Правила, способствующие эффективному общению

- Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, - сказал Шалтай презрительно.

- Вопрос в том, подчинится ли оно вам,  - сказала Алиса,

- Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин, - сказал Шалтай-Болтай.  - Вот в чем вопрос!

Льюис Кэрролл («Алиса в Зазеркалье», пер. Н. М. Демуровой)

Чтобы общаться продуктивно, вам необходимо иметь ясное представление не только о тех мыслях, которые вы хотите сообщить своему слушателю, и словах, с помощью которых вы это сделаете, но и о многом другом. Какова цель общения? Что представляет из себя слушающий? То есть каков его возраст и социальный статус? Много ли слушающий знает или хочет знать о предмете сообщения? Ответы на все эти вопросы определяют характер коммуникации. В зависимости от них мы неосознанно меняем манеру речи или письма, даже не отдавая себе отчета, насколько наше использование языка зависит от слушающего. Коммуникация всегда подчиняется определенным правилам, пусть даже вы о них никогда не слышали.

Правило 1. Сообщайте слушающим только то, что они, по вашему мнению, хотят знать

Как бы вы ответили на простейший вопрос «Где вы живете?» Если я задам вам этот вопрос, встретившись с вами в Европе, вы, скорей всего, ответите «В Соединенных Штатах». Если я задам вам тот же вопрос в Нью-Йорке, вы назовете свой родной штат: «В Пенсильвании». Если я обращусь к вам с этим вопросом на территории вашего университетского городка, вы, возможно, ответите: «В общежитии». Если я спрошу вас о том же, повстречав вас в общежитии, вы можете сказать в ответ: «В корпусе Д, в комнате 331». И, наконец, если я задам вам этот вопрос, находясь в вашей комнате в общежитии, вы, наверное, назовете мне ваш родной город. Вопрос остается одним и тем же, зато меняется ответ - в зависимости от обстановки, в которой задается вопрос, и от того, что, как вы предполагаете, я хочу узнать. Информация, которую вы считаете нужным передать, определяется тем, какова цель общения.

Правило 2. Не сообщайте слушающим то, что им уже известно

Я начала первую главу с общих слов о мышлении и необходимости овладевать навыками критического мышления. Вы, скорее всего, не нашли в этом ничего необычного. Предположим, я бы стала предварять все главы этой книги теми же словами. Вы бы не только посчитали это довольно странным, но и поставили бы под сомнение мой уровень умственного развития.

Когда вы выступаете с каким-то сообщением перед аудиторией, то соизмеряете объем новой информации, представляемой вами, с информацией, уже известной слушателям. Если вы дадите слишком много свежей информации, они придут в растерянность и не смогут воспринять ее смысл; если же вы будете преподносить своим слушателям слишком много известных им сведений, им станет скучно. Соотношение между известной и новой информацией называется отношением данное/ новое  (Clark amp; Haviland, 1977).

Это отношение определяет то, насколько легким или трудным окажется общение. Если речь (произнесенная или написанная) содержит для слушателя или читателя чересчур много новых сведений, понять ее будет трудно. Никто не станет прослушивать курс лекций по биохимии, не получив базовых знаний в области биологии и химии. Учебный процесс, если он правильно построен, должен способствовать тому, чтобы новый материал органично встраивался учащимися в систему уже усвоенной ими информации.

Правило 3. Изменяйте форму подачи своего сообщения, учитывая уровень знаний, возраст и социальный статус слушателей

Допустим, вы - опытный программист, и перед вами стоит задача описать работу компьютерного центра группе посетителей. Вероятно, вы станете менять форму подачи необходимой информации, учитывая то, кто находится перед вами: группа политических деятелей, третий класс начальной школы, ваш преподаватель истории, близкий друг или опытный программист из другого университета.

В вашем сообщении будет больше или меньше технических подробностей в зависимости от того, что, на ваш взгляд, известно слушателю по данному вопросу. Политикам вы можете сообщить о том, насколько дорого содержать и обслуживать компьютерный центр; третьеклассникам достаточно будет рассказать, что умеют делать компьютеры, своему преподавателю истории вы можете объяснить, как лучше использовать компьютеры в научных исследованиях; близкому другу можете просто пожаловаться на то, что вам недоплачивают, а с коллегой-программистом поговорить о мощности ваших компьютеров и о том, как вы боретесь с компьютерными вирусами.

Читабельность текста (или легкость, с которой может быть понята устная речь) зависит в значительной мере от того, насколько близко читателю его содержание Документы, касающиеся сбора налогов или иных правовых вопросов, многим из нас так трудно понять потому, что они пишутся юристами и экономистами и рассчитаны опять же на юристов и экономистов - людей, глубинные представления которых о вопросах, излагаемых в этих документах, отличаются высокой степенью конкретности и упорядоченности. Остальным же приходится делать гораздо больше умозаключений и операций по поиску в памяти, чтобы понять, о чем идет речь, поскольку их глубинные представления о данном предмете фрагментарны. Вот почему всякий раз, когда мы имеем дело с тем или иным видом сообщений, важно принимать во внимание характерные особенности читателя или слушателя. Другими словами, уровень представлений, знаний и ожиданий людей, которым адресуется информация, должен определять то, насколько конкретной она будет и какие именно слова будут употреблены. Трудность текста заключена не в самом тексте, а в его взаимодействии с читателем.

Правило 4. Говорите правду

Когда мы общаемся друг с другом, предполагается, что передаваемая информация истинна. Это условие обязательно, если мы хотим, чтобы общение было содержательным. Конечно, иногда люди говорят неправду. Каким образом вы обрабатываете информацию, если предполагаете, что говорящий лжет? Вы тщательно проверяете все компоненты сообщения. В целом же, если слушатель подозревает, что говорящий нарушает данное правило, полноценный процесс общения прекращается. Подобная ситуация очень ярко описана Чанг (Chang, 1993), рассказавшей о жизни китайцев в период правления Мао - время, когда никто не осмеливался говорить правду. «Вся нация незаметно стала двуличной. Слова расходились с реальностью, делами и мыслями людей. Лгать стало очень легко, потому что слова утратили свое значение» (р. 298).

Правило 5. Представляйте свое сообщение в простой и доходчивой форме

Марк Твен был абсолютно прав, когда сказал: «Избегайте многословия». Информация лучше всего воспринимается тогда, когда она излагается простым и доходчивым языком. Отдельные люди полагают, что употребление многосложных слов и замысловатых фраз является признаком интеллекта. Они заблуждаются. Гораздо сложней выразить сложную мысль с помощью простых слов, чем изложить простую идею сложным языком. Превращение наших частных мыслей в понятную языковую конструкцию - отличительная черта процесса познания.

Правило 6. Не забывайте о манере своей речи и  контексте сообщения, если хотите быть понятыми

Смысл сообщения определяется не только словами, которые мы употребляем для его передачи, но также контекстом сообщения и используемой манерой речи. Не приходилось ли вам слышать, как кто-либо произносил слова: «Я сделаю это для вас с огромным удовольствием» таким тоном, который ясно показывал, что человеку очень не хочется этого делать?

Контекст крайне важен для понимания смысла сообщения. Слова: «Еда - на столе» могут являться как приглашением сесть за стол, так и простой констатацией факта - все зависит от их контекста. Контекст также используется для определения того, какое из двух возможных значений двусмысленной фразы имеется в виду. Смысл предложения: «Я развожу гусей» обычно не вызывает сомнений, когда оно включено в определенный контекст. Контекст способствует пониманию постольку, поскольку он влияет на то, как мы воспринимаем поступающее сообщение

Экман (Ekman, 1992) ввел понятие «лгущей правды». Речь идет о той ситуации, когда кто-то в сущности говорит правду, но у слушателя складывается противоположное впечатление. Экман приводит в качестве примера случай с одним мужчиной, который годами изменял своей жене, умело скрывая от нее свою неверность. Несколько раз он даже брал деньги из ее кошелька, чтобы купить цветы другой женщине. Жена каждый раз замечала пропажу и, ничего не подозревая, говорила ему: «Я могу поклясться, что у меня в кошельке лежало еще 50 долларов; должно быть, я их потеряла» Наконец, она все-таки заподозрила своего мужа в неверности, так как обнаружила в его пиджаке, который понесла в химчистку, спички из местной гостиницы. Когда она предъявила ему эту улику, он сказал ей в ответ «чистую правду»: «Все правильно. Я занимаюсь любовью в обеденный перерыв. Кстати, ты помнишь те случаи, когда ты думала, что потеряла свои деньги? Так вот, ты ничего не теряла» Я их крал - чтобы покупать подарки любовницам. Так, дай-ка мне вспомнить, какие еще мерзости я совершил…» Муж как будто бы полностью признал свою вину, но его намерение было противоположным: сбить с толку жену, выдав все за шутку. Все дело в интонации!

-

 

Рис. 3.2.  Примеры того, как контекст влияет на смысл сообщения.

 

Обратите внимание, что буква «D» в слове «RED» идентична «В» в «DEBT» (Источник Rumelhart D. Е., McClelland J. L.  amp;  the PDP Researsh Group, 1986)

На рис. 3.2 влияние контекста показано наглядно. Вы без труда прочтете любое из представленных слов. А теперь внимательно посмотрите на буквы, из которых эти слова состоят. Буква «Н» в слове «THE» идентична «А» в «CAT», однако вы могли этого и не заметить. Подобным же образом наше восприятие «закапанных чернилами» букв определяется тем, каковы другие буквы, составляющие контекст слова. Контекст служит надежной подсказкой, способствующей формированию наших знаний об окружающем мире.

 

 

Аналогии и метафоры

 

 

Располагаясь посередине между непонятным и общеизвестным, метафора, больше чем что-либо, способствует знаниям .

Аристотель (Риторика, III, 1410b)

Правило, гласящее, что слова, используемые при передаче сообщения, должны соответствовать вкладываемому в них смыслу, имеет одно исключение - использование аналогий и метафор. (Мы не будем здесь обсуждать, в чем состоит различие между аналогией, метафорой и сравнением, поскольку в данном контексте это неважно.) Если я скажу вам, что «Мертл - твердолобая женщина», вы не воспримете мои слова буквально. В данном случае адресат должен воспользоваться своими знаниями об именуемом классе объектов (твердые поверхности) и установить соответствия между этими знаниями и своими представлениями о Мертл. Хотя вы наверняка никогда не встречались с Мертл и могли никогда не слышать выражения «твердолобый человек», вы, скорее всего, догадаетесь, что она - женщина упрямая и волевая. Вы пришли к этому выводу, взяв свои знания о твердых поверхностях, выбрав такие свойства твердых поверхностей, которые можно связать с описанием человека, и перенеся эти знания на то, что вы уже знаете о Мертл.

 

 

Использование аналогий для облегчения понимания

 

 

Человеческое мышление изобилует аналогиями. Всякий раз, оказываясь в новой для себя ситуации, мы стараемся осмыслить ее, соотнося происходящее с чем-то уже знакомым. Когда мы мыслим аналогиями, мы переносим глубинную структуру известного нам класса объектов на неизвестный объект. Этот мыслительный процесс называется структурным отображением  (Gentner amp; Gentner, 1983; Halpern, Hansen amp; Riefer, 1990). Структурное отображение - это создание в памяти сетевых структур, репрезентирующих понятия, при котором внутренние структурные связи и внешние признаки (физические характеристики), служащие основой для кодирования, являются общими для каждого понятия. Например, когда нам говорят, что атом подобен миниатюрной солнечной системе, подразумевается, что между компонентами солнечной системы и атома существуют общие связи - меньшие тела вращаются вокруг большего тела по некоторым фиксированным траекториям. О внешней схожести (так, например, солнце - раскаленное и огромное и состоит из газообразных веществ) речи не ведется.

Все аналогии и метафоры предполагают, что некие два понятия в чем-то схожи. Удачные аналогии указывают на схожесть глубинных структур объектов даже в том случае, когда последние очень сильно отличаются друг от друга. В этом случае глубинные структуры остаются в целом неизменными при переходе от известного к неизвестному, в то время как внешние особенности не играют особой роли. В неудачных аналогиях схожи между собой только внешние, или поверхностные, признаки. Если бы я сказала, что Мертл похожа на молоко, так как оба этих слова начинаются с буквы «м», такая аналогия была бы крайне неудачной. Каждый раз, когда вам приходится иметь дело с аналогией, вы должны выяснить характер подобия. Схожи ли между собой два понятия своими глубинными структурами, так что значимая информация об одном из понятий может быть перенесена на другое, или же сходство носит лишь поверхностный и несущественный характер?

Аналогии - это хорошее подспорье для понимания и запоминания научных текстов (Halpern, 1987a; Halpern et al., 1990). Когда студенты изучали технические тексты, в которых имелись удачные аналогии, связывающие представленную информацию со знакомыми темами, они показывали в тестах на понимание и запоминание материала более высокие результаты, чем студенты контрольной группы, изучавшие те же тексты, но без аналогий.

 

 

Использование аналогий для облегчения решения задач

 

 

Как вы поступаете, когда не знаете, как решать задачу, которую вы видите перед собой? Я разбираю этот вопрос более подробно в главе, посвященной решению задач; здесь же будет уместно рассмотреть один из приемов - использование алгоритма решения схожей задачи, часто из совсем иной сферы знаний. Условия, при которых люди находят (или не находят) и используют аналогичные решения, относящиеся к задачам из весьма отдаленных областей знаний, были объектом многих исследований (например, Vosniadou amp; Ortony, 1989). Чтобы такая стратегия «работала», человек, решающий задачу, должен заметить, что ключевые особенности двух задач схожи, несмотря на то, что говорится в них может о совершенно разных вещах.

Рассмотрим, к примеру, задачу, стоящую перед хирургом-стоматологом, когда ему требуется соединить (склеить) какие-то две поверхности в полости рта. Соединять между собой можно лишь сухие поверхности, а полость рта представляет из себя влажную среду. Как же быть? Использование небольших салфеток в данном случае мало помогает, поскольку такая операция может сопровождаться обильным кровотечением и повышенным выделением слюны. Какой-то изобретательный хирург-стоматолог решил поискать ответ в других областях жизни. Он или она (мне не известен пол этого никем не воспетого критического мыслителя) обратили внимание на то, каким образом усоногие ракообразные прикрепляются к пирсам и прочим подводным поверхностям. Эти ракообразные удаляют воду (можно сказать, разгоняют ее в стороны) с того небольшого участка, к которому собираются прикрепиться. Такой прием, с некоторыми видоизменениями, взяли себе на вооружение и дантисты. Думается, вы согласитесь, что любое новшество, которое делает лечение зубов более быстрым и успешным, следует только приветствовать. В данном случае человек, взявшийся за решение описываемой проблемы, обнаружил, что обе задачи соединения поверхностей во влажной среде имеют общие черты, а затем перенес решение одной из них (ракообразные в океане) в совершенно иную область (стоматологию). Тем самым аналогия помогла решить весьма непростую проблему.

 

 

Использование аналогий для убеждения

 

 

В популярном кинофильме Dead  Poets  Society  («Общество умерших поэтов») Роберт Уильяме, играющий не вызывающего симпатии учителя английского языка, спрашивает своих учеников-юношей: «Каково назначение языка?» После непродолжительной паузы один из молодых людей выкрикивает напрашивающийся ответ: «Общение». Разумеется, по фильму этот ответ является неверным. Учитель поправляет ученика и говорит, что назначение языка - «обхаживать женщин». В этом диалоге между учеником и преподавателем затронут важный момент: назначение языка - убеждать, т.е. влиять на образ мышления людей. Мы пользуемся языком, чтобы убеждать других, что мы заслуживаем их любви и внимания (как уверяют нас в фильме), чтобы формировать политические взгляды людей (например, утверждая, что капитализм - это хорошо), чтобы убедить кого-то в необходимости сделать покупку (например, приобрести джинсы определенной фирмы) и т.д.

Мы часто прибегаем к аналогиям, чтобы убедить кого-то, что X  подобно У, и поэтому все, что верно для X,  верно и для У. Прекрасный пример такой «аргументации посредством аналогии» был приведен Брэнсфордом, Арбитманом-Смитом, Штейном и Ваем (Bransford, Arbitman-Smith, Stein amp; Vye, 1985). Они проанализировали судебный процесс, описанный в книге Till  Death  Us  Do  Part  («Пока нас не разлучит смерть») (Bugliosi, 1978). Большая часть представленных суду доказательств носила косвенный характер. Адвокат попытался убедить суд, что эти доказательства подобны цепочке, а, следовательно, надежность их не превышает прочности слабейшего звена последней. Далее он стал настаивать на том, что в предъявленных доказательствах есть несколько слабых мест и поэтому присяжные не должны выносить подсудимому обвинительный приговор. Прокурор также воспользовался аналогией, чтобы аргументировать свою позицию. Он заявил, что доказательства подобны канату, состоящему из множества отдельных прядей. Пусть несколько прядей слабы и могут порваться, но канат в целом остается прочным и надежным. Точно так же, хоть какие-то улики и не вызывают доверия, кроме них имеется достаточно веских доказательств, позволяющих вынести обвинительный приговор. (Обвинение выиграло это судебное дело.)

Замечаете ли вы, что использование аналогий способно направить процесс нашего мышления в определенную сторону? В примере с судебным разбирательством результат зависел от того, какую из аналогий присяжные нашли более убедительной. Давайте рассмотрим еще один пример. На заседании администрации округа несколько человек, получавших социальное пособие, призывали к тому, чтобы в исполнительный совет округа включили людей, получающих такое пособие. Они доказывали, что эти люди лучше других понимают связанные с подобными вещами проблемы и поэтому должны входить в состав комитета, который принимает решения, касающиеся пособий. Один из членов совета назвал подобное предложение абсурдным. Он сказал, что включить в совет округа людей, получающих пособие, - то же самое, что ввести пациентов психиатрической лечебницы в комиссию, которая ведает делами подобных учреждений. Что вы думаете об этой аналогии? Что общего между получающими пособие и пациентами психиатрической клиники? Какие между ними различия? Нет ли между ними таких различий, которые делают утверждение члена совета некорректным? Психически больные люди не способны здраво мыслить. Про малоимущих же этого не скажешь. Я считаю, что данная аналогия была неудачной, и меня бы она не убедила. (Более того, я нахожу ее оскорбительной.)

В качестве последнего примера того, насколько сильным средством убеждения могут быть аналогии, рассмотрим следующую речь, произнесенную епископом Десмондом Туту (Tutu, 1986), лидером политического движения, положившего конец апартеиду в Южной Африке:

Иногда вас хотят уверить в том, что ваши деяния незначительны, что они ни на что не влияют. Позвольте мне убедить вас в обратном Когда люди видят перед собой огромную проблему, они сомневаются, что в силах способствовать ее решению Они должны все время помнить о том, как едят слона, - не сразу, а по кусочкам (р 216).

Аналогия как надежный прием мышления оправдывает себя во многих ситуациях. Сознательное использование аналогий при решении различных задач и в творческой деятельности обсуждается более подробно в последующих главах.

 

 

Слова и их значения

 

 

Через восемь лет после сложения с себя президентских полномочий Ричард Никсон продолжал отрицать, что он  говорил неправду, но признался, что, подобно другим политикам, он кое о чем  умалчивал.

Пол Экман (Ekman, 1992, р. 25)

Что такое алкоголизм: болезнь или отсутствие воли у слабохарактерных людей, которые неспособны перестать пить, несмотря на то, что понимают пагубность этой привычки? Мне часто приходится слышать подобные вопросы, особенно от студентов, обеспокоенных судьбой близкого человека, страдающего алкогольной зависимостью. Во-первых, ответ на вопрос, можно ли считать алкоголизм болезнью, зависит от того, как будет определен термин болезнь  и, что важнее, кто дает определение этому термину. Во-вторых, вполне возможно, что алкоголизм можно отнести к разряду болезней, и тем не менее человек способен контролировать этот недуг. Уже в постановке этого вопроса дают о себе знать многие невысказанные допущения, делаемые человеком, его задающим, и касающиеся природы болезни как таковой и алкоголизма.

 

 

Определения и контролирование мыслей

 

 

В 1973 г. произошло поразительное событие - внезапно вылечились миллионы психически больных людей! Хотя о внезапном исцелении здесь едва ли можно говорить. Произошло следующее: в 1973 г. Американская психиатрическая ассоциация исключила из официального перечня психических расстройств «гомосексуальность», в результате чего миллионы гомосексуалистов перестали считаться психически неполноценными людьми. Американская психиатрическая ассоциация вправе решать, какие черты поведения и проявление каких эмоций позволяют занести человека в разряд психически больных. А это огромная власть, поскольку поведение человека и проявляемые им эмоции, которые перечислены в официальном списке психических расстройств, «Диагностико-статистическом справочнике» (American Psychiatric Association, 1994), определяют, получит ли человек бесплатную медицинскую помощь; куда судья решит отправить обвиняемого: в психиатрическую клинику или в тюрьму; может ли человек считать себя или другого «нормальным». Подобным образом, если признать алкоголизм болезнью, то алкоголик может рассчитывать на получение медицинской помощи и, возможно, даже на то, что окружающие будут сочувствовать человеку, сраженному таким тяжелым недугом. Если же рассматривать алкоголизм как своего рода образ жизни, тогда алкоголика может ждать тюремное заключение (если он напивается в общественных местах) и всеобщее презрение, и он едва ли может надеяться на то, что кто-то будет заниматься его лечением. Определение статуса алкоголизма заложено не в поведении или состоянии человека, им страдающего, - оно представляет из себя некое соглашение между «экспертами» в отношении того, что этот термин должен означать.

В нашей повседневной жизни определения не причиняют нам особых беспокойств. Мы, как правило, не задумываемся над тем, что означают такие слова, как стол, книга, дом,  пока нам не попадаются настолько необычные стол, книга или дом, что мы начинаем сомневаться, подходят ли они под то, что мы под этими терминами понимаем. Разумеется, мы не можем давать определение каждому термину, которым пользуемся, - это было бы утомительным и бессмысленным занятием, так как мы бы «ходили по кругу», подыскивая слова для определения других слов, пока не вернулись бы к тому, с чего начали. Тем не менее проблема определения оказывается чрезвычайно важной, когда слова используются в качестве средства убеждения.

Рассмотрим печально известный случай, когда группу американцев держали против их воли в Иране - событие, имевшее место во время президентского правления Джимми Картера. Сначала этих людей называли «задержанными», но этот термин быстро поменяли на «интернированные». Вскоре этих американцев уже стали именовать «заключенными», а затем «заложниками». Каждый новый термин, использовавшийся для определения их статуса, нес в себе все более мощный эмоциональный заряд. Слово задержанные  не дает повода для каких-то особых волнений, заложники  же - это термин, предполагающий, что возможны человеческие жертвы и что вероятен вооруженный конфликт. Американцев можно убедить, что необходимы военные действия по спасению заложников, в то время как люди вряд ли станут убивать других людей или отдавать свою жизнь за освобождение тех, кто всего лишь задержан. Едва ли разумно пытаться выяснить, какой из этих терминов более точен - куда более важен вопрос: кто уполномочен решать, какой термин употребить?

Это обстоятельство очень важно потому, что слова, используемые для описания какой-то ситуации, могут стать настолько воинственными, что послужат поводом для вооруженного столкновения. Например, в 1985 г. полиция Филадельфии сбросила бомбу на штаб-квартиру военизированной черной группировки под названием MOVE.  В результате было разрушено два городских квартала и свыше 200 человек остались без жилья. Как это могло произойти? Согласно Вагнер-Пасифици, преподавателю колледжа в Суортморе, по мере того как противостояние нарастало, слова, использовавшиеся для характеристики группировки, менялись от достаточно нейтральных (фанатики)  до куда более провокационных (террористы).  Язык, употреблявшийся для описания проблемы, явился одним из основных факторов, подтолкнувших полицию к проведению карательной акции. Автор завершает свою мысль следующими словами: «Стоит вам начать описывать те меры, которые вы собираетесь предпринять против каких-то людей, с помощью военной терминологии, и вы начинаете думать и вести себя так, словно военные действия уже начались» (цит. по: «Footnotes», 1994, p. A8).

Давайте рассмотрим теперь такое, казалось бы, очевидное понятие, как смерть. Когда наступает смерть? Сейчас можно подключить человека к приборам, которые будут за него дышать, и аппаратуре, которая будет вводить в его организм питательные вещества и выводить из него шлаки. Мертв ли такой человек? Как это определить? По нашим представлениям, между мертвыми и живыми пролегает огромная пропасть. Мертвых мы хороним, но что делать, если мы не можем определить, жив человек или мертв? Появление новейших технических средств и успехи медицины сделали задачу определения смерти гораздо более сложной. Можно привести множество других примеров, когда слова, с помощью которых мы определяем происходящее, направляют наши мысли и действия.

Употребление слов, несущих в себе сильный эмоциональный заряд, нередко способствует тому, что в сознании людей формируются определенные устойчивые образы. Если вы уже прочитали главу, посвященную памяти, вы помните (надеюсь), что образы помогают сохранить в памяти то или иное понятие - фактор, связанный с их способностью вызывать у человека сильные эмоции. Это хорошо известно всевозможным пропагандистам, стремящимся подтолкнуть массы к каким-либо экстремистским действиям. В «Майн кампф» Адольф Гитлер прибегал к таким выражениям, как «расовый котел», «чистота крови», «загрязнение крови» и «вырождение нации», стараясь убедить миллионы людей в необходимости убийства миллионов других людей, отличавшихся от них своими религиозными взглядами. Гитлер даже предложил «окончательное решение», позволявшее найти выход из создавшейся ситуации, а именно: полностью уничтожить иноверцев. Гитлер и его приспешники пытались воздействовать на чувства своих соотечественников также с помощью наглядных образов. Евреи изображались рядом с ползающими в грязи крысами и тараканами - в расчете на то, что в сознании людей возникнет устойчивая связь между образом еврея и образом паразита. Интересно отметить, что нацисты, создавая свою пропагандистскую машину, взяли на вооружение опыт американской рекламы 1920-х гг. Если вы полагаете, что современному человеку не грозит опасность стать жертвой подобных грубых приемов, нацеленных на разжигание расовой ненависти, значит, вы просто давно не читали газет.

А теперь оторвитесь от книги и подумайте над тем, какое определение вы бы дали понятию «преступление», если бы давать определения было в вашей власти. Не возобновляйте чтение, пока хотя бы не попытаетесь выполнить это несложное задание.

Пек (Peck, 1986) рассказывает такую историю. В одной из государственных тюрем отбывал заключение известный гангстер по имени Луис Лепке. В соседней камере содержался молодой человек по имени Лоуэлл Нив, попавший в тюрьму за «отказничество» - нежелание исполнять воинскую повинность по политическим мотивам. Нив попытался разъяснить Лепке, что означает слово «отказник». Лепке ему не поверил: «Ты хочешь сказать, что тебя упекли сюда лишь за то, что ты не  убивал?» (р. 146), после чего очень долго смеялся. Включили ли вы в свое определение понятия «преступление» отказ идти на войну? Является ли Нив преступником?

Определения - это совсем не какие-то «вечные истины». С течением времени значения слов меняются в зависимости от тех изменений, которые происходят в производственной, социальной и других сферах. Однако нельзя утверждать, что слову можно придать любой смысл, стоит нам лишь этого пожелать. В одной из центральных городских газет я нахожу рекламное объявление, в котором сказано, что врач, занимающийся пластической хирургией, «специализируется на операциях по изменению формы носа, увеличению и уменьшению женской груди, удалению лишнего жира, устранению мешков под глазами и второго подбородка, подтягиванию морщин и исправлению формы бедер». Оставив в покое сомнительную идею, что каждая часть тела нуждается в доработке, заметим, что этот хирург берет на себя смелость утверждать, что способен выполнить все вышеперечисленные операции. Как же в таком случае он может притязать на то, чтобы называться «специалистом»? Извращается смысл слова - здесь с его помощью нам внушают мысль, что этот человек обладает глубокими знаниями и опытом во всех  областях пластической хирургии. Если он способен выполнять самые разные пластические операции, тогда он - универсал. По определению, нельзя специализироваться во всем сразу.

Не меньшее негодование вызывают у меня и рекламные объявления, обещающие «бесплатные подарки» в придачу к сделанной покупке. Этот торговый прием учитывает то, что все мы любим получать подарки и делать выгодные покупки. За подарок не просят денег, иначе это - не подарок. Рассмотрим одно заманчивое рекламное предложение, которое попалось мне как-то на глаза.

Покупаете три куска мыла - один получаете бесплатно.

Стоимость четырех кусков мыла составляла один доллар. А что изменится, если я куплю мыло по 25 центов за штуку? Должна ли я поверить, что изготовитель мыла делает мне «подарок»? Если мне приходится платить за него деньги, о каком подарке может идти речь? В ближайшей к моему дому аптеке все без исключения фармацевтические фирмы предлагают мне 30 «бесплатных» витаминов, если я куплю баночку, вмещающую 100 витаминов. (Бесплатные витамины упакованы отдельно в маленькой баночке, что не может не увеличивать производственные затраты, а значит, и стоимость витаминов.) Не честнее ли было бы сказать, что указанная цена - это стоимость 130 витаминов? Я обещаю купить подобный набор, если найду производителя, который не лукавит, указывая свою цену. А еще, если мне удастся повстречаться с тем гением рекламы, который придумал этот замечательный трюк, помогающий покупателям расстаться со своими деньгами, у меня найдется для него «бесплатный подарок».

 

 

Власть ярлыков и категорий

 

 

Я и мои подруги пили кофе у меня на кухне, вдруг одна из нас закричала: «Бей, бей его! - при виде большущего насекомого, метнувшегося по кухонному полу. - Это же таракан». Но, присмотревшись, мы выяснили, что это не таракан, а «симпатичный маленький сверчок». Одна из подруг поместила сверчка в бумажную чашку и вынесла на улицу, а моя дочка побежала за ним, намереваясь покормить его салатом и травкой. Почему все-таки одни насекомые - тараканы - вызывают у нас отвращение и желание тут же их уничтожить, тогда как другие - сверчки - кажутся нам симпатичными и заслуживающими спасения?

Процесс категоризации занимает существенное место в постижении мира и нашем поведении. Когда мы видим насекомое, младенца, пожилого человека, преподавателя, мы прибегаем к своим знаниям о категориях, к которым они принадлежат, с тем чтобы сделать заключение в отношении их возможных действий. Мы знаем, что грудной ребенок имеет ряд общих черт со всеми грудными детьми. Иногда он будет кричать по неизвестным нам причинам; ему надо будет менять пеленки; он будет пускать слюни и что-то лепетать. Разумеется, каждый ребенок уникален, но, к счастью, мы можем воспользоваться нашими знаниями о типичных представителях данной категории и перенести их на конкретного ребенка. Это очень удобно, так как уменьшается нагрузка на память, и мы можем предвидеть, как себя поведет любой ребенок. Процесс категоризации является частным случаем когнитивной экономии  - это значит, что данный процесс позволяет уменьшить затраты умственной энергии, делая мыслительные операции не столь трудоемкими. Вместо того чтобы подвергать изучению все возможные реакции со стороны объекта, с которым мы имеем дело, мы можем воспользоваться знанием о категории, к которой он принадлежит, и сделать ситуацию гораздо более определенной.

Хотя категории необходимы для того, чтобы облегчить наше взаимодействие с внешним миром, они могут стать и причиной серьезных ошибок. Между представителями одной категории могут существовать заметные различия; кроме того, объект часто относят не к той категории. К появлению стереотипов приводит целый ряд когнитивных и некогнитивных процессов, но устойчивость этих стереотипов объясняется во многом тем, что мы мыслим категориями. Припомните какую-нибудь расовую или религиозную группу, отличающуюся от той, в которую входите вы. Опишите членов этой группы. Вы обнаружите, что в вашем описании появятся некие общие определения, которые явно нельзя отнести на счет всех без исключения членов данной группы, а может даже выясниться, что эти определения не соответствуют ни одному представителю группы. Характеризуя же представителей своей расы или людей, исповедующих ту же религию, что и вы, вы наделяете их более индивидуализированными чертами, чем членов иных групп. Пока мы продолжаем относить людей к различным расовым и религиозным группам и наделять представителей этих групп определенными качествами, нам не избежать стереотипов.

Каждый год работники американских заповедников сообщают о случаях нападения медведей на туристов. Часто причина в том, что пострадавшие пытались покормить с рук огромного дикого зверя или даже приласкать его. Почему они это делали? Потому что многие американцы включают медведей в ту же категорию, что и собак, считая их дружелюбными животными, с которыми можно поиграть. Если разобраться, то те немногие медведи, с которыми большинство из нас знакомо, - это Винни Пух, олимпийский Мишка, игрушечные плюшевые медвежата и, возможно, дрессированные медведи, которых мы видим в зоопарках и на цирковых аренах, катающимися на велосипедах и играющими в мяч. Эти не соответствующие действительности образы и стали причиной того, что многие люди начали ошибочно полагать, что медведи - это дружелюбные животные, а не опасные.

На основании подобной же системы категорий люди принимают решение в отношении того, что считать естественным или правильным. Так, в западных странах кушанье из мяса коров и кур является вполне приемлемым блюдом. Вьетнамцы же традиционно едят мясо собак и обезьян - такой выбор еды многим западным людям кажется «неестественным» и вызывает у них отвращение. Многие японцы считают деликатесом сырые морские продукты, а французы обожают улиток и задние лапки лягушек. (Мне всегда хотелось знать, что они делают с передними лапками? Ну да, это я так пробую шутить - могу же я хотя бы попытаться?) Известно, что во время жестокого голода люди ели старую обувь, кору деревьев и даже других людей. Задача, преследуемая мной в этом вызывающем тошноту абзаце, - продемонстрировать следующее: то, что кажется нам вполне естественным - например, что можно считать едой, - часто бывает обусловлено культурой и человеческими привычками. Мы мыслим категориями, в основе которых лежит наш культурный опыт, когда решаем, какое поведение считать приемлемым для мужчин, какое - для женщин, как должны вести себя представители тех или иных социальных групп, скажем, пожилые люди или инвалиды. Многие из нас и  не подозревают о том, насколько сильно культура влияет на наше мышление, порождая различные категории и определяя, что в каждую категорию следует включать.

 

 

Прототипическое мышление

 

 

Бейсбольный матч закончился со счетом 9.8, но ни один бейсболист во время игры ни разу не пересек основной базы. Как такое могло случиться?

Вы должны без труда решить эту загадку, поскольку она аналогична той, которую я задала вам в первой главе. Я привожу ее здесь лишь для того, чтобы привлечь внимание к одному важному моменту. Мы привыкли мыслить с помощью прототипов,  или образцовых представителей категорий. Сдаетесь? Это был матч женской лиги, и участвовали в нем бейсболистки. Те из вас, кто не смог найти ответ, вероятно, потерпели неудачу потому, что стали машинально представлять себе игроков в образе мужчин, подобно тому, как, решая задачу, представленную в первой главе, многие люди неспособны догадаться, что хирургом может быть и женщина. Даже если вам была известна загадка про хирурга, сумели ли вы понять, что в данном случае был использован тот же самый прием? Разумеется, вы знаете, что в бейсбол играют и женщины, но все-таки этот факт редко когда «приходит на ум».

Хотя мы с вами никогда не встречались, мне уже известно немало о вашем образе мышления. Я могу продемонстрировать это с помощью задания, автором которого является Десик (Decyk, 1994). Дайте образец для каждой из следующих категорий. Называйте первое, что приходит вам на ум.

 

1. птица

2. цвет

3. треугольник (можно нарисовать)

4. транспортное средство

5. предложение

6. герой

7. подвиг

8. игра

9. философ

10. писатель

 

Справились? А вот список ответов, которые вы, вероятнее всего, дали:

 

1. Вы, вероятно, назвали синицу или воробья, или, возможно, орла.

2. Скорее всего, красный или голубой.

3. Вы назвали или нарисовали равносторонний треугольник.

4. Вероятно, вы назвали автомобиль.

5. Вы, вероятно, написали какое-нибудь короткое повествовательное предложение (например, «Девочка прибежала домой»).

6. Скорее всего, названный вами герой один из этих мужчин: Супермен, Бэтмен или, возможно, пожарник.

7. Вы, вероятно, назвали подвиг, совершенный мужчиной, например пожарником, который рисковал жизнью.

8. Скорее всего, названа «Монополия» или какая-нибудь другая настольная игра.

9. Из философов, скорее всего, названы Сократ или Аристотель.

10. Наконец, из писателей вы, возможно, назвали Стивена Кинга; если же был упомянут какой-то другой писатель, он, вероятно, белый мужчина.

 

В чем смысл этого задания? Люди привыкли мыслить с помощью прототипов или «образцовых представителей» категории. Наши прототипы меняются при переходе от одной культуры к другой, но внутри определенной культуры они остаются в целом неизменными. Австралийцы могли бы в качестве примера птицы назвать киви, но маловероятно, что подобный ответ дадут американцы или китайцы. Прототипы не могут не влиять на наш образ мысли. Когда мы начинаем думать об объектах, относящихся к какой-то категории, нам приходят на ум прежде всего наиболее типичные представители данной категории. Подумайте над моим предположением, что если попросить человека назвать одного из писателей, большинство людей вспомнят лишь какого-нибудь ныне живущего белого автора-мужчину. Это означает, что мы храним в памяти некий стереотипный «набор» качеств, которые свойственны всем писателям, и что на эти качества накладывают ограничения время, раса и пол.

Конечно, жители других стран и, возможно, представители разных культурных групп, населяющих одну и ту же страну, дадут другие ответы. Большинство русских, скорее всего, вспомнят имя Пушкина, Толстого или Чехова, если попросить их назвать какого-нибудь писателя. Но, независимо от того, каким будет конкретный прототип, привязка к наиболее типичным представителям категории не может не ограничивать наше мышление. Немногим людям придет на ум пожилой человек, ребенок или собака, если попросить их назвать имя какого-нибудь героя, однако пожилые люди, дети и даже собаки (вспомним Лэсси) могут совершать и совершают героические поступки. Наиболее часто называемые философы - давно умершие греческие мыслители. Когда преобладают подобные прототипы, немногие люди «вспомнят» о том, что философия продолжает оставаться одной из ведущих современных наук, доступной представителям всех возрастных и расовых групп.

Если вы станете учитывать ограничения, которые прототипы накладывают на мышление, у вас появится возможность свести их негативное воздействие к минимуму (Decyk, 1994). Старайтесь давать нетривиальные ответы на вопросы, подобные представленным выше. Приложив некоторые усилия, вы можете найти способ разбить категории на более мелкие подразделения и увеличить тем самым число возможных вариантов ответа. К примеру, «Монополия» - настольная игра. Можно назвать какие-то иные виды игр (скажем, игры с мячом, игру в камешки). Вспомните об играх, в которые человек играет один (например, раскладывание пасьянса), и игры, в которые играют с кем-то (например, «виселица»). А ведь есть еще игры, в которые играют в других странах, игры, которые были популярны в старину, детские игры (например, ладушки или прятки). Немного подумав, вы сможете вспомнить огромное количество игр, отличающихся от вашего прототипа. Сознательное использование необычных примеров - один из приемов, с помощью которых можно облегчить себе доступ к информации, хранящейся в вашей памяти. Благодаря этому вы сможете воспользоваться в нужный момент теми знаниями, которые вы уже накопили.

 

 

Язык: инструмент или повелитель мышления?

 

 

Изучая новый язык, вы обретаете новую душу.

Чешская пословица

С помощью языка мы не только излагаем свои мысли, но и придаем им определенную форму. Язык и мышление неразрывно связаны между собой. Некоторые психологи полагают, что язык влияет на мышление - по крайней мере, в некоторой степени. Примеры подобного влияния были продемонстрированы в этой главе ранее - в разделе, где речь шла о власти ярлыков и категорий. Гипотеза, основная идея которой сводится к тому, что используемый нами язык оказывает воздействие на наше мышление, называется гипотезой лингвистической относительности Сепира-Уорфа, или просто гипотезой Сепира-Уорфа (Sapir,1960; Whorf, 1956).

«Как я могу знать, что я имею в виду, пока не увижу то, о чем я говорю?» (Miller, 1972, р. 43). Этот вопрос в иронической форме указывает на те связи, которые существуют между мышлением и языком. Хотя мало кто сомневается в том, что наши мысли влияют на язык, которым мы пользуемся, гораздо сложней проследить обратное влияние. Антропологи и психологи пытаются выяснить следующий вопрос: не могут ли люди, говорящие на разных языках, также и думать по-разному. Возможно, вам приходилось переводить с одного языка на другой. Тогда вы должны знать, насколько иногда бывает непросто передать средствами другого языка смысл отдельных фраз. Лучшим примером здесь могут служить шутки. При переводе на иностранный язык они очень часто оказываются не смешными. Не может ли это означать, что у каждого народа свой, неповторимый образ мышления, зависящий от культуры?

Довольно жуткий пример, согласующийся с гипотезой Сепира-Уорфа, мы находим в знаменитом романе Джорджа Оруэлла «1984», написанном им в 1949 г. Оруэлл изображает репрессивное общество, способное контролировать мысли своих граждан за счет того, что одним словам придается новый смысл, а другие исключаются из языка. Установив контроль над языком, это общество будущего диктует людям, какие мысли допустимы, а какие нет.

Фантазии Оруэлла - это жесткий вариант гипотезы Сепира-Уорфа, гласящий, что язык полностью определяет мышление. Согласно этой точке зрения, если в данном языке отсутствует какое-то понятие, у носителей этого языка не может быть соответствующей мысли. Неужели и вы полагаете, что если бы в нашем языке не было слова «любовь», мы бы не были способны переживать это чувство? Большинство людей едва ли согласится с такой радикальной формой гипотезы Сепира-Уорфа. Сравнительные исследования, проводимые в разных странах с целью выявления влияния языка на образ мышления людей, не подтверждают жесткого варианта гипотезы Сепира-Уорфа (Berlin Rosh, 1977). Согласно более умеренному варианту данной гипотезы, язык влияет на мышление, но не определяет его. В подтверждение этой версии взгляните на следующие термины: пожилой человек, старик, человек в зрелом возрасте, а затем посмотрите, не пробуждает ли у вас каждый из них отличающийся образ. Большинство людей соглашается, что в каждом случае им приходят на ум разные образы (см. рис 3.3).

 

Рис. 3.3. Слова, которые мы употребляем, влияют на наше мышление. Сравните различные образы, которые приходят вам на ум, когда вы слышите или видите написанными слова «пожилой человек», «старик» и «человек в зрелом возрасте».

 

 

Верное и ложное направление мышления

 

 

Слова  - это булавки, на которые накалывают идеи .

Генри УордБичер (1812-1887)

 

Если язык действительно влияет на то, как мы думаем, нетрудно предположить, что с помощью языка можно воздействовать на мысли человека, приводя их в соответствие с той или иной идеологией или точкой зрения. Также почти не вызывает сомнений, что если нам удастся понять, как язык направляет ход мыслей, это поможет сделать наше мышление менее автоматичным, в результате чего наше отношение к воспринимаемой информации будет носить более критический характер.

 

 

Эмоциональный язык и «называние своими именами»

 

 

Как было показано в разделе, посвященном ярлыкам, одно и то же событие можно описать по-разному. Однако смысл, передаваемый словами, которые мы используем для описания события, в каждом случае будет несколько иным. Речь, несущая большой эмоциональный заряд, производит на слушателей или читателей другое впечатление, чем более умеренное выражение того же содержания. Это все тот же умеренный вариант гипотезы Сепира-Уорфа: хотя язык и не определяет  мышление, он может направлять его по верному или ложному пути. Возьмем, к примеру, жаркие дебаты, ведущиеся между сторонниками и противниками абортов. Партия, ратующая за запрещение абортов, понимая, что лучше быть за что-то, чем против чего-то, решила выступить под лозунгом «за жизнь», предпочтя его лозунгу «против свободы выбора». Те же, кто отстаивал право женщин на аборт, естественно, не захотели называться «противниками жизни», взяв на вооружение лозунг «за свободу выбора». Они рассчитывали, что в этом случае люди отнесутся к их позиции более благосклонно. Сама позиция, разумеется, осталась той же - изменилась только вывеска. По всей видимости, на мышление людей влияют именно слова, в которых формулируются те или иные взгляды. Одна из сторонниц запрещения абортов высказала такое мнение: лучший способ победить в этом противостоянии - почаще употреблять в одной и той же фразе слова убийство  и ребенок  (Kahane, 1992). Соединение вместе двух этих слов должно обязательно вызвать у людей эмоциональный отклик.

Еще один пример сознательного подбора слов, с помощью которого удается оказать на людей сильное воздействие, касается «переписывания» истории. Все исторические документы (как и все тексты вообще) пишутся людьми, занимающими определенную позицию. Недавно из японских учебников истории было изъято слово «агрессия» применительно к завоевательным кампаниям Второй мировой войны. Наверное, современные японские историки полагают, что описания тех же самых событий выглядят более предпочтительно тогда, когда в них отсутствует это слово. Похожий случай: русские историки, описывая действия Сталина в тот период, когда он стоял во главе Советского государства, употребляют сейчас более резкие выражения. Они теперь знают и могут свободно говорить, что Сталин уничтожил миллионы ни в чем не повинных людей, единственным «преступлением» которых было несогласие с его политикой. Таким людям официально присваивали ярлык «враги народа» - слова, которые должны были вселять страх в тех, кого так называли, и показывать остальным, что несогласие с политикой Сталина будет считаться «изменой Родине». В новой, капиталистической России история снова переписывается - на этот раз в невербальной форме. Статуи Ленина и других коммунистических вождей, простоявшие на своих пьедесталах большую часть XX в., одна за другой идут на переплавку, а на их месте появляются изваяния Петра Первого и других Романовых. С приходом в новую Россию рекламы изображение ковбоя, дымящего сигаретой «Мальборо», встречаешь чаще, чем в свое время портреты Ленина. Вполне очевидно, что эмоционально окрашенные слова и бросающиеся в глаза визуальные объекты одновременно и отражают образ мышления людей, и формируют его.

Урок ясен: если вы хотите повлиять на мышление людей, тщательно подбирайте слова и образы, которые используете. Кроме того, вам необходимо следить за тем, как другие люди при помощи ярлыков пытаются манипулировать вашими мыслями. Сознательное использование слов для того, чтобы привить человеку определенные взгляды или внушить ему некоторые мысли, называется семантическим внушением.  Значению слов (семантике) придается определенный оттенок, с тем, чтобы направить мысли слушателя в нужную сторону. Подобный прием используется особенно часто в период той или иной предвыборной кампании, когда кандидаты и их сторонники стараются представить себя в самом выгодном свете, а противников очернить (как говорится, «назвать своими именами»). Во время недавних выборов одна группа, называвшаяся «Граждане за разумные законы», выступала против проекта закона, тогда как другая группа, именовавшая себя «Граждане за лучшее правительство», поддерживала этот проект. Политическая реклама обыгрывала названия этих групп и призывала голосовать либо «за», либо «против» - в зависимости от того, кто финансировал рекламу. По самому же проекту - его достоинствам и недостаткам - информация была весьма и весьма скудной. Старайтесь не позволять никому манипулировать вашими мыслями с помощью любых позитивных или негативных ярлыков и образов, особенно если речь идет о важных социальных и политических вопросах.

 

 

Двусмысленности, неопределенности и словесные уловки

 

 

Ход мыслей может быть направлен в ложном направлении и в том случае, когда смысл слов неясен или искажается. Слова двусмысленны,  если они полисемантичны (имеют более чем одно значение), и в данном контексте неясно, в каком из этих значений употреблено слово. Проблема здесь, как и в случаях, описанных выше, сводится к определению подразумеваемого значения или к выявлению глубинного представления говорящего. Очень удачный пример подобной ситуации приводит фон Эх (von Oech, 1983). Дж. Эдгар Гувер, бывший директор ФБР, просматривал отпечатанную на пишущей машинке копию письма, продиктованного им ранее своей секретарше. Ему не понравилась ширина полей страницы, и он написал на письме: «Следите за границами». Затем попросил секретаршу перепечатать письмо и разослать его копии всем руководящим сотрудникам ФБР. В течение двух последующих недель все агенты ФБР на канадской и мексиканской границах пребывали в повышенной боеготовности.

Еще один шуточный пример, связанный с неоднозначным толкованием слов, дает Фоджелин (Fogelin, 1987). Сравните следующие два предложения:

Магу had a little lamb; it followed her to school. Mary had a little lamb; and then a little broccoli.

(У Мэри был маленький ягненок; он провожал ее в школу. Мэри скушала немного баранины, а затем немного капусты.)

Слово had  имеет несколько значений. В первом предложении оно используется в значении «иметь», а во втором - в значении «употреблять в пищу». О чем идет речь, становится понятным лишь тогда, когда мы добираемся до второй части предложения. Характерный пример использования двусмысленных слов - заголовок книги Филлис Чеслер (Chesler, 1972): Women  and  Madness  («Женщины и безумие»). Под словом madness  («безумие») автор подразумевает как повышенную раздражительность, так и психические расстройства. Я также намеренно прибегла к аналогичному приему, озаглавив недавно отредактированную мной книгу Changing  College  Classrooms  («Меняющиеся/меняя аудитории колледжей») (Halpern, 1994). Слово changing  может указывать как на то, что меняется форма занятий в аудиториях колледжа, так и на то, что мы должны приложить усилия к ее изменению. Я имела в виду оба значения, т. е. сознательно прибегла к двусмысленности. Ситуация часто бывает двусмысленной, и вы не знаете, как вам на нее реагировать или какое из нескольких возможных определений подразумевается. Хотя подобная неоднозначность может стать причиной ошибочных действий, далеко не все двусмысленности носят негативный характер. Иногда творческая интерпретация подразумеваемого значения и творческие находки являются результатом именно двусмысленных ситуаций.

Кроме двусмысленных слов, имеющих несколько значений, люди могут также употреблять слова, значение которых оказывается неясным. Неопределенность  - это тот случай, когда сообщению недостает точности и конкретности. Если ваша подруга посоветует вам печь торт в горячей духовке, вы наверняка поинтересуетесь, насколько горячей она должна быть. В данном контексте слово горячая  слишком неопределенно и нуждается в уточнении. Рассмотрим следующий случай. Судья Верховного суда США Бреннан решил «внести ясность» в вопрос, какие наказания считать жестокими и бесчеловечными. Как известно, Конституция США налагает запрет на такие наказания, которые являются жестокими и бесчеловечными. Но никто не поясняет, какие именно наказания следует считать таковыми. Судья Бреннан предложил следующий вариант: «Наказание является жестоким и бесчеловечным… если оно несовместимо с человеческим достоинством». Такое определение едва ли поможет судьям или присяжным в их работе. Толкование судьи Бреннана слишком туманно, чтобы можно было им руководствоваться. Определить, какие меры несовместимы с человеческим достоинством, не легче, чем решить, являются ли они жестокими и бесчеловечными. Сообщение неопределенно, если в нем недостает деталей, указывающих на то, какой смысл в него вкладывается.

Законы штата Калифорния требуют, чтобы во всех местах, где люди могут подвергнуться воздействию канцерогенных веществ, были вывешены соответствующие предупреждения. На рис. 3.4 показан новый предупреждающий знак, который должен устанавливаться на автозаправочных станциях.

Как вы можете видеть, этот знак настолько неконкретен, что едва ли может принести какую-то пользу. На нем отсутствует информация о степени риска или вероятности заболеть раком, а также о том, как долго нужно находиться вблизи источника таких веществ, чтобы возникла угроза здоровью. Данное предупреждение - типичный пример сообщения, в которое намеренно вносится неясность. Владельцы заправочных станций были против этого закона и выразили свое возмущение тем, что, вывесив требуемые предупреждения, не снабдили их вразумительной информацией.

Неопределенность иногда может быть социально приемлемым способом трактовки какой-либо неприятной ситуации. Если вы задаете своей знакомой вопрос о причинах ее развода, то скорее услышите в ответ неопределенное: «Мы не сошлись характерами», чем, возможно, более точное, но менее приемлемое: «Этот мерзавец изменял мне со всеми подряд».

 

Рис. 3.4. Пример неопределенности сообщения

 

Калифорнийские законы требуют, чтобы во всех местах, где покупатели могут подвергнуться воздействию канцерогенных веществ, были вывешены предупреждения. Таблички, подобные этой, устанавливаются на всех заправочных станциях. Но представленная на них информация слишком туманна и малосодержательна.

 

Словесные уловки (экивоки)  характеризуют тот случай, когда в процессе обсуждения слово начинают использовать в другом значении. Посмотрите на следующую «цепочку рассуждений» (логические рассуждения будут рассмотрены более подробно в следующей главе):

 

1. Man is the only rational animal. (Человек - единственное разумное животное.)

2. No woman is a man. (Женщина - это не мужчина.)

3. Therefore, no woman is rational. (Следовательно, женщины лишены разума.) (Darner, 1987)

 

Значение слова man  меняется при переходе от первого предложения ко второму. В первом предложении оно означает все человечество - и мужчин, и женщин. Во втором же оно используется в качестве определителя пола, относясь лишь к мужчинам. Это типичный пример словесной уловки.

 

 

Этимология и реификация

 

 

Оба этих термина имеют отношение к значению слов. Этимология  - это изучение происхождения слов. Часто бывает интересно проследить, как развивается язык. Но ошибочно полагать, что современное значение слова содержит в себе оттенки того значения, которое это слово имело раньше. Рассмотрим, к примеру, слово gay  (гей), которым сейчас называют мужчин-гомосексуалистов. В настоящий момент его широко используют с целью подчеркнуть чувство собственного достоинства и другие позитивные черты гомосексуалистов. Первоначально же слово заключало в себе совершенно иной смысл, означая «похотливый и распущенный». Но мы были бы не правы, заключив, что все гомосексуалисты похотливы и распущенны. Язык - это живой организм, и значения слов претерпевают постоянные изменения. Возвращаться к истокам слова, с тем, чтобы уяснить себе его нынешнее значение, - то же самое, что пытаться понять особенности коммунистического общества на Кубе, изучая труды Карла Маркса.

Термин реификация (овеществление)  объяснить несколько сложней. Реификация имеет место тогда, когда абстрактной идее дается некоторое название, а затем с этой идеей начинают обращаться так, как будто она представляет из себя вполне материальный объект. Здесь не обойтись без примера. Рассмотрим термин эго,  введенный в употребление Фрейдом. Согласно теории Фрейда, эго - это тот компонент человеческой личности, который взаимодействует с внешним миром. То есть эго - чисто абстрактное понятие. Но иногда психотерапевты забывают об этом и начинают оперировать им так, будто бы оно - нечто осязаемое. Если врач советует вам принимать побольше витаминов или заниматься физическими упражнениями, чтобы укрепить свое эго, бегите как можно скорей из его кабинета. На эго нельзя воздействовать физически, поскольку это - абстрактная категория, а не физическая часть тела. Возможно, наиболее очевидный случай реификации связан с понятием «интеллект». Сначала с помощью тестов определяется вполне условный коэффициент, а затем этот коэффициент почему-то начинают принимать за некоторое материальное воплощение интеллекта.

 

 

Бюрократический жаргон и эвфемизмы

 

 

Два других барьера, препятствующие пониманию, - бюрократический жаргон и эвфемизмы. Бюрократический жаргон  - это употребление таких казенных, намеренно усложненных слов и выражений, которые незнакомы людям, не имеющим соответствующей подготовки. Та же информация может быть изложена гораздо лучше с помощью более простого языка. Бюрократический жаргон следует отличать от использования специальной терминологии, к которой приходится прибегать людям, занятым в той или иной сфере науки; в бюрократическом жаргоне и стилистика речи, и язык препятствуют пониманию, а не способствуют ему. Бюрократическим жаргоном часто грешат юристы. Как-то раз мне пришлось читать юридический документ, который начинался со слова: «Удостоверьтесь». Я, разумеется, поинтересовалась, какое значение имеет это слово, которое можно встретить во многих правовых документах. Мне ответили: «В общем-то, никакого». Его можно было бы или просто убрать, или заменить словами: «Обратите внимание» или «Прочитайте этот документ», которые были бы намного более доходчивыми, чем малопонятное: «Удостоверьтесь». То же самое можно сказать и о других туманных терминах, таких как «первая сторона», «вторая сторона», не говоря уж об архаичных латинизмах, которыми наводнены юридические материалы, например, exparte  («односторонний») или corpus  delicti  («состав преступления»).

Эвфемизм  - это замена нежелательного или оскорбительного слова более приемлемым. В результате коммуникация между людьми может быть нарушена. К эвфемизмам постоянно прибегает персонал медицинских учреждений, описывая те или иные телесные функции. В больнице пациента могут попросить «освободить свой мочевой пузырь». Некоторые пациенты не могут взять в толк, что им предлагают всего лишь сходить в туалет. Выяснилось, что многие больные не понимают языка, на котором с ними объясняются медицинские работники. Многим неясно, что скрывается за такими словами, как злокачественный, доброкачественный  или летальный.  Представьте себе, как врач с мрачным видом сообщает пациенту, что нужно ждать летального исхода, а тот в ответ радостно спрашивает, когда именно он поправится. Легко увидеть, что эвфемизмы могут стать причиной многих недоразумений.

Реклама изобилует всевозможными эвфемизмами. Возможно, «бумажные полотенца для ванной» и «предметы женской гигиены» кажутся более привлекательными и желанными, нежели «туалетная бумага» и «тампоны»? Эвфемизмы нередко искажают вкладываемый в слова смысл. Хотя вежливая речь должна являться в обществе непреложным правилом, эвфемизмы, которые не находят широкого употребления в языке, затрудняют восприятие чужих мыслей, и потому их следует избегать.

Назначение эвфемизмов в том, чтобы изменить наше отношение к чему-то, способному вызвать неприязнь. Предполагается, что наши чувства не будут столь негативными, если какому-то явлению будет дано более приемлемое название. Например, многие люди полагают, что конкурсы красоты унижают достоинство тех, кто в них участвует, поскольку оцениваются лишь внешние данные конкурсанток. По мнению таких людей, это очень напоминает ярмарку, где торгуют лошадьми или коровами. Устроители и спонсоры конкурсов красоты не соглашаются с ними. Они уверяют, что подобные конкурсы дают участницам возможность продемонстрировать свои таланты и выиграть денежные или другие призы, которые могут помочь оплатить образование или сделать карьеру. Те же, кто считает, что такие конкурсы унижают человеческое достоинство, возражают, заявляя, что участие в соревновании, во время которого женщины вышагивают по сцене в едва прикрывающих тело купальных костюмах и туфлях на высоких каблуках, не должно быть условием, обеспечивающим получение студенческой стипендии. Жаркие споры по этому вопросу продолжаются уже много лет. Организаторы конкурса «Мисс Америка», видимо, все-таки признав тот факт, что внешность конкурсанток имеет мало общего со способностями, которые они могут показать в учебе, или стипендиями, решили исправить ситуацию. Они дали конкурсу другое название. Женщины по-прежнему расхаживают по сцене в купальниках и туфлях на высоких каблуках, но теперь все это проходит под вывеской «здоровье и грация в купальном костюме» (Leive, 1994). Этот эвфемизм кажется несколько странным, так как участие в подобных соревнованиях вынуждает женщин садиться на голодную диету и делать пластические операции, а ни то ни другое никак не способствует здоровью.

Вероятно, самыми большими любителями эвфемизмов являются политики. После многочисленных протестов общественности по поводу увеличения налогов нам теперь приходится иметь дело со «сборами с повышенных доходов». Думается, вы без особого труда сумеете привести собственные примеры.

 

 

Фрейминг с помощью наводящих вопросов, отрицание и выделенные слова

 

 

Фрейминг  имеет место тогда, когда вопрос задается таким образом, что в его постановке уже подразумевается, каким должен быть правильный ответ. Читателя «подталкивают» к принятию определенной точки зрения или позиции.

Взгляните на следующее задание (Tversky amp; Kahneman, 1981).

Представьте, что в США ожидается вспышка редкого заболевания, которое должно унести жизни 600 людей. Разработаны две альтернативные программы борьбы с этим заболеванием. Предположим, что по точным научным оценкам осуществление этих программ даст следующие результаты:

Если будет принята программа А, будет спасено 200 человек.

Если будет принята программа Б, существует вероятность '/3, что будет спасено 600 человек, и 2/3, что не удастся спасти никого (р. 453)

Какую из двух программ вы предпочтете?

Теперь выполните то же задание, выбрав одну из двух следующих программ:

Если будет принята программа В, умрет 400 человек

Если будет принята программа Г, вероятность, что никто не умрет - V_v а вероятность, что умрет 600 человек - 2/3 (р. 453).

Когда эту задачу предложили студентам колледжа, 72% из тех, кто должен был сделать выбор между первыми двумя программами, предпочли программу А, в то время как 78% тех, кто имел на выбор вторые две программы, отдали предпочтение программе Г. Посмотрите внимательней на все представленные программы. Программы А и В одинаковы по эффективности - отличие между ними лишь в том, что в первом случае указано число спасенных, а во втором - число умерших. Программы Б и Г также идентичны, различен лишь язык описания их результатов. Представляется, что большинству людей присуща боязнь риска,  т. е. они предпочитают варианты, в которых отсутствуют потери. Если в одном из альтернативных решений внимание заострено на возможных потерях (например, указывается число умерших), люди его отвергнут. Очевидно, что негативное отношение к потерям перевешивает позитивную реакцию на возможные приобретения.

Процент людей, отдавших предпочтение одной из альтернатив, меняется в зависимости от языка, использованного для описания каждой альтернативы, и того, на чем заостряется внимание - на приобретениях или потерях. Это очень важное наблюдение, поскольку оно показывает, что на суждения и мнения людей можно легко влиять, меняя форму постановки вопросов. Если я скажу вам, что новый способ лечения помог половине больных, вы одобрите его скорее, чем в случае, если я сообщу, что он не принес желанных результатов в половине случаев. Различие между двумя сообщениями лишь в том, что в первом из них информация подается в негативной форме, а во втором - в позитивной (Halpern amp; Blackman, 1985; Halpern, Blackman amp; Salzman, 1989).

Еще один пример влияния языка на мышление мы находим в исследовании, проведенном Лофтус (Loftus, 1975). Сорок человек отвечали на вопросы, касающиеся испытываемой ими головной боли. Ключевой вопрос был представлен в двух вариантах: «Часто ли у вас болит голова, и если да, то как часто?» и «Болит ли у вас иногда голова, и если да, то как часто?» (р. 561).

Можете ли вы угадать результаты опроса? У респондентов, отвечавших на первый вопрос, голова болела в среднем 2,2 раза в неделю, тогда как у тех, кто отвечал на второй вопрос, - 0,7 раза в неделю. Похоже, что если людям задают вопрос, в котором присутствует слово «часто», им начинает казаться, что голова у них болит чаще, чем в том случае, когда в вопросе фигурирует слово «иногда». Заметьте, что хотя в этом примере и отсутствовали какие-либо сознательные попытки повлиять на ответ респондентов, замена слова дала аналогичный результат. Обращайте пристальное внимание на форму задаваемых вопросов. Всегда помните о том, что незначительно изменяя используемые в вопросе слова, вы можете получить разные ответы.

Продавцы знают, что наводящие вопросы могут оказаться хорошим подспорьем в их работе. Если я демонстрирую вам какой-то штучный товар, лучшей торговой уловкой будет спросить: «Сколько штук вы возьмете?» Тем самым предполагается, что вы уже решили сделать покупку и осталось уточнить лишь количество приобретаемых вами вещей. Торговец автомобилями, старающийся поскорее заключить сделку, также спросит: «Какой цвет вы предпочитаете?», показывая, что он не сомневается в том, что вы уже решили купить автомобиль и дело лишь за тем, чтобы определить, какого он будет цвета.

Рекламодатели и коммерсанты любят указывать цены на свои товары в дробных единицах, скажем, $19.99 или $24.95. Не задумывались ли вы хотя бы раз, ' зачем они это делают? Кажется, можно было бы поступить проще: округлить цену до ближайшего целого числа, заменив на ценниках $19.99 на $20.00, а $24.95 - на $25.00. Но по убеждению торговцев, покупатели сочтут, что $ 19.99 намного меньше, чем $20.00. Преследуемая здесь цель - убедить, что цена «меньше, чем 20 долларов». Разумеется, один цент погоды не делает, но, кажется, подобное незначительное снижение цены заставляет людей изменить свое отношение к ней.

На мнение людей можно также повлиять и с помощью отрицания  чего-либо. Допустим, вы узнаете из газетной статьи, что какой-то политический деятель не пьет. Сделаем еще одно допущение: это чистая правда, и он действительно не пьет. Однако многие решат, что раз возникает необходимость в таком подчеркивании, то нужно еще проверить, так ли это. Получается, что отрицанием опровергается нечто, представляющееся правдоподобным (Carroll D. W., 1986). Тем самым читатели или слушатели посчитают, что отрицаемый факт вполне может иметь место. Президент Ричард Никсон не учел эту психолингвистическую тонкость, когда произнес во время уотергейтского скандала ставшую известной фразу: «Я - не мошенник». Многие люди заключили, что эти слова вполне могут служить подтверждением того, что он совершил мошенничество. Таким образом отрицание какого-либо факта часто приводит к парадоксальному результату: люди в этом случае скорее начинают верить, что все именно так и обстоит, чем тогда, когда ничего не отрицается.

 

 

Противопоставление и контекст

 

 

Много ли вы зарабатываете? Хорошее ли у вас здоровье? Ваша новая подруга умна и обаятельна? Одобряете ли вы действия нынешнего президента^ Ваши ответы на все эти вопросы, скорее всего, будут зависеть от того, с чем или с кем вы будете проводить сравнение и в каком контексте это сравнение будет делаться. Противопоставление и контекст придают осмысленность таким когнитивным действиям, как суждение или оценка. Пардуччи (Parducci, 1968) в своем классическом исследовании попросил респондентов определить, насколько дурным поступком является «стащить чаевые, оставленные предыдущим посетителем официантке». Половину опрошенных попросили оценить этот поступок, поставленный в ряд со следующими незначительными провинностями: кражей с прилавка буханки хлеба человеком, которого мучает голод; игрой в покер в воскресенье; жульничеством при раскладывании пасьянса. Другую половину опрошенных попросили высказать свое отношение к тому же поступку, поставленному в ряд с такими проступками, как распространение слухов о том, что некий человек страдает сексуальными извращениями, продажей в цирк своего ребенка-инвалида, убийством собственной матери. Кража чаевых была расценена как более серьезное правонарушение тогда, когда она была поставлена в ряд с менее значительными проступками, чем тогда, когда сопоставлялась с более тяжкими преступлениями. Проступок (присвоение чаевых) оставался тем же, и описан он был в тех же самых словах. Однако изменения в контексте, в котором он был представлен, повлияли на оценку. Контекст - важный фактор, определяющий наше отношение к тому или иному событию.

Суждения и оценки всегда производятся относительно какой-то системы координат. Предположим, что ваш товарищ только что переселился в небольшую однокомнатную квартиру поблизости от студенческого городка. Она покажется ему просто раем, если он переехал в нее из еще более маленькой комнаты, которую он делил с четырьмя неприятными ему соседями. Но эта же квартира покажется ему ужасной, если он до этого жил в шикарных апартаментах в центре города. И оцениваемый объект (квартира), и человек, производящий оценку, в обоих случаях одни и те же. Поменялась лишь система координат. Противопоставление (сопоставление) - весомый фактор, влияющий на нашу оценку альтернативного варианта.

 

Дорогие мама и папа!

С тех пор как я уехала в колледж, я была небрежна в написании писем. Я сожалею о том, что была невнимательна, и о том, что не писала до сих пор. Я сообщу вам сейчас обо всем, что произошло, но перед тем как вы продолжите чтение, пожалуйста, сядьте. Вы не будете читать дальше, пока не сядете, хорошо?

Ну, сейчас я чувствую себя вполне хорошо. Перелом черепа и сотрясение мозга, которые я получила, когда выпрыгнула из окна своего общежития в тот момент, когда то загорелось вскоре после моего приезда сюда, теперь почти вылечены. Я провела две недели в больнице, и теперь могу видеть почти нормально, и головные боли бывают только раз в день. К счастью, пожар в общежитии и мой прыжок увидел дежурный оператор газовой станции, расположенной рядом с общежитием, и именно он позвонил в пожарный отдел и вызвал «скорую помощь». Кроме того, он навещал меня в больнице и, поскольку мне было негде жить после пожара, он был достаточно добр, чтобы предложить мне разделить с ним его комнату. В действительности это полуподвальная комната, но она довольно мила. Он чудесный парень, мы влюбились друг в друга и собираемся пожениться. Мы пока не назначили точную дату, но свадьба будет до того, как моя беременность станет заметной.

Да, мама и папа, я беременна. Я знаю, что вы мечтаете стать дедушкой и бабушкой и что вы радушно примете ребенка и окружите его той же любовью, преданностью и нежной заботой, какими окружали меня в детстве. Причина задержки заключения нашего брака состоит в том, что мой друг подхватил незначительную инфекцию, которая мешает нам сдать добрачные анализы крови, а я неосторожно заразилась от него. Я уверена, что вы встретите моего друга с распростертыми объятиями. Он добрый и хотя не очень образованный, но зато трудолюбивый.

Теперь, после того как я сообщила вам, что случилось, хочу вам сказать, что пожара в общежитии не было, у меня не было сотрясения мозга и перелома черепа, я не была в больнице, я не беременна, я не помолвлена, я не инфицирована и у меня нет друга. Однако я получаю низкие баллы по американской истории и плохие оценки по химии и хочу, чтобы вы смотрели на эти оценки с мудростью и снисходительностью.

Ваша любящая дочь Шэрон.

 

Рис. 3.5. Это выдуманное письмо является хорошим примером того, как с помощью противопоставления различных событий можно смягчить отношение человека к какому-то неприятному происшествию. (Цит. по: Чалдини Р.  Психология влияния. - СПб.: Изд-во «Питер», 1999. - С. 29.)

 

В детстве мне довелось читать книгу, которая называлась Cheaper  by  the  Dozen  («На дюжину дешевле») (Gilbreth, 1963). В этой книге, написанной (в целом) на основе реальных фактов, рассказывалось о семье, состоявшей из родителей, психологов по профессии, и 12 детей (отсюда название). Отец хорошо знал о силе эффекта противопоставления. Купив новый дом, он повез семью его осматривать. Он колесил на автомобиле по городу, останавливаясь у заброшенных домов, расположенных в пользовавшихся дурной репутацией районах, - делая вид, что забыл дорогу. Наконец, он подъехал к купленному им дому, который выглядел дворцом в сравнении с ветхими лачугами, возле которых он останавливался до этого. Семья пришла в восторг при виде нового жилища, которое казалось теперь еще более шикарным, чем было на самом деле. Удачное использование этого же приема мы находим в письме, взятом из прекрасной книги Чалдини (Cialdini, 1993) и представленном на рис. 3.5.

Противопоставление может быть с успехом использовано в самых разных ситуациях. Например, Зимбардо и Ляйппе (Zimbardo amp; Leippe, 1991) дают такой совет тем, кто хочет занять деньги у своего знакомого или родителей. Они рекомендуют сначала попросить крупную сумму, в которой вам наверняка откажут. (Послушай, ты не одолжишь мне 75 долларов?) Затем просите ту меньшую сумму, которая вам в действительности нужна. (Ну а как насчет 25 долларов?) В этом случае ваши шансы получить нужную сумму становятся намного выше. По мнению Зимбардо и Ляйппе, возрастает также и вероятность благотворительных пожертвований, если тот, кто их собирает, просит любую сумму («Я буду рад даже центу».) Когда проситель готов удовлетвориться «даже центом», люди скорее дадут ему более крупную сумму, чем в том случае, когда он забывает произнести подобные слова.

 

 

Барометры мышления

 

 

Я пишу эту книгу во время своего пятимесячного пребывания в Москве, где читаю курс критического мышления в МГУ - ведущем учебном заведении России (1994). Все здесь желают знать мнение американцев по самому широкому кругу вопросов, включая такие, как воспитание детей, экономические проблемы и разительные перемены, произошедшие в России в последние годы. Ответить на вопрос: «Что думают американцы?» совсем не просто. Дело не только в том, что американцы расходятся в своих оценках, - очень трудно составить себе представление даже о том, что же думает какой-либо конкретный американец.

Ответы на вопросы, в которых людей просят указать свое мнение по той или иной проблеме, зависят от того, как эти вопросы ставятся. Ознакомьтесь со следующими результатами двух опросов общественного мнения, на основании которых можно сделать противоположные выводы в отношении того, что же все-таки американцы думают о политике США в бывшей Югославии (Brennan, 1993, p. A5).

Опрос Гэллапа

Как известно, боснийские сербы отвергли мирный план ООН, а отряды сербов продолжают атаковать города, населенные мусульманами. Некоторые люди считают, что США следует нанести удары с воздуха по сербским вооруженным формированиям, в то время как другие полагают, что мы должны воздержаться от применения силы. Вы за то, чтобы США нанесли воздушные удары, или против подобных действий?

Результаты:

За: 36%

Против: 55%

Зависит от обстоятельств: 3%

Не знаю: 6%

Опрос агентства новостей Эй-Би-Си

Вы за то, чтобы США вместе со своими европейскими союзниками нанесли удары с воздуха по огневым точкам и военным базам боснийских сербов, или против таких действий?

Результаты:

За: 65% Против: 32% Не знаю: 3%

В чем же разница между этими двумя опросами общественного мнения, проведенными в один и тот же день, но принесшими столь несхожие результаты? В опросе Гэллапа ни слова не говорится о том, что военная акция будет проводиться вместе с европейскими союзниками, тогда как в опросе Эй-Би-Си на этом заостряется внимание. Так что же американцы в действительности  думали о действиях своей страны в Боснии и Герцеговине в этот самый день 1993 г.? Ответ на этот вопрос, как и на все непростые жизненные вопросы, зависит от обстоятельств. В данном случае он зависит от того, как и о чем спрашивают. Довольно просто повлиять на' результаты опроса общественного мнения, формулируя вопрос тем или иным образом и тем самым склоняя человека к определенной точке зрения. Можете проверить это сами на следующем примере:

Поддерживаете ли вы государственную программу, которая гарантирует качественный и недорогой уход за младенцами и маленькими детьми, чьи родители работают вне дома?

 

 

ДА НЕТ НЕ ЗНАЮ

 

 

Поддерживаете ли вы программу, финансируемую за счет ваших налогов, которая позволит грудным и маленьким детям проводить каждый день по 9-10 часов в яслях и детских садах?

 

 

ДА НЕТ НЕ ЗНАЮ

Потом очень легко представить полученные данные, подтверждающие или опровергающие мысль о том, что большинство американцев поддерживает государственную программу создания детских учреждений, в Конгресс или другой орган, уполномоченный принимать решения. Перед тем как давать истолкование результатам любых опросов общественного мнения или самому участвовать в каком-либо из них, внимательно посмотрите, как сформулированы вопросы. Какая дополнительная информация в них представлена и какими словами они изложены?

 

 

Понимание: задача языка

 

 

Язык - это основная среда для рационального мышления.

Фергюсон (Ferguson, 1981,р 120)

Как-то одна студентка сказала мне, что она искренне стремится понять то, что изложено в учебнике, однако представленная в нем информация не откладывается у нее в памяти. Хотя она буквально пожирает глазами каждое слово, ей не удается понять или запомнить учебный материал. Мы все можем ей посочувствовать, потому что время от времени подобное случается с каждым из нас. Виновником нашей неспособности понять ту или иную идею часто является язык, используемый для ее выражения, а не сложность самой идеи. Хорошие преподаватели умеют излагать сложные вопросы так, что их легко понять, в то время как плохие преподаватели могут потратить на такое объяснение многие дни, а учащиеся так и не поймут, о чем же идет речь.

 

 

Стратегии понимания

 

 

Как можно усилить способность понимать? Существует ряд стратегий понимания, нацеленных на то, чтобы помочь сделать более понятной информацию, переданную обычным (повседневным) языком. Эти стратегии помогают выявить, сохранить и использовать в дальнейшем информацию, содержащуюся в устной речи и в письменных источниках. Все они предполагают создание осмысленного внутреннего образа, соответствующего тому образу, который использовал «адресант» (говорящий или автор).

Процесс понимания лучше всего описать при помощи аналогии. Представьте, что у вашего друга есть большой детский гимнастический тренажер и что он вам его дарит. Так как тренажер слишком громоздкий, чтобы вы могли унести его к себе домой в собранном виде, вам придется разобрать его на части. После того как он оказался у вас дома, вы должны заново его собрать. Чтобы сделать это, вам сначала придется определить, какая часть тренажера является основной, или несущей, а затем добавить к ней остальные элементы. Когда тренажер собран, он должен иметь тот же вид, который имел, находясь в доме вашего друга.

Понимание информации происходит подобным образом. Если ваш друг обладает обширными знаниями и хочет с вами ими поделиться, он сделает это посредством языка. Вы должны будете выявить в его словах основные идеи, с тем, чтобы выстроить собственное мысленное представление. Вы также должны будете понять, как связаны между собой другие элементы сообщения, чтобы можно было «нарастить» их необходимым образом на основные идеи. Можно сказать, что вы добились понимания в том случае, если ваша структура знаний «имеет тот же вид», что и структура знаний, которую выстроил ранее ваш друг. Другими словами, переданной информации у каждого из вас должно соответствовать одно и те же глубинное представление. Все стратегии, облегчающие понимание, направлены на то, чтобы способствовать передаче глубинных структур. Они помогают выявить основные идеи и определить значимость различных элементов сообщения. Они позволяют «адресату» увидеть внутренние связи между составными частями сообщения.

Что вы делаете в момент понимания какого-либо сообщения? Большинство людей отвечает, что не знают о том, какие действия они предпринимают для того, чтобы облегчить себе понимание чего-либо. Однако они могут сказать, что делают, когда что-то изучают. Как было указано выше, любая когнитивная деятельность, помогающая пониманию материала, также является подспорьем для памяти, поэтому любая стратегия понимания - это в то же время и стратегия запоминания.

 

 

Задавание вопросов и объяснение

 

 

Умеющие мыслить умеют задавать вопросы.  Элисон Кинг (King, 1994, р. 18)

То, что умение задавать вопросы благотворно сказывается и на том, кто их задает, и на тех, кому они адресуются, подмечалось многими. Палинсар и Браун (Palincsar amp; Brown, 1984), к примеру, обнаружили, что когда студентов просили задавать своим товарищам наводящие вопросы, они понимали новый учебный материал лучше, чем студенты из контрольной группы, которые таких вопросов не задавали. Изучение текста проходит наиболее эффективно тогда, когда по нему задают правильно поставленные вопросы, а затем при ответах выявляется степень понимания материала. Ряд исследований показал, что если студенты придумывают собственные вопросы по тексту и сами же отвечают на них, это способствует пониманию и запоминанию материала (Heiman amp; Slomianko, 1986).

Один из лучших методов, основанный на сочетании вопросов и пересказа материала, называется SQ3 R  (англ. Survey,  Question,  Read,  Recite,  Review),  что переводится как «Обзор, Вопросы, Чтение, Изложение, Повторение». Первое, что вы делаете, начиная читать трудный текст, - это Обзор  главы (или другой удобной для восприятия части текста). В процессе обзора вы обращаете внимание на заголовки и подзаголовки, с тем чтобы получить представление, о чем вы будете читать. Это позволит вам в процессе чтения предвидеть дальнейшее развитие темы. Кроме того, вы сможете создать своего рода рамку для мысленной репрезентации, которая поможет вам упорядочить и интерпретировать полученную информацию. Перед тем как начать знакомиться с каким-то разделом (объем которого, как правило, не должен превышать одной-двух страниц), превратите заголовок этого раздела в Вопрос. Например, заголовок настоящего раздела: «Стратегии понимания». Подходящим вопросом, на который вы должны ответить, после того как прочитаете этот раздел, будет: «Какие существуют стратегии понимания и каков механизм их действия?» Если вы после прочтения раздела не можете ответить на этот вопрос, не подглядывая в книгу, значит, вы не поняли представленную в разделе информацию. Подходящим вопросом для данного подраздела «Вопросы и объяснения» будет такой: «Каким образом вопросы и объяснения могут способствовать пониманию материала?»

Чтение - это третий шаг (как уже было сказано, вы начинаете изучать текст не с него). При чтении бывает полезно делать записи. Чтобы быть полезными, они должны представлять из себя парафраз,  или пересказ материала собственными словами. Изложение  - это ответы на вопросы, которые вы задали себе ранее. Отвечать на них надо, не заглядывая в книгу или в свои записи. Коротко обобщая прочитанное, изучающий оценивает свое понимание материала. Легко посчитать, что вы его знаете, когда он находится перед вами. Только позже, не имея под рукой ни книги, ни своих записей, вы можете обнаружить, что в действительности вы им не овладели. На этом этапе вы должны определить качество своих знаний, оценив, насколько уверенно вы отвечаете на вопросы. Неплохо произнести ответ вслух или дать его в письменном виде. Когнитивные психологи знают, что «одна из наиболее показательных проверок того, насколько хорошо люди поняли текст, - попросить их обобщить его, выделить его сущность и изложить его в нескольких предложениях» (Bower amp; Clapper, 1989, p. 293). Если вы не можете ответить на вопросы, вам необходимо вернуться в начало раздела и сделать еще одну попытку. Перечитайте раздел и просмотрите еще раз вопросы, которые вы себе задали.

Следующий шаг после изложения - Проверка.  Пройдитесь снова по всему материалу. Психологи называют это переизучением  - это важная составная часть процесса усвоения и изучения материала, поскольку она является гарантией того, что только что полученная информация будет вам доступна, когда она понадобится. В этом случае процесс припоминания становится гораздо более автоматичным и требует меньше усилий, а информация воспроизводится более точно.

Кинг (King, 1989, 1992, 1994) провела ряд исследований, которые со всей определенностью свидетельствуют о немалой пользе, которую приносит метод взаимных вопросов и ответов,  состоящий в том, что изучающие задают продуманные вопросы, на которые они затем поочередно отвечают. Она пришла к выводу, что умение задавать продуманные вопросы - это тот навык, которому следует учить, поскольку большинство людей привыкло задавать примитивные вопросы, требующие при ответе на них лишь небольшого напряжения памяти (например: В каком году…? Кто изобрел…?), вместо того чтобы задать такой вопрос, ответ на который потребует серьезного анализа разнородной информации. Кинг (King, 1994) придумала серию общих вопросов,  которые можно задавать, слегка видоизменив, практически в любой ситуации. Взгляните на общие вопросы, представленные в табл. 3.1. Когда изучающие отвечали на них, используя информацию, полученную ими из лекции или текста, они запоминали и понимали материал гораздо лучше, чем студенты из контрольной группы, которых приучали либо знакомиться с материалом самостоятельно, либо проводить его групповое обсуждение, либо обобщать его в краткой форме, либо задавать вопросы, но не показывали им при этом, как следует правильно задавать вопросы (King, 1989, 1992). Более того, Кинг обнаружила, что если студентам удается освоить технику использования таких вопросов, они начинают спонтанно задавать их в самых разнообразных ситуациях в ходе учебного процесса (King, 1994). Данные этих исследований лишь подтверждают идею, которую я высказала в первой главе: К навыкам критического мышления можно без труда прибегать в незнакомой ситуации, если во время обучения подчеркивается необходимость практиковать их в самых разных условиях. Все сказанное свидетельствует о том, что вы можете облегчить себе задачу понимания и запоминания, воспользовавшись общими вопросами, данными в табл. 3.1. А вот несколько примеров вопросов, связанных с тем, о чем говорилось в этой главе:

 

1. Каким образом контекст влияет на суждение?

2. Сравните глубинную структуру с поверхностной в свете той роли, которую они играют в процессе общения.

3. Объясните, каким образом аналогии могут способствовать пониманию материала.

4. Почему так велика роль прототипов?

5. В чем разница между двусмысленностью и неопределенностью?

6. Что означает термин «общие вопросы»?

Можете ли вы ответить на эти вопросы?

 

Таблица 3.1.  Вопросы, направляющие ход мышления

 

Примечание.  Перечень общих вопросов по Кинг (King, 1994). Эти вопросы можно использовать практически в любой ситуации. Исследования продемонстрировали, что понимание и запоминание материала улучшаются, если студенты учатся задавать подобные вопросы и отвечать на них. Более того, студенты начинают использовать эти общие вопросы в незнакомой обстановке, а это доказывает, что перенос навыков критического мышления имеет место в том случае, когда студенты понимают, что перенос является основной целью занятий, направленных на совершенствование мышления.

 

 

Графические систематизаторы

 

 

Одна из мыслей, раз за разом повторяющаяся в этой книге, - необходимость использовать в качестве подспорья мышлению как вербальные, так и пространственные приемы. Графические систематизаторы  (иногда их еще называют «понятийными схемами») - это пространственные построения, требующие от изучающих тщательного выявления глубинной структуры изучаемого материала. С их помощью можно изобразить структуру знаний изучающего и показать, каким образом новая информация встраивается в то, что уже известно. Мейер (Mayer, 1987) назвал сознательное использование графических систематизаторов «методами постижения структуры», поскольку они заставляют изучающего фокусировать свое внимание на структуре текста. Существует несколько видов графических систематизаторов, но каждый из них предполагает использование пространственных образов, помогающих осмыслить представленную в тексте информацию.

 

 

Линейные последовательности

 

 

Иногда лучший способ понять какую-либо тему - представить информацию в виде линейной последовательности.  К нему следует прибегать в том случае, когда структура представленной информации близка к линейной. Примером подобного представления информации может быть простая цепочка логических рассуждений. Например, такая: Девочка ударила мальчика. Тот начал плакать. Учительница услышала плач мальчика. Она вбежала в класс. Она наказала девочку. Девочку отвели к директору школы. И так далее.

Это довольно скучное повествование - не что иное, как ряд событий, которые следуют друг за другом в строго упорядоченной временной последовательности. Простое линейное представление этих событий адекватно отражает всю необходимую информацию.

 

Другой пример, когда несколько видоизмененная линейная последовательность является оптимальным способом представления, - это представление любых элементов или процессов, которые выстроены в физическом мире в линейном порядке. Воэн (Vaughan, 1984) учил студентов-медиков тому, как можно использовать графические систематизаторы при работе с медицинской литературой. Пищеварительная система организована в целом линейным образом, начинаясь с полости рта и заканчиваясь прямой кишкой. Студенты, изучавшие устройство пищеварительной системы, перечисляли ее части в линейном порядке и указывали рядом с каждой из них функции, которые эта часть исполняет в процессе пищеварения, и ее компоненты. Получившаяся линейная последовательность представлена на рис. 3.6. По словам Воэна, студенты-медики, приучившиеся пользоваться графическими систематизаторами, подобными этому, стали усваивать учебный материал гораздо лучше. Хронологическая шкала, обычно используемая в истории, удобна как средство визуального изображения и оценки временных интервалов и соответствующих им событий. Когда расстояние между показанными на шкале событиями пропорционально промежуткам времени, отделяющим их друг от друга, создается гораздо более точное представление о значимости времени как ключевого фактора истории, чем в том случае, когда дается лишь словесное описание. Это еще один пример того, как линейная последовательность может способствовать лучшему пониманию изучаемого материала.

-

 

Рис. 3.6. Видоизмененная линейная последовательность, изображающая функции и части пищеварительной системы.

 

Линейная последовательность - оптимальное пространственное представление данной информации, так как пищеварительная система имеет линейную структуру. Источник: Vaughan, 1984.

 

 

Иерархии

 

 

Информация, с которой нам приходится иметь дело, чаще всего более сложна, чем простые линейные цепочки. Альтернативный способ представления информации - изображение ее в форме иерархии,  или древовидной структуры. В этом случае информация упорядочивается согласно правилам классификации. Правила классификации определяют, частью или разновидностью чего является данный объект. Например, пальцы являются частью ноги, а розы - это один из видов цветов. Информацию такого рода обычно располагают в виде уровней или ступеней, причем ступени более высокого порядка разбиваются на ступени низшего порядка согласно определенному правилу. Ярким примером информации, организованной по иерархическому принципу, являются классификационные системы, принятые в биологии. Бауэр (Bower, 1970) изучал организующие принципы памяти, пользуясь представленной в иерархической форме классификацией минералов. Эта иерархия изображена на рис. 3.7. Бауэр обнаружил, что учащиеся, упорядочивавшие информацию по этому принципу, запоминали ее намного лучше, чем те, кто входил в контрольную группу. Кроме того, он установил, что когда учащиеся забывали какую-то «узловую точку» или ветвь иерархии, они не могли вспомнить и всю ту часть «дерева», которая располагалась ниже этой точки. Я вернусь к этим результатам еще раз - в главе 9, посвященной решению задач. Иерархии, или древовидные диаграммы иногда используют в качестве средства, облегчающего решение различных задач.

 

 

Сети

 

 

Отношения между идеями, представленными в каком-то сообщении, далеко не всегда удовлетворяют простым правилам классификации. Объекты могут быть связаны между собой многими другими отношениями. Основной задачей всех приемов графической систематизации является выявление и показ того, каковы же эти отношения на самом деле. Сети  - это графические систематизаторы, которые показывают несколько различных типов связей между объектами или явлениями. Большая работа была проделана в этой области Дансеро и его коллегами. Ее результаты представлены в книге под редакцией Холли и Дансеро (Holley amp; Dansereau, 1984) и в статье, написанной Тинцманном, Джонсом и Пирсом (Tinzmann, Jones amp; Pierce, 1992).

Когда студенты осваивают правила построения сетей, их учат выявлять шесть различных типов отношений или связей между понятиями или объектами (Holley, Dansereau, McDonald, Garland amp; Collins, 1979). Два их них - это иерархические  отношения, основанные на правилах классификации: X  является частью Y  (например, Франция - часть Европы), и X является разновидностью Y (например, манго - один из видов фруктов). Третий тип отношений называется причинно-следственным.  В этом случае X приводит к Y (например, воровство приводит в тюрьму). Три оставшихся типа связей - это аналогия ( X подобно У; например, лапа подобна руке), свойство ( X является свойством или характерной чертой Y \  например, блеск является свойством алмазов) и симптом ( X является свидетельством того, что Y произошло; например, антитела свидетельствуют об инфекции). Эти шесть типов отношений представлены более подробно в табл. 3.2.

 

Рис. 3.7.  Иерархия минералов.

 

Пример иерархического графического систематизатора Иерархии особенно удобны тогда, когда информация упорядочена согласно правилам классификации Источник Bower, 1970

Как можно видеть из табл. 3.2, представление материала в виде сети требует, чтобы учащиеся обратили внимание на характер отношений между отдельными понятиями, встречающимися в тексте, а затем отнесли их к одному из шести возможных типов связей. Когда это сделано, отношения изображаются в виде сетевой структуры с указанием всех типов связей. Согласно Айлону и Линну (Eylon amp; Linn, 1988), ошибки в понимании материала часто являются результатом неправильного определения типа связи. Изображая сети, учащиеся должны самым тщательным образом разобраться в характере отношений между понятиями.

Пример полностью завершенной сети показан на рис. 3.8. Сеть демонстрирует отношения между понятиями, встречающимися в тексте о лечении ран. Посмотрите внимательно на этот рисунок. «Типы ран» и «процесс лечения» - это части  темы «раны». «Открытые», «закрытые», «нанесенные неумышленно» и «нанесенные умышленно» - это разновидности  ран. В процессе лечения «инкубационная фаза» приводит к  «грануляционной», а та - к «фазе заживления». «Мягкая, розовая и ломкая» - это характеристики  сросшейся ткани. Два оставшихся типа связи, аналогия и симптом, в эту сеть не попали.

Чтобы выявить данные шесть типов отношений, или связей и скомбинировать их между собой в единой сети, требуется довольно продолжительная практика. Овладеть этой стратегией непросто, но стоит вам это сделать, и она, подобно многим мнемоническим приемам, сразу же станет приносить свои плоды. Холли и др. (Holley et al., 1979) установили, что, когда студентов обучали этому методу, они показывали в последующих тестах гораздо более высокие результаты, чем учащиеся из контрольной группы, которых с таким приемом не знакомили, причем наибольший прогресс отмечался у слабо успевавших студентов. Представляется, что студенты, которые учились хорошо, уже взяли на вооружение эту стратегию; таким образом, изучение и применение на практике приема, состоящего в выявлении, обозначении и схематическом изображении отношений между объектами, оказалось полезнее всего для более слабых учащиеся.

 

Рис. 3.8. Пример расположения в виде сети главы из текста о лечении ран

 

Указание связей заставляет изучающего обращать внимание на то, как соотносятся между собой различные понятия. Источник Holley et al, 1979.

 

 

Матрицы

 

 

Когда в изучаемом материале сравнивается по ряду показателей несколько объектов, лучше всего воспользоваться матрицей.  Предположим, к примеру, что вы читаете главу учебника о войнах. В тексте сравниваются события, которые предшествовали войнам, и оцениваются итоги этих войн. Предположим далее, что рассматриваются следующие войны: война за независимость США, Первая мировая война, Вторая мировая война, корейская война и вьетнамская война. Чтобы понять сущность этих войн, в которых участвовали Соединенные Штаты, вам нужно упорядочить информацию таким образом, чтобы стали видны их общие черты и отличия. Вариант матрицы для такой информации представлен в табл. 3.3.

Заполняя пустые клетки этой таблицы, можно легко сравнить войны по выбранным показателям и выявить, в чем их сходство и различия. После этого информацию можно представить в виде упорядоченной модели. Подобный алгоритм можно использовать и для анализа войн, которые вели другие страны, для того, чтобы определить, скажем, что общего у войн как таковых.

 

Таблица 3.3.   Пример графического систематизатора в виде матрицы

 

 

Примечание  Матрицы являются удобным пространственным способом представления информации, когда они включает в себя несколько элементов (например, войны), которые сравниваются по ряду показателей (например, их характеристики).

Матрицы также могут быть полезны тогда, когда необходимо оценить какие-либо товары или курсы акций, различающиеся по многим параметрам. Например, издатели журнала Consumer  Reports  представляют покупателям информацию о различных товарах, используя именно этот прием. Так, если вы хотите приобрести холодильник, вы увидите, что Consumer  Reports  сравнивает несколько различных моделей холодильников по большому числу параметров. Модели указаны в левой колонке, а параметры, такие как потребляемая энергия, легкость открывания дверцы, способность удерживать заданную температуру, вместимость, - в верхней горизонтальной строке. Показатели в каждой графе представлены в виде рисунков (цветные круги), что помогает представить большой объем информации в форме, которая становится понятной с первого взгляда. Аналогичный метод был использован RAND  Corporation  (1992) при анализе трех различных планов финансирования медицинского страхования. Посмотрите на матрицу, показанную на рис. 3.9.

Как можно видеть из рис. 3.9, специалисты из RAND  Corporation  определили пять целей, которых желательно достигнуть, для каждого плана. Они перечислены в графе «Цель». Три плана финансирования, которые они между собой сравнивали, - это 20% добровольные субсидии; обязательные отчисления, когда работодатели полностью оплачивают медицинскую страховку своих работников; и план, который позволяет работодателям подбирать оптимальный вариант страхования для своих работников. Чем темнее заштрихован прямоугольник, тем больше данный план способствует осуществлению той или иной цели. Какой план выглядит наилучшим, если оценить все представленные в таблице данные? Легко увидеть, что третий вариант способствует достижению трех целей в значительной мере, одной цели - отчасти, а достижению еще одной нисколько не способствует. Таким образом, по лучается, что третий план - лучший из всех, но это заключение верно лишь в том случае, если все цели одинаково важны. Если снижение государственных затрат - более важная задача, чем все остальные, тогда третий план не годится, так как он не позволяет добиться этой цели. Насколько важна какая-либо цель по сравнению с другими, зависит от индивидуальной оценки, которая должна производиться на основании знания данного вопроса.

 

Рис.  3.9. Матрица, в которой три возможных плана медицинского страхования сравниваются по пяти параметрам. Штриховка облегчает сопоставление планов. Источник: RAND Corporation, 1992.

 

Рис. 3.10.  Две формы представления графика приема лекарств для пожилого пациента. Слева - перечень, в форме которого предписание было выдано пациенту. Матрица справа была придумана Деем, Родином и Штольцфусом (Источник: Day, Rodin  amp;  Stoltzfus, 1990).

 

К матрицам можно также прибегнуть и для организации информации, с тем чтобы сделать пользование ей более удобным. Дей, Родин и Штольцфус (Day, Rodin amp; Stoltzfus, 1990) проверили, влияет ли изменение представления информации на то, насколько легко ей пользоваться. На рис. 3.10 показан график приема лекарств, прописанных больному (реальному), и указания по их приему. В левой части рисунка перечень лекарств представлен в той форме, в которой он был выдан больному врачом. Матрица, показанная справа, содержит ту же информацию, но пользоваться ей намного легче. Неудивительно, что Дей, Родин и Штольцфус обнаружили, что и молодые, и пожилые люди лучше понимали и запоминали врачебное предписание тогда, когда оно было представлено в форме матрицы.

 

 

Блок-схемы

 

 

Иногда содержание текста лучше всего изобразить в виде ряда последовательных действий, с указанием того, от каких предварительных условий зависит переход к выполнению конкретного действия. Одним из подобного рода текстов является наставление по выбору подходящего графического систематизатора для какого-либо учебного материала. В целом «правила» действий здесь выглядят так: «Если X  верно, выполнять Y.  Если X  не верно, выполнять Z». Яркий пример таких операционных правил - блок-схема. Блок-схемы  особенно удобны тогда, когда текст включает в себя набор точных, логичных и последовательных инструкций или команд. Как вам, должно быть, известно, подобные блок-схемы используются программистами при разработке последовательности операций, которые компьютер должен осуществить, чтобы выполнить определенную задачу.

 

-

 

Рис. 3.11.  Блок-схема для определения того, какой графический систематизатор помогает понять конкретный текст наилучшим образом.

 

Одно из преимуществ блок-схемы заключается в том, что она обязывает изучающего составить точное и ясное представление о характере решений и последовательности шагов. На рис. 3.11 изображена блок-схема выбора оптимальной стратегии, облегчающей понимание учебного материала.

 

 

Общие правила и принципы

 

 

Проведя недавно исследование студентов из так называемой «группы риска» (тех, кто рискует не закончить свое образование), Погроу (Pogrow, 1992) пришел к выводу, что им трудно учиться потому, что «они не понимают, что значит "понимать"» (р. 90). Имеется в виду следующее: эти студенты не знают, что им нужно сделать для восприятия информации таким образом, чтобы она была осмыслена и сохранена в памяти. Им незнакомы многие принципы и правила, касающиеся процесса изучения и познания чего-либо, - например, что сложно организованная информация включает в себя множество взаимосвязанных понятий, что учащиеся должны понимать, как идеи соотносятся друг с другом или что трудный материал следует изучать, задавая себе вопросы, объясняя, схематизируя и обсуждая этот материал, т. е. нужно постоянно следить за тем, насколько хорошо материал понят. Можно найти немало подтверждений тому, что если бы этих слабо успевающих студентов учили, как нужно работать с учебным материалом, большее число их смогло бы завершить свое образование.

Стратегии, облегчающие понимание, играют очень важную роль в нашем сложном мире.

Способность усваивать трудный материал является для человека огромным плюсом, поскольку она позволяет ему разбираться в самых разнообразных вопросах, включая такие, как покупка нового холодильника, знание о возможных способах передачи СПИДа или решение, за какую программу медицинского страхования отдать свой голос. Мы все нуждаемся в обществе, граждане которого умели бы здраво рассуждать и принимать взвешенные решения, - если мы собираемся преуспеть, а то и просто выжить в этом веке, отличительным признаком которого является стремительное усложнение окружающего мира.

Каждая из обсуждаемых стратегий понимания требует, чтобы учащиеся вели постоянное наблюдение за процессом усвоения информации. Все они являются стратегиями активного познания, облегчающими создание значимых представлений. Графические систематизаторы дают возможность трансформировать текст в подробные пространственные схемы, которые показывают связи между отдельными понятиями. Это позволяет придать конкретность абстрактным идеям. Подобно всем проверенным когнитивным стратегиям, они требуют, чтобы учащийся соотнес новую информацию с приобретенными ранее знаниями таким образом, который обеспечивает наиболее эффективное воспроизведение (припоминание) информации. Чтобы научиться использовать графические систематизаторы, требуется немало усилий и продолжительная практика (это относится и ко многим другим навыкам мышления, представленным в этой книге). Недостаточно просто прочитать о них. Нужно стараться пользоваться ими в самых разных ситуациях, чтобы обеспечить перенос знаний.

Хотя большая часть этой главы была посвящена процессу понимания, при котором поверхностная структура преобразуется в глубинную, многие из описанных принципов могут быть использованы в речевой деятельности или при переходе от глубинной структуры к поверхностной. При написании текста вы переводите свои глубинные представления в слова. У многих людей эта задача вызывает большие трудности. Кел-лог (Kellogg, 1990) сравнил качество письменных работ, выполненных студентами, которые составляли для себя план-конспект ответа перед началом выполнения задания (линейное представление), и студентами, которые использовали метод группирования или разбивки на пучки, при котором связываемые в работе идеи сначала воспроизводились по памяти, а затем соединялись между собой линиями, показывавшими их взаимоотношения друг с другом. Он установил, что студенты, от которых требовали составить план-конспект, добились прогресса в организации материала и стилистике письма (письмо - это, в целом, линейная конструкция), в то время как у студентов, пользовавшихся методом группирования, оказалось значительно больше идей. Я вернусь к эти результатам в главе 10, посвященной творческой деятельности, где буду обсуждать процесс генерирования идей.

Графические систематизаторы, подобные группированию, блок-схеме или матрице, являются огромным подспорьем при выполнении письменных заданий. Допустим, вы должны написать работу о СПИДе. Вы можете начать разрабатывать ее план с рассмотрения того, какие виды связей должны быть представлены в сети (тип или разновидность чего-то, часть чего-то, причина и следствие, симптом, свойство или характерная черта, аналогия). Какие «типы» людей более и менее всего рискуют заразиться СПИДом? Что «свидетельствует» о том, что это СПИД (лабораторные анализы, симптомы)? Что «свойственно» представителям группы риска или чем «характеризуются» неосторожные действия? Некоторые призывают к изоляции больных СПИДом, по аналогии с реакцией общества на другие серьезные заболевания. Как только вы рассмотрели информацию, которую собираетесь представить, можно изобразить отношения между фактами в виде сети. Сеть является нелинейной альтернативой плану-конспекту при подготовке к написанию текста. Таким образом, приемы, облегчающие понимание, можно использовать, «двигаясь в обратном направлении», и в речевой деятельности (выражающейся в устной или письменной форме), а не только в их более привычном качестве для понимания того, что высказано.

 

 

Использование алгоритма

 

 

1. Какова цель?  Цель мышления, обсуждавшаяся в этой главе, - добиться улучшения понимания в случае, когда посредником общения является естественный язык. Или, если выражаться более научно, создать точное глубинное представление (т.е. воспроизвести глубинное представление другого) на основе поверхностной структуры, присутствующей в речи или письменном тексте. Почерпнутые при этом знания должны, в идеальном случае, отложиться в памяти таким образом, чтобы ими можно было легко воспользоваться, когда в этом будет необходимость.

2. Что известно?  При выполнении этого шага перед тем как остановиться на подходящем навыке мышления, требуется определить, где вы «находитесь». Оказались ли вы в ситуации, когда кто-то может попытаться повлиять на ваши мысли в отношении того или иного вопроса (выбор товара в магазине, политические дебаты)? Нужно ли вам изучить текст, содержащий информацию, знание которой скоро проверят? Сложна ли для понимания эта информация? Владеете ли вы уже какими-то предварительными знаниями по данному вопросу? Какова структура информации и почему вы должны или хотите в ней разобраться? Облегчит ли понимание графическое представление материала? Если да, то соответствует ли его структура линейной последовательности, иерархии, матрице, сети или блок-схеме?

3. Какие навыки мышления позволят вам достичь поставленной цели?  Навыки, представленные в этой главе, - это приемы, облегчающие понимание языка. Как и в случае любых других навыков, пользующиеся ими должны постоянно следить за тем, насколько хорошо понят материал. В процессе пользования навыками часто требуется попробовать какой-то другой прием, если тот, к которому прибегают сначала, не приносит желаемых результатов. В этой главе были представлены нижеследующие стратегии и навыки, облегчающие понимание. Посмотрите на них еще раз, чтобы убедиться, что вы теперь знаете, когда и как следует пользоваться каждым из них:

• Выявление случаев неуместного использования эмоционально окрашенного языка, ярлыков, двусмысленностей, неопределенности и аргументации при помощи этимологии; принятие соответствующих мер противодействия.

• Развитие способности, помогающей выявлять неправильное употребление определений, реификацию, эвфемизмы и бюрократический жаргон.

• Распознавание фрейминга с помощью наводящих вопросов и понимание того, что может скрываться за отрицанием.

• Правильное использование аналогий, включающее в себя изучение характера сходства и его связь с делаемым выводом.

• Использование вопросов и объяснений в качестве приема, способствующего пониманию текста.

• Выбор и применение графических систематизаторов (линейных последовательностей, иерархий, сеток, матриц, блок-схем).

4. Достигнута ли поставленная цель?  Следили ли вы за тем, как вы понимаете материал? Можете ли пересказать его, не заглядывая в книгу? Постоянно ли вы учитывали все те из представленных в этой главе языковых средств, с помощью которых человека можно ввести в заблуждение? Рассмотрели ли вы истинную цель, преследуемую этим сообщением, и удалось ли вам ее добиться?

 

 

Краткий итог главы

 

 

1.  Психолингвистика - это отрасль психологии, занимающаяся изучением того, как люди создают языковые конструкции и понимают их.

2. Психолингвисты рассматривают язык как сумму двух компонентов: смыслового (глубинное представление) и компонента озвученной речи (поверхностная структура). Процесс понимания - это переход от мысли «адресанта» (глубинная структура) через язык к реконструкции этой мысли «адресатом».

3. Речь является двусмысленной, если одной поверхностной структуре соответствуют два или более возможных глубинных представления.

4. Язык и мышление оказывают друг на друга взаимное влияние; наши мысли определяют язык, которым мы пользуемся, а используемый нами язык, в свою очередь, изменяет форму наших мыслей.

5. Были описаны шесть правил общения. Всякий раз, когда мы стараемся сообщить что-то окружающим, мы прибегаем к этим правилам, чтобы определить, какая информация будет нами передана и каким образом мы ее изложим.

6. Понимание речи требует, чтобы слушатель сделал ряд умозаключений. Каковы будут эти умозаключения, зависит от контекста сообщения, манеры, в которой оно излагается, и слов, выбранных для его передачи.

7. Существует множество способов использования слов, с помощью которых можно сознательно ввести слушателя в заблуждение. Было представлено несколько таких способов. Намеренное употребление эмоционально окрашенных слов и других словесных приемов рассчитано на то, чтобы повлиять на наше отношение к предмету обсуждения.

8. Эмоционально окрашенные слова часто пробуждают у слушателей яркие мысленные образы. Поскольку такие образы глубоко врезаются в память, они сразу же вспоминаются, если речь заходит о данном предмете.

9. Прототипы, или наиболее типичные представители какой-либо категории, как правило, приходят на ум первыми, когда мы подыскиваем пример объекта, относящегося к данной категории. Прототипы вносят определенные искажения в наше мышление. Эти искажения можно устранить, если взять себе за правило находить примеры, не являющиеся типичными.

10. Наша оценка события зависит от контекста, в котором оно представлено, и того, как оно соотносится с аналогичными событиями, случившимися в последнее время. Наши суждения в значительной степени обусловлены нашим недавним опытом.

11. Были описаны стратегии, способствующие пониманию текста. Все они требуют, чтобы изучающие приняли во внимание структуру материала и выявили связи между отдельными понятиями.

 

 

Термины для запоминания

 

 

Вы должны уметь давать определение нижеследующим терминам и понятиям. Если вам кажется, что какой-то термин вызывает у вас трудность, обязательно перечитайте тот раздел, в котором он обсуждается.

Блок-схема.  Графический систематизатор, показывающий, какие действия должны быть осуществлены, если выполняются или не выполняются какие-либо предварительные условия.

Боязнь риска.  Предпочтение таких вариантов решений, в формулировке которых умалчивается о возможных потерях, тем вариантам, в формулировке которых говорится о возможных приобретениях.

Бюрократический жаргон.  Использование формального, намеренно усложненного языка, который часто оказывается непонятным людям, не имеющим соответствующей подготовки.

Гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа.  Теория, согласно которой язык, по крайней мере отчасти, определяет мышление или влияет на него.

Глубинное представление.  Смысловой компонент языка. Это та самая мысль, которую вы хотите выразить с помощью языка. Сравни с поверхностной структурой.

Графические систематизаторы.  Использование пространственных построений с целью упорядочения информации. Другое название - понятийные схемы.

Двусмысленность.  Фраза двусмысленна, если ей соответствует более чем одно значение или глубинное представление.

Иерархия.  Графический систематизатор, который использует древовидную структуру. Наиболее удобен тогда, когда информация упорядочена согласно правилам классификации.

Когнитивная экономия.  Понятие, относящееся к любому процессу, позволяющему уменьшить затраты умственной энергии и сделать мыслительные операции менее трудоемкими.

Матрица.  Графический систематизатор в виде прямоугольной таблицы, являющийся оптимальным в том случае, когда сравниваются по ряду показателей несколько объектов.

Метод взаимных вопросов и ответов.  Состоит в том, что изучающих просят задавать друг другу продуманные вопросы, на которые они поочередно отвечают.

Неопределенность.  Отсутствие точности в сообщении. Сообщение является неопределенным, если в нем недостает деталей, указывающих на то, какой смысл в него вкладывается.

Общие вопросы.  Вопросы, которые, несколько видоизменяя, можно задавать по самым разнообразным предметам.

Отношение данное/новое.  Соотношение между известной (наличной) информацией и новой информацией, представленной в сообщении. Является основным фактором, определяющим то, насколько трудным окажется общение.

Отрицание.  Отрицание какого-либо факта, делающееся с тем, чтобы показать, что он вполне достоверен.

Парафраз.  Пересказ идей, изложение их собственными словами.

Поверхностная структура.  Звуки произносимой речи, или внешняя форма какого-либо языкового выражения. Сравни с глубинным представлением.

Повторное изучение.  Просмотр материала после его изучения, с тем чтобы его припоминание стало автоматическим, а значит, требующим меньших усилий.

Прототип.  Пример, являющийся для какой-то категории наиболее показательным или типичным. Скажем, собака является прототипом для категории «животные».

Прототипическое мышление.  Использование наиболее типичного представителя какой-либо категории в качестве ориентира при составлении мнения о других представителях данной категории.

Психолингвистика.  Отрасль психологии, занимающаяся изучением того, как человек осваивает, использует и понимает язык.

Реификация (овеществление).  Имеет место тогда, когда абстрактной идее дается некоторое название, а затем с этой идеей начинают обращаться так, словно она является материальным объектом.

Семантическая установка.  Сознательное использование слов, с тем чтобы привить человеку определенные взгляды или внушить ему какие-то мысли.

Сеть.  Графический систематизатор, который показывает различные виды отношений между понятиями.

Фрейминг.  Имеет место тогда, когда вопрос задается таким образом, что в его постановке уже предполагается, каким должен быть правильный ответ. Читателя «подталкивают» к принятию определенной точки зрения или позиции.

Эвфемизм.  Замена нежелательного или оскорбительного слова более приемлемым.

Экивок (словесная уловка).  Подмена значения слова в процессе обсуждения.

Этимология.  Отсылка к происхождению слова с целью объяснения его значения.

SQ3 R.  Стратегия, облегчающая понимание и требующая последовательного использования вопросов и пересказа материала (англ. Survey,  Question,  Read,  Recite,  Review),  что переводится как «Обзор, Вопросы, Чтение, Изложение, Повторение».

 

 

Глава 4. Логические рассуждения: дедуктивный вывод логически правильных заключений

 

 

Логическое и психологическое

Прагматизм и логика. Индуктивные и дедуктивные рассуждения

Линейное упорядочение.

Линейные схемы. Различие между истинностью и валидностью

Условные суждения

Древовидные диаграммы. Отрицание. Тенденция к подтверждению. Разрешающие и обязывающие фигуры силлогизма

Комбинаторное рассуждение

Силлогистическое рассуждение

Круговые диаграммы для проверки валидности рассуждений. Вербальные правила проверки валидности заключения. Силлогизмы в повседневной жизни Распространенные ошибки в силлогистических рассуждениях. Дизъюнктивные (разделительные) суждения

Вероятностные рассуждения

Рассуждение в повседневной жизни  Рассуждение с помощью схем

Использование алгоритма

Краткий итог главы

Термины для запоминания

 

Дискуссия склонялась не в пользу оппонента Джоан. По кивкам слушателей и их одобрительному «поддакиванию» можно было понять, что Джоан укрепляет свои позиции и постепенно убеждает аудиторию, в то время как ее оппонент с каждой своей репликой, казалось, терял поддержку. И это неудивительно: его предупредили, что Джоан изучала логику и знала, как заставить людей поверить во что угодно. Скоро она убедит всех, что война была оправданной и что все ложное оказалось истинным. Если так и дальше пойдет, ей, пожалуй, удастся заставить всех поверить, что день - это ночь. Конечно, это было несправедливо, но чего еще можно ожидать от человека, который учился искусству логических рассуждений?

Этот выдуманный сюжет основан на реальном случае из жизни. Я присутствовала на дискуссии, во время которой один из споривших обвинял второго в жульничестве, которое якобы заключалось в применении логических рассуждений. В тот момент эти обвинения показались мне довольно смешными, потому что я привыкла считать логические рассуждения важным навыком критического мышления - навыком, необходимым для того, чтобы делать правильные выводы, имея дело со сложной информацией, особенно если она воздействует на эмоции. Проигравший спор оппонент считал логические рассуждения чем-то вроде фокуса. Чем бы мы ни считали логические рассуждения - трюком, навыком или стратегией - они остаются лучшим способом решить, кому и чему следует верить.

 

 

Логическое и психологическое

 

 

Весь фокус в том, чтобы правильно рассуждать. Это не так-то просто и не получается само собой.

Каэйн (Kahane, 1980, р. 3)

 

Способность рассуждать  часто считают отличительным признаком человека как вида. Проще говоря, рассуждения объясняют нам, «что из чего следует». Рассуждая, мы обращаемся к нашим знаниям об одном или нескольких взаимосвязанных утверждениях, которые мы считаем истинными, и с их помощью определяем, истинно ли другое утверждение, называемое заключением. Заключение  - это убеждение, которое выводится путем рассуждений из других утверждений. Способность умело рассуждать - это навык критического мышления, который является неотъемлемой частью таких наук, как математика, юриспруденция, а также при прогнозировании, диагностике и почти во всех прочих сферах жизнедеятельности человека, которые только можно себе представить. Практически невозможно представить ни одной научной или житейской ситуации, в которой способность умело рассуждать не имела бы огромного значения.

Во многих определениях термина критическое мышление  логические рассуждения принимаются в качестве центрального понятия. Это видно из определения, которое приняли за основное директора школ США, оценивавшие различные определения на конкурсе, состоявшем из трех этапов. Процедура, которой они воспользовались для выбора определения критического мышления, называется дельфийским методом  - с помощью этого метода достигается согласие между экспертами в какой-либо области. Директора согласились, что «критическое мышление - это… связанные между собой паттерны логических рассуждений» (Stahl amp; Stahl, 1991, p. 84).

 

 

Прагматизм и логика

 

 

Рассуждая логически, мы следуем ряду правил, которые указывают, как «положено» выводить заключения. Логика  - это раздел философии, в котором в явном виде сформулированы правила вывода валидных (т. е. обоснованных) заключений. Законы логики устанавливают нормы, по которым мы оцениваем качество чьих-либо рассуждений (Garnham amp; Oakhill, 1994). Согласно логике, заключение является валидным,  если оно неизбежно следует из других утверждений, которые считаются признанными фактами. Фактические суждения называются посылками.  Заключения, которые не согласуются с законами логики, называются алогичными.  Хотя мы придерживаемся мнения, что способность к разумному, логическому мышлению является уникальной и присуща только людям, мы слишком часто приходим к неправильным, или алогичным, заключениям. Это привело к тому, что М. Хант (Hunt, 1982) оценил логические способности «единственного на свете логически мыслящего животного» как «неудовлетворительные» (р. 121).

Психологов, изучающих рассуждения, интересует вопрос о том, как люди обрабатывают информацию при решении логических задач. Дело в том, что психологические процессы, происходящие при обыденном мышлении, довольно часто не являются логическими. В классической статье о связи между логикой и мышлением Хенле (Henle, 1962) заметила, что при повседневном мышлении люди обычно не следуют формальным правилам логики, они используют свои собственные несовершенные правила. Если бы мы хотя бы время от времени не придерживались логики, мы бы не смогли понимать друг друга, «следить за чужими мыслями, приходить к общим решениям и работать вместе» (Henle, 1962, р. 374). Для доказательства этого попытайтесь решить задачу, предложенную Хенле на одном из ее занятий:

Группа женщин обсуждала проблемы домашнего хозяйства Миссис Шивере разбила лед отчуждения, заявив: «Я так рада, что мы обсуждаем эти проблемы. Очень важно говорить о том, что у тебя на уме. Мы столько времени проводим на кухне, что, конечно же, домашние проблемы все время вертятся у нас в голове. Поэтому очень важно говорить о них». (Следует ли из сказанного, что важно говорить о домашних проблемах? Приведите свои рассуждения.) (р. 370)

Прежде чем продолжить чтение, ответьте: верным ли будет заключение, что миссис Шивере права, когда говорит о важности обсуждения проблем домашнего хозяйства? Объясните, пожалуйста, свой ответ.

Когда Хенле (Henle, 1962) предложила эту задачу аспирантам, она обнаружила, что некоторые из них пришли к ошибочному (с точки зрения законов логики) ответу, в то время как другие пришли к верному выводу, но неправильно его обосновали. Рассмотрим ответ, данный одним из участников ее эксперимента: «Нет. Важно говорить только о тех мыслях, которые тебя беспокоят, а это не тот случай» (р. 370). В чем же ошибка этого участника? Вместо того чтобы решить, следует ли данное заключение логически из сказанного ранее, он добавил свое собственное мнение о том, какие вещи важно обсуждать. Таким образом, ответ, неправильный с точки зрения стандартных законов формальной логики, правилен с точки зрения законов, установленных этим аспирантом для себя. Рассмотрим теперь другой ответ: «Да. Это имеет значение непосредственно для говорящего и, возможно, для кого-то из слушающих, потому что людям важно излить свою душу. Но только по этой причине, за исключением тех случаев, когда собеседники узнают что-то новое и ценное для себя» (р. 370). Этот участник дал правильный ответ, но рассуждения его были ошибочны. Он, так же как и первый, добавил свое собственное мнение о проблеме вместо того, чтобы выводить заключение исключительно на основе полученной информации. Хенле назвала такую ситуацию неумением подойти к реше нию логической задачи.

Создается впечатление, что при повседневном использовании рассуждений мы не определяем истинность заключения исключительно на основе предоставленной нам информации. Вместо этого мы изменяем данные нам утверждения согласно собственным убеждениям, а затем проверяем, следует ли заключение из измененных нами суждений. Мы действуем согласно некоторой субъективной логике, в которой пользуемся своими личными представлениями о мире для формулирования заключений по интересующему нас вопросу.

Психологи и философы были озадачены, обнаружив, что при решении одних формальных или неформальных задач большинство людей рассуждает, как будто пользуясь законами логики, но при решении других задач мало что указывает на использование этих законов. Другими словами, логичность или алогичность наших рассуждений зависит от типа решаемой задачи. Саймон и Каплан (Simon amp; Caplan, 1989) не нашли в этом ничего удивительного. Они утверждают, что «разумное поведение адаптивно (отличается приспособляемостью) и, следовательно, должно принимать поразительно разнообразные формы в различных условиях» (р. 38).

 

 

ХАГАР УЖАСНЫЙ

 

 

Автор Дик Браун

 

 

Слово прагматический  описывает нечто, имеющее практическое значение. В реальной жизни у людей есть причины рассуждать логически,  но иногда законы логики противоречат ситуации, последствиям и общепринятым причинам и правилам вывода заключений. Как продемонстрировали в приведенном выше примере участники эксперимента Хенле (Henle, 1962), в реальной жизни, определяя, вытекает ли заключение из посылок, мы добавляем к предлагаемым нам фактам собственные мнения и знания. Это прагматический или практический подход к задачам логического мышления, который применяется в большинстве повседневных ситуаций. Эту мысль я поясню в дальнейших разделах этой главы.

 

 

Индуктивные и дедуктивные рассуждения

 

 

Реальное мышление имеет собственную логику, оно последовательно, разумно, и рефлективно.

Дьюи (Dewey, 1933, р 75)

 

Между индуктивными и дедуктивными рассуждениями часто проводят разграничение. (См. главу 6 «Мышление как проверка гипотез», в которой обсуждается эта тема.) При индуктивных  рассуждениях производится сбор наблюдений, подтверждающих или подсказывающих заключение. Например, если у всех людей, которых вам когда-либо приходилось видеть, была только одна голова, то вы воспользуетесь этими данными для подтверждения заключения (или гипотезы) о том, что у всех людей в мире только по одной голове. Но, конечно, вы не можете быть абсолютно уверены в этом. Всегда остается возможность, что существует человек, которого вы никогда не видели и у которого две головы. Если вы встретите хотя бы одного человека с двумя головами, это будет означать, что ваше заключение неверно. Таким образом, рассуждая индуктивным методом, вы никогда не сможете доказать, что ваше заключение или гипотеза верны; но вы можете опровергнуть их.

При индуктивных рассуждениях мы собираем факты и используем их для подтверждения или опровержения своих заключений или гипотез. Именно таким способом мы открываем для себя мир. Лопес (Lopes, 1982) описывает индукцию следующим образом: «Это делают ученые; это делают рабочие; это делают даже птицы и звери. Но этот процесс полон тайн и парадоксов…индукцию невозможно обосновать с логической точки зрения» (р. 626). Мы пользуемся индуктивными рассуждениями как неформально, в ходе повседневной жизни, так и формально, при экспериментальных исследованиях. Поэтому проверку гипотез часто описывают как процесс индуктивных рассуждений. Рассуждая индуктивным методом, мы обобщаем свой опыт и на основе этих обобщений формируем представления или ожидания. Иногда индуктивные рассуждения описывают как рассуждения, «восходящие» от конкретных примеров или наблюдений к общим представлениям о природе мира.

При дедуктивных рассуждениях  мы начинаем с утверждений, которые являются или считаются истинными, например «у всех людей только по одной голове», а затем заключаем, что у Ла Тиши, женщины, которую мы никогда не видели, должна быть одна голова. Это заключение логически следует из предыдущего утверждения. Если мы знаем, что утверждение о том, что у всех людей по одной голове, верно, то тогда должно быть верным и то, что у любого конкретного человека имеется только одна голова. Такой вывод неизбежно следует из утверждения; если утверждение верно, то верным должно быть и заключение. Иногда дедуктивные рассуждения описывают, как рассуждения, «нисходящие» от общих представлений о природе мира к конкретным примерам или наблюдениям. Рипс (Rips, 1988) утверждал, что дедукция является общим механизмом, применимым для решения всех когнитивных задач. Он считает, что дедукция «позволяет нам отвечать на вопросы, основываясь на информации, хранящейся в памяти, планировать действия по достижению целей и решать некоторые виды головоломок» (р. 117). На рис. 4.1 схематически изображено представление о рассуждениях, восходящих от наблюдений, и нисходящих от гипотез.

-

 

Рис. 4.1 . Наглядное изображение различий между дедуктивными и индуктивными рассуждениями.

 

В большинстве реальных жизненных ситуаций мы рекурсивно пользуемся обоими типами рассуждений.

ния. Если мы знаем, что утверждение о том, что у всех людей по одной голове, верно, то тогда должно быть верным и то, что у любого конкретного человека имеется только одна голова. Такой вывод неизбежно следует из утверждения; если утверждение верно, то верным должно быть и заключение. Иногда дедуктивные рассуждения описывают, как рассуждения, «нисходящие» от общих представлений о природе мира к конкретным примерам или наблюдениям. Рипс (Rips, 1988) утверждал, что дедукция является общим механизмом, применимым для решения всех когнитивных задач. Он считает, что дедукция «позволяет нам отвечать на вопросы, основываясь на информации, хранящейся в памяти, планировать действия по достижению целей и решать некоторые виды головоломок» (р. 117). На рис. 4.1 схематически изображено представление о рассуждениях, восходящих от наблюдений, и нисходящих от гипотез.

Несмотря на то что между индуктивными и дедуктивными рассуждениями часто проводят разграничение (Neubert amp; Binko, 1992), оно не имеет большого значения при описании того, как люди рассуждают в действительности. В обыденной ситуации мы переключаемся в процессе мышления с индуктивных рассуждений на дедуктивные и наоборот. Наши гипотезы и убеждения управляют нашими наблюдениями, а наши наблюдения, в свою очередь, приводят к изменению наших гипотез и убеждений. Часто этот процесс представляет собой непрерывное переплетение индуктивных и дедуктивных рассуждений. В действительности мышление почти всегда происходит с применением методов различных типов.

 

 

Линейное упорядочение

 

 

Рассуждения - это, в сущности, правильно выстроенные факты.

Б Ф Андерсон (Anderson В F, 1980, р. 62)

 

Джоэль сильнее Билла, но слабее Ричарда. Ричард сильнее Джоэля, но слабее Дональда. Кто из них самый сильный, а кто - на втором месте по силе?

Хотя я уверена в том, что вы никогда в жизни не встречались с Джоэлем, Дональдом, Ричардом и Биллом, я убеждена, что вы сможете ответить на мой вопрос Посылки или утверждения в этой задаче содержат информацию об упорядоченных связях между терминами, поэтому такой тип задач называют линейным упорядочением,  или линейным силлогизмом.  Как и во всех задачах на дедуктивные рассуждения, посылки служат основой для вывода валидного заключения - заключения, истинного при условии верности посылок. В задачах с линейной структурой мы сталкиваемся с упорядоченными связями, в которых отношения между терминами можно представить в виде пространственного ряда.

 

 

Линейные схемы

 

 

Как вы решали задачу про Джоэля, Дональда, Ричарда и Билла? Большинство людей решает такие задачи поэтапно, расставляя людей согласно условиям:

Условие «Джоэль сильнее Билла, но слабее Ричарда» преобразуется в следующую схему:

 

Условие «Ричард сильнее Джоэля, но слабее Дональда» указывает на то, что в самую верхнюю строку схемы надо поместить Дональда:

 

Таким образом, легко «увидеть», что Дональд - самый сильный, а Ричард на втором месте. Изучение линейных силлогизмов показало, что при ответе на вопрос люди, по крайней мере частично, полагаются на пространственное воображение или какого-либо рода пространственное представление задачи.

Поработайте над приведенными ниже парами линейных силлогизмов. Попробуйте определить, какой из силлогизмов в каждой паре решить легче.

 

1. а) Джулио умнее, чем Диана.

Диана умнее, чем Эллен.

Кто из них самый умный? Джулио, Диана, Эллен или это неизвестно?

 

 

ИЛИ

 

 

б) Джоанн выше ростом, чем Сьюзен. Ребекка выше ростом, чем Джоанн. Кто ниже всех ростом? Джоанн, Сьюзен, Ребекка или это неизвестно?

2. а) Пэт не выше ростом, чем Джим.

Джим ниже ростом, чем Тиффани.

Кто выше всех ростом? Пэт, Джим, Тиффани или это неизвестно?

или

б) Лэс хуже, чем Моуш. Гарольд хуже, чем Моуш. Кто хуже всех? Лэс, Моуш, Гарольд или это неизвестно?

3. а) Стюарт не может бегать быстрее, чем Луис.

Луис не может бегать медленнее, чем Дина.

Кто бегает медленнее всех? Стюарт, Луис, Дина или это неизвестно?

 

 

ИЛИ

б) Говард толще, чем Эйс. Эйс худее, чем Кила. Кто из них самый худой? Говард, Эйс, Кила или это неизвестно?

 

Не показалось ли вам, что некоторые из этих задач решить проще, чем другие?

Вероятно, вы решили, что самая простая задача - это задача 1а. Исследования показали, что когда второй термин первой посылки является первым термином второй посылки (Диана в задаче 1а) и когда сравниваемые термины конгруэнтны (умнее, умнее, самый умный), задачи на линейные построения решаются легко. Задача 16 сформулирована не столь просто. Сравнение проводится между Джоанн и Сьюзен и Ребеккой и Сьюзен. Кроме того, термины сравнения не конгруэнтны (выше ростом, выше ростом, ниже всех ростом.) Правильные ответы: 1а -Джулио; 16 - Сьюзен.

В задаче 2а содержится отрицание «не», наличие которого увеличивает сложность задачи. Кроме того, информация представлена одновременно в терминах «выше ростом» и «ниже ростом», в результате чего задача усложняется. Правильный ответ - Тиффани. (Пэт может быть одного роста с Джимом или ниже ростом.) Наглядно эти соотношения можно представить следующим образом:

 

Несмотря на то, что в задаче 2б все сравнения проводятся в конгруэнтных терминах (хуже, хуже, хуже всех), некоторым людям она кажется запутанной, поскольку мы не знаем, кто хуже - Лэс или Гарольд. Кроме того, исследования показали, что такие термины, как «хуже», труднее для понимания, чем термины типа «лучше», поскольку «хуже» означает, что все трое являются плохими, в то время как «лучше» - более нейтральный термин. (Правильный ответ - неизвестно.) В задаче 3а два отрицательных термина, а также неконгруэнтные термины сравнения (быстрее, медленнее, самый медленный). На основе данной информации определить, кто бегает медленнее всех, невозможно. Задача 3б несколько проще, поскольку в ней нет отрицаний, однако в ней есть не соответствующие друг другу термины сравнения (толще, худее, самый худой). Правильный ответ: самый худой - Эйс.

При решении этих задач вы должны были открыть для себя некоторые из следующих психологических принципов линейного упорядочения:

1. Задачи на упорядочение решаются проще, если термины сравнения конгруэнтны (например, ниже ростом, ниже ростом, самый низкий рост).

2. Решение упрощается, если второй термин первой посылки совпадает с первым термином второй посылки (А лучше, чем Б; Б лучше, чем В).

3. Наличие отрицаний усложняет задачу (например, у А не больше волос, чем у Б).

4. Сравнения между смежными терминами (например, Джулио и Диана в задаче 1а) труднее, чем сравнения между крайними терминами (Джулио и Эллен) (Potts, 1972).

5. Если вы столкнулись со сложным силлогизмом любого типа, лучшей стратегией для его решения является изображение пространственного ряда. При решении линейных силлогизмов изобразите терминологический ряд, чтобы связи между словами можно было проанализировать наглядно.

6. Термины сравнения, которые ограничивают значение фразы, такие как «хуже» или «глупее», труднее обрабатывать по сравнению с более общими и нейтральными терминами, такими как «лучше» или «умнее». Прилагательные, выражающие отношение (например, хуже, глупее), называются маркированными прилагательными, в то время как нейтральные прилагательные называются немаркированными.

Этими обобщающими замечаниями можно воспользоваться для ясной передачи линейно упорядоченной информации. Если вы хотите, чтобы человек понял линейный силлогизм, используйте конгруэнтные термины сравнения, сделайте второй термин первой посылки первым термином второй посылки и избегайте отрицаний и маркированных прилагательных. Эти несколько правил передачи линейной информации отражают некоторые основные когнитивные принципы. Один из общих принципов когнитивной психологии свидетельствует о том, что отрицательную информацию (нет, не) труднее обрабатывать, чем положительную, отчасти из-за того, что она предъявляет дополнительные требования к оперативной памяти (Matlin, 1994). Использование схем при обработке вербальной информации имеет много преимуществ, в том числе позволяет снизить нагрузку на оперативную память и сделать связи очевидными и наглядными.

 

 

Различие между истинностью и валидностью

 

 

Знания  - это лишь часть образования; оно является полным, когда мы можем мыслить и рассуждать на основе своих знаний.

Шаубль и Глейзер (Schauble amp;Glaser, 1990, р. 9)

 

С точки зрения логики, законы для определения валидности заключения едины и не зависят от используемых нами терминов. В первом примере этого раздела я могла изменить посылки, сказав, что Дональд сильнее Ричарда, или поставить любые другие имена (Игорь сильнее Ю-Чина), или буквы, или символы (Б сильнее, чем А). В этих примерах достоверность не имеет значения, поскольку всегда считается, что посылки истинные. Возможно, это озадачит кого-то из вас. Предположим, что я говорю:

Ваша сестра уродливее ведьмы из сказки «Волшебник страны Оз».

Вы уродливее, чем ваша сестра.

Следовательно, вы уродливее ведьмы из сказки «Волшебник страны Оз».

Вы можете опротестовать такое заключение. Может быть, у вас вообще нет сестры, но при данных посылках полученное заключение валидно. Проверьте его сами. Однако от этого оно не становится истинным. В главе 5, которая называется «Анализ умозаключений», рассматривается проблема определения истинности или степени правдоподобия посылок. Пока же мы рассматривали только вопрос о валидности: истинно ли данное заключение, если истинны посылки. Люди очень часто не могут отличить истинность от валидности. Это особенно трудно, если заключение противоречит сокровенным убеждениям.

Хотя законы логики говорят о том, что формулируемые нами заключения не зависят от содержания посылок, в действительности содержание влияет на наш выбор валидных заключений. Можно построить логические рассуждения так, что заключения будут противоречить убеждениям большинства людей. Когда личные убеждения индивидуума влияют на выбор логического заключения, то имеет место мнение, основанное на предубеждении ( belief  bias).  Это явление демонстрировалось много раз. В 1944 г. Морган и Мортон проводили его систематическое изучение. Тогда у большинства американцев было вполне определенное отношение ко Второй мировой войне, которое явно влияло на процесс рассуждений. При решении задач, требовавших дедуктивных рассуждений, американцы были склонны выбирать заключения, которые соответствовали их убеждениям, предпочитая их тем, которые противоречили им.

Вас, вероятно, не удивит, что человеческие рассуждения могут становиться алогичными под влиянием эмоций. Это верно для представителей всех слоев общества, даже для судей Верховного суда США. Когда судья Уильям О. Дуглас начинал работать в Верховном суде, председатель Верховного суда Чарльз Эванс Хью дал ему следующий совет: «Вы должны помнить одну вещь. На конституционном уровне, на котором мы работаем, девяносто процентов всех решений выносятся под влиянием эмоций. Рациональная часть нашего ума подыскивает доводы, обосновывающие наши предпочтения» (Hunt, 1982, р. 129). К сожалению, апелляционные юридические процедуры иногда похожи на политические игры, и решения меняются столь же часто, как политический климат. Юридические «рассуждения» иногда служат основой для убеждения других в достоверности заключения. Если вы понимаете, как формулировать валидные суждения, то вы сможете заметить, когда люди используют такие суждения с целью извлечения личной выгоды, и противостоять этому.

 

 

Условные суждения

 

 

Конечно, разум слаб по сравнению со стоящими перед ним бесконечными задачами. Он действительно слаб на фоне безумств и страстей человечества, которые, как мы должны признать, почти целиком управляют нашими судьбами, в большом и малом.

Альберт Эйнштейн (1879-1955)

В условных суждениях,  т. е. в суждениях, имеющих структуру «если… то…», как и в примерах других рассуждений, представленных в этой главе, посылки, которые являются или считаются истинными, используются для определения валидности заключения. Эти суждения основаны на отношениях сопряженности:  одни события зависят от появления других событий. Если истинна первая часть условной связи («если…»), то должна быть истинной и вторая часть («то…»). Эти суждения иногда называют условной логикой или логикой высказываний (пропозициональной логикой).  Изучите приведенные ниже четыре условных суждения. В каждом случае определите, является ли заключение валидным.

1. Если она богата, то она носит бриллианты. Она богата.

Следовательно, она носит бриллианты. Правильно или неправильно?

2. Если она богата, то она носит бриллианты. Она не носит бриллиантов. Следовательно, она не богата. Правильно или неправильно?

3. Если она богата, то она носит бриллианты. Она носит бриллианты. Следовательно, она богата. Правильно или неправильно?

4. Если она богата, то она носит бриллианты. Она не богата.

Следовательно, она не носит бриллиантов. Правильно или неправильно?

В каждой из этих задач первая посылка начинается со слова «если». Первая часть посылки («если она богата») называется антецедентом  (основанием); вторая часть («то она носит бриллианты») - консеквентом  (следствием).

 

 

Древовидные диаграммы

 

 

Как и другие типы дедуктивных рассуждений, условные умозаключения могут быть представлены в виде пространственного ряда. Древовидные диаграммы,  т. е. схемы, на которых основная информация представлена в виде «ветвей», напоминающих ветви дерева, используются в нескольких главах этой книги, в том числе и для определения валидности заключения в задачах, требующих дедуктивных рассуждений типа «если… то…». Древовидные диаграммы являются очень удобной формой представления информации во многих ситуациях, и труд, затраченный на обучение их построению, окупится сторицей. Мы будем пользоваться древовидными диаграммами в главе 7, посвященной пониманию вероятностных законов, в главе 9, посвященной решению задач, и в главе 10, где обсуждается творчество.

Начать рисовать древовидную диаграмму очень легко. Первая надпись, которую вы наносите на лист, носит название «начала». Вы рисуете точку и помечаете ее словом «начало». Этот первый шаг ни у кого не вызывает затруднений.

 

Формально точки называются узлами,  и из них исходят ветви (линии). Ветви представляют все ситуации, которые могут произойти после того, как вы попали в данный узел. В задачах типа «если… то…» за начальной точкой следуют два возможных состояния. В данном примере или она богата, или нет. Поскольку существуют две возможности, то из начального узла будут исходить две ветви. Антецедент - это исходная точка «дерева», а концы ветвей представляют консеквент. Валидность заключения можно определить, анализируя ветви. Давайте попробуем это сделать на примере первой задачи.

Условие «если она богата» принимает вид:

 

Следствие «она носит бриллианты» добавляет второй ряд ветвей, отражая тот факт, что за узлом «она богата» всегда следуют «бриллианты», а за узлом «она не богата» «бриллианты» могут как присутствовать, так и отсутствовать. От узла «она не богата» мы рисуем ветви, отражающие обе возможности, поскольку у нас нет никакой информации о связях между отсутствием богатства и ношением бриллиантов.

 

Когда нам сообщают, что «она богата», обводим кружком ветвь или ветви, имеющие такую отметку, и двигаемся вдоль ветви, исходящей из узла «богата», в результате чего придем к заключению, что «она носит бриллианты». На этой диаграмме имеется только один узел, отражающий возможность, что «она богата», и из этого узла исходит лишь одна ветвь - ветвь, которая ведет к заключению «она носит бриллианты». Как только вы находите узел «она богата», единственным возможным следствием является «она носит бриллианты». Таким образом, в задаче 1 заключение является валидным. Задачи такого типа называются подтверждением антецедента.  В данном случае вторая посылка утверждает истинность основания; поэтому его следствие тоже истинно.

В задаче 2 заключение тоже валидно. Древовидная диаграмма имеет такой же вид, как и в первой задаче, потому что используются те же утверждения «если… то…». При определении валидности заключения мы начинаем с единственного узла «она не носит бриллиантов», откуда можно вернуться только в узел «она не богата». Поскольку вторая посылка утверждает, что следствие не верно, то задачи такого типа называются отрицанием консеквента.

Что касается задачи 3, то многие готовы сделать вывод, что ее заключение валидно, хотя на самом деле это не так. Конечно, мы должны считать истиной, что если она богата, то носит бриллианты, но возможно также, что бедные люди тоже носят бриллианты. Я обнаружила, что эта задача вызывает затруднения у студентов с достаточно высоким уровнем интеллекта. Поскольку вторая посылка утверждает, что следствие наступило, задачи такого типа носят название подтверждения консеквента.  Неправильно было бы считать, что из истинности консеквента следует истинность антецедента. В подобных логических задачах «если» не означает «если и только если», хотя многие интерпретируют «если» именно в таком смысле. Конечно, она может быть богатой, - возможно, это даже более вероятно, - но мы не можем заключить, что она богата только потому, что она носит бриллианты. Это видно из древовидной диаграммы. Существует два узла с пометкой «она носит бриллианты», один из которых соединен с узлом «она богата», а другой соединен с узлом «она не богата». Мы не можем определить, какой вариант правилен, поскольку возможны оба.

Ошибка, происходящая при утверждении следствия, относится к типу ошибок, допускаемых при дедуктивных рассуждениях, которая носит название неправильного обращения.  Неправильное обращение в условных умозаключениях имеет место тогда, когда люди верят, что утверждение «если А, то Б» означает также «если Б, то А».

В задаче 4 заключение также является ошибочным, хотя напрашивается вывод, что если она не богата, то не носит бриллиантов. Вы догадываетесь, как называются задачи такого типа? Они называются отрицанием антецедента,  поскольку вторая посылка утверждает, что основание ложно. Начиная опять с узла «она не богата», вы видите, что он соединен одновременно с узлами «носит бриллианты» и «не носит бриллиантов», поэтому возможны оба варианта.

Обобщение этих четырех типов рассуждений вместе с примерами каждого из них приводятся в табл. 4.1.

Авторы некоторых популярных рекламных объявлений эксплуатируют человеческую склонность делать неправильные выводы из утверждений типа «если… то…».

Пользующийся большим успехом ролик, рекламирующий йогурт, сообщает вам примерно следующее:

На экране очень старые люди из отдаленных районов России. Нам сообщают, что в этой далекой местности многие люди живут до 110 лет. Нам также сообщают, что эти люди едят очень много йогурта. Авторы хотят, чтобы зрители пришли к заключению, что, употребляя йогурт, можно прожить 110 лет.

Нам в неявной форме внушают, что если мы будем есть йогурт, то доживем до 110 лет. Можно, конечно, прожить 110 лет, ни разу в жизни даже не попробовав йогурта, и у нас нет оснований считать, что именно употребление йогурта добавило этим людям годы жизни. Нет оснований для утверждения о наличии причинной связи, т.е. о том, что употребление йогурта может быть причиной долголетия. Эти русские из отдаленных районов всю жизнь занимались тяжелым физическим трудом и вступали в контакт с очень небольшим количеством посторонних людей, которые являются потенциальными переносчиками инфекционных болезней. Любой из этих фактов, а также многие другие факторы, в том числе наследственность, могут оказаться причиной долголетия. (Возможно, стоит усомниться и в истинности утверждения об их долголетии.) Авторы рекламы, очевидно, надеются, что зрители станут жертвой ошибки утверждения следствия и скажут себе: «Если я буду есть йогурт, я доживу до глубокой старости».

 

Таблица 4.1  . Четыре типа рассуждений в условных умозаключениях

 

---

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 207; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!