Тонн. Болгарский уран для СССР
Жители современной России знают, что Болгария — южнославянская страна с мягким климатом, где в любом кафе и ресторане понимают по-русски. Родившиеся в СССР скажут, что «болгарский слон был лучшим другом советского слона». И лишь совсем немногие ветераны советских спецслужб помнят, как здорово выручила маленькая Болгария великий и могучий Советский Союз в борьбе за выживание в середине XX века. На приёме в честь успешного испытания советской атомной бомбы 29 августа 1949 года Иосиф Сталин сказал: «Если бы мы опоздали на один-полтора года с атомной бомбой, то, наверное, «попробовали» бы её на себе».
В апреле 1945 года Адольф Гитлер ещё был жив, а Берлин отчаянно сопротивлялся. Армия Третьего Рейха даже в предсмертных судорогах каждый день уносила жизни тысячи советских, английских и американских солдат. А Уинстон Чёрчилль уже указал Объединённому штабу планирования военного кабинета Великобритании разработать план для войны Великобритании и США против СССР, с участием пленных немецких солдат. 22 мая 1945 г., меньше двух недель после Дня Победы, план для нападения Великобритании и США на СССР был готов, его назвали операция «Немыслимое». 24 июля 1945 г. президент США Гарри Трумэн уже угрожал Сталину на конференции «союзников» в Потсдаме: «У нас есть новое оружие необычайной разрушительной силы». 6 и 9 августа 1945 г. американцы сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Ни в 20-м, ни в 21-м веке человечество не успело создать более грозного оружия. В марте 1940 г. Великобритания выдвинула ультиматум Сталину: или ты останавливаешь свои войска в Финляндии, или мы бомбим Баку! Ты остаёшься без нефти и в состоянии войны с нами, англичанами. В 1940 г. в СССР не было других стратегических источников нефти. Легко можно представить, что было бы с не модернизировавшимися с 1912 г. месторождениями, если на них бы обрушились английские бомбы. Королевские ВВС угрожали СССР бомбардировщиками «Веллингтон», располагавшимся на их базе в Масуле, Ирак. После окончания Второй мировой войны Сталин не спешил выводить советские войска из Ирана. С одной стороны, ему не хотелось терять нефтяные резервы на севере Ирана. А с другой, советские войска являлись надёжный противовес английским бомбардировщикам в соседнем Ираке. В 1946 г. «союзники» устроили СССР «Иранский кризис». Гарри Трумэн пригрозил Сталину сбросить «супербомбу» на Москву, если СCCР не выведет войска из Ирана. Сталину опять пришлось уступить пред требованиями заведомо превосходящего врага. Наглости американцев не было конца. В этом же 1946 г. они развернули бомбардировщики Б-29, способные нести ядерное оружие, вдоль границы с Югославией. Повод для этого был: гордые сербы посмели сбить американский военный самолёт, который вторгся в их воздушное пространство. Советский Союз заметно отставал в создании ядерного оружия, и ему неоткуда было взять уран в промышленных количествах. Если бы отставание сохранилось и дальше, первое социалистическое государство в мире могло бы и не выжить. Для создание первых советских реакторов был необходим уран, много урана. Откуда СССР достал столь нужное для выживание государства сырьё? В 1943 году по указу Совета народных комиссаров (СНК) при Комитете по делам геологии был организован отдел радиоактивных элементов. Теоретические наработки у СССР уже имелись, но сырьевая база была ничтожной. 22 декабря 1943 г. начальник лаборатории №2 Академии наук СССР И. В. Курчатов направил записку заместителю председателю СНК СССР М. Г. Первухину: «Узким местом в решении проблемы по-прежнему остаётся вопрос о запасах уранового сырья». 8 апреля 1944 г. по прямому указанию Государственного комитета обороны (ГКО) начались широкие поиски урана по всей территории СССР. Результаты первых лет работы были удручающими. Академик А.П. Александров вспоминал: «Первые порции нашей урановой руды на мулах вывозили прямо в мешках!» Министр геологии СССР П. Антропов рассказывает: «Урановую руду на переработку по горным тропам Памира возили в торбах на ишаках и верблюдах. Не было тогда ни дорог, ни должной техники». Отрабатывались любые мелкие месторождения; в поисковом азарте уранщики чуть не загубили курортные зоны Северного Кавказа: здесь добыча шла на убогих рудопроявлениях в горах Бештау и Бык, где буквально руками выбирали урановые минералы из небольших прожилков. Крупные месторождения урана в СССР были найдены лишь в 1950-х годах. Неожиданно для тогдашних специалистов он оказался широко распространенным металлом, образующим большие залежи. Первые крупные запасы урановой руды нашли в Узбекистане, Таджикистане, и Туркмении. Средняя Азия оказалась богатейшей ураноносной провинцией. Но в 1940-х никто не догадывался об этом. В ноябре 1944 года большая советская делегация под руководством начальника 4-о специального отдела НКВД В. Кравченко выехала в только что освобождённую от фашистов Болгарию. Специалисты из СССР изучали результатов по геологоразведке месторождения урана возле сёла Готен в Софийской области. Двумя месяцами позже ГКО отправил постановление №7408 от 27 января 1945 года за подписью Сталина только двум людям в стране — наркому (министру) иностранных дел В.М. Молотову и наркому госбезопасности Л.П. Берии:
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
«Совершенно секретно, особой важности.
1. Организовать в Болгарии поиски, разведку и добычу урановых руд на урановом месторождении Готен и в его районе, а также геологическое изучение других известных или могущих быть открытыми месторождений урановых руд и минералов.
2. Поручить НКИД СССР (т. Молотову) провести переговоры с правительством Болгарии о создании смешанного болгарско-советского акционерного общества с преобладанием советского капитала для производства поисков, разведки и добычи урановых руд на урановом месторождении Готен и в его районе, а также производства геологического изучения других известных или могущих быть открытыми в Болгарии месторождений урановых руд и минералов.
Переговоры с болгарскими властями и всю документацию по созданию и оформлению акционерного общества проводить, именуя месторождение радиевым».
27 сентября 1945 г. комиссар ГБ 3-го ранга Павел Судоплатов возглавил вновь сформированный отдел «С» при НКВД СССР. Он занимался добыванием и обобщением данных по созданию ядерного оружия. В своих мемуарах «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы» Судоплатов написал: «Урановая руда из Бухово (Болгария) была нами использована при пуске первого атомного реактора. В Судетских горах в Чехословакии урановая руда оказалась более низкого качества, но тоже использовалась нами. Поставкам болгарского урана ввиду более высокого его качества уделялось исключительное внимание. Димитров (болгарский коммунист и руководитель Коминтерна Георгий Д. — Прим. авт.) лично следил за урановыми разработками. Мы направили в Болгарию более трехсот горных инженеров, срочно отозвав их из армии: район Бухово охранялся внутренними войсками НКВД. Из Бухово поступало примерно полторы тонны урановой руды в неделю». Добычей, переработкой и доставкой урановой руды из Болгарии в СССР руководил Игорь Александрович Щорс — горный инженер, троюродный брат героя Гражданской войны Николая Александровича Щорса и лихой разведчик. 21 июня 1941 г. он окончил спецшколу НКВД, а в 1944 г. участвовал в операциях «Монастырь» и «Березино». Уже по его биографии можно понять, насколько болгарский уран был важным для СССР. Не говоря о 300 горных инженерах, срочно отозванных из воевавшей в Западной Европе Красной Армии. 9 ноября 1945 года заместитель Председателя СНК СССР Л.П. Берия подписал постановление СНК СССР N 2853-82сс "О мероприятиях по организации Советско-болгарского горного общества". 15 августа 1946 г. Сталину представили «Отчёт о состоянии работ по проблеме использования атомной энергии за 1945 год и 7 месяцев 1946 года». В нём написано: «За границей Первое главное управление (НКВД) ведёт работы в Болгарии на Готенском месторождении, в Чехословакии — на Яхимовских рудниках и в Саксонии — на рудниках Иоганнгеоргенштадт. В 1946 году по заграничным рудным предприятиям дано задание добыть 35 тонн урана в руде. Эксплуатационные работы на этих рудниках начаты в апреле-мае 1946 года, за 3 месяца на 20 июня 1946 г. добыто 9,9 тонны урана в руде, в том числе в Чехословакии 5,3 тонны, в Болгарии — 4,3 тонны и в Саксонии — 300 килограммов». 25 декабря 1946 г. СССР запустил первый атомный реактор в Европе — «Ф-1». 18 июня 1948 г. заработал первый советский ядерный реактор, производивший оружейный плутоний — «А-1», «Аннушка». Первые советские реакторы использовали металлический уран с природным содержанием изотопа 235U около 0,7 %. 20 июня 1956 г. Советско-болгарское горное общество было закрыто. На его месте заработало управление «Редкие металлы», которое находилось в прямом подчинении Совета министров Народной Республики Болгария. До 1970-х годах уран в Болгарии добывали классическим шахтным методом. Потом ввели метод скваженного подземного выщелачивания, путем закачивания растворителя в ураноносных слоях земли. Раствор различных солей урана выкачивали на поверхность и металл извлекали химическим способом в фабричных условиях. Болгарские комбинаты по обогащению урана были построены в 1958—1975 гг. в Бухово (ПХК «Металлург») и Елешница (завод «Звезда»). Они выдавали металл чистотою до 80%, в форме окиси-закиси — U(3)O(8). Всего с 1946 по 1990 гг. в стране было добыто 16.255,48 тонны урановой руды. Советский Союз получил из Болгарии почти весь добытый объём урана. Исключение составили последние партии обработанного, но не отправленного вовремя в СССР металла в 1990 г. Но это сущая мелочь. Особенно по сравнению с передачей русского оружейного урана США.
11 октября 2012
Чёрный миф о "шарашках"
О сталинской эпохе существует множество «чёрных мифов», один из самых популярных – это миф о том, что Сталин умышленно сажал талантливых учёных за решётку, чтобы они в специально созданных «шарашках» создавали новые виды оружия. Шарашками (от жаргонного слова от «шарага») назвали «особые технические бюро» (ОТБ), «особые конструкторские бюро» (ОКБ) в системе Народного Комиссариата Внутренних Дел. Для начала надо отметить тот факт, что валить лично на Сталина вину за их арест весьма глупо. Хотя бы потому, что не Сталин отдавал приказы сажать ученых за решетку. Многих ученых и научных работников «засадили» их собственные коллеги. Во многих биографиях научных деятелей, которые были арестованы и побывали в ГУЛАГе, можно обратить на тот факт, что в основе дела лежит донос и клевета их же собственных коллег. Причём мотивы были не «государственными», а по большей части личными, шкурными. Часто это была обычная зависть к талантам того, на кого был написан донос. По воспоминаниям выдающегося советского лётчика-испытателя М. М. Громова, «аресты происходили потому, что авиаконструкторы писали доносы друг на друга, каждый восхвалял свой самолёт и топил другого». Подобное происходило и в других областях и приобрело в среде творческой, научной интеллигенции характер эпидемии. Некоторые круги охватил настоящий психоз. Люди сами «топили» друг друга. К примеру, «отец советской космонавтики» Сергей Павлович Королёв сел по доносу. Этот донос написал главный инженер Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ) Георгий Лангемак (протеже Тухачевского). Будучи арестованным после своего патрона, он, спасая свою шкуру, стал топить своих сослуживцев. Кроме того, на Королева написал донос и бывший глава РНИИ Иван Клейменов (также ставленник Тухачевского), с которым Сергей Павлович не ладил, ещё будучи его заместителем. Надо отметить, что Лангемак и Клейменов поддерживали идею Тухачевского по разработке т. н. газодинамических пушек, на которую тратились значительные материальные и финансовые ресурсы, и одновременно тормозили разработку будущёй легендарной «Катюши» (систем полевой реактивной артиллерии). А идею реактивной установки выдающийся отечественный учёный Иван Платонович Граве выдвинул ещё до революции, но смог получить патент только в 1926 году. Несмотря на все его усилия до конца 1930-х годов ему никак не удавалось сдвинуть с места вопрос о создании системы реактивной артиллерии. Кроме того, донос на Королева написал и инженер В. П. Глушко. Королёв знал об этих доносах и прямо написал Прокурору СССР Вышинскому, что его подло оклеветали Клейменов, Лангемак и Глушко. Понятно, что не все попадали за решётку только по доносам. Кому-то пришлось ответить за свои собственные ошибки. В частности, знаменитый авиаконструктор Андрей Николаевич Туполев был арестован из-за «вредительства», он нанёс экономический вред стране. В 1936 году Туполева отправили в Соединённые Штаты с заданием найти и отобрать наиболее экономичные и эффективные модели гражданских самолётов. Их производство должны были организовать в СССР на лицензионной основе. Туполев увлёкся американской жизнью, скупкой барахла, и в итоге рекомендовал к заключению соглашение о поставке в Советский Союз технической документации на отобранные модели самолётов в дюймах (в СССР действовала метрическая система). Кроме того, вся документация оказалась ещё и на английском языке. В результате было необходимо провести огромную лишнюю работу по переводу на русский язык десятков тысяч листов различной технической документации (только на один самолет их могло быть от 100 тыс. и до 300 тыс. и более листов), и перечислить данные на метрическую систему. Необходимо также учесть, что и сейчас за утёчку данных, не выдают премий, а раньше спрашивали ещё жёстче, времена были далеко не либеральные. Советские органы госбезопасности неоднократно устанавливали факты утечки секретных данных за границу, которые происходили по вине научного персонала. Так, в начале 1938 года германский журнал «Немецкое оружие» опубликовал серию статей о ситуации в военной авиации Советского Союза. Причём автор статей, лётчик германских Военно-воздушных сил майор Шеттель опубликовал секретные данные по производству советских авиационных заводов (в СССР тогда было 74 авиационных предприятия – 28 самолетостроительных, 14 моторостроительных и 32 приборостроительных. Немецкий майор привёл краткие характеристики основных предприятий (о специализации, количестве ежемесячной и годовой продукции и т. д.). Шеттель отмечал, что постройка самолётов в СССР облегчалась системой «серийного производства», когда завод запускал в массовую серию одну модель и из года в год наращивал количество выпущенных машин. Кроме того, немецкий автор привел массу иных подробных данных, которые хорошо характеризовали советскую систему авиационного производства – от процесса конструирования самолётов до станков, которые использовали на авиазаводах. Понятно, что такая публикация не прошла мимо аналитических служб органов госбезопасности Советского Союза. Была проведена определённая работа в авиационной промышленности и конструкторских бюро. Выяснилось, что положение дел с режимом секретности в этой сфере, одной из важнейших в ВПК страны, весьма удручающее. Многие были арестованы. К счастью для многих арестованных ученых и научных специалистов, в это время во главе Народного Комиссариата Внутренних Дел оказался человек, который хорошо понимал важность развития науки и техники для обороноспособности страны, Лаврентий Берия. Он уделил начатой при предшественниках работе особое внимание. Так, ещё в 15 мая 1930 года вышел «Циркуляр Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ) и Объединённого государственного политического управления (ОГПУ» об использовании на производствах научных специалистов, которые были осуждены за «вредительство», подписанный В.В. Куйбышевым и Г.Г. Ягодой. Для решения этой задачи было учреждено Техническое отделение ЭКУ ОГПУ (оно последовательно получало номера 5-го, 8-го, 11-го и 7-го отделений), которое руководило работами специальных ОКБ, использовавших труд осуждённых специалистов. Начальником ЭКУ ОГПУ был комиссар госбезопасности 2 ранга Л. Г. Миронов (Каган). 29 сентября 1938 года по приказу Ежова был учреждён Отдел особых конструкторских бюро НКВД СССР; 21 октября 1938 г. отдел получил наименование — «4-й спецотдел». 10 января 1939 г. приказом НКВД № 0021 он был преобразован в Особое техническое бюро (ОТБ) при наркоме внутренних дел СССР для использования осуждённых, имеющих специальные технические знания. Создание Особого бюро шло параллельно тщательной проверке дел на учёных. На ОТБ была возложена задача организации конструирования и внедрения в производство новых средств вооружения для вооружённых сил СССР. В Бюро было создано несколько групп по специальностям: самолётостроения и авиационных винтов; авиационных моторов и дизелей; военно-морского судостроения; порохов; артиллерии, снарядов и взрывателей; броневых сталей; боевых отравляющих веществ и противохимической защиты; группа по внедрению в серию авиадизеля АН – 1 (при заводе № 82). При необходимости создавались и иные группы, как подразделения уже существующих, так и совершенно новые. Особое техническое бюро возглавил лично народный комиссар внутренних дел СССР. ОТБ могло привлекать для работы в группах вольнонаёмных специалистов, в первую очередь молодых специалистов. Очевидно, что такое решение не было идеальным. Однако оно было намного раз лучше, чем, если бы учёные строили дороги или валили лес. Уже летом 1940 года учёных и научных специалистов стали амнистировать по предложению НКВД. На свободу были отпущены Туполев, Мясищев, Петляков (уже в 1941 году он был удостоен Сталинской премии I степени) и ещё 18 человек. Королёв в 1940 году был направлен в московское ЦКБ-29 (закрытое режимное учреждение НКВД, а по сути — авиационное конструкторское бюро) под руководством Туполева, участвовал в разработке самолётов Пе-2 и Ту-2, и одновременно продолжала работу по проекту ракетного перехватчика. В 1942 году Сергей Павлович был переведён ОКБ-16 при Казанском авиазаводе № 16, где шли работы по проектированию ракетных двигателей нового типа. В июле 1944 года Сергей Королёв был досрочно освобождён из заключения. Затем в поверженной Германии Королёв с группой советских специалистов будет изучать ракетное наследие «тевтонского гения». Конечно, можно ругать решение Берии и Сталина о создании «шарашек», кричать о загубленных судьбах людей, как это любят либералы. Однако можно прислушаться и к мнению тех исследователей, которые считают, что благодаря 4-му спецотделу НКВД-МВД СССР были спасены многие и многие советские учёные и научные специалисты. Причём не только спасены, но и принесли стране огромную пользу, укрепив оборонную мощь Советского Союза. Именно в «шарашках» были созданы многие образцы боевой техники, которая помогла победить в Великой Отечественной войне, сделаны качественные прорывы в науке. Так, Михаил Моруков в хорошо аргументированном труде «Правда ГУЛАГа из круга первого» отмечал, что научно-исследовательская деятельность различного рода закрытых учреждений НКВД стала базой для прорыва науки и индустрии СССР к новейшим высокотехнологическим разработкам и открытиям, в первую очередь, в оборонной сфере. Деятельность особых технических бюро НКВД в годы Великой Отечественной войны подтвердила жизнеспособность и высокую эффективность этой системы. Государство напрямую могло поддерживать наиболее передовые разработки, без бюрократической волокиты (а иногда и прямого саботажа), которая губила многие начинания, или сильно затягивала их реализацию. Необходимо учесть и тот факт, что учёные были сконцентрированы на своей деятельности, «освобождены» от прочих забот. По мнению Морукова, «Правда ГУЛАГа заключается в том, что изоляция учёных, разработчиков и рабочих-мастеров в местах лишения свободы для работы на оборону страны стала необходимым и единственно правильным условием для их личного выживания и нашей общей Победы». Можно сказать, что в «шарашках» творческий потенциал советских учёных был реализован с максимальной пользой для Советского Союза и народа (на тот период времени).
Миф о шарашках...
Миф: Сталин якобы умышленно сажал талантливых учёных за решетку, где они создавали в специально созданных «шарашках» новейшее оружие.
Очень подлый миф. Хотя бы потому, что не Сталин сажал их за решётку, а их же собственные коллеги. Биографию какого только крупного учёного или деятеля науки, который побывал в ГУЛАГе, ни возьмёшь, в основе его дела, как правило, донос и клевета коллег. Причём по большей части по таким подлым и шкурным мотивам, как личная и научная зависть к талантам того, в отношении которого и был написан клеветнический донос. Как вспоминал впоследствии выдающийся советский лётчик-испытатель М.М.Громов, «аресты происходили потому, что авиаконструкторы писали доносы друг на друга, каждый восхвалял свой самолёт и топил другого». А ведь подобное происходило не только с авиаконструкторами, а было попросту повальным явлением, особенно в различных кругах научной и творческой интеллигенции. Сотрудник личной охраны Сталина А. Рыбин впоследствии вспоминал:
«Осмысливая в разведывательном отделе следственные дела на репрессированных в тридцатые годы, мы пришли к печальному выводу, что в создании этих злосчастных дел участвовали миллионы людей. Психоз буквально охватил всех. Почти каждый усердствовал в поисках врагов народа. Доносами о вражеских происках или пособниках различных разведок люди сами топили друг друга».
Взять хотя бы биографию нашего выдающегося создателя космических ракет Сергея Павловича Королёва. Ведь сел-то он по доносу. Более того. Прекрасно известно, кто написал этот донос. Это главный инженер Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ) Георгий Эрихович Лангемак — протеже самого Тухачевского. Загремев в кутузку вскоре после своего патрона, он, чтобы спасти свою шкуру, стал писать доносы на своих сослуживцев. Один из первых доносов касался Королёва. Такой же донос на Сергея Павловича написал и бывший начальник РНИИ Иван Терентьевич Клейменов (тоже ставленник Тухачевского), с которым Королёв не ладил ещё в начале 1930-х гг., будучи у него заместителем. Здесь следует иметь в виду, что Клейменов и Лангемак активно поддерживали безумную идею Тухачевского о разработке так называемых газодинамических орудий, на что тратились громадные финансовые и материальные ресурсы. В результате они оставили РККА без артиллерии. Зато отчаянно тормозили создание в будущем легендарных «Катюш», которые выдающийся отечественный учёный Иван Платонович Граве (1874–1960) изобрел ещё до революции, но патент получил только в ноябре 1926 г. Несмотря на все усилия И.П. Граве, до конца 1930-х гг. ему никак не удавалось сдвинуть с места вопрос о создании «Катюш». Свою лепту в очернение Королёва перед властями внёс и будущий коллега Королёва по космонавтике — В.П. Глушко. По тем временам три доноса — более чем серьёзное основание для ареста. Нельзя сказать, что Королёв не знал, по чьей милости он угодил за решётку. Знал. И прямо написал об этом Прокурору СССР А.Я. Вышинскому: «Меня подло оклеветали директор института Клеймёнов, его заместитель Лангемак и инженер Глушко…» (из письма Королёва от 15 сентября 1939 г.). Конечно, даже такой пример не означает, что все попадали за решётку только по доносам. Так, выдающийся авиаконструктор А.Н.Туполев угодил в кутузку весьма прозаически. Он был обвинён в причинении серьёзного экономического ущерба советской промышленности. Дело в том, что в 1936 г. его отправили в США с заданием отобрать наиболее эффективные и экономичные конструкции гражданских самолётов для организации их производства в СССР на лицензионной основе. По прибытии в США он настолько увлекся скупкой всякого барахла, что рекомендовал к заключению договор о поставке в СССР технической документации на отобранные конструкции самолётов в дюймах. Для сведения: уже в то время техническая документация на один самолёт превышала 100 тыс. листов различных чертежей, а в зависимости от типа самолёта — могло быть и до 250–300 и более тысяч листов. В Советском Союзе, как известно, действовала метрическая система. То есть все чертежи должны быть в миллиметрах. А благодаря Туполеву деньги были потрачены чуть ли не впустую. Мало того что вся документация была в дюймах, так ещё и на английском языке. Хуже того. Всю эту документацию ещё следовало перевести не только на русский язык, но и в миллиметры. А это, надо сказать, адова работа, тем более когда речь идёт о сотнях тысяч листов технической документации. Не говоря уже о том, что и денег-то стоит немалых. Вот за это-то в первую очередь и сел уважаемый авиаконструктор, о чём, к слову сказать, до конца жизни предпочитал помалкивать, но ёрничать в адрес Лубянки. Конечно, не только подобным образом учёные, специалисты и конструкторы оказывались за решёткой. И в те годы существовала проблема борьбы со шпионажем. Органы госбезопасности многократно устанавливали всевозможные утечки секретных и особо секретных сведений за рубеж. И практически любая такая проверка заканчивалась арестами. Вот наиболее характерный случай того времени. В самом начале 1938 г. германский военный журнал «DEUTSCHE WEHR» («Немецкое оружие») опубликовал серию статей о положении советской военной авиации. Впрочем, сказать «опубликовал» — значит ничего не сказать. Автор статей, лётчик люфтваффе майор Л. Шеттель, дал полную выкладку производства советских военных заводов, обслуживавших авиационную промышленность. Даже сейчас мало кто знает, что тогда в СССР было 74 авиационных завода: 28 самолётостроительных, 14 моторостроительных и 32 для изготовления вспомогательных приборов для самолётов. Шеттель привёл краткие характеристики главнейших заводов: № 1 «Дукс», в Москве, выпускает 30–35 самолётов (истребительных и разведывательных) в месяц; № 22 — в Филях, под Москвой, выпускает тяжёлые четырёхмоторные бомбардировщики ТБ-3 и ТБ-3 бис в количестве 150–180 в месяц; № 21, в Горьком, выпускает в день 5 истребителей; № 31, в Таганроге — до 1000 самолётов в год; № 46, в Рыбинске, и завод № 29 в Запорожье занимаются постройкой моторов по лицензиям Бристоль и Испано 12-V.
Далее Шеттель указывал в своих статьях, что постройка самолётов облегчалась системой «серийного производства», когда завод выпускал одну и ту же модель самолёта. И в подтверждение эффективности такого вывода сообщал, что в 1929 г. было выпущено 500 самолётов, в 1932 г. — 1500, в 1934–3100, в 1936–5000, и в 1937 г. — 8000 самолётов. Кроме того, Шеттель привёл массу иных данных, подробно характеризующих всю систему авиационного производства — от конструирования самолётов до характера использования станочного парка на авиазаводах. Естественно, что такая публикация не осталась без внимания ни стороны органов госбезопасности, ни тем более со стороны Сталина. Начались крутые разборки в авиапромышленности и с конструкторами. Ведь такая публикация свидетельствовала о крайне удручающем положении дел с обеспечением режима секретности в одной из важнейших оборонных отраслей науки и производства. Многие известные конструкторы оказались за решёткой. И быть бы им там долгое время, если бы не Лаврентий Павлович Берия. На счастье если и не всех, то очень многих разными путями угодивших под уголовное преследование учёных и специалистов, едва только возглавивший Лубянку выдающийся ас не только разведки и контрразведки, но и советской промышленности и науки Лаврентий Павлович Берия весьма оригинально и с пользой для всех решил сложнейшую задачу. Понимая, что реабилитация таких зэков, как учёные и технические специалисты, тем более осуждённых по суду и уже отбывающих наказание, дело затяжное и требующее специфических усилий Лубянки, Берия параллельно тщательной проверке дел на них инициировал создание Особого технического бюро при НКВД СССР, дабы использовать их знания по назначению, а не на тяжёлых физических работах, к чему они были не приспособлены. В результате 10 января 1939 г., то есть всего-то через 46 дней после официального утверждения в должности наркома внутренних дел СССР, за подписью Л.П. Берии и под грифом совершенно секретно появился приказ № 0021 следующего содержания:
«Приказ Народного комиссара внутренних дел Союза ССР № 0021 об организации Особого технического бюро 10 января 1939 г. Совершенно секретно
1. Создать при народном комиссаре внутренних дел СССР Особое техническое бюро для использования специалистов, имеющих специальные технические знания.
2. Утвердить «Положение об Особом техническом бюро».
3. Утвердить структуру и штат Особого технического бюро.
4. Оставить завод № 82 при Особом техническом бюро как опытно-вспомогательную базу.
5. Начальнику АХУ, комиссару государственной безопасности 3-го ранга тов. Сумбатову, в месячный срок обеспечить Особое бюро необходимым служебным помещением, а также выделить для Особого бюро 6 легковых автомашин М-1.
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. Берия».
К приказу прилагалось «Положение об Особом техническом бюро при Народном комиссаре внутренних дел Союза ССР» следующего содержания:
«1. В целях использования заключённых, имеющих специальные технические знания и опыт, при народном комиссаре внутренних дел организуется Особое технические бюро. 2. Задачей Особого технического бюро является организация конструирования и внедрения в производство новых средств вооружения для армии и флота. 3. Бюро имеет в своём составе следующие группы по специальностям: а) группа самолётостроения и авиационных винтов; б) группа авиационных моторов и дизелей; в) группа военно-морского судостроения; г) группа порохов; д) группа артиллерии, снарядов и взрывателей; е) группа броневых сталей; ж) группа боевых отравляющих веществ и противохимической защиты; з) группа по внедрению в серию авиадизеля АН-1 (при заводе № 82). По мере необходимости могут быть созданы иные группы как за счёт разделения существующих групп, так и путём организации групп по специальностям, не предусмотренным выше. 4. Особое техническое бюро возглавляется народным комиссаром внутренних дел СССР. 5. Группы по специальностям возглавляются помощниками начальника Особого бюро. В обязанности помощника начальника входит: организация рабочего места для группы; материально-бытовое обслуживание работающих в группе; организация технических консультаций для работников групп и подготовка к производству опытных моделей и образцов. 6. Тематические планы Особого технического бюро вносятся на утверждение Комитета Обороны. 7. Тематические планы Особого технического бюро составляются как на основе предложений заключенных, так и по заявкам. 8. Изготовленные технические проекты представляются на утверждение Комитета Обороны для получения разрешения на изготовление опытных образцов. Передача испытанных образцов в серийное производство производится после утверждения этих образцов Комитетом Обороны. 9. Особое техническое бюро привлекает для работы в группах вольнонаемных специалистов, в первую очередь из числа молодых специалистов.
10. Для рассмотрения планов работы групп и технических проектов при начальнике Особого технического бюро создается постоянное совещание в составе: начальника бюро (председатель), его заместителей и секретаря бюро с участием начальника группы».
Прекрасно понимая, что собранные под эгидой Особого технического бюро специалисты более всего жаждут решения вопроса об их освобождении, чуть позже — 4 июля 1939 г. — Лаврентий Павлович Берия обратился к И.В. Сталину со специальным письмом — предложением по организации труда осуждённых специалистов и урегулировании юридических вопросов, в котором говорилось:
«Организованное в 1939 г. при НКВД СССР Особое техническое бюро в настоящее время состоит из 7-ми основных производственных групп:
1) самолётостроение,
2) авиадизелестроение,
3) судостроение,
4) артиллерия,
5) порохов,
6) отравляющих веществ,
7) броневых сталей.
В указанных группах работают 316 специалистов, арестованных органами НКВД в 1937–1938 гг. за участие в антисоветских, вредительских, шпионско-диверсионных и иных контрреволюционных организациях. Следствие по делам этих арестованных приостановлено ещё в 1938 г. и они без приговоров содержатся под стражей на положении следственных. Возобновить следствие по этим делам и передать их в суд в обычном порядке нецелесообразно, так как, во-первых, это отвлечет арестованных специалистов на длительное время от работ по проектированию важнейших объектов и фактически сорвет работу Особого технического бюро, и, во-вторых, следствие не даст по существу положительных результатов вследствие того, что арестованные, находясь длительное время во взаимном общении во время работы, договорились между собой о характере данных ими показаний на предварительном следствии. Между тем виновность арестованных подтверждена в процессе предварительного следствия личными признаниями арестованных, показаниями соучастников (многие из которых уже осуждены) и свидетелями. Исходя из этого, НКВД СССР считает необходимым:
1) арестованных специалистов в количестве 316 человек, используемых на работе в ОТБ НКВД СССР, не возобновляя следствия, предать суду Военной коллегии Верховного Суда СССР;
2) в зависимости от тяжести совершенного преступления арестованных разделить на три категории: подлежащих осуждению на сроки до 10 лет, до 15 лет и до 20 лет;
3) отнесение к категориям поручить комиссии в составе наркома внутренних дел, прокурора СССР, председателя Военной коллегии Верховного Суда СССР;
4) в целях поощрения работы арестованных специалистов в ОТБ, закрепления их на этой работе по проектированию важнейших объектов оборонного значения предоставить НКВД СССР право входить с ходатайством в Президиум ВС Союза ССР о применении к осуждённым специалистам, проявившим себя на работе в ОТБ, как полного УДО (то есть условно-досрочного освобождения. — А. М.), так и снижения сроков отбывания наказания».
В рамках действовавшего тогда законодательства предложение Берии было более чем гуманным и, что особенно важно, юридически очень грамотно обоснованным и законным. Конечно, для всех этих лиц и это решение не было уж таким сахаром. Но всё же оно было в тысячи, а то и десятки тысяч раз лучше, чем с кайлом в руках вырубать уголёк где-нибудь в северной шахте или с топором в руках валить лес. Но Берия был Берия. По согласованию со Сталиным уже летом 1940 г. учёных, конструкторов и специалистов стали амнистировать по ходатайству именно НКВД СССР, подписанному лично Берией. На свободу вышли Туполев, Петляков, Мясищев и ещё 18 человек. Кстати, уже в январе 1941 г. Петляков был удостоен Сталинской премии. Что же до Королёва, то в одном из писаний о нём встретилась такая концовка описания его мытарств за решёткой: «Спасло его другое. Во главе НКВД стал Лаврентий Берия, которому пришла в голову блестящая мысль создать «шарашки», тюремные КБ. В них должны были работать специалисты-зэки. Королёв и оказался в такой «шарашке» {а этому предшествовало следующее указание на события: «Никто не ответил ему на это письмо». Подразумевалось его письмо от 15 сентября 1939 года, о котором говорилось выше. Однако это далеко не так. Его письмо заметили и обратили на него очень даже серьёзное внимание, потому что в самом конце того письма он написал:»…хочу продолжать работу над ракетными самолётами для обороны СССР». И обратили внимание на это письмо всего лишь потому, что Л.П. Берия по согласованию со Сталиным ввёл простой, но именно поэтому-то гениальный метод пресечения злоупотреблений в лагерях, суть которого в следующем. Обычно письма заключённых сдавались в незапечатанном виде лагерному начальству и проверялись лагерной цензурой. Но письма, адресованные наркому внутренних дел, Генеральному прокурору, «всесоюзному старосте» Калинину, членам Политбюро и особенно самому Сталину должны были быть запечатаны, а лагерному начальству под страхом серьёзного уголовного наказания запрещалось их вскрывать. И многие зэки пользовались этим. — A.M.}, которой руководил ещё один заключённый, Андрей Николаевич Туполев. Находилось подневольное КБ в Москве, на углу улицы Радио и Салтыковской набережной. Конструкторы работали за решёткой, но спали в чистых постелях, ели в нормальной столовой». Началась война, КБ перевели в Омск. Уже в Сибири он узнал, что в Казани его бывший сослуживец по Реактивному институту В.П.Глушко, будучи заключённым, работает над ракетными двигателями. И Королёв решил просить перевода в Казань. Этого ему удалось добиться. Сергей Павлович стал разрабатывать ракетные ускорители для бомбардировщиков и сам же испытывал «адские машины «в воздухе, постоянно рискуя жизнью.
Сверхбомба
Автор Геннадий Киселёв 12 апреля 2015
Дата добавления: 2019-08-31; просмотров: 231; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!