях, когда мысль о сужении политической борьбы до заговора опровергнута тысячи раз в литературе, опроверг-

---

Дата добавления: 2019-11-25; просмотров: 129; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!