В о з д е й с т в и е т р а д и ц и й 15 страница
В свою очередь, Президент Молдовы ввел чрезвычайное положение на той же территории. В Бендеры вошли войска, локальные бои в городе и в соседних селах продолжались несколько дней.
Мы отразили здесь лишь небольшую часть событий в Приднестровье, свидетельствующих об эскалации конфликта на этой территории.
Приведенный пример свидетельствует, как действия одной стороны приводят к ответным действиям другой, но уже многократно усиленным и в свою очередь вызывающими новые агрессивные контрдействия. Эскалация конфликта обычно настолько запутывает ситуацию, что найти «правых» или «виноватых» в конфликте уже становится невозможным.
Из признания «симметричности» развития взаимодействия не следует, что стороны находятся в процессе борьбы в равном положении, преследуют сходные цели. Одна сторона может стремиться к изменению сложившегося соотношения и придерживаться главным образом наступательной стратегии; другая - пытаться сохранять прежнее положение и придерживаться целиком стратегии оборонительной. Вместе с тем очевидно, что интенсивные наступательные действия будут вызывать интенсивную защиту и наоборот. Так происходит не только в политических (в том числе военных), но и в межличностных конфликтах.
До сих пор мы рассуждали о внешне наблюдаемых признаках эскалации. Но намного важнее определить ее причины. Основная причина видимой интенсификации конфликта - смена предмета конфликта и, соответственно, формы взаимодействия.
|
|
|
Вспомним стихи Высоцкого:
...Он мою защиту разрушает –
Старую индийскую - в момент.
Это смутно мне напоминает
Индо-пакистанский инцидент.
Только зря он шутит с нашим братом –
У меня есть мера, даже две:
Если он меня прикончит матом,
Я его - через бедро захватом
Или - ход конем - по голове!
Одна из типичных и распространенных причин усиления и углубления конфликта - изменение тактики поведения, т.е., например, переход в споре, обсуждении, дискуссии от аргументов к претензиям, личным выпадам, даже физическому воздействию. Научный спор или политическая дискуссия, казалось бы, не имеют ничего общего с подобными методами. И действительно, эти и многие другие формы человеческого взаимодействия представляют собой лишь когнитивный конфликт, конфликт знаний, точек зрения, в котором - по самой сути этого конфликта - победить могут только логика и убедительная аргументация. И тем не менее многие люди, отказываясь от логики, действуют при помощи давления, оскорбления, с позиции силы. Все это происходит из-за того, что первоначальный предмет разногласий в значительной мере утрачивается, появляется новый, причем взаимоотношения сторон, складывающиеся в ходе конфликта, становятся самостоятельным его элементом.
|
|
|
|
| |||||||
|
|
|
| |||||
|
|
| ||||||
|
|
| ||||||
|
|
| ||||||
|
|
| ||||||
1 2 1 2 1 2 1
Разрастание конфликта
1,2 – действия сторон
Почему чаще всего происходит именно так? Один из вариантов объяснения вытекает из анализа процесса теоретической дискуссии. Поскольку в ситуации делового обсуждения в излагаемых субъектом точках зрения объективизируются и его личностные (в том числе интеллектуальные) свойства, то другие, оценивая его взгляды и позиции, косвенным образом оценивают и эти свойства. Человек же обычно придает значительную личностную окраску плодам своего интеллекта. В итоге, критика результатов его интеллектуальной деятельности может быть воспринята как негативная оценка его способностей, его самого как личности, наконец, воспринимается как угроза самооценке личности, а попытки защитить самооценку ведут к смещению предмета конфликта уже в «личностный» план.
Характерным полуанекдотическим ответом на критику является знаменитая формула «сам дурак». Известно, что в самом факте критики может усматриваться посягательство на собственные интересы, стремление унизить, оскорбить. В тоталитарных и теократических режимах серьезная критика всегда рассматривается как угроза безопасности государства и жестоко преследуется - отнюдь не при помощи логической аргументации. В парламентских дебатах, в межгосударственных отношениях изложение иной точки зрения нередко трактуется как попытка учредить свой диктат, стать хозяином положения.
|
|
|
Другое дело, что подобное отношение к критике может быть небезосновательным. Оно достаточно адекватно в тех случаях, когда стороны действительно руководствуются стремлениями не установить истину, а реализовать свои интересы. В таких ситуациях критика зачастую слабо аргументирована или заметно конъюнктурна. В таком случае когнитивный конфликт становится просто «ширмой», скрывающей истинную цель-власть, дефицитные ресурсы, приоритеты. Во многом именно поэтому религиозные споры зачастую оканчивались затяжными войнами, а дискуссии об устройстве советского общества в 20-30-е гг. - жесточайшими репрессиями. В настоящее время за взаимной критикой со стороны представительной и законодательной властей зачастую скрывается обычная борьба за власть, вызывающая сильные социальные потрясения.
|
|
|
Мы говорили о том, что характер действий в конфликте определенным образом связан с типом и уровнем противоречивых интересов. С этой характеристикой связана и интенсивность конфликтных действий, поскольку каждое последующее интенсивное деструктивное действие задевает все более важные интересы другой стороны. Поэтому эскалация конфликта интересов может быть охарактеризована как процесс роста иерархического ранга нарушаемых и защищаемых интересов, т.е. как процесс углубления противоречий.
Еще раз отметим, что в конфликте интересов может произойти смена самого предмета. Один из типичных примеров такого изменения называется его «утерей», когда первоначальный предмет конфликта в хаосе противоборства утрачивает основную роль. Ссора из-за границ садовых участков между соседями может перерасти во взаимную ненависть и причинение друг другу самых разнообразных личных неприятностей. Многочисленные конфликты в Закавказье и на Северном Кавказе, возникшие первоначально из-за территориальных претензий, привели к сильнейшей взаимной ненависти. Объект в некоторых конфликтах может в какой-то момент просто перестать существовать, но остающиеся «незаживающие раны», последствия конфликта служат основанием для его новых яростных вспышек.
В описанных исходных случаях происходит генерализация конфликта; переход к более глубоким противоречиям способствует возникновению множества разных точек столкновения. Конфликт распространяется на более обширные территории, меняя свое ядро.
В ходе эскалации конфликта может происходить и своеобразное «укрупнение» противоборствующих субъектов за счет привлечения все большего числа участников. Трансформация межличностного конфликта в межгрупповой, численное увеличение и изменение структур соперничающих групп сказывается на характере конфликта, обусловливает применение иных средств, как правило, более эффективных силовых методов.
Крайнее средство борьбы - насилие - важнейший фактор и результат эскалации.
Конфликты больших социальных групп
Глава 7
§ 1. Роль больших социальных групп
Конфликт, определенный нами ранее как столкновение по поводу тех или иных микро- или макросоциальных проблем, обычно связан и с малыми, и с большими группами людей, с их потребностями и интересами. Разумеется, каждый индивид может участвовать в любом конфликте, т.е. быть его субъектом; в конечном итоге, именно действия множества людей составляют содержание исторических процессов. Однако, чтобы ответить на вопрос о причинах и характере тех или иных действий на индивидуальном или групповом уровнях, необходимы, с нашей точки зрения, поиск и объяснение общественного контекста этой деятельности на макроуровне. Здесь представляется несомненным наличие определенной связи между причинами конфликтного поведения индивидов и интересами социальных субъектов конфликта, в том числе социальных групп.
Общеизвестно, что внутригрупповые, так же как и межгрупповые, конфликты распространены достаточно широко; они пронизывают всю нашу жизнь, являясь важным элементом социального взаимодействия. Соперничающими оказываются весьма разнообразные субъекты: не только отдельные индивиды, малые трудовые коллективы, семьи, соседи, но и крупные сообщества (социальные слои, классы, государственные и религиозные организации, партии, массовые движения и т.д.). Именно эти социальные общности и придают, в конечном счете, конфликту ярко выраженный социальный характер. Любой конфликт (от межличностного до международного) социален в широком смысле. Тем более очевидна социальная природа конфликта социальных общностей как элементов общественной структуры на том или ином этапе исторического процесса. В социально-структурных общностях связь между людьми обусловлена совпадением или близостью их интересов, относительными сходствами бытия и представлений. Эти общности складываются не только на базе объективных условий жизни индивидов и осознания ими своих интересов, но и в результате определенной деятельности по выработке и достижению каждым своих целей.
На психологическом уровне оппозиция двух или нескольких социальных групп происходит по принципу «мы и остальные». Эта оппозиция декларирует, подчас без всяких на то оснований, предпочтение одних людей перед другими, например: «Мы и другие родственники» - в семье, «мы и соседи» - в доме, «мы - ученики 10-го класса - и другие» - в школе, «мы и стройбатовцы» - в армии и т.п.
Более сложными представляются конфликты в условиях взаимодействия функциональных и целевых групп, образованных по профессиональному или общественно-политическому принципу (партии, общественные организации, массовые движения). Этим группам присуща специфическая структура, обособленность по отношению к другим группам, достаточно высокий организационный уровень, выраженная идентификация их членов. В них индивиды, объединяясь по политическому, идеологическому или профессиональному признаку, стремятся реализовать свои не только сходные, но и достаточно разнородные потребности, что приводит к необходимости выделения руководителей, имеющих возможность придать определенную направленность действиям членов группы. Появляются лидеры, «идеологи», «активисты». В социальных конфликтах они играют роль непосредственных субъектов деятельности, в отличие от массовидных, групповых субъектов (политическая партия в целом и т.п.).
Последние выражают наиболее высокий уровень социальности. Сюда же можно отнести такие большие общности, как население стран и регионов, этнос, народ. При взаимодействии этих общностей зона возможных конфликтов расширяется, охватывая все сферы общественных отношений (экономические, политические, идеологические, межнациональные и др.). При этом войны - крайние проявления конфликтов - затрагивают все стороны бытия, при определенных условиях ставя под угрозу само существование человечества. Международные конфликты резко ухудшают экономическое положение населения, нарушают территориальную целостность, политическое устройство стран-участниц.
Конфликтные взаимоотношения крупных социальных общностей неизбежно обрастают множеством более мелких противоречий и конфликтов, вплоть до межличностных. Можно поэтому с полным основанием утверждать, что характеристика социальной общности (группы) играет фундаментальную роль для понимания конфликта. Разумеется, при этом не следует упускать из виду, что действия любых социальных групп проявляются, в конечном счете, через действия конкретных индивидов. Каждое из них производится по воле индивида, но опосредуется организацией, а нередко и осуществляется от ее имени. При исследовании конкретных конфликтов нетрудно заметить, что позиции больших социальных групп и их организаций так или иначе сказываются и на возникновении персональных конфликтов и их динамике.
§ 2. Научные концепции
Значительные перемены во всех сферах жизни восточноевропейских стран и российского общества, интенсивно происходящие в последние годы, сделали проблему социального конфликта особенно актуальной в политических и научных кругах. Одновременно с этим обнаружилась поразительная растерянность и, кажется, неспособность длительное время культивировавшейся в стране марксистской теории классовой борьбы справиться сколько-нибудь удовлетворительным образом с этой проблемой. Заметим, что теория общественного развития, рассматривающая в качестве главного источника прогресса крайнюю форму проявления социального конфликта - классовую борьбу, демонстрирует бессилие дать разумное теоретическое объяснение вспышке разнообразнейших конфликтов, а тем более оценить их в качестве современного источника общественного прогресса.
Вместе с тем в социально-политических теориях немарксистского толка за последнее столетие было выработано немало научно-методологических средств, приемов и методов для описания и объяснения социальных явлений, до уровня которых не пожелали нисходить правоверные марксисты. Приверженность классовому подходу побуждала безоговорочно отвергать все «немарксистское» как «буржуазное» и «псевдонаучное». Тем самым в значительной степени догматизированный за годы советской власти марксизм, отстаивая свои приоритеты, лишил себя возможности разумного теоретического диалога с представителями немарксистской общественно-политической мысли и в результате этого утратил важнейший источник своего обогащения.
Думается, именно это стало главной причиной растерянности еще недавно «стойких» марксистов перед современными российскими социальными реалиями и вместе с тем породило мощную волну отказничества и некритических деклараций о теоретической несостоятельности марксизма. На наш взгляд, и тот и другой подходы весьма далеки от истинного понимания сложившейся ситуации. Чтобы приблизиться к нему, надо встать, по возможности, на неполитизированную научную позицию и, соответственно, рассмотреть как марксистское, так и немарксистское понимание конфликтов крупных социальных общностей, имеющее, как известно, давние традиции.
Напомним, что у К. М а р к с а и его последователей в качестве таких социальных общностей рассматриваются классы, а в качестве формы проявления конфликта между ними - антагонистические противоречия и классовая борьба. Основу социальной организации, по Марксу, составляют общественные отношения, в которые вступают люди независимо от их воли и сознания. Это главное условие формирования социальной субстанции, или социальной формы движения материи. Развитие же этой формы материи подчиняется действию непосредственно присущего ей диалектического закона единства и борьбы противоположностей, где противоположностями выступают большие социальные группы-классы. Главная борьба между ними ведется по поводу производства и отношений собственности, но, конечно, только этим она не исчерпывается. Однако от конкретных форм организации производства и отношений, в которые вступают классы в процессе производства, зависит их место и роль в обществе. Поэтому у всех антагонистических классов есть стимул к борьбе, но развивающаяся экономическая ситуация только для одного класса - пролетариата - создает условия, при которых он, освобождаясь от эксплуатации и угнетения, становится орудием освобождения всех других.
Общество, по Марксу, не статично; путем классовой борьбы оно постоянно преобразуется. Это общество по мере осознания рабочим классом своего угнетенного положения становится все более конфликтным, до тех пор, пока не произойдет социальная революция, которая и похоронит эксплуататорский класс. Процесс этот носит всемирный характер, и он неизбежно должен привести со временем к бесклассовому обществу.
Такое понимание общественно-исторического процесса встретило серьезные аргументированные возражения. Некоторые исследователи наследия Маркса не могли не обратить внимания на то, что классовый конфликт в этом смысле рассматривается без теоретического анализа его разнообразных поведенческих форм. Другие ученые, приняв некоторые марксистские постулаты, вместе с тем увидели в его концепции абсолютизацию экономических отношений в качестве главной причины конфликта между классами. Отчасти это было и следствием упрощенного толкования марксизма. Однако данная точка зрения получила широкое распространение.
М. В е б е р полагал, что причины возникновения конфликтов не сводятся только к различиям бедности и богатства. Выявив компонент неравенства (разная степень уважения, неодинаковый престиж), он ввел понятие статусных групп. При этом Вебер обнаружил связь между материальными и идеальными интересами различных групп, с одной стороны, и с религиозным сознанием - с другой.
Р. М и х е л ь с в своем анализе деятельности профсоюзов и политических партий XIX в. открыл закономерность, согласно которой олигархия (власть немногих) складывается всегда, когда численность организации превышает определенную величину (скажем, возрастает с 1000 до 10 000 членов), т.е. тенденция к концентрации власти обусловлена главным образом структурой организации, что в свою очередь неизбежно порождает конфликты. Эту теорию обычно называют михельсовским «железным законом олигархии».
Р. Д а р е н д о р ф именно классы считал «конфликтующими социальными группами, основание определения которых... состоит в участии в господстве или исключении из него...»1. Он утверждал также, что классовый конфликт определяется характером власти. Конфликт, по его мнению, вызывается обычно не экономическими отношениями между руководителями и подчиненными; скорее, его главной причиной является власть одних над другими. Не только власть предпринимателей над рабочими создает основу для конфликта; последний может возникнуть в любой организации (в больнице, военном батальоне, университете), где вообще существуют управляющие и подчиненные. Отметим: автор знаменитого труда «Общественные классы и классовый конфликт в индустриальном обществе» использовал многие теоретические положения Маркса для вывода о существовании объективных («скрытых») и осознанных («открытых») интересов. Классы, по его мнению, появляются лишь тогда, когда «скрытые» интересы становятся «открытыми».2
Р. М е р т о н подметил, что новые элементы социальной структуры вызывают предрасположенность к аномии и отклоняющемуся поведению. Они и формируют установку на преодоление конкурентов. Эта склонность к аномии характерна не для всех групп общества. Существуют группы, которые наиболее склонны к отклонениям и, напротив, довольно стойки в отношении них. Таким образом, существуют не только объективные, но и субъективные предпосылки конфликтов.
Л. А. К о з е р, различая внутри- и внегрупповые конфликты, обратил внимание на их зависимость от самой социальной структуры. Последняя содержит гарантии единства внутригрупповых отношений перед лицом конфликта: это институционализация конфликта и определение степеней его допустимости. Станет ли социальный конфликт средством стабилизации внутригрупповых отношений и согласования противоположных требований сторон или он окажется чреватым социальным взрывом? Ответ на этот вопрос зависит от характера социальной структуры, под воздействием которой и развивается конфликт.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 105; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!