Церковь при местоблюстителе патриаршего престола Стефане Яворском 1 страница
Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917 гг.
Оглавление
Введение
А. Общее влияние развития Российского государства в XVIII–XX вв. на Русскую Церковь
Б. Источники и литература по истории синодального периода
Примечания
Глава I. Становление государственной церковности
§ 1. Церковь и Петр Великий
§ 2. Церковь при местоблюстителе патриаршего престола Стефане Яворском
§ 3. «Духовный Регламент» и учреждение Святейшего Синода
§ 4. Святейший Синод: его организация и деятельность при Петре I
Примечания
Глава II. Церковь и Государство
§ 5. Отношение Русского Императора к Русской Церкви
§ 6. Святейший Синод: полномочия и организационные изменения в XVIII–XX вв.
§ 7. Обер-прокуратура Священного Синода
§ 8. Святейший Синод и церковная политика правительства (1725–1817)
§ 9. Святейший Синод и церковная политика правительства (1817–1917)
§ 10. Правительство и вопрос о церковных имениях
Примечания
Глава III. Епархиальное управление
§ 11. Организация епархиального управления
§ 12. Епископат
Примечания
Глава IV. Приходское духовенство
§ 13. Образование духовного сословия
§ 14. Приходское духовенство в государственном законодательстве
§ 15. Отношение приходского духовенства к священноначалию
§ 16. Материальное обеспечение приходского духовенства
§ 17. Социальное положение приходского духовенства
§ 18. Особые группы духовенства: военное, придворное и зарубежное
Примечания
|
|
|
Глава V. Духовное образование
§ 19. Духовное образование до школьной реформы 1808–1814 гг.
§ 20. Духовное образование от школьной реформы 1808–1814 гг. до 1867 г.
§ 21. Духовное образование после школьной реформы 1867–1869 гг.
Примечания
Список источников и литературы
Ведение
А. Общее влияние развития Российского государства в XVIII–XX вв. на Русскую Церковь
а) В XVIII столетии начинается новый период истории Русской Церкви, который в соответствии с названием высшего органа управления Церковью — Святейшего Правительствующего Синода именуется синодальным периодом.
При основании Святейшего Синода решающее значение для Петра Великого (1689–1725) имели введение коллегиального принципа и отмена принципа единоначалия в высшем церковном управлении. До тех пор именно этот последний принцип лежал в основе власти патриарха Московского и всея Руси. Однако было бы неправильно считать 25 января 1721¾началом синодального периода дату основания Святейшего Синода г. В действительности новый период в истории Русской Церкви начинается уже со смертью последнего патриарха Адриана (1690–1700) — 15 октября 1700 г., когда Петр I передал высшее церковное управление своему протеже, митрополиту Стефану Яворскому, как местоблюстителю патриаршего престола. Наступил переходный этап в организации церковного управления, который по сути своей относится в полной мере уже к синодальному времени, продолжавшемуся до 21 ноября 1917 г., т. е. до восстановления патриаршества в России.
В течение всего синодального периода эта так называемая «церковная реформа» Петра постоянно подвергалась как негласной, так и открытой критике со стороны церковной иерархии, духовенства, ученых, публицистов, да и русского общества в целом. В сущности, государственная власть была единственной инстанцией, которая не только опиралась на петровскую реформу как юридическое основание, но и оценивала ее как явление во всех отношениях положительное. По этой причине правительство в синодальный период не шло ни на какие уступки общественной критике и время от времени пыталось подавить ее посредством репрессий.
Критики церковной реформы Петра I (см. том 2), за немногими исключениями, были склонны объяснять все недостатки в жизни Русской Церкви, в том числе и проявлявшуюся во многих важных областях несостоятельность церковного управления, непосредственно и исключительно введенной Петром государственной церковностью. Такое суждение слишком суммарно, чтобы быть исторически оправданным. Сколь бы ни была справедлива эта точка зрения по тому или иному конкретному поводу, она совершенно упускает из виду другую сторону проблемы — те важные факторы, которые воздействовали на политику самого государства по отношению к Церкви и определяли развитие государственной церковности в течение синодального периода. Церковная реформа Петра I являлась составной частью преобразования им всего государства, которое, будучи завершено в целом, не могло не оказать влияние и на церковную политику государства, и на саму Церковь. За два столетия своей истории петровская Россия претерпела глубокие изменения в государственной, социальной и культурной жизни, которые не могли не затронуть и внутреннюю жизнь Русской Церкви. Под воздействием петровских реформ и их последствий радикально изменились религиозные, социальные и культурные условия жизни русского народа. Вследствие этих перемен епископат и духовенство в заботах об окормлении вверенного им народа столкнулись со множеством трудностей, которых совершенно не знала Церковь в прежней Московской Руси. Все это делало одной из первоочередных задач полную реформу привычных приемов и методов пастырской работы. Решение этой задачи предъявляло к иерархам, приходскому духовенству и их высшему руководству — Святейшему Синоду чрезвычайно высокие требования как в организационном, так и в духовном отношении.
Наше изложение развития Церкви в течение синодального периода должно показать, сколь нелегким для Церкви было бремя всех этих новых трудностей и что петровская реформа высшего органа церковного управления была важным, но вовсе не единственным фактором, повлиявшим на жизнь Церкви. Церковь — это часть общей жизни народа. Следовательно, прежде всего необходимо обрисовать те главные черты внутренней истории России синодального времени, которые оказали воздействие на жизнь Церкви, избрав при этом в качестве исходного пункта ситуацию накануне преобразований Петра I. Разумеется, совершенно недопустимо идеализировать церковную жизнь конца XVII в., как то часто делали, например, русские славянофилы и другие критики синодального периода.
Время русского патриаршества (1589–1700) не составляет, собственно говоря, отдельного периода в истории Русской Церкви: его отличие от предшествовавшего времени, когда Русская Церковь находилась под управлением митрополитов, носит чисто формальный характер[1]. Когда Русская Церковь стала автокефальной и место митрополита (который уже с 1446 г. не назначался более патриархом Константинопольским, а избирался русскими епископами) занял патриарх, это отнюдь не повело к какому-либо расширению властных полномочий главы Церкви. Неизменной осталась и вся структура церковного управления — начиная с верхушки и кончая низшими органами. Единственным новшеством было увеличение числа приказов при патриаршей кафедре, которые, однако, почти не имели отношения к общему церковному управлению[2], а явились, главным образом, следствием богатых земельных пожалований со стороны царей в XVII в., в особенности при патриархе Филарете (1619–1633). Это привело к значительному расширению прежней митрополичьей области, получившей теперь название Патриаршей области. Она состояла из обширных земельных владений, представляя собой существенную часть общецерковного имущества. И во время управления патриаршего престола местоблюстителем, равно как и после учреждения Святейшего Синода, церковный аппарат управления тоже обнаружил большую инертность. Многие старые ведомства существовали под иными названиями еще долгое время после 1721 г. Петр I переоценил значение коллегиальной системы в деле высшего управления, думая, что, создав коллегиально работающий Святейший Синод, он нашел наилучшее средство для борьбы с недостатками в жизни Церкви. Как во всех областях государственного управления, Петр и церковную реформу начал сверху, а позже уже не имел времени для планомерного преобразования всей организации в целом и для необходимых с его точки зрения улучшений. Отдельные же мероприятия в этой области были проведены в связи с прочими реформами государственной и народной жизни.
Одним из основных недостатков церковной жизни досинодального периода была необразованность приходского духовенства, обучение которого слишком мало занимало церковную иерархию, начиная от патриарха и кончая епархиальными архиереями. Не хватало школ с общеобразовательной и специальной церковной программами. В этом отразилось отношение Московской Руси к делу образования вообще. Светское образование внушало опасения, так как могло стать источником ересей, недооценивалась и роль богословской выучки. В силу литургического характера русского православия в нем подчеркивались культовая сторона и обряд, отодвигавшие на задний план роль разума в восприятии догматов. Учреждение школ началось в середине XVII столетия, но шло весьма вяло, и лишь к концу века в нем стали принимать участие церковные власти[3]. Особенно поначалу остро ощущался недостаток в квалифицированных учителях. В течение всего XVIII в. недоверчивое отношение к образованию оставалось в целом неизжитым. Поэтому вовсе не является преувеличением мнение, что неразвитость школьного дела стала тем роковым наследием, которое Церковь синодального времени получила от прошлого.
Другим негативным явлением, унаследованным от прошлого, был раскол старообрядчества, внешним поводом которого послужил опять-таки литургический характер древнерусского православия. Раскол был глубокой болезненной раной на теле Русской Церкви, так и не зажившей в течение всего синодального периода и сильно ослаблявшей духовную силу Церкви. Борьбу с расколом Церковь поставила во главу всей своей миссионерской деятельности, растрачивая почти бесплодно свои силы и упуская тем самым из виду другие важные задачи пастырского служения. Это положение еще более усложнялось тем, что в спор Церкви с раскольниками в собственных политических видах (проявившихся уже в XVII в.) вмешивалась государственная власть, которая очень скоро стала играть здесь ведущую роль. В результате миссионерская деятельность Церкви среди раскольников была дискредитирована, а церковный авторитет подорван. Упорное сопротивление раскольников способствовало образованию сект и их широкому распространению. Безуспешная борьба с сектантством тормозила пастырскую работу в православных общинах; последние, оставшись без должного руководства со стороны Церкви, оказались жертвами опасных последствий петровских реформ, выразившихся в обмирщении народной жизни в целом.
б) Наряду с этими внутренними факторами, которые нельзя обойти вниманием при рассмотрении последствий петровской церковной реформы, выступают факторы внешние, которые, возникнув независимо от внутренней жизни Церкви, тем не менее сильно отразились на ней. Церковная жизнь любого народа протекает в тесной связи с преобразованиями в области государственной и культурной. В истории России XVIII–XX вв. обнаруживаются четыре важнейших фактора, поставивших перед Церковью чрезвычайно трудные задачи: 1) территориальный рост государства; 2) прирост населения; 3) изменения в социальной структуре и состоянии культуры; 4) новый характер государственной власти и ее позиция по отношению к Церкви[4].
Территориальный рост государства повлек за собой расширение епархий, строительство новых церквей, а также численное увеличение епископата и духовенства. Уже в Московской Руси, и особенно к концу XVII столетия, ввиду роста государственной территории встал вопрос об увеличении числа епархий. В императорский период непрерывный территориальный рост представлял собой следующую картину:
|
|
|
|
|
|
|
|
|
| Год | Европа | Азия |
| в кв. милях | ||
| 1682 | около 79 345 | 185 781 |
| 1725 | 82 687 | 192 882 |
| 1795 | 95 173 | 210 621 |
| 1825 | 104 926 | 234 945 |
| 1867 | 106 951,07 | 272 689,74 |
| Итого: 379 630,81 | ||
| Каспийское и Аральское моря 9 680,63 | ||
| Общая территория империи 389 311,44 кв. миль5 |
Ко времени смерти Александра II (1 марта 1881 г.), когда территориальный рост фактически закончился, территория государства составляла — по присоединении Туркестана — 403 060,43 кв. миль (т. е. 22 189 368,3 кв. километров, или 19 498 188,3 кв. верст). В правление двух последних государей — Александра III и Николая II, учитывая некоторый прирост при Александре III и небольшие потери (половина острова Сахалина) при Николае II, вся территория империи составляла (на 1 января 1910 и до 20 июля 1914 г.) 394 462 кв. мили (т. е. 21 735 995 кв. километров, или 19 099 165 кв. верст)[ 6].
Для перемещения населения в связи с увеличением территории было характерно то, что коренное русское православное население Московского государства, будучи втянуто в процессы как частной, так и государственной колонизации, отчасти предваряло государственную экспансию (главным образом на Восток и далее — в Сибирь), отчасти же следовало за ней; но в обоих случаях расселение происходило не компактными массами, а рассредоточенно, небольшими группами среди инородцев и инаковерующих. Теперь в число подданных империи вливались представители других христианских конфессий, а также во все возраставшем числе язычники, мусульмане и евреи. В течение XVIII–XIX вв. Россия превратилась в многоконфессиональную империю, где в конечном итоге православное население уже не составляло абсолютного большинства. Перед Церковью встал вопрос об ее отношении к другим христианским исповеданиям, а также о миссионерской работе. Особо настоятельной задача миссионерства оказалась в новых епархиях Сибири, которые наряду с православными русскими общинами включали также территории с инаковерующим населением. В XVIII–XIX вв. размеры многих епархий были обратно пропорциональны количеству их православной паствы.
Рост государственной территории происходил, если принять положение Московского государства XVII в. за исходное, по трем направлениям: на запад, на юг и на восток. Продвижение по каждому из этих направлений ставило перед Церковью новые задачи. Лишь продвижение на север было завершено уже в XV в. у берегов Белого моря.
Продвижение на запад началось при Петре I и закончилось при Александре I (1801–1825). Западные области, присоединенные к России, имели наряду с отнюдь не малочисленным еврейским населением население, состоявшее исключительно из католиков и униатов, подчинявшихся папе и находившихся в ведении римско-католической Церкви, а также из протестантов — по большей части лютеран и в значительно меньшей степени последователей реформатского учения[7]. Здесь Русская Православная Церковь оказалась в непосредственном соприкосновении с западными христианскими исповеданиями, а это ставило ее перед лицом целого комплекса проблем, связанных с такого рода сосуществованием.
Во-первых, на передний план выдвигался вопрос о миссионерской деятельности, и главным образом среди униатов. Речь шла о тех, чьи предки до унии 1596 г. принадлежали к греко-православной Церкви, и тех, кто был привлечен в унию усилиями римско-католической Церкви при поддержке польской государственной власти в XVII–XVIII вв. Возвращение в православие этих людей было желательно как, в первую очередь, для правительства, так и для Русской Церкви. Во-вторых, Русская Церковь должна была считаться с возможностью того, что православное население империи, и прежде всего русские купцы, чиновники и т. п., которые проживали в западных областях, могло в той или иной мере подвергнуться воздействию западных исповеданий. Естественно, этот новый вопрос в глазах руководства Русской Церкви был связан прежде всего с проблемой сектантства. Положение Церкви в западных областях особенно усложнялось из-за государственной политики русификации, имевшей тенденцию пользоваться для этой цели услугами Церкви. Вынужденная считаться в своей миссионерской деятельности с политическими и национальными государственными установками, Церковь, как и по отношению к отколовшимся от нее старообрядцам, оказалась в щекотливом положении по отношению к другим христианским исповеданиям, что часто приводило к недоразумениям и неправильному толкованию ее поступков и целей.
Расширение империи к югу до берегов Черного и Азовского морей означало приобретение новых малонаселенных степных областей в Таврии, Крыму и на Северном Кавказе. В XVIII–XIX вв. эти земли постепенно заселялись русскими. Со 2-й половины XVIII в. правительство Екатерины II начало приглашать в страну немецких колонистов, которые принадлежали большей частью к различным евангелическим сектам, расселяя их именно в названных областях. Со временем немецкие поселения распространились по всему обширному пространству степей[8]. Со 2-й половины XIX в. стало с особой силой проявляться религиозное влияние немецких сектантов на православное население, и Русская Церковь столкнулась лицом к лицу со стремительно развивавшимся сектантством протестантского толка.
С XVIII столетия расширение России на юг оказалось тесно связано с так называемым «восточным вопросом»; кроме того, укреплялись связи с православными Церквами Балканского полуострова и с патриархатами Ближнего Востока. В политике царского правительства по отношению к Турции и православным славянским народам Балкан чисто политические интересы переплетались с идеями национальными и религиозными. Многообразные связи Русской Церкви с родственными Церквами Востока зависели в большой степени от внешней политики государства.
Начавшееся еще прежде XVIII в. продвижение на восток в XVIII и XIX вв. все усиливалось. Новые территориальные приобретения в Азии с их в этническом, языковом и религиозном отношениях смешанным населением подводили Церковь к необходимости миссионерской деятельности среди язычников и мусульман. В качестве опорных пунктов для такой работы на этом огромном пространстве могли служить лишь немногочисленные, далеко отстоявшие друг от друга поселения православного люда[9].
Прирост совокупного населения империи, теперь уже смешанного в отношении вероисповеданий, до 2-й половины XIX в. определялся посредством так называемых ревизий, и лишь с 1897 г. была введена регулярная всеобщая перепись народонаселения. С некоторыми оговорками можно опереться на следующие данные:
| 1722–1724 | (1-я ревизия) | 14 млн |
| 1762 | (3-я ревизия) | 19 млн |
| 1812 | (4-я ревизия) | 41 млн |
| 1858 | (10-я ревизия) | 74 млн |
| 1862 | (неполный учет) | 82 172 022[10] |
| 1897 | (1-я перепись населения) | 128 239 000[11] |
| (исправлено) | 128 924 289[12] | |
| 1910 | (вычислено) | 163 778 800 |
| 1914 | (вычислено) | 178 400 000[13] |
Таким образом, общая численность населения государства с 1722–1724 гг. увеличилась почти в 12 раз.
Уже в 1870 г. конфессиональная пестрота населения и его распределение по территории государства расценивались с национально-политической точки зрения как факторы неблагоприятные: «Хотя православные составляют огромное большинство населения империи, тем не менее нельзя признать религиозный состав населения вполне благоприятным в политическом отношении. Так, на западной окраине сосредоточено католическое население, относящееся враждебно не только к православию, но и вообще ко всему русскому. В прибалтийских провинциях и в Финляндии господствуют протестанты. Восточные провинции, начиная от Камы и Волги, населены почти сплошь мусульманами; на Кавказе же религиозный фанатизм мусульман был причиною кровопролитной и продолжительной войны. Сверх того, не следует упускать из виду вредного влияния, оказываемого на православие расколом; хотя раскольники благодаря раздроблению на множество сект, нередко враждебных друг другу, и не представляют ничего целого, тем не менее все они враждебно смотрят на православие»[14].
Процентное распределение населения по вероисповеданиям дает следующую картину:
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 139; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!