В комнате на стене висело старинное Зеркало, оставшееся Девушке в наследство от прапрапрабабушки.
Девушка любила смотреться в Зеркало, прихорашиваться, кокетничать. Она гордилась тем, что её любили, ею восхищались, из-за неё страдали влюблённые молодые люди. Она тоже любила, но любила… себя. Тоже восхищалась, но восхищалась… собой.
Вот и на этот раз она посмотрелась в своё старинное Зеркало, и её охватило сладостное чувство.
– Боже мой, как я прекрасна! Я могу разбить сердце любого молодого человека! – воскликнула она с гордостью и умилением.
И вдруг зеркало заговорило…
Да, ты прекрасна, давно я это замечаю, – прошептало оно.
Девушка удивилась и, пока соображала, не ослышалась ли она, увидела, как в Зеркале рядом с её отражением появилось лицо бабушки: бабушка вошла в комнату с большим подносом в руках, а на нём лежали фрукты для Девушки.
Девушка оторвалась от Зеркала и, с ужасом глядя на вошедшую старую женщину, подумала: «Неужели я тоже так постарею?! Неужели красоту мою затмят такие же морщины, как у бабушки?!»
– Да, ты постареешь, как твоя бабушка, и твоё прекрасное лицо может измениться ещё больше… – шёпот Зеркала был спокоен, как сама вечность, беспристрастен, без всякой грусти или злорадства. Оно знало, о чём говорит.
«Как же так?! Не может быть, чтобы угасла моя красота! А бабушка моя, может быть, вовсе никогда и не была молодой и красивой, как я!» – гневно думала Девушка.
Твоя красота уже начинает угасать, только твои глаза пока этого не видят, – опять шепнуло Зеркало.
|
|
|
Девушка от злости готова была разбить Зеркало, которое смеет предсказывать ей страшное будущее.
Хочешь увидеть, какой была твоя бабушка в молодости?
И лицо бабушки и весь её облик вдруг преобразились: поднос с фруктами несла прекрасная девушка с лучистыми глазами, восхитительной улыбкой и прекрасным гибким станом.
Девушка была поражена: оказывается, её бабушка знала и молодость, и красоту.
– Но куда же тогда ушла её красота?! – недоумевала она.
Вовнутрь, – сказало Зеркало, – бабушка твоя сохранила свою красоту сполна и даже преумножила её. Она теперь куда более прекрасна, чем когда- либо, ибо своей красотой и очарованием она украсила сердце и душу свою. Красота её множится и в людях, которые окружают её: искренняя любовь к ней – отражение её красоты.
Скажи мне, Зеркало, – взмолилась она, – как мне свою внешнюю красоту сделать внутренней?
Неси людям любовь свою, и тогда сияние твоего прекрасного лица станет сиянием внутренним, ибо облагородятся сердце твоё и душа твоя.
– Внученька, красавица моя, для тебя я эти фрукты собрала в саду: ешь, пожалуйста!
Ласка и забота, прозвучавшие в этих словах, тронули Девушку. Она оторвалась от Зеркала и заглянула в лицо бабушки. И только сейчас осознала, почему бабушка заботится о людях и молится за всех. Не глазами, а сердцем увидела Девушка всё великолепие внутреннего сияния старой женщины, которая протягивала ей поднос с фруктами. А на нём Девушка увидела не фрукты, а любовь, светящуюся вечной красотой.
|
|
|
№ 46 У-А... У-А!
Я проживал тогда в Швейцарии... Я был очень молод, очень самолюбив и очень одинок. Мне жилось тяжело и невесело. Ещё ничего не изведав, я уже скучал, унывал и злился. Всё на земле мне казалось ничтожным и пошлым, и, как это часто случается с очень молодыми людьми, я с тайным злорадством лелеял мысль... о самоубийстве. «Докажу... отомщу...» – думалось мне... Но что доказать? За что мстить? Этого я сам не знал. Во мне просто кровь бродила, как вино в закупоренном сосуде... А мне казалось, что надо дать этому вину вылиться наружу и что пора разбить стесняющий сосуд... Байрон был моим идолом, Манфред моим героем.
Однажды вечером я, как Манфред, решился отправиться туда, на темя гор, превыше ледников, далеко от людей, где нет даже растительной жизни, где громоздятся одни мёртвые скалы, где застывает всякий звук, где не слышен даже рёв водопадов!
|
|
|
Что я намерен был там делать, я не знал... Быть может, покончить с собою?!
Шёл я долго, сначала по дороге, потом по тропинке, всё выше поднимался, всё выше. Я уже давно миновал последние домики, последние деревья... Камни, одни камни кругом; резким холодом дышит на меня близкий, но уже невидимый снег; со всех сторон чёрными клубами надвигаются ночные тени.
Я остановился наконец.
Какая страшная тишина!
Это царство Смерти.
И я здесь один, один живой человек, со всем своим надменным горем, и отчаяньем, и презреньем... Живой, сознательный человек, ушедший от жизни и не желающий жить. Тайный ужас леденил меня – но я воображал себя великим!..
Манфред – да и полно!
– Один! Я один! – повторял я, – один лицом к лицу со смертью! Уж не пора ли? Да... пора. Прощай, ничтожный мир! Я отталкиваю тебя ногою!
И вдруг в этот самый миг долетел до меня странный, не сразу мною понятый, но живой... человеческий звук... Я вздрогнул, прислушался... звук повторился... Да это... это крик младенца, грудного ребёнка!.. В этой пустынной, дикой выси, где всякая жизнь, казалось, давно и навсегда замерла, – крик младенца?!!
Изумление моё внезапно сменилось другим чувством, чувством задыхающейся радости... И я побежал стремглав, не разбирая дороги, прямо на этот крик, на этот слабый, жалкий и спасительный крик!
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 146; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!