Миросозерцание автора трактата. Полемика против язычества и иудаизма
Судьба, характер и датировка произведения
Среди прочих памятников первохристианской письменности это произведение по своей уникальной судьбе занимает особое место. Во-первых, потому, что его не цитирует и не упоминает ни один из последующих отцов Церкви и церковных писателей. Во-вторых, потому, что рукописная традиция сочинения опять же не совсем обычна. Произведение дошло до нас в единственной рукописи XIII—XIV вв., получившей название "Страсбургского манускрипта". Данная рукопись, содержащая сборник христианских апологетических сочинений II—IX вв., была обнаружена и куплена в Константинополе латинским клириком и гуманистом Томасом д’Ареццо в 1436 г. Затем доминиканцем (будущим кардиналом) Иоанном Стойковичем она была вывезена в Европу и здесь, после ряда перипетий, осела в Страсбургской библиотеке (1793—1795). Однако во время бомбардировки Страсбурга прусской артиллерией в 1870 г. рукопись погибла вместе с прочими сокровищами библиотеки. К счастью, до этого печального события с рукописи были сделаны копии и они были использованы для ряда изданий, в том числе для критического издания творений греческих апологетов, осуществленного Й. Отто. Произведение неоднократно издавалось, но первым издателем Г. Эстьенном было не совсем правильно названо "Посланием к Диогнету" (под таким названием обычно значится в старых патрологических работах). На самом деле это небольшой апологетический трактат, органично вписывающийся в общий контекст раннехристианской апологетики. Исследователи обычно высоко оценивают его литературные достоинства, называя даже "перлом" христианской апологетики, хотя порой встречаются весьма скептические оценки. Вопрос о датировке сочинения остается до сих пор спорным, и диапазон мнений на сей счет чрезвычайно широк: от I до XVI вв. Однако по мнению большинства патрологов, оно было написано в период между 120 и 210 гг. (Г. Марру предполагает, что создание его приходится на время ок. 200 г.). Место написания также проблематично, но из всех возможных вариантов более вероятным представляется Египет (точнее — Александрия).
|
|
|
Сочинение адресовано некоему неизвестному язычнику по имени Диогнет, который был, судя по обращению "наилучший, знатнейший" лицом достаточно влиятельным (если, конечно, исключить ту гипотезу, что Диогнет является чисто литературным персонажем). Структура трактата, состоящего из 12 небольших глав, достаточно логична и обладает строгой простотой. Он распадается на четыре "тематических блока", внутренне взаимосвязанных. Первый "блок" (гл. I—IV) представляет собой апологию в собственном смысле этого слова, где главное место уделяется полемике с язычеством и иудаизмом. Второй "блок" (гл. V—VI) посвящен роли христиан в мире; третий "блок" (гл. VII—IX) является своего рода кратким "катехизисом"; наконец, четвертый "блок" (гл. X—XII) содержит увещание к язычникам. Такая структура произведения отражает сущностную черту его содержания: полемический элемент здесь отступает на второй план и основное внимание автора обращается на положительное раскрытие христианского вероучения.
|
|
|
В целом, сочинение выдержано в духе "протрептика" ("увещания, убеждения"); зачин трактата во многом определяет его содержание. Здесь приводятся слова Диогнета, который вопрошает: в чем состоит богопочитание христиан? в какого Бога они веруют? каковы религиозные обряды их? почему они презирают мир и пренебрегают смертью? почему не признают эллинских богов и не соблюдают "благочестия ( — или суеверия) иудеев"? что за любовь питают они друг к другу? почему "этот новый род [людей] или новый образ жизни" появился только ныне, а не раньше? Эти вопросы, являющие достаточно высокий уровень культуры и образованности Диогнета, требовали и соответствующих ответов. Перед автором трактата стояла нелегкая задача, но он вполне успешно справился с ней. Характерны те требования, которые он предъявляет к Диогнету, прежде чем дать ответы на его вопросы: тот должен прежде всего очистить свой ум (букв. "мысль") от всяких "предвзятых помыслов" и стать "словно вновь рожденным, новым человеком", поскольку ему предстоит услышать "новое учение". Другими словами, автор-христианин требует от своего собеседника-язычника определенного внутреннего преображения, ибо без такого преображения немыслимо восприятие религии Христовой.
|
|
|
Миросозерцание автора трактата. Полемика против язычества и иудаизма
Как уже указывалось, полемическая часть занимает сравнительно небольшое место в трактате. Что касается язычества, то автор направляет свою основную контраргументацию против двух пунктов языческого суеверия: идолопоклонства и жертвоприношений. Он указывает и причины, по которым христиане не признают языческих богов: одни из них, по его словам, сделаны из камня, подобного тем камням, которые мы попираем ногами, другие — из меди, третьи — из дерева и т. д. Иначе говоря, все они сотворены из "тленной материи", созданы обычными ремесленниками, делающими из того же материала и предметы домашнего обихода. Поэтому языческие боги, подобно этим предметам, глухи, слепы, бездушны, бесчувственны и неподвижны. Соответственно, и почитание, воздаваемое таким лжебогам, следует счесть за нечто недостойное, и оно является своего рода "наказанием". Ведь даже человек, одаренный чувством и разумом, не смог бы вынести, согласно автору трактата, тех жертвоприношений, которые приносятся таким лжебогам; лишь бездушный камень может потерпеть подобное надругательство (II, 2—9). Из этих рассуждений автора можно заключить, что в своей критике языческой религии он следует достаточно традиционным "топосам" христианской апологетики. В трактате содержится также небольшой полемический экскурс в область языческой философии (VIII, 1—6), выдержанный в негативном плане. Речения эллинских философов автор называет "пустыми и вздорными", считая их "небылицами и обманом шарлатанов". Он отрицает всякие проблески Боговедения у этих так называемых "любомудров", ибо одни из них утверждали, что Бог есть огонь, другие, что Он есть вода, а третьи — что Он есть какой-либо материальный элемент или "стихия", которые на самом деле являются творением Божиим. По мысли автора, если бы одно из этих мнений можно было принять, то тогда и любую тварь допустимо провозглашать "богом". Следовательно, в отношении к античной философии, как и в отношении к языческой религии, автор занимает резко отрицательную позицию, сближающуюся с позицией, например, Татиана.
|
|
|
Не менее суровы его суждения и об иудаизме. Правда, автор признает, что иудеи, в отличие от эллинов, воздерживаются от идолослужения, веруют в единого Бога и почитают "Владыку всяческих". Однако их религиозные обряды, по мнению апологета, схожи с языческими, поскольку они также приносят жертвоприношения, проливают кровь животных и совершают всесожжения, словно Бог, сотворивший все, нуждается в подобном "почитании". Поэтому иудейскую религию нельзя назвать "богопочитанием" в собственном смысле слова, и автор усваивает ей наименование "глупости" . Второе обвинение, которое выдвигается против иудаизма, — ритуализм. Под ним автор трактата понимает мелочные предписания, касающиеся пищи, "суеверие относительно субботы" и "хвастовство обрезанием". Для самого апологета нечестивым является разделение тварей, созданных Богом для использования их человеком, на "благосотворенных" и "ненужных". А похваляться обрезанием (букв. "уменьшением плоти") словно "знаком (свидетельством) избрания" — признак недалекого ума. Вследствие таких соображений, иудаизм в трактате практически уравнивается с язычеством. От них коренным образом отличается христианство, именуемое в сочинении "таинством"; причем, по мысли автора, "изучить" данное "таинство", как изучают, например, науки и искусства, человеку невозможно. Оно доступно лишь через Откровение. Необходимо констатировать, что проблема "ветхого Израиля" и "Израиля нового", которая являлась для многих апологетов II в. весьма насущной, представляется автору полностью решенной: Церковь и синагога окончательно отделены друг от друга, между ними нет (и не может быть) никакого общения. В этом полемическом экскурсе против иудаизма отчетливо намечается и одна из характерных черт всех позднейших антииудейских трактатов, являющихся особым жанром церковной письменности: они писались не столько для того, чтобы обратить иудеев, разоблачив всю несостоятельность их религии, сколько для того, чтобы еще раз подтвердить истинность христианского вероучения в глазах самих христиан и, отчасти, язычников. Данная черта антииудейской полемики связана с тем фактом, что после консолидации "раввинистического иудаизма" Церковь в общем отказалась от попыток обратить в христианство остаток ветхого Израиля, поняв бесплодность данных попыток (хотя исключения, безусловно, были).
Учение о Боге. "Логология"
Полемизируя против язычества и иудаизма, автор трактата, естественно, должен был наметить основные пункты христианского учения о Боге, которое в сочинении выдержано в традиционных для ранних отцов Церкви тонах. Бог Отец называется "Вседержителем", "Творцом всего" и "незримым Богом"; Он есть "Владыка и Создатель всяческих", Который не только все сотворил, но и "распределил все по чину" ; Бог — "человеколюбив и долготерпелив", милостив, благ, незлобив и истинен — таким Он всегда был, есть и будет. Говорится также, что Бог Отец — непознаваем, ибо никто из людей не видел и не познал Его; постичь Его можно лишь посредством веры, и то настолько, насколько Он Сам являет Себя. Наметив в таких самых общих чертах учение о Боге Отце, автор более подробно останавливается на изложении учения о втором Лице Святой Троицы.
В сочинении Оно обычно именуется "Сыном", "Сыном Божиим" или "Единородным Сыном"; порой — "Отроком", "святым и непостижимым Словом" и "Истиной". Имена "Христос" и "Иисус" автор, как и некоторые другие греческие апологеты, не употребляет. Главное, что подчеркивается в трактате, — космологическое и сотериологическое значение второй Ипостаси Троицы. Говоря о первом, аноним называет Сына "Художником" — "Ремесленником", "Мастером" и "Создателем всего"; с помощью Сына Бог Отец привел в бытие небеса, заключил море в его пределах; от Сына солнце получило меры дневных прохождений своих, Ему повинуются луна и звезды, Им все устроено, распределено и Ему все подчиняется: небеса и все, что на небесах, земля и все, что на земле, и т. д. Таким образом, вторая Ипостась Святой Троицы, по мысли автора, является Основой тварного бытия и Центром всего мироздания. О третьей Ипостаси Троицы в трактате практически не упоминается, а поэтому "триадология" в собственном смысле слова здесь отсутствует. Равенство же двух первых Лиц Троицы явно предполагается автором. Это проявляется в том, что одни и те же понятия ("Демиург" и т. п.) часто прилагаются и к Богу Отцу и к Богу Сыну. В то же время автор ясно различает их в качестве особых Божественных Лиц. Данная диалектика "единства-различия" несомненно чувствуется и в изложении сотериологического аспекта христианского вероучения.
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 117; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!