ГОД: «ЙОКОГАМА СПЕШИ БАНК» СТАНОВИТСЯ КРУПНЕЙШИМ БАНКОМ ЯПОНИИ 7 страница
Вот как выглядела судьба 5620 слитков «ленинского» золота по 18 кг каждый, что в период с 5 по 11 декабря 1918 г. были доставлены из Берлина в Париж, а также (в отдельном эшелоне) «романовок» и «думок» на 204 млн. 535 тыс. зол. руб. (или на 10 млрд. современных франков).
И если бы французские власти действительно захотели хотя бы частично компенсировать потери мелких вкладчиков в 1919-1924 гг. им с лихвой хватило бы этих денег и еще кое-что осталось бы.
Не захотели, предпочли все списать на «большевика с ножом в зубах»…
Но деньги все же потратили: на финансирование военной интервенции в 1918-1920 гг. в Россию и помощь белым генералам, на содержание до 1924 г. бывшего царского посольства в Париже, на антибольшевистскую пропаганду в прессе и на тех же самых журналистов, которым Артур Рафалович платил за «любовь» к России и которые теперь изощрялись за те же русские деньги в ненависти к ней.
Такой поворот истории с «царскими долгами», признаюсь, был для меня тогда большой неожиданностью. Ведь вся отечественная пресса с 1990 г. (когда М.С. Горбачев впервые подписал в Париже Договор о преемственности обязательств царской России, переходящих к СССР) только и писала, что отныне мы должны погасить «царские долги».
По правде сказать, меня и тогда несколько удивляла такая односторонность наших собкоров в Париже. То Юрий Коваленко из «Известий» пускается на охоту за «золотом партии», предлагая покрыть «царские долги» с помощью «капиталов КПСС, упрятанных в парижских банках». То собкор «Правды» Владимир Большаков (кстати, мой бывший студент в Московском институте иностранных языков им. Мориса Тореза) вдруг напишет, что, заплатив долги, мы якобы можем «поставить, например, вопрос о возвращении Соединенными Штатами России Аляски или выплате соответствующей компенсации за нее». Увы, мой бывший студент явно был слабо знаком с историей продажи Аляски 30 марта 1867 г. США всего за 7,2 млн. зол. долл. включая и труды своего бывшего преподавателя Весной 1994 г. в одном из своих выступлений по радио «Эхо Москвы» я рассказал, как канцлер А.М. Горчаков «обменял» Аляску на Среднюю Азию (благожелательный нейтралитет США в войнах ген. Скобелева, что очень раздражало Англию). Позднее я оформил это радиовыступление в статью «Канцлер Горчаков и академик Примаков», включив ее в свой сборник статей «Демократия по-русски» (М. 1999).
|
|
|
Сопоставима ли такая компенсация за возврат Аляски с 1,1 млрд. долл. (цена части русского «залогового золота» во Франции в 1923 г.), если Аляску мы продали «навечно», как, впрочем, сделал и Наполеон с Луизианой, а Испания – с Флоридой, но вот, скажем, по «ленинскому» золоту у нас есть «расписка» о временном хранении – статья 259 Версальского мирного договора 1919 г.
|
|
|
Убедить собкоров двух крупных ежедневных московских газет в Париже не «играть в одни ворота» (хотя один из них, В. Большаков, и был на докладе Ж. Фреймона 27 марта 1995 г. а в своем корпункте имел большое досье о «русских займах» во Франции, которым он поделился со мной) мне так и не удалось. И я ограничился тем, что дал Вячеславу Прокофьеву, другому собкору в Париже – от газеты «Труд», обширное интервью, где пунктирно набросал тактику «игры в двое ворот».
Единственным утешением было то, что, в отличие от Ю. Коваленко и В. Большакова, их парижские коллеги охотно подхватили и развили тезис о равной ответственности двух правительств – французского и российского – за то, что проблема «царских долгов» и «русского золота» во Франции не решается или решается келейно, вдали от глаз общественности двух стран.
Так получилось, что я еще в 1992 г. в бытность свою экспертом Комитета по международным делам и внешнеэкономическим связям бывшего Верховного Совета РФ, оказался причастным к этой проблеме решения спорных российско-французских финансово-экономических вопросов. Как известно, в законодательные функции ВС РФ входила ратификация межгосударственных соглашений. В ноябре 1992 г. подошла очередь ратификации подписанного Президентом Б.Н. Ельциным 7 февраля того же года в Париже российско-французского соглашения о сотрудничестве, повторяющего основные принципы «преемственности» аналогичного соглашения 1990 г. подписанного М.С. Горбачевым там же, в Париже.
|
|
|
Тогдашний председатель комитета народный депутат РФ Е.А. Амбарцумов поручил мне, как эксперту, подготовить пояснительную записку к договору 7 февраля 1992 г. с тем чтобы она стала канвой для выступления одного из зампредов комитета (им оказался И.И. Андронов) по мотивам ратификации. Надо сказать, что тогда, в 1992 г. в обстановке всеобщей эйфории от победы парламентской демократии, когда ВС РФ впервые начал обсуждать и рекомендовать на должности даже российских послов в ближнем и дальнем зарубежье, ратификации обставлялись весьма торжественно. Выступали один из заместителей министра иностранных дел, представитель Комитета по международным делам, приглашались чиновники соответствующего отдела (департамента) МИД, иностранные послы (в нашем случае – посол Франции), на галерее для публики находились журналисты, отечественные и зарубежные.
|
|
|
И надо же было так случиться, что за несколько дней до пленарного заседания ВС РФ, где должна была состояться ратификация, по каналам ИТАР-ТАСС из Парижа пришло изложение пресс-конференции Жака Вержеса в Национальном собрании (нижней палате французского парламента), на которой он резко нападал на свое правительство за бездействие в вопросе «царских долгов», несмотря на то что соглашение от 7 февраля 1992 г. казалось бы, давало ему все юридические карты в руки.
Ж. Вержес изложил целую программу давления держателей облигаций «русских займов» на правительство и парламент своей страны. Среди предложенных им мер значились:
а) сбор подписей парламентариев в защиту держателей (к ноябрю удалось собрать более 100 подписей – 1/5 от общего числа депутатов Национального собрания);
б) давление на МИД Франции при обсуждении его бюджета в нижней палате (не будете давить на Россию – урежем ассигнования!);
в) введение специального налога на все коммерческие операции между Францией и Россией и перечисление сборов от него на особый счет в покрытие «царских долгов»;
г) блокирование «проекта века» – строительства высокоскоростной железнодорожной магистрали Москва-Петербург к 2000 году (проектная соимость в 1992 г. – до 8 млрд. долл.) по типу французских ТЖВ (Train Grande Vitesse – поезда большой скорости – до 250-300 км/ч) на том основании, что Россия так и не расплатилась с Францией за «железнодорожные» займы 1880-1896 гг. хотя часть из них пошла в конце XIX в. именно на модернизацию старой Николаевской дороги.
В заключение «мэтр» Вержес объявил о предстоящем создании общественного агентства держателей, которое будет координировать всю эту программу давления на правительство и парламент. Создать нечто подобное этому агентству (но с противоположными целями) наш Экспертный совет предлагал в мае 1993 г. тогдашнему первому вице-премьеру Правительства РФ В.Ф. Шумейко. В 1994 г. та же идея возродилась в законопроекте депутата В.А. Лисичкина в V Госдуме о создании Российского агентства федеральной собственности за рубежом.
В своей справке к ратификации франко-российского соглашения от 7 февраля 1992 г. еще не зная, что к 1937 г. все «ленинское» золото было оприходовано правительством Франции, я специально обратил внимание на эти «золотые тонны», не забыв упомянуть и 22 млн. 500 тыс. зол. фр. что остались на счетах царского финансового агента Артура Рафаловича как плата за «залоговое золото» времен Первой мировой войны.
Следует, правда, отметить, что со времени эмоционального выступления Жака Вержеса во французском парламенте в ноябре 1992 г. много воды утекло, и в руководстве AFPER, а также в его политике произошли большие изменения.
Так получилось, что ежегодные съезды ассоциации в 1995-1998 гг. совпадали с моим пребыванием в Париже (в 1998 г. ОРТ даже передало из французской столицы мой комментарий прямо из зала заседаний съезда). Более того, удалось установить деловой контакт с новым президентом AFPER Пьером де Помбрианом, который весьма существенно отличался по своим взглядам на проблему решения «царских займов» от своего предшественника де Дре-Брезе.
Если предыдущий президент ассоциации во всем винил Россию, то новый публично, на съездах AFPER и в СМИ исповедовал принцип равной ответственности правительств двух стран за обман вкладчиков. За четыре года общения с Пьером в Париже я убедился: это не прежний президент, во всем обвинявший «большевика с ножом в зубах», а разумный французский общественник, честно отстаивающий интересы рядовых членов своей ассоциации.
Сменился и главный адвокат AFPER: от услуг Вержеса отказались за публичное использование трибуны ассоциации для саморекламы. В 1998 г. ежегодный съезд избрал главным адвокатом Мишеля Карлшмидта, родом из прибалтийских немцев, свободно говорящего по-французски, по-немецки и (большая редкость в ассоциациях потомков владельцев «царских займов») – по-русски. Советником AFPER остался Жоель Фреймон, и этот тандем Карлшмидт-Фреймон существенно усилил историко-юридическую составляющую ассоциации.
Новая стратегия нового руководства и его советников отчетливо проявилась на последнем из съездов ассоциации, где мне удалось побывать, в апреле 1998 г. Именно на этом съезде впервые было принято «Обращение к русскому народу», в котором обманутым вкладчикам двух стран предлагалось объединиться в конфедерацию и совместно оказывать давление на свои правительства.
Однако вернемся к уже упоминавшимся выше франко-российскому культурному соглашению 1992 г. и истории с «Русским центром» в Париже, тесно связанным с проблемой зарубежной российской недвижимости.
По каналам МИД в наш Комитет по международным делам (ВС РФ) пришло сообщение о предстоящем подписании А.В. Козыревым в Париже 12 ноября 1992 г. российско-французского соглашения об учреждении государственных культурных центров в столицах двух государств под эгидой соответствующих посольств, которое развивало и детализировало приложенное к договору от 7 февраля 1992 г. «Соглашение о культурном сотрудничестве двух государств».
К ноябрю 1992 г. Франция уже открыла такой центр на базе Библиотеки иностранной литературы в Москве, а вот с нашим культурным центром в Париже получилась неувязка. Собственно, де-факто такой культурный центр СССР существовал в Париже давно, с 1975 г. когда советское посольство выкупило в центре французской столицы по ул. Буассьер, 61, особняк, некогда принадлежавший графу Шереметеву. Не одно поколение членов аналогичного общества «СССР – Франция» (и я в том числе) побывало после 1975 г. в этом графском особняке, последний «десант» из 300 активистов высадился там в разгар перестройки, в 1989 г. Был особняк знаком и немалому числу наших писателей, художников, музыкантов.
В соответствии с тогдашней установкой здание было куплено на имя ВАО «Интурист СССР» и сдано в бессрочную бесплатную аренду прокоммунистическому обществу «Франция – СССР», которое благополучно там и обреталось целых 17 лет, до февраля 1992 г. когда обанкротилось из-за отсутствия субсидий из Москвы. Немалый штат его аппарата оказался не у дел. Но не случайно Францию иногда называют страной «рыночного социализма с человеческим лицом» – все-таки 14 лет ее президентом был социалист Франсуа Миттеран. Социальная защищенность граждан там высока. Уволить госслужащего просто так нельзя, нужно выплатить компенсацию за три года вперед со всеми социальными надбавками (между прочим, до 30 тыс. долл. на человека). Что и вынуждено было сделать французское правительство, выложив безработным клеркам общества «Франция – СССР» целых 8,5 млн. фр. Но в порядке частичной компенсации за бюджетные потери пустило имущество (компьютеры, мебель, оргтехнику и т.п.) общества как финансового банкрота с молотка на аукционе. Едва не продали и сам графский особняк, но в последний момент «казенная» ликвидационная комиссия остановилась и задумалась: а стоит ли? ЦК КПСС уже нет, но Россия-то осталась…
И тут возникла интересная ситуация – в самом центре Парижа, в пределах его бульварного кольца, роскошный особняк с гаражом и старинными залами в позолоте, с мраморными полами и… ничейный. Нет хозяина!
Но не забудьте, что 1992-й – год «сплошной прихватизации». Что тут началось – и вообразить невозможно. Тотчас же объявилось не менее десяти «хозяев», не считая попыток «самозахвата» некими фирмачами из Сибири, с Северного Кавказа, Урала, а также дипломатическими партнерами по СНГ: Украины, Беларуси, Грузии, – все искали здания под свои посольства в Париже, а Литва уже начала судиться с РИА «Новости» за свое бывшее «буржуазное» здание посольства на площади генерала Катру, где обосновалось бывшее АПН.
ЦК КПСС больше нет, администрация Президента РФ еще только формировалась. В правительстве чехарда – то премьер Силаев, то Гайдар, то он же, но уже и. о. премьера, то, наконец, Черномырдин. Война «под ковром» Президента со Съездом народных депутатов РСФСР и его ВС РФ еще только начиналась, и многие потенциальные «прихватизаторы» особняка в Париже спешили заручиться поддержкой Р.И. Хасбулатова, а тот «футболил» просителей в наш Комитет по международным делам и внешнеполитическим связям. Скоро у его председателя Амбарцумова стала кружиться голова от ходатаев, он вызвал меня в сентябре как главного специалиста-эксперта комитета и заявил: «Ты – вице-президент общества „СССР – Франция“, вот и разбирайся, чей это особняк».
Хорошо сказать – разбирайся, когда вокруг лакомого куска зарубежной советской собственности столкнулись такие «киты». МИД в лице заместителя министра В.И. Чуркина утверждает: особняк наш, есть распоряжение Президента РФ № 102-РП от 24 февраля 1992 г. да и французы открывать там «частную лавочку» не дадут (письмо к зампреду Госимущества А.И. Иваненко от 25 мая 1992 г.). Нет, наш, утверждает первый зампред Моссовета С.Б. Станкевич (письмо Б.Н. Ельцину от 21 апреля 1992, № 4-63-518/2), нам его передал вице-премьер и куратор ГКИ А.Б. Чубайс (поручение правительства от 5 мая 1992 г.) под создание Дома Москвы в Париже. Как бы не так, парирует другой вице-премьер – А.Н. Шохин, Президент «отказал» (указ № 889 от 14 августа 1992 г.) этот графский особняк моему РАМСИРу РАМСИ Р – Российское агентство международного сотрудничества и развития (1992-1995 гг.), с уходом А.Н. Шохина с поста вице-премьера прекратившее свое существование, «скушавшему» бывший ССОД вместе с Валентиной Терешковой и присвоившему себе все его здания за рубежом. Обождите, ребята, пишет министр культуры РФ Е.Ю. Сидоров в МИД (10 июля 1992 г. № 294-01-45/5-31), а как же мы? Нет уж, отдайте особняк нашему министерству «для развития и укрепления всего комплекса культурных связей между Россией и Францией».
Наконец вмешивается Президиум ВС РФ. 1 июня 1992 г. за № 2889-1 выходит постановление за подписью первого зампреда С.А. Филатова «О Русском доме в Париже»: «Разработать концепцию функционирования Русского дома в Париже (улица Буассьер, 61) в качестве самоокупаемого культурно-делового центра, имея в виду возможность его использования для развития межпарламентских связей между Россией и Францией, и представить ее на рассмотрение Президиума ВС РФ в срок до 1 августа 1992 г.».
Нет нужды говорить, что никакой «концепции» ни до 1 августа, ни позднее в Президиум ВС РФ так представлено и не было: вскоре Филатов, разругавшись с Хасбулатовым, стал главой Администрации Президента, а самому спикеру, вступившему уже на «тропу войны» с Ельциным, было не до Русского дома в Париже.
Зато дело, как оказалось, было для окружения тогдашнего председателя экспертного совета при Президенте РФ О.И. Лобова, по совместительству еще и председателя Фонда гуманитарных и экономических связей с Францией.
Что делал сей фонд, кроме организаций поездок своего председателя во Францию, и по сию пору остается загадкой, но в 1992-1993 гг. фонд активно включился в битву за графский особняк в Париже (письмо О.И. Лобова Президенту Б.Н. Ельцину от 5 мая 1992 г. № А5-104).
В качестве толкача он нанял некоего И.А. Коновалова, бывшего советника торгпредства СССР в Париже, а с 1992 г. – президента «Интурист холдинг компани», одного из осколков бывшего «Интуриста СССР», «приватизированного на троих» («Холдинг», ВАО «Интурист» и «Мосинтурист» – все трое вели между собой смертельную войну за особняк в Париже). Помнится, как созданная Е.А. Амбарцумовым во главе с его замом по комитету бывшим следователем А.П. Сурковым подкомиссия тщетно пыталась примирить бывших коллег – ныне смертельных врагов (я присутствовал на этих заседаниях).
Ловчее всех оказался Коновалов. Он обошел и Амбарцумова, и Филатова и подписал 27 октября 1992 г. у Лобова письмо к Б.Н. Ельцину, где вместо федеративного государственного культурного центра под эгидой МИД РФ предлагалось разместить в особняке некую полукоммерческую-полукультурную частную «ассоциацию пользователей» («Интурист холдинг компани» Коновалова, РАМСИР Шохина и фонд Лобова).
Президент и эту просьбу удовлетворил, начертав на бумаге Коновалова-Лобова резолюцию: «Согласен» (3 ноября 1992 г.).
В результате этой «подковерной» борьбы при дележе заграничной советской недвижимости (графского особняка) появилось такое количество прямо противоположных постановлений, распоряжений, резолюций и даже указов, что к 4 ноября 1992 г. – моменту ратификации российско-французского соглашения от 7 февраля 1992 г. – в них уже никто не мог разобраться Распоряжение Б.Н. Ельцина от 24 февраля о передаче особняка МИД, его же «согласие» 3 ноября, наоборот, отдать дом частной «ассоциации пользователей», его же проект указа от 1 декабря вновь вернуть дом в федеральную собственность, постановление Президиума ВС РФ от 1 июня за подписью Филатова фактически подчинить дом российскому парламенту, указ № 889 от 14 августа отдать дом РАМСИРу Шохина, распоряжение Правительства 5 мая 1992 г. передать дом Моссовету и т.д. – вся переписка по графскому особняку в Париже сохранилась в Текущем архиве Экспертного совета.
И.И. Андронов, докладывая мнение комитета, кратко «озвучил» и историю с «ленинским» золотом во Франции (сразу после этого посол Пьер Морель, не дожидаясь голосования, покинул зал заседаний – пошел, очевидно, давать шифровку в Париж), поведал и всю безобразную историю с дележом особняка на улице Буассьер в Париже. Соглашение от 7 февраля, разумеется, ратифицировали, но Комитету по международным делам Р.И. Хасбулатов высказал пожелание разобраться с этим «чертовым особняком».
Надо сказать, что к концу 1992 г. скандал с дележом графского особняка уже попал в газеты – о нем писали «Коммерсантъ-Daily», «Московские новости», «Срочно в номер!», журнал «Столица», некоторые корреспонденты французских газет из Москвы, мне самому приходилось комментировать эту историю под перекрестным «допросом» Улисса Госсе и его коллег из московского бюро TF-1 – первого канала французского ТВ.
Снова вызывает Евгений Аршакович Амбарцумов (со спикером у него были не самые теплые отношения, он больше дружил с Филатовым): «Владлен, слышал, что сказал Руслан? Ноги в руки и марш в Париж – разберись с этой бодягой на месте да и узнай, что там думает посол Рыжов».
29 ноября прилетаю в Париж и сразу к послу. А он разве что на меня не с кулаками: «Что вы там творите в Москве? Какая такая „ассоциация пользователей“? Да французы ее выгонят как „частную лавочку“ к 1 января 1994 г. когда истечет срок аренды, формально записанный на уже не существующий „Интурист СССР“, и никакой Коновалов им не докажет, что он – прямой „наследник“. Тем более, что у вас в Москве еще два таких „наследника“ – ВАО „Интурист“ и „Мосинтурист“. Объявят аукцион, продадут особняк, и мы его навсегда потеряем. Хотите такой вариант, пожалуйста. Но без меня», – отрезал Юрий Алексеевич.
Пошел к знакомым французским журналистам. Те, конечно, в курсе дележа «шкуры неубитого медведя», смеются. «Знаешь что, – говорил мне Мишель Лабро из популярного еженедельника „Эвенман дю жёди“, – мы же знаем, что никакой „Интурист СССР“ (т.е. Коновалов и К. – Авт.) не владелец этого здания, деньги-то выделены в 1975 г. по просьбе тогдашнего посла СССР во Франции С.В. Червоненко и наверняка оформлены решением Политбюро ЦК КПСС – кто бы дал какому-то „Интуристу“ столько миллионов? Вы хотите, чтобы снова пошли статьи о деньгах КПСС во Франции?»
Дата добавления: 2019-11-16; просмотров: 142; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!