Бог Солнца. Рельефное украшение боевой колесницы. 3 тыс. лет до н. э.
Существовали солнечные божества и с иными именами — Руевит, Поревит, Поренут, Яровит и другими.
Руевит. Этого идола также описывал Саксон Грамматик. Идол имел 7 голов, 7 мечей, а восьмой, обнаженный, держал в руке. Он был выше человеческого роста. Имя Руевит, как и Геровит, было прочтено вместо Яровит. Оно происходит от слова «руяный» (красный, горячий, огненный), так что этот бог означает «свет» в его кульминационной деятельности. Если Яровит символизировал весну, то Руевит — лето. 7 голов и 7 мечей означали полную силу этого божества.
Поревит. Около храма Руевита было расположено капище Поревита. Идол его был безоружен и, видимо, имел значение, противоположное Руевиту. Поревит был идентичен зимнему солнцу, потерявшему свою силу, и означал божество мирное.
Поренут. Неподалеку от храма Поревита стоял храм Поренута. Имя божества производили от слова «пороние», что означало «родить». Считается, что этот бог был символом рождающей силы. Идол изображен с 4 головами, пятая покоилась на груди; одной рукой он держался за бороду, а другая лежала на лбу.
У славян существовало понятие о ежегодном рождении солнца — так выражался в их сознании поворот на лето, а четырехголовый Поренут символизировал солнце в момент его возвращения к деятельности после зимнего сна. Четыре головы были постоянным атрибутом Поренута вообще, пятая же (на груди) означала рождение нового солнца.
|
|
|
Яровит. Яровит был божеством света и войны. Само имя бога содержало светоносное начало, ярость, мужество, весну и молодость. В воображении древних Яровит был воплощением солнечной силы, появляющейся весной. Значение буйности, силы имеют имена Яровита и Руевита, таковы их «черты характера». Яровиту был посвящен щит, почитавшийся столь священным, что к нему никто не смел прикоснуться. Этот щит, как у древних, был символом небесного свода и власти солнца.
Ясмень. Со временем «Яр» перешел в «Яс» и бога света стали называть Ясоном или Хасоном. Этого бога знали чехи, у них его имя означало «яркий», «красный»; польские историки называют его «Ессе» («Ясмень»), связывая с Юпитером. Имя Ясменя можно прочитать на этрусских памятниках.[156]
У солнцепоклонников почиталось число 7. Оно же было тесно связано с понятиями индоевропейской мифологии: семь врат солнца, семь стоп Гелиоса, седьмой день рождения каждого месяца, отмечавшийся как день Аполлона-Солнца. В этот день совершались обряды хождения по кругу — «кружения», которые представляли собой обязательную функцию царей-вождей. У хеттов бог солнца объезжал на упряжке с четырьмя конями, что являлось знаком четырех сторон света, потом появлялась квадрига Аполлона.
|
|
|
Использование повозки или колесницы в ритуалах обусловлено тем, что колесо в колеснице рассматривалось как символ солнца. Позже, уже в христианский период, в дни празднования весенних праздников, священники стали обходить вокруг храма.
Белобог. К солнечным божествам относится и Белобог. В широком смысле слова под именем Белобога славяне признавали доброе начало, а под именем Чернобога — злое. На пиршествах они обносили чашу с благовониями и заклятиями и верили, что счастье проистекает от доброго бога, а все дурное — от злого. Те же обряды славяне отправляли и на празднике света, а следовательно, Белобог и Свентовит — одно и то же божество. В древности оно было известно у адриатических славян, живших близ Адриатического моря. На камнях, найденных возле города Аквилеи, начертано: «BELLINO — APOLLINO».
У кельтов существо света, называемое римскими писателями Аполлоном, имело и другое имя — Беллино, что показывает древность этого имени у северных народов. Да и само имя Аполлона, не имеющее в греческом языке корня, кажется однозначно по корню с Беллино-Белобогом славян, ибо, как уже упоминалось, Аполлон занесен в Грецию с севера, почему и назывался гиперборейским.
|
|
|
Имя Белобога перекликается с русским выражением «белый свет» и «белый день», отсюда и «белый царь», ибо белым цветом, цветом видимых солнечных лучей, светопоклонники означали все достойное уважения.
ХОРС
Имя бога Хорса читаем в летописи Нестора: «Владимир поставил идол Хорса вместе с идолами Перуна». В «Похвале князю Владимиру» тоже встречается имя Хорса. О веровании в Хорса упоминается в «Слове Христолюбца», в «Сказании о Мамаевом побоище». Божествами Хоросом-Гурсом-Русом клялся Мамай. В «Слове о полку Игореве» находим выражение: «Великому Хорсу дорогу прерыскаше…»
Из летописи Нестора вытекает, что Хорс и Даждьбог были единым божеством. Нестор не ставит между ними соединительного союза: «Володимир постави кумиры Перуна и Хърса, Даждьбога и Стрибога, Симаргла и Мокошь».
Многие ученые связывают имя бога «Хорс» с иранским влиянием во времена скифов. По-персидски Солнце — «Хурсид», «Хоршед», «Хорс», «Хварс». Последнее слово по-осетински означает «хороший», «добрый». Может быть, к имени этого бога имеет отношение и русское слово «хорошо»?..
Несмотря на целый ряд иранских параллелей, имя божества солнца Хорс может быть поставлено в ряд со славянскими и греческими словами, обозначающими «круг», «окружность». Таковы греческие слова «хора» и «хорос». «Хорос» означало круговое движение, «хоромы» — круговая застройка (древний смысл), в болгарском языке «хоро» — круговой танец. В скифское время, вероятно, у приднепровских славян-земледельцев существовали обе формы обозначения солнца: производная от «хоро» — Хорс и от «коло(а)» — сколотский (скифский) царь — Колаксай, Солнце-царь.
|
|
|
Возможно, что у праславян, как и у современных им греков, смешивались и сливались понятия солнца как светила, источника света с более широким понятием светлого солнечного божества вроде Аполлона или Даждьбога, иногда олицетворяя его, иногда полностью подменяя.
В «Слове о полку Игореве» Хорс назван Великим. Возможно, он был очень древним божеством, представления о котором предшествовали идее светоносного небесного бога (вроде Аполлона). Культ Солнца ярко проявился у земледельцев медно-каменного века — энеолита, а уже в бронзовом веке появилось представление о «ночном солнце», совершающем свой путь подземный по морю мрака, и таким «ночным» солнцем был Хорс.
СИМАРГЛ
Существует несколько гипотез происхождения имени Симаргла и его толкования. Одна из них связывает имя Симаргла с «Седмоглавом» (Семиглавом).
Семь, как известно, являлось числом, часто использовавшимся в мифологии. Оно состоит из суммы 3 и 4 — основных параметров (признаков), называемых «совершенными», «божественными». По воззрениям древних, число 7 представляет соединение Творца с творением. Не случайно в Библии читаем: «Господь сотворил землю в шесть дней, в седьмой же почил от трудов своих».
Почти все древние народы считали, что существует 7 небесных сфер, и у каждой из них есть свой бог или гений-покровитель, своя планета и свойственная ей добродетель. Семи планетам соответствуют семь дней недели, семь цветов радуги, семь главных металлов, семь звуков мировой гармонии, семь нот музыкальной грамоты. Лира Аполлона имела семь струн, как, впрочем, и некоторые славянские музыкальные инструменты. Христианство знало семь таинств. В мифопоэтической традиции известно семь чудес света. По объяснению древнегреческого мыслителя, религиозного и политического деятеля, математика Пифагора (VI в. до н. э.), в семи колоннах греческого храма архитектурными средствами отображено стремление человеческой души подняться от четырехгранного фундамента материальной физической жизни к небесным высотам божественного духа, символически представленного треугольником карниза.
У некоторых народов принята семиричная система счисления. Семь выступает как наиболее употребительное число. Показатели шкалы времени — от семи дней до семи поколений. Шкала пространства разнообразнее: семь небес (на «седьмом небе»), семь тысяч звезд, семь братьев, семь сестер и т. д. В результате семерка выступает как сгусток опыта первобытных предков, как число, определяющее объем человеческой памяти, дающее и психофизиологическую характеристику человека (человек редко запоминает больше семи элементов, понятий и т. д.).
Сила и крепость числа 7 проявляется и в мифопоэтической традиции славян, в том числе русских. Вспомним наш заговор «За семью замками, семью дверями, семью ключами». Существуют и приметы: завязать семью узлами, собрать семь углей из семи печей… В противоположность семи добродетелям люди придумали семь смертных грехов, семь язв небесных, семиглавого дракона Апокалипсиса, отголосок которого встречается в семи хоботах водяного змея русских сказок.
Итак, семь — понятие совершенства, поэтому князь Владимир, возможно, и включил Симаргла в пантеон верховных божеств наряду с Перуном, Даждьбогом, Мокошью и другими.
Однако встречаются и иные гипотезы относительно происхождения и смысла имени Симаргла. Так, образ Симаргла упоминается в древних гимнах Ригведы и гатах Авесты. Это фантастическое существо считалось «не единой природы, а о трех естествах, трех образах».
Еще в трипольских росписях встречаются псы, прыгающие, кувыркающиеся, как бы летающие вокруг молодых посевов разных растений и охраняющие их. На рисунках эти фантастические существа изображены с когтями, зубами и крыльями. Б. А. Рыбаков считает, что в связи с тремя образами Симаргла следует начать поиск в изобразительном искусстве не только собако-птиц с двумя лапами и крыльями, но и иных фантастических животных, близких к грифонам, которых называли собаками Зевса.[157]
Интересны сюжеты русского прикладного искусства X–XIII вв., в которых часто встречается крылатый пес. Иногда его помещали даже на церковных дверях, как, например, в Суздали (XVI в.) или на фронтоне Большого театра в Москве (XIX в.).
Среди русских женских украшений в XI–XIII вв. были широко распространены браслеты — обручи, одевавшиеся на длинные рукава женских рубах.
Во время языческих ритуальных игрищ женщины перед танцами снимали браслеты и плясали «спустя рукава». Этот обычай сохранился в народной памяти и отражен в сказке о «Царевне-лягушке». На таких браслетах изображались женские фигуры в платьях с длинными рукавами, гусляры, воины, крылатые чудовища, чаши и кубки со священным напитком.
Позднее старого Симаргла стали называть Переплутом. Культ Симаргла — Переплута оказался тесно связан с русалиями (празднествами в честь вил-русалок). Русалки, или вилы, изображавшиеся в виде сирен, красивых крылатых птицедев, почитались как божества орошения полей дождями или влажными утренними туманами.
На браслетах из клада, найденного в Твери, возможно, как раз и изображены пляски в честь Переплута и посвященная ему сцена жертвоприношения: девушка в длинной узорчатой рубахе с распущенными волосами подносит кубок изображению крылатого пса.
Есть и такое предположение: изображение Симаргла на браслете связано с календарем, обозначавшим порядок чередования месяцев в течение года. Если говорить о браслете из Твери, то изображенные на нем сюжеты, по мнению исследователей А. А. Куликова и О. С. Мосина, являются художественными изображениями созвездий Зодиака. Самые древние календари составлялись по ночным наблюдениям, что говорит в пользу глубокой древности этих браслетов.
МОКОШЬ
Что за богиня Мокошь — единственное женское божество среди поставленных князем Владимиром на его дворе в Киеве? Упоминания об этой богине встречаются во многих источниках, но они очень неясны. Трудно определить и происхождение слова «Мокошь». Некоторые исследователи связывали его с финским племенным названием «мокша», другие считали Мокошь божеством, близким восточной богине Астарте или греческим Афродите[158] и Гекате,[159] третьи приравнивали к русалке.
Б. А. Рыбаков считает, что это имя содержит слово «кошь», «кощь» («жребий», «судьба») и является корнем слов, обозначающих ёмкости для зерна (например, «корзина», «кошница», «кошуля»). Отсюда, по его мнению, Мокошь — богиня судьбы, удачи.
Упоминается Мокошь в одних и тех же источниках, обычно вместе с Рожаницами[160] — богинями, которых можно видеть вышитыми на русских полотенцах и рубахах. Мокошь изображена на них как центральная фигура всей композиции. Здесь она уподобляется Роду[161] — корню. На полотенцах для весенних обрядов Мокошь изображалась с воздетыми к небу руками, как бы молящая верховное небесное божество оросить дождем вспаханные и засеянные поля. К дням летнего солнцестояния, когда земля уже вырастила колосья, Мокошь изображалась окруженной солнечными кругами, с опущенными к земле руками. Отсюда и связь со знаменитым фольклорным образом «Матерью-сырой-землей».
Культ Мокоши сопровождался установкой идолов в храмах, а также огромных идолов под открытым небом. Как древнее земледельческое божество, она была «матерью урожая», богиней жизненных благ и изобилия.
Рожаницы. Эти богини были подчинены или соподчинены Мокоши. В изобразительном искусстве они всегда были в двойственном числе.
Культ Рожаниц в известной мере слился с Богородичным культом Рождества Богородицы. Духовенство освящало Рожаничную трапезу и позволяло приносить «желю Роду и Рожаницам» в христианский храм. Культ Рожаниц отличался от остальных языческих обрядов прежде всего открытостью, торжественными пирами в честь богинь, частично замаскированными празднествами Богородицы. Эти пиршества противопоставлялись в известной степени «кладению треб» другим — языческим — богам, которым христиане вынуждены были поклоняться тайно. Принесение в жертву животных и птиц могло производиться в своих дворах без особой огласки. Трапезы же, посвященные Роду и Рожаницам, устраивались всенародно.
Принявшие христианство русские люди в XI–XII вв., по свидетельству автора средневекового произведения «Слово об идолах»,[162] все еще молились «по украинам» их «проклятому богу Перуну, Хорсу и Мокоши и вилам, но творили акы отай» (тайно). Явно презирая языческие обряды, этот автор продолжал: «Сего же не могут ся лишити, наченше в поганьстве, даже и до селе проклятого того ставления вторыя трапезы Роду и Рожаницам на прелесть верным христьяном».
Рожаничный пир назывался «второй трапезой» и устраивался после церковного празднования, сверх разрешенного церковью пирования в честь Рождества Богородицы, очевидно, на второй день, т. е. 9 сентября по ст. ст., 26 августа по н. ст. Главный праздник Рода и двух Рожаниц был общественным осенним праздником, наподобие праздника Урожая в честь западнославянского четырехглавого Святовида. Вторично Рода и Рожаниц чествовали на Рождество Христово (после 25 декабря). В тот день приносили в храм хлеб, пироги и пр. Слияние языческого с христианским, Рожаниц с Богородицей особенно ярко выразилось в русских вышивках, русском прикладном искусстве.
Постепенно культ Мокоши был оттеснен, с одной стороны, культом христианской Богородицы, а с другой — культом христианской святой Параскевы-Пятницы и в этом виде сохранился до начала XX века. Наши не столь далекие предки молились св. Параскеве о всяком благополучии и счастье домашнем, об удаче в торговле. С незапамятных времен на Руси торговым днем считалась пятница, поскольку Пятница была покровительницей торговли. В Новгороде Великом церковь Пятницы на Торгу была построена в 1207 г., тогда же воздвигли церковь Пятницы и на Торгу в Чернигове. Существовала церковь Пятницы и в Москве, в торговом Охотном ряду.
В более позднее время Мокошь стала почитаться в качестве покровительницы женских работ, особенно прядения и ткачества. Так сфера деятельности этого божества от Матери-сырой-земли сузилась до домашних забот.
ОБРАЗ ВЕЛИКОЙ БОГИНИ
Берегиня. Первоначальное имя Великой Богини теряется в глубинах тысячелетий. Есть много свидетельств того, что в древности Великая Богиня называлась Берегиней, а слово «берегиня» означало «земля». Таким образом, Богиня Земли, которая в вышивках часто заменяется изображением Березы, называлась Берегиней, т. е. Землей. У восточных славян ее еще называли Житной Бабой, Рожаницей, Землей, Ладой, Славой.
На широко известной киевской фибуле (металлической застежке для одежды) изображена Великая Богиня в широкой юбке, с руками, переходящими в головы коней. Перед нами и богиня, и представители солнечного светила — кони, и солнечные диски — его символы. Рядом с женской фигуркой изображен мужчина, руки которого также переходят в женские головы. Возле его ног располагались два коня. Мужская фигура олицетворяла солнечное божество, оплодотворяющее землю.
Изида и христианская Богородица. Интересное рассуждение по реконструкции истории этого образа привел Олжас Сулейменов. В поэме «Аз и я» (Алма-Ата, 1975) он ведет этимологию Изиды от древнеевропейского слова «есть» — «быть», «суть», «существовать» (est, es, is, iz). Сулейменов сравнивает ist с древнейшим именем древнеегипетской богини Ишт (II тыс. до н. э.), которую греки называли Ист, так как шипящих в греческом языке нет. Персы озвучивали это имя как Изид. Богиня Изида, кормящая грудью младенца, стала прообразом христианской Богородицы (параллель доказана искусствоведами). В Египет культ Ишт (Иштар) пришел из Передней Азии, где с IV–III тыс. до н. э. поклонялись богине жизни и плодородия Иштхор. У нее было много функций, одна из них — мать солнца. Глиняные статуэтки змееголовой Иштхор с безымянным младенцем на руках были своеобразной метафорой, в которой соединялись три понятия: Мать (женщина с младенцем), Земля (глина), Божество (змея).
Египетские скульпторы совершенствовали заимствованный образ. Они изображали ее прекрасной женщиной. О былой змееголовости напоминают лишь кобры — уреи, обвивающие голову священной. Египетские жрецы приняли версию «матери солнца» и обожествили младенца, по их мнению, символизировавшего восходящее светило. Непонятно звучащее имя распределено между двумя персонажами: «Ишт» присвоено матери, «Хор» — божественному младенцу. Позже служители культа стали толковать изображенный сюжет так, что в мифах появился Гор-сын, который борется со змеями, угрожающими матери. Культ Гора-сына распространился по всему миру в I тыс. до н. э.
Много памятников, посвященных Великой Богине, было у этрусков. Они поклонялись новорожденному солнцу, образом которого выступало бронзовое зеркало. На территории Этрурии найдено много бронзовых зеркал с изображением младенца и почти всегда с надписью «Геркле», т. е. «Гер-сын». Эллины поклонялись змееборцу Гераклу, латины — Геркулесу. В христианской мифологии поражает змею Георгий, у славян имя «Геркле» (при палатализации согласного «г» в «з») перешло в «зеркле» — зеркало — вещь, отражающую свет.
Возможно, таким путем случайно приходили понятия из одних языков в другие.
Великая Богиня — мать всего живого. На вышитых восточнославянских рушниках Великая Богиня держит птицу или расцветающий куст, на котором сидят жрецы, подносящие ей дары. Головы и руки их прорастают ветвями деревьев, вокруг расположились символы солнца петухи — вестники утра, животворного света.
Такие изображения Матери всего живого, ее жрецов и птиц свидетельствуют о непосредственной связи религиозных представлений древних славян о силах природы, о весеннем оплодотворении солнцем с земледелием — их главным занятием в ту эпоху.
Первоначальное имя Великой Богини неизвестно. Поздние имена — Жива, Дана, Дава, Берегиня, Земля, Баба, Рожаница, Лада, Леля.
ЛАДА
С 23 мая по 24 июня по н. ст. славяне отмечали празднества божества Лады. В славянском фольклоре это имя было распространено достаточно широко. Лада считалась покровительницей любви, браков, богиней юности, красоты, плодородия, щедрой матерью.
Вот что рассказал о ней А. Н. Афанасьев.
В весеннюю пору прекрасная богиня вступала в брачный союз с могучим громовником, слала на землю благодатное семя дождей и оживляла природу. Закликая весну, обращались к ней с такими словами:
Благослови, мати,
Ой, мати Лада, мати!
Весну закликати…
Чувство взаимного влечения юноши и девицы, чувство любви, ведущей к брачному союзу, издревле выражалось метафоричными образами грозы, связующей отца-небо с матерью-землей. На эпическом языке народных песен любовь прямо называется горючей, и о ней поется:
Не огонь горит, не смола кипит,
А горит-кипит ретиво сердце по красной девице…
В холодное время зимы прекрасная богиня Лада скрывается за густыми тучами и остается за их мрачными затворами печальной узницей до тех пор, пока не расцветет весной пламенный цветок Перуна и не отопрет темницу.
Дева Заря выводит поутру ясное солнце и прогоняет темную ночь. По аналогии суточных явлений с годовыми той же богине Ладе приписывали вывод весеннего солнца из-за туманных покровов зимы. В ярких красках зари наши далекие предки видели рассыпаемые ею по небесному своду розы, а в росе — ее жемчужные слезы. Падают слезы на землю, и распускается всемирный цвет — свет дня, восходящее летнее солнце.
В одной из сказок теплое веяние Весны согревает облака и заставляет Ладу плакать — проливать росу и дожди; от ее горячих слез пробуждается Перун и низвергает злого демона зимы.
В другой сказке Лада выступает под именем Марьи-Моревны: юный царевич (бог-громовник) женится на Марье-Моревне — прекрасной королевне с золотыми волосами — солнечными лучами. Ее воинственный богатырский характер и прозвание Моревна (дочь моря) указывают, что под ней подразумевается все та же богиня Весны славянская Венера — Лада. В этом образе воплотились весеннее солнце и дожденосная дева.
Лада присутствует в фольклоре всех славянских народов — поляков, чехов, словаков, сербов, хорватов, иллирийцев, болгар, русских, белорусов, украинцев. Широко распространено это имя и у балтийских славян.
В заговорах, произносившихся воином перед выступлением на войну, звучало обращение к богине: «Еду на гору высокую-далекую по облакам, по водам (т. е. небесный свод. — Авт. ), а на горе высокой стоит терем боярский, а в тереме боярском сидит зазноба — красная девица (богиня Лада). Вынь ты, девица, панцырь дедовский; отмкни ты, девица, меня своею фатою от силы вражьей».
Б. А. Рыбаков отметил общеславянский культ богини Лады и ее дочери Лели и близость к нему культа южных богинь и Коры-Персефоны. В Крито-Микенской культуре был широко распространен культ богини Лато (называвшейся еще Латоной).
Во многих мифах прослеживается связь богини Лато и с северными народами. Так, согласно мифологии, Лато происходит из земли гиперборейцев, в которой Аполлон хранит свои стрелы. Аполлон и Артемида — дети Лато, и гиперборейцы ежегодно посылали дары в их делосские храмы.
Культ Лады и ее дочери Лели связывается с очень известным в древности у значительной части европейских народов культом двух рожаниц, из которых старшую, мать, называли Лада (Лато), а младшую, дочь, — Лель, Леля, Ляля (у праславян) либо Артемида, сохранившая много черт богини охоты (у греков).
Ляля-Леля была дочерью Лады, о чем свидетельствуют близкие к этому мифологическому ряду слова «ляля», «лялька» (ребенок, дитя, кукла, игрушка). «Люлька» — детская колыбелька, «лелека» — аист, который будто бы приносит детей.
Ляля олицетворяла весну, весеннюю зелень, расцвет обновленной природы. В белорусском фольклоре часто звучит обращение к этой богине:
Дай нам житцу да пшаницу,
Ляля, наша Ляля!
В агародзе, сеножаце,
Ляля, наша Ляля!
Ровны гряды, ровны зряды,
Ляля, наша Ляля!
«Лелис» по-литовски значит «светлый», по-украински — «блистать». Эти же два близнеца — Лель, Ладо — служили особым предметом поклонения у народов Лидии,[163] где, по сказаниям римского историка Тацита,[164] жрец, приносящий жертву, одевался в мужское и женское платье, изображая одно существо. У греков бог солнца Дионисий также изображался двуполым. Двуполое существо (по-славянски двутелец) позже явилось в образах отдельных существ — мужских и женских. Мужское существо олицетворяло свет, женское — воду.
Один из вариантов культа Лады как богини охоты — древнегрузинский культ богини Дали, Дал (возможна перестановка звуков «Дал-Лад» типа перестановки слов в паре «медведь-ведмедь»). Дал — лесная царица, покровительница зверей, госпожа зверей, королева. Дали — не одна. Есть Дали скал, вод, леса. Она имеет отношение к погоде. Дали ходит обнаженной, закрываясь золотыми волосами. Она — божество скал, воды, зверей, леса, плодородия, мать божеств.
Во многих мифологиях богини плодородия первоначально были горными божествами. В охотничий период они были богинями гор и хозяйками животных, но по мере перехода к земледелию превратились в богинь плодородия. На одном из изображений малоазийской (фригийской) богини Кибелы, отождествлявшейся с великой Матерью богов, она стоит на горе с двумя львами перед ней. У Гомера Pea — та же Кибела, которая прежде была богиней гор и охоты, тот же образ этрусской матери-матуты, сидящей на троне с ножками в виде фигур леопардов.
Постепенно древние божества охоты стали ассоциироваться с небом и звездами, в частности Дали — с образом Венеры, утренней звезды рассвета, утра, называвшегося по-грузински «Дила» (связь грузинской богини и славянской Лады). Это можно рассматривать как проявление древнейших связей грузин-иберов-басков с пеласгами-этрусками-славянами, нашедшее некоторое отдаленное выражение в мифе о золотом руне (ряд исследователей считает руны первописьменностью на земле).
У славян существовали игры и обряды в честь Лады. Песни, обращенные к богине или ставящие ее имя в припев, поются только во время весенне-летнего обрядового цикла. Закликание весны и пение веснянок происходило на высоких местах: на горках, на холмах; дети влезали на деревья, на крыши изб и оттуда приветствовали весну.
Все остальные обряды с исполнением песен в честь Лады связаны с весенне-летним и аграрно-магическим циклом молений о дожде, праздников зелени, первых всходов и первых колосьев. Заканчивались они праздниками на Ивана Купала — праздниками летнего солнцестояния.
В играх-обрядах в честь Лады нашли отражение хлопоты, заботы, надежды и тревоги, обуревавшие людей во время весенних полевых работ; весеннее свадебное время представлялось магическим обрядом, в котором передавалось их отношение к пахоте, севу, а также чувства по поводу сватовства, выдачи девушек замуж.
СИВА И ЖИВА
Аналогично божеству Ладе у древних славян существовало божество Жив (Жива), которое польский историк Длугош[165] называл божеством жизни.
В польских летописях рассказывается, что на горе Живице был построен храм и в нем весной, в первые дни мая, собирался во множестве народ. Там молились о счастье и благоденствии на весь предстоящий год. Жив считался божеством благополучия, верховным правителем Вселенной, божеством красоты и весны (двуполое божество). Согласно польским преданиям, весной Жив (Живый) превращается в кукушку, чтобы возвещать людям время года, определять, кто сколько проживет на белом свете, и за это люди приносили ему жертвы.
Весеннее поклонение Ладе и Живу свидетельствует о том, что они составляли одно божество и относились к светоносному началу — к всеобщей любви и жизни природы. Жива была женским божеством, подобно тому как Живитель был у древних пеласгов мужским божеством оплодотворения. Литовцы называли Ладу Золотой Пани, чехи — Красопани. Праздник в ее честь начинался вместе с торжеством солнца.
РОД
На основе почитания предков сложилось самое широкое почитание Рода и Рожаниц. Большинство ученых считают, что культ Рода возник во II тыс. до н. э., но есть предположения, что он существовал и в более глубокой древности. Род противопоставлялся Саваофу[166] и соотносился с Осирисом[167] и Ваалом.[168]
Значение корня «род» в славянских языках связано с целым рядом понятий: это и рождение живого (род, народ, родить), и природа, и вода (родник, родица), и даже молния (родия).
Под Родом подразумевалось всеобъемлющее божество Вселенной со всеми ее мирами — верхним, небесным, откуда идет дождь и летят молнии, средним миром природы, рождения и нижним миром с его «огненным родством».
Уже отмечалось, что Роду, как и Рожаницам, «клались требы», приносились жертвы и устраивался в честь них праздник, который так и не устранило христианство.
Ритуальные пиры в честь Рода и Рожаниц, а впоследствии только одних Рожаниц происходили следующим образом: после уборки урожая и обмолота хлебов, сопровождавшегося в ряде мест сушкой снопов у «сварожича» в овине, устраивалось «собрание»; на нем крестьяне пели песни, которые христианские церковники всячески порицали. Столы были полны всякого кушанья, приготовленного из продуктов земледелия, по кругу ходили чаши с медом.
Церковные писатели Древней Руси признавали Род как бы соперником христианского бога-творца Саваофа. По некоторым характеристикам, Рода связывали с Зевсом, включая в это понятие и самого бога, и небо, а также с Посейдоном, богом моря и «земледержцем» или «супругом Земли».
Для восточных славян таким «единым богом в небесах» был Род; ему же, вероятно, поклонялись под именем света.
Для западных славян божеством «белого света», как вы уже знаете, был Святовит, имя которого состоит из двух частей: первая («свет») означала и «святость», и «свет», а вторая («вит») сближалась, по мнению лингвистов, иногда с понятием «радость», иногда — «жизнь». По мнению Б. А. Рыбакова, известный Збручский идол Святовита (Свентовида) отражает черты Рода — бога Природы, бога-жизнедавца, бога всех четырех сторон Вселенной. Такая четырехгранность Збручского идола связана с очень древними, еще неолитическими представлениями славян о необходимости обезопасить себя «со всех четырех сторон».
МИР ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЙ
Древние славяне воспринимали окружающий мир в противопоставлениях, которые затрагивали все — время, пространство, общество. Одним из наиболее распространенных было противопоставление хаоса как чего-то бесформенного и неорганизованного упорядоченному космосу, что отразилось в мифах древних славян о сотворении мира. В их представлении хаос служил как бы нулевой точкой отсчета: вводя в него основные признаки-противопоставления (вода — суша, тьма — свет, ночь — день, холод — тепло, низ — верх, мужское — женское и т. д.), мифологическое сознание постепенно преобразовывало хаос в космос.
В славянских мифах о сотворении мира переплетаются как бы два главных мотива: происхождение жителей Земли из океанических вод и сотворение мира и человека в конечном слиянии двух антагонистических начал, стихий. На эти мифы наслаивались разнообразные верования, обогащая и конкретизируя их, но все они отражали мир в двоичных системах — добра и зла, жизни и смерти, черного и белого, левого и правого и т. п. Такая двойственность (двоичность) признавалась основным условием существования мира и жизни.
Главный сюжет славянского мифа о сотворении мира уходит своими корнями в далекие доиндоевропейские времена. Впоследствии он подвергся многочисленным влияниям, а уже в христианское время получил распространение такой миф.
Вначале не было ничего, кроме неба и моря. Бог плавал на лодке, а дьявол, высовывавшийся из пены морской, пристроился к Богу. Мысль сотворить землю подсунул Богу дьявол, который не мог сделать это сам. Дьявол нырнул и достал со дна горсть песка. Бог бросил его на воду и сотворил такой маленький кусочек земли, что оба едва поместились на нем. Бог и дьявол заселили землю. Дьявол задумал спихнуть спящего Бога в воду, но из-за этого земля, сотворенная Богом, увеличилась в размерах, и из затеи дьявола ничего не вышло. Оба создателя начали спор, закончившийся уходом Бога на небо и свержением дьявола, который подул и бросил молнии в пучину морскую.
Согласно украинскому варианту этого мифа, дьявол сохранил под языком немного песка для создания земли, а когда песок начал «расти», увеличиваясь в объеме, он стал разрывать дьяволу рот. Тот вынужден был выплевывать злосчастный песок, а из него возникали земля, горы, пустоши…
НЕБО — ЗЕМЛЯ
Подобно другим народам, славяне обоготворили небо, полагая, что там находится вечное царство природы, — ведь именно небо посылает солнечные лучи, оттуда блистают звезды и луна, проливается благодатный дождь.
Народная, фантазия, создавшая для разнообразных небесных явлений различные поэтические олицетворения, тем не менее рисовала их в едином, нераздельном образе. Так, по древнеиндийским Преданиям, в образе Варуны[169] — божества неба соединились многие представления; и потому это божество «руководит» светом и временем, выводит в путь солнце и звезды. Солнце — его глаз, а ветер, колеблющий воздух, — его дыхание…
Очень похожее воззрение можно найти в Голубиной книге — памятнике устного древнерусского народного творчества, в котором содержатся сведения о происхождении мира, природы, человека, различных вещей и т. д. (он отражал характерные для массового сознания представления о христианской вере и связанные с ней нравственные основы жизни). Здесь дана такая картина.
«Солнце красное — от лица Божьего, млад светел месяц — от грудей Божьих, звезды частые — от риз Божьих, зори белые — от очей Господних, ночи темные — от опашня Всевышнего, ветры буйные — от Его дыхания, громы — от Его глаголов, дробен дожди и росы — от Его слез».
Арийские племена олицетворяли небо мужским полом. Его влияние на «земные роды» (урожаи) невольно соединялось с мыслью о супружеском союзе Отца-неба с Матерью-землей. Небо действует как мужская плодотворящая сила, проливая на землю свои согревающие лучи и утоляющий жажду дождь, а земля принимает весеннее тепло и дождевую влагу в свое лоно и дает плод.
Соответственно небо обозначалось словами мужского рода, а земля — женского. Слова среднего рода типа русского «небо» образовались позднее.
У славян Отец-небо получил имя Сварог. Он, как вы помните, — верховный владыка Вселенной, родоначальник прочих светлых богов, т. е. прабог. На новых богов, «рожденных» Отцом-небом, были перенесены различные его атрибуты и признаки, и вместе с тем им было присвоено владычество над миром: Сварог, по древнему сказанию, предается покою, предоставляя возможность творчества и управления Вселенной своим детям. В упоминавшейся Ипатьевской летописи есть такая вставка из греческой хроники Иоанна Малалы:[170] «И после Сварога царствовал сын его именем Солнце, его же наричють Даждьбог… Солнце-царь, сын Сварогов, еже есть Даждьбог, бе бо муж силен».
Филин. Лубок
Противопоставление неба и земли привело к тому, что божество было перенесено на небо, а человек — на землю. В результате супружества неба и земли появилось (во множестве мифологий) первое поколение богов — верховные божества.
В древнеиндийской мифологии, в частности, существовал такой миф.
Сын Неба и Земли Индра[171] вступает в бой со злым демоном Вритрой.[172] Для этого боя ремесленник богов выковал для него оружие — ваджру (обычно оно отождествлялось с молнией — «громовой стрелой»). Индра подкрепился тремя гигантскими кубками сомы (напиток, обладающий могущественными свойствами, частично отождествляемый с живой водой русских сказок), отчего у него прибавилось роста и силы, и напал на Вритру, изображаемого в «Ригведе» в виде змея, лежащего на горах.
Схватка была ожесточенной. Вритра не только обладал силой, но был хитер и искусен в магии. И все же не помогли ему ни сила, ни волшебство. Индра, наконец, обрушил на него свою ваджру и переломил ему хребет. Иногда говорится, что он распорол ему брюхо, а иногда, что удар ваджры расколол горы. Из распоротого брюха Вритры вышли космические воды, которые были беременны плодом: в их утробе было Солнце…
Возникновение земли представлялось ариям в нескольких вариантах. Наиболее старый из них соответствовал приведенному славянскому мифу о песке (или комке ила), поднятого дьяволом, в других вариантах — вепрем со дна морского. Вепрь, которого изображали похожим на кабана, воплощал мифологического «отца существ». Увидев на поверхности ил, «он назвал его „гнездом вод“, разложил на нем костер, который стал Землей, и тогда он нашел опору». (Поэтому в древних ритуалах под жертвенные костры клали немного земли, вырытой кабаном.)
В книге Ю. Шилова «Космические тайны курганов» (М., 1990) можно найти аргументы в пользу не только древней прародины ариев в Причерноморье, но и связей гимнов «Ригведы» с этими землями. Так, согласно Ю. Шилову, миф о противоборстве Индры и Вритры из «Ригведы» подтверждается ритуальными захоронениями в «степных пирамидах». Наиболее близкое соответствие мифу прослежено в курганах у села Усатово под Одессой. Каменные конструкции имели вид полусферы, окруженной змеевидным культовым сооружением в виде оград из камней (кромлехом): они символизировали дракона, охраняющего яйцо или остров. Среди камней найдены две человекоподобные стелы. На груди одной из них изображен вепрь. Стелы напоминают образы Индры и «отца существ» — вепря, которого в индийской мифологии называют Праджапати,[173] а насыпь (комок ила) — это зародыш, или праяйцо. Зародыш возник из выделившегося изначальными водами жара, от столкновения волн. Из расколовшегося яйца вышел «отец существ» Праджапати, а из половинок скорлупы образовались Земля и Небо.
У закавказского селения Цнори могила имитировала остров посреди подземных, окрашенных в красное (т. е. хаотических, пышущих жаром) волн. Солнце оставило свои следы в этом могильнике многочисленными изображениями на посуде, золотыми бусинками и колесом от повозки.
ОГОНЬ И ВОДА
Противопоставление огня и влаги (воды) тесно связано с мировыми религиями. В нем особенно ярко проявляется постоянный мотив противоборства и слияния. В русских сказках, былинах, заговорах огонь персонифицирован в образе огненного змея — дракона, то изрыгающего пламя, то побиваемого молнией или палицей Перуна. Вот один из заговоров от укуса змеи.
Змия Македоница! Зачем ты, всем змиям старшая и большая, делаешь такие изъяны, кусаешь добрых людей? Собери ты своих теток и дядей, сестер и братьев, всех родных и чужих, вынь свое жало из греховного тела у раба (такого-то); а если ты не вынешь своего жала, то нашлю на тебя грозную тучу, она каменьем побьет, молнией пожжет. От грозной тучи ты нигде не укроешься: ни под землею, ни под межою, ни в поле, ни под колодою, ни в траве, ни в сырых борах, ни в темных лесах, ни в оврагах, ни в ямах, ни в дубах, ни в норах…
Сова. Лубок
Олицетворением огня является и Огненная птица (сказочная Жар-птица) — воплощение бога грозы. Из ее раскрытого клюва вместе со звуками грома сыплются перлы — искры молний.
Огонь и Вода соединяются в образах Купалы, Коляды, Огненной реки.
Многочисленны мифологические образы живой воды и живого огня. О живой воде существовал миф, общий всем индоевропейским народам. Живая вода исцеляет раны, наделяет крепостью, возвращает жизнь. В славянской мифологии возникло еще одно противопоставление: «вода живая» — «вода мертвая». «Мертвая вода» иногда называлась «целющей»: она заставляет срастаться вместе рассеченные части мертвого тела, но еще не воскрешает его. Она исцеляет труп, т. е. делает его целым, но оставляет мертвым, пока «живая вода» не возвратит ему жизнь. Так, в народном эпосе рассказывалось о том, что убитых героев сначала окропляют «мертвой», а потом «живой водой» — так в самой природе первые дожди, сгоняя льды и снега, как бы стягивают рассеченные части матери-земли, а следующие дают ей зелень и цветы.
«Живая вода» в славянской мифологии — то же, что и «бессмертный напиток» амрита (санскрит), амброзия (греч.) или нектар. Выпив кубок амриты, боги становились бессмертными, вечно юными.
В индоевропейской мифологии дождь нередко уподоблялся крепким опьяняющим напиткам. Шумное проявление небесных гроз связывали с действием, производимым на человека опьянением: как человек, напившийся вина, становится склонным к ссорам и дракам, так боги и демоны, являющиеся в дожденосных тучах, опьяненные амритой, отличаются буйством и стремлением идти на битвы; в завываниях бури и раскатах грома слышатся их воинственные, враждебные голоса.
Мифологический персонаж «Огненная Мария» связан с богом-громовником Перуном (в христианстве — Ильей-Пророком) и его спутниками — духами весенних гроз.
Н. К. Рерих. Змиевна
БЕЛОБОГ — ЧЕРНОБОГ
Верование в Белобога и Чернобога было некогда общим у всех славянских племен, о чем свидетельствуют уцелевшие географические названия и народные предания. Память о древнем Белобоге долго сохранялась в белорусском предании о Белуне, который изображался старцем с длинной белой бородой, в белой одежде и с посохом в руках. Его почитали как подателя богатства и плодородия. Согласно поверьям, Белобог является только днем и выводит на дорогу путников, заблудившихся в дремучем лесу.
Прилагательное «белый» (Бел-бог) значит «светлый», «ясный». Этот эпитет мы находим в выражениях «белый свет» и «белый день». Белобога называли Аполлоном, Свентовидом (Святовидом) — богом дневного, весеннего, ясного неба, а затем владыкой неба, который не только блистает солнечным светом, но и борется с темными тучами. С именем Белобога сочеталось понятие дневного света — солнца. Святой, по убеждениям древних славян, — это светлый, белый, ибо сама стихия света есть божество, не терпящее ничего темного, нечистого, в позднейшем смысле — греховного. Понятия светлого божества и святости нераздельны.
Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 193; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!