Соотношение терминов « культурология» и «культороведение»
Билет.
Культурология в России.
Термин «культурология» впервые был применен в 1915 г. немецким философом В.Оствальдом, однако широкую известность получил с 1939 г., благодаря трудам американского культур-антрополога Л.А.Уайта. Уайт видел необходимость в том, чтобы вычленить из традиционной культурной антропологии (этнологии), исследовавшей преимущественно культурные различия между народами, специальную науку – культурологию, ориентированную на изучении универсальных явлений культуры, единых для разных народов. Это позволяло ставить вопрос о культуре как общем понятии, универсальной «специфической модальности человеческого бытия» (Г.С.Кнабе), создать общую теорию культуры, как категории. Тем не менее, в западной науке термин «культурология» не привился, а проблема, поставленная Уайтом, исследовалась в основном в русле лингвистической философии (семиотика, структурализм, постструктурализм, постмодерн), приверженцами французской школы «Анналов» (историческая антропология), социологами американской Гарвардской школы и их последователями (структурный функционализм).
Вместе с тем культурология в течение 1960-1980-х гг. начала постепенно распространяться в советской науке, а в 1990-х гг. произошел своего рода «культурологический бум» прежде всего в сфере российского образования. В принципе можно проследить два основных источника отечественной культурологии.
|
|
|
В послевоенные десятилетия в СССР периодически проходили кампании «критики взглядов буржуазных ученых». В 1960-е гг. на волне одной из таких кампаний армянский социолог Э.С.Маркарян, якобы дискутируя с Л.Уайтом, фактически ввел термин «культурология» в нашу науку и под видом критики «буржуазных концепций» начал знакомить научную общественность СССР с культурологическими концепциями Уайта и других американских «неоэволюционистов», а так же с собственными комментариями к ним. В подобной инициативе первыми его поддержали ростовские ученые Ю.А.Жданов и В.Е.Давидович, ленинградцы С.Н.Артановский и М.С.Каган, свердловчанин Л.Н.Коган, к ним присоединились и московские специалисты С.А.Арутюнов, Б.С.Ерасов, Э.А.Орлова и др. Я упоминаю здесь лишь старшее поколение ученых; разумеется, среди научной молодежи апологетов этого движения было гораздо больше (включая и автора этих строк, выросшего на книгах Маркаряна). В период с середины 1960-х по начало 1990-х гг. вышло уже несколько десятков книг по культурологии, написанных отечественными учеными и около десятка переводов в основном западных социологов культуры (Э.Дюркгейма, А.Моля и др.).
В середине 1980-х гг. в Институте научной информации по общественным наукам (ИНИОН АН СССР) открылась специальная лаборатория по изучению культуры, где под руководством И.Л.Галинской и С.Я.Левит начался массовый перевод на русский язык классических трудов западных философов культуры и антропологов, которые через несколько лет начали издаваться большими тиражами. Наши культурологи старшего поколения стали первыми профессиональными комментаторами этих трудов. Апогеем этой тенденции в начале 1990-х гг. стало преобразование Всесоюзного НИИ культуры, занимавшегося в основном проблемами музееведения, в Российский институт культурологии. Лидером научных исследований в институте стала Э.А.Орлова – наибольший «западник» в нашей культурологии, что на несколько лет определило направленность работы института в целом. Это была одна линия возникновения российской культурологии – на базе освоения теорий западной философии, антропологии, социологии, психологии и т.п.
|
|
|
Но была и другая линия. В условиях идеологической зашоренности, царившей в стране, либеральная интеллигенция искала какой-то относительно легитимный способ выражения собственного, немарксистского мироощущения и выражения его в культурно значимых текстах. В основном это были представители гуманитарного знания (историки, филологи, литературоведы, искусствоведы и др.). И они нашли искомый выход в сфере так называемого «культуроведения» (термин Ю.В.Рождественского), которое начало проявляться в повышенном интересе к объектам старины и исторической традиции, в движении охраны национального культурного наследия и т.п. В числе этих ученых следует назвать имена С.С.Аверинцева, А.И.Арнольдова, Л.И.Баткина, Г.Д.Гачева, А.Я.Гуревича, П.С.Гуревича, В.В.Иванова, Д.С.Лихачева, Ю.М. Лотмана, В.М.Межуева, Е.М.Мелетинского, Ю.В.Рождественского, В.Н.Топорова и др.
|
|
|
Усилиями этой группы либеральной интеллигенции формировалась другая ветвь российской культурологии, базировавшаяся прежде всего на традициях отечественной исторической, филологической и искусствоведческой наук, на лингвистических реконструкциях нравов и быта минувших времен, на изучении мифов и языческой обрядности в рамках развитой отечественной школы мифологии, на семантическом анализе искусства как источнике информации о культуре прошлого и т.п., но – главное – на различных вариациях теории локальных цивилизаций, идущей еще из XIX в. от Н.Я.Данилевского и возрожденной в середине XX в. Л.Н.Гумилевым. Кстати, именно в середине 1980-х гг. впервые в СССР на русском языке вышли книги и зарубежных классиков теории цивилизаций: О.Шпенглера и А.Тойнби. Своеобразным ответвлением цивилизационных исследований, выросшим непосредственно из концепций русских «евразийцев» и этногеографических воззрений Гумилева, является школа «социоестественной истории» (Э.С. Кульпин и др.), синтезирующая современные идеи социальной синергетики и давние теории геодетерминированности исторических процессов.
|
|
|
Следует отметить, что огромное влияние на формирование этой ветви культурологии оказала чрезвычайно мощная традиция российского востоковедения; не будет преувеличением сказать, что российская гуманитарная культурология в существенной мере воспользовалась опытом востоковедных исследований, распространив его масштабы на изучение русской и западной культур. Разумеется, и здесь не обошлось без обращения к достижениям зарубежных коллег: во-первых, французских семиотиков, под влиянием которых сложилась знаменитая московско-тартуская семиотическая школа во главе с Ю.М.Лотманом и Б.А.Успенским; и, во-вторых, французских же историков школы «Анналов», чья методика оказалась близка российским традициям изучения культуры повседневности и под воздействием которой началось формирование отечественного аналога школы ментальностей во главе с А.Я.Гуревичем, Ю.Л.Бессмертным, А.Л.Ястребицкой.
Таким образом, в течение 1960-1980-х гг. в стране шло параллельное формирование двух сравнительно автономных культурологий: социальной, апеллировавшей к опыту англо-американской и немецкой антропологии, и гуманитарной, имевшей в своей основе отечественные корни и связанной с французскими школами семиотики и «новой истории». Все 1990-е гг. были посвящены попыткам объединения этих ветвей и превращения культурологии в некую «супернауку», синтезирующую в себе социальнонаучный и гуманитарный подходы к познанию общества и культуры.
В 1989 г. культурология была легализована как новое направление (специальность) высшего образования, и как общеобразовательная дисциплина. В стране начали открываться первые культурологические кафедры, создаваться первые учебники по общеобразовательной культурологии, в чем безусловное первенство принадлежит Московскому Государственному техническому университету им.Баумана и непосредственно Н.Г.Багдасарьян, а так же Российскому открытому университету (ныне – Университет РАО) и сотрудничавшим с ним в те годы С.П.Мамонтову и Б.С.Ерасову (авторам двух первых в России учебников по общеобразовательной культурологии).
В числе основателей специального культурологического образования в стране следует назвать Г.В.Драча – в Ростове, С.Н.Иконникову – в Санкт-Петербурге, Г.И.Звереву, Т.Ф.Кузнецову и автора этих строк – в Москве.
С 1996 г. культурология была введена в номенклатуру специальностей Миннауки и ВАК РФ. Были учреждены ученые степени доктора и кандидата культурологии, стали открываться диссертационные советы по культурологическим специальностям.
Но был и еще один фактор, определявший претензии культурологии, как «супернауки». Дело в том, что основным заказчиком культурологического знания было (и в большой мере остается сейчас) образование. В 1992 г., когда из вузовских программ была убрана марксистская теория, то на культурологию обратили внимание как на дисциплину, способную заменить исторический материализм. Соответственно от культурологии ожидали, что содержательно она станет «общей теорией всего», т.е. безграничным по своему размаху обществоведением (аналогично истмату). Но заказчик не учел того, что общество и его культура – это не одно и то же. А культурология изучает именно культуру (в отличие от социологии, изучающей общество). Этот социальный заказ в известной мере дезориентировал культурологов, которые в 1990-х гг. занялись построением теорий общества и его динамики на базе культуры.
Хотя на этот счет было написано немало интересных работ, но нацеленность на ложный предмет изучения, в конечном счете, сыграла против культурологии. Ведь у нее были не только сторонники, но и весьма сильные противники, которые упорно боролись с наукой о культуре как сферой знаний, неизбежно конкурирующей в ряде проблемных областей с философией, а так же практически со всеми социальными и гуманитарными науками. Серьезный кризис наступил в 2000 г., когда под нажимом влиятельного лобби философов и социологов и вопреки протестам Российской Академии Наук Министерство по делам науки и изобретений издало приказ, «закрывающий» культурологию в качестве самостоятельной науки, как не оправдавшей социальный заказ. Взрыв возмущения деятелей гуманитарной сферы, поддержанный известными корифеями литературы и искусства, а так же негативная позиция Министерства культуры привели в отмене этого приказа и выработке компромиссного решения. Культурология была восстановлена в виде двух специальностей: 1) теория и история культуры и 2) музееведение и охрана памятников истории и культуры. Возобновлены защиты диссертаций по культурологическим наукам. А что касается культурологического образования, то оно и не прерывалось.
Итак, «супернаука» не состоялась. Культурология, наконец, локализовала объект и предмет своего познания на культуре, ушла от организационных форм к технологиям и продуктам человеческой жизнедеятельности. Но объединения социального и гуманитарного направлений культурологии так и не произошло. Они остались сравнительно самостоятельными течениями изучения культуры, ориентированными на разные методологии. Это разделение получило даже региональное выражение. Например, московские культурологи в массе своей больше склоняются к социально-научному направлению, а санкт-петербургские – к гуманитарному (разумеется, и там, и там можно найти представителей обоих направлений, но доминирующая ориентация все же чувствуется). А ведущий научный центр – Российский институт культурологии даже организационно разделен на два этих направления.
Культурологические учебные заведения и подразделения почти все склоняются к гуманитарной культурологии. Образовательный Госстандарт 2000 г. также усиливает доминирование гуманитарной составляющей в учебных планах (приблизительно 45% на гуманитарное и лишь 20% – на социально-научное знание в общем объеме часов).
Соотношение терминов « культурология» и «культороведение»
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 239; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!