Геннадий Массилийский «КНИГА О ЦЕРКОВНЫХ ПИСАТЕЛЯХ» 2 страница
Естественно, что на методику, трактовку и стиль изложения материала повлияли основные положения концепции автора — явная антиарианская и антивандальская на-
1 Беляев С.А. Указ. соч. С. 31.
2 Там же. С. 41. 'Тамже. С. 41. 4 Там же. С. 35.
286
правленность, неприятие отступников-римлян, гордость стойкими ревнителями католической церкви. Большое влияние показывает и оценка Виктором результатов завоевания: по его убеждению, вандалы принесли только несчастье, но Виктор концентрируется только на том, что касается церкви. Особое внимание он обращает на конфискацию храмов и другого церковного имущества у католиков, а в описании правления Гунериха картины жестоких преследований ортодоксов со стороны арианского государства занимают большую часть повествования.
Сам текст «Истории» большей частью состоит из отдельных эпизодов, связанных с конкретными случаями из жизни определенных людей. Смысловой (и воспитательный) центр каждого такого сюжета — рассказ о страданиях истинно верующих, претерпевающих мучения от вандалов.
Примечательно, что Виктор не прибегает к точной датировке событий. Однако анализ, предпринятый исследователями, показывает, что никаких хронологических нарушений в последовательности изложения событий нет. Все факты изложены в хронологической последовательности. По мнению С.А. Беляева, фактический отказ от «хроникальной» датировки связан с методой расположения материала — по царствованиям1. Тем самым Виктор создавал яркое, непрерывное и законченное полотно правления каждого короля, выделяя все особенности его политики и не вдаваясь в излишнюю временную детализацию.
|
|
|
Вопрос об источниках труда Виктора тесно связан с биографией историка. По мнению К. Куртуа, Виктор был учеником епископа Евгения, главы христианской церкви Африки при вандалах, и написал свою книгу по его поручению2. В связи с этим встает вопрос об особенностях авторского подхода к источникам, степени его самостоятельности и объективности.
Безусловно, личными и непосредственными впечатлениями Виктор руководствовался лишь в определенных случаях. По мнению К. Куртуа, при написании своего труда
1 Беляев С.А. Указ. соч. С. 86.
2 Courtois С. Victor de Vita et son oeuvre. Alger. 1954. P. 18-22. См. также: Беляев С.А. Указ. соч. С. 43.
287
Виктор опирался на три основные группы источников: официальные документы, личные наблюдения, устная традиция. Кроме того, французский историк выделяет и четвертую группу — акты мучеников, однако С.А. Беляев считает подобное дробление неоправданным1.
Одной из главных черт, характеризующих особенности источниковой базы Виктора, является, по мнению Кур-туа и Беляева, отсутствие современных автору письменных нарративных источников, имеющих своим предметом историю Церкви в Северной Африке. Фактически, по их мнению, первыми памятниками такого рода стали сама «История» и «Страдания карфагенских мучеников», которые, возможно, также принадлежат перу Виктора и, наряду с «Нотицией городов и провинций», традиционно публикуются вместе с «Историей»2 (часть исследователей, правда, считает, что эти произведения не принадлежат Виктору — первое относили на счет одного из его современников3).
|
|
|
В связи с этим основной акцент делается на устную информационную традицию и собственные наблюдения автора. Устная традиция определяет и характер повествования в начале первой книги: общий и ровный. Отсутствие деталей, географическая ограниченность (автор упоминает только о наиболее известных событиях, произошедших в городах Карфаген, Вита и Гиппон) — таковы наиболее общие черты, свойственные этой части «Истории».
Но чем ближе к автору описываемые события, тем сильнее меняется текст. Интервал с 442 по 477 год описан гораздо подробнее — обилие имен, названий населенных пунктов (многие упоминаются один раз), поданные в мельчайших деталях истории отдельных людей, ссылки на конкретных информаторов и даже прямая речь. Однако методика напи-
|
|
|
1 Беляев С.А. Указ. соч. С. 44-45.
2 Начало этой традиции было положено Т. Руиньяром. А. Эберт считал их автором Виктора, основываясь на стилистической близости сочинений (Op. cit. S. 436), хотя и подчеркивает, что «Страдания» «являются самостоятельным произведением... и написаны явно позже "Истории"» (ibid.). По мнению Ф. Феррера, Эберт (вслед за Халь-мом) просто следовал точке зрения Руиньяра (Op. cit. P. 178). Руиньяр считал, что в пользу этого свидетельствуют первые слова «Страданий» (Incipit Passio septem monachorum superius promissa), текст которых в рукописях следует сразу за текстом «Истории». Впрочем, Феррер также полагает, что это сочинение принадлежит Виктору — к этому заключению он пришел на основе стилистического анализа текстов (idem. P. 179, 185—186).
3 Healey P. Victor Vitensis // The Catholic Encyclopedia. New York, 1912. Vol. XV; Keck K. Op. cit.
288
сания не меняется — Виктор не склонен переходить на житийный стиль повествования, и, говоря о конкретных персонажах, он дает те эпизоды, которые призваны продемонстрировать стойкость их религиозных убеждений1. По мнению С.А. Беляева, Виктор вряд ли пользовался «уличной» традицией, скорее среди его информаторов были люди, близкие к королевскому двору2. Правда, относить «протокольный» характер рассказа о судьбе, например, Сатура и Армога-за только на этот счет вряд ли возможно. Достаточно строгие каноны жанра, призванные сделать документальным любое доказательство твердости верующих (и тем более мучеников), несомненно, обязывали автора снабжать свой рассказ «реальными» подробностями.
|
|
|
В ряде случаев Виктор, видимо, сам был свидетелем деятельности выбранного им персонажа (например, епископа Деогратиса). С известной долей вероятности можно утверждать, что очевидцем, позднее зафиксировавшим виденное в своей книге, Виктор становится в 455—456 годах.
Вторая и третья книги носят более личный в плане подачи информации характер. Совершенно очевидно, что автор был свидетелем многих ситуаций, играющих ключевую роль в его повествовании (чтение королевских декретов, примеры пострадавших от гонений вандалов, история Феликса Абиританского, отправка в ссылку пяти тысяч исповедников, изгнание епископов из Карфагена после разгона собора и т.д.). Наряду с этим, большой объем сведений Виктор явно заимствует из рассказов близких ему людей (факты жизни епископа Евгения, с которыми Виктор не мог быть знаком) и циркулировавших в обществе слухов (видения, факты насилия арианских священников, жадность Гунериха). Иначе, как справедливо замечал С.А. Беляев, «трудно объяснить широкий географический диапазон историка, его знакомство с фактами из жизни самых разнообразных слоев общества, конкретные особенности в передаче этих фактов»3.
Источниковая база расширяется еще больше: Виктор приводит тексты законодательных актов (правление Гунериха). Меняется описание взаимоотношений государства
1 Беляев С.А. Указ. соч. С. 50.
2 Там же. С. 51. 1 Там же. С. 59.
289
и Церкви — это теперь один из центральных вопросов. Данный аспект внутренней политики выходит на первый план. Католики-римляне стали одной из мишеней религиозной политики Гунериха. Их обвинили в ереси, намереваясь впоследствии уничтожить и саму Церковь. Как считает С.А. Беляев, комплекс мер, предпринятых Гунерихом, явно свидетельствует о намерении короля ликвидировать католическую церковь как таковую1. Обвинение в ереси, лишение церкви прав юридического лица, конфискация церковного имущества, запрет поставлять новых священников и, наконец, массовая ссылка верующих — вот те меры, с помощью которых Гунерих намеревался реализовать свой план.
Собственно гонениям посвящена третья книга сочинения Виктора. Автор акцентирует внимание на двух сторонах деятельности Гунериха — законодательной и «физической». Всеобщность гонений призваны подчеркнуть не только их география (уже не только Карфаген, но почти вся Северная Африка), но и систематичность, и тотальный характер законодательной активности государства, направленной против Церкви, а также особый акцент на массовости и социальной всеохватности преследований.
Стиль повествования у Виктора простой, но литературный, местами не лишенный риторического изящества — еще Эли дю Пен отмечал, что история гонений написана «в простой и трогательной манере»2, а Д. Лирон характеризовал ее так: «Книга написана простым языком, однако очень трогательно, ярко и живо»3.
Завершая краткую характеристику «Истории гонений» Виктора из Виты, хочется привести простые, но верные слова Д. Лирона: «Есть причины считать этот труд одним из самых значительных памятников, дошедших до нашего времени, причем относящегося не только к Церкви Африки, но и ко всему древнему христианству»4. Африканскому епископу действительно удалось «создать не просто памфлет для своих современников... но и труд для потомков»5.
1 Беляев С.А. Указ. соч. С. 39.
2 Du Pin E. Nouvelle bibliotheque des auteurs ecclesiastiques, contenant l'histoire de leurvie, etc. Vol. 2. Paris. 1693. P. 255.
' Liron D. Op. cit. Col. 177.
4 Ibid.
s Ebert A. Op. cit. S. 436.
290
Филосторгий «ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ»
Острое противостояние различных течений в Восточном христианстве неминуемо должно было привести к появлению церковной историографии еретического характера. Между тем неортодоксальное церковное историописание Восточной империи не может похвастать богатством дошедших до нас памятников.
Причин этому много — и нарочитое забвение со стороны официальной Церкви и позднейших исследователей, в религиозно-политическую концепцию которых не укладывались трактовки авторов-еретиков. И прямое преследование авторов и уничтожение их сочинений — метода, нанесшая, пожалуй, наибольший вред церковно-ис-торическим штудиям.
А между тем сочинения некатолических авторов — весьма интересный источник, в живой и непосредственной форме отражавший не только идеологию и практику еретических течений, но и предлагавший иные, отличные от официальных освещение и трактовку многих моментов религиозно-политического быта Поздней империи.
Подобная судьба постигла и произведение талантливого сторонника и проповедника арианства, церковного писателя Филосторгия1. Его главное сочинение — «Церковная история» в 12 книгах, охватывавшее события 300—425 годов, дошло до нас в фрагментарном виде, в виде извлечений, сделанных Константинопольским патриархом Фотием (умер в 891 году). Несмотря на критическое отношение Фотия к тексту и его автору — приверженец крайнего течения в арианстве, евномианства, Филосторгий был сильно раскритикован за это патриархом, даже в сокращенном и отредактированном виде очевидно, насколько богатым и своеобразным был этот памятник христианской исторической литературы.
Годы жизни Филосторгия — вторая половина IV — первая половина V веков. В качестве приблизительной даты рождения называется 368 год2. Филосторгий явился на свет
1 Единственное наиболее полное исследование жизни и трудов Филосторгия в отечественной исторической науке см.: Удальцова З.В. Филосторгий — представитель еретической церковной историографии // Византийский временник. Т. 44. М., 1983. С. 3-17.
3 Удальцова З.В. Указ. соч. С. 4; Бибиков М.В. Историческая литература Византии. СПб., 1998. С. 54.
291
в Бориссе, в Каппадокии1, в семье, исповедовавшей крайнее течение арианства — евномианство. Ревностными евномианами были отец Филосторгия, Картерий, и мать, дочь православного священника, Евлампия.
Когда Филосторгию исполнилось 20 лет, он прибыл в Константинополь, где познакомился с «отцом» этого течения, Евномием, красноречие которого произвело на него неизгладимое впечатление. Горячим сторонником ересиарха Филосторгий оставался до самой смерти.
После первого посещения столицы юноша много путешествовал, совершал паломничества в Палестину, Египет, Антиохию. Однако он снова и снова возвращался в Константинополь. Именно здесь и были написаны заключительные строки его «Церковной истории». Скончался Филосторгий в 440 году.
Судя по излагаемым в этом труде событиям, свое сочинение Филосторгий завершил около 425 года, поскольку о событиях этого года он упоминает на страницах книги. По мнению З.В. Удальцовой, такое предположение наиболее вероятно, поскольку в «Истории» не отражены события 433 года — грандиозный пожар в Константинополе, не упомянуть который автор не смог бы хотя бы по концептуальным соображениям2.
«Церковная история» ярко отражает энциклопедич-ность взглядов автора и критическую методику написания этого труда. В историографии не раз отмечалось глубокое знание географии, мифологии, этнографии, истории науки, продемонстрированное автором. Судя по всему, работая над «Историей», Филосторгий пользовался богатой библиотекой — «он изучил произведения Иосифа Флавия, Флегона и Диона, знал сочинения Евсевия Памфила, Григория Назианзина, Василия Кесарийского и Аполлинария Лаодикейского. Он использовал письма Афанасия Александрийского, императоров Константина и Констанция, церковных деятелей Татиана, Евдоксия, Евзоя и других. Им привлечены акты церковных соборов, канонические
1 Preuschen E. Philostoigius // The New Schaff-Herzog Encyclopedia of Religious knowledge, by G.W. Gilmore. Grand Rapids; Michigan, 1954. Vol. IX. P. 43.
2 Удальцова З.В. Указ. соч. С. 4.
292
и неканонические сочинения, апокрифы. Очень важно, что он использовал и сочинения ариан, письма Евномия и Демофила»1.
Как уже говорилось, по своим религиозным взглядам Филосторгий был убежденным евномианином. В христоло-гических спорах того времени он был на стороне защитников «подобосущия». Как и Евномий, он считал, что хотя сын и подобен отцу, однако он не единосущен и не равного существа. В этом, в частности, он видел различие между доктриной Евномия и учением Ария. Несмотря на авторитет и то место в еретической традиции, которое занимал Арий, Филосторгий всегда поддерживал концепцию своего духовного учителя. Свойственная ему внутренняя независимость от традиции сказалась и в этом.
Впрочем, трактовка подхода автора к историческому материалу весьма характерна. Главными действующими лицами «Церковной истории» Филосторгия всегда являются еретики — евномиане и ариане. Писатель не только выдвигает их на первый план исторической драмы, но и оценивает деятельность того или иного церковного и государственного деятеля с позиций своей церковной партии. Критерием оценки при этом всегда служит их отношение к евномиан-скому вероучению. Подобную картину — но с соответствующими акцентами — мы видим и у историков-ортодоксов.
Центральной темой исторического сочинения Филосторгия, его лейтмотивом является история истинной, с его точки зрения, евномианской церкви. Именно она противопоставляется, с одной стороны, язычеству, с другой — «неправой» никейской ортодоксальной церкви, защищающей догмат единосушия Бога-Отца и Бога-Сына2.
Для религиозных и политических взглядов Филосторгия весьма показательно, что композицию его произведения определяют крупные события из истории именно евномианской ереси. Детальное описание событий относится ко времени, когда евномиане отделились от арианской церкви и превратились в самостоятельное религиозное течение. Так, первый том его сочинения, состоявший из шести книг, завершался возвращением из ссылки видного сторонника евномианской ереси Аэция. История евномианской церкви
1 Удальцова З.В. Указ. соч. С. 6. 1 Там же. С. 7.
293
дается со всеми деталями, с именами церковных иерархов и характеристикой их религиозных взглядов. С поражением же евномиан повествование делается более суммарным, со страниц книги исчезают имена даже архиепископов Рима, Константинополя, Антиохии и Александрии, не говоря уже о епископах отдельных епархий. Даже имя Иоанна Златоуста не упоминается в сохранившихся фрагментах.
Религиозно-философская позиция Филосторгия, естественно, полностью определила направление его исторического сочинения. Люди и события, которые проходят длинной чередой перед читателем его «Церковной истории», оцениваются с точки зрения непреклонного и последовательного евномианина. Это относится прежде всего к церковным деятелям, но в значительной степени — и к правителям империи. Главными героями его труда были Евномий и его учитель Аэций. Оба они, по существу, основали евно-мианскую церковь. Третий выдающийся соратник этих ересиархов — Феофил Индиец — стоит чуть ниже в созданной автором евномианской иерархии. Историк хвалит сочинения Евномия, особенно его послания, и признается, что он сам в честь Евномия создал похвальное слово. Преклонение перед Евномием и горячую любовь к своему наставнику, восхищение им Филосторгий пронес через всю жизнь и сохранил до конца дней1.
Что касается противников учения Евномия, то к подавляющему большинству их Филосторгий, разумеется, относится с крайней недоброжелательностью. Без всяких прикрас дан у Филосторгия образ непримиримого врага Ария — столь прославленного никейцами Афанасия Александрийского; Филосторгий стремится найти уязвимые места в догматических построениях Василия Великого и Григория Богослова. Конечно, в полемическом пылу он не находит места объективным оценкам их взглядов и деятельности.
Принадлежа к оппозиционной церковной партии, Филосторгий смело и открыто критикует имперское правительство. Портреты императоров написаны им нелицеприятно, без всяких прикрас. Так, например, император Аркадий изображается на основе личных наблюдений автора, которому довелось его видеть в Константинополе: «Аркадий рост имел малый, тело сухощавое, силы слабые, лицо смуглое.
1 Удальцова З.В. Указ. соч. С. 8.
294
Вялость его души обличалась речью и выражением глаз, которые у него сонливо и болезненно закрывались». Филосторгий не скрывает вялости Аркадия, равно как и дерзости Евдоксия, бездарности и жестокости Валента, мрачного нрава и нерешительности узурпатора Прокопия1.
Если критике арианского писателя подвергались даже императоры-христиане, но иного религиозного толка, чем он, то понятно, с какой ненавистью обрушивается наш историк на язычника-императора Юлиана (книга VII).
Собирая рассказы христиан, иногда баснословные, Филосторгий доказывает, что все начинания Юлиана терпели крах: языческие прорицания в пользу Юлиана не сбывались, меры Юлиана против христианского клира не достигали цели.
Персидский поход Юлиана автор расценивает как роковую ошибку, вызванную его верой в ложные предсказания языческих прорицателей, суливших ему победу и прославлявших его непобедимую силу.
Бескомпромиссная позиция Филосторгия, его беспощадное описание всех язв и бед империи некоторые исследователи связывают с влиянием на него Апокалипсиса и идей хилиазма. Действительно, Филосторгий в отличие от Сократа, Созомена и Феодорита Киррского более трагично воспринимал историческую действительность своего времени. Влияние на него мрачных и суровых идей Апокалипсиса было значительным2. С другой стороны, не могла не сказаться и жизнь вечного еретика-оппозиционера, предрасполагавшая к катастрофическому мироощущению3.
В отношении стиля и языка своих сочинений Филосторгий производит впечатление талантливого и образованного писателя. Даже Фотий, осуждавший Филосторгия за «еретические заблуждения», признает его незаурядный литературный талант. Вместе с тем мы, безусловно, должны ценить одно — «Филосторгий приоткрывает для нас завесу над плохо сохранившейся еретической литературой, дает возможность глубже понять мировоззрение еретиков-ариан, составлявших в его время большую часть населения империи»4. В этом заключается непреходящая ценность этой небольшой «книжицы».
1 Удальцова З.В. Указ. соч. С. 13.
2 Там же. С. 15-16.
3 Бибиков MB. Указ. соч. С. 55.
4 Удальцова З.В. Указ. соч. С. 17.
КОММЕНТАРИИ
Иероним Стридонский КНИГА О ЗНАМЕНИТЫХ МУЖАХ
На сегодняшний день насчитывается свыше 150 рукописей этого труда Иеронима. Столь же многочисленны и печатные издания знаменитого «каталога». Он включен практически во все собрания сочинений великого учителя церкви, в сборники малых произведений, а также в многочисленные издания писем блаж. Иеронима.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 134; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!