В.И. Лукин – теоретик драмы. Анализ слезной драмы В.И. Лукина «Мот, любовию исправленный».

Жанры демократической русской прозы второй половины XVIII века. Плутовской роман как жанр демократической прозы второй половины XVIII века. Анализ повести М.Д. Чулкова «Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины».

Плутовской роман строится как хронологическое изложение отдельных эпизодов из жизни пикаро, без внятного композиционного рисунка. Повествование, как правило, ведётся от лица самого пикаро, благодаря чему читатель переносится на место мошенника и невольно проникается к нему симпатией. Пикаро зачастую оправдывает свои нечестные поступки необходимостью выживать в жестоком и равнодушном мире. Жертвами его проделок становятся добропорядочные обыватели, чиновники, криминальные элементы, а также такие же плуты, как и он сам.

Рассмотрим роман М.Д. Чулкова «Пригожая повариха» с точки зрения реализации в нем жанрообразующих признаков авантюрно-плутовского романа.

Ученые, прежде всего, отмечают, что художественное время во всех разновидностях авантюрного романа исторично. Время проявляется не только в обычаях и вкусах персонажей. Есть и более непосредственные пути временной привязки событий. Например, в качестве эпизодического персонажа может выступать историческое лицо, или может содержаться указание на историческое

событие. Так, главная героиня романа М.Д. Чулкова «Пригожая повариха» Мартона начинает повествование о своих похождениях с сообщения о гибели мужа в сражении под Полтавой. Читатель может сделать заключение о времени действия в романе: Полтавская битва произошла в 1709 году.

Основной признак авантюрного романа обнаруживается в самом жанровом обозначении -авантюрность (в плане сюжета - это главная характеристика). Эмблемой авантюрности является присутствие слова «авантюра», «приключение» или, как в нашем случае, «похождение» уже в самом названии произведения: «Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины».

Авантюра - это разновидность события. Ю.М. Лотман в работе «Структура художественного текста» дает такое определение этому понятию: «Событием в тексте является перемещение персонажа через границу семантического поля» [5, 282]. Следовательно, авантюрой можно назвать крайне резкое перемещение персонажа через эту границу. Таким образом, авантюра представляет собой событие «чрезвычайное», выходящее за границы бытийной нормы.

Такого рода события приводят к быстрой смене ситуаций, в которых оказывается герой романа. Отметим, что в романе эпохи Просвещения авантюрность соотносится с событиями и персонажами, не выходящими за рамки достоверности. Это позволяет исследователям утверждать, что в авантюрном романе XVIII века «действительность воспроизводится в формах самой жизни» [6, 49].

Жизнь главной героини романа «Пригожая повариха» представляет собой череду взлетов и падений, которые начались в Киеве, а окончились в Москве. Мартона сообщает о гибели своего мужа и описывает бедственное положение девятнадцатилетней сержантской вдовы. В ее судьбе приняла участие одна «честная старушка», которая взяла ее под покровительство и нашла ей для увеселения молодого человека. И жизнь героини изменилась. Молодой человек оказался дворецким одного господина и «без остановки тратил деньги». Мартона «начала быть госпожою». Вскоре в один вечер судьба вновь «переменилась»: ее расположения добился сам господин ее прежнего возлюбленного Светон. Счастье продлилось неделю, «ибо нет ничего его непостояннее». Болезнь отца Светона требовала отъезда в деревню. Решено было ехать вместе, а Мартону поселить у соседа. В середине пути Светон признался, что женат. И Мартона поняла, что несчастье ее близко: она боялась не потери любовника, а того приема, «которым потчивают1 благородные жены нашу братью за похищение их мужей». Предчувствие не подвело, и скоро героиня оказалась в чистом поле. Мартона совершает путешествие в Москву, описание которого опускает, так как «ничего со мною важного не случилось».

Для жанровой характеристики романа любопытно отметить следующую деталь. Мартона указывает, что прибыла в Москву в среду, «а день сей означается у нас древним языческим богом Меркурием; Меркурий же был бог плутовства... как будто бы его помощью определилась я в поварихи к секретарю» [7, 595]. Вскоре обрела и нового любовника - канцеляриста, а как только воздыхатели госпожи секретарши стали посматривать в ее сторону, вновь оказалась на улице.

Но недолго продолжалось несчастье. Уже на следующий день к ней пожаловал сводник и определил Мартону экономкой в дом к богатому отставному подполковнику, потерявшему восемь дней назад жену. В один час получила она власть в доме, а «часа с два спустя команду и над хозяином», который оказался страстно в нее влюблен.

Вскоре Мартона пустилась в новую авантюру. Ее склонности добился молодой человек Ахаль. Вначале он посещал дом подполковника, переодевшись якобы в сестру Мартоны, а потом решено было бежать, предварительно обобрав благодетеля. Однако Ахаль обманул свою возлюбленную и сам сбежал со всем имуществом. И вновь Мартона на улице без средств к существованию. Но беспокойство о собственной судьбе заставляет ее идти на риск, и она отправляется к своему благодетелю. Страх не оправдался: подполковник принял ее со слезами радости и прощением. Все вернулось на свои места, но ненадолго. Подполковник скончался, состояние наследовала его сестра, а Мартону заключили в тюрьму. И это еще не конец приключений.

Другой системообразующий признак авантюрно-плутовского романа эпохи Просвещения -его центральный персонаж. Это - герой-пикаро, герой плут и авантюрист. В романе М.Д.Чулкова он воплощен в образе Мартоны.

Основные тенденции развития драматургии второй половины XVIII века. Роль сатирической журналистики 1769–1774 годов в изменении характера литературных произведений. Анализ комедии В.В. Капниста «Ябеда».

Драматургия и взгляд на театр Екатерины II.

Я.Б.Княжнин (1742-1791 гг.) – «Вадим Новгородский» как вершина художественных достижений русского классицизма ХVIII в.

Я.Б.Княжнин – основоположник русской классической комедии и его комедия «Хвастун».

Русская комическая опера как национальный жанр. «Мельник, колдун, обманщик и сват» А.А.Облесимова (1741-1783 гг.).

Д.И.Фонвизин – основатель русского реалистического направления в драматургии и его комедии «Бригадир» и «Недоросль». Значение творчества Д.И.Фонвизина для становления русской драматургии и театра.

Во второй половине века комедийный жанр получает особенно широкое развитие. Драматурги Я. Б. Княжнин (1742—1791), В. В. Капнист (1757—1823) в своих сатирических комедиях критикуют дворянское общество, едко высмеивают его пороки, показывают характеры, выхваченные из русской действительности. В комедийных произведениях Княжнина и Капниста заметна связь с классицистской комедией. В них четко обозначена основная нравоучительная идея, действующие лица строго разделены на положительных и отрицательных, имена и фамилии персонажей определяют черты их характера и место в развитии сюжета; любовные перипетии, как правило, оканчивающиеся благополучно, занижают в развитии действия не последнее место. Комедии эти, как и чисто классицистские, написаны стихом. Вместе с тем в сатирических комедиях ощутима связь и с драматургическими достижениями Фонвизина, и с пьесами прогрессивных зарубежных авторов. Осмеяние пороков в них социально заострено, в образах много жизненно достоверных черт. Наконец, в большей мере, чем в комедиях классицизма, здесь наблюдается связь с народным театром, с игрищами, с озорным и остроумным искусством скоморохов. Приемом гротеска широко пользуется Княжнин в стихотворной комедии «Хвастун» (1786). Образы дворян, домогающихся высоких постов, автор наделяет живыми характерными чертами, заостряет их, вводя различные комические ситуации, использует яркую речевую характеристику. Пьеса осуждает фаворитизм, так прочно утвердившийся при дворе Екатерины II, самодурство и невежество дворян, которых без особого труда может обмануть случайный врунишка-проходимец. Врагом екатерининского законодательства, чиновничьего произвола и взяточничества выступает Капнист в комедии «Ябеда» (1793). Идея и тема этой пьесы, даже имена действующих лиц перекликаются со статьями журналов Новикова, с произведениями Фонвизина. Многое в содержании комедии подсказано автору его собственными наблюдениями. Ему пришлось судиться из-за незаконно отобранного имения. Гнев вызвала у него страшная картина судебного произвола. Капнист был далек от мысли писать и говорить об этом как о частном случае. События в пьесе происходят в одном из провинциальных городов, но автор представляет дикий судебный разгул как явление типическое, повсеместное. Драматург прибегает к смелым, социально значимым обобщениям. Судебная палата, где решается дело, представлена как образ российской администрации и суда. Естественно, что такая пьеса не могла долго продержаться в репертуаре. После четырех представлений в петербургском театре на нее был наложен царский запрет.

Сатирические журналы 1769-1774 гг. Новая полоса в развитии журналистики наступила в России с приходом на трон императрицы Екатерины II. Умеренный либерализм, характерный на первых порах для ее правления, привел к некоторым переменам в обществе, в частности, была объявлено о составлении Нового уложения, т.е. нового свода законов страны, которые не пересматривались со времен Алексея Михайловича. Стала активнее развиваться промышленность, а с нею и элементы капиталистических отношений. Все это создало условия для появления нового типа изданий – сатирических частных журналов. Но главное – способствовало поддержанию имиджа Екатерины II как “просвещенной императрицы”.

Журналы. 2 января – «Всякая всячина». Конец января – «И то, и се» - Михаил Дмитриевич Чулков, писатель. 20 февраля – «Ни то, ни се», рифмоплет Василий Рубан. 24 февраля – «Полезное с приятным», Румянцев и де Тейльс. 28 февраля – «Поденщина», Тузов. 1 апреля – «Смесь», издатель точно неизвестен. 1 мая – «Трутень», Н.И. Новиков. Июль – «Адская почта», Федор Эмин.

- И то, и се.

Писатель Мих.Дмитр. Чулков. Опять принимает участие Алекс Петр. Сумароков, Попов и другие. Журнал выходил нерегулярно, что плохо сказалось на читателях. В первом номере язвит по поводу бесплатного номера «Всякой всячины». Ругал все журналы.

Журнал интересен интересом к фольклору: песни, обряды, пословицы (в тему и не в тему). Помещен полувымышленный «Русский мифологический словарь». ТЕНДЕНЦИЯ: изгнание иностранных слов, замена их русскими аналогами. Журнал исключительный, так как он ориентировался на читателя из мелкобуржуазных кругов, а не на дворян. Краткие замысловатые истории, анекдоты и т.д.

Боролся за создание национальной литературы, против засилия классической литературы, стремился создать новые жанры (бытовые повести и рассказы). Первый разрабатывает тему «маленького» человека. Жанры: рассказ, фельетон, бытовой очерк. Аудитория – средний горожанин. 94% занимал Чулков. Закрылся из-за потери интереса.

- Ни то, ни се.

Рифмоплет Василий Рубан. Он жил на средства богатых людей. Хвалебные стихи меценатам. Еженедельный, в основном переводные материалы. Ярких сатирических материалов нет. Льстивые стихи Рубана. Переводные произведения. Открытая лесть.

- Полезное с приятным.

Выходил с февраля по июнь. Выпускали преподаватели Сухопутного шляхетного кадетского корпуса: Иоганом де Тейльсом и Иваном Румянцевым. Сначала задумывался как полумесячный, потом стал еженедельным. Переводы, нравоучительный характер. В целом, не претендовал на сатирическое направление. Сначала вроде вступил в полемику с ЕII, а испугавшись перешел на соц темы.

- Поденщина.

Ежедневный журнал офицера Василия Тузова. 1 марта – 4 апреля. Первые номера выпущены на неделю вперед. 4 страницы. Не выдержал темпа. Одно из ярких произведений «Путешествия из Алтыря в СП»(чулков), потом в этом же номере про описание питербургской весны, несколько советов знахаря и рассуждение о волшебстве. Закрылся неизвестно из-за чего, то ли не было средств, то ли исчерпал себя.

- Смесь.

С 1 апреля до конца 69г. Еженедельный. Точный редактор неизвестен. Некоторые считают, что это Федор Александрович Эммин ( приехал в россию, в любой момент мог уехать, поэтому писал как хотел. Исчез в никуда ). Другие – Лука СичкарЁв. Не был оригинальным, много переводов. В основном – из французских журналов. Перевод давался не точный, в обработанный, приближенный к русской жизни. Активно участвовал в полемике, поддерживал «Трутень». 600 штук. «Всякую мысль перекраивать на свой салтык» - их установка. Сочувствие на стороне простых людей, а не дворян.

- Адская почта.

Федор Александрович Эммин – писатель, литератор. Ежемесячный. Всего 6 номеров. Составлен из переписки двух бесов Хромоногого и Кривого. Все это – труд Эммина. Персональный журнализм – тенденция. Изредка в начале номера была полемическая статья автора. Отличия: не было стихотворного раздела. Жанр сатирического письма.Различные анекдоты. Важно: оригинальный текст, происшествия петербургской жизни, а не переводы. Условно: хроника скандалов. Иногда литературные, иногда семейные, но всегда реальные. Поддерживал «Трутень».

В 70-м году появляются еще два журнала: «Пустомеля» и «Парнасский щепетильник». Щепетильник – продавец модных галантерейных товаров.

- Трутень

Выходил не только в 69 году (с 1 мая), но просуществовал до 27 апреля 1770. Н.И. Новиков (1744-1818). Был 7 журналом после «всяк всяч». Эпиграф – «Они работают, а вы их труд ядите». «Трутень». 625 экземпляров, потом первые номера пришлось переиздавать как книгу. Второй тираж около 500-700. С 13 номера – 1240 экземпляров.

Из № в № вел полемику со «ВВ». Он высмеивал неконкретность “Всякой всячины”, упрекал автора и издателя в плохом знании русского языка и делал вид, что не знает, кто стоит за журналом. Каждый № называл словом лист. Во 2м листе (5 мая) помещено письмо дяди к племяннику с рекомендациями какую службу выбрать: приказную, прокурора у себя в глубинке или воевода. Типа везде взяточничество и в судах и в глубинке дохрена денег получают. В №19 «ВсВс» письмо «Афиногена Пирочинова», типа сатира опасное занятие и не надо себя выставлять умнее других. Программа уничтожнения журнальной сатиры: 1) никогда не называть слабости пороком; 2) хранить во всех случаях человеколюбие: 3) не думать, что существуют совершенные люди; 4) просить бога, чтобы тот дал снисхождение. Это программа смягчения критики. Жесткий постскриптум: еще два правила, не таких лояльных – 5) никому не рассуждать о том, в чем не смыслит; 6) чтобы никто не думал, что он один весь свет может исправить. Закрылся вместе со «ВсВс» так как не с кем было полемизировать. В заключительном номере Новиков пишет: «Против желания моего с вами прощаюсь» - административный нажим. Но официальных документов, подтверждающих закрытие, нет. В журнале, видимо, участвовал Фонвизин, известный переводчик-китаевед Алексей Леонтьевич Леонтьев. Василий Майков, Федор Александрович Эммин.

Комедия В. В. Капниста «Ябеда» очень интересна. Напечатанная значительно позднее, в 1796 г., она, однако, принадлежит к живым народным комедиям, которые стала появляться после бытовых комедий Екатерины II и Фонвизина.

Комедия Капниста осмеивает взяточничество судебное. Её герой, аферист Праволомов, хочет оттягать имение у Прямикова. Подкупленные судьи устраивают ему это дело, но сенат восстановляет правосудие и отдает чиновников под суд.

«Ябеда» пользовалась в свое время громадным успехом и, несомненно, повлияла на произведения Гоголя, Грибоедова и Островского. Многие выражения её обратились в пословицы, – например, «законы святы, да исполнители – лихие супостаты».

В 1798 г. «Ябеда» была напечатана. 22 августа того же года она впервые появилась на сцене. Комедия имела блистательный успех, но надежды Капниста на покровительство Павла не оправдались. После четырех представлений пьесы, 23 октября неожиданно последовало высочайшее повеление о ее запрещении и изъятии из продажи напечатанных экземпляров.

Капнист использовал при написании своей комедии материал процесса, который ему самому пришлось вести с помещицей Тарновской, присвоившей незаконно часть имения его брата. Таким образом, непосредственное знакомство Капниста с хищнической практикой русского судебного аппарата легло в основу сюжета комедии, и материалом для сатиры послужила русская действительность. Тема «Ябеды», т. е. произвола бюрократического аппарата, издавна привлекала к себе внимание передовой русской мысли и служила объектом сатиры (Сумароков, Новиков, Фонвизин, Хемницер и др.). Успеху комедии могло способствовать и то, что в комедии можно было усмотреть намеки на обстоятельства судебного дела самого Капниста. Со стороны Капниста это было как бы обращением к передовому общественному мнению, настроенному отрицательно к бюрократическому аппарату.

Условная форма высокой комедии с соблюдением единств, с шестистопным александрийским стихом не могла помешать тому, что внутренне, в существе содержания, в «Ябеде» больше от буржуазной драмы, чем от комедии характеров классицизма.

Традиционный комедийный мотив, любовь, преодолевающая препятствия, отступает в пьесе Капниста на задний план, уступая место резкой картине сутяжничества, мошенничества и грабительства. Все обстоятельства дела, мошеннические проделки судейских, подкупы, подчистки в делах, наконец, безобразное заседание суда — все это происходит на сцене, а не прячется за кулисами. Капнист хотел показать и показал воочию государственную машину деспотии в действии.

В «Ябеде» нет индивидуальных характеров, так как каждый из судейских чиновников похож у Капниста на других в своей социальной практике, в своем отношении к делу, и разница между ними сводится только к тем или иным личным привычкам, не меняющим сути дела. В «Ябеде» нет личных комических характеров, потому что Капнист создал не столько комедию, сколько социальную сатиру, показав на сцене единую групповую картину среды взяточников и законопреступников, мир бюрократии, ябеды в целом. В «Ябеде» больше ужасного и страшного, чем комического. Сцена попойки чиновников в III действии из внешнефарсовой буффонады превращается в гротескно-символическое изображение разгула шайки грабителей и взяточников.

В.И. Лукин – теоретик драмы. Анализ слезной драмы В.И. Лукина «Мот, любовию исправленный».

В русской драматургии второй половины XVIII в. намечаются линии отхода от традиций классической трагедии и комедии. Влияние "слезной драмы", заметное уже в раннем творчестве Хераскова, но своеобразно приспособленное к нуждам дворянского искусства, проникает в произведения авторов, выключающихся из системы феодального мировоззрения. Видное место в кругу таких авторов занимает В. И. Лукин, драматический писатель и переводчик, ориентировавшийся на нового читателя и зрителя из непривилегированных классов и мечтавший о создании общедоступного народного театра.

Владимир Игнатьевич Лукин родился в 1737 г. Он происходил из небогатой и неродовитой, хотя и дворянской, семьи. Он рано пошел на службу в придворное ведомство, где ему покровительствовал И. П. Елагин, впоследствии кабинет-министр и видный сановник. Умер Лукин в 1794 г. в чине действительного статского советника.

Литературная деятельность Лукина развилась под началом Елагина. Он участвовал в переводе знаменитого французского романа Прево "Приключения маркиза Г., или жизнь благородного человека, оставившего свет", начатом Елагиным. В 1765 г. на сцене появились четыре комедии Лукина: "Мот, любовью исправленный", "Пустомеля", "Награжденное постоянство" и "Щепетильник". В том же году они были напечатаны, составив два томика "Сочинений и переводов Владимира Лукина". За исключением "Мота", они являются переделками пьес Буасси ("Le Babillard"), Кампистрона ("L'amante amant") и французского переводв с английского оригинала пьесы "Boutique de bijoutier". После 1765 г. Лукин переводит и переделывает еще несколько комедий.

В драматургию 2 половины 18 века начинают проникать произведения, не предусмотренные поэтикой классицизма, свидетельствующие о назревшей потребности в расширении границ и демократизации содержания театрального репертуара. Среди этих новинок прежде всего оказалась слезная комедия, т.е. пьеса, сочетающая в себе трогательное и политическое начала. Появление на сцене этого жанра вызвало резкий протест со стороны Сумарокова. Соединение в слезной комедии смешного и трогательного кажется ему безвкусицей. Он возмущен не только разрушением привычных жанровых форм, но и сложностью, противоречивостью характеров в новых пьесах, герои которых соединяют в себе и добродетели и слабости. В этом смешении он видит опасность для нравственности зрителей. Автор одной из таких пьес петербургский чиновник Владимир Лукин. В своих пространных предисловиях к пьесам Лукин сетует на отсутствие в России пьес с национальным русским содержанием. Однако литературная программа Лукина половинчата. Он предлагает заимствовать сюжеты из иностранных произведений и всевозможно склонять их на наши обычаи. В соответствии с этой программой все пьесы Лукина восходят к тому или иному западному образцу. Из них относительно самостоятельной можно считать слезную комедию «Мот, любовию исправленный», сюжет которой лишь отдаленно напоминает комедию французского драматурга Детуша. Герой пьесы Лукина – Добросердов, игрок в карты. Его совращает ложный друг Злорадов. Добросердов запутался в долгах, ему грозит тюрьма. Но от природы он добр и способен к раскаянию. Нравственному возрождению героя помогает его невеста Клеопатра и слуга Василий, бескорыстно преданный своему барину. Самым патетическим моментом в судьбе Василия автор считает отказ от вольной, предложенной ему Добросердом. В нем проявилась ограниченность демократизма Лукина, который восхищается крестьянином, но не осуждает крепостнических отношений.

Весьма симптоматична практическая исчерпанность большинства персонажей в «Моте, любовью исправленном» и «Щепетильнике» чистым актом идеологического или бытового говорения, не сопровождаемого на сцене никаким другим действием[76]. Произнесенное вслух на сцене слово абсолютно совпадает со своим носителем; его амплуа подчиняется общей семантике его слова. Таким образом, слово как бы воплощается в человеческой фигуре героев лукинских комедий. Причем в оппозициях порока и добродетели говорливость свойственна не только персонажам-протагонистам, но и персонажам-антагонистам. То есть сам акт говорения предстает у Лукина вариативным в своих нравственных характеристиках, и говорливость может быть свойством и добродетели, и порока.

Это колебание общего свойства, то унижающего, то возвышающего своих носителей, особенно заметно в комедии «Мот, любовью исправленный», где пара драматургических антагонистов – Добросердов и Злорадов – поровну делит между собой крупные, обращенные в зал монологи

Прямолинейность, с которой персонажи заявляют о своем нравственном облике с первого появления на сцене, заставляет увидеть в Лукина усердного ученика не только Детуша, но и «отца русской трагедии» Сумарокова. В сочетании с полным отсутствием в «Моте» смехового начала такая прямолинейность побуждает увидеть в произведении Лукина не столько «слезную комедию», сколько «мещанскую трагедию». Ведь именно на трагедийную поэтику ориентированы психологические и понятийные словесные лейтмотивы пьесы.

Эмоциональный рисунок действия так называемой «комедии» определен совершенно трагедийным рядом понятий: одни персонажи комедии терзаются отчаянием и тоской, сетуют, каются имятутся; их терзает и грызет совесть, свое злополучие они почитают расплатой за вину; их перманентное состояние – слезы иплач. Другие испытывают к ним жалость и сострадание, служащие побудительными мотивами их действий. Для образа главного героя Добросердова весьма актуальны такие безусловно трагедийные словесные мотивы, как мотивы смерти и судьбы.

Комедия Лукина «Мот, любовию исправленный». Лукин вводит в комед жалостливые и смешные мотивы. В «Моте» Лук рассказывает о раскаявшемся игроке. Его совращает ложный друг Злорадов и исправляет возлюбленная Клеопатра и крепостной слуга Василий. Лук пытается ввести зрителя в атмосферу дворянского дома. помимо негодяя Злорадова, в комедии появляются негодяи-купцы им противопоставлены идцальные купцы. Это равновесие, котор создаёт Лукин, избегает острых углов социальных проблем. Лукин также написал комедию-«Щепетильник».

Драматург Лукин вводит в лит понятие «Склонения на русс нравы». Он считал, что лучше французов комедию никто не напишет, значит надо подражать, но подражая, склонять всё на русс нравы. Он упрекал Сум, Что у того в комедиях нет ни 1 русс имени.

Жанр комедии в русской литературе XVIII века. Характер эволюции жанра комедии в творчестве А.П. Сумарокова. Эволюция художественного метода Д.И. Фонвизина: сравнительный анализ комедий «Бригадир» и «Недоросль».

Комедия как жанр сформ в др гр, как и трагикомедия имеет общий набор структурных признаков. Является антонимом трагедии. В комедии герой имеет противоречивый характер, распадающийся на простые составляющие. В центре сюжета как правило 2 героя: протагонист-воплощение добродетели и антогонист. - порок и зло. Герой-протагонист, новатор, он связан с будущим и опережает своё время. Это обст. мотивировка победы, т.к. будущее непременно наступит. Источник конфликта - противостояние характеров. он проистекает из нравств и соц усл чел сущ., но носит более приземлённый характер. В решении конфл большую роль игр случай и обретение. Персонажи имеют говорящие имена. Ком не развлечение, она поучительна. Изъяны свойственны людям во все времена, ком. внеисторична. Первая комедия Фонвизина “Бригадир” . Ее действующие лиц — дворяне. Комедийный конфликт, казалось бы, традиционен: благовоспитанной девушке навязывают в женихи несимпатичного и неумного Иванушку. Он, только что побывавший в Париже, с презрением относится ко всему, что видит у себя дома. Омерзительное отношение Иванушки к родителям, его беспредельный эгоизм и полная неблагодарность. Всё же при создании традиционно прямолинейного образа Иванушки Фон в какой-то степени отступал от правил классицизма. Во всём этом сказалось стремление Фон показать жизнь и характеры многостороннее и многограннее, чем того требовал классицизм. В «Бриг» Фон не ограничивался только осмеянием отрицательных сторон действительности, но и искал их причины, их социальную обусловленность. Жизненная правдивость и убедительность персонажей комедии подкрепляет использование натурального языка, что ярче раскрывает индивидуализацию каждого из них.

В большинстве русских трагедий 18 века живые струи современности лишь редко оживляли то или иное произведение, тогда как остальные пьесы были шаблонными, мертворожденными созданиями, холодными и вычурными, далекими от жизни. Но комедия в екатерининскую эпоху имела полную возможность для блестящего развития.

Этот жанр определился у нас в 18 столетии в трех разновидностях: 1) комедия характеров, 2) комедия нравов и 3) комедия интриги (фарс).

Первый вид был ближайшим наследием псевдоклассицизма и продолжал его традиции: на сцене казнились и осмеивались отвлеченные пороки, едва прикрытые человеческою плотью и одеянием. Комедия этого вида имела дело с готовыми, общечеловеческими типами-страстями, – ей не было дела до вопроса о том, как эти типы должны видоизменяться в зависимости от эпохи, народа и других условий.

Эту задачу пыталась разрешить «комедия нравов», – жанр, особенно близкий к действительности.

Третий вид комедии – «фарс», также унаследованный нами от французов, менее любопытен: в произведениях этого типа перед нами слабо вырисовываются бледно очерченные лица и нравы, – все внимание автора устремлено на комические положения действующих лиц, на разрешение запутанной интриги; единственная цель этих пьес – вызвать смех у зрителя.

Литературную славу принесли Сумарокову трагедии. Он первый ввел этот жанр в русскую литературу. Восхищенные современники называли его «северным Расином». Всего им написано девять трагедий. Шесть — с 1747 по 1758 г.: «Хорев» (1747), «Гамлет» (1748), «Синав и Трувор» (1750), «Артистона» (1750), «Семира» (1751), «Ярополк и Демиза» (1758). Затем, после десятилетнего перерыва, еще три: «Вышеслав» (1768), «Дмитрий Самозванец» (1771) и «Мстислав» (1774).

Сумароков широко использовал в своих трагедиях опыт французских драматургов XVII-XVIII вв. — Корнеля, Расина, Вольтера. Но при всем том в трагедиях Сумарокова были и отличительные черты. В трагедиях Корнеля и Расина наряду с политическими имели место и сугубо психологические пьесы («Сид» Корнеля, «Федра» Расина). Все трагедии Сумарокова носят резко выраженную политическую окраску. Авторы французских трагедий писали пьесы на античные, испанские и «восточные» сюжеты. В основу большей части трагедий Сумарокова положена отечественная тематика. При этом наблюдается интересная закономерность. Драматург обращался к самым отдаленным эпохам русской истории, легендарного или полулегендарного характера, что позволило свободно варьировать те или иные факты. Важным для него было не воспроизведение колорита эпохи, а политическая дидактика, провести которую в массы позволил исторический сюжет. Отличие состояло также в том, что во французских трагедиях сравнивался монархический и республиканский образ правления (в «Цинне» Корнеля, в «Бруте» и «Юлии Цезаре» Вольтера), в трагедиях Сумарокова республиканская тема отсутствует. Как убежденный монархист, он мог тирании противопоставить только просвещенный абсолютизм.

Заслуга Сумарокова перед русской драматургией состоит в том, что он создал особый тип трагедий, оказавшийся чрезвычайно устойчивым на протяжении всего XVIII в. Неизменный герой сумароковских трагедий — правитель, поддавшийся какой-либо пагубной страсти — подозрительности, честолюбию, ревности — и в силу этого причиняющий страдания своим подданным.

Сумарокову принадлежат двенадцать комедий. По опыту французской литературы «правильная» классическая комедия должна быть написана стихами и состоять из пяти актов. Но Сумароков в ранних своих опытах опирался на другую традицию — на интермедии и на комедию дель-арте, знакомую русскому зрителю по спектаклям приезжих итальянских артистов. Сюжеты пьес традиционны: сватовство к героине нескольких соперников, что дает автору возможность демонстрировать их смешные стороны. Интрига обычно осложняется благоволением родителей невесты к самому недостойному из претендентов, что не мешает, впрочем, благополучной развязке. Первые три комедии Сумарокова «Тресотиниус», «Пустая ссора» и «Чудовищи», состоявшие из одного действия, появились в 1750 г. Герои их повторяют действующих лиц комедии дель-арте: хвастливый воин, ловкий слуга, ученый педант, алчный судья. Комический эффект достигался примитивными фарсовыми приемами: дракой, словесными перепалками, переодеванием.

БРИГАДИР: Фонвизина обвиняли в обильных заимствованиях у западных писателей. Не только в письмах и статьях, но даже в «Недоросле» и «Бригадире» были найдены такие заимствования. В «Бригадире» даже основа сюжета и характер одного из главных персонажей (Иванушки) взяты из комедии Гольберга «Jean de France». Тем не менее самый беглый анализ показывает, что «Бригадир» (см. его полный текст и характеристику героев) остается оригинальной комедией, органически выросшей в процессе развития русской драматургии.

В отношении к драматической композиции Фонвизин следует в пятиактном «Бригадире» принципам, которые Сумароковранее применял для своих маленьких (не более трёх актов) комедий. В «Бригадире» нет единого сюжетного движения, охватывающего все положения пьесы и через них всех её персонажей. Он распадается на ряд более или менее независимых друг от друга эпизодов. Любовная интрига добродетельных героев, которая должна как будто связать эти эпизоды, отходит на второй план и лишь изредка всплывает в комедии. В связи с этим в «Бригадире», собственно, и нет главных, центральных героев (Добролюбов и Софья играют слишком малую роль в пьесе). Перед зрителем проходят группы персонажей, каждая со своим ограниченным сюжетным стержнем; каждая из них несет свой собственный «драматический интерес».

Так и создался план этой комедии, где за одной парой влюбленных выступает другая, и все нити этих романов стягиваются лишь в заключительных сценах, которые выводят наружу любовные шашни всех персонажей. Эта техника комедии, при которой едва ли не все сцены являются отступлением от почти фиктивной главной интриги, возводя комические ситуации в самоцель, восходит к технике интермедии-фарса начала XVIII века (и может быть раньше). Такую технику репертуара, ставшего уже почти народным, развил Сумароков, создав приемы объединения целого ряда интермедийных отрывков в комедии большего объема, и, наконец, у Фонвизина она была применена в 5-актной комедии.

А нализ принципов построения ролей «Бригадира» также выявляет в них сумароковские приемы. На основе одного – двух комических штрихов, весьма конкретных и связанных с бытовым материалом современности, создается карикатура, яркий, но упрощенный в своей гиперболичности характер (напр. Бригадирша – скупая дура, или Иванушка – человек, влюбленный во все французское). Персонажи ставятся в резко комические положения, подчеркивающие их преувеличенную смехотворность. Комедия Фонвизина наполнена отчетливыми бытовыми подробностями; на сцене пьют чай, играют в карты, говорят о мелочах хозяйства и т. п. Реализм ее подчеркивается языком, весьма простым, даже грубым. Впрочем, индивидуальная речь персонажей (русско-французская у Иванушки, солдатская у Бригадира), служа одним из ярких способов характеристики этих персонажей-карикатур, сама построена карикатурно, т. к. она сплошь составлена из гиперболических в своем характерном комизме элементов. Желание прежде всего смешить зрителя сказалось у Фонвизина в том, что все его роли наполнены остротами, комическими штучками и т. д.

НЕДОРОСЛЬ: «Недоросль построен совсем иначе, чем «Бригадир». Шестнадцать лет развития русской комедии, разделяющие обе пьесы, не прошли даром для Фонвизина. Он воспринял плоды работы Лукина, Екатерины II, Веревкина и других. Сюжетно «Недоросль» организован крепко и компактно: все части комедии связаны единством основной интриги. Быстро сменяющиеся события вытекают одно из другого; все персонажи вовлечены в центральный узел. Борьба за Софью, в которой заинтересованы все герои и которой помогают все второстепенные персонажи, составляет интригу пьесы.

Вместе с тем в «Недоросле» меньше комического, чем серьезного. Эта пьеса, примыкая, с одной стороны, к типу «комедии нравов», в ее русской трактовке, с другой стороны является так называемой «слезной» комедией или драмой, вытекает из традиции Нивель де ла Шоссе, Дидро, Седена, а в России – Веревкина («Так и должно», «Точь в точь»), Хераскова («Друг несчастных» и др.). Отсюда в «Недоросле» трагические ноты в изображении Простаковой, отсюда же трогательный роман сиротки Софьи с добродетельным Милоном, одобряемый глубокомысленным и честным другом-дядей Стародумом.

Из слезной сентиментальной драмы Фонвизин взял и манеру вкладывать в уста своим героям целые трактаты о моральной философии и устраивать на сцене собеседования на эти темы, вообще роли «резонеров» в его трактовке. Эти образцы добродетели и ума: Стародум, Правдин, Милон, Софья – противопоставлены в «Недоросле» невеждам и злодеям, которые уже не только смешны, но и отвратительны, возмущают душу. Они частью столь же карикатурны, как персонажи «Бригадира» (напр. Вральман, Простаков), частью же характеризованы более сложно. Г-жа Простакова – это первый в России опыт нарисовать характер более или менее всесторонне, хотя подчеркнутость его очертаний все же выдает его условно-театральную природу.

Бытовой материал введен в комедию изобильно. В «Недоросле» Фонвизиным развернута целая картина быта дворянской провинциальной усадьбы. Мелкие роли второстепенных персонажей (Еремеевна, учителя) и некоторые отдельные сцены, например, примерка кафтана Митрофаном, урок, экзамен, – служат полноте этой картины, поддерживая в то же время основную интригу. Язык почти всех ролей, как и в «Бригадире», резкий, грубый. Пословицы, поговорки, обыденный, «низкий» словарь и разговорные, простонародные обороты речи создают впечатление «народности», реализма слога. В «Недоросле» Фонвизиным использована индивидуализация и даже карикатурность языка отдельных персонажей (ломаная речь Вральмана, церковная речь Кутейкина и солдатская Цыфиркина). Иначе, чем другие, говорят добродетельные герои. Их речь – это книжная, возвышенная, важная речь серьезных литературных жанров.

В комедии «Недоросль» Фонвизин вполне подчиняется правилам ложно-классической теории, – соблюдает единство времени, места и действия, выводит резонеров, оттеняющих своей добродетелью злонравие других действующих лиц; – но в то же время в «Недоросле» впервые мы встречаемся с реализмом, автор художественно изображает настоящую реальную жизнь; действующие лица говорят простым разговорным языком; некоторые выражения, как, например: «мастерица указы толковать», – «не хочу учиться, хочу жениться», сделались поговорками.

13 Жанр трагедии во второй половине XVIII века. Анализ трагедий Я.Б. Княжнина «Вадим Новгородский» и М.М. Хераскова «Венецианская монахиня».

Трагедия "Вадим" была создана вскоре после появления пьесы "Историческое представление из жизни Рурика", автор к-ой Екатерина II (1786г., в основе - летописное предание 863г. о расправе Рюрика с восставшими против него новгородцами). В этой пьесе Рурик представлен как мудрый и справедливый правитель, его протагонист Вадим - мятежник, незаконно претендующий на княжеский престол. Победа Рурика становится апофеозом монархического правления. Княжнин резко отошел в своей трагедии от замысла Екатерины. В его пьесе самодержавию противопоставляется республика, а просвещенному монарху - идеальный республиканец. Поступками Вадима руководит не зависть, не стремление к власти. Он видит превосходство республиканских порядков над монархическими и до последнего остается верным своим идеалам. Хотя трагедия заканчивается победой добродетельного и мудрого монарха, но образ Вадима, предпочитающего смерть унизительному подчинению, придавал произведению антимонархическое звучание. В связи с начавшейся во Франции революцией Княжнин был вынужден взять трагедию из театра. Опубликованная 2 года спустя после смерти автора, она вызвала гнев правительства, была запрещена и публично сожжена (см. примечания). Впервые -- изд. СПб., 1793, в том же году -- "Российский феатр, или Полное собрание всех российских феатральных сочинений", ч. 39. Печатается по изд.: Княжнин Я. Б. Избр., соч. Л., 1961, с. 249--304 (Б-ка поэта. Большая серия).

В основе трагедии лежит легендарное известие о восстании новгородцев под предводительством Вадима против Рюрика, содержащееся в Никоновской летописи. Из историков XVIII в. это сообщение приводят В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов, М. М. Щербатов. Н. М. Карамзин и С. М. Соловьев считали его скорее вымыслом. В. О. Ключевский в "Курсе русской истории", напротив, пишет о возмущении новгородцев и о гибели "храброго Вадима" как об историческом факте.

Трагедия была написана в конце 1788 -- начале 1789 г. и отдана в театр.). Однако в связи с началом Великой французской революции Княжнин забрал трагедию из театра. Пьеса была напечатана лишь после смерти Княжнина в 1793 г. (см. выше на этой стр.). Разрешение на издание было дано Е. Р. Дашковой (в своих "Записках" она говорила о том, что дала согласие на напечатание трагедии, не читая ее). Вскоре после выхода в свет 30 сентября 1793 г. 39 части "Российского феатра" к Е. Р. Дашковой явился генерал-прокурор А. Н. Самойлов с выговором за публикацию трагедии. Началось следствие, которое вел А. Н. Самойлов под наблюдением императрицы. На заседаниях 7, 14 и 24 декабря 1793 г. Сенат рассмотрел по предложению Самойлова трагедию "Вадим Новгородский" и предписал ее сжечь. 24 декабря датируется и именной указ Екатерины II об уничтожении пьесы. Обнаруженные экземпляры отдельного издания были сожжены на Александровской площади в С.-Петербурге (у Александро-Невской лавры).

На протяжении всей первой половины XIX в. трагедия не публиковалась, хотя была известна и распространялась в списках, особенно в эпоху декабристов, в творчестве которых тема Вадима занимает видное место. В начале 1820-х годов к образу Вадима обращается А. С. Пушкин, в 1829 г. Лермонтов пишет посвященную новгородскому герою поэму "Последний сын вольности". Нашла продолжение и противоположная трактовка Вадима как низкого честолюбца, предложенная Екатериной II (трагедия П. А. Плавильщикова "Рюрик" -- см. в наст. изд.).

В 1871 г. в "Русской старине" (т. 3, No 6) П. А. Ефремов с некоторыми купюрами напечатал текст трагедии Княжнина. С теми же купюрами (без четырех стихов монолога Пренеста из 4 явл. II действия, начиная со слов "Самодержавие повсюду бед содетель...") она появилась в изданном А. Е. Бурцевым "Библиографическом описании редких и замечательных книг" (СПб., 1901). В полном виде (но с текстологическими искажениями) трагедия была опубликована В. Ф. Саводником (Пг., 1914). Подлинный текст "Вадима Новгородского" после первого издания (1793) впервые появился лишь в сборнике "Русская литература XVIII века" (Л., 1937), подготовленным Г. А. Гуковским.

Создавая трагедии по всем правилам поэтики классицизма («Борислав» — политическая трагедия, «Пламена»), Херасков явился зачинателем сентиментализма и в драматургии. В «Венецианской монахине», написанной в 1758 г., Херасков разрешает этическую проблему иначе, чем этого требовала трагедия классицизма. Образом Занеты он доказывает право человека на счастье и любовь вопреки чувству долга, в данном случае монашескому обету.

Херасков попробовал свое перо в драматическом жанре, и первый его опыт — трагедия «Венецианская монахиня» (1758) — был весьма замечательным в своем роде и принципиально важным. В трагедиях классицизма обычно изображались размышления и поступки высокопоставленных особ — королей, князей, вельмож или полководцев. Херасков же написал пьесу из жизни частных людей, находящихся под гнетом религиозных и полицейских установлений, изобразил их переживания.

В предисловии к «Венецианской монахине» Херасков сообщил, что в основу сюжета он положил подлинный факт, изменив лишь имена действующих лиц, а если «что и от себя прибавил, то в драме позволено быть может». Ссылаясь на необходимость держаться ближе к подлинности, он объясняет и количество действий в трагедии — три, вместо считавшихся обязательными пяти.

«Венецианская монахиня» всем своим содержанием направлена в защиту простого человеческого чувства, не стесненного требованиями религиозных обрядов и условностями общественного характера. Вместе с тем в своей первой пьесе Херасков — в дальнейшем он не станет высказываться на эту тему столь определенно — скорбит о том, что религиозные догмы сковывают сознание Занеты и мешают ей обрести свое счастье с любимым, делают ее жертвой ненужного обета. Коранс весь во власти своего чувства, сильного и свободного. Ради него он готов идти на казнь, нанести позор родному отцу, семье, себе самому, страсть его преодолевает все преграды, кроме сопротивления Занеты. Религиозная фанатичка выкалывает себе глаза, буквально следуя библейскому тексту, ибо они грешили, взирая на Коранса.

14 Творчество А.Н. Радищева: общая характеристика. Поэзия. Проза Анализ оды «Вольность» и «Жития Федора Васильевича Ушакова».

Одним из первых литературных трудов Радищева был перевод (1773) "Размышлений о греческой истории" Мабли. Перевод был выполнен им вскоре после возвращения из Лейпцига и снабжен примечаниями, в которых, Радищев, например, обосновал просветительское учение о свободном договоре монарха со своими подданными. О.Б. Лебедева отмечала, что Радищев усугублял силу воздействия политической мысли крайне эмоциональной формой ее изложения: это - характерная черта поэтики всей его прозы, в результате чего мысль становится переживанием, переживание представляет "осердеченную идею", и все вместе в равной мере адресуется и к уму, и к сердцу читателя.

В «Письме к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего», посвященном открытии памятника Петру в Санкт-Петербурге, Радищев раздумывает о том, каким должен быть великий государь. В Петре он видит «мужа необыкновенного», человека, «обновившего Россию», и одновременно «властного самодержца», который «истребил последние признаки дикой вольности своего государства».

В 1783 была написана знаменитая ода «Вольность». Автор приветствует в ней американскую революцию, но главной темой оды становится вольность — «бесценный дар» человека. Радищев утверждает, что рабство держится на насилии и обмане: государство и церковь «союзно общество гнетут». Законы, созданные самодержавием и освященные церковью, отняли у народа свободу и дали ему в удел рабство. Главной идеей стихотворения становится идея революционного мщения тиранам. Радищев приветствует народное восстание, он считает, что задача поэта- «прорицать вольность». Впервые в русской литературе революционная мысль нашла воплощение в поэтической форме.

роблема героя времени поставлена и в «Беседе о том, что есть сын Отечества». По мнению писателя, истинным сыном Отечества может быть только свободный гражданин, действующий в соответствии со своими убеждениями и нравственными принципами.

С середины 1780-х годов Радищев приступил к написанию главного труда своей жизни — «Путешествия из Петербурга в Москву», в котором нашли отражение его политические взгляды, своеобразие его личности и особенности его художественного метода.

В посвящении Кутузову, другу по Лейпцигскому университету, есть фраза, ставшая «ключом» к пониманию всего содержания книги: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала.» Действительно, «Путешествие..» охватывало самые различные стороны жизни России и показывало деспотизм самодержавия, и развращенность и лицемерие вельмож, и продажность корыстолюбивых чиновников, и чудовищное угнетение и унижение русского народа. Это произведение стало главным творческим достижением Радищева.

Поэзия

Радищев внес свой вклад и в поэзию, а также в теорию стиха. Многие поэтические опыты Радищева имели новаторский для русской поэзии XVIII в. характер. Таковы написанные стихом без рифмы поэма "Песнь историческая", стихотворения "Идиллия" и "Журавли"; незаконченные "песнословие" "Творение мира" и поэма "Бова"; подражания античным размерам и строфам в элегии"Осьмнадцатое столетие" и др.

"Творение мира" первоначально должно было входить (или входило) в состав главы "Тверь" "Путешествия из Петербурга в Москву", но впоследствии автор отказался от включения его в печатный текст, т.к. поместил в тексте этой главы оду "Вольность".

Из 12 намеченных песней шуточной (а может быть, пародийной) поэмы "Бова" было написано, по свидетельству сыновей писателя, 11, но сохранились лишь вступление и первая песнь. "Богатырская повесть" повествует о тех "преславных" временах, "где кулак тяжеловесный / Степень был ко громкой славе / А нередко - ко престолу". Исследователи отмечают, что под злодейкой матерью Бовы, которая хотела его жизнь "чуть расцветшую прервать", можно подразумевать Екатерину с ее открытой неприязнью к своему сыну - наследнику престола Павлу Петровичу.

"Песнь историческая", в которой, как писал Пушкин, проявилась радищевская "молодость седин", завершает историю тираноборческой темы в русской литературе XVIII в. В ней представлена ужасающе внушительная галерея тиранов: персидский царь Кир, Филипп Македонский и его сын Александр, Сулла, Октавиан, Тиберий, Калигула, Нерон и другие.

Столь же развернутое эпическое полотно было задумано Радищевым в "Песнях, петых на состязаниях в честь древним славянским божествам" - отклике Радищева на только что появившееся в печати "Слово о полку Игореве", откуда взят эпиграф. Авторский замысел включал 10 песен певцов, соревновавшихся в своем искусстве во время праздников, однако была написана только одна - песня Всегласа, которая содержит призыв к объединению славянского войска против врагов, гимн человеческому разуму и размышления о национальном характере и будущей судьбе русского народа.

Пушкин высоко ценил элегию "Осьмнадцатое столетие", созданную Радищевым незадолго до гибели, - замечательный поэтический памятник прошедшему бурному веку.

Радищев сделал одну из первых в русской литературе XVIII в. попытку углубить, драматизировать любовную лирику. Его лирические стихотворения насыщены большой динамикой чувств: в "Песне" передается бурный поток сменяющихся чувств, мгновенные переходы от одного настроения к другому, от надежды к отчаянию, от отчаяния вновь к надежде. В "Сафических строфах" поэт изображает нежное чувство к любимой на фоне неисчерпаемой по своей красоте природы. Глубоко лична и лирична "Эпитафия", посвященное памяти умершей жены.

"Житие Федора Васильевича Ушакова"

В 1788 г. Радищев пишет "Житие Федора Васильевича Ушакова", где прославляет друга своей молодости, соученика по Лейпцигскому университету, борца за "твердость мысли и вольное оных изречение", с юных лет воодушевленного "негодованием на неправду". Это повесть о молодом человеке, вставшем на путь исканий смысла жизни, отличающаяся точностью и вниманием к передаче оттенков психологии героев.

Герой Радищева - обыкновенный русский юноша, умерший в очень ранней молодости от венерической болезни, - вроде бы явно не укладывается в традиционные житийные рамки. Но Радищев подчеркивает, что дружба с Ушаковым определила его жизненную позицию и образ мыслей, поэтому частная жизнь обыкновенного человека приобретает смысл универсально значимого примера и урока и биография уподобляется житию. Более того: воссоздание образа умершего друга юности послужило Радищеву своеобразным инструментом самоанализа. Рассказывая о лейпцигском конфликте русских студентов с их куратором гофмейстером Бокумом, Радищев проводит аналогию между частной жизнью и общественной ситуацией: в конфликте между начальником и подчиненными действуют те же закономерности, что и в государстве между властителем и подданными, а ситуация вызревания идеи бунта сравнивается с зарождением государственного заговора.

Вторая часть "Жития…" состоит из собственно ушаковских сочинений. Желая сохранить память о талантливом и рано умершем философе, Радищев из переданных ему Ушаковым бумаг выбрал и напечатал три самостоятельные работы: "О праве наказания и о смертной казни", "О любви" и "Письма, касающиеся до первой книги Гельвециева сочинения "О разуме""(первое и третье сочинение переведены с французского, второе - с немецкого).

15 Проблема жанра «Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева. Анализ композиции романа (позиции исследователей по этому вопросу). Функции и способы включения вставных эпизодов в романе.

Тематический состав

С точки зрения своего тематического состава книга Радищева явно тяготеет к полифонии микротем и микросюжетов, замкнутых в пределах одной композиционной единицы: каждая глава, как правило, имеет свою собственную изолированную сюжетную основу: в «Любанях» это пашущий крестьянин, в «Чудове» – «систербекская повесть», в «Зайцеве» – рассказ крестьянина о бунте крепостных, в «Крестьцах» – воспитательный трактат, в «Хотилове» – «Проект в будущем» и т. д. Иногда в пределах одной главы совмещается по два, редко – по три самостоятельных микросюжета.

Даже в тех случаях, когда эти самостоятельные микросюжеты связаны между собой неким проблемно-тематическим единством, каким является семейно-нравственная тема для глав «Крестьцы» – «Яжелбицы» – «Валдай» – «Едрово», все-таки в чисто сюжетном плане они лишены единства последовательного развертывания общего сюжетно-тематического мотива. И композиционный прием, при помощи которого соединены эти разностильные, разножанровые, полифонические в тематическом аспекте фрагменты, тоже выглядит на первый взгляд чисто формальным. Перемещение в физическом пространстве дороги от Петербурга до Москвы, от одной почтовой станции к другой представляет собой такой же удобный условный композиционный стержень для объединения разнородных локальных сюжетов, что и переписка стихийных духов с арабским волшебником (характерно, что «Почта духов» Крылова выходила в свет ежемесячными выпусками в том самом 1789 г., в котором Радищев окончательно дорабатывал текст своего «Путешествия» перед его публикацией).

Как правило, местонахождение путешественника в том или ином реальном географическом пункте никак не обусловливает местными реалиями микросюжет, развиваемый в этой главе. Пашущего крестьянина путешественник мог встретить где угодно, с крестьянской девушкой Анютой, заступником крепостных Крестьянкиным, дворянином, преподающим уроки нравственности своим детям, он также мог встретиться на любой из 24-х почтовых станций между Петербургом и Москвой. Но, разумеется, и из этого общего правила есть свои исключения. Их представляют такие главы, как «Новгород», где знакомство с купцом новой формации более вероятно, чем в других местах, и где путешественника естественно посещают мысли о древней русской республике; да и встреча с автором оды «Вольность» приурочена к Твери далеко не случайно. На пути от новой столицы самодержавной деспотической России к древней столице самодержавно-деспотического Московского княжества лежат столицы двух не реализовавшихся в национальной истории альтернативных самодержавию государственных структур: Новгородская торговая республика и Тверская конституционная монархия. Обе эти системы на фоне самодержавия могут быть осознаны как уважающие «вольность частную».

Таким образом, следует признать, что сюжет «Путешествия» не может быть выведен из тематического материала книги: все разнообразные впечатления путешественника не самоценны, а явно подчинены какой-то иной, высшей цели. Что же касается композиционной структуры «Путешествия», как совокупности глав-станций, то и она не может быть фактором, определяющим или раскрывающим логику поступательного развития этого высшего смысла. Здесь нам опять приходится вспомнить о центральной эстетической категории «Путешествия», которая определяет своеобразие каждого уровня поэтики: образе героя-повествователя. Именно с ним связан единый сюжет «Путешествия», что в свое время точно определил Г. П. Макогоненко: «Единым сюжетом «Путешествия» Радищев сделал историю человека, познавшего свои политические заблуждения, открывшего правду жизни, новые идеалы и «правила», ради которых стоило жить и бороться, историю идейного и морального обновления путешественника!". Если отвлечься от социологизма, характерного для литературоведения 1950-х гг., то суть мысли исследователя абсолютно соответствует истине книги: если сюжетом «Путешествия» не является путешествие как таковое, то им может быть только духовный путь. И почти все опорные слова, необходимые для определения этого пути, в формулировке Г. П. Макогоненко присутствуют: «заблуждение», «познание», «правда» – к этому комплексу необходимо добавить только одно слово – «свобода», ибо познание истины и избавление от заблуждения ведет к духовной свободе. Путь познания истины, ведущий к свободе, помещенный в географические координаты дороги от Петербурга до Москвы, и определяет внутреннюю композиционную логику «Путешествия.

(1749-1802). Наряду со служебной деятельностью в 70-80-егоды развернулась и литературная деятельность Радищева. «Путешествие из Петербурга в Москву» самое замечательное произведение Радищева и одно из самых выдающихся творений не только русской, но и всей европейской литературы. В произведении повествование ведется от первого лица, путешественника, который ведет запись путевых впечатлений. В «Путешествии из Петербурга в Москву» есть элементы и классицизма (пафос лирических отступлений) и сентиментализма (переживания «путешественника»). В композиции Радищев допускал «свободные» построения, как бы случайную смену образов и картин, размышлений и т.п. Эпиграфом книга автор избрал стих из «Тилемахиды» Тредиаковского: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй». Этому выражению придан символический смысл: «чудище» - это тогдашний социально-политический строй. Радищев открыто выступил против крепостного права и самодержавия. В произведении много контрастов: безделье, роскошь и разврат помещиков питаются трудолюбием, нищетой и добродетелью крестьян. Крепостничество - вот первый облик страшного «чудища», на которое Радищев осмелился взглянуть «прямо». Книга Р. полна описаниями страшной нищеты крестьян, их полного бесправия подгнетом жесточайшей помещичьей эксплуатации. Из беседы с крестьянином, встреченным в поле, путешественник узнает, что тот может работать на себя только по воскресеньям да в лунные ночи, а все остальные дни он работает на барина (глава «Любани»). Один коллежский асессор в отставке, владелец нескольких сот крепостных, «крестьян почитал скотами». Он заставлял мужиков работать на себя всю неделю, а кормил на своем дворе один раз в день. Это был жадный деспот, который бил крестьян. В этих мучительствах участвовала его жена и дети. После того как барский сын отнял у одного крестьянина невесту, терпение народа лопнуло: крестьяне восстали и перебили всех извергов (глава «Зайцово»). Дворянин Некто, неудачник по службе, приобрел деревню в 100-200 душ и для своего обогащения заставлял всех крестьян, жен и их детей вовсе дни года работать на себя (глава «Вышний Волочок»). В главе «Пешки» путешественник описывает крестьянскую избу: стены и потолок все в саже, стол топором срубленный. Нищета народа - не единственное его бедствие. Чтобы грабить крестьян, помещики лишают их всех гражданских прав, оскорбляют, унижают, всячески попирают в них все человеческое - чувство родства и любви, чувство собственного достоинства и чести. Вот, например, приводится обычное для эпохи официальное объявление о продаже имения и «шести душ мужского и женского пола». Продается старик-дворовый, когда-то на войне спасший барина; старуха, кормилица матери молодого помещика и т.п. В главе «Гордня» рассказана трагическая история крепостного интеллигента: Ванюша радуется военной службе как избавлению от рабства. Радищев страстно обличает эксплуататоров народа - помещиков. Помещики и крестьяне в «Путешествии» резко противопоставлены друг другу в нравственном отношении. Радищев показывает, что право «душевладения» развращает прежде всего самих крепостников. Освобождая дворян от труда, оно развивает в них только зверские инстинкты. Образы помещиков глубоко типичны, - автор рисует самых рядовых представителей этого класса (грабители, мучители, насильники и развратники. Господа - источник нравственного разложения в обществе. Крестьяне, в противоположность развращенному дворянству, - физически и нравственно здоровые люди. Герои автора - простые люди; это скромный, но упорный труженник-пахарь (гл. «Любани»); герой-матрос, спасающий гибнущих на озере (гл. «Чудово»); крестьянский парень, защищающий честь своей невесты (гл. «Зайцово»).В главе «Едрово» Радищев пустым и распутным «боярынькам»- кокеткам противопоставляет простую, душевно здоровую крестьянку, способную любить горячо и глубоко. Последней гл. «Путешествия» является «Слово о Ломоносове». Р. порицает Ломоносова за то, что он льстил Елизавете. Но вместе с тем Р. высоко ценит гениальность Ломоносова. Самодержавие - вот второе лицо страшного «чудища». Радищеву было ясно, что монархия Ек. II является организацией господства помещиков над крепостными крестьянами. В аллегорическом сне из гл. «Спасская Полесть» самодержавие разоблачается особенно беспощадно. Автор изображает правителя, с глаз которого Прямовзора (истина) сняла «бельмо».Вместо роскоши и великолепия правитель увидел следующее: «одежды мои блестящие казалися замаранными кровью и омочены слезами. Вокруг меня стоящие являлись того скареднее. Они метали на меня и друг на друга искаженные взоры, в коих господствовали хищность, зависть и ненависть. Не трудно догадаться, что именно с екатерининского царствования срывает он маску. Призыв к революции, Убеждение в ее неизбежности - главные идеи Радищева, поднимающие его на высоту в ряду других писателей и мыслителей Х/IIIв. Призыв к восстанию слышен в гл. «Вышний Волочок и в гл.«Зайцово». Неизбежность революции обосновывается национальным характером русского народа. Ек. II читала книгу в крайнем раздражении, а о самом авторе сказала, что он бунтовщик хуже Пугачева». Вскоре Радищев оказался в Петропавловской крепости, а книга была запрещена.

16.

17 Г.Р. Державин: общая характеристика творчества. художественного метода. Реформирование жанра классицистической оды в творчестве Г.Р. Державина. Поэтическое мастерство. Анализ цикла од, посвященных Фелице.

Поэтическая судьба Гаврилы Романовича Державина необычна, как, впрочем, необычен и неординарен весь его жизненный путь. Бравый, но безденежный армеец Преображенского полка, до двадцати девяти лет тянувший солдатскую лямку. Верноподданный служака, однако, смеющий оборвать на полуслове саму императрицу. Министр юстиции, важный сановник и вельможа, владеющий полутора тысячами крепостных душ. Ничто, казалось, не предвещало, что этот человек с простым грубоватым лицом, демократичной манерой общения, решительными жестами, резкой, но выразительной речью станет на рубеже XVIII–XIX веков общепризнанным великим поэтом России. Что лирические его стихи поразят современников искренностью звучания и живописной красочностью слога. Но главное – тем, что увидят в них неожиданно подлинную реальность и самих себя. Творчество Державина, по определению В.Г. Белинского, было "первым шагом к переходу вообще русской поэзии от риторики к жизни".

Державин – выходец из мелкопоместной дворянской среды бывших татарских земель Казанской губернии. Вероятно, в далекие времена род Державиных считался знатным. Но ко времени рождения Гаврилы его отец, военнослужащий с невысоким чином, как рассказывает сам поэт, "имел за собой, по разделу с пятерыми братьями, крестьян только десять душ". Мальчику было одиннадцать лет, когда отец умер. Бедность сопровождала детство Державина. Азам грамматики и арифметики его учили гарнизонные сослуживцы отца или случайные люди, например, штык-юнкер Полетаев. Своих Кутейкина и Цыфиркина из комедии "Недоросль" Д.И. Фонвизин словно бы спишет с учителей Гаврилы. Лишь в шестнадцатилетнем возрасте Державину удалось поступить в Казанскую гимназию, где отличился умением рисовать пером и делать чертежи. За успехи в учебе его "запишут", как тогда говорили, в гвардейский Преображенский полк. Девятнадцатилетним юношей станет солдатом и лишь через десять лет дослужится до младшего офицерского чина прапорщика ("первый офицерский чин, 14-го разряда").

Что было причиной медленного продвижения по служебной лестнице молодого человека умного, энергичного, знающего себе цену? Не в последнюю очередь – бедность, незнатность и отсутствие протекции. И все-таки, не только это! Державин всегда отличался "беспокойным" характером: прямолинейным и неуживчивым. В этом человеке удивительным образом соединялись разнородные начала. Карьеризм и бескомпромиссность поведения. Преданность начальству и яростные, "самоуправные" нападки на начальника, если Державину казалось, что тот нечестен в поступках. Природная сила характера, предприимчивость и редкая одаренность помогли солдату-преображенцу сделаться со временем знатнейшим вельможей и первым поэтом. Оставаясь при этом самим собой: демократичным и порядочным человеком, не растерявшим ни самоуважения, ни уважения к достойным людям.

Когда рассматриваешь монументальный памятник Екатерине II, сооруженный в самом центре Петербурга перед бывшим Александринским театром более ста лет назад, еще раз утверждаешься в этой мысли. Фигуру Державина в верхнем ярусе монумента выполнил скульптор А. Опекушин. Она едва ли не единственная среди фигур других придворных, окружающих Екатерину, изображена стоящей и смотрящей гордо совсем не в ту сторону, что императрица. Входило ли в замысел скульптора подчеркнуть обособленность поэта, независимое его положение при дворе? Возможно. Опекушин, выходец из крестьян, вначале самоучка, а только затем – воспитанник Академии художеств, сумел сохранить и демократизм, и свободу суждений, не зависящих от мнения сильных мира сего. Державинский дух мог ему быть очень близок.

В 1773 году крестьянское восстание, возглавляемое Пугачевым, захватило приволжские земли. Державин с отрядом был послан в южные районы Саратовской губернии на подавление бунта. Со знаменитым главарем восставших он так и не столкнулся, но и особых наград или привилегий от командования не получил. В 1777 году вышел в отставку и начал службу гражданскую. Послужной список Державина богат и разнообразен. Должность в Сенате; Олонецкий, затем Тамбовский губернатор; секретарь самой императрицы Екатерины II; президент коммерц-коллегии; министр юстиции. Он ссорился и воевал с сослуживцами и начальством на каждом месте своего назначения. Всюду искал правды, устанавливал справедливые порядки. От него упорно отделывались, и в то же время он оказывался нужен. Его энергия была неукротимой, честность – подлинной. Он совершал промахи, но чаще делал удачные жизненные ходы.

В 1782 году еще не очень известный поэт Державин написал оду, посвященную "киргиз-кайсацкой царевне Фелице". Ода так и называлась "К Фелице". К Державину пришла известность. Новый литературный журнал "Собеседник Любителей Российского Слова", который редактировала подруга императрицы княгиня Дашкова, а печаталась в нем сама Екатерина, открывался одой "К Фелице". О Державине заговорили, он стал знаменитостью.

Карьера Державина вновь пошла в гору. Еще не раз, подымаясь по служебной лестнице, он "прибегнет к своему таланту". Но по-прежнему останется прямолинейным и дерзким даже с самой верховной властью. Уже в правление Павла I (Екатерина II умерла в 1796 году) он, высокопоставленный чиновник, нагрубит малопредсказуемому в поступках императору. Тот разгневается и отправит в Сенат распоряжение о снятии Державина с должности: "За непристойный ответ, им перед нами учиненный, отсылается к прежнему его месту". Пришлось вновь писать оду, теперь уже прославляющую Павла. Сменил на престоле Павла I его сын и любимый внук Екатерины Александр I. Он относился к поэту вполне благосклонно и в 1802 году назначил его министром юстиции. С новым царем столкновений не было, однако, и прослужил Державин недолго. В 1803 году он окончательно вышел в отставку с высшим государственным чином. Он имел ордена, почетные звания, прекрасный дом в Петербурге и имение на берегу Волхова. Но, главное, этот сановник был признанным "первым поэтом" России, непререкаемым судьей и авторитетом во всех литературных делах той поры.

В 1815 году поэта пригласили почетным гостем на публичный экзамен в Царскосельский лицей. Ни одно важное событие культуры не обходилось без присутствия "старика Державина". Поэт был стар и дряхл. Он знал, что жить остается недолго и, никогда не страдавший от скромности, мучался оттого, что "некому лиру передать". Нет в России поэта, достойно продолжившего бы его дело. Державин дремал, сидя за столом экзаменаторов и знатных гостей. И не сразу понял, откуда взялись великолепные строки стихов, звучащие в парадном зале. Кудрявый юноша читал их звонко и взволнованно. О чем тогда подумал старый поэт? Что появился тот, кому не страшно и не совестно передать свое первенство в русской поэзии? Что наконец-то можно спокойно оставить здешний свет?

Вот как сам кудрявый лицеист, А.С. Пушкин, вспоминал позднее этот экзамен: "Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтобы дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую “Водопад”. Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвисли: портрет его (где представлен он в колпаке и халате) очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостию необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочел мои “Воспоминания в Царском Селе”, стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом… Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять. Меня искали, но не нашли".

Таков жизненный путь Державина. Мы не случайно проследили его с такой тщательностью: он многое объясняет в творческой судьбе поэта и в новаторском его подходе к поэтическому творчеству. Не правда ли, необычно само приобщение Державина к литературе? Кантемир, Тредиаковский, Ломоносов, Сумароков, о которых шла речь в предыдущих главах, много и основательно учились. Долгие годы постигали они теорию и практику поэтического дела. Затем оставили потомкам собственные литературные теории и учения. Державин шел иным путем. Сквозь житейские толщи быта, служебных неурядиц и побед, он долго пробивался к азам литературного ремесла и уже вполне зрелым человеком начал постигать его основы. Происходило это стихийно и неупорядоченно.

В 1782 году еще не очень известный поэт Державин написал оду, посвященную "киргиз-кайсацкой царевне Фелице". Ода так и называлась "К Фелице". Трудная жизнь многому научила поэта, он умел быть осторожным. Ода прославляла простоту и гуманность обхождения с людьми императрицы Екатерины II и мудрость ее правления. Но одновременно обычным, а то и грубоватым разговорным языком она повествовала о роскошных забавах, о праздности слуг и придворных Фелицы, о "мурзах", которые отнюдь не достойны своей правительницы. В мурзах прозрачно угадывались фавориты Екатерины, и Державин, желая, чтобы ода в руки императрицы поскорее попала, одновременно этого и опасался. Как самодержица посмотрит на его смелую выходку: насмешку над ее любимцами! Но в конце концов ода оказалась на столе Екатерины, и та пришла от нее в восторг. Дальновидная и умная, она понимала, что придворных следует время от времени ставить на место и намеки оды – прекрасный для этого повод. Сама Екатерина II была писательницей (Фелица – один из ее литературных псевдонимов), оттого сразу оценила и художественные достоинства произведения. Мемуаристы пишут, что, призвав к себе поэта, императрица щедро его наградила: подарила золотую табакерку, наполненную золотыми червонцами.

К Державину пришла известность. Новый литературный журнал "Собеседник Любителей Российского Слова", который редактировала подруга императрицы княгиня Дашкова, а печаталась в нем сама Екатерина, открывался одой "К Фелице". О Державине заговорили, он стал знаменитостью. Только ли в удачном и смелом посвящении оды императрице было дело? Конечно же, нет! Читающую публику и собратьев по перу поразила сама форма произведения. Поэтическая речь "высокого" одического жанра звучала без экзальтации и напряженности. Живая, образная, насмешливая речь человека, хорошо понимающего, как устроена реальная жизнь. Об императрице, конечно же, говорилось похвально, но тоже не высокопарно. И, пожалуй, впервые в истории русской поэзии как о простой женщине, не небожителе:

Усиливая впечатление простоты и естественности, Державин отваживается на смелые сопоставления:

И, больше того, фривольничает, вводя в оду неприличные по светским нормам того времени детали и сценки. Вот как, например, проводит свой день придворный-мурза, празднолюбец и безбожник:

Императрица приблизила к себе Державина. Помня о "бойцовских" свойствах его натуры и неподкупной честности, отправляла на различные ревизии, заканчивающиеся, как правило, шумным возмущением проверяемых. Поэт назначался губернатором Олонецкой, затем Тамбовской губернии. Но долго не удерживался: слишком рьяно и властно расправлялся с местными чиновниками. В Тамбове дело зашло так далеко, что наместник края Гудович подал в 1789 году жалобу императрице на "самоуправство" не считающегося ни с кем и ни с чем губернатора. Дело было передано в Сенатский суд. Державина отставили от должности и до окончания судебного разбирательства обязали жить в Москве, как сказали бы сейчас, под подпиской о невыезде.

И хотя поэта оправдали, он остался без должности и без расположения государыни. Рассчитывать можно было вновь лишь на себя самого: на предприимчивость, даровитость и удачу. И не падать духом. В составленных уже в конце жизни автобиографических "Записках", в которых поэт говорит о себе в третьем лице, он признается: "Не оставалось другого средства, как прибегнуть к своему таланту; вследствие чего написал он оду “Изображение Фелицы” и к 22-му числу сентября, то есть ко дню коронования императрицы, передал ее ко двору <…> Императрица, прочетши оную, приказала любимцу своему (имеется в виду Зубов, фаворит Екатерины, – Л.Д.) на другой день пригласить автора к нему ужинать и всегда принимать его в свою беседу".

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 3243; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!