Наука и просвещение в деятельности ученых-иерархов Русской Православной Церкви (Х I Х-ХХ I вв.)
Научная и образовательная деятельность виднейших ученых из церковной среды – один из значимых ценностных приоритетов российского казачества в сфере обучения и духовно-нравственного воспитания. В этой связи считаем целесообразным представить и проанализировать некоторые исторические факты, иллюстрирующие вклад видных деятелей Русской Православной Церкви ХIХ – начала ХХI столетия в развитие естествознания и гуманитарного направления отечественной науки, отражающих исследовательские и просветительские аспекты социокультурного служения духовных лидеров. В становлении и развитии отечественной науки, немаловажную роль сыграли труды представителей интеллектуальной элиты Русской Православной Церкви, имена которых, к сожалению, почти не известны широкому кругу академических светских ученых. В то же время многие из деятелей Церкви прямо или опосредованно участвовали в решении проблем личности и межличностных отношений, ими наработан немалый опыт этнокультурного, межконфессионального взаимодействия, духовного наставничества с его уникальной коммуникативной практикой. В этой связи считаем необходимым упомянуть некоторых видных ученых из многочисленной плеяды религиозных деятелей, исследования которых правомерно считать весомым вкладом в общее достояние русской и мировой культуры. Одним из ярких ученых гуманитарно-исследовательского и просветительского направлений является епископ Чигиринский Порфирий (Успенский) (1804-1885). Он окончил Петербургскую духовную академию, служил законоучителем в Петербурге и Одессе, позже стал настоятелем Одесского Успенского монастыря, ректором Херсонской духовной семинарии. Епископ Порфирий проявил себя как замечательный и талантливейший востоковед и этнограф, археолог и археограф, текстолог, византист, славист, историк и искусствовед. В соответствии с логикой научных изысканий ученого Синод назначил его главой новоучрежденной Палестинской духовной миссии в 1848 году. В этом статусе епископ Чигиринский предпринял плодотворное путешествие по Италии, в результате которого им были собраны ценные научные материалы, ставшие основой книги «Святыни земли Италийской». После выхода этой книги, где одна из глав, названная «Дом Богородицы в Лорето», посвящена подробному описанию Святого Дома и статуи Лоретской Богоматери, начались организованные паломнические путешествия православных христиан из России к Святому Дому в город Лорето, что существенно расширило диапазон культурного обмена и межконфессионального сотрудничества с Европой.
|
|
|
Лоретская статуя Богоматери
|
|
|
Можно сказать, что труды епископа Порфирия Успенского во многом способствовали становлению нового этапа в развитии этнопсихологического и социально – культурного направлений в гуманитарной области научных исследований российских ученых описываемой эпохи. Отметим, что научно-исследовательскую и литературную деятельность владыка Порфирий успешно сочетал с государственным и дипломатическим служением, способствующим укреплению и развитию этнокультурных связей России с другими державами в самые сложные периоды отечественной истории.
Так, поездка епископа Порфирия Успенского в Италию состоялась в связи с тем, что Русская духовная миссия в Иерусалиме должна была покинуть Святой Град, находившийся под гнетом Османской империи из-за начавшейся Крымской войны (1853-1856). Горячий патриот и мудрый дипломат, владыка Порфирий о причинах этой войны высказался в Ватикане, обращаясь к кардиналу Антонелли: «Россия защищает и отстаивает права и свободу тринадцати миллионов православных христиан, живущих в Турции…Россия домогается уравнения прав всех вероисповеданий на Святых местах Палестины, куда ежегодно приходят на поклонение многие тысячи христиан…» [14]. В 1858 году архимандрит Порфирий Успенский вновь отправился на Восток с целью научных исследований – для поиска и изучения памятников церковной архитектуры, древних икон, библиотек, архивов и богослужебной утвари. В Россию он привез богатую
коллекцию археологических и археографических памятников, собранных
им на Афоне, Малой Азии, Сирии, Палестине, Египте и Эфиопии.
Благодаря стараниям ученого вышли в свет его фундаментальные труды по церковной истории, патристике и археологии: «Вероучения египетских христиан», «Христианский Восток», «Богослужение абиссинцев», «История Афона», «Дионисий Ареопагит и его творения». Научные работы и литературные произведения епископа Порфирия (Успенского) послужили основой для дальнейших исследований Византийской церкви и нехалкидонских церквей Востока, а также заметно расширили область представлений ученых об исторических ментальностях и психологии духовной культуры восточного христианства. Великий подвижник завершил свой земной путь в Московском Новоспасском монастыре. Это одна из наиболее знаменитых обителей в русской истории, о чем следует кратко упомянуть. Новоспасский монастырь основал на рубеже ХII – ХIII веков Даниил Александрович, младший сын Александра Невского. В последующие годы некрополь монастыря стал замечательным памятником русской культуры, так как здесь были похоронены представители рода Романовых и их родственники: Оболенские, Сицкие, Трубецкие, Ярославские, Нарышкины, Гагарины, Новосельцевы. Монастырь закрыли в 1918 году, а его строения были превращены в концлагерь. Затем здесь размещался филиал Таганской тюрьмы, архив НКВД. В конце 1920 – начале 1930 годов был полностью уничтожен монастырский некрополь. Лишь в 1991 году обитель была возвращена Русской Православной Церкви. В настоящее время ее святынями являются усыпальница бояр Романовых – прародителей царского дома Романовых – и чудотворная икона Пресвятой Богородицы «Всецарица».
|
|
|
|
|
|
Икона Всецарица.Новоспасский монастырь
Видным церковным деятелем, отмеченным яркой творческой индивидуальностью в гуманитарной, а именно религиозно – философской и литературной сфере, несомненно, являлся святитель
Иннокентий Херсонский (Иван Алексеевич Борисов,1800-1857). В Киевской духовной академии особенно рельефно проявился у будущего святителя талант проповедника, способного оказывать мощное позитивное психологическое воздействие на слушателей. Именно эта способность и высокая коммуникативная культура пастыря послужили основанием для наименования Иннокентия Херсонского «русским Златоустом» [8].
Святитель Иннокентий Херсонский
Благодаря своей одаренности ученый был утвержден в звании экстраординарного профессора Санкт-Петербургской духовной академии и возведен в сан архимандрита. Его современник и первый биограф, видный церковный историк митрополит Макарий (Булгаков), так охарактеризовал личность Иннокентия Херсонского: «Высокий, светлый, проницательный ум, всегда богатое, неистощимое воображение, живая обширнейшая память, легкая и быстрая сообразительность, тонкий и правильный вкус, дар творчества, изобретательности, оригинальности, совершеннейший дар слова – все это в чудной гармонии совмещено было в нем» [5]. Перечисленные качества плодотворно реализовались в педагогической деятельности ученого. Заботясь о фундаментальном философском образовании студентов, святитель стремился привить им любовь к логике и отточенности мысли, культуре риторики. В целях всестороннего развития своих учеников Иннокентий Херсонский советовал им не замыкаться в рамках своего специального предмета, но читать книги и по другим наукам, включая астрономию и естественную историю. Впоследствии, в условиях военного времени, в котором пребывал Балканский полуостров, владыка Иннокентий заботился о воспитании и обучении болгар и греков в Одесской духовной семинарии, что имело тогда исключительное политическое значение.
Современники отмечали способность святителя Иннокентия оказывать одинаково благотворное воздействие как на людей простого звания, так и высших чинов государственной элиты. Князь Александр Потемкин писал ему с фронта о том, что с удовольствием прочитал сборник речей проповедника, которые укрепляли дух воинов и прославляли героев Отечества. Глубокое уважение к святителю испытывал император Александр Второй: получив известие о кончине Иннокентия Херсонского, на рапорте об этом печальном событии он написал: «Крайне о нем сожалею»; в печати было сказано о том, что «…Россия теряет в его лице великого пастыря Церкви… Он был для всех людей светом светящим и согревающим» [6].
Следует признать, что гуманитарная область – богословие, религиозная философия, история, литература, художественно – эстетическое, музыкальное творчество – занимала приоритетное место в трудах представителей Церкви, однако, существуют и такие примеры, которые свидетельствуют о более широком интеллектуальном диапазоне их служения, включающем, наряду с гуманитарным, и естественнонаучный эмпирический исследовательский опыт. Соединение высокой духовности с научной и социокультурной деятельностью – характерная особенность видных представителей Русской Православной Церкви рубежа ХIХ – ХХ столетий.
Начало ХХ столетия – это период, когда наметилось сближение творческой российской интеллигенции с Церковью: в 1901 году открылись знаменитые религиозно – философские собрания в Петербурге, которые весьма способствовали проявлению талантливых религиозных лидеров, ярких мыслителей, оказавших в дальнейшем преобразующее психологическое и мировоззренческое влияние на многих светских ученых, находящихся в духовном поиске. Существенным фактом, отражающим высокий уровень этих собраний, явилось то, что с церковной стороны на них председательствовал ректор Петербургской духовной академии, епископ Сергий (Страгородский) - один из лучших отечественных мыслителей
и богословов, будущий Патриарх Московский и Всея Руси. Участником этих собраний был и митрополит Петроградский Серафим (Чичагов), прославленный после своей мученической кончины Русской Православной Церковью в лике святых (1997). Леонид Михайлович Чичагов (1856 – 1937) – выходец из знатной дворянской семьи, выдающийся деятель, реализовавший свои творческие дарования на ниве воинского служения Отечеству, богословского и пастырского служения, в литературе, музыкальном искусстве и медицине. Еще до избрания своего церковного пути, полковник царской армии Л.М. Чичагов создал ряд интересных и важных трудов: «Примеры из прошлой войны 1877 – 1878 годов», «Описание отдельных солдатских подвигов», «Рассказы о подвигах офицеров» и «Дневник пребывания царя-освободителя в Дунайской армии в 1877 году».
Сопереживая физическим и психологическим страданиям раненых воинов, Леонид Михайлович решил глубоко изучить медицину с целью эффективной помощи людям. Ему удалось создать собственную систему лечения организма лекарствами растительного происхождения. Позже, в работе под названием «Что служит основанием каждой науки?" Л.М. Чичагов сформулировал принципиальное положение, в котором взаимосвязаны
три аспекта – психологический, религиозный и медицинский.
Он, в частности, пишет о том, что «…медицина, как наука, более других необходимая для людей как помощь и облегчение в их страданиях, должна и более всякой другой науки опираться на религию и изыскивать средства в природе, созданной самим Творцом на пользу человечества, - не забывая, однако, что врачу необходимо иметь в виду не только одну больную плоть, но стараться искать корень болезни и в духе или в душе человека» [12].
Взгляд Л.М. Чичагова на медицину, с точки зрения ряда современных ученых, не только не устарел, но приобретает новое значение в связи с осознанием духовных и психологических причин возникновения патологических состояний. По мнению профессора медицины
Ю.М. Квитницкого – Рыжова, труд «Что служит основанием каждой науки?» написан профессионально, на основе лучших учебных руководств того времени, с лечебными рекомендациями, подкрепленными собственным опытом» [7]. Знаменательно, что столь различные миссии христианского служения Л.М. Чичагова, как воинская защита Отечества и лечение людей, соединились в его высоком церковном служении в сане митрополита, когда ему пришлось встать на защиту веры, укрепляя героев-мучеников в их подвиге в период гонений на Церковь. Символическим фактом в истории рода Чичаговых - как части общей российской истории - можно считать то, что внучка митрополита Серафима, расстрелянного на полигоне в Бутове в 1937 году, стала его преемницей и в сфере научной деятельности, и в религиозном служении. Оставив пост видного ученого, профессора МГУ имени М.В. Ломоносова, она трудилась вначале послушницей, а
затем настоятельницей и игуменьей Серафимой (Варвара Васильевна Черная – Чичагова, 1914-1999) Московского Новодевичьего монастыря. Матушка Серафима приложила значительные усилия для систематизации и издания медицинского наследия своего деда, а в качестве настоятельницы знаменитой обители способствовала восстановлению его церковной жизни.
Отмечая весомый вклад представителей Русской Православной Церкви в развитие экспериментального естествознания как одно из направлений медицинской психологии, необходимо выделить личность выдающегося врача и богослова ХХ столетия, доктора медицинских наук, профессора, архиепископа Луку Крымского (Валентин Феликсович Войно – Ясенецкий, 1877-1961), который в монашеском звании получил имя апостола-евангелиста, врача и иконописца Луки.
Икона архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого )
В условиях арестов и ссылок профессор Войно-Ясенецкий написал выдающийся научный труд «Очерки гнойной хирургии» и книгу «О поздних резекциях при инфицированных ранениях больших суставов», за которые получил Сталинскую премию Первой степени (1946). Эти работы были переведены на несколько европейских языков и изданы, в частности, в Лондоне. Работа ссыльного владыки в госпиталях также была отмечена грамотой Западно – Сибирского военного округа, а по окончании войны он был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.». Говоря о подвиге и самоотверженности архиепископа-хирурга в годы войны, следует указать на то, что владыка Лука – и как врач, и как христианин – всегда шел наиболее трудным путем: он отбирал для лечения больных и раненых с самыми тяжелыми поражениями.
По воспоминаниям красноярского врача-рентгенолога В.А. Клюге, хирург Войно – Ясенецкий специально посылал его и других молодых врачей госпиталя 15 – 15 на железнодорожный дебаркадер, где разгружали санитарные поезда, с указанием разыскивать раненых с гнойными, осложненными поражениями тазобедренных суставов - именно тех, кого большинство хирургов считало обреченными. В отчетах госпиталя 15 – 15 имеются свидетельства об излечении таких «безнадежных» раненых. Одна из учениц епископа Луки Войно – Ясенецкого, хирург В.Н. Зиновьева, в своих воспоминаниях пишет об особом психологическом подходе к больным, которому учил своих молодых коллег владыка Лука.
Он обучал их так называемой «человеческой хирургии»: «С каждым раненым он как бы вступал в личные отношения, помнил каждого в лицо, знал фамилию, держал в памяти все подробности операции и послеоперационного периода. Ныне стали широко известны слова Владыки Луки: «Для хирурга не должно быть «случая», а только живой страдающий человек» [9]. Такая позиция, с нашей точки зрения, должна служить в качестве эталона врачебной и психологической этики особенно для
Бородинское сражение
После заграничных походов русской армии, в которых казаки также принимали участие, М.И. Платов вернулся на Дон. В 1853 г. на деньги, собранные по подписке, по проекту известного скульптора П.К. Клодта в Новочеркасске был возведен памятник М.И. Платову с надписью: «Атаману графу Платову за военные подвиги с 1770 по 1816 год признательные донцы» (памятник был снесен в 1923 г. и восстановлен в 1993 г.).
С.Ф. Балабин 2-й наиболее известен как командир прославленного Атаманского казачьего полка. По некоторым сведениям, именно этот полк под Малоярославцем чуть было не взял в плен Наполеона и его свиту.
В.В. Орлов-Денисов в наполеоновских войнах командовал другим прославленным полком – лейб-гвардии Казачьим. В.В. Орлов-Денисов был сыном войскового атамана Василия Петровича Орлова и внуком графа Ф.П. Денисова, который, не имея детей по мужской линии, передал фамилию и титул внуку. Его полк сражался при Бородине, Тарутине, Ляхове (где участвовал в пленении бригады генерала Ожеро), Красном. Известен исторический эпизод, когда генерал ехал по дороге в сопровождении одного урядника и обнаружил колонну отступающих французов в количестве 400 человек, которые сдались, услышав его имя. Но особенно лейб-гвардии Казачий полк отличился в «битве народов» под Лейпцигом 4 октября 1813 г. В критический момент боя, когда французская кавалерия прорвала центр русской позиции, Александр I бросил в бой лейб-казаков, и те сдерживали французов до подхода остальных сил союзной кавалерии. В награду полк получил знамя с надписью: «За отличие при поражении и изгнании неприятеля из пределов России 1812 года и за подвиг, оказанный в сражении при Лейпциге 4 октября 1813 г.».
Генерал В.Д. Иловайский
Полк В.Д. Иловайского 12-го стал первой русской частью, вошедшей в Москву после оставления ее французами, причем казаки при этом разбили полуторатысячный французский арьергард.Очевидец сражения, генерал-майор Ф.Ф. Винценгероде, доносил Александру I: «Считая всегда венгерскую конницу первою в мире, после виденной мной атаки Иловайского я должен отдать преимущество казакам перед венгерскими гусарами». Сами французы по-разному оценивали действия казаков в войне. Вот как говорилось о казаках в официальном документе: «Он (неприятель) окружил все колонны казаками, которые, подобно Аравитянам в пустынях и степях, брали отставшие и сбившиеся с дороги повозки и обозы. Сия жалкая конница, один только шум производящая и не могущая пробиться сквозь роту вольтижеров, сделалась страшною от благоприятствовавших ей обстоятельств. Однако же неприятель раскаивался при всяком покушении, на кои он отваживался, был опрокидываем Вице-Королем [Итальянским], как скоро оный перед ним являлся, и лишился при том множества людей» (29-й бюллетень Великой армии/Санкт-Петербургские ведомости № 4 от 14 января 1813).Но после войны ее участники по-другому заговорили о казаках.
«Не знаешь, - писали в то время про казаков французы, - как против них действовать; развернешь линию – они мгновенно соберутся в колонну и прорвут ее; хочешь атаковать их колонной – они быстро развертываются и охватывают ее со всех сторон…». «Казаки делают войну весьма опасной, - писал француз де Брак, - в особенности для тех офицеров, которые предназначены производить разведки. Многие из них довольствовались обыкновенно тем, что успевали узнать от местных жителей, и из опасения наткнуться на казаков никогда не проверяли на месте эти показания, а потому император не мог узнать того, что происходило в неприятельских войсках…». Другой француз, генерал Моран, поражался лихости и увертливости казаков. «…Казаки, кидаясь в атаку, - писал он, - обыкновенно несутся маршем и хорошо останавливаются на этом аллюре.
Их лошади много способствуют смелости и со своими всадниками составляют как будто одно целое. Эти люди, будучи осторожны, не требуют особых попечений о себе, отличаются необыкновенной стремительностью в своих действиях и редкой смелостью в своих движениях». «Военная история представляет нам много весьма поучительных примеров, - пишет англичанин Нолан, - того превосходства казаков над регулярной кавалерией, которым не следует пренебрегать и которое не должно забывать». В ходе войны сам Наполеон давал высокую оценку военному искусству казачьих войск. «Казаки – это самые лучшие легкие войска среди всех существующих. Если бы я имел их в моей армии, я прошел бы с ними весь мир»[11].
3.3. Воинский, научный и духовный подвиг митрополита
Серафима (Чичагова)
В среде российского казачествавысоко почитают духовно – нравственный подвиг и труды видного русского офицера, патриота, ученого, богослова и писателя Леонида Михайловича Чичагова – будущего священномученика, митрополита Серафима (Чичагова). Представитель одного из прославленных родов России, Л.М. Чичагов прошел сложный путь личностного и профессионального становления, соединив в своем многогранном служении христианские ценности и практическую деятельность, направленную на укрепление государственности, научное развитие и духовное просвещение российского общества. Достижения
Л.М. Чичагова - митрополита Серафима - и в современную эпоху сохраняют свою актуальность и ценность в области медицины, психологии, образования, церковного искусства, исторической литературы, богословия, представляя собой образец единства доблести и святости, выраженный в патриотическом служении русского воинства.
Митрополит Серафим (Чичагов)
Имя Леонида Михайловича Чичагова (1856-1937) входит в плеяду лучших представителей родов России, чья воинская, научная, духовно - культурная и государственная деятельность может по праву быть причислена к отечественному национальному достоянию. Считаем важным кратко отразить контекст, в котором происходило становление и формирование личности выдающегося деятеля. Славные традиции рода Чичаговых правомерно определить как духовно – нравственные универсалии общего психологического характера служения русского дворянства, в котором воинская служба воспринималась как априорная и неотъемлемая форма исполнения христианского долга Отечеству. Такое восприятие касалось всех членов семьи Чичаговых, среди которых назовем В.Я. Чичагова (1726-1809), посвятившего свою жизнь исследованиям Северного Ледовитого океана, и одного из знаменитых военных и государственных деятелей Александровской эпохи П.В. Чичагова. Павел Васильевич Чичагов (1762-1849) - известный адмирал - с 1782 года находился на морской военной службе и отличился в войне со шведами. В 1802 году он был назначен управляющим морским министерством, а в 1807 году стал морским министром. В 1812 году П.В. Чичагов сменил М.И. Кутузова в командовании молдавской армией и заключил Бухарестский мир[1]. Следуя семейной традиции, Леонид Михайлович Чичагов избрал
поприще военной службы. Свое образование он получил в знаменитом Пажеском корпусе, являлся кадровым офицером, служил в Гвардейской конной артиллерии и в 34 года удостоился звания полковника царской армии. Леонид Михайлович стал героем русско – турецкой войны 1877-1878 гг.
За храбрость при осаде Плевны и взятии Телиша генерал Михаил Дмитриевич Скобелев наградил его личным оружием. Следует отметить, что
незаурядная интеллектуальная и творческая одаренность Л.М. Чичагова проявилась очень рано и была с успехом востребована в воинском искусстве. Так, в 1881 году его, в качестве высококомпетентного специалиста по артиллерии, направили в Париж на маневры французских войск, где его знания и опыт получили высокую оценку. В числе пятнадцати российских и иностранных орденов и знаков отличий, которыми награжден
Л.М. Чичагов,имеются, в частности, ордена Святой Анны первой, второй, третьей и четвертой степени; Святого Станислава второй и третьей степени; Болгарского ордена Святого Александра третьей степени; Румынский железный крест и темно-бронзовая медаль на Александровской ленте в память Св. Коронования Их Императорских Величеств в Успенском соборе 15 мая 1883 г. Не менее ценным достижением в реализации творческого потенциала Л.М. Чичагова стали его литературные труды, посвященные анализу и освещению разных аспектов воинского служения, в которых
уже явно просматривалась научная, духовно – нравственная и
церковная перспектива его дальнейшего личностного роста.
Еще до избрания своего церковного пути полковник царской армии
Л.М. Чичагов создал ряд интересных и важных литературных трудов: «Примеры из прошлой войны 1877 – 1878 годов», «Описание отдельных солдатских подвигов», «Рассказы о подвигах офицеров» и «Дневник пребывания царя-освободителя в Дунайской армии в 1877 году».
Русский аристократ и гвардейский офицер
Л.М. Чичагов
Основные вопросы, над которыми все чаще задумывался молодой офицер в период военной кампании, - это онтологические и экзистенциальные проблемы смысла земного бытия, состояние личности на рубеже жизни и смерти, поиск возможностей эффективной помощи ближним, терпящим бедствия, пути и способы преодоления отчаяния людей, находящихся в стрессовой, критической ситуации. Сопереживая физическим и психологическим страданиям раненых воинов, Леонид Михайлович, не имевший специального образования, самостоятельно изучил медицину и сумел применить приобретенные знания в практической деятельности. Глубокое исследование и энциклопедическая эрудиция в области истории медицины позволили Чичагову стать в один ряд с преемниками идей выдающихся врачей античности и последующих эпох – Гиппократа, Галена, Парацельса, Гарвея, Ганемана и их учеников.
Обнаружив много общего в подходе к лечению у Гиппократа и родоначальника гомеопатии Самуэля Ганемана (1755-1843), Л.М. Чичагов становится приверженцем одного из главных подходов к оказанию необходимой медицинской и психологической помощи человеку: «Все части организма так тесно взаимосвязаны, что образуют неразрывное единство чувствования и деятельности… Каждое истинное лечение заболевания наружной части тела должно быть направлено на целое, на уничтожение и излечение общего страдания» [2]. Кроме того, исследования
Л.М. Чичагова способствовали созданию его собственной системы лечения организма лекарствами растительного происхождения. Данная система базировалась на принципах индивидуального подхода к лечению, законах подобия и строгой регламентации растительных неядовитых средств, приготовленных по авторской рецептуре и технологии.
В труде«Что служит основанием каждой науки?» Л.М. Чичагов сформулировал концептуальное положение, в котором отражена взаимосвязь трех аспектов – психологического, религиозного и медицинского. Автор, в частности, пишет о том, что «…медицина, как наука, более других необходимая для людей как помощь и облегчение в их страданиях, должна и более всякой другой науки опираться на религию и изыскивать средства в природе, созданной самим Творцом на пользу человечества, - не забывая, однако, что врачу необходимо иметь в виду не только одну больную плоть, но стараться искать корень болезни в духе или в душе человека» [3]. Примечательно, что взгляд Л.М. Чичагова на медицину, с точки зрения ряда современных ученых, не только не устарел, но приобретает новое значение в связи с осознанием духовных и психологических причин возникновения патологических состояний. По свидетельству профессора медицины Ю.М. Квитницкого-Рыжова, труд «Что служит основанием каждой науки?» написан профессионально, на основе лучших учебных руководств того времени, с лечебными рекомендациями,подкрепленными собственным опытом»[4]. Описание лечебной системы, созданной Л.М. Чичаговым, составляет значительную часть его фундаментального труда «Медицинские беседы», который был опубликован в 1891-1895 годах. Знаменательно, что в этот же период офицер, ученый и писатель, Леонид Михайлович начал углубленно изучать богословие, послужившее в дальнейшем основой его нового поприща – церковной и пастырской деятельности на пути христианского служения Отечеству. Таким образом, в научно – исследовательском диапазоне Чичагова соединились три главных компонента его комплексной системы духовной и практической помощи человеку – медицинский, психологический и богословский. Опираясь в своих рассуждениях на идеи ученого и богослова святителя Феофана Говорова, Затворника Вышенского, Л.М. Чичагов приходит к убеждению, что наука, в частности наука о человеке, не только не противоречит, но и должна идти «рука об руку» с религией, посколькучеловек – это целостность, единство духа, души и тела. В своих трудах он пишет о необходимости тщательного изучения души, однако подчеркивает, что не все ее действия, несмотря на теснейшую взаимосвязь с телом, сводятся к «телесности», чувственности.
В «душевной области» психологического устройства человека особую роль ученый отводит важнейшему компоненту – слову, полагая, что«именно орган слова – исключительно есть орган души, назначенный для служения ей одной»[5]. Данный факт означает то, что в христианско-антропологической парадигме тема значения слова и особой роли речи в психическом развитии
личности была обозначена еще до разработки этой идеи в академической психологии в рамках культурно-исторической теории Л.С. Выготского.
В качестве одного из первых отечественных мыслителей, соединивших академические представления о психофизиологической деятельности человека с категориями христианской антропологии, Л.М. Чичагов раскрывает понятие «духа»как доминантной характеристики личности,
интерпретируя его сущность и назначение с теологических позиций.
Содержание духа ученый, в соответствии с христианским учением о человеке, определяет как «ту силу, которую вдохнул Бог в лицо человека, завершая сотворение его» [6]. В качестве проявлений жизни духа Чичагов называет «страх Божий», «совесть» и «жажду Бога», предлагая собственное понимание и разъяснение указанных феноменов.
По мнению Л.М. Чичагова, всем людям, независимо от их социального статуса и интеллектуального развития, присуще внутреннее чувство и знание некой высшей, сверхъестественной силы, «верховного существа,
которое все содержит и всем управляет» (страх Божий).
Совесть – это важнейшее нравственное чувствование человека – ученый квалифицирует как указатель на то, «что право и что неправо, что угодно Богу и что не угодно». «Жажда Бога», по Л.М. Чичагову, выражается «во всеобщем стремлении к благу», любви, красоте и представляет собой ту силу, которая влечет человека «от земли и всего земного к небесному и которая успокаивается лишь в союзе и сочетании с Богом». Этой силой, имплицитно присущей и непрерывно действующей в каждом индивиде, ученый-богослов объясняет наличие религиозности как неотъемлемого свойства всех, без исключения, народов и цивилизаций в истории развития человечества [7].
Богословская деятельность, более всего отвечающая насущнымпотребностям души Л.М. Чичагова, постепенно становилась для него приоритетной, и, по благословению выдающегося российского пастыря, святого праведного Иоанна Кронштадтского, с которым Чичагов познакомился еще в 1878 году и стал его духовным сыном, боевой гвардейский офицер принимает окончательное решение оставить военную службу и посвятить дальнейшую жизнь служению «Богу, царю и Отечеству» в сане священника Русской Православной Церкви. В 1890 году, 15 апреля, Высочайшим указом Л.М. Чичагов был уволен в отставку и в 1891 году переехал семьей в Москву, где 26 февраля 1893 года в московском синодальном храме Двунадесяти апостолов был рукоположен в сан диакона, а 28 февраля, в той же церкви – в сан священника. Символично, что в своем церковном служении Леонид Михайлович не терял связи с опытом недавней военной службы. Так, 14 февраля 1896 года священник Леонид Чичагов был определен к московской церкви для частных учреждений и заведений артиллерии Московского военного округа. Данное определение состоялось по распоряжению Протопресвитера военного и морского духовенства [8]. Дальнейшая духовная эволюция, обусловленная стремлением
к аскетической, молитвенной жизни, способствовала тому, что после кончины жены, Наталии Николаевны Дохтуровой, священник Леонид Чичагов решает принять монашеский постриг: летом 1898 года его зачислили в состав братии Свято-Троице-Сергиевой Лавры, а пострижение в мантию состоялось 14 августа 1898 года с именем Серафим. Это событие имело особое значение не только для самого Л.М. Чичагова, но также для истории Русской Православной Церкви и, соответственно, истории Отечества, в освещение которой священник Леонид внес весомый вклад.
Несколько лет,как историк и богослов, Серафим (Чичагов) собирал материал и трудился над созданием «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» - одной из знаменитейших святынь русскоймонастырской культуры, с которой связаны монашеские подвиги великого русского подвижника, преподобного Серафима Саровского. В 1902 году «Летопись» была переиздана, что в немалой степени способствовало осуществлению канонизации Саровского чудотворца. Будучи уже архимандритом (1899), Серафим (Чичагов) входил в состав комиссии, созданной по настоянию Государя-императора Николая II, возглавляемой митрополитом Московским Владимиром (Богоявленским), и 29 января 1903 года стал свидетелем открытия мощей, а в дальнейшем – прославления в лике святых Серафима Саровского (впоследствии очередной арест владыки 16 апреля 1924 года по указанию ГПУ был мотивирован именно его участием в этом событии).
Упоминая лишь о некоторых сторонах пастырского служения святителя Серафима (Чичагова) в начале ХХ столетия, отметим, что в феврале 1904 года он был назначен настоятелем Воскресенского Ново – Иерусалимского монастыря – прославленной обители, основанной Патриархом Никоном (1656) – и всего лишь за год своего игуменства произвел реставрацию величественного Воскресенского собора – реликвии церковного искусства. Надо особо отметить, что, пребывая уже в епископском сане, в период своего самоотверженного служения владыка Серафим всегда назначался на особенно трудные кафедры, требующие значительного таланта, опыта, интеллекта и организаторского мастерства в процессе их возрождения и укрепления епархиальной жизни. Касаясь творческого диапазона святителя, в рамках данной статьи можно лишь перечислить области, кроме военной и врачебной, в которых реализовались его дарования во вверенных ему епархиях: он был блестящим проповедником, богословом, писателем, историком, композитором, музыкантом, иконописцем. В качестве некоторых иллюстраций к сказанному, назовем, в частности, написанные им иконы Спасителя, преподобного Серафима Саровского, а также изображения евангелистов в храме Святителя Николая в Старом Ваганькове.
Тяжелым испытанием в преддверии дальнейших драматических, переломных событий в России стала начавшаяся в 1914 году Первая мировая война, во время которой владыка Серафим (Чичагов) проявил себя не только как архипастырь, оказывающий всяческую поддержку и молитвенную помощь страдающим соотечественникам, но и как опытный русский офицер, глубоко осознающий все аспекты происходящей войны.
Архимандрит Серафим (Чичагов)
На протяжении военного периода архиепископ Серафим совершал богослужения, провозглашал проповеди, в которых призывал к консолидации гражданского общества и деятельному патриотизму; вел сбор пожертвований в пользу раненых; как врач, он лично принимал участие в организации санитарных поездов, госпиталей и медицинской помощи воинам и пострадавшему населению. Необходимо сказать и о том, что мужественная, принципиальная позиция святителя Серафима так же решительно проявилась на следующей волне испытаний - в марте 1917 года: он сохранил верность церковной и государственной властям, выразив однозначно отрицательное отношение к разрушению монархии и происходящим в России радикальным переменам. Твердость и бескомпромиссность позиции святителя Серафима не могла не отразиться на его дальнейшей судьбе – трагической и возвышенной. Считаем особенно важным кратко остановиться на последних годах жизни и деятельности митрополита Серафима (Чичагова) – в этот чин он был возведен в 1920 году выдающимся деятелем Русской Православной Церкви, Патриархом Московским и всея Руси Тихоном (Белавиным).
Святейший Патриарх Тихон
В марте 1928 года заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским) – одним из лучших отечественных ученых- богословов – владыка Серафим был назначен в Ленинградскую епархию - место, где прошла первая, светская половина жизни святителя, и которому были отданы теперь все его оставшиеся силы. Уже тяжело больной, испытывающий нарастающую ненависть к нему со стороны государственных властей Ленинграда, грозившую скорым арестом, решением Временного Патриаршего Священного Синода он был уволен на покой 14 октября 1933 года. Свои последние годы, вплоть до мученической кончины, владыка провел сначала в Москве, а затем в Подмосковье. Святитель Серафим (Чичагов) отчетливо осознавал всю катастрофичность происходящих событий для Русской Православной Церкви и предвидел, какие искупительные страдания еще предстоят народу России.
В преддверии тяжелейших испытаний и подвигов за веру митрополит Серафим выступал как пророк, и его слова поддерживали многих: «Православная Церковь переживает сейчас время испытаний. Кто останется сейчас верен Святой Апостольской Церкви – тот спасен будет. Многие сейчас из-за преследований отходят от Церкви, другие даже предают ее. Но из истории хорошо известно, что и раньше были гонения, но все они окончились торжеством христианства. Так будет и с этим гонением. Оно окончится. И Православие снова восторжествует. Сейчас многие страдают за веру, но это золото очищается в духовном горниле испытаний. После этого будет столько священномучеников, пострадавших за веру Христову, сколько не помнит вся история христианства» [9].
Пророческие предвидения митрополита Серафима сбылись и в отношении его самого. Он был арестован сотрудниками НКВД в ноябре 1937 года и, поскольку немощный, уже умирающий 82-летний владыка не мог передвигаться самостоятельно, его вынесли на носилках из дома и доставили на машине «скорой помощи» в Таганскую тюрьму. Мужественно преодолевая физические и моральные страдания, священномученик Серафим Чичагов не признал ни одного из предъявленных ему ложных обвинений и 11 декабря 1937 годабыл расстрелян в деревне Бутово, находящейся недалеко от Москвы.Знаменательно, что столь различные миссии христианского служения Л.М. Чичагова, как воинская защита Отечества и лечение людей, соединились в его высоком церковном служении в сане митрополита, когда ему – воину Христову – пришлось встать на защиту веры, укрепляя героев-мучеников в их подвиге в эпоху гонений. Наряду с другими подвижниками, русский воин, офицер, ученый, богослов, писатель, выдающийся деятель православной культуры и пастырь Русской Православной Церкви был причислен к лику святыхНовомучеников и Исповедников Российских на юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года.
Икона Новомучеников и Исповедников Российских
Символическим фактом в истории рода Чичаговых - как части общей российской истории - можно считать то, что внучка митрополита Серафима, стала его преемницей и в сфере научной деятельности, и в религиозном служении. Оставив пост видного ученого, профессора МГУ им.
М.В. Ломоносова, доктор технических наук, кандидат химических наук, Варвара Васильевна Черная – Чичагова (1914-1999) трудилась вначале послушницей, затем настоятельницей и игуменией Серафимой Московского Новодевичьего монастыря. Матушка Серафима приложила значительные усилия для систематизации и издания медицинского наследия своего деда10,
а в качестве настоятельницы знаменитой обители способствовала восстановлению ее церковной жизни и монастырской культуры.
Обобщая вышесказанное, правомерно утверждать, что воинский и христианский подвиг, научное, богословское наследие священномученика митрополита Серафима (Чичагова) представляют значительную историко – психологическую ценность. Труды святителя Серафима, безусловно, обогатили содержание естественнонаучного и гуманитарного направлений отечественной науки и культуры, включая многие аспекты медицинских, психологических и духовных феноменов.Мы полагаем, что знакомство представителей современного светского общества, находящихся в психологическом и духовном поиске ценностных, жизнеопределяющих ориентиров, с личностью и судьбой священномученика митрополита Серафима (Чичагова), содержит новые возможности для более глубокого осмысления человеком своего истинного предназначения и понимания нравственных оснований становления национального характера в контексте отечественной истории, психологии и культуры.
Использованные материалы:
1. Словарь исторический и социально-политический под ред. В.В. Битнера.
С – Петербург, Изда ие «Вестника Знания» В.В. Битнера, 1906 С. 1206.
2. Ганеман С. Органон врачебного искусства. Под ред. А.В. Высочанского. Изд. 6. – М.: Симилия, 1998. С.282-283.
3. Медицинское наследие священномученика митрополита Серафима (Чичагова). История и современность. – М.: Издание Сретенского монастыря, 2007. С 13-14.
4. Квитницкий-Рыжов Ю.М. Из истории популяризации медицинских знаний в России. Л.М. Чичагов и его «Медицинские беседы». // Советское здравоохранение, 1984, №8. С 252.
5. Медицинские труды Л.М. Чичагова // Медицинское наследие священномученика митрополита Серафима (Чичагова). История и современность. – М.: Издание Сретенского монастыря, 2007. C 19.
6. Там же. С 22.
7. Медицинские труды Л.М. Чичагова // Медицинское наследие священномученика митрополита Серафима (Чичагова). История и современность. – М.: Издание Сретенского монастыря, 2007. С. 22-23.
8. Житие священномученика митрополита Серафима (Чичагова). СПб.: «Сатисъ», 2000. 9. Заветы Новомучеников и Исповедников Российских. – М.: Издательство Сретенского монастыря, 2004. С.351.
10. Игумения Серафима (Черная-Чичагова). «Да будет воля Твоя». Житие и труды священномученика Серафима (Чичагова). – М.: Издание Сретенского монастыря, 2003.
11. Официальный портал правительства Ростовской области http://www.donland.ru/Default.aspx?pageid=112892)
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 195; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!