Перцепция времени и пространства
А. Психический механизм
Как уже было показано выше, «психическое пространство‑время» – есть необходимое свойство психической жизни, обеспеченное функционированием динамических стереотипов. Однако ко времени как последовательности событий и к пространству как порядку расположения одновременно сосуществующих объектов573«психическое пространство‑время», обеспеченное памятью, имеет весьма сомнительное отношение: во‑первых, потому, что в нем нет принципиальной границы между прошлыми, настоящими и будущими событиями (кроме разве соответствующих названий и лингвистических форм, не являющихся в конечном итоге существенными); во‑вторых, потому, что настоящее событие воспринимается содержательным аппаратом психического, которое образовано прошлым опытом (избирательность восприятия, диктуемая динамическими стереотипами) и ориентируется на будущий («оперантное обуславливание», обеспеченное теми же динамическими стереотипами), что, несомненно, не оставляет камня на камне от настоящего[229]574.
Собственно же время – есть наблюдаемое движение (последовательность событий), однако движение вне настоящего невозможно. Иными словами, человек в определенном смысле выдвинут за пределы времени как последовательности событий, оказавшись во времени «психическом», где события тасуются весьма и весьма произвольно. Впрочем, эта произвольность далеко не случайна: те события, которые имеют для субъекта поведения, движимого тенденцией выживания, более существенное значение (то есть задействовали все ресурсы памяти, и прежде всего эмоциональную ее часть575), имеют и больший условный «вес»: они чаще воспроизводятся памятью, более тщательно осмысляются, экстраполируются в виртуальное будущее и т. п. Таким образом, отпущенное им «психическое время» многократно перекрывает лимиты, отведенные любому другому рядовому событию. Нейтральные же события и вовсе не удерживаются в долговременной памяти, хотя могут и, как правило, занимают большее время экспозиции, которое, впрочем, тратится на события первого рода.
|
|
|
Кроме того, как уже было показано выше, аберрации «картины» обусловлены положением дел в «схеме». Если же в последней актуализированы, например, «драйвы страха», что имеет место у пациентов психотерапевта, то, разумеется, «психическое время» психотравмирующих событий увеличивается многократно, используя даже сон («кошмарные сновидения»). При этом фактически время экспозиции этих психотравмирующих событий может быть или незначительным, или же и вовсе отсутствовать. Если бы объектом перцепции было фактическое время, а не психическое, то ситуация изменилась бы кардинальным образом. Но нейтральные события не привлекают тенденцию выживания, она всегда направлена в сторону угрозы, определить же ее виртуальность «слепой» тенденции выживания не под силу.
|
|
|
Однако можно сформировать соответствующий динамический стереотип, который, впрочем, наличествует у человека, бывшего когда‑то ребенком и полноценным представителем царства животных, но в качестве «погашенной доминанты», которая, как уверяет А.А. Ухтомский, «держится по прежнему следу, чтобы по миновании торможения заявить о себе вновь»576. Конечно, при этом необходимо редуцировать проблемные «вторичные драйвы» и устранить образованные под них аберрации «картины». Кроме того, должны быть сформированы соответствующие «модуль» «картины» и «базис» «схемы». Пока же перцепция будет занята сканированием «психического времени», результат не будет достигнут.
Подобные попытки предпринимались неоднократно и нашли свое выражение в знаменитой психотерапевтической технике «здесь и сейчас», однако обычно это средство предпринимается без учета сущности феномена ощущения, отличного от восприятия и не являющегося подконтрольным сознанию[230]577. Можно сознательно обратить внимание на то или иное событие, но для этого нужно, по выражению И.П. Павлова, «иметь его в голове», то есть предполагать его существование, но в этом случае речь уже не идет об ощущении, но лишь, и то в лучшем случае, о восприятии, поскольку такое событие, пусть и предполагаемое только, уже «предмет».
|
|
|
В инструкциях к этой технике указывают: «Смотрите на предметы и называйте их, употребляя перед именем предмета слова “здесь и сейчас”». Но в этом случае происходит актуализация «психического времени», поскольку сам акт называния предполагает не только наличие воспринятого уже «предмета» (означаемого), но еще и его названия (означающего), добытого прошлым опытом.[231] И нет ничего удивительного в том, что пациенты воспринимают эту технику как «способ отвлечься». Однако никакое сознательное «отвлечение», не имеющее под собой соответствующего «базиса», не может стать доминантой в условиях, когда актуализирован, например, «драйв страха». Даже напротив, согласно принципу доминанты («способность доминанты суммировать возбуждения»578) такая ситуация лишь на руку последнему. Наконец, при таком использовании техники пациенты неизбежно прибегают к апперцепции и насыщают «предмет» субъективными оценками (плохой – хороший, грязный – чистый, новый – старый и т. п.), что, разумеется, к поведению перцепции никакого отношения не имеет.
|
|
|
Очевидно, что перцепция имеет дело не с «предметами», но с модальностями, причем не с модальностными характеристиками объектов (цвет, звук, плотность, вкус и т. д.), а с границами этих наличных характеристик[232]579. Однако, как уже было указано выше, модальностные характеристики внешних воздействий относительно не актуальны для тенденции выживания человека: 1) частью они замещаются «знанием» о модальностных признаках вещи, которое заключено в означающем;[233] 2) частью потому, что модальностные признаки приобрели иное значение в жизни человека;[234] 3) частью из‑за относительной несущественности модальностных признаков в жизни человека.[235] В этой связи возникает трудность: как мобилизовать возможности перцепции внешних воздействий, утративших свою былую ценность?
Для эффективной работы с поведением перцепции необходимо использовать фактические психические механизмы, а именно механизмы кратковременной памяти, поскольку именно ее функционирование обеспечивает перцепцию движения, то есть время в противовес «времени психологическому». Если «объемы» кратковременной памяти при перцепции движения не «загружены» в полную меру перцепцией внешних воздействий, то, естественно, остается возможность того, что оставшиеся незадействованными ресурсы будут использованы для перцепции содержания психического, что актуализирует «схему» с ее вторичными драйвами и «картину» с ее аберрациями. Поскольку же «объемы» кратковременной памяти ограничены, то в целом эта задача решаема.
В исследованиях А.Н. Лебедева показано, что объем кратковременной памяти равен примерно 9 единицам в случае запоминания двоичных символов, однако если испытуемому предлагали для запоминания тестовые последовательности, в которых один элемент мог отличаться от соседних сразу по трем признакам (форме, размеру и цвету), то объем кратковременной памяти круто снижался до трех элементов580. Таким образом, если «объемы» оперативной памяти будут заняты одновременно результатами перцепции по трем модальностям, то перцепция содержания психического окажется делом невозможным.
Данный подход обеспечивает еще и максимально возможную редукцию апперцепции в процессе перцепции; восприятие, разумеется, будет иметь место, но оно не будет носить качество «оценки». Последнее обстоятельство позволяет, наконец, получить искомое настоящее , свободное от пут искаженного прошлого и виртуального будущего, где и «обитают» страхи человека, связанные с имевшими место негативными переживаниями (прошлое) и проекцией этих переживаний на будущие, еще не состоявшиеся события. Именно эту мысль формулирует Л. Витгенштейн: «Счастлив только тот, кто живет не во времени, а в настоящем»581.
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 175; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!