Извращенная логика шельмования
Монархическое русское народное движение в целом оказалось на высоте задачи и справилось со своей исторической миссией на тот момент. На революцию оно ответило контрреволюцией, на красный террор – террором черным. Боевики из числа социал-демократов, эсеров и бундовцев были разбиты.
23 декабря 1905 года, в канун Рождественского сочельника, император Николай II и цесаревич Алексей вступили в ряды Союза Русского Народа. Во время приема императором делегации СРН, поблагодарив всех, царь подчеркнул свое доверие Союзу: «Уповайте на Бога и надейтесь на Меня». В этом нетрудно увидеть признание выдающихся заслуг наиболее верноподданной части нации по спасению России.
По-своему оценили эту заслугу и революционеры. С удвоенной силой шквал обвинений был обрушен красной и розовой прессой на охранителей, в первую очередь на Союз русского народа. Но в целом кампания направлялась на охранительство как таковое. При этом вовсю применялся двойной стандарт.
Главное: вдохновителем и дирижером народного гнева левая пресса выставляла самого императора Николая. Его обвиняли во всех тяжких грехах, публично обмазывали грязью и кровью, стремясь заставить самодержца стыдиться, стесняться своих верных помощников, спасителей России. Чтобы вбить клин между народом и верховной властью, отделить друг от друга эти главные жизненные основы страны, оставить власть без защиты и прикрытия.
|
|
|
Характерно, что ярой критикой террористической практики СРН занялся не кто иной, как Григорий (Герш-Исаак Цукович) Гершуни. Тот самый, который на пару с Евно Фишелевичем Азефом создал партию эсеров и ее знаменитую Боевую организацию. В статье с характерным названием «Кошмар» (1907 год) он возлагал ответственность за политические убийства, совершенные членами СРН, на Николая Второго, которого он именовал покровителем и вождем Союза.
«Страна стоит беспомощной перед всеми этими ужасами, совершенными Союзом Русского Народа – писал Гершуни. – Мы заранее знаем, что высокопоставленные и коронованные члены Союза прикажут „замять" всю эту историю. Мы заранее знаем, что все эти Тороповы, Буксгевдены и проч. — имя им легион — получат лишь благодарность от своего царя — идейного руководителя всех этих патриотических боевых дружин».
Кто упрекал черносотенцев в терроре? Тот, кто сам стоял по шею в крови. Гершуни, создавший структуру, отправившую на тот свет многие тысячи ни в чем не повинных людей, лицемерно сокрушался:
«В этом деле есть еще одна сторона, делающая его наиболее кошмарным. Вот оно — распыление революции, которое мы предсказывали, от которого мы предостерегали… Молодым, горячим головам, ропщущим на партийную дисциплину и предпочитающим работать самостоятельно, вне этой дисциплины, трагедия жертв черносотенных замыслов да послужит грозным предостережением».
|
|
|
Гершуни не был в принципе против политических убийств – еще бы! – он лишь хотел бы, чтобы они совершались строго по рецептам партии эсеров…
Атаки такого рода на Николая Второго со стороны революционеров и сочувствующих лишь усиливались, его лично обвиняли в погромах, в политических убийствах, в прямом руководстве контрреволюционной практикой СРН.
Увы, и в правящих кругах далеко не все симпатизировали СРН. Патологической ненавистью к Союзу отличался председатель Комитета министров Сергей Юльевич Витте.
Добрый знакомый заокеанских банкиров (таких, как Якоб Шифф), автор постыдного мира с Японией, идеолог т.н. «французского займа», поставившего Россию перед необходимостью вхождения в Антанту, Витте был женат на еврейке. Он не мог благоволить черносотенцам и писал о них так:
«Они ни по приемам своим, ни по лозунгам (цель оправдывает средство) не отличаются от крайних революционеров слева, они отличаются от них только тем, что революционеры слева – люди, сбившиеся с пути, но принципиально большею частью люди честные, истинные герои, за ложные идеи жертвующие всем и своею жизнью, а черносотенцы преследуют в громадном большинстве случаев цели эгоистические, самые низкие, цели желудочные и карманные. Это типы лабазников и убийц из-за угла...
|
|
|
Революция по своим приемам всегда бессовестно лжива и безжалостна. Ярким доказательством тому служит наша революция справа, так называемые черные сотни или "истинно русские люди". На знамени их высокие слова "самодержавие, православие и народность", а приемы и способы их действий архилживы, архибессовестны, архикровожадны. Ложь, коварство и убийство – это их стихия».
Представления, как видим, более чем решительные: революционеры, ниспровергатели – суть герои, а контрреволюционеры, охранители – нерукопожатная мразь. Логика странная для представителя власти, но закономерная в свете его личной биографии.
Что же удивляться, что подобной логикой была пропитана огромная масса левой интеллигенции, сочувственно относившейся к революционерам? Та масса, о которой профессор Петр Ковалевский высказался своевременно, коротко и ясно: «Революция эта не что иное, как бунт инородчества во главе с еврейством против России и русского народа». Характерно, что в 1907 году думская партия кадетов в лице своего лидера Павла Милюкованаотрез отказалась осудить революционный террор, как то предложил ей сделать Столыпин…
|
|
|
Витте не сделал ничего, чтобы предотвратить Кровавое воскресение. И вызвал к себе ненависть отнюдь не революционеров. С 1907 года начались покушения на него со стороны именно «Союза русского народа», оценившего его истинную роль в событиях. 29 января 1907 года в дымовые трубы особняка были спущены две бомбы. Снаряды не сработали; четыре месяца спустя попытку покушения повторили, но снова неудачно…
А вот революционеры действовали гораздо успешнее, к сожалению, убив, помимо многих тысяч простых слуг России, министров полиции Сипягина и Плеве, московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровча, а в довершение всего и премьер-министра Петра Столыпина…
Трагическая ошибка
Поражение революции 1905-1907 гг. лишило СРН ближайшей и непосредственной цели, создав ситуацию своего рода застоя. Объединявшая всех участников антиреволюционная практическая деятельность сменилась внутренними трениями.
При этом нельзя не заметить с сожалением, что Столыпин, как и Витте, побаивался черносотенцев и стремился всячески сократить их влияние. Железной рукой подавив революционное движение, он считал, что и впредь обойдется без добровольных помощников, чей энтузиазм непредсказуем. Не без усилий Столыпина в СРН произошел в 1908-1912 гг раскол, ослабивший не только эту организацию, но и все монархическое движение. Как знать, не эта ли близорукая политика привела в конечном счете к гибели великого государственного деятеля. Он считал, что со всем справится сам. Не справился.
Однако убийство Столыпина в 1911 году еврейским террористом Мордкой Богровым не привело к гармонии отношения правительства и черносотенцев и не внесло единство в их ряды. Оголтелая критика со стороны почти всей российской прессы по адресу правых организаций принесла свои плоды. Царь стал «стесняться» своих верных друзей и слуг, объявленных «обскурантами», «врагами прогресса».
Пути монарха и монархистов трагически разошлись. Царь и правительство отказали своей главной опоре в поддержке. С началом первой мировой войны положение России вновь стало критическим, чем немедленно воспользовались революционеры.
Нельзя без сердечной дрожи слышать крик отчаянья, встающий из строк окружного послания Союза Русского Народа к русским людям от октября 1915 года:
«Молим вас, русские люди!
Подавайте, пока не поздно, голос земли Русской!..
Жидо-масоны подняли такой гвалт, что правительство, не слыша голоса подлинного народа русского, не видя себе нравственной поддержки от русских людей, стало колебаться и может уступить наглым вожделениям врагов».
Но как было русскому народу поднять свой голос, когда уже к 1912 г. влияние правых изданий, лишенных правительственных субсидий, резко падает, сходит почти на нет, в то время как вся русская провинция заполнена левой прессой. Еще в 1907 IV Всероссийский съезд всех правых партий и организаций России постановил: «Озаботиться правительству созданием национальной и патриотической печати». Но это пожелание не было исполнено.
Вот одна из брошюр, выпущенных в Харькове еще в 1906 г.: «Все мы знаем, что повсюду в России издаются многочисленные газеты, именующие себя “либеральными”, “конституционно-демократическими”, “социал-демократическими”, и что вся русская земля и весь русский народ засыпан миллионами брошюр и листков этих партий... Они внушают русским людям сословный разлад, взаимную ненависть и междоусобицу, они возбуждают русскую темноту к братоубийству, грабежам, восстанию против Царя, властей, Церкви; они разрушают веру, семью, брак, они издеваются над долгом службы, долгом присяги, воинской честью, любовью к родине, над русской народностью. Их литература не просто ненужный русским людям и России неважный хлам, но сильнейший яд, сильнейшая духовная отрава, растлевающая ум, сердце, волю, нравственность и характер русского человека, а следовательно, разрушающая все русское общество, весь организм русского государства».
С тех пор ничего не изменилось.
Перед самой революцией, в январе 1917 г., в правительство поступила «Записка православных кругов Киева»: «Беспокоит русских людей на местах и то состояние ежедневной прессы, какое наблюдается в настоящее время во всей России. Вся она, за весьма незначительным исключением, поддерживает свое существование на еврейские и, более того, на интернациональные капиталы, принадлежащие не русским банкам. Не удивительно, что эта пресса с каждым днем усиливает свой злостный, антинациональный, противоправительственный и противоцерковный характер... Для них не существует в России ни святынь, ни исторических прав, ни национальных устоев. Ненавидя все русское, все национально-православное, уходящее корнями в глубину веков, они упорно внушают читателям свою заветную мечту добиться республиканского трафарета».
И далее: «Разве возможно русскому говорить о русской партии, о русской народности, о русском государстве? Ведь это “ретроградство”, это “угнетение иноверцев”, это “квасной патриотизм”, это “черносотенство”».
Современно звучит, не правда ли?
Последним эпизодом, окончательно оттолкнувшим российского монарха от монархистов, стало убийство ими близкого к престолу человека.
Как известно, одним из символов инородческого засилия при дворе, толкавшего к гибели Россию, был, как его называли, «святой черт» Григорий Распутин, недешево продававший свое покровительство темным дельцам от бизнеса и политики. В ночь с 16 на 17 ноября 1916 года Пуришкевич совместно с двумя представителями высшей русской знати – великим князем Димитрием Павловичем и князем Феликсом Юсуповым во дворце последнего убили Распутина.
Увы, это убийство уже не могло ничего изменить на весах российской судьбы. Авторитет царской власти уже был непоправимо подорван в глазах политического класса, и спасти его этот акт насилия был не в состоянии. Но зато он нанес страшную рану самолюбию царя и царицы, огорчил и испугал их до чрезвычайности. Двор решительно и бесповоротно отвернулся от черносотенцев…
Не понеся формально наказания, Пуришкевич был отправлен со своим санитарным поездом на фронт. В опалу попал великий князь, за границей укрылся Юсупов, женатый на племяннице Николая. В 1929 году, будучи на Корсике, он, никогда ранее не бравший в руки карандаша и кисти, вдруг создает серию выразительных образов, измучивших его душу. Вырвавшись из недр подсознания, рисунки запечатлели самых настоящих бесов Достоевского – революционных бесов… Тех самых, от которых СРН пытался спасти царя, Россию и русский народ.
Можно только скорбеть, что между царем и его самыми верными, искренними слугами и союзниками образовалась пропасть, что он оттолкнул их своими же руками. Растерянные, обиженные, расколотые, ослабленные, теряющие веру в монарха, они не смогли повторить свой подвиг 1905-1907 гг. Не смогли во второй раз подавить грозную и разрушительную революционную стихию.
В результате в эту пропасть рухнула, провалилась вся Россия.
Когда на двор пришел роковой Февраль, встретить его и проводить восвояси было уже некому. А там и Октябрь подоспел. Бесы одержали верх.
Судьба охранителей «старого режима» при советской власти сложилась трагически: все, кто не уехал, были разысканы и расстреляны, замучены. Самым первым политическим заключенным нового, большевистского строя стал… Владимир Пуришкевич. На открытом процессе в декабре 1917 года он заявил о своем непризнании советской власти и своем нравственном долге бороться с большевиками. И был приговорен 3 января 1918 года к четырем годам тюрьмы.
Пуришкевичу «повезло»: ему удалось покинуть тюрьму и бежать к добровольцам на Юг, чтобы умереть там от тифа.
Другим участникам СРН повезло куда меньше. С начала красного террора (благо списки сохранились и были известны большевикам) их одного за другим разыскивали и убивали, пока в конце концов не убили всех. Принадлежность к любым «черносотенным» организациям, к СРН в первую очередь, служила достаточным основанием для расстрела.
На круги своя?
Из этой трагической истории необходимо извлечь правильный урок.
Судьба России – это можно сказать со всей определенностью – связана с судьбою ее охранительных сил.
И тут надо отметить поразительный и, скажем прямо, отвратительный феномен.
Беда России в том, что русское (подчеркиваю: именно русское) образованное общество, наиболее мыслящая и совестливая часть русского народа – русский политический класс – традиционно поддерживала революционеров и пренебрежительно относилась к охранителям. Так было по крайней мере со времени убийства Павла Первого и до убийства Александра Второго, когда, собственно, и сформировалось русское общественное мнение. Сформировалось, замечу, преимущественно как русская революционная демократия.
Не случайно именно под влиянием идей Герцена и Чернышевского в 1861 году в Петербурге из полутора десятка интеллигентских кружков была создана организация «Земля и воля», сделавшая всю ставку на крестьянскую революцию. Герцен и Огарев помогали ей собирать средства, пропагандировали. Поэт Николай Некрасов тайно передавал революционерам деньги. И немалые, замечу, он был небедным человеком.
Эта традиция выжила, разрослась, охватила широкие интеллигентские массы, проникла даже в верхи общества. Русских интеллигентов высшего разбора нисколько не смущал тот факт, что в отдельные годы процент евреев среди народовольцев доходил до 27-30%, как поведал нам Эрик Хаберер в фундаментальном исследовании «Евреи и революция в России XIXвека» (Кэмбридж, 1995). Они продолжали идти в революцию, поддерживать ее всеми силами, сеять антигосударственные идеи и настроения.
Чем все это кончилось, теперь хорошо известно. Прекраснодушные мечтанья обернулись чудовищным кровавым кошмаром, от последствий которого наша Россия не оправилась до сих пор. Геноцид русского народа, четыре волны которого смыли лучшую часть народа за весь ХХ век в пропасть небытия, берет начало в революционном терроре, начиная с 1881 года.
Напрасно заклинал своих читателей поэт-пророк Александр Блок:
Будьте ж довольны жизнью своей,
Тише воды, ниже травы!
О, если бы знали, дети, вы,
Холод и мрак грядущих дней!
Нет, не слышали, растравляли свое недовольство, мечтали о революции, готовили ее, создавали культ бунта и бунтарей. Пока не обрушили на собственные головы тот самый холод и мрак, о котором предупреждал Блок…
Однако сдается, что история ничему не учит ни русский народ, ни русскую власть.
Не то же ли самое произошло на наших глазах всего лишь двадцать лет тому назад? Не так же ли революционно-демократические и либеральные идеи охватили, подобно лесному пожару, наиболее активную часть общества? Не так же ли охваченные этими идеями люди устремились на слом существующей системы, вместо того, чтобы ее усовершенствовать, исправить? Не к новому ли катастрофическому сокрушению России привело все это? И не пожинаем ли мы до сих пор разрушительные последствия этого, подсчитывая трагические потери?
А что мы видим сегодня? Разве не такие же демократы и либералы, потомки и наследники все тех же разрушителей России, пытаются править бал в нашей стране, еще не оправившейся как следует от предыдущей катастрофы? И разве вновь, как встарь, определенная часть русского политического класса, не боясь покрыть свою голову позором, а свою память подвергнуть проклятию поколений, не бежит, «задрав штаны», за новыми революционерами?
Беда в том, что центральная власть, как и в 1917, и в 1991 гг., не решается поднять здоровые, разумные народные силы на борьбу с революционерами, пытается торговаться с «несистемной оппозицией», вступать с нею в компромиссы, оставляя в ее руках ресурсы, в том числе СМИ – наиболее эффективное оружие разрушения государства и общественного мира.
В этих обстоятельствах голос охранителей звучит недостаточно сильно и убедительно. Хотя разумных, знающих и ответственных людей среди них имеется в достатке.
Но главное – явно пришло время для создания народной, общественной силы, которая смогла бы предложить стране новый и привлекательный концепт ее будущего. Которая бы подняла народ на созидание, а не на разрушение. Однако нет никакой уверенности, что власть не оттолкнет, не придавит, а поддержит такую силу.
Что ж, снова «возвращается ветер на круги своя»?
Опять охранителей в России ожидает крах со всеми последствиями как для России, так и для них самих?
Это не факт. Я верю, что в нашей стране стало намного больше людей, способных учиться на ошибках, нежели их было в начале ХХ века.
Тем более, что этот век дал и позитивный пример. То, что не удалось в свое время СРН, оставленному без поддержки своим кумиром и правящими кругами России вообще, вполне получилось позднее у так называемых «эскадронов смерти» в Латинской Америке, которые успешно справились с революционной волной в 1960-е – 1970-е годы. Там правящие круги, возможно, учтя печальный опыт России, не предали своих защитников, не отвернулись от них, не поддались на шантаж левацкой пропаганды. А развязали им руки и поддержали, пусть и негласно.
Учтет ли, в свою очередь, современная Россия латиноамериканский урок?
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 110; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!