УПРАЖНЕНИЕ 14. Подсчитаем очки
1. Что считали успехом ваши соседи? Достигла ли этого ваша семья? Стремилась ли к нему? Какая роль отводилась вам в семейных представлениях об успехе?
2. Сравниваете ли вы себя с другими, оказавшись на встречах, вечеринках, мероприятиях? По каким критериям вы оцениваете «наиболее успешных»?
3. Вы когда-нибудь думаете, насколько преуспели по сравнению с ровесниками?
4. Не кажется ли вам, что уже слишком поздно, чтобы стать победителем? Победители – это только те, кто преуспел в молодости?
5. Что из материального вы хотели иметь, когда вам было двадцать? Тридцать? Сорок? Что вы думаете об этих вещах сейчас?
6. Какие карьерные цели у вас были после двадцати? В тридцать лет? Достигли ли вы этих целей? Сделали ли они вас счастливым?
7. Каковы были ваши жизненные цели (брак, дети)? Достигли ли вы их? Как они отличались от того, что вы ожидали?
8. Где вы хотите жить, когда «выйдете на пенсию»?
9. Что бы вы хотели делать, но вас удерживает недостаток денег? Как вы можете этим заняться без денежных затрат?
10. Назовите людей, которыми восхищались в разном возрасте, начиная с детства. Каковы были ваши критерии (доброта, чувство юмора, богатство, восхищение окружающих и т. д.)?
11. Будет ли для вас проблемой выбор между успешным человеком (выгодная партия) и хорошим человеком, которого вы любите? Между женой, с которой все будут вам завидовать, и женой, с которой вам нравится проводить время?
|
|
|
12. Если бы вы не представляли, сколько очков набрали, если бы это для вас было абсолютно не важно, что бы вы сделали по-другому? Что бы перестали делать?
Глава 8
Побег на свободу
Мне хотелось сохранить в себе благоговение варвара… Я бы сбежал в широкие просторы. Забудь автобусы и поезда – это было бы паломничество. Я бы отправился пешком в Стамбул. Я размахивал бы посохом и нес котомку, и чувствовал под ногами открытую дорогу. Эта картина будоражила меня… Под огромными небесами шагала фигура с буйной гривой, огромными карманами, набитыми хлебными корками, и фляжкой из тыквы, болтающейся за спиной. Он был взрослым, но это не имело значения. Он был бродягой.
Джейсон Гудвин[40], On Foot to the Golden Horn («Пешком до Золотого Рога»)
Думаю, причина, по которой мне хотелось убежать из дома, была в том, что человеку, который жил там, исполнялось сорок.
Клиент
Интересно, почему, когда люди в середине жизни говорят, что хотят осуществить мечты, пока еще не слишком стары для них, они никогда не вспоминают, что мечтали опубликовать книгу или спеть в «Метрополитен-опера»? Всегда только об эскапистских мечтах: приключениях, любовном романе, бегстве к морю.
Вот с чего вдруг человек в середине жизни серьезно захочет сбежать к морю? Или вообще куда-то? Почему мечты сорокалетних людей вообще включают в себя бегство? И почему за желанием этим такая тоска и такое отчаяние?
|
|
|
Причиной тому еще одна иллюзия из первой жизни: юность – это воля, старость – ловушка.
Разумеется, с вашей точки зрения это не выглядит иллюзией. Если вам сорок или больше, вы, скорее всего, много лет не чувствовали себя свободным. Если вы одиноки, все внимание поглощено бесконечными и тревожащими заботами: нужно устроить карьеру, найти правильное место для жилья, правильного человека, с которым жить, – и все это пока не стало слишком поздно. Если у вас есть семья, о которой нужно заботиться, – вас держат на привязи работа, дом и обширные обязанности. Ваши мысли полностью занимает, как справиться со всем, за что вы в ответе. Дело не в том, что это вам не по душе. Отчасти вам всегда хотелось остепениться и устроить собственную жизнь. Но вы никогда не собирались обменять былое чувство свободы на бесконечное внимание к бытовым мелочам, а волнующую жизнь – на удручающую ежедневную рутину.
Вы обещали себе, что такого никогда с вами не случится. Никогда не планировали стать приложением к собственному имуществу или превратиться в ходячий автомат. Вы твердо намеревались быть капитаном своего корабля, всегда самому управлять своей жизнью. И думали, что, если правильно разыграть карту и заработать много денег, возможно, получится бросить работать еще до сорока лет и снова вернуть душе свободу.
|
|
|
Но не случилось. Ваше имущество, обязательства, привычки владеют вами, а обязанности продолжают расти. Вот уже тридцать девять стукнуло и промелькнуло, а вы все еще не достигли того, чего собирались, и работе впереди нет конца.
Если в ближайшем будущем не произойдет что-нибудь чрезвычайное, вы можете никогда не вырваться.
Почти каждый день вы мечтаете выпрыгнуть из этого беличьего колеса и начать все заново где-то, где жизнь будет совсем иной. Все вокруг, особенно члены семьи, чувствуют ваше беспокойство. Не то чтобы вы хотели их покинуть. Наоборот, вы, скорее всего, попытаетесь уговорить их убежать с вами. Вы были бы счастливы оказаться с ними в месте, далеком от оков цивилизации, где все будет снова приносить радость. Детям может даже нравиться эта идея, но остальные домашние предложат лучше взять отпуск и отдохнуть. Когда будет время, конечно.
Но вы-то прекрасно знаете, что никакой отпуск не утолит это глубинное желание. Вам нужно нечто намного более радикальное, глобальная перемена – порвать все связи, взбодриться, уехать очень далеко и начать все снова. Меньшее ощущается как компромисс и никогда не даст свободы, потому что вы, как Гулливер, связаны по рукам и ногам тысячами нитей и неспособны пошевелиться.
|
|
|
Временами всплывает вопрос, о чем же вы так тоскуете, и промелькивает страх: существует ли это на самом деле, или вы всё себе придумали. Может быть, правы все вокруг и вас просто скрутило кризисом среднего возраста, а когда он минует, вы примете свою жизнь без возражений, как и подобает нормальному взрослому человеку.
Но в остальное время вы в глубине души уверены, что правы, восставая против того, во что превратилась ваша жизнь. Вы чувствуете, что лишились чего-то невероятно прекрасного и очень нужного, пусть и не можете подобрать ему названия, и вы отчаянно хотите вернуть это, пока не поздно. Когда-то невнятные жалобы теперь звучат во весь голос. Найти способ вырваться на свободу просто необходимо.
Прежде чем вы бросите свою жизнь и ударитесь в бега, мне хотелось бы, чтобы вы рассмотрели кое-какие вопросы, которые вряд ли принимали во внимание. Ощущение, что вы попали в ловушку, достаточно реально, но оно пришло вовсе не оттуда, откуда вам кажется. Вы вполне справедливо стремитесь к жизни, полной увлекательности и новизны, но поменяв то, что у вас есть, на существование в трейлере или на яхте, вряд ли получите желаемое. Вам нужно долгосрочное решение – поддавшись решению импульсивному, рискуете жалеть об этом всю жизнь.
Давайте с самого начала проясним одно: стремление к бегству – не просто инфантильный порыв незрелого, безответственного ребенка, которому не хочется выполнять взрослые обязанности. Чувство, что взросление лишило вас чего-то чрезвычайно ценного, совершенно правомерно. Но до того как что-то предпринимать, надо точно определить, что именно вы ищете. Вытащив это трудноуловимое ощущение на свет, вы сможете превратить эти желания в подлинную свободу – свободу взрослого человека, которая останется с вами на всю жизнь.
Притягательность дальних мест и иной жизни
Кто этого не испытывал? Желание убежать из дома, встряхнуться, сделать что-то значительное и совершенно новое. Некоторые называют это «дорожной лихорадкой». Вы явно подцепили ее, если мечтаете все бросить, купить яхту и ринуться навстречу волнам в открытое море. Или отправиться пешком (может, на мотоцикле) в кругосветное путешествие. Возможно, вы представляете себе, как живете простой жизнью высоко в горах, в хижине, которую построили из ничего своими руками, собственноручно добываете пропитание – а мир, зацикленный на материальном, и удручающие крысиные гонки остались там, далеко внизу. Дорожная лихорадка заставляет вас перевезти семью в Новую Зеландию, потому что там красиво и безопасно, или в Центральную Америку, где вы за бесценок купили в глуши жилище – потому что там полно приключений и труд человека что-то значит. Иногда дорожная лихорадка заставляет сжечь мосты, чтобы поменять судьбу – например, жениться на няне своих детей и переехать на расстояние мили от дома. Детали могут различаться, но дорожная лихорадка всегда включает некую перемену места и паломничество к новой жизни.
Вариаций может быть множество, но все они имеют общие черты.
Признаки легко опознать. Это всегда радикальный проект, ничего постепенного. Тут не бывает обсуждений, аргументов «за» и «против», взвешивания издержек и выгоды. И никогда не бывает плана на жизнь после, потому что так можно все сглазить: негативные мысли могут помешать – как будто заранее предполагаешь, что все провалится. Если вы собрались в тибетский монастырь, хотите поселиться в хижине в Патагонии или просто «отправиться в путешествие», то должны, как чайка, вылететь в окно. Сложить зимние вещи на хранение или убедиться, что пенсионные накопления разумно инвестированы, – все равно что тащить за собой капкан, из которого вы пытаетесь ускользнуть.
По правде, вы опасаетесь, что обдуманный подход заставит вас потерять смелость. Как сказал еще в древности римский поэт Лукан: «Смелые действия скрывают под собой большие страхи», а у вас немало страхов, которые хотелось бы скрыть. К примеру, что вы станете делать, когда приключение закончится? Жить в трейлерном парке? Сможете ли вы продать подержанный трейлер и выкупить назад свой дом? И чем будете зарабатывать на жизнь?
«Если честно, признаюсь, что меня мучают кошмары. Дом продан, мы с женой бросили работу, запихали детей в трейлер и уехали. И наскребаем копейки, чтобы продлить это как можно дольше, не покупаем детям мороженое и не ходим в кино. Так проходит год или два, у нас кончается бензин в городишке, где останавливаются грузовики, и мы все идем работать в “Макдоналдс”».
Может, и в самом деле лучше сдать дом в аренду и взять на работе два месяца отпуска за свой счет?
Но такая осмотрительность вам ненавистна. Именно она привела вас к нынешней ситуации. Такие вопросы задают скучные испуганные старики, а вы не хотите на них походить.
«Начни колебаться – и все пропало», – говорите вы себе. Вы чувствуете, что размышления нужно отставить – только действия освободят вас. Вы составляете список припасов, обзаводитесь спальными мешками, выставляете дом на продажу, затовариваетесь книгами и картами, чтобы вечерами читать о судоходных маршрутах и горных цепях. Вы отмечаете в календаре день, когда захлопнете за собой дверь, бросите эту жизнь и уйдете не оглядываясь. Какой это будет волнующий старт! Одни приготовления лучше любых таблеток-антидепрессантов, которые когда-либо были изобретены.
«Минуточку, – запротестуете вы, – это не просто таблетка. Можно действительно переехать на вершину горы и отлично жить, даже когда новизна выветрится». И я соглашусь. Точно так же можно отлично жить изо дня в день в прекрасном браке, после того как закончилось опьянение романтической влюбленности.
Но есть проблема: в дорожной лихорадке вы и думать не хотите о том, что новизна превратится в обычную повседневность. Вся соль в бесконечной новизне. Надежда на это так же соблазнительна, как и место, которое вас влечет. Спонтанность кажется исключительно важной. Поэтому две недели отпуска на Гавайях никого не спасут.
В любом случае вы не уверены, что вообще когда-нибудь захотите вернуться.
– Я бы сделал так: путешествовал по морям и нигде не задерживался надолго. Останавливался в каком-нибудь райском местечке на несколько месяцев или лет, а потом переезжал в другое, – с мечтательным видом рассказывал мне друг.
– А вернешься ли ты когда-нибудь домой? – спросила я.
– Может быть, когда-нибудь, – ответил он неопределенно.
«Может быть, когда-нибудь». Для дорожной лихорадки это идеальная фраза, она выпускает вас из капкана обязанности делать что-то к намеченному сроку. Она позволяет будущему вольготно, не стесненно никакими рамками, раскинуться перед вами, подобно сказочному прошлому, о котором известно только: «Давным-давно жили-были». Когда мой друг говорит «Может быть, когда-нибудь», это означает: «Никаких обещаний, если не принимаются во внимание мои желания. Я не буду больше жить по расписанию, которое не соответствует тому, кто я есть».
Вам может казаться, что вы вовсе не так безответственны и безрассудны.
Возможно, вы остановились на варианте «Прощайте, и, может быть, навсегда». Вы подумали о будущем, понимаете, что однажды придется вернуться, и поэтому создали запасной план выживания после осуществления мечты. Вы достаточно реалистичны, чтобы осознавать: после возвращения жизнь будет ничуть не лучше, чем она сейчас. Однако успокаиваете себя: если на полную катушку отдаться мечте, всего лишь раз, пока вы достаточно молоды, чтобы ею наслаждаться, то потом можно и вернуться домой – к своей скучной, далекой от мечты обыденности.
Это выглядит намного более рациональным и ответственным: уплыть прочь, пока вы сильны, здоровы, полны жажды приключений, смелы и все еще не лишены сексуальной притягательности. Устроить себе головокружительное приключение, а затем вернуться домой и смириться с неизбежным приходом унылой старости, где нет места ничему подобному. Вспоминать прекрасные деньки и, сидя в кресле-качалке, перебирать фотографии из набитого доверху сундука сокровищ.
Но ничего реалистичного в этом плане нет. Пусть детали его кажутся разумными, он не менее иллюзорен, чем первая форма дорожной лихорадки. Вглядитесь и увидите – так торгуется с родителями несчастный ребенок: «Позвольте мне всего лишь разочек сходить в цирк, и я обещаю ничего никогда больше не просить!» Выполнить свое обещание он не в силах.
В чем же правда?
В том, что вы не согласитесь быть несчастным, когда вернетесь, и стать старым и дряхлым тоже не выйдет. Будете сидеть в кресле-качалке с такой же бодростью, жаждой приключений, сексуальностью и отвагой, что и сейчас, и думать, чем же заняться следующие сорок лет.
Да и в любом случае то, к чему вы с такой тоской стремитесь, может вообще не существовать. Вы можете искать совсем не там.
Когда я встречаю людей, которые действительно обошли весь свет на яхте, я не вижу ни погруженных в воспоминания мечтательных лиц, ни той удовлетворенности, какую можно было бы ожидать. Чувствовали ли они себя свободными во время путешествия? Частый ответ: да, похоже, чувствовали. Переживали ли восхитительные мгновения? Да, конечно. Хотели бы это повторить? Обычно оказывается, что яхта выставлена на продажу.
Но побег на свободу должен был улучшить их жизнь навсегда. Отчего же этого не случилось?
Проблема в том, что никто уверенно не скажет, что же такое свобода.
Что такое свобода для вас?
Свобода всегда была важна для вас, но на протяжении жизни подразумевала разное. В школьном детстве она означала, что наступил конец четверти. Чуть позже – что можно поздно ложиться, делать что вздумается и не слушать родителей. Когда вы состояли с кем-то в постоянных отношениях, свобода означала то, что есть у одиночек, – возможность секса с кем угодно, по желанию. Затем свобода стала означать, что у вас нет начальника, перед которым нужно отвечать, – как у счастливчиков, у которых есть свой бизнес или вообще отсутствует необходимость работать. Сейчас, в среднем возрасте, это стало означать свободу сбежать от отупляющей рутины и горы обязанностей, которую вы на себя взвалили.
«Я все время тревожусь, как остаться на плаву. Как раб на галерах – гребу и гребу, и не предвидится этому конца. Каждый день одно и то же: встать, пойти на работу, вернуться домой. Чувствую себя машиной».
«Казалось, я всего этого хочу – большой дом, две машины, частные школы для детей. Но теперь это душит меня. И как выбраться, я не знаю. Я долго терпел, но, боже мой, скоро мне сорок!»
Так вон оно что! Весь смысл свободы в том, что вы просто хотите сбежать от ответственности?
Да, именно это вы имеете в виду, но вовсе не потому, что ленивы. В своих фантазиях вы готовы работать как вол. Вы бы построили своими руками хижину, могли бы не спать всю ночь, управляя парусами, или обошли бы мир пешком. Ненавистен вам не тяжелый труд. Разрушительное влияние на вашу любовь к своей жизни оказала ответственность, которую вы несли. Из-за нее все мысли были сосредоточены на повседневном выживании. Из-за тусклой рутины у вас отняли нечто ценное – то, ради чего раньше стоило жить.
Но что же отнято? Свобода сбежать? Сильно в этом сомневаюсь.
И тем не менее из жизни исчезло что-то неимоверно важное, и вам необходимо знать, что же это было. Давайте на миг забудем о том, от чего вы хотите сбежать, и поищем подсказок в том, к чему вы хотите сбежать. Посмотрим, куда устремляются люди, мечтая о побеге. Я думаю, тут лежат немаловажные ключи к разгадке.
Место, которого нет
Есть нечто весьма интересное в местах, которые мы выбираем, когда накрывает дорожной лихорадкой. Это редко края, с которыми мы знакомы. Если вы много раз бывали в Гонолулу, вы никогда не скажете: «Вот брошу все – и уеду в Гонолулу!» Для того, кто там никогда не был, это может звучать экзотически, но вас-то не проведешь.
Вы скорее скажете: «Давайте уедем жить в горы». Или: «Все, что мне хочется, – это прыгнуть в машину и умчаться вдаль по шоссе». «Давайте сорвемся с места и объедем мир!» «Хочу увидеть Южные моря».
Что тут общего? Начнем с того, что все пункты назначения неконкретны. Там нет аэропортов. Все далеко, невнятно, и вы ничего толком не знаете. Сомневаетесь? Найдите карту и ткните пальцем в место, которое называется «горы» или «шоссе». Или позвоните в турбюро и попросите забронировать билет в «Южные моря». По сути, привлекательность этих мест в их неопределенности. Сам факт, что все они загадочные, экзотические, очень удаленные, даже недоступные, должен о чем-то говорить. Тут мы нащупываем кое-что очень важное.
Давайте попробуем проследить это, совершив небольшую экскурсию в совершенно особый мир – мир литературы о путешествиях. Писатели, рассказывающие о путешествиях, восхитительно умеют будить фантазии о бегстве. Они знают все о несуществующих дальних краях.
Путешествие в Горную Тартарию
Зайдите в любой книжный магазин или в библиотеку, и обнаружите, что литература о путешествиях испытала недавно взрыв популярности. Удивительно много написано путешественниками об их поездках в разные края, и постоянно появляются все новые книги. Писатели-путешественники знают, как увлечь за собой в далекие миры, а порой – и в далекие времена. Тут вы можете возразить, что романы воздействуют точно так же, но есть существенная разница: литературу о путешествиях мы считаем правдой. Такие книги заставляют поверить, что можно прямо сейчас взять билет на самолет и отправиться в места, о которых мы читаем. И как же тянет это сделать!
Неизведанные края обещают новое начало. Дальние, проникнутые очарованием, приключениями, загадками и блеском, которых лишены места поблизости, они притягивают нас как магнит. Вслушайтесь в названия: Самарканд, Катманду, пустыня Гоби, Тибет, Полинезия, Таити, Фиджи… В них есть волшебный отзвук, какого не встретишь за соседним углом по дороге в продуктовую лавку.
Но в отличие от путеводителей, подробно указывающих, как найти музеи, отели, рестораны и вокзалы, настоящая литература о путешествиях повествует о местах, попасть в которые вряд ли возможно.
Хотя это и не беллетристика и мы предполагаем, что описанные события происходили в действительности, незабываемая атмосфера этих историй, как и волшебно звучащие названия, – фантазии, по сути своей не имеющие общего с реальностью. Названия пробуждают воображение, и мы создаем собственный мир. И даже отыскав романтическое или таинственное место на карте, прибыв туда, вы его не обнаружите. Спросите любого, кто предпринял такое путешествие.
«Рич, что тебе приходит на ум, когда ты вспоминаешь Таити?» – спросила я своего доброго друга.
«Бананы по четыре доллара за фунт», – кисло ответил он.
Но в отличие от честного Рича авторы книг о путешествиях – ужасные лжецы. Даже стараясь не делать этого, они не могут удержаться и невероятно расцвечивают обыденность. Они нарисуют картины такой красоты, что у вас сердце защемит от восторга. Даже москиты и чудом не случившиеся катастрофы в их изображении покажутся чем-то притягательным. И вы будете попадаться каждый раз, ведь лучше слушать эти сказки, чем правду про бананы. Почему? Потому что они будят ощущение, напоминающее то безымянное, что вы утратили.
Конечно, есть чудесные места, которые запали вам в душу и останутся там навсегда. Вам хочется приезжать туда год за годом, и удовольствие никогда не тускнеет. Но когда мы говорим о фантазиях побега, мы говорим о чем-то трудноуловимом, произрастающем только в отдалении и неизведанности. И это территория лучших писателей-путешественников. Они знают, что приукрашивают действительность, и иногда даже извиняются за это.
Возьмем, к примеру, Питера Флеминга. В предисловии к своей книге News from Tartary («Новости из Тартарии»)[41], вышедшей впервые в 1936 году, он писал: «Я сделал все, что мог, чтобы… описать свое путешествие… без искажений, рассказать, каким оно было в то время, нарисовать правдивую картину однообразного, негероического, но необычного существования. На бумаге это выглядит захватывающим приключением, но я старался придать ему реальную форму».
Очень хороший прием, но пока особо не доверяйте автору. Вопросы возникают, начиная с названия. Где конкретно эта Тартария?
Что ж, в действительности ее нет. В 1935 году не было такого места, как Тартария. Да и вообще его никогда не существовало. Слово придумали на Западе, и оно означало «где-то там, где живут все тартары»; так описывали дальние неизвестные земли, которые не видел почти никто из живущих на Западе. Флеминг делает короткое примечание, признавая, что Тартария не является, строго говоря, географическим термином и «…в наши дни, если кто-то и употребляет это слово, то имеет в виду главным образом Синьцзян[42]…»
Тогда почему он не поставил Синьцзян в названии книги? Потому что Синьцзян – это реальное место, а Тартария – недостижимое романтическое приключение.
Конечно, путешественники пишут книги, желая их продать. Но они вовсе не циничные конъюнктурщики. Они знают, как задеть чувствительную струнку в душе читателей, потому что она есть у них самих, из-за этого они в первую очередь и стали путешественниками.
Что же это за струнка?
Вот несколько вариантов.
1. Возможно, они будят генетическую тоску по далеким краям.
Магия неизведанной дали завораживала людей еще с тех пор, как они собирались вокруг огня послушать самые первые истории. Вероятно, желание увидеть, что там, за следующим холмом, привело к контактам с другими людьми и пополнению генофонда. Это желание помогало находить лучшие климатические условия и новые источники пищи. Может быть, природа снабдила нас механизмом, который срабатывает, если слишком долго оставаться на одном месте, и в такие моменты на нас особенно действуют рассказы о путешествиях.
А может быть, приключение – это гендерный вопрос.
Когда начинаешь задумываться, память подсовывает факты, что альпинистами и исследователями Арктики в основном были мужчины. Мы предполагаем, что большая часть книг о путешествиях тоже написана мужчинами и обращена к мужественной любви к приключениям. Уж точно многие женщины скажут, что дорожная лихорадка – проблема мужчин, потому что они более сумасбродны, ведут себя незрело и все не решаются осесть где-то и угомониться. Мужчины часто с этим соглашаются. Гаррисон Кейллор[43] уверяет, что женщины должны править миром, потому что у них намного лучше получается принимать решения, распоряжаться деньгами и руководить страной. Мужчины же, говорит Кейллор, должны быть пиратами. В самом деле, кажется, что домашняя жизнь удушающе действует на мужчин и скорее они попробуют втянуть женщину-домоседку в опасные и неудобные приключения, чем наоборот.
Но впечатления наши ошибочны. Передо мной лежат книги, написанные женщинами, совершившими пешие путешествия в скрытый Тибет, африканские джунгли или Скалистые горы задолго до появления аэропланов и автомобилей. И еще больше книг современных американских писательниц, которые покинули общество и комфорт родных городов, чтобы месяцами или даже годами жить в одиночестве в хижинах на океанском берегу или в лесах. Я не занималась подсчетами, но женщин, писавших о путешествиях, предостаточно. И всегда так было.
Так что нет – нерв, который цепляют рассказы путешественников, не имеет отношения к полу.
Может быть, свобода – специфический американский пунктик?
У американцев особые чувства по поводу свободы. Наши предки изначально прибыли в эту страну, чтобы быть свободными от угнетения, и все поколения с тех пор наследовали их неприятие любых посягательств на личную свободу. Их встретил огромный открытый континент, где всегда можно передвигаться дальше, если свободу ограничивали дома. Свобода – наше наследие.
Но этого недостаточно, чтобы объяснить дорожную лихорадку, потому что европейцы, австралийцы и остальные, не имеющие такого наследия, разъезжают по разным странам намного больше американцев. Там, где американский выпускник колледжа может отправиться за океан на несколько месяцев, они зачастую путешествуют годами, возвращаются ненадолго домой и снова отправляются в дорогу. Еще они постоянно бывают вдали от исхоженных (особенно для американцев) маршрутов и переселяются в другие страны гораздо чаще, чем мы.
Кроме того, американские вестерны, воспевающие девственную природу и волю, рекламные ролики и щиты в духе Дикого Запада копируются по всему миру, от Греции до Японии, что свидетельствует об универсальной притягательности нашей традиции отказываться подчиняться приказам. Мир видит, как мужественные ковбои (с сигаретой в зубах и лицом «плевать-на-все-опасности») галопом скачут на великолепных конях по холмам, никогда не знавшим изгородей, – не скованные правилами, вольные быть неукротимыми, не сдерживать себя и не думать о последствиях. Нет, этот тип свободы не основан на определенной культуре.
Но эти рекламные картинки дают нам важный ключ к пониманию.
Взгляните на них еще раз. Герои, которые никогда не подчиняются приказам, вольны быть неукротимыми, не контролировать себя и не задумываться о последствиях. Ничего не напоминает? Детство? Вот и я так думаю. Мы все такими когда-то были. Это и может будить в нас тоску по дальним странствиям.
Мы никогда не забываем ту особую свободу, которую имели в детстве, и нам очень ее не хватает.
Как бы мы хотели, чтобы тела наши были неукротимы, сердца – беззаботны и чтобы не приходилось думать о последствиях. От нас, как от зрелых людей, ждут, что мы будем стоически терпеть неблагодарную работу, ипотеки и несправедливых боссов. Но иногда чувствуешь себя точь-в-точь как ребенок, который не хочет вести себя прилично, а ему нравится буйствовать и вырываться на свободу от чрезмерной опеки взрослых.
Проблема лишь в том, что взрослые – это мы. И у нас уже есть эта свобода. Никакого контроля над нами в действительности нет ни у кого. Не верите? Снимите с себя все до последней нитки и прогуляйтесь нагишом по улице – если захотите, как маленький ребенок. Но, скорее всего, вы так не поступите. Потому что, в отличие от ребенка, знаете о последствиях и их не хотите. Мы бы забыли о последствиях, но, к сожалению, уже не в состоянии это сделать.
Итак, мы взрослые, что есть, то есть. Попрощаемся с возможностью быть ребенком и будем благоразумны.
Это вам говорят или вы сами себе говорите? Не может быть ничего менее благоразумного. Конечно, вы переживете, что вам нельзя нагишом бегать по улице. Но было еще кое-что, чем вы обладали в детстве и что исчезло. Вот это и трудно пережить.
Это не нарциссизм, не желание быть любимчиком, а совершенно другая сторона того ребенка, которым вы когда-то были, – ей можно доверять. Там, где нарциссичная часть хочет удержать от взросления, любящий приключения, живой и любопытный внутренний ребенок приведет вас прямиком в обетованные земли.
Как, перефразируя Библию, писала Дороти Сэйерс, автор замечательных детективных романов: «“Если не будете как дети”, если не можете проснуться в свой пятидесятый день рождения с тем же радостным волнением, ожиданием и интересом к жизни, как когда вам было пять, вы “не войдете в Царство Небесное”».
Видите, вы хотите не просто свободы, во всяком случае не той ее разновидности, что позволяет бродить по миру с рюкзаком, зубной щеткой и шоколадкой.
Вы тоскуете по детскому ощущению чуда.
Именно это известно писателям-путешественникам. Вот отчего они лгут нам и отчего нам это нравится – их истории, как ничто другое в мире, пробуждают в нас утерянное ощущение чуда. Сказочные названия вроде Тартарии или Катая[44] – все равно что наши слова «убежать к морю» или «отправиться в дорогу». От них возникает чудесное ощущение – как в детстве, когда все искрилось новизной.
Куда же оно ушло?
С самого раннего младенчества, когда мы впервые разглядывали этот поразительный новый мир, в нас присутствует будоражащее ощущение чуда. Вы увидите его, взглянув в глаза любого маленького ребенка. Дети не думают о чем-то постороннем, они живут полностью в настоящем. Если некуда смотреть с восхищенной зачарованностью, они будут рассматривать вас – без малейшего стеснения и неловкости. Чувства и тела живо и полно реагируют на все. И все – каждую минуту – для них ново. Таким когда-то были и вы.
Но дальше панорама чудес начинала сужаться. Разве только вам повезло с учителями, иначе природная любознательность, скорее всего, была задавлена необходимостью утрамбовывать в себя знания перед экзаменами и зубрить что-то к сроку. Стресс соревновательности и сосредоточенность на успехе уводили вас от всего, что не считалось однозначно необходимым. А когда вы повзрослели, обязанности и рутина заглушили последние остатки изумленного восхищения жизнью.
Вот отчего вы всей душой убеждены, что молодость – это свобода, а зрелость – западня.
Какой вольной кажется юность! Особенно сейчас, с высоты вашего возраста, молодые люди кажутся вам такими беззаботными! Конечно, припомни вы как следует свою юность, то не заблуждались бы: никакой свободой там и не пахло, но сейчас, задним числом, вы предполагаете, что были свободны.
Какой подневольной кажется взрослая жизнь! Но задумайтесь на минуту, и здравый смысл подскажет, что все обязанности и цели, которые тяжким бременем ложатся на вас сегодня, скорее всего, станут сокращаться со временем, и свободы у вас будет намного больше.
Тем не менее в этой иллюзии содержится изрядная доля правды, что заставляет уделять ей внимание.
Юность скована стихийными порывами и страхами, но в ней присутствует нечто замечательное: постоянное предвкушение возможностей, полное надежды чувство, что впереди ждет что-то новое. И хотя многим зрелым людям хорошо знакомы прорывы неожиданно свежей осознанности чувств, их жизнь загромождена распорядком, рутинными обязанностями и привычками и со стороны может казаться чрезмерно механистичной и перегруженной.
К несчастью, если накрывает желание сбежать, скорее всего, вы взяли худшее из обоих миров. Вы соединяете в себе юношескую тревогу и беспокойство – без их чудесного предвкушения возможностей и рутинную жизнь взрослого – без восхитительного чувственного осознания. Неудивительно, что хочется сбежать к морю или попробовать найти нового любовного партнера. Вы боитесь, что способность изумляться скоро покинет вас навсегда. И хотя для этого чувства не всегда можно подобрать слова и уже не вспомнить, когда оно ушло, вы ужасно тоскуете по радостному ощущению чуда. И это правильно. Это дает себя знать часть вашей личности, чье предназначение – изучать новое, видеть, исследовать, задаваться вопросами и получать удовольствие от мира вокруг. Отсюда и страстное желание вернуть способность изумляться чудесному.
Это чувство можно вернуть. И сейчас – самое время.
Видите ли, ощущение чуда вовсе никуда не делось. Его затолкали на задворки в годы, когда вперед выдвинулись соперничество и напористость. С ним ничего не произошло, оно существует, терпеливо ждет, когда вы снова освободите для него место.
Запущенный случай дорожной лихорадки свидетельствует, что вы готовы это сделать.
Скрытое чувство чудесного взывает к вам каждый раз, когда вы мечтаете вырваться из сети докучливых нескончаемых взрослых дел, каждый раз, когда воображаете дальние края. Кажется, если отправиться куда-нибудь в неизведанную диковинную даль, все чувства пробудятся и не уснут и больше никогда не забудешь, как вдыхать благоуханный воздух, видеть яркие цвета и испытывать захватывающую радость от того, что живешь. И вы убеждены, что место, где волшебным образом нет скуки и заурядности, должно быть таким необыкновенным, что вряд ли отображено на карте, как конкретный аэропорт или город.
К сожалению, если только вы уже не вернули способность удивляться чудесам, таких невероятных и новых мест нет нигде.
Но пусть это вас не тревожит.
Кажется, что единственный способ спастись от отупляющей повседневности – побег из дома, но в реальности можно полностью восстановить детское ощущение чуда без всякого бегства и сжигания мостов.
Да, я сказала: восстановить это ощущение полностью.
Как? Вы откроете неведомые страны в собственном дворе.
Детская завороженность миром была столь сильна, потому что он был нов для вас. И к этому нужно вернуться. Убегать из дома нет необходимости, нужно всего лишь остановиться и оглядеться. Нужно открыться своим чувствам. Нужна взрослая доза будоражащих мыслей, мощная интеллектуальная и творческая стимуляция. Полная смена внутренних декораций.
Другими словами, нужна новая пара глаз.
Для начала позаботимся о незаконченных делах.
Вам надо открыть давным-давно захлопнутую дверь в мир чувств и ощущений, взглянуть на вещи, к которым не осмеливались подступиться, задействовать те стороны личности, которые и не помышляли использовать. В вашем мире было и есть множество не открытых еще стран, но вам пришлось отвернуться от них, чтобы стать взрослым.
Теперь необходимо поддержать пострадавшую часть личности, которую вы положили на жертвенный алтарь, чтобы стать добропорядочным членом общества. Ваше беспокойство подсказывает, что пора возродить вашу личность, вашу самобытность, вашу радость бытия. Пора снова стать исследователем, найти новые пути к новым знаниям, тренировать ум новыми представлениями, идеями, открывать перед собой новые ландшафты.
Вы были правы все это время. Ошибались только в деталях.
Видите ли, нет ничего разумнее, чем стремиться вновь обрести «благоговение варвара». Но вы пытались решить не ту проблему. Вы хотели сбежать, чтобы не превратиться в «человека среднего возраста», как будто такое превращение лишает способности испытывать чувство чудесного. На самом деле вы лишились этой способности в молодости, а вторая жизнь поможет ее вернуть. И единственный способ посмотреть на все другими глазами – покинуть первую жизнь и смело войти во вторую.
Потому что настоящая ловушка не в том, что наступает средний возраст, она – в иллюзиях вашей молодости.
Эти иллюзии заставляют сосредоточиться на том, чтобы соответствовать представлениям общества о хорошей жизни, и вы отключаете ощущение красоты и чуда. (В следующих главах я покажу действенные способы восстановить это чувство.) Но только вступив в реальный мир как человек, готовый сам для себя определять, какова должна быть хорошая жизнь, вы узнаете, что такое настоящая свобода.
Так что же такое настоящая свобода?
Настоящая свобода означает право быть собой в подлинном смысле. Это свобода следовать мечтам и заново открывать свое истинное «я», которое было похоронено под соблазнами достижений и семейной жизни.
Важна свобода жить с открытым сердцем и умом, с распахнутыми эмоциями.
Свобода смело продолжать учиться. Свобода уважать и ценить свое детское ощущение чуда. Такая свобода – и только такая – сделает вас снова молодым.
Обладая такой свободой, вы обнаружите однажды, что живете в кипении фантастического приключения, и поймете, что никуда уезжать не нужно. Может быть, сократите расходы и упростите свою жизнь, чтобы оставалось больше времени на дорогих вам людей. Может быть, оборудуете мастерскую и станете изобретателем. Или будете путешествовать – на другой конец света или в собственном воображении. Настоящая свобода – приключение, изменяющее для вас жизнь, пусть посторонние и не видят в этом ничего особенного. Вы – уникальная личность, и определять, что именно это будет, можете только вы.
Для кого-то это может означать осознание собственных чувств.
«Чувства всегда меня мало занимали. Я люблю свою жену и я нередко нетерпелив с подчиненными, вот, пожалуй, и все. Теперь я обнаруживаю в себе огромное количество эмоций и замечаю все новые и новые. Я понял, что в детстве чувствовал себя неимоверно одиноким и меня слишком много критиковали, поэтому-то я часто так легко раздражаюсь. Теперь я чувствую, как гнев тает, и жизнь как будто возвращается ко мне. И я больше смеюсь. Жена всегда могла заставить меня улыбнуться, потому что умеет быть смешной, но сейчас я хохочу прямо в голос».
Кто-то станет учиться слушать и слышать людей, которых любит.
«Моя жена и дочери всегда повторяли, что я их никогда не слушаю. Я совершенно не понимал, о чем они говорят. Но однажды наткнулся на книгу об искусстве слушать, и – поверьте – открыл ее на фразе: “Когда вас слушают, вы понимаете, принимают вас или от вас отгораживаются”. Это они и повторяли на разные лады, а до меня не доходило, что, черт возьми, они имеют в виду. Меня просто убило, что я поступаю так с теми, кого люблю больше всех на свете. Так что я вернулся в колледж, чтобы пройти курс по психологии, и это открыло мне глаза. Представьте, каково обнаружить целый новый мир, который всю жизнь был перед тобой!»
Кто-то может впервые в жизни заняться спортом.
«Я бегаю по этому маршруту каждый день и на третьем круге обычно думаю: “Неужели это я? Откуда я взяла силы? Неужели это всегда было возможно?” Мне хочется сказать людям: “Любите свое тело!” Каждому из нас даровано потрясающее, великолепное устройство, но мы не помним об этом, а зацикливаемся, что в чем-то не соответствуем стандарту. Теперь же я думаю о своих нервах, мышцах, клетках мозга, суставах, голосовых связках, глазах – и мне хочется воскликнуть: “Спасибо, спасибо, спасибо!”»
Или это означает найти группу творчески настроенных друзей.
«Так прекрасно иметь друзей, всегда готовых прийти на помощь, в любом моем проекте. Они очень отличаются от тех чрезмерно правильных людей, с которыми мы общались раньше. Замечательно, что они тоже живут творчеством и я могу им помочь почти в чем угодно: читать роль убийцы в пьесе, которую сочинил друг, отвозить ворох бархата для модного показа подруги, волочить камеры в какое-нибудь жуткое местечко для приятеля-киношника (и приносить кофе, и сниматься в массовке), аплодировать из зала, когда знакомая певица выходит на заслуженные поклоны. Все равно что жить в студенческом общежитии на небесах! В сорок восемь лет!»
А кому-то подойдет пробудить все пять чувств и несколько десятков вдобавок.
У вас на дворе существуют неоткрытые вселенные.
Прислушаемся к писательнице и археологу Джакетте Хоукс[45]: «Когда я работаю допоздна летними ночами, я люблю выходить в садик за домом и лежать на островке травы. Весь садик – примерно шесть на шесть метров, так что лежать там – все равно что на подносе. Совсем неглубоко под верхним слоем почвы – лондонские глины, которые вздымаются в конце дороги холмом Примроуз-Хилл. Перегной, который формировали сначала леса, затем луга на этом месте, когда-то был плодородным, но сад за столетие истощил его… дерн, на котором я лежу, худосочен и потрепан, без малейшей упругости. Мне другого и не надо, потому что, лежа на твердой земле, я с особым удовольствием ощущаю свое тело. В постели я могу спать, здесь я могу бодрствовать…»
«Вместо того чтобы готовить ужин или смотреть телевизор, я отправилась посидеть у озера. Я заставила себя сидеть совершенно неподвижно двадцать минут – просто чтобы посмотреть, смогу ли я так. Было трудно. Каждые пару минут хотелось вскочить на ноги, но я сдерживала себя. А потом я начала слышать звуки! Я слышала, как утка садится на поверхность воды и как собака вынюхивает что-то вдоль берега. Затем включилось и зрение, и чего я только не увидела! Смеркалось, насекомые роились над самой водой. А потом все стало происходить сразу! Птицы пикировали за мошкарой, рыбы с плеском выпрыгивали из воды, поднялся ветер, воздух подернулся мельчайшими каплями воды, и так приятно было чувствовать их на своем лице…»
Знакомо ли вам такое? В ясном сознании, когда все чувства обострены и ярки, узнавать и открывать новизну мира в каждый момент жизни. Преисполниться благоговением варвара.
Вот куда гнали вас беспокойство и неугомонность.
В следующих главах мы узнаем, как ваша ноша стала такой неподъемной, и будем отыскивать время, чтобы восстанавливать ваше ощущение чуда. Нет ничего важнее. А пока мне бы хотелось предложить вам то, что можно сделать прямо сегодня, чтобы зазвать чудо обратно, в вашу повседневную жизнь. Если это вызовет сопротивление вашей взрослости, вспомните, что именно с нее все и началось. Доверьтесь вместо этого ребенку, живущему ощущением чуда.
Дата добавления: 2019-11-16; просмотров: 115; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!