Социально-экономическое и политическое развитие России в предреформенный период 1825-1881 год. М.М Сперанский.
12 марта 1801 года на престол вступил император Александр I, и через неделю, 19 марта М.М. Сперанский, получил новое назначение. Ему повелевали состоять статс-секретарём при Д. П. Трощинском, который, в свою очередь, исполнял работу статс-секретаря при Александре I. 23 апреля 1801 года назначен на должность управляющего экспедицией гражданских и духовных дел в канцелярии «Непременного совета».
Александр I, взошедши на трон, захотел осчастливить Россию реформами. Он объединил своих либерально настроенных друзей в «Негласный комитет». Способности помощника Д. П. Трощинского привлекли к себе внимание членов «Негласного комитета». Летом В. П. Кочубей взял Сперанского в свою «команду». 9 июля 1801 года Сперанский получил чин действительного статского советника. После коронации Александра I Сперанский составил императору часть проектов переустройства государства. В это время в «Негласном комитете» шла работа по разработке министерской реформы. Указом от 8 сентября 1802 года в России учреждались восемь министерств. Министры имели право личного доклада императору. В. П. Кочубей возглавил министерство внутренних дел. Он по достоинству оценил способности Сперанского и уговорил Александра I позволить Михаилу Михайловичу работать статс-секретарём под его руководством. Таким образом Михаил Михайлович оказался в кругу лиц, которые во многом определяли политику государства. Сперанский стал настоящей находкой для молодых аристократов.
|
|
|
Сперанский работал по 18—19 часов в сутки: вставал в пять утра, писал, в восемь принимал посетителей, после приёма ехал во дворец, вечером опять писал. Не имея себе равных в тогдашней России по искусству составления канцелярских бумаг, Сперанский неизбежно стал правой рукой своего нового начальника.
В 1802 году Сперанский подготовил несколько собственных политических записок: «О коренных законах государства», «Размышления о государственном устройстве империи», «О постепенности усовершения общественного», «О силе общественного мнения», «Ещё нечто о свободе и рабстве». В этих документах он впервые изложил свои взгляды на состояние государственного аппарата России и обосновал необходимость реформ в стране. В частности, в работе «О коренных законах государства» Сперанский писал:
«Я бы желал, чтоб кто-нибудь показал различие между зависимостью крестьян от помещиков и дворян от государя; чтоб кто-нибудь открыл, не все ли то право имеет государь на помещиков, какое имеют помещики на крестьян своих. Итак, вместо всех пышных разделений свободного народа русского на свободнейшие классы дворянства, купечества и проч. я нахожу в России два состояния: рабы государевы и рабы помещичьи. Первые называются свободными только в отношении ко вторым, действительно же свободных людей в России нет, кроме нищих и философов».
|
|
|
В возрасте тридцати лет Сперанский возглавил в министерстве внутренних дел отдел, которому предписывалось готовить проекты государственных преобразований. И. И. Дмитриев, возглавлявший в те времена министерство юстиции, позднее вспоминал, что Сперанский был у В. П. Кочубея «самым способным и деятельным работником. Все проекты новых постановлений и его ежедневные отчёты по Министерству им писаны. Последние имели не только достоинство новизны, но и со стороны методического расположения, весьма редкого и поныне в наших приказных бумагах, исторического изложения по каждой части управления, по искусству в слоге могут послужить руководством и образцами». Фактически Сперанский положил начало преобразованию старого русского делового языка в новый. 20 февраля 1803 года при непосредственном участии Сперанского (концепция, текст) был опубликован знаменитый «Указ о вольных хлебопашцах». Согласно этому указу помещики получили право отпускать крепостных на «волю», наделяя их землёй. За годы царствования Александра I было освобождено всего 37 тысяч человек. Вдохновлённый «записками» молодого деятеля, царь через В. П. Кочубея поручает Сперанскому написать капитальный трактат-план преобразования государственной машины империи, и Сперанский с жаром отдаётся новой работе.
|
|
|
В 1803 году по поручению императора Сперанский составил «Записка об устройстве судебных и правительственных учреждений в России». При разработке записки он проявил себя активным сторонником конституционной монархии, однако практического значения записка не имела. В 1804 году Сперанским написаны «О духе правительства» и «Об образе правления». Прогрессивные идеи Сперанского оказались не востребованными временем, хотя труды его были щедро вознаграждены: в начале 1804 году он получает золотую табакерку; 18 ноября 1806 года Сперанский получает Орден Святого Владимира 3-й степени.
В 1806 году произошло личное знакомство Сперанского с Александром I: часто болевший в этот год министр внутренних дел В. П. Кочубей решил посылать вместо себя на доклады к императору Сперанского. Начинаются звёздные годы Сперанского, эпоха славы и могущества, когда он был вторым лицом в империи. На политическом небосклоне всходили новые звёзды: Сперанский (гражданские реформы) и Аракчеев (военные реформы). Александр I оценил выдающиеся способности Сперанского. Императора привлекало то, что он не был похож ни на екатерининских вельмож, ни на молодых друзей из «Негласного комитета». Александр стал приближать его к себе, поручая ему «частные дела». Сперанский был введён в Комитет для изыскания способов усовершенствования духовных училищ и к улучшению содержания духовенства. Его перу принадлежит знаменитый «Устав духовных училищ» и особое положение «О продаже церковных свечей». До 1917 года русское духовенство благодарно помнило Сперанского.
|
|
|
19 октября 1807 года Сперанский уволен из министерства внутренних дел, при этом за ним сохранилось звание статс-секретаря. 8 августа 1808 года Сперанский назначен «присутствующим» в Комиссию составления законов.
Уже в 1807 году Сперанского несколько раз приглашают на обед ко двору. Осенью этого же года ему поручают сопровождать Александра I в Витебск на военный смотр, а в следующем году в Эрфурт, на встречу с Наполеоном. Сперанский увидел Европу, и Европа увидела Сперанского. Согласно рассказам очевидцев, в Эрфурте каждый из императоров, желая показать собственное величие, стремился блеснуть своей свитой. Наполеон продемонстрировал сопровождавших его и полностью от него зависящих немецких королей и владетельных принцев, а Александр I — своего статс-секретаря. Об его роли в государственных делах Российской империи Наполеон, видимо, имел достаточную информацию и оценил способности молодого чиновника. Участники русской делегации с завистью отмечали, что французский император оказал большое внимание Сперанскому и даже в шутку спросил у Александра: «Не угодно ли вам, государь, уступить мне этого человека в обмен на какое-нибудь королевство?». Примечательно, что через несколько лет эта фраза получила в общественном мнении другое толкование и сыграла определённую роль в судьбе Сперанского. Интересно, что дочь реформатора решительно опровергает эту чрезвычайно устойчивую, кочующую из книги в книгу легенду (сочинённую большим мистификатором Ф. В. Булгариным). Достоверно известно, что Сперанский получил в награду от Наполеона за участие в сложных переговорах усыпанную бриллиантами золотую табакерку с портретом французского императора. Однако политических дивидендов Сперанскому подарок не прибавил. Над ним сгущались тучи. В Эрфурте Александр позже обратился к Сперанскому с вопросом, как ему нравится за границей. Сперанский отвечал: «У нас люди лучше, а здесь лучше установления». По возвращении в том же году император дал ему поручение составить план общей политической реформы.
Реформы, проводимые Сперанским, затронули практически все слои российского общества. Это вызвало бурю недовольства со стороны дворянства и чиновничества, чьи интересы были задеты более всего. Всё это отрицательно сказалось на положении самого государственного секретаря. Просьбу его об отставке в феврале 1811 года Александр I не удовлетворил, и Сперанский продолжил работу, но число его недоброжелателей росло. Ему припомнили Эрфурт и встречи с Наполеоном. Этот упрёк в условиях обострившихся российско-французских отношений был особенно тяжёлым. Сказалось на положении Сперанского и то, что Александр боялся насмешки над собой. Если кому-либо случалось засмеяться в присутствии императора, тот подозревал, что смеются над ним. Противники реформ использовали это свойство в борьбе против Сперанского. Сговорившись между собой, участники интриги стали с некоторых пор регулярно сообщать царю о разных дерзких отзывах, исходящих будто бы от его госсекретаря. Интрига сработала не сразу. Поначалу Александр не придавал этим слухам значения. Отношения с Францией осложнялись, предостережения Сперанского о неизбежности войны, его настойчивые призывы готовиться к ней, конкретные и разумные советы царю не оставляли сомнений в преданности его России. В день своего 40-летия Сперанский был награждён орденом Святого Александра Невского. Однако ритуал вручения прошёл непривычно строго, и стало ясно, что звезда реформатора начинает закатываться. Недоброжелатели Сперанского, в первую очередь, советник государя по финским делам Армфельт и министр полиции Балашов, ещё больше активизировались. Они передавали Александру все сплетни и слухи о госсекретаре. Ухудшило положение Сперанского и другое. Весной 1811 года лагерь противников реформ получил идейно-теоретическое подкрепление. В Твери вокруг сестры Александра Екатерины Павловны сложился кружок людей недовольных либерализмом государя и, в особенности, деятельностью Сперанского. В их глазах Сперанский был преступником. Во время визита Александра I великая княгиня представила ему Карамзина, и писатель передал царю «Записку о древней и новой России» — своего рода манифест противников перемен, обобщённое выражение взглядов консервативного направления русской общественной мысли. На вопрос, можно ли хоть какими-то способами ограничить самовластие, не ослабив спасительной царской власти, Карамзин отвечал отрицательно. Любые перемены, «всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надо прибегать только в необходимости». Спасение же Карамзин видел в традициях и обычаях России, её народа, которому вовсе не нужно брать пример с Западной Европы. Карамзин спрашивал в своём трактате:
«И будут ли земледельцы счастливы, освобождённые от власти господской, но преданные в жертву их собственным порокам? Нет сомнения, что […] крестьяне счастливее […], имея бдительного попечителя и сторонника».
Этот аргумент выражал взгляды большинства помещиков, которые, по мнению Д. П. Рунича, «теряли голову только при мысли, что конституция уничтожит крепостное право и что дворянство должно будет уступить шаг вперед плебеям». Ничего нового тут не было, но теперь эти взгляды были сведены в одном документе, написанном талантливо и убедительно, с глубоким пониманием истории, притом не придворным или искателем должностей, а независимым писателем и мыслителем. Эта записка Карамзина сыграла решающую роль в отношении к Сперанскому. Излишняя самоуверенность Сперанского, его неосторожные упрёки в адрес Александра I за непоследовательность в государственных делах тоже не прошли незамеченными и в конечном счёте вызвали раздражение императора.
В марте 1812 года Александр I объявил Сперанскому о прекращении его служебных обязанностей. В 8 часов вечера 17 марта 1812 года в Зимнем дворце состоялась беседа между императором и государственным секретарём, о содержании которой историки строят догадки. «Сперанский вышел…
…почти в беспамятстве, вместо бумаг стал укладывать в портфель свою шляпу и, наконец, упал на стул, так что Кутузов побежал за водой. Через несколько секунд дверь из государева кабинета отворилась, и государь показался на пороге, видимо расстроенный: «Ещё раз прощайте, Михаил Михайлович», — проговорил он и потом скрылся…»
В этот же день дома Сперанского уже ждал министр полиции Балашов с предписанием покинуть столицу. Михаил Михайлович молча выслушал повеление императора, лишь взглянул на двери комнаты, где спала двенадцатилетняя дочь, собрал часть имевшихся дома деловых бумаг для Александра I и, написав прощальную записку, вышел. Он не мог и предположить, что возвратится в столицу только через девять лет, в марте 1821 года.
Современники назовут эту отставку «падением Сперанского». В действительности произошло не простое падение высокого сановника, а падение реформатора со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отправляясь в ссылку, Сперанский не знал, какой приговор вынесен ему в Зимнем дворце.
Сперанский был выслан в Нижний Новгород. 15 сентября 1812 года отправлен из Нижнего Новгорода в Пермь, где отбывал ссылку с 23 сентября 1812 года по 19 сентября 1814 года. С сентября по октябрь 1812 года Сперанский жил в доме купца И. Н. Попова.
Первое в России введение политики гласности и разделения властей: законодательной власти на местах
22 марта 1819 года Сперанский неожиданно получил новое назначение — генерал-губернатором Сибири. По поручению императора Сперанский должен был провести ревизию Сибири. 6 мая 1819 года Сперанский отправился из Пензы в Сибирь. «Известие это имело в себе что-то поразительное. Первый приближенный к [иркутскому губернатору] Трескину чиновник вскоре после этого сошёл с ума и умер в сумасшествии. Другой, в припадке белой горячки, бросился в Ушаковку, был вытащен из воды полумёртвым и вскоре помер. …». Говорили, что и жена Трескина покончила жизнь самоубийством перед приездом Сперанского, а не погибла в результате несчастного случая. Эти события имели сильное влияние на мысли народа
29 августа 1819 года Сперанский прибыл в Иркутск — центр губернии, где должен был находиться генерал-губернатор, хотя занимавший и другие должности предшествующий генерал-губернатор И. Б. Пестель находился в Петербурге. Именно в Иркутске Сперанский записал свою знаменитую фразу: «Если в Тобольске я отдал всех под суд… то здесь оставалось бы всех повесить».
Сперанский чрезвычайно быстро вник в местные проблемы и обстоятельства с помощью провозглашённой им «гласности». Прямое обращение к самому высокому начальству перестало «составлять преступление». В результате гласности были отстранены от всех должностей его предшественник сибирский генерал-губернатор отец будущего лидера декабристов И. Б. Пестель, два губернатора — томский и иркутский. 48 чиновников предстали перед судом, 681 человек оказались замешанными в противозаконных действиях, в том числе 174 чиновника и 256 «инородческих начальников». Сумма взысканий с них составила до трёх миллионов рублей. «Злоупотребительные» же действия самого Трескина, как значилось в указе правительствующего сената по результатам работы следственной комиссии, обошлись государству в 4-5 миллионов рублей ассигнациями (того времени).
Чтобы как-то поправить положение, Сперанский начинает проводить реформы управления краем. «Первым сотрудником» при проведении сибирских преобразований был будущий декабрист Г. С. Батеньков. Он вместе со Сперанским энергично занимался разработкой «Сибирского уложения» — обширного свода реформирования аппарата управления Сибири. Особое значение имели два проекта, утверждённые императором: «Учреждения для управления Сибирских губерний» и «Устав об управлении инородцев». Сперанский предложил новое деление коренного населения Сибири, по образу жизни, на осёдлое, кочевое и бродячее. В период работы Батеньков искренне верил, что Сперанский, «вельможа добрый и сильный», действительно преобразит Сибирь коренным образом. Впоследствии ему стало ясно, что Сперанскому не было дано «никаких средств к исполнению возложенного поручения». Однако Батеньков считал, что «за неуспех нельзя винить лично Сперанского».
Но перемены всё же были очень значительными. В ноябре 1819 г. Сперанским были изданы «Подтвердительные правила о свободе внутренней торговли», согласно которым были запрещены все виды ограничений на торговые сделки, отменялась так называемая «запретная система» и все виды монополий. Введение свободной торговли, по мысли Сперанского, должно было способствовать развитию производства товарного зерна и хлеба, в которых Сибирь испытывала острый недостаток даже в те годы, когда урожаи были особенно высокими. И, действительно, уже в 1820 году в Сибири значительно улучшилось снабжение населения хлебом. Уже находясь в Петербурге, благодаря созданному им Сибирскому комитету, ограничившему власть генерал-губернаторов, Сперанский провёл административную реформу, в результате которой Сибирь была разделена на два генерал-губернаторства, причём единоличной власти генерал-губернаторов и уездных начальников противостояли не только учреждения Петербурга, но и впервые созданные в России коллегиальные органы местной законодательной власти — советы — и в каждом из двух генерал-губернаторств, и во всех их округах и уездах.
В конце января 1820 года Сперанский направил императору краткий отчёт о своей деятельности, где заявил, что сможет окончить все дела к маю месяцу, после чего пребывание его в Сибири «не будет иметь цели». Император предписал ему прибыть в столицу к последним числам марта будущего года. Эта отсрочка сильно повлияла на Сперанского. Его деятельность на какое-то время представилась ему бессмысленной. Однако он точно выполнил предписание и в марте 1821 года вернулся в столицу.
Реакцией на неудачу реформ Александра I и на выступление декабристов было нарастание консервативных настроений в русском обществе. В области народного просвещения министр (с 1833 до 1849 года) граф С. С. Уваров стремился насаждать «истинное просвещение» на основе «православия, самодержавия и народности», провозглашенных им как исконное начало русской жизни. Новый университетский устав 1835 года передавал руководство делом просвещения в руки попечителей учебных округов (частью назначавшихся из генералов) и ограничивал (но не уничтожал) университетскую автономию. Сам С.С. Уваров был просвещенным человеком, и наука могла жить под его «отеческим» попечением. По мнению ряда современных исследователей, С. С. Уваров стремился не просто пресечь нежелательные тенденции в духовном развитии страны, но и направить его в нужное русло, до известной степени поощряя просвещение. В Московском университете в уваровскую эпоху действовала блестящая плеяда профессоров — Т. Н. Грановский, Н. Д. Кавелин, П. Г. Редкин и др. («золотой век» Московского университета). Рупорами правительственной идеологии были популярные журналисты Ф. В. Булгарин и Н. И. Греч, издававшие газету «Северная пчела». Идейно обосновывали и подробно разрабатывали правительственную концепцию профессора Московского университета М. П. Погодин и С. П. Шевырев. Они противопоставляли Россию «гниющему Западу». Неотъемлемую черту идеологической доктрины «официальной народности» составлял «квасной патриотизм», призванный способствовать максимальному искажению реальной действительности. Апофеозом его служат известные слова шефа жандармов А. Х. Бенкендорфа относительно прошлого и будущего России: «Прошедшее России удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается будущего — оно выше всего, что только может представить себе самое пылкое воображение».
В последнее семилетие царствования Николая I реакция усиливается (это время получило название «мрачного»). Европейские революции 1848–1849 годов напугали Николая I и спровоцировали его на ужесточение внутренней политики и обскурантизм. Министром народного просвещения назначается мрачный реакционер князь Ширинский-Шихматов. Вводится строгий надзор над университетским преподаванием; кафедры философии и других «вредных» наук закрываются, вводится ограничение на количество студентов — до 300 человек на каждом факультете (кроме медицинского). Невыносимым делается гнет цензуры, старающейся не пропустить на страницы книг и журналов западной «заразы». Известный русский историк С. М. Соловьев, современник этих событий, писал: «Фрунтовики воссели на всех правительственных местах, и с ними воцарилось невежество, произвол, грабительство, всевозможные беспорядки. Смотр стал целью общественной и государственной жизни. Всё делалось напоказ, для того, чтобы державный приехал, взглянул и сказал: “Хорошо! Все в порядке!” Отсюда всё потянулось напоказ, во внешность, и внутреннее развитие остановилось».
Для Николая I, вступившего на престол в 1825 году и правившего Россией три десятилетия (1825–1855) идеал государственного устройства — отлаженный механизм армии с ее четко регламентированной уставами жизнью. Николай I образовал комитет (6 декабря 1826 года), который был призван подготовить проекты преобразований по всем частям государственного управления. «Собственная Его величества канцелярия» превратилась в важное правительственное учреждение и была разделена на несколько отделений: 1-е отделение составляло личную канцелярию государя; 2-е отделение должно было произвести кодификацию российского законодательства; 3-е отделение во главе с генералом Бенкендорфом, опираясь на новоучрежденный особый корпус жандармов, должно было ведать политической полицией; 4-е отделение управляло благотворительными и образовательными учреждениями. В 1836 году возникло еще и 5‑е отделение для управления государственными имуществами и казенными крестьянами (затем для этих целей было учреждено особое министерство).
Составление законодательного кодекса было поручено М. М. Сперанскому, который оставил все либеральные идеи и стремления своей молодости. Под руководством М. М. Сперанского 2-е отделение произвело колоссальную кодификационную работу. В 1830 году было закончено «Полное собрание Законов Российской империи», составившее 45 огромных томов (начиная с Соборного Уложения 1649 года до воцарения императора Николая I). Но попытка Николая усовершенствовать государственное управление потерпела неудачу. Сверхцентрализация обернулась тем, что высшие инстанции были буквально затоплены морем бумаг и потеряли реальный контроль за ходом дел на местах. Мелочная регламентация вела к волоките и злоупотреблениям. При Николае I «завершено было здание русской бюрократии» (В. О. Ключевский). В бумажном море «входящих» и «исходящих» приказов, циркуляров, «отношений», запросов тонули нужды и интересы живых людей. Недаром говорилось, что государством правит не император, а столоначальник.
Постоянное внимание и интерес императора привлекал вопрос о быте крестьян. Интерес этот поддерживался частыми волнениями крестьян. В царствование Николая I насчитывалось свыше 500 случаев крестьянских волнений. Несколько раз Николай I учреждал секретные («негласные») комитеты по крестьянскому делу. Они собирали сведения и материалы, писали докладные записки, составляли проекты, но всё это бумажное производство оставалось лежать «под сукном», ибо сам Николай I не мог решиться на серьезную ломку существующего порядка. При обсуждении в Государственном Совете законопроекта об «обязанных крестьянах» (в 1842 году) император заявил: «Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его положении есть зло, для всех ощутительное и очевидное; но прикасаться к оному теперь — было бы злом, конечно, еще более гибельным». «Закон об обязанных крестьянах» предоставлял помещикам добровольно заключать с крестьянами соглашения о прекращении личной крепостной зависимости. Таким образом, указ 1842 года «Об обязанных крестьянах» модернизировал указ 1803 года с его разрешением помещикам отпускать крестьян на волю с землей.
В 1837–1838 годах для управления «государственными имуществами» (включая казенных крестьян) было учреждено особое Министерство государственных имуществ, министром которого был назначен граф П. Д. Киселев («гуманный генерал»). Он настойчиво стремился к всестороннему улучшению положения крестьян. Волостное и сельское управление были построены на начале крестьянского самоуправления. Министерство во главе с П. Д. Киселевым заботилось об удовлетворении хозяйственных и бытовых нужд крестьян: производило размежевание земель, отводило дополнительные наделы для малоземельных, устраивало ссудо-сберегательные кассы, школы и больницы. Реформа государственной деревни, проведенная П. Д. Киселевым, новая форма организации казенных крестьян (в т. ч. введение самоуправления) послужила образцом для проведения освобождения помещичьих крестьян от крепостной зависимости.
Из внутренних мероприятий Николаевского царствования следует упомянуть финансовую реформу графа Канкрина. В 1839–1843 годах граф Канкрин произвел формальную девальвацию (официальное уменьшение золотого содержания денежной единицы или понижение курса национальной валюты по отношению к золоту и серебру) ассигнаций (бумажные деньги), установив, что 350 руб. ассигнациями равняются 100 руб. серебром, а затем выпустил новые бумажные деньги — «кредитные билеты», ценность которых обеспечивалась собранным им металлическим разменным фондом.
Экономические преобразования в условиях закостенения внутренней политики не могло остановить политического взросления общества. Восстание декабристов окончилось неудачей, но русское освободительное движение продолжало жить. Под непосредственным влиянием восстания декабристов два видных русских революционера-демократа А. И. Герцен и Н. П. Огарев дали в 1826 году на Воробьевых горах в Москве клятву бороться с самодержавием за волю, за освобождение народа (позднее Герцен писал, что «…декабристам на Сенатской площади не хватало народа»). Покинув Россию и поселившись в Англии, Герцен и Огарев стали первыми политическими эмигрантами. В начале 50-х годов XIX века они основали в Лондоне «Вольную русскую типографию». Издаваемые ими газета «Колокол», журнал «Полярная звезда» с большим интересом читались передовыми людьми России.
В 30-е годы XIX века в Московском университете существовал ряд революционных кружков — Сунгурова, Станкевича, братьев Критских. Третье отделение во главе с генералом А. Х. Бенкендорфом, занимавшееся политическим сыском, разгромило революционные кружки. Но тем не менее именно в 30-50-е годы сформировались свободолюбивые идеи, ставшие в дальнейшем основой идеологии реформаторов России.
А. И. Герцен был первым, кто в русском общественном движении воспринял идеи популярного в 30-40-е годы XIX века западноевропейского утопического социализма. Опираясь на существование в России крестьянской общины, полагая, что она уже сама по себе есть зачаток социализма, он создал теорию русского общинного социализма, дав мощный толчок развитию социалистической мысли в России.
Особое место в общественном и освободительном движении тех лет занимал кружок петрашевцев, получивший свое название по имени его руководителя — М. В. Буташевича-Петрашевского. Члены кружка находились под влиянием идей современного французского социализма — идей Фурье — и обсуждали на своих собраниях социальные вопросы. Сам Петрашевский называл себя «старейшим пропагатором социализма». Все участники кружка (в т. ч. и великий русский писатель Ф. М. Достоевский) были арестованы и приговорены к расстрелу, но затем помилованы и сосланы на каторгу в Сибирь.
Среди идейных течений николаевского времени наиболее яркими и интересными были две системы оппозиционных взглядов, столкнувшиеся между собой — учения западников (историки Т. Н. Грановский, П. Н. Кудрявцев, юрист и философ К. Д. Кавелин, литераторы В. П. Боткин, П. В. Анненков, В. Ф. Корш и др.) и славянофилов (А. С. Хомяков, братья И. В. и П. В. Киреевские, братья К. С. и И. С. Аксаковы, Ю. Ф. Самарин).
В 1836 году П. Я. Чаадаев опубликовал «Философическое письмо», где заявил, что все беды России происходят от «ее отлученности от всемирного воспитания человеческого рода», от национального самодовольства и связанного с ним духовного застоя: «России нечем гордиться перед Западом, напротив, она не внесла никакого вклада в мировую культуру, осталась непричастной к важнейшим процессам в истории человечества». Виной отставания России, считал П. Я. Чаадаев, был отрыв России от Европы и, в особенности, православное мировоззрение. На всех «виновников» письма обрушились репрессии. Журнал «Телескоп» был закрыт, его редактор Н. И. Надеждин сослан. П. Я. Чаадаев, по повелению царя Николая I, объявлен сумасшедшим и посажен под домашний арест. Однако именно с «Философического письма» началось формирование течения «западников». Назвали их так потому, что они считали неизбежным повторение Россией пути Западной Европы и призывали учиться у нее. Россия вступила на европейский путь — единственно возможный для цивилизованной страны — только в начале XVIII века как результат реформ Петра Великого. Естественно, что по уровню развития она значительно отставала от передовых стран Западной Европы. Однако движение «в западном направлении», по мнению западников, неизбежно должно привести к таким же переменам в русской жизни, какие в свое время пережили эти страны,— «к замене подневольного, крепостного труда свободным и преобразованию деспотического государственного устройства в конституционное. Задача России — как можно скорее изжить свою косность и азиатчину и примкнуть к европейскому Западу, слиться с ним в одну общечеловеческую культурную семью». В основе идей западников лежала философия Гегеля. Они были сторонниками прогресса, свободы личности; индивидуализм противопоставляли общинности и соборности славянофилов. Западники считали, что основная задача «образованного меньшинства» — подготовить русское общество к мысли о необходимости преобразований и воздействовать «в должном духе на власть». Именно в живом сотрудничестве власть и общество должны были подготовить и провести хорошо продуманные, последовательные реформы, с помощью которых будет ликвидирован разрыв между Россией и Западной Европой. Поначалу идеи западников проповедовали: Т. Н. Грановский — с кафедры Московского университета, В. Г. Белинский — на страницах журнала «Отечественные записки» и «Современник», А. И. Герцен и Н. П. Огарев в литературных салонах.
В конце 1830-х — начале 1840-х годов они разделяли основные идеи западников. Однако со временем, будучи полностью согласными с тем, что Россия идет по западному, европейскому пути, они как более радикально настроенные не были склонны идеализировать современную Европу и подвергали буржуазный строй самой резкой критике. С их точки зрения, Россия в своем развитии не только должна догнать западные европейские страны, но и сделать вместе с ними решительный шаг к новому строю — социализму. Если представители буржуазно-либерального течения (Т. Н. Грановский, В. П. Корин, Н. Д. Кавелин) уповали на реформы, то сторонники революционно-демократического течения (А. И. Герцен, Н. П. Огарев и В. Г. Белинский) верили в реальность насильственного революционного переворота.
В то же время славянофилы считали необходимым вернуться к идеалам допетровской Руси. Московское царство, по мнению славянофилов, гораздо более соответствовало духу и характеру русского народа, чем петербургская бюрократическая монархия, построенная Петром Великим по европейским образцам. Славянофилы считали, что для России исконными идейными началами являются православная вера и связанные с нею принципы внутренней правды и духовной свободы, воплощением этих начал в жизни является община, крестьянский мир как добровольный союз для взаимной помощи и поддержки. По мнению славянофилов, ни западные принципы, ни западные организационные формы не нужны и неприемлемы для России. Их политическим идеалом была патриархальная монархия, опирающаяся на добровольную поддержку народа. «Сила мнения» народа должна выражаться в совещательном земском соборе, который царь должен был бы созывать по примеру царей московских.
При всех идейных разногласиях славянофилы и западники сходились в отрицательном отношении к крепостному праву и к современному им бюрократически-полицейскому строю государственного управления. Оба течения требовали свободы слова и печати, и в глазах правительства оба являлись политически вредными.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 416; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!