Все училище вышло на забастовку
Вернувшись в аудиторию, я сообщил студентам о том, что сказал учителям, и предложил: «То, что мы сделали, мы сделали ради дружбы. Если вы все согласны, то я скажу, что это было наше общее решение. И давайте мы все завалим в этом году экзамены».
Даже те, кто не принимал участия в потасовке, проголосовали за это, и все согласились остаться на пятый год. Потом каждого студента по очереди вызывали к руководству факультета и допрашивали. На следующий день, придя в училище, мы увидели на доске объявление, в котором сообщалось, что двадцать студентов наказаны, причем десять человек исключены (моя фамилия возглавляла этот список), а остальные десять получают выговор. Хотя к тому времени начальство, очевидно, уже знало, что я не принимал участия в драке, но поскольку я был старостой, тут уже ничего нельзя было поделать. Остальные девять исключенных были заядлыми драчунами.
Конечно, кто-то говорил, что наказание несправедливое, кто-то удивлялся, что его не исключили, хотя он тоже принимал участие в драке. Слухи об этом быстро разошлись по всему училищу, и на следующий день ни один человек на занятия не вышел. Это была забастовка солидарности.
Так продолжалось целую неделю, а потом каждый студент получил извещение с требованием явиться в училище. Все семьсот студентов собрались в аудитории, и директор училища Йо-сики Нисимура, автор девиза «Сначала характер, потом способности», выступил перед нами со слезами на глазах. В заключение своей речи он сказал, что все случившееся будет забыто и что всем будет дана возможность пересдать экзамен.
|
|
Обычно каждый год не менее двух-трех человек проваливались на экзаменах, но, хотя мы были не самой лучшей группой, экзамены сдали абсолютно все. Это был 1916 год.
Зло должно быть наказано
В тот вечер, когда произошли эти события, я все рассказал отцу и, опустив голову, спросил его, сможет ли он заплатить еще за один год моего пребывания в училище, поскольку мне придется остаться на второй год. Он улыбнулся и сказал: «Ну что ж, ничего не поделаешь». Это была очень мудрая и понимающая улыбка.
Я думаю, что вся проблема решилась уже в тот момент, когда я держал ответ перед руководством факультета. Я признал, что мы были не правы, выразил свою точку зрения и попросил, чтобы нас наказали. Во мне говорили чувства истинной дружбы и любви, то есть те качества,
119 |
Взращенные с любовью |
118 |
Взращенные с любовью |
которые я почерпнул у Толстого. Я испытывал любовь ко всему живому, даже к самому маленькому насекомому. По дороге из училища домой мне приходилось идти полем на окраине Нагой. На тропинке, по которой я шел, постоянно суетилось множество муравьев — и больших, и маленьких. Я помню, что мне приходилось идти очень осторожно, чтобы не наступить на них. При одной только мысли о том, что мое малейшее движение может навсегда лишить жизни одно из этих крошечных созданий, мне приходилось сдерживать шаг. Это чувство пробудилось во мне уже в раннем подростковом возрасте. Примерно в том же возрасте я впервые услышал пластинку с записью «Аве Марии» в исполнении Эльмана, и звуки скрипки меня буквально заворожили.
|
|
Игра Эльмана перевернула мне душу
Я вырос на скрипичной фабрике, и каждый раз, устраивая детскую возню с братьями и сестрами, мы лупили друг друга скрипками — в то время они были для нас не более чем игрушками.
Когда я уже ходил в начальную школу, работа на фабрике шла и в ночную смену. В это время пятьдесят или шестьдесят рабочих полировали верхние и нижние деки скрипок. Шла Русско-японская война 1904-1905 годов. У каждого рабо-
чего над головой висела керосинка, освещавшая рабочее место. Вечером после ужина я заходил в мастерскую и слушал затаив дыхание истории, которые рассказывали рабочие, чьи имена я помню до сих пор. Среди них были прекрасные рассказчики. Они рассказывали о подвигах Ивами Дзютаро и Кимуры Сигенари. У меня до сих пор стоит перед глазами эта картина, как рабочие в свете керосиновых ламп рассказывают что-то, не прерывая своего труда, а я, маленький мальчик, завороженно их слушаю. Подходя к самому интересному месту истории, рассказчик обычно говорил: «А неплохо бы сейчас и рисового пирога отведать». Боясь, что он потеряет нить рассказа, я стремглав мчался домой, который находился совсем рядом с мастерской, хватал несколько кусков пирога из бочонка, стоявшего на кухне, и бегом возвращался обратно. Рассказчик подогревал пирог на жаровне и продолжал свою удивительную историю.
|
|
Учась в коммерческом училище, во время летних каникул я работал на фабрике. Я узнал все о том, как делаются скрипки, как работают станки, как покрываются лаком готовые инструменты. Многое я умел уже делать своими руками, и это доставляло мне огромную радость.
Еще во время учебы в училище у нас появился первый граммофон — не электрический, как
Взращенные с любовью |
121 |
Взращенные с любовью |
120 |
в более поздние времена, а с заводной ручкой и большим раструбом. Раструб был такой большой, что я без труда мог засунуть в него голову. Первой пластинкой, которую я услышал, была «Аве Мария» Шуберта в исполнении Миши Эль-мана. Бархатистая нежность звуков его скрипки буквально потрясла меня. Я чувствовал себя словно во сне. Я и подумать не мог, что скрипка, которую я считал всего лишь игрушкой, может издавать такие звуки!
|
|
«Аве Мария» открыла мне глаза на музыку. Я не понимал, почему она так трогает мою душу, но, очевидно, во мне уже тогда жила способность ощущать красоту. Избыток эмоций стал первым шагом в поисках подлинного значения искусства. С фабрики я принес домой скрипку и попытался подражать Эльману, играя менуэт Гайдна. У меня не было нот, и я просто водил смычком, стараясь играть то, что слышу. Я проводил день за днем, пытаясь освоить эту пьесу. Техника игры, которую я освоил самостоятельно, была никудышной, но все же я осилил эту вещь.
Менуэт Гайдна стал первым музыкальным произведением, которое я сыграл. Я чувствовал необычайный душевный комфорт, играя на скрипке. Я полюбил этот инструмент и музыку в целом.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!