Коперник и современная астрономия (астрометрия)
И вместе с тем скорее божественная, чем человеческая, наука, изучающая высочайшие предметы, не лишена трудностей. Н. Коперник
1. Голоса талантливо пропагандировавших и разъяснявших учение Коперника в XX в. были менее слышны, чем голоса тех, о ком мы писали выше. Но нельзя не вспомнить с благодарностью наших историков науки - таких, как И.П. Веселовский, Ю.А. Белый, астрономов Н.И. Идельсона, А.А. Михайлова, а также авторов работ о Галилее, Кеплере, Гассенди и других коперниканцах, которые добавили новые аргументы в обоснование системы Коперника.
Остановимся на одном из замечаний Михайлова, сделанном в докладе на том же юбилее, где выступал и Фок. Михайлов пишет: "Поскольку петли в движениях планет оказались отражением кругового движения Земли по ее орбите, величина этих петель указывала на расстояние планет: чем дальше планета, тем меньше описываемая ею петля. На основании этого Коперник с помощью безупречного геометрического рассуждения смог впервые определить расстояния планет от Солнца, выраженные в единицах его расстояния от Земли <...> Коперник дал правильный и точный план Солнечной системы, составленный в едином масштабе (курсив мой; единицей служил orbis magnus - радиус земной орбиты. - С. Т.), и делом следующих поколений было выразить все расстояния в земных единицах (стадиях, километрах или иных)"29 .
Эти слова по смыслу совпадают с мнением самого Коперника о решенной им задаче, высказанным в послании к Пaпe Павлу III, которое служит введением к главному труду Коперника "De Revolutionibus": "Те же, которые домыслили эксцентрические круги, хотя при их помощи и получили числовые результаты, в значительной степени сходные с видимыми движениями, однако должны были допустить многое, по-видимому противоречащее основным принципам равномерности движения. И самое главное, таким образом, они не смогли определить форму мира и точную соразмерность его частей. Таким образом, с ними получилось то же самое, как если бы кто-нибудь набрал из различных мест руки, ноги, голову и другие члены, нарисованные хотя и отлично, но не в масштабе одного и того же тела; ввиду полного несоответствия друг с другом из них, конечно, скорее составилось бы чудовище, а не человек"30 . Далее, демонстрируя в таблице близость полученных Коперником расстояний планет от Солнца к современным значениям расстояний, выраженных в радиусе земной орбиты, Михайлов пишет: "Птолемей имел в своих руках почти те же самые числа, которые в его системе равнялись отношению (курсив мой. - С. Т.) между диаметрами деферентов и эпициклов соответствующих планет. В геоцентрической системе можно было произвольно изменять размеры отдельных планет, лишь бы сохранились отношения между деферентом и эпициклом для каждой планеты в отдельности"31 .
|
|
|
Поясним. Незнание размеров планет, как и расстояний до них, не мешало астрономии Птолемея предсказывать движения проекций планет по сфере единичного радиуса - "небесной сфере". И только! Астрономия Коперника позволяла перейти к пространственным движениям тел Солнечной системы, т.е., кроме проективной (сферической) геометрии, также и метрическая геометрия трехмерного пространства, а вместе с ней и "земная" кинематика получали свои права и стали использоваться как инструмент (метод) познания движений в Солнечной системе. Путь, на который встал Коперник, привел к рождению динамики, а затем к созданию невиданной по точности модели Солнечной системы и триумфу математических методов в естествознании.
|
|
|
О задаче Коперника можно сказать и другими словами: он объяснил, какой должна быть система координат для изучения движений тел Солнечной системы, а перед этим он исправил хронологию, т. е. дал систему времени - столь же необходимый "инструмент" для изучения движений, как и система координат. Иначе он не смог бы создать (вычислить) свою математическую модель Солнечной системы.
|
|
|
Аналогичный процесс - переход от изучения движений проекций звезд к их пространственным, сначала относительным (относительно Солнца) движениям, а затем абсолютным (по отношению к центру масс нашей Галактики) - начался соответственно в конце XIX в. и в 20-е гг. нашего века. Причем отказ от гелиоцентризма не воспринимался астрономами как противоречие Копернику или Ньютону, несмотря на то, что для обоих ученых трехмерной "вселенной" была только Солнечная система, а "периферийный" звездный мир оставался сферическим и плоским32 .
На физиков отказ от неподвижности Солнечной системы, видимо, произвел иное впечатление. Если вспомнить, что вторжение физиков в святая святых астрономов - в задачи определения систем отсчета времени и координат (а эти две задачи неразделимы, как сиамские близнецы) - произошло в то время, когда физики достигли существенных успехов в теории света (в "разгадке природы света", так они называют проблему) и когда одновременно у астрономов обозначились некоторые проблемы в метрологии, связанные с исчислением времени, то категоричность, с которой физики стали рассуждать о вопросах астрономических, ранее им чуждых, покажется менее удивительной. Например, физики решили, что установить одновременность событий можно только при существовании сигнала, распространяющегося с бесконечной скоростью. Если астрономы как-то устанавливают одновременность событий, значит, они допускают бесконечную скорость света и их надо поправить. Между тем все астрономы лет через 100 после открытия О. Ремера признали, что скорость светового сигнала конечна, но и после этого они не отказались от построения картины одновременных положений тел по наблюдениям за их разновременными положениями.
|
|
|
Тем не менее никто из астрономов до сих пор не взял на себя труд, а большинство даже не сочувствует желанию объяснить то, чего не поняли физики, когда начали рассуждать об определении одновременности событий, затем о постоянстве скорости света в любой инерциальной системе координат, затем о равноправии моделей мира Птолемея и Коперника, затем о необходимости построить систему координат, опирающуюся на мировую линию фотона.
2. Почему же безмолвствовала большая часть астрономов?
Приходится признать, что на протяжении XX в. происходила, по выражению г.С. Хромова, постепенная "осиандеризация" фундаментальной астрономии, или астрометрии, - той ее отрасли, к компетенции которой, безусловно, относятся вопросы, перечисленные в конце последнего абзаца предыдущего раздела. Об Осиандере, от имени которого образован упомянутый термин, мы скажем далее. Осиандеризация означает подчинение астрономии одной цели - добиться совпадения того, что астрономы предсказывают (calculate), с тем, что они наблюдают (observe). Казалось бы, достойная цель и похвальное стремление, но средства, используемые на пути к ней, как показывает история астрономии, имеют большее значение, чем сами успехи в сокращении разностей о-с между наблюдаемыми предвычисленным.
Стремление к уменьшению разностей о-с между наблюдаемыми значениями координат и значениями, вычисленными по общепринятой модели движений, если речь идет о планетах, и по общепринятому каталогу, если речь идет о звездах, постепенно превращается в главную заботу как астрометристов-наблюдателей, так и небесных механиков. Для первых уменьшение невязок о-с желательно потому, что малые невязки признаются едва ли не главным показателем точности их наблюдений; а именно повышение точности наблюдений стало их всепоглощающим стремлением. Какой ценой оно достигнуто, на это обращают мало внимания. Считается достижением, если наблюдатель уменьшит невязки за счет того, что приблизит "отскочившие" наблюдения (т.е. наблюдения с о-с большими, чем у прежних наблюдателей) к вычисленным значениям (к с) либо с помощью введения эмпирических поправок ad hoc, либо с помощью "взвешивания" невязок, т. е. путем подбора множителей, минимизирующих эти повязки, либо, наконец, если он достигнет уменьшение разностей о-с ценой неоправданного отказа от принципов определения координат, принятых предшествующими поколениями астрономов. Мы снова вынуждены спросить: поняты ли эти принципы современными астрономами или в этом вопросе у них теперь не осталось преимуществ перед физиками?
Для вторых, т.е. небесных механиков, если речь идет о планетах, малые о-с считаются доказательством высокого достоинства их эфемерид, что справедливо только при одновременном учете и других критериев.
Когда стремление любой ценой минимизировать разности о-с стало преобладающим, не осталось времени на то, чтобы задуматься о том, где же истина. К тому же физики-лауреаты говорят, что все относительно и условно, а "глубокий мыслитель XX века - великий философ"33 Карл Поппер, тоже лауреат, во всем с ними согласный, пишет так: "Всякое наблюдение включает в себя интерпретацию в свете нашего теоретического знания, знание, основанное только на наблюдениях и не искаженное теорией, - если это вообще возможно, - было бы совершенно бесплодным и бесполезным"34 .
Если с этим согласиться, то не только вопрос об истине, но даже более простой - что такое факт? - остается без ответа, ибо, как было сказано философом, наблюдаемый факт непременно искажен теорией, если бы вдруг нашелся (но не найдется!) неискаженный, то он был бы бесполезен. Предлагаем астрометристам задуматься над словами Поппера и одновременно сравнить свои наблюдения с наблюдениями тех первых астрономов, которым мы столь многим обязаны. Мы до сих пор обращаемся к результатам их наблюдений, следовательно, они остаются полезными для нас. Между тем возможность их искажения теорией исключается по простой причине - из-за отсутствия предшественников-теоретиков. Современные астрономы лишены этого "преимущества". Как же им реагировать на остроумное высказывание Поппера? Полезно или бесполезно, возможно или невозможно в современной астрономии "знание, основанное на наблюдениях и неискаженное теорией"?
Во-первых, не стоит соглашаться с тем, что любая теория непременно искажает знание. Одна из задач теории - объяснять наблюдаемое. Конечно, не все теории справляются с такой задачей, но безотносительно к конкретной теории нет смысла рассуждать на эту тему.
Во-вторых, едва ли астрономы-наблюдатели присоединятся к Попперу, оспаривающему тезис эмпириков о наблюдениях как источнике знания ("логически невыполнима программа поиска источника знания в исходном наблюдении, она ведет к бесконечному регрессу"35 , им этот тезис следовало бы защитить.
Поскольку Поппер затрагивает тему о верификации теорий, актуальную для современной астрономии, для начала поставим вопрос таким образом, чтобы однозначный ответ на него был возможен. Какие результаты наблюдений (или знания, извлеченные из наблюдений) могут быть использованы для проверки теорий? Ответ (только такие, которые от проверяемых теорий не зависят) является одновременно условием, гарантирующим состоятельность проверки.
К сожалению, иная тенденция у новой астрометрии - привести наблюдения в соответствие с физическими теориями XX в.36
Эта тенденция отчетливо выражена, например, в книге К. Маррея, который пишет: "Я поставил себе задачу сконструировать теорию астрометрических наблюдений, основанную на теории относительности"37 . Представим на миг, что поставленная Марреем задача решена и теория наблюдений, опирающаяся на теорию относительности, нашла сторонников среди астрономов-наблюдателей, внедряющих ее в практику наблюдений. После этого останется ли астрономия историей неба, призванной фиксировать и сохранять для потомства факты, каковыми являются измерения, т.е. объективные (беспристрастные) описания наблюдаемого? Сохранится ли за наблюдательной астрономией право проверки теорий, в том числе и теории относительности? Вряд ли читатель нуждается в подсказке ответа на этот вопрос.
Расскажем теперь об Осиандере. Кто он был и чем заслужил упоминания в статье, посвященной Копернику? Осиандер - лютеранский богослов, автор предисловия к "De Revolutionibus", напечатанного вопреки воле Коперника. Осиандер полагал, что "нет необходимости, чтобы гипотезы астрономов были верными или даже вероятными, достаточно только одного, чтобы они давали сходящийся с наблюдениями способ расчета". Он писал: "Астроном скорее примет ту [гипотезу], которая будет самой легкой для понимания. Философ, вероятно, потребует в большей степени похожую на истину; однако никто из них не сможет ни постичь что-нибудь истинное, ни передать это другим, если это ему не будет сообщено божественным откровением. Поэтому позволим, чтобы наряду со старыми гипотезами стали известны и эти новые, ничуть не более похожие на истинные; в особенности же по той причине, что они одновременно и удивительны и просты и сопровождаются огромным сокровищем ученейших наблюдений. Во всем же, что касается гипотез, пусть никто не ожидает получить от астрономии чего-нибудь истинного (курсив мой. - С. Т.), поскольку она не в состоянии дать что-либо подобное; если же он сочтет истиной то, что придумано для другого употребления, то после такой науки окажется более глупым, чем когда приступал"38 .
Автора анонимного предисловия, которое читатели сначала приписывали самому Копернику, удалось установить только Кеплеру; он узнал также, что Коперник не согласился с предложением напечатать предисловие Осиандера и послал свое предисловие. В настоящее время посвящение Папе Павлу III является предисловием к бессмертной книге. Оно красноречиво свидетельствует о несовпадении взглядов Коперника и Осиандера на роль астрономии и на идею о подвижности Земли.
Тем из современных ученых, которые считают, что признание движения Земли вокруг Солнца - это не более чем соглашение, на какое-то время оказавшееся удобным, Осиандер кажется более мудрым, чем Коперник с его стремлением к истине. В оправдание Осиандеру находят и другие аргументы, вытекающие из современного опыта: книга может остаться ненапечатанной из-за цензуры или отзыва рецензента. Не лучше ли опубликовать ее, хотя бы уплатив за это уступкой господствующей парадигме?
Близкие друзья Коперника, Тидеман Гизе и Иоахим Ретик, рассуждали иначе. Они были возмущены анонимным предисловием и поступком Петрея - владельца типографии в Нюрнберге, его опубликовавшего. В письме к Ретику по поводу публикации этого предисловия есть следующие строки: "Как же не возмущаться столь большим преступлением, совершенным под покровом доверия? Я, однако, не знаю, следует ли в этом обвинять самого печатника, зависящего от деятельности других, или какого-нибудь завистника, который в горе, что ему придется расстаться с бывшей профессией, если эта книга сделается известной (курсив мой. - С. Т.), воспользовался простотой печатника, для того чтобы уничтожить доверие к этому труду. Чтобы он все-таки не остался безнаказанным за то, что позволил испортить дело чужим обманом, я написал Нюренбергскому сенату, указывая, что, по моему мнению, следует сделать для восстановления доверия к автору".
Как видим, епископ Кульмский и Вармийский Тидеман Гизе прекрасно понимал, что не божественное откровение Священного Писания брал под защиту анонимный автор предисловия, а интересы тех, кому пришлось бы расстаться со своей профессией, если бы труд Коперника получил признание.
Не так ли случается и теперь, в веке XX? Не свое ли благополучие защищали и защищают представители научного сообщества под видом защиты науки или авторитета "своих богов", роль которых играют то политики-вожди, то разрекламированные лауреаты, а если спуститься ниже, то директора, замы, завы и т. д. "Наука сама себе социальный институт, и у нее нет иммунитета от глупости и саморазрушения", - пишет Д. Грюндер39 . Иммунитетом могли бы быть нравственные принципы ученых, отказ от подавления инакомыслия.
Век XX оказался веком конформизма, когда способность людей мыслить была скована где страхом, а где погоней за успехом. Коперник прожил полжизни в XV в., отличавшемся большим свободомыслием, чем XVI в., особенно его вторая половина. Коперник был смелым человеком, он организовал защиту Фромборка, когда члены капитула его покинули, с малым гарнизоном успешно возглавил оборону от крестоносцев крепости-замка Ольштын, отправился с опасным дипломатическим поручением в стан коварного врага; он не искал степеней или известности в ученом мире, в его обращении к Папе Павлу III нет ни тени заискивания или подобострастия. Поэтому невозможно согласиться с эпитетом "робко" в известных словах Ф. Энгельса: "Коперник бросил - хотя и робко и, так сказать, лишь на смертном одре - вызов церковному авторитету в вопросах природы"40 .
Ретроспективный взгляд политика, возможно, допускает принадлежащее Энгельсу сравнение "издания бессмертного творения Коперника" с "лютеровским сожжением папской буллы", но прочитавший Коперника согласится, что в отличие от намерений Лютера в намерения Коперника не входил вызов кому бы то ни было. "Послание против Вернера"41 свидетельствует о том, что роль преемственности в науке была Копернику вполне ясна. Если он долго сомневался в целесообразности публикации своего Труда, то, конечно, не из робости. Во-первых, он понимал, что системе Мира Птолемея (которая привела астрономию к кризису, однако до этого "служила" практике около 1300 лет) следует противопоставить также завершенную и более строгую систему, а не критику, уточнение или модификацию; поэтому он тщательно продумал последовательность изложения, объяснение наблюдаемых явлений и формулировку основополагающих принципов, которым неуклонно следует. При этом отнюдь не в соответствии с часто повторяемыми теперь словами о том, будто Коперник отвергал видимое (считал его обманом), рассуждает сам ученый: "Пусть никто не полагает, что мы вместе с пифагорейцами легко мысленно утверждаем подвижность Земли; для этого он найдет серьезные доказательств в моем описании кругов. Ведь те доводы, при помощи которых натурфилософы главным образом пытаются установить ее неподвижность, опираются большей частью на видимость; все они сразу же рухнут, если мы также на основании видимых явлений заставим Землю вращаться (курсив мой. - С. Т.)"42 .
Только завершив то, что он замыслил, Коперник мог обратиться к Папе со словами: "Чтобы Твоему Святейшеству не показалось, что относительно пользы этого труда я обещаю больше, чем могу дать, я перехожу к изложению"43 . За 25 лет до этого в "Малом комментарии" он писал так: "...порицание может принести лишь умеренную пользу, да и мало прилично, ибо только бесстыдным умам свойственны желания быть скорее насмешником Момом, чем поэтом-создателем. Кроме того, я боюсь, что кто-нибудь может рассердиться на меня за то, что я других браню, а сам лучшего не даю"44 .
Во-вторых, Коперник был обеспокоен тем, кто продолжит его труды и кто воспользуется их плодами. На решение Коперника завершить свой Труд и опубликовать его в большей мере, чем кто-либо из его друзей, повлиял его ученик Ретик. За четыре года до смерти Коперника 25-летний профессор математики из Виттенберга лютеранин Иоахим Ретик приехал, рискуя своей университетской карьерой и поддержкой Меланхтона, в католический Фромборк к каноннику Копернику, чтобы изучать его труды, и почти два года провел со своим учителем. Еще при жизни Коперника Ретик талантливо пропагандировал гелиоцентрическое учение, а впоследствии в развитии тригонометрии и составлении математических таблиц он стал достойным продолжателем своего учителя45 . Как видно, Коперник следовал завету пифагорейцев, а проблема "наука и этика", столь актуальная теперь, волновала и его. Коперник вспоминает заповедь Пифагора "не сообщать даров философии тем, которые не произвели очищения духа"46 .
Коперник переводит послание Лисида к Гиппарху, где Лисид объясняет те моральные соображения, по которым Пифагор оставил свои записки своей дочери Дамо, наказав никому вне семьи не передавать их. Смешение высокого учения философии с нечистыми нравами, подобно тому, "как если бы кто-нибудь налил чистую и прозрачную воду в глубокий колодец, полный грязи; он и грязь растревожит, и воду потеряет". Не следует вооружать знаниями тех, кто заражен пороками, матерью которых является неумеренность и жадность, "и лишь когда мы увидим, что благородный дух освобожден от таких страстей, тогда только и будем сеять прекрасные и плодоносные семена"47 .
Заключение
Мы сетовали на то, что физики-теоретики в XX в. игнорировали доказательства в защиту системы Мира Коперника, а одно из них даже безуспешно пытались опровергнуть, однако мы не напомнили читателю иных доказательств, кроме двух хрестоматийных, полученных в XVIII и XIX вв. Заглянув в книги по истории астрономии, читатель сам найдет достаточно доказательств у непосредственных продолжателей дела Коперника - у Кеплера и Галилея. Галилей первым использовал телескоп и "увидел много доказательств", вошедших затем в популярную литературу. Менее известны суждения Кеплера, например такое: "Сколько комет на небе, столько и видимых доказательств справедливости системы Коперника".
Почему именно кометы приводит Кеплер в качестве одного из опровержений системы Птолемея? Спросите астрономов. Они должны дать общедоступное объяснение. Им положено понимать то, что понимали их предшественники. Астрономия страдает больше, чем какая-либо другая наука, если распадается связь времен. Возможно, в физике - иначе? "Как много мы знаем и как мало понимаем!" - восклицает Эйнштейн. Считается, что в начале XX в. произошла великая научная революция (переворот) в физике. Революции, как известно, начинаются с разрушения. Революцию, совершенную физиками, называют второй. Первой считают Коперниканскую революцию, но мы вернее назвали бы ее Возрождением, поскольку так разительно отличаются эти два события (две "революции"), их начало, их последствия, их влияние на умы.
Возрождение науки начиналось с астрономии. Хотелось бы привлечь внимание к непопулярной отрасли астрономии - фундаментальной астрометрии, которая нуждается в толчке для ее развития по пути именно фундаментальной, а не только прикладной науки, в качестве которой она развивалась в течение XX в., точнее, прозябала. Взывать к руководству астрономией - все равно что бросать камни в болото, видимо потому, что широкая общественность пока не интересуется этой отраслью знаний; обходили ее вниманием и философы, и популяризаторы науки в этом веке. Здесь требуется вдумчивый и терпеливый читатель, уважающий здравый смысл и логику.
Популяризаторы ориентируются теперь на иного читателя, его надо развлекать сенсациями, которые в избытке поставляет релятивистская космология, парадоксами и абсурдами, которыми так богата современная физика. "Двадцатый век приучил нас к чудесам", - пишут Д. Либшер и И. Новиков, рассуждая о новой теории времени48 . Так стоит ли современным ученым и педагогам удивляться49 по поводу популярности ненаучных чудес, паранаук, суеверий, шарлатанства и так далее, казалось бы несовместимой с уровнем нашей цивилизации? Разве сами они не сеют тех семян, чьи всходы затем так возмущают их?
Всходы того, что сеял Коперник, дали богатый урожай, но не все еще собрано. Еще хватит на долю тех, кто приложит усилия, изучая труды Коперника, его эпоху, чем-то похожую на нашу, а чем-то непохожую. Справедливо писал В. И. Вернадский: "...каждое поколение должно вновь самостоятельно пересматривать прошлое научного знания, так как благодаря ходу жизни и научной мысли в нем постоянно и на каждом шагу выдвигается им раньше не понятое и не замеченное предыдущими поколениями. Многое становится ясным и понятным лишь потомкам, иногда отдаленным"50 .
Список литературы
1 И ты - далеко в человечестве. Дж. Китс.
2Кант И. Критика чистого разума. Соч.: В 6 т. Т. 3. М., 1964. С. 77.
3 См.: Коперник Н. О вращении небесных сфер: Сборник. М., 1964.
4 См.: Мурри С. А. К вопросу о месте геометрии в естествознании // Проблемы пространства, времени, движения. Т. 1. СПб., 1997. С. 117.
5Пуанкаре А. О науке. М., 1983. С. 280.
6 Там же. С. 78.
7 Там же. С. 117.
8 См.: Коперник Н. О вращении небесных сфер...
9 См.: Толчельникова-Мурри С. А., Зинченко М. В. К проблеме учета аберрации света // Проблемы пространства, времени, тяготения. СПб., 1995. С.255.
10 См.: Толчельникова С. А., Саджакова С. Н., Чубей М. С. [Цикл статей о звездной аберрации] // Проблемы пространства, времени, движения. 1998. Т. 1. С. 75-114.
11 См.: Толчельникова-Мурри С. А., Чубей М. С. Геодезия и картография. 1995. № 10. С. 7-11.
12 См.: Толчельникова-Мурри С. А. // Геодезия и картография. 1994. № 9. С. 10.
13 Об этом см.: Толчельникова С. А., Саджакова С. Н., Чубей М. С. Указ. соч. С. 101-113.
14Фок В. А. Система Коперника и система Птолемея в свете современной теории тяготения // Николай Коперник. М., 1955. С. 57-72.
15 Там же. С.57.
16 Graham Loren R. Between Science and Values. N. Y., 1981. P. 92.
17 Фок В. А. Указ. соч. С. 58-60.
18 Фридман А. А. Мир как пространство и время. Б., 1923. С. 65.
19 Фейнман Р. Ф. КЭД - странная теория света и вещества. М., 1988. С. 8-13.
20 См.: Ньютон И. Математические начала натуральной философии. М., 1992. С. 31.
21 Там же. С. 32.
22 См., например: Andre Assis [University Campinas, Brasil, частная переписка].
23 См.: Маррей К.Э. Векторная астрометрия. Киев, 1986. С. 18 (уравнение 1.2.5).
24 Фок неустанно повторяет о том, что "теория относительности является, безусловно, передовой научной теорией, блестяще подтверждающей диалектический материализм", и что взгляды Эйнштейна надо освободить от налета махизма (см.: Фок В. А. Против невежественной критики современных физических теорий // Вопр. философии. 1953. № 1. С. 170 и 171, а также: Он же. Понятие однородности, ковариантности и относительности в теории пространства и времени // Вопр. философии. 1955. № 4. С. 131-135). В обеих статьях Фок не касается каких-либо конкретных проблем астрономии.
25Фок В. А. Система Коперника и система Птолемея ... С. 72.
26 Гальцева Р. А. Очерки русской утопической мысли XX века. М., 1992. 206 с.
27 См.: Гиндикин С. Г. Рассказы о физиках и математиках. М., 1982. С. 73.
28 См.: Гальцева Р. А. Указ. соч. С. 145.
29 Михайлов А. А. Николай Коперник, его жизнь и творчество // Николай Коперник. С. 18, 20.
30Коперник Н. Указ. соч. С. 13.
31Михайлов А. А. Указ. соч. С. 20.
32 См.: Мурри С. А. К вопросу о месте геометрии... С. 122.
33 См.: Овчинников Н. Ф. Карл Поппер - философ науки: [Послесл. к публ.: Поппер К. Об источниках знания и незнания} // Вопр. истории естествознания и техники. 1992. № 3. С. 30-34.
34Поппер К. Об источниках знания и незнания // Вопр. истории естествознания и техники. 1992. № 3. С. 23-24.
35 См.: Там же. С.23.
36 Подробнее об этом см.: Толчельникова-Мурри С. А. Закон всемирного тяготения и абсолютная система координат // Проблемы пространства, времени, тяготения. СПб., 1995. С. 220-233.
37Маррей К. Э. Указ. соч. С. 8.
38 Цит. по: Коперник Н. Указ. соч. С. 549.
39Грюндер Д. Научный метод и уроки Галилея // Историко-астрономические исследования. 1994. Вып. 24. С. 117.
40Энгельс Ф. Диалектика природы. Л., 1950. С. 5.
41 Коперник Н. Указ. соч. С. 431-437.
42 Там же. С.420.
43 Там же. С.15.
44 Там же. С. 431.
45 См.: Веселовский И. Н., Белый Ю. А. Николай Коперник. М., 1974.
46 Коперник Н. Указ. соч. С. 39-41.
47 Там же. С. 40.
48Либшер Д. Э. и Новиков И. Д. Река времени // Прошлое и будущее Вселенной / Ред. Черепащук А. М. М., 1986. С. 110.
49 См., например: Просвещение, а не мистика: Письма в ред. журн. // Наука и жизнь. 1992. № 5-6. С. 130-131.
50 Вернадский В. И. Мысли и замечания о Гете как натурали
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 77; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!