ВЕДУЩИЕ ПУБЛИЦИСТЫ: ПРОБЛЕМАТИКА, МАСТЕРСТВО
Со страниц газет звучали голоса А. И. Колосова, И.А. Рябова, Б.Н. Полевого, В.В. Овечкина, Б.А. Галина, В.В. Полторацкого, А.В. Калинина, В.Ф. Тендрякова, Г.Н. Троепольского, Т.Н. Тэсс, М.С. Шагинян и многих других публицистов. Заметным явлением в послевоенной печати явились публиковавшиеся в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», «Комсомольской правде», а также в местных газетах статьи, очерки, памфлеты М.А. Шолохова. Только в «Правде» были напечатаны очерки «Слово о Родине», «Любимая мать-отчизна», «Первенец великих строек», памфлеты «Свет и мрак», «Не уйти палачам от суда народов!», статьи «Победа, какой не знала история» и другие материалы.
Поистине с шолоховским талантом написан очерк «Слово о Родине», в котором воссоздаются картины мирных довоенных лет, зримо предстают места, где только что отгремели смертельные бои, вырисовываются контуры новой жизни. «Побудь немного в тишине и одиночестве, мой дорогой соотечественник и друг, закрой глаза, вспомни недавнее прошлое, и мысленным взором ты увидишь
...Холодный, белесый туман призрачно клубится над лесами и болотами Белоруссии, над пустыми, давно покинутыми блиндажами, заросшими траншеями и налитыми ржавой водой стрелковыми ячейками. Тускло мерцают на дне их позеленевшие от времени гильзы винтовочных патронов...»
Такое лирическое начало очерка необходимо писателю, чтобы подчеркнуть, какие кровопролитные бои пришлось вести, какой великой ценой нам досталась победа, сколько дорогих сердцу матери-Родины могил от Сталинграда и до Берлина, от Кавказа до Баренцева моря, как много осиротевших людей стало у нас после войны. Но необходимо это, напоминает Михаил Шолохов, не только для того, чтобы у нас «не стыла ненависть к врагу, даже поверженному», а чтобы еще раз продемонстрировать все величие, всю мощь советского народа, не знавшего поражения ни в войне, ни в преодолении любых трудностей, что не убавили наших сил и принесенные жертвы во имя спасения Родины в годы Великой Отечественной войны. Настоящим гимном трудовому героизму советских людей звучат в очерке слова: «С дивной, сказочной быстротой врачует народ-созидатель нанесенные войной раны: поднимаются из руин разрушенные города и сожженные села, вернулись к жизни шахты родного Донбасса, уже золотится хлебная стерня на тех полях, где два года назад чертополохом, злою непролазью дико щетинился бурьян, дымят трубы восстановленных заводов и фабрик, новые промышленные предприятия зарождаются там, где недавно были глушь и запустение»[229][8]. Одной из ведущих тем в послевоенной публицистике писателя становится борьба за мир. Против идеологии империализма, против поджигателей новой войны направлены его памфлеты «Свет и мрак», «Не уйти палачам от суда народов», а также многие статьи, выступления на съездах, предвыборных собраниях и конференциях. Пережив жесточайшую из войн и обретя «булатную крепость», самоотверженно трудятся советские люди на лесах новостроек, на заводах и шахтах, на бескрайних колхозных полях. И если кто-то попытается помешать нам «доделать наше великое дело», то он получит достойный отпор – вот лейтмотив шолоховских выступлений.
|
|
|
|
|
|
В памфлетах и статьях М. Шолохова неизменно звучит мысль о том, что все честные, трудовые люди обоих полушарий решительно голосуют за мир. «Руки, умеющие ласкать ребенка, руки, которые рубят уголь, водят поезда, строят дома и заводы, пашут землю и бережно ухаживают за своими станками, голосуют за мир! Умные руки, умеющие создавать величайшие ценности человеческого труда, голосуют против войны за доброе будущее тех, кто честно зарабатывает свой хлеб»[229][9], такими словами заканчивает М.А. Шолохов памфлет «Не уйти палачам от суда народов», и они передают основной пафос его выступлений в защиту мира.
Трудовым подвигам первых мирных дней посвятил свои очерки Борис Галин. Еще в довоенные годы в «Правде» публиковались его материалы о героике первых пятилеток. Очеркист остался верен своей теме и после окончания войны. В очерках «Начало битвы», «Точка опоры», «Песня о Макаре Мазае», «В одном населенном пункте» повествуется о трудовом энтузиазме советских людей, возрождающих Донбасс. Хотя вчерашние солдаты еще не сняли защитного цвета одежды, – пишет очеркист, – главные их думы – о мирной жизни, о том, чтобы скорее залечить раны, нанесенные войной. В очерках воссоздается впечатляющая картина перехода всей страны с военного на мирный лад.
|
|
|
К числу лучших следует отнести очерк Б. Галина «Песня о Макаре Мазае» – о прославленном мариупольском сталеваре, замученном фашистами в первую военную осень, о том, что такие герои, как Макар Мазай, навсегда остаются в истории родного края, приумножая его славу.
«С гордостью говорят здесь о том, – пишет Б. Галин, – что Пушкин, проезжая азовскими берегами близ Мариуполя, вдохновился шумом волн, что Куинджи, родившийся в этом городе, с детства впитал в себя запахи моря и степи, что сын мариупольского рыбака Георгий Седов отсюда начал свой тяжелый путь полярного исследователя.
|
|
|
И вместе с великим прошлым – с пушкинским стихом, с «Украинской ночью» и «Степью в цветах» Куинджи, с мечтами Георгия Седова – в историю города входит Макар Мазай, его жизнь, его борьба, входит и первый грубый слиток стали, выплавленный после немцев на возрожденном заводе, и первая сваренная труба и первый прокатный лист стали...[229][10]
Описывая нелегкий процесс восстановления доменных печей, мартенов, прокатных станов, Б. Галин главное внимание уделяет героям-сталеварам, живым наследникам Макара Мазая. «Я смотрел на этот сверкающий поток стали, излучающий сияние, – говорится в заключение очерка, – и в моем воображении вновь ожила песня о Макаре Мазае. Ее творят, эту песню о стали, друзья и наследники Макара Мазая. Она живет в будущем пламени плавок, в самоотверженном труде простых людей, ведущих мартеновские печи с тем истинным вдохновением, которое одинаково присуще созданию песни и созданию стали»[229][11].
Очерки Б. Галина стали популярными благодаря своей актуальности и высокому журналистскому мастерству автора.
На протяжении почти тридцати лет (с 1928 г. до конца своей жизни, до 1956 г.) сотрудничал в «Правде» Алексей Иванович Колосов. Большой знаток и талантливый бытописатель советской деревни, он откликался на самые острые вопросы современности. Особая наблюдательность, умение найти яркие краски для характеристики героев – все это делало его очерки весьма популярными среди читателей. Материалы А. Колосова отличались точным, строго индивидуальным диалогом, живостью и яркостью авторской речи.
«Редко кто в нашей литературе, – замечает Б. Агапов, – может соперничать с А. Колосовым в описании деревни. Это – талантливый и зрелый мастер. Острая наблюдательность, глубокое знание сельской жизни, понимание ее красок, ее поэзии соединяются в А. Колосове с нежной и глубокой любовью к людям деревни, к колхозному строю... Короткие рассказы его и очерки сохраняются памятью как картины, написанные талантливым живописцем, освещают нашу деревню ласковым светом поэзии»[229][12].
К числу очерков, которые «сохраняются памятью как картины», следует отнести выступления о преобразовании засушливых в недалеком прошлом степей. По методу контраста сначала рассказывается, какие беды приносили лютые степные суховеи земледельцу раньше, когда хлеба сгорали на корню, и голод заставлял крестьян покидать насиженные места и идти «куда глаза глядят», «куда ноги дотащат», а затем следует рассказ о труде советских людей на обновленных землях. Ярко запечатлена картина старины в очерке «Чудесное беспокойство», написанном совместно с У. Жуковиным. Приманычская степь. Поникшие, опаленные зноем травы, тощие хуторские стада. Чуть в стороне, в полыннике, стоит убогий шалаш, сделанный из двух порыжевших чапанов. В шалаше изнемогающие от жажды пастухи. Вокруг на десятки верст во все стороны ни колодца, ни станицы, ни хутора: степь и степь, выжженная солнцем, порыжевшая, безводная степь. А дальше – картина, что здесь теперь, когда воды Дона повернули к Волге.
«На былом этом лугу, – говорится в очерке, – пшеничные, овсяные нивы овеваются мягкими струями, свежими потоками, благодатным дуновением живоносного влажного воздуха. А если подняться на «жареный бугор», подле которого стоял некогда пастуший шалаш, то увидишь синее море, уловишь шумы волн»[229][13].
Глубокому раскрытию образов служит в очерке речевая характеристика героев. Воссоздавая картину прошлого, выжженную солнцем степь, где вокруг – ни станиц, ни хуторов, А. Колосов пишет: «На десятки верст – степь и степь. Куда идет баба, зачем?
Подошла, тусклым голосом попросила:
– Нет ли, мужики, попить? Напившись из жбана, сказала:
– Я, мужики, за овечкой пришла. И – вздохнув:
– К себе собралась.
«К себе» – значит на родину, в Жиздринский уезд. А от Позднеевского хутора до Жиздры не меньше полутора тысяч верст. У бабы же всего богатства – глиняная хибарка, две курицы да вот овца.
Изумленно воззрившись на нее, подумав, поморгав, сказал чабан:
– Смертно тебе, Аниска, будет, ох смертно. Подумать «к себе»! Это ж – кабы с деньгой была, а без деньги на полдороге душу отдашь... и еще об том рассуди: ладно, чудом божиим, скажем, дошла, доехала. А там что: ни кола, ни двора, ни милости......
– А-а, хуже не будет, – порывисто произносит Анисья. – И тут помирать, и там помирать, но по крайности не на этой окаянной степи»[229][14].
Строго индивидуализированная речь героев помогает очеркисту ярче изобразить прошлое Приманычской степи, прозванной народом «окаянной».
Несколько сборников составили выступления в «Правде» И.А. Рябова: «Годы и люди» (1949 г.), «За тридевять земель» (1950 г.), «Иерусалимские камешки» (1951 г.), «Новый горизонт» (1953 г.), «Фельетоны» (1955 г.). Во многих очерках И.А. Рябов показывает, что величие и красота России строящейся – в ее людях, в тех, кто, сменив винтовку на плуг, засеивает землю, сплавляет по вешней воде лес к местам строек, кто рубит новый дом, кто честью и доблестью своей считает быть полезным своему народу, Родине.
Рассказывая о героях трудовых будней, публицисты не могли не обратиться к жанру портретного очерка. Авторы портретных очерков послевоенного времени как бы продолжили горьковскую традицию изображения людей труда. Несомненного успеха в этом жанре добились Б. Полевой, В. Фоменко и другие. В 1952 г. увидела свет книга Б. Полевого «Современники», в которой были собраны очерки о строителях Волго-Донского судоходного канала, печатавшиеся ранее в «Правде». Несмотря на некоторый схематизм и «суховатый лаконизм», очерки Б. Полевого передают масштабность строительства, воссоздают групповой портрет строителей Волго-Донского канала. Читатели находили в героях Б. Полевого привлекательные, типичные черты советского человека послевоенного времени. Очерки имели большое значение для воспитания советской молодежи, их герои являли собой достойный пример для подражания.
Немало портретных очерков о рядовых советских людях напечатал В. Фоменко. «Тетка Федосья», «Табунщица Решетникова», «Дед Гузий», «Серафима», «Пасечник», «Шевелева» – вот далеко неполный их перечень.
Живо нарисован образ «шустрого колхозного деда», агротехника Носова, в очерке В. Фоменко «Зародышек»[229][15]. Автор показывает его беспокойным, постоянно занятным: вот он идет по весенней грязи, еле переставляя ноги, несет мешок сортового зерна из лаборатории; вот гневно распекает тракториста Шацкого, который пашет слишком мелко, заставляя его все перепахать заново. Через дела Носова, через его отношение к людям выявляет Фоменко своеобразие личности, характера. Таких, как дедушка Носов, немало в любом колхозе. Сам автор подчеркивает: это «Чем он замечательный? Да ничем не замечательный. Дедок, как дедок, обыкновенный колхозный дедок», наделенный душевным богатством, для которого превыше всего общественные интересы.
Из очерковой литературы первого послевоенного десятилетия особую признательность широкого читателя получили очерки В. Овечкина «Районные будни», публиковавшиеся в «Правде» и в «Новом мире». Говоря о причинах необычной популярности выступлений В. Овечкина, А. Твардовский писал: «Его очерки и рассказы из колхозной деревни, обратившие на себя внимание еще в довоенные годы, отличались основательным – не из вторых рук – знанием материала и правдивостью изложения, чуждой беллетристическим подобиям действительности»[229][16].
При оценке очерков В. Овечкина правдивость изложения А. Твардовский отмечает не случайно. В жизни послевоенной колхозной деревни было немало наболевших вопросов, требовавших своего решения. Между тем большинство писателей и публицистов сбивались на путь приукрашивания действительности, показывали лишь положительные явления, избегали постановки острых жизненных проблем. Уже в то время подвергались критике те, кто не жалел красок для восхваления нашей действительности. В марте 1954 года подвергся справедливому осуждению очерк Галины Николаевой «Председатель колхоза», напечатанный во втором номере журнала «Знамя». Аналогичный упрек можно отнести и ко многим другим очеркистам. К числу же запомнившихся очерков можно отнести прежде всего «Районные будни» В. Овечкина.
Эти очерки, появившиеся в печати за год до сентябрьского (1953 г.) пленума ЦК КПСС, послужили образцом для многих талантливых мастеров этого жанра. «Здесь впервые, – пишет А. Твардовский, – прозвучало встревоженное слово вдумчивого литератора о положении в сельском хозяйстве тех лет, о необходимости решительных перемен в методах руководства колхозами»[229][17].
Колхозная деревня всегда глубоко интересовала В. Овечкина. Еще в его довоенных очерках проблемы села получили глубокое освещение. После войны эта тема снова является главной для писателя. В 1947 г. в «Правде» был напечатан очерк В. Овечкина «Дума об урожае», в котором резко критиковались незадачливые руководители колхозов, стремящиеся славой одного передовика прикрыть недостатки всего хозяйства. Уже в этом выступлении угадывается будущий автор «Районных буден», в которых назревшие проблемы сельского хозяйства рассмотрены разносторонне, с большой остротой и определенностью. Очерки построены на острых жизненных конфликтах, в них беспощадно развенчиваются те руководители, для которых важны не подлинные интересы дела, а формальное благополучие. Таковы в очерках первый секретарь райкома Борзов, секретарь обкома Маслеников. Им противостоят второй секретарь райкома Мартынов, директор МТС Долгушин, председатель передового колхоза Опенкин. В. Овечкин так рельефно, так правдиво очерчивает характеры героев очерка, что каждый из них словно уже знаком читателю, словно он встречался с ним в районах, МТС, колхозах. Сила очерков В. Овечкина именно в том, что он пишет «почти с натуры, ничего не сочиняя».
В заключительных строках одного из очерков «Районные будни» не случайно подчеркивается: «Очерку нет пока продолжения, так как он пишется почти с натуры. Он, может быть, вырастет и в повесть, но для этого необходимо развитие событий в жизни. Я встречаю таких людей, слышу такие споры, как у Мартынова с Борзовым, в одном районе. Какие решения примет обком об этом районе, как повернутся личные судьбы людей, представленных читателю в этих первых главах очерка – это нужно еще понаблюдать в жизни»[229][18].
Понаблюдать в жизни, изучить, глубоко разобраться в происходящих событиях, правдиво и ярко об этом рассказать – это главное в творческом методе В. Овечкина.
Глубокое знание жизни колхозного села позволяет очеркисту оперативно освещать самые животрепещущие проблемы. Вскоре после сентябрьского Пленума ЦК КПСС в «Правде» появляются заметки писателя «Два костра»[229][19]. Никто до их появления не поставил так остро вопроса о том, как выполняется решение Пленума об укреплении руководящих колхозных кадров, кого направляют в тех или иных районных центрах председателями колхозов. А в некоторых районах, как показывает В. Овечкин, направляли «активистов» и «добровольцев» весьма сомнительной репутации. И очеркист заключает: в таких районах решение данной проблемы надо начинать с укрепления районного руководства. Заметки писателя «Два костра», как и все послевоенное очерковое творчество В. Овечкина, свидетельствуют, что он всегда активно содействовал подъему деревни.
Его очерки неизменно будили ответную мысль читателей, встречали горячий прием. «Когда читаешь очерки Овечкина, – отмечал агроном одного из колхозов Ростовской области С. Пасько, – то кажется, что он пишет о нашем районе или даже нашем колхозе. У нас в районе также проводится очень много всяких собраний, совещаний и заседаний с выступлениями постоянных ораторов, которые не прочь поговорить обо всем и ни о чем конкретно. Ведь ни один из этих ораторов не хочет расстаться с райцентром и пойти на передний край: У Федора Степановича поясница болит, Трофим Николаевич и Георгий Васильевич говорят: «Мы стары». Кого послали на укрепление в отстающие колхозы из райцентра? Никого. Почему? Да потому, что не нашлось в нашем районе Мартынова».[229][20]
С острыми проблемными очерками на темы сельской жизни выступали также А. Калинин, Г. Троепольский, В. Тендряков, А. Злобин и др. В 1953 г. в «Правде» был опубликован сразу обративший на себя внимание читателей очерк А. Калинина «На среднем уровне». В нем очеркист решительно осуждает руководителей районов, которым не по душе творческая смелость, но вполне устраивает достигнутый средний уровень. Таковы в очерке секретарь райкома Неверов и председатель райисполкома Молчанов. А. Калинин вскрывает всю опасность настроений Неверовых и Молчановых, которые должны уступить место по-настоящему болеющим душой за дело руководителям.
Очерки А. Калинина пронизывает глубокая вера в неиссякаемые силы народных масс. Герой одного из очерков, колхозник Степан Кузьмич, так выразил эту мысль: «Есть у нас дерево караич, его еще называют железным деревом. У этого дерева глубокие корни, неумирающие. Они так далеко ушли в землю, что когда фашисты жгли сады Задонья, корни этого дерева уцелели. Огонь не мог до них достигнуть»[229][21]. После войны корни выбросили молодые чубуки, будут опять цвести сады. Неумирающим корням железного дерева и уподобляет А. Калинин народ, в трудовые успехи которого страстно верит.
Победа советского народа в Великой Отечественной войне не могла не стимулировать усиления пропаганды величия сталинизма. Писатель-фронтовик Ф. Абрамов справедливо заметил: «Опьяненные победой, зазнавшиеся, мы решили, что наша система идеальная... и не только не стали улучшать ее, а, наоборот, стали ее еще больше догматизировать»[229][22].
В послевоенные годы у нас было немало успехов и на фронте трудовом, таких как пуск первой в мире атомной электростанции в Обнинске, открытие Волго-Донского судоходного канала, что тоже способствовало возвеличению Сталина. В то же время год от года продолжалась и все более усиливалась борьба с инакомыслием, что проявилось уже в постановлении «О журналах «Звезда» и «Ленинград» и в последующих постановлениях, ставивших цель «причесать» мысли интеллигенции[229][23]. А вскоре возникло и «дело врачей», и «Ленинградское дело», прекращенные лишь после кончины Сталина. Все это не могло не отразиться на деятельности средств массовой информации послевоенного периода. И все-таки в послевоенной советской журналистике немало поучительного. Оценивая творчество В. Овечкина, А. Твардовский отмечал: «Мы вправе считать «Районные будни» его главной книгой, которую, бесспорно никогда не обойдет стороной историк литературы»[229][24]. Не обойдет стороной ни один журналист и лучших послевоенных публицистических произведений, учась глубоко, содержательно отображать действительность, решая важные жизненные проблемы.
Вопросы для повторения
1. 1. Послевоенная перестройка средств массовой информации: восстановление довоенного объема республиканских, краевых и областных газет, возобновление молодежных, создание новых центральных и местных изданий.
2. 2. Телевидение как одно из средств массовой информации. Особенности его развития и роль в восстановлении народного хозяйства.
3. 3. Стахановские вторники «Труда» и другие формы массовой работы.
4. 4. Ведущие послевоенные очеркисты и фельетонисты. Очерковый цикл В. Овечкина «Районные будни».
5. 5. Негативные проявления в деятельности средств массовой информации в свете постановлений ЦК ВКП(б) по идеологическим вопросам и новых сталинских репрессий.
6. 6. Тема мира в послевоенной отечественной журналистике.
[229][1] Памяти павших. Великая Отечественная война. 1941–1945. – М., 1995. С. 87.
[229][2] КПСС о средствах массовой информации и пропаганды. – М., 1987. С. 288.
[229][3] Комсомольская правда. 1946. 26 апреля.
[229][4] Правда. 1947. 17 мая.
[229][5] Правда. 1950. 30 декабря.
[229][6] Правда. 1950. 28 декабря.
[229][7] Культура и жизнь. 1947.20 августа.
[229][8] Правда. 1948. 23 января.
[229][9] Правда. 1950. 24 сентября.
[229][10] Правда. 1946. 9 июня.
[229][11] Там же.
[229][12] Агапов Б. Советский очерк сегодня. Новый мир. 1949, № 8. С. 222.
[229][13] Правда. 1952. 3 марта.
[229][14] Там же.
[229][15] Фоменко В. Хозяин. – М., 1949. С. 27.
[229][16] Твардовский А. Статьи и заметки о литературе. – М., 1972. С. 292.
[229][17] Там же.
[229][18] Овечкин В. Повести и рассказы. – М., 1953. С. 104.
[229][19] Правда. 1954. 9 ноября.
[229][20] Литературная газета. 1955. 14 июня.
[229][21] Калинин А. Неумирающие корни. – М., 1956. С. 6.
[229][22] Наше Отечество. Опыт политической истории. – М., 1991. Т. 2. С. 430–431.
[229][23] Там же. С. 434.
[229][24] Твардовский А. Статьи и заметки о литературе. – М., 1972. С. 293.
Конец формы
ХРЕСТОМАТИЯ К ГЛАВЕ V
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 514; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!