Глава X. Юридическое отношение 16 страница
При рассмотрении теории ответственности, основанной на свободе воли, обращают на себя внимание следующие обстоятельства: а) теоретическая постановка всецело подсказывается практической проблемой, притом неправильно поставленной;, b) правовая ответственность человека определяется с индивидуальной точки зрения; с) наказание возлагается за то, что человек сделал неправильный выбор, а не для того, чтобы он не делал или другие не делали неправильного выбора.
Как же может быть обоснована ответственность человека при отрицании свободной воли, при распространении на внутренний мир человека общего закона причинности?
Противопоставляя взгляду индетерминистов свою формулу ответственности, Ферри излагает ее такими словами: "деяния человека могут быть ему вменены и, следовательно. он является ответственным за них, потому что он живет в обществе" *(261), в таком виде формула недостаточна, но она подчеркивает одно, в высшей степени важное обстоятельство: ответственность человека мыслима только с социальной, а не с индивидуальной точки зрения. Ответственность есть не что иное, как реакция общества против индивида, идущего в разрез с тем, что оно признало для себя полезным. Такова именно нравственная ответственность человека. Правовая ответственность есть реакция государства против гражданина, поведение которого не согласуется с тем, что государственная власть признала полезным.
|
|
|
Представим себе смерть в следующих четырех случаях: от упавшего в лесу дерева, от бешенной собаки, от сумасшедшего и от разбойника. Во всех случаях результат, смерть, произошел по одному и тому же закону причинности. Но общественная реакция во всех этих случаях будет различная. Дерево оставят там, где оно лежит, собаку пристрелят, опасного сумасшедшего посадят в больницу, разбойника осудят на каторгу. Отчего же такое различие в реагировании? В первом случае опасности более нет, в остальных случаях она сохраняется, и общество (государство) считает необходимым обезопасить себя от повторения таких событий, собака не член общества - ее просто уничтожают. Сумасшедший и разбойник - люди, угрожающие обществу (государству) вредом. Но сумасшедший, у которого желание умертвить перешло немедленно в действие, не мог находиться под впечатлением представления об угрозе, содержащейся в уголовном законе. Наказание его не произвело бы впечатления ни на него самого, ни на других. Напротив, разбойник знал о возможности наказания, но представление о нем оказало, как мотив, меньшее действие на его психику, нежели представление об удовольствии, соединенном с добытыми деньгами. Наказывая его, общество (государство) усиливает в нем действие созданного правом мотива, а также во всех других, в представлении которых встает неизбежность наказания за преступление.
|
|
|
Подвергая уголовной ответственности путем угрозы наказанием и выполнения его, общество (государство) обеспечивает себя от возможных вредных ему действий со стороны своих членов. Пусть человек совершил поступок, который строго определяется всеми предшествующими данными, но также, по такому же закону причинности, побуждаемое чувством самосохранения, действует и общество (государство). Если преступник вынужден был к преступлению, то и общество (государство) вынуждено к наказанию. В цепь мотивов (причин), воздействующих на человека в его поведении, вводится законом новый мотив, представление о наказании возможном, о наказании уже испытанном, о наказании в его реально воспринятой форме. Но такой способ воздействия предполагает, как непременное условие, причинность. Если поведение человека не определяется причинами, то бесполезно вызывать в нем представление о наказании, так как, при свободе воли, он действует так, как хочет, а не так, как на его хотение воздействуют мотивы (причины). И действительно, в таком положении находятся: дети, сумасшедшие, люди в состоянии сна, крайнего опьянения или аффекта. Все они признаются невменяемыми, хотя бы их действия были вредны обществу (государству), потому что по закону причинности они не поддаются правовому на них воздействию.
|
|
|
С этой и только с этой точки зрения становится приемлемой лучшая формула вменяемости, данная Таганцевым и выраженная им отрицательно: "не вменяется в вину преступное деяние, учиненное лицом, которое не могло во время учинения деяния понимать свойства или значения им совершаемого, или руководить своими поступками" *(262).
§ 70. Гражданское правонарушение
Литературa: Liszt, Die Deliktsobligationen des Burgerlichen Gesetzbuchs, 1898: Muller, Begriff der unerlaubten Handlungen im Burgerlichen Gesetzbuche, 1900; Jung, Delikt und Schadenverursachung, 1897; Linkelmann, Schadenersatzpflicht und unerlaubte Handlungen, 1898; Fischer, Der Schaden, 1903; Lammasch, Handlung und Erfolg (Z. f. Pr. u. Oft. R. 1882); Kipp, Ueber Begriff der Rechtsverletzung 1910; Traeger. Der Kausalbegriff im Straf- und Zivilrecht, 1904; Randa, Die Schadenersatzpflicht nach oesreichischem Rechte, 1907; Salmond, Jurisprudence, 6 изд. 1907, стр. 323-390; Holland, The Elements of Jurisprudence, 10 изд. 1908, стр. 312-327; Markby, Elements of Law, 6 изд. 1905, стр. 292-370.
Гражданским правонарушением признается действие, воспрещенное законом под страхом вознаграждения потерпевшему лицу причиненного ему вреда.
|
|
|
Рассматривая характерные черты данного сейчас определения, мы прежде всего видим, что гражданское правонарушение предполагает незаконное действие, нарушающее нормы объективного права. Признак незаконности действия отличает гражданское правонарушение от юридической сделки. Под именем юридической сделки понимается действие, непосредственно направленное на установление, изменение или прекращение юридического отношения, напр., заключение договора, составление завещания. Сходство между правонарушением и сделкой обнаруживается в том, что в обоих случаях а) имеется волеизъявление, b) влекущее за собой определенные юридические последствия. Различие между ними обнаруживается в цели, какую ставит себе воля. В юридической сделке воля направлена на юридическое последствие, напр., на приобретение права собственности, тогда как в гражданском правонарушении воля направлена на фактическое последствие, напр., на приобретение вещи, но вызывает юридическое последствие, наступающее помимо воли, возвращение вещи, возмещение убытков, быть может наказание.
Гражданское правонарушение, сходное с преступлением по незаконности состава действия, отличается от него, как мы уже видели, по вызываемым им последствиям. Одно и то же действие может иметь своим последствием и наказание и вознаграждение вреда, являясь одновременно преступлением и гражданским правонарушением, напр., кража, поджог. Устранение одного из последствий не влечет за собой непременно отпадения и другого последствия. Если уголовный суд признал убийцу невиновным, это еще не освобождает обвиняемого от обязанности вознаграждения за вред, причиненный семье его жертвы, если только суд не отверг самого факта убийства. И, наоборот, отказ в гражданском иске за недоказанностью убытков, не освобождает обвиняемого от наказания. Если суд признает его виновным.
Так как гражданское правонарушение основывается на незаконном действии, то гражданского правонарушения не может быть тогда, когда; а) действие состояло в осуществлении права, хотя бы и причинившем другому вред; b) когда действие выражается в исполнении служебного долга напр., когда пожарные, заливая водой огонь, портят вещи, находящиеся в квартире; с) когда действие ограничивалось необходимой обороной; d) когда действие было совершено с согласия потерпевшего, напр., если врач отрезал с ведома больного поврежденную руку.
Как в науке, так и в некоторых законодательствах, напр., германском, отличают гражданское правонарушение от нарушения договора. Различие между ними усматривается обыкновенно в том, что гражданское правонарушение вызывает более строгую оценку, нежели нарушение договора; что в гражданском правонарушении вина доказывается, а в нарушении договора она предполагается; что вознаграждение вреда в гражданском правонарушении дается более полное, нежели в нарушении договора. Но эти моменты не могут служить различительными признаками между гражданским правонарушением и нарушением договора, потому что в самом гражданском правонарушении наблюдается различие в оценке, в доказывании вины и в объеме вознаграждения. Это несущественное различие не может во всяком случае противостоять основному сходству гражданского правонарушения и нарушения договора: то и другое составляют действия, воспрещенные законом под страхом вознаграждения вреда, то и другое составляют нарушения права, т.е. правонарушения, сопровождаемые вознаграждением вреда, т.е. гражданские правонарушения. Представим себе, что отдана шуба на сохранение, которая оказалась поврежденной, можно потребовать вознаграждения за вред и на основании повреждения чужой вещи и на основании неисполнения принятой на себя по договору обязанности.
Вторым характерным признаком гражданского правонарушения служит то, что оно, составляя нарушение объективного права, является в тоже время нарушением субъективного права потерпевшего лица.
Гражданского правонарушения нет, пока не обнаружено вторжение в область частных интересов, охраненных субъективным правом. Так русское законодательство обосновывает обязанность вознаграждения вреда тем общим принципом, что "никто не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих" *(263), но принадлежать потерпевшему могут только субъективные права.
Если не ограничить понятие о гражданском правонарушении одновременным нарушением объективного и субъективного права и распространить его на все случаи, когда страдают интересы граждан от нарушения нормы объективного права, то пришлось бы установить вознаграждение за вред при всех незаконных действиях. Признав, что правовой порядок установлен в общем интересе, мы неизбежно придем к выводу, что всякое его нарушение, способное отразиться материально на каждом гражданине, вызывает последствия гражданского правонарушения, напр., государственная измена, казнокрадство. Другими словами, каждый в таких случаях мог бы искать вознаграждения за вред. Такой вывод был бы явно несообразен. Мы можем себе представить случаи, когда купец терпит убытки от того, что его конкурент достает товары контрабандным путем; когда семья приходит в состояние материального расстройства от того, что кто-то за взятку уклонился от воинской повинности, последствием чего было отнятие у семьи работника; когда домовладелец страдает от последствий несоблюдения соседом правил строительного устава, напр., при высоте дымовых труб. Но ни в одном из этих случаев нет нарушения субъективного права. Поэтому такие нарушения могут вызвать наказание виновных, но не вознаграждение за вред.
С другой стороны, действие, нарушающее чье-либо субъективное право, одновременно способно задеть интересы других лиц. Напр., при поджоге дома, совершенном одним из квартирантов с целью получения страхового вознаграждения за домашнюю обстановку, страдают интересы не только собственника дома, но и других квартирантов, оставшихся среди зимы без квартир, управляющего домом, дворников, лишившихся своего заработка. Но интересы всех этих лиц не обеспечены субъективным их правом против поджигателя. Следовательно, гражданское правонарушение, предполагающее нарушение субъективного права, не распространяется своими последствиями на все те интересы, которые страдают от незаконного действия, насколько они не защищены субъективным правом.
Если гражданское правонарушение предполагает нарушение субъективного права, как объяснить вознаграждение за вред, который падает на виновника смерти, повреждения в здоровье, лишения свободы, оскорбления чести другого лица? Законодательства не знают субъективных прав на жизнь, здоровье, свободу, честь. Каким же образом незаконное действие, направленное против этих благ, создает гражданское правонарушение? Необходимо прежде всего различить в составе вознаграждения за вред, причиняемый такими действиями, два элемента; а) возмещение расходов и b) обеспечение существования. Относительно первой части сомнений нет: если незаконное действие вызывает расходы, напр., на лечение, похороны, то это вторжение в сферу юридически защищаемых интересов, которое поэтому создает обязанность вознаграждения. Труднее объяснить, почему незаконное действие, не задевающее охраненного субъективным правом блага, порождает обязанность обеспечить материальные условия существования. Убит Иван, лишенный жизни, а требует жена его Мария, чтобы убийца обеспечил ее жизнь с материальной стороны. То обстоятельство, что жена имела право требовать от убитого мужа содержания, нисколько не разъясняет дела: ей принадлежало субъективное право в отношении определенного лица, а незаконное деяние было направлено против ее мужа и лишь косвенно отразилось на ней. Другой случай. При изнасиловании девушки незаконное действие направлено против женской чести, а последствием его является обеспечение материального существования. Ясно, что вознаграждение совершенно не соответствует тому благу, какое было охранено правом. Последний вопрос приводит нас к третьему признаку гражданского правонарушения к наличности вреда. Чтобы могло наступить последствие, соединяемое с гражданским правонарушением, т.е. вознаграждение за вред, необходима наличность вознаградимого вреда.
Так как вознаграждение производится только деньгами, то и вознаграждаемый вред должен подлежать денежной оценке. Вред может выразиться в действительном ущербе и в потерянной выгоде. Действительный ущерб имеется в тех случаях, когда имущество потерпевшего потеряло в своей ценности сравнительно с тем, что оно представляло до наступления вредоносного действия. Таковы случаи уничтожения вещи, напр., убитая трамваем лошадь; поврежденные вещи, напр., попорченный от столкновения экипаж; присвоения вещи, напр., кража лошади или экипажа. Потерянная выгода имеется в тех случаях, когда имущество потерпевшего потеряло в своей ценности, сравнительно с тем, что оно представляло бы без наступления вредоносного действия. Таковы случаи повреждения огнем товаров, заготовленных фабрикантом, которые он продал бы по цене выше заготовочной; пустующих вследствие поджога дома квартир, плата за которые составила бы доход домовладельца. Но при этом принимается во внимание та выгода, которая должна была бы получиться при обыкновенном ходе дел, а не одни надежды на возможные прибыли. Напр., если изорван в клочки выигрышный билет, собственник его может рассчитывать на биржевую цену билета с присоединением текущих купонов по день вознаграждения, но не на выигрыш в 200.000.
При посягательствах на жизнь и здоровье человек, непосредственно пострадавший, напр., вследствие утраченной или ослабленной трудоспособности, или близкие ему лица, которым он по праву должен был доставлять пропитание и содержание, испытывают ухудшение в материальных условиях существования сравнительно с тем, какими они пользовались до вредоносного действия. Это дает некоторое объяснение поставленному выше вопросу.
При определении вреда приходится становиться на точку зрения объективного интереса. Вред таков, каким он признается по оценке всех, а не лично потерпевшего. Субъективный интерес - совершенно неуловим. Мне дорого кольцо, подаренное моей покойной матерью и, конечно, ценность его для меня не стоит ни в каком отношении с весом золота и ценой его у ювелира. Мне дорога книга с собственноручной надписью любимого писателя и, если кто-нибудь зачитает ее, я не могу примириться с предложением мне другого экземпляра, купленного в книжном магазине. Но как учесть такой субъективный интерес? Каким способом отстоит суд наличность такого интереса и его высоту? Если в вещи мне дороги то, что незаменимо, что индивидуально, то причиненный мне вред невознаградим со стороны тех средств, какими располагает право. Меня не удовлетворяют 15 рублей, предложенные мне за золотое кольцо матери. А могут ли меня удовлетворить сто? И если я удовлетворяюсь этой суммой денег, то был ли у меня в действительности субъективный интерес и велика ли ему цена?
Здесь мы подошли к вопросу о нравственном вреде. Существует убеждение, что вознаграждению подлежит не только имущественный вред, причиняемый незаконным действием, но и нравственный вред, даже этот один, при отсутствии первого. Под именем нравственного вреда понимаются те душевные страдания, какие может испытать человек от незаконного действия другого лица. Говорят, что этот вред также оценим на деньги. Напр., человек, о семейной жизни которого газета рассказала нечто позорное, хотя и верное, требует от нее вознаграждения за поруганную честь; муж предъявляет к любовнику своей жены иск о вознаграждении за муки ревности; лакей в ресторане, где подкутивший богач вымазал ему лицо соусом, предъявляет денежный счет за оскорбление личности. Практика английских и французских судов дает в этом отношении богатый материал по вопросу о вознаграждении за нравственный вред, тогда как германские суды, напротив, крайне сдержаны в вопросах этого рода.
Можно ли говорить о нравственном вреде, как элементе гражданского правонарушения ? Можно ли признать допустимым денежное вознаграждение нравственного вреда?
Такое сопоставление нравственного вреда и денежного вознаграждения полно внутреннего противоречия. Нравственный вред - это именно тот, который не поддается денежной оценке. Если он поддается, то это уже не нравственный вред, а только имущественный. Что же имеет ввиду в этом случае денежное вознаграждение ? Наказать ли виновного, дабы другим не повадно было, или удовлетворить потерпевшего? Если первое, то этой цели служит наказание, выполняемое в интересах государства, а не в интересе потерпевшего, по общественному масштабу, а не по частному. Если второе, то удовлетворение нравственного вреда, соединенного с душевными страданиями от потери невознаградимого, невозможно.
Вознаграждение за нравственный вред открывает широкий простор судейскому произволу. По существу гражданского правонарушения суд при оценке имущественного вреда ставит своей задачей взять из имущества виновного эквивалент для покрытия изъяна в имуществе потерпевшего. Но во что может суд оценить на деньги нравственные страдания, испытанные от терзаний ревности, от потери любимого человека, от оскорбления личного достоинства? Оценит ли он переписку жены с любовником в 100 рублей или в 100.000 рублей? Может ли суд величину денежного вознаграждения ставить в зависимость от материального положения потерпевшего, поднимая вознаграждение для адвоката, ученого, помещика и понижая ее для рабочего, крестьянина? По самому существу вознаграждение за нравственный вред приобретает карательный характер с худшими его свойствами, потому что благо, отнимаемое от виновного в наказание, поступает в частную пользу потерпевшего.
Вознаграждение за нравственный вред есть само нравственный вред. Оно не только не восстанавливает нарушенного равновесия, но само его усиливает. Нравственный вред допускает только нравственное удовлетворение: приговор общественного мнения, приговор государственного или третейского суда. Законодательство, устанавливающее принцип денежной вознаградимости нравственного вреда, вызывает безнравственные мотивы в представлении своих граждан. Нужно проникнуться глубоким презрением к личности человека, чтобы внушать ему, что деньги способны дать удовлетворение всяким нравственным страданиям. Переложение морального вреда на деньги есть результат буржуазного духа, который оценивает все на деньги, который считает все продажным.
Вознаграждение за вред, как юридическое последствие гражданского правонарушения, предполагает причинную связь между незаконным действием и вредом. Причинение - четвертый признак гражданского правонарушения.
Можно себе представить незаконное действие, не сопровождаемое материальным вредом, напр., кто-то проехал верхом через чужой парк без разрешения собственника. Возможно, что вред есть, а незаконного действия нет, напр., нанявший торговое помещение не занял его в первый же день, когда оно было предоставлено нанимателю, а между тем оно испорчено огнем от неосторожности дворника. Можно представить себе, что имеются незаконное действие и вред, а гражданского правонарушения все же не будет: лошади, нанятые для отъезда к вечеру с дачи, своевременно не были доставлены, а между тем забравшиеся ночью на дачу громилы совершили убийство. Не существует в данном примере связи между одним явлением и другим. Гражданское правонарушение предполагает такое сосуществование незаконного действия и вреда, которое обнаружило бы между ними причинную связь. При такой последовательности двух этих явлений возникают вопросы: насколько незаконное действие есть причина вреда и насколько вред есть следствие незаконного действия.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 217; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!