Очень интересная настройка, хороший медиум может воспользоваться для связи с ДЛ
Соединение двух осколков сознания? Медиумизм? Что то в этом есть
Кости ног у него были раздроблены, скорее, разгрызены, как будтокто-то пытался добраться до сладкого костного мозга. Гхолы? "Непохоже. Не тот след, не те отпечатки зубов". Я изумленно тряхнул головой. Какой след? Какие отпечатки зубов? О чемэто я? Я ведь в этом ничего не понимаю! Как будто кто-то другой подумал имысленно произнес эти слова. Кто-то очень хорошо знающий повадки этихсуществ, кто-то разбирающийся в остатках магических следов. Например, тот,кем я недавно был в захватившем меня сне. Архимаг Вальдер. Да нет, чушь! Ясам себе не верю. Моя голова - это моя голова, и никаких слов мертвоговолшебника там быть просто не может! Я поспешно отошел от мертвеца, вызвавшего у меня чьи-то, совершеннонепонятные мне, мысли, и взглянул в окно. Взглянул и чуть было совершенно по-детски не ойкнул. Рано я сталрадоваться, рано. Странностей на Запретной территории набиралось всебольше. Прямо как снежный ком. За окном стояла зимняя ночь. Дома напротив были покрыты снегом. Как иулица. В некоторых местах даже намело неплохие сугробы. Что за чушь?Десять минут назад за окнами было лето, а теперь самая настоящая зима! Скриками и хохотом по улице пробежала пара мальчишек, чуть не сбивзакутанного в шубу толстяка в старинной одежде. Улица была жива от десятков снующих по ней туда-сюда людей. Горелиогни в домах напротив, да и сами дома выглядели очень уж новыми. Там ночьтолько наступала. - Последняя ночь, - прошептал у меня в голове такой знакомый голосархимага Вальдера. - Ночь, когда я умер. Я подскочил от неожиданности, плюнул на все эти чудеса и, чуть ли невыбив дверь, вылетел из помещения. Стол посреди комнаты, ваза с засохшим веником, который раньше былцветами, картины, книги, стул, скелет на полу. Окно. Зима. Люди, жившиедвести лет назад и не подозревающие, что там у них произойдет черезнесколько часов. Я вновь оказался в комнате с видом на зимнюю улицу. Чтоза ерунда?! Очередное наваждение Запретной территории? Затем опять прошелв странную дверь и на этот раз не стал закрывать ее за собой. Стол, ваза, цветы, мертвец, окно, зима. Оглянулся назад, в комнату,где я только что был. Стол, ваза, цветы, книги, скелет с измочаленными костями и белый,медленно опускающийся на улицу снег. Влип. Замкнутый круг какой-то. Я попробовал повторить эпизод прохождения сквозь дверь еще двадесятка раз, но с железным постоянством оказывался в одной и той жекомнате. Вот было бы забавно, если хохотун-плакальщик попал сюда вместе сомной. Тут от него долго не попрячешься. - Гонки по одной и той же комнате, тысячу раз отразившейся вреальности. - Вновь тот же тихий и усталый голос. - Кто ты? - испуганно прошептал я, вслушиваясь в себя и уже знаяответ. - Не знаю... - через некоторое время раздался ответ. - Я это я. Я живблагодаря тебе. Даже не я, а частичка моего Я. Слабая искорка подобияжизни. - Ты в моей голове! - выкрикнул я. - Не бойся, я уйду, как только ты покинешь эту проклятую магиейземлю, а пока позволь мне жить, хоть немного. - Голос был молящим, и я намиг дрогнул, но совладал со своими чувствами. - Нет! Убирайся из моей головы! - Ты знаешь меня, ты был мной тогда, когда все это случилось. Тыдолжен знать, что я не причиню тебе вреда, а даже помогу. Плевать я хотел на помощь кого-то поселившегося в голове, тем болеебез всякого разрешения с моей стороны! Очень хотелось завыть и выскрестиголос проклятого архимага из ушей. - Я помогу тебе выбраться и завершить твое дело. - Голос был тихим,приходилось напряженно вслушиваться, чтобы разобрать слова. - Какое дело? - Ты был мной, а я стал тобой. Ты знал всю мою жизнь, а теперь я знаювсю твою. Все твои дела, все твои задачи. Мы целое. - Мы не целое! - Я зло пнул ногой по черепу мертвеца, и тот откатилсяк стене. - Это мое тело! - Пусть так. - Вальдер не собирался спорить. - Позволь мне простоуснуть, когда все это кончится, и я помогу тебе выбраться отсюда. - Уснуть? Как уснуть? В моей голове? - Да, я хочу покоя и забвения. - Нет! Тысячу раз нет, сожри меня Х'сан'кор! Это моя, и только мояголова! - Хорошо, - ответил Вальдер после молчания. - Я помогу тебе простотак, а затем уйду. Ты попал в зеркало времени. Окно. Выходи в окно. Простопрыгай и ни о чем не думай. Голос замолчал, и я прислушался к себе. Тихо, Вальдер заснул илидействительно ушел. Окно? Попробовать выйти в окно и оказаться в зимнем мире? Но что мнеделать, если я вдруг попаду на двести лет назад? Смогу ли я выбратьсяобратно или мне придется всю оставшуюся жизнь проторчать в совершеннонезнакомом для меня месте? Архимаг молчал, и мне в общем-то не оставалосьничего другого, как последовать его совету - вылезти из проклятой комнатычерез не менее проклятое окно. Время пролетало незаметно, еще пара-тройкачасов - и начнется рассвет. Надо успеть убраться из этого паршивого местадо того, как розовым светом окрасят горизонт первые солнечные лучи. Я подошел к окну, которое было, как и тысячи других окон Закрытойтерритории, разбитым, выглянул наружу. Лицо обдало легким морознымветерком. Как там говорил архимаг - конечно, сети это говорил он, а не моесвихнувшееся изображение: - Просто прыгай и ни о чем не думай.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
По ощущениям - довольно живое общение - взаимодействие с божеством, получение благословения во время важной миссии. Что то в этом есть, в том как автор создал диалог
Все сны Гаррета - это аналог того, что делал Солас, работая с Завесой
Знать места – это не значит бывать в них раньше, Гаррет. Как гномы и карлики ориентируются в своих подземных лабиринтах? Они дети гор, и им не надо каждый раз узнавать, где восток, а где запад. Гоблины, дриады, эльфы и орки – все мы дети Заграбы и никогда не заблудимся в ней. Мы всегда знаем, где находимся, независимо от того, в какой части леса оказались. Вам, людям, слишком сложно это понять.
___________________
Мертвецы. Много, больше трех десятков. Скелеты, обтянутые желтой пергаментной кожей, в стальных доспехах, отливающих небесной синевой, и с кривыми мечами — с'кашами. Эльфы. В центре зала останков было особенно много. Свет «огонька» вырвал из тьмы лежащий на боку гроб из черного заграбского дуба. Ко мне гроб был повернут дном. Стараясь не тревожить костей погибших эльфов, я обошел зал, чтобы увидеть того, кто лежал в гробу. Наверное, когда на эльфов напали и застали их врасплох, те, кто несли гроб, уронили его и, ударившись об пол, тот раскололся. Эльфы встали на защиту мертвого, но полегли сами. С точки зрения большинства людей умирать из-за мертвеца — наиглупейший поступок, но для эльфов все совершенно иначе. Для клыкастых созданий слово «дом» и слово «род» превыше собственной жизни. Крышка фоба отлетела на ярд, и покойник наполовину вывалился из своего последнего пристанища. Интересно, видел ли дух эльфа, как те, кто принес его, гибнут? На голове эльфа была надета корона. Платина обода и черные бриллианты, перемежающиеся искусно сделанными розами из потемневшего серебра. Передо мной лежал владыка одного из темных эльфийских домов. Я бросил быстрый взгляд на доспех лежащего слева от меня воина — на нагруднике гравировка Черной розы. В одной из книг Королевской библиотеки была краткая история о попытке сорокалетней давности донести тело умершего владыки до двенадцатого яруса. У темных ничего не получилось, их слишком крепко прижали, и эльфы оставили тело владыки на четвертом уровне, а сами отступили, теряя бойцов. Только жалкая часть из почти двух сотен ушедших под землю смогла выбраться из Костяных дворцов.
Странно все это. Очень и очень странно...
Что странно? А то, что эльфов перебили и даже не поморщились, впрочем, как и вторую экспедицию короля Сталкона, а меня игнорируют самым бесстыжим образом. Не то чтобы я жаловался — по мне так пусть вообще никого не встречу, — но все же отсутствие на нижних ярусах мало-мальски ужасных тварей, о которых так любит рассказывать молва, вносило смутные опасения. Куда они могли подеваться?
Стоп! А вот это уже не мое дело! Пускай хоть во тьму провалились, главное, чтобы меня не трогали.
Сагот знает, что на меня нашло, но я все же совершил по моим меркам глупый поступок. Я подошел к останкам короля, уложил их обратно в гроб, с натугой перевернул внезапно оказавшийся очень тяжелым ящик. Во время этих манипуляций корона, продержавшаяся на челе мертвого короля больше сорока лет, упала на пол. Я поднял ее, и в свете «огонька» черные бриллианты вдруг заиграли и зажили новой жизнью. Я не смог подавить возглас невольного восхищения. Сагот! Эта игра, эти переливы были необычайно красивы. Представляю, что будет, если показать камушки солнечному свету. Корона на втором ярусе, которую расплавил луч, сорвавшийся с потолка, не шла ни в какое сравнение с короной главы дома Черной розы. Ну разве можно сравнивать лошадиное дерьмо с нектаром богов? На несколько секунд я застыл, борясь с собственным «я». Одна моя часть предлагала забрать бесценную вещь, ведь мертвецу она уже не нужна, а мне принесет баснословные деньги. Но другое «я» пронзительно взывало к благоразумию и тому факту, что еще никому не удавалось ограбить эльфа из правящего дома, и совсем не важно, жив он или мертв.
На этот раз жадность разочарованно вздохнула и отступила. Тьма меня задери, к Саготу алмазы! Эльфы мстительны даже после смерти. Я без всякого сожаления о совершаемой глупости осторожно надел черный обруч на голову мертвеца. Покойся с миром, король, и забудь, что я ненароком тебя потревожил.
Мой взгляд натыкается на с'каш с нефритовой рукоятью. Клинок валяется у меня под ногами. Я наклоняюсь, поднимаю оружие, и металл с волнистым рисунком тускло блестит в свете волшебного фонарика. Клинок, достойный владыки дома. Кладу кривой меч эльфу на грудь, в ноздри бьет едва ощутимый запах дикой розы. Складываю руки-кости на рукояти меча. Сначала левая рука, а затем правая. Правое запястье мертвого внезапно изгибается, оказывается поверх моей ладони, разжимается, кожу обдает холодком. Рука эльфа падает на с'каш, прежде чем я догадываюсь испуганно отдернуть свою. Отдергиваю и прижимаю к себе, все еще не веря, что так легко отделался. Мертвый эльф держал меня всего лишь какую-то долю секунды, но ладонь до сих пор обжигает холодом. Испуганно отшатываюсь от гроба, краешком сознания отмечаю, что инстинктивно сжал кулак, в который мертвец умудрился что-то вложить. Испуганно разжимаю кулак, словно в нем притаился злющий огненный скорпион.
Мимолетный росчерк падающей звезды. Успеваю заметить, что звезда черная. Звездочка падает на пол, и раздается едва слышный звук. Нагибаюсь и поднимаю упавшую красоту. Уже не холодную, а теплую. Не могу удержать очередной вздох восхищения.
У меня на ладони лежит перстень, не уступающий в изяществе короне владыки дома Черной розы. Тело перстня — переплетенные между собой нити черного серебра и платины, а сердце — черный бриллиант. Не удивлюсь, если камень обладает магией — на его гранях, разбуженных светом «огонька», плясал весь радужный спектр миров. Конечно, стоимость перстня никогда не сравнится со стоимостью короны, но и этого черного бриллианта достаточно для восьмилетнего безбедного существования в собственном маленьком дворце.
Верчу перстень в руках, соображая, каким образом он здесь появился. В голову стучится одна и та же мысль: мертвый король сам вложил перстень мне в ладонь. Но как?! Нет, меня не очень уж сильно удивляет, что дух мертвеца вдруг преисполнился благодарности к человеку и отдал ценную вещь. Во тьму удивление! В нашем мире и не такое случается! Мертвецы благодаря не исчезнувшему с Сиалы Кронк-а-Мору довольно часто оживают, правда, обычно ими не движут благородные побуждения. Такие твари стремятся вырвать сердце, а не подарить перстень. Здесь же было совсем другое. Не Кронк-а-Мор на несколько мгновений оживил эльфа, тут поработала совершенно иная магия. Но сейчас меня интересовал совсем иной вопрос — откуда у мертвого взялся перстень? Ясно помню, что на пальцах эльфа раньше ничего не было.
Подхожу к гробу и пристально смотрю на высохшее лицо с провалившимся носом и запавшими глазами. Игра света и теней сделала лицо мертвого почти живым, почти одухотворенным, но очень и очень старым. Слабый запах роз щекочет ноздри, я бросил на покоящегося короля последний взгляд и отошел назад, крепко сжимая перстень в кулаке и понимая, что это дар. Не жданный от эльфийского народа, но все же дар. Снимаю перчатку с правой руки, надеваю перстень, вглядываюсь в грани камня. В глубине бриллианта вдруг зарождается золотая искорка, она вспыхивает, гаснет и вновь вспыхивает. Вспышка. Темнота. Вспышка. Искорка едва трепещет медленно, лениво, размеренно, словно в бриллиант и в самом деле заключено самое настоящее сердце.
Озарение приходит как всегда неожиданно. М-да. Ну и туп ты, братец Гаррет! Интересно, кто глупее — я или доралиссцы? Мое сердце бьется с точно такой же ритмичностью, что и камень. Точнее, камень мерцает в такт биению сердца. Не знаю, что за перстень у меня сейчас на руке и какие последствия будут от его ношения, но понимаю, а точнее ощущаю узы единения, точно такие же, как порванные узы Ключа. Ошущаю себя в камне и камень в себе. Это чем-то похоже на щекотку и длится не более трех секунд, затем мерцание камня затухает и бриллиант вновь становится обычным бриллиантом. Надеваю перчатку на руку, пряча под ней бесценную вещь. Разбираться с перстнем буду позже, когда выберусь из Костяных дворцов (точнее, если выберусь). Бросаю последний взгляд на зал-дерево, накидываю капюшон черной куртки на голову и следую своей дорогой, оставляя так и не похороненного эльфа во вновь сгустившемся мраке.
_________________
Звонкий молодой голос, раздавшийся за нашими спинами, прозвучал совершенно неожиданно. Мне даже показалось, что этот голос на миг заглушил рокот барабанов. Эграсса резко развернулся. Стрела была готова вот-вот сорваться с тетивы его лука. Покидая ножны, зашелестели "брат" и "сестра" Угря, биргризен крутанулся над головой Фонарщика. Кли-кли отвлеклась от своего рисунка и тихонько ойкнула. Нас самым банальным образом застали врасплох, а чуткий гоблин и опытный эльф даже ничего не почувствовали.
Когда я увидел говорившую, то, пожалуй… пожалуй, удивился. Ожидал увидеть что угодно, вплоть до Х'сан'кора верхом на пузыребрюхе, но вот четверых девчушек в таком месте… Это уж совсем ни в какие ворота не лезет! Их было четверо, и они были очень похожи друг на друга. Словно сестры. В голове промелькнула мысль: "Каким образом четыре двенадцатилетние девочки смогли так далеко забраться в лес и куда смотрят их родители?"
Совсем еще дети. Невысокого роста. Короткие черные волосы, намокшие от дождя. Глаза… большие, круглые, что твои пуговицы. Чернющие. Эти глаза чем-то напоминали глаза Продавшихся, но в отличие от упырей Хозяина, зенки которых были мертвее самого черного из агатов, глаза нелепой четверки были живыми. Я бы даже сказал — безумно живыми. На левых щеках незнакомок красной краской была нарисована ломаная линия, очень похожая на молнию. Правда, по одной "молнии" было только у трех девочек, тех, что стояли немного позади четвертой. У четвертой, которая заговорила с нами, молнии были намалеваны на обеих щеках, да и под глазами были проведены две тоненькие красные линии. Значит ли это, что она главнее тех троих? Девчушки были обряжены в нечто похожее на куртки. Кожа-шерсть-мех. Короткие юбочки, состоящие из длинных кожаных ленточек. Никакой обуви. Ни осенний холод, ни дождь, их, как видно, нисколечко не смущали. Хотя я бы поостерегся ходить в такую погоду босиком. Из украшений — лишь тонкие нитки сердоликовых бус и браслет из точно такого же, как и бусы, камня. Из оружия — прямые кинжалы с широким основанием и узким острием.
Эграсса опустил лук и неожиданно преклонил колено. Кли-кли отвесила очень почтительный поклон. Я, Угорь и Фонарщик выглядели несколько удивленно. Ладно Кли-кли, но чтобы эльф королевского рода преклонял колено перед какими-то маленькими девчонками! Было чему удивляться.
— Сын дома Черной луны приветствует Дочерей леса! — произнес Эграсса.
Я вытаращил глаза. Дочери леса! Так эльфы и орки называют дриад! Неужели сейчас передо мной стоит очередная сказка Заграбских лесов? О дриадах болтали всякое, но немногим людям доводилось встречаться с Дочерьми леса, впрочем, эльфы, орки и гоблины тоже недалеко от нас ушли. Те, в чьих жилах поет кровь Заграбы, никогда не спешат показываться на глаза другим расам. Эльфы и орки считают себя чуть ли не хозяевами Заграбы, но они всего лишь одни из многих, кто обитает в Королевстве лесов. Дриады — вот кто живет Заграбой и вот кто повелевает ею. Они лишь терпят присутствие других в своем лесу, и Молодые расы это понимают и стараются не докучать дриадам. Даже гордые и нетерпимые орки склоняют голову перед Дочерьми леса. Во всяком случае, так говорят. Дриадам нет дела до склок между орками и эльфами, пока те не причиняют вред лесу. И уж тем более им нет никакого дела до людей. Дриад больше заботит, как живет Заграба. Они следят за лесом и помогают ему, начиная с ночных мотыльков и выводка луговых мышей и заканчивая семейством обуров и рощей златолистов. И я представлял все что угодно, но только не то, что дриады окажутся так похожи на обычных человеческих детей.
— Черная луна… — Стоявшая впереди других дриада усмехнулась. Горды, как пламя, и вспыльчивы, как вода! (Намек на дом Черного пламени и на дом Черной воды) Как твое имя, эльф?
— Эграсса, госпожа. Я к вашим услугам.
— К услугам? Мы не нуждаемся ни в чьих услугах. Нам помогает лес. Но я забыла хорошие манеры, прости. Меня зовут Звонкий Ручеек. — Маленькая девочка с необычной серьезностью посмотрела на эльфа.
Тот лишь склонил голову еще ниже.
— Мы рады встретиться с Владычицей дриад, — тихонько пискнула Кли-кли.
Ого! Вроде мы столкнулись с какой-то важной шишкой. Барабаны рокотали за нашими спинами, и Мумр, не удержавшись, оглянулся. Звонкий Ручеек заметила это и произнесла:
— Не беспокойся, человек. У нас есть немного времени, прежде чем случится то, что предопределено. Встань, эльф, негоже королю стоять на коленях даже перед Владычицей дриад.
— Госпожа ошибается, я не король, — сдержанно сказал Эграсса и встал с колен.
— Госпожа лишь торопит события, — в тон эльфу ответила дриада. — Я смотрю в будущее, хотя вижу немногое. Все подернуто рябью из-за того, что этот человек несет в себе вьюгу.
Звонкий Ручеек посмотрела на меня:
— Ты достал из Колыбели мертвых то, что не следовало доставать, и теперь оно в моем лесу. Раньше, когда это было у эльфов, я закрывала глаза, но теперь, когда его сила слабеет, я не хочу гибели Заграбы. Вам нужно покинуть лес, и как можно скорее.
— Поверьте, госпожа, — смиренно ответила Кли-кли, — мы этого и хотим. У нас и в мыслях не было причинять вред лесу.
— И это говорит та, что едва не сотворила боевое заклятие, способное превратить рощу златолистов в щепки, — покачала головой Звонкий Ручеек, но, на счастье гоблинши, никто из отряда вроде не обратил внимания на эти слова Владычицы дриад. — Я вижу, ваш товарищ ранен.
— Орки.
— Орки. — Она грустно кивнула. — Флини рассказал мне о том, что происходит, но прийти я смогла только сейчас. Солнечный Зайчик позаботится о вашем друге.
Одна из трех молчавших дриад склонилась над раненым, но я сейчас думал о флини. Маленький паренек обещал мне, что предупредит кого следует, но я и не думал, что речь идет о дриадах!
Барабаны продолжали грохотать.
— Орки горды и упрямы, — вздохнула Звонкий Ручеек. — Рог ослепил их. Они не захотели слушать дриад и предоставить артефакт своей судьбе.
— Орки посмели ослушаться? — с ужасом прошептала Кли-кли. — Но…
— Но они собираются прийти сюда и забрать Рог, — жестко произнесла дриада. — В этом деле дриады Первым не указ.
Очень интересная настройка, хороший медиум может воспользоваться для связи с ДЛ
__________________
Дриада вздохнула. Как видно, ей не очень нравилось то, что она собиралась сделать.
— Вы предоставите нам лошадей? — удивился я.
— Лошадей? Нет. Лошади будут продвигаться по лесу не так уж и быстро. У меня есть для вас кое-что другое. Пушистое Облачко?
Дриада, стоявшая рядом с Солнечным Зайчиком, кивнула и звонко свистнула. На поляну вышла четверка лосей. Сохатые подошли и замерли возле дриад.
— Спасибо, что ответил на нашу просьбу, Бегущий-в-лунном-свете, поклонилась Звонкий Ручеек. — Этих пришельцев следует как можно скорее доставить в земли людей.
Карие глаза лося внимательно оглядели нас. Затем прекрасное животное склонило рогатую голову и согласно фыркнуло.
— Благодарю тебя, друг. Не стоит медлить, Эграсса из дома Черной луны. Тебе и твоим людям пора отправляться в путь.
— Как нам на них сидеть и ими управлять? — Фонарщик с недоверием и некоторым испугом покосился на лосей.
— Ими не надо управлять. Пушистое Облачко и Солнечный Зайчик отправятся с вами, так что тебе нет нужды волноваться.
Мумр вновь покосился на замершего перед ним лося, судорожно сглотнул, но так ничего и не сказал. Залезали на лосей в полном молчании. Первым на спину ближайшего зверя заскочил Угорь. Он протянул руку Мумру и помог Фонарщику устроиться позади себя. Мне достался лось, размерами ничуть не уступающий Бегущему-в-лунном-свете. Я как раз прикидывал, как мне на него взгромоздиться, когда животное избавило меня от всех проблем, опустившись на колени. Я быстро устроился на влажной от дождя спине. Кли-кли, не собираясь меня отпускать, уселась сзади и вцепилась мне в куртку. Лось плавно выпрямил ноги, и я, чтобы ненароком не упасть, схватился одной рукой (вторая держала красту) за лосиные рога. Зверь вроде бы не возражал против такой фамильярности. С помощью эльфа дриады водрузили Халласа на третьего лося. С гномом осталась Солнечный Зайчик, крепко обхватившая раненого за талию. На Бегущем-в-лунном-свете оказались Эграсса и Пушистое Облачко.
— Еще раз благодарю тебя, Владычица, за помощь, что ты нам оказала, произнес Эграсса на прощание. — Двери моего Дома открыты для Дочерей леса, и в нем не будет зла. Клянусь честью рода.
— Благодари не меня, король. Благодари лес. — Маленькая девочка с мудрыми глазами посмотрела на возвышавшегося над ней Эграссу. — Может, я и найду время прийти в твой Дом, когда будет мир и равновесию ничто не будет угрожать. Я на это надеюсь. Но полно, я уже слышу, как сюда идет Рокот со своими воинами. Вам следует уходить, после битвы они всегда хотят есть, а орков было недостаточно, чтобы насытить Детей леса. Если им придет в голову закусить вами, даже я не смогу их остановить. Вам лучше уйти.
Звонкий Ручеек отвернулась от нас, на прощание махнула рукой, и Бегущий-в-лунном-свете, воспринявший ее жест как приказ, сорвался с места и резвой рысью направился к укутавшимся в туман деревьям.
Звонкий Ручеек была права — лоси оказались намного лучше самых распрекрасных лошадей. До самой ночи четверка животных безостановочно мчалась по Заграбе. Там, где лошади давно бы пали, переломали ноги или попросту не прошли, лоси шли вперед. Бегущий-в-лунном-свете пер напролом, и под его мощными копытами ломался кустарник. Болотистые лесные низины, распухшие от непрекращающегося дождя, и древесные завалы преодолевались бегом или мощными стремительными прыжками. Лоси были неутомимы, и за полдня мы преодолели расстояние, которое лошади осиливают за полтора, да и то в лучшем случае. Поначалу я боялся сверзиться с лося, но все мои опасения оказались напрасными. Зверюга, несмотря на непроходимую чащобу, шла настолько ровно, что, увидь это королевские парадные лошади, они бы попросту умерли от зависти.
Когда стало смеркаться, Пушистое Облачко попросила Бегущего-в-лунном-свете остановиться и легко спрыгнула на землю. Мы последовали ее примеру, затем сняли с лося Халласа. Гном так и не пришел в сознание, но теперь хотя бы был не так бледен, как утром. Халлас тихонько стонал.
— У него жар, — сказала Солнечный Зайчик, спрыгивая с лося. — Рана уже почти затянулась, но он все еще слаб.
— Это и есть магия леса? — поинтересовалась Кли-кли. — Я еще никогда не слышала, чтобы раны затягивались всего лишь за полдня.
— У леса нет магии, у леса есть сила, и он делится ею с нами. Прости, я не могу этого объяснить. Несите гнома к златолисту, перед сном я еще раз его осмотрю.
— Разожги костер, — попросил Эграсса Угря. Гарракец глазами указал на дриад, но Эграсса лишь покачал головой.
— Они ничего не имеют против огня.
Даже несмотря на дождь и отсыревшую древесину, Дикому удалось развести огонь в самые кратчайшие сроки. Правда, от костра не было никакого проку, один дым. Лоси скрылись в лесу, и Пушистое Облачко сказала, что они вернутся к рассвету. Солнечный Зайчик принялась ухаживать за Халласом. Кли-кли крутилась рядом. Пушистое Облачко раздала нам свежий то ли хлеб, то ли лепешки. Так что мы не голодали. Затем дриада подошла к златолисту, прижала ладонь к древесному стволу и попросила дерево защитить нас от дождя. Клянусь своим первым Заказом, но дерево ее послушалось! Оно, казалось, склонилось над нами, и его ветки сплелись в нечто очень похожее на огромный зонтик. Стало гораздо легче (вода за шиворот больше не лилась). Пушистое Облачко порекомендовала нам ложиться спать.
Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 70; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!