Особенности сибирской группы депутатов
Крестьянские депутаты, представлявшие Сибирь, были в зрелом возрасте, наиболее подходящем для активной общественно-политической деятельности (30–40 лет). Самому молодому депутату-крестьянину Д.Н. Немченко (Томская губ.) к моменту избрания в I Думу исполнилось 26 лет, а самому старшему – Г.И. Ильину (также Томская губ. и тоже I Дума) – 61 год. «Думцы от сохи» высоким уровнем образования не отличались, но и назвать их малограмотными было бы ошибочным суждением. Большинство из них получили домашнее или низшее образование. Так, перводумец Д.Н. Немченко (Томская губ.), окончивший училище, в течение ряда лет работал сельским учителем. Депутат III Государственной думы К.И. Молодцов (Тобольская губ.), образование которого ограничилось сельским училищем, служил волостным писарем. В своих селениях и тот, и другой были людьми уважаемыми, в их образованности земляки не сомневались.
По роду своей профессиональной деятельности избранные депутатами крестьяне были в основном обеспеченными земледельцами: размеры их наделов не опускались ниже 15 десятин. 2 десятины земли, которыми располагал Д.Н. Немченко, – скорее исключение, чем правило. Неудивительно, что в Думе сибиряки-крестьяне в своем большинстве присоединились к трудовикам, а некоторые – к кадетам (К.И. Молодцов в III Думе, А.А. Дуров – в IV). Им было что терять, и поэтому они не спешили вступить в социал-демократическую фракцию или во фракцию социалистов-революционеров (как известно, последняя существовала только во II Думе). Вместе с тем крестьянские депутаты края осознавали угрозу, которую несло сибирским хлебопашцам хаотическое продолжение переселенческой политики правительства. Они не могли не быть в оппозиции к правительству, но и радикальные политические силы не вправе были рассчитывать на их поддержку». [13, с. 24]
|
|
|
Безусловно, главными действующими лицами, представлявшими Сибирь на арене думской борьбы и думского законотворчества, являлись не крестьяне, священники или предприниматели, а интеллигенция. Депутатский мандат получили врачи (А.И. Макушин, А.К. Виноградов, В.И. Ишерский, В.Е. Мандельберг, Н.Ф. Николаевский), профессора (Н.Н. Розин, Н.В. Некрасов), агрономы (Н.Л. Скалозубов, Н.К. Волков). Все они имели высшее образование, как и еще ряд не названных сибирских депутатов, находились в рядах оппозиции царскому правительству, от либеральной до леворадикальной. Интеллигенции, в отличие от крестьян, естественно, был присущ более широкий спектр политических пристрастий. [13, с. 25]
Вне всякого сомнения, для понимания специфики социокультурных обликов сибирских депутатов Государственной думы начала ХХ в. следует провести сравнение имеющихся сведений с данными о депутатах нижней законодательной палаты от других регионов Российской империи. Однако добиться решения такой задачи непросто, для этого нужен иной масштаб исследования.
|
|
|
Партийное деление депутатов I и особенно II Государственной думы достаточно условно, так как многие из них либо временно и случайно примкнули к партийным фракциям, либо не имели партийности, либо скрывали ее. Буржуазные и социалистические партии были разделены примерно на две равные части при полном отсутствии в них монархистов, что делало группу сибирских депутатов самой левой и оппозиционной из всех региональных или национальных депутатских групп.
Оппозиционность сибирских депутатов, очевидная и для правительственных сфер, и для коллег по «депутатскому цеху», обусловливалась, прежде всего, тем настроением, которое господствовало в сибирском обществе. А это настроение было если не антиправительственным, то и не проправительственным. Даже депутаты-священники (А.И. Бриллиантов, В.В. Климов) находились в Таврическом дворце столицы на «левых скамьях», к явному неудовольствию Священного Синода. Слишком мало от Сибири прошло в Думу лиц духовного звания, чтобы ставить вопрос о реконструкции облика. Также недостаточно представительной в Государственной думе была «диаспора» крупной буржуазии края (С.И. Колокольников и С.В. Востротин).
|
|
|
Как уже было сказано ранее, сибирские депутаты объединились в единственную в Государственной думе региональную депутатскую группу – Сибирскую парламентскую группу, созданную для защиты интересов населения Сибири и разработки особого сибирского законодательства. На деле сложился межпартийный блок буржуазных социалистических партий, покрывший своими отделениями в виде дочерних организаций сибирской группы большую часть городов Сибири, где они являлись зародышами новой, альтернативной органам царской администрации государственной власти. В столице Сибирская группа стала органом, представлявшим и отстаивавшим интересы сибирских предпринимателей в центре страны.
Сибирская парламентская группа явилась, таким образом, высшей политической и представительной организацией предпринимательских слоев населения Сибири, в наибольшей степени выражала их интересы.
В исторической литературе существует точка зрения, которая отождествляет областничество и сибирских депутатов Государственной думы. Это принципиально важный вопрос. Сибирская буржуазия осознала свою роль и место в общей расстановке классовых сил очевиден отход от ранее занимаемых ею местнических позиций.
|
|
|
В 1906–1907 годах, в период деятельности I и II Дум, создание сибирской группы мыслилось и происходило как реализация на практике областнических идей, что доказывается многими фактами. Например, инициатор создания группы А.И. Макушин – видный областник. В начале деятельности II Думы организатор сибирской группы, тобольский депутат В.В. Колокольников писал: «Есть течение образовать в Петербурге организационное бюро особой… сибирской партии, которая имела бы разветвления в Сибири, где, в конце концов, и должен быть комитет общесибирской партии». Сибирская группа в это время рассматривалась ее членами в качестве этого бюро, для чего создался институт внепарламентских членов группы, в основном состоящий из видных областников, а Г.Н. Потанину было сделано предложение стать ее руководителем. В начале своей деятельности сибирская группа объявила себя сибирской фракцией Государственной думы, ее печатным органом стал журнал «Сибирские вопросы». Целью деятельности группы была объявлена разработка именно «Сибирских вопросов», ибо «нужды Сибири и остальной России далеко не одинаковы».
Программа втородумской сибирской группы составлялась в чисто областническом духе и включала в себя создание областной или областных Сибирских дум и отстаивании региональных интересов.
Третьедумская группа депутатов отказалась от создания Областной Думы и продолжала разрабатывать законопроекты о введении в Сибири земства.
Совершенно разными оказались политические позиции сибирской группы и областничества. Если областники объявили себя людьми, стоящими на внеклассовых позициях, то депутаты Государственной думы открыто встали на классовые, партийные позиции. Видя перспективы развития революционного процесса, они приложили все силы к утверждению руководящей роли буржуазии, ее партии и объединению вокруг нее мелкобуржуазных масс и даже рабочего класса для недопущения назревшей революции, перевода революционной борьбы в мирную парламентскую борьбу. Сибирские депутаты, являясь членами политических партий, никогда от имени группы не делали никаких заявлений о форме государственного устройства и форме правления будущей России, хотя, без сомнения, за редким исключением они были республиканцами. Ведь сибирские кадеты занимали левый фланг (Н.В. Некрасов возглавлял крайний левый фланг кадетской партии), а социалисты свои республиканские убеждения доказали тем, что в 1913 году в выступлении Дзюбинского публично объявили об отказе участвовать в 300-летнем юбилее династии Романовых.
Главным же пунктом разногласий с областничеством явились отбрасывание сибирской группой тезиса о существовании особой «русскосибирской нации» и переход с федеративного принципа построения государства к унитарному, что вело к отказу от требования для Сибири автономии и соответственно созданию Областной думы. При этом депутаты-кадеты маскировали свой разрыв с областничеством, трудовики-интеллигенты от них в этом не отличались, но трудовики-крестьяне оказались к областничеству совершенно равнодушными и никогда в своих выступлениях как в Думе, так и вне ее к областнической фразеологии не прибегали. Социал-демократы всегда исходили из сформулированной Л.Д. Троцким установки: «Сибирь областническая, Сибирь замкнутая, глядящая только под ноги себе – не наша Сибирь».
Причин разрыва сибирской политической элиты с областничеством несколько. Трибуна Государственной думы существенно расширила политический горизонт и изменила мировоззрение у провинциалов. Только половину сибирских депутатов составляли старожилы, вторая половина состояла из осевших в Сибири политических ссыльных и закрепившихся и успевших разбогатеть крестьян-переселенцев с примерно 10-летним стажем. Сибирские депутаты оказались людьми энергичными и предприимчивыми. Пять человек из их состава были избраны членами ЦК кадетской партии (Н.В. Некрасов стал заместителем П.Н. Милюкова в партии и думской фракции, а затем и заместителем Председателя Думы М.В. Родзянко). В.И. Дзюбинский 10 лет возглавлял фракцию трудовиков. Среди социал-демократов были делегаты II и V съездов РСДРП. Эти люди стали профессиональными политиками всероссийского масштаба и рамки областничества стали для них узки. Депутаты-предприниматели использовали членство в Думе для увеличения своего состояния и стали членами всероссийских и даже зарубежных акционерных компаний. Областничество грозило уменьшением их прибыли.
После выборов в IV Думу сибирские депутаты окончательно забывают об областничестве. Более того, в кадетском партийном журнале появилось утверждение, что о Сибири вообще нельзя говорить как о колонии. Зато депутаты в повседневной деятельности свой отход от требований автономии Сибири к идее унитарного государства начинают объяснять двумя новыми аргументами: 1) автономией Сибири дело не ограничится, вслед за русско-сибирской нацией появятся какие-нибудь русско-алтайские, и федерализация закончится распадом Сибири; 2) воспользуется этим процессом Китай, который, не имея экономической и военной помощи, уже осуществляет тактику заселения Сибири этническими китайцами и в случае ослабления связей с Европейской Россией добьется своего довольно быстро.
Однако расхождение между областничеством и сибирскими депутатами Государственной думы в то время не завершилось, да и не могло завершиться разрывом. Областничество представляло собой сложное общественно-политическое течение в местной, в основном в мелкобуржуазной интеллигенции. Оно не было единым, и в начале XX века разделилось на правое, кадетско-монархическое течение, и левое, эсеровского толка. Они выражали интересы части городской буржуазии и старожильческой верхушки сибирского крестьянства.
Областничество синтезировало интересы людей, страдавших от конкуренции буржуазии центральной России и переселений крестьян, отнимавших часть земли. Проведение транссибирской магистрали и связанное с ней развитие капитализма, массовые переселения в период столыпинской аграрной реформы привели к появлению новых предпринимателей, особенно в добывающих отраслях, которые заняли прочное место в общероссийском разделении труда. Это же произошло и в промышленности по переработке сельскохозяйственной продукции, где прочно укрепился и даже кое-что монополизировал коллективный предприниматель – кооперация. Вырос слой предпринимателей – крестьян, богатеющих на ограблении переселенцев, в том числе из самих переселенцев. Это были наиболее активные, динамичные и заинтересованные в единстве страны предпринимательские слои, и сибирские депутаты представляли собой интересы именно этих слоев.
Поэтому, имея одну социально-экономическую базу, сибирские депутаты Государственной думы и областники в какой-то степени выражали разные интересы и пытались разрешить разные вопросы экономического и социально-политического развития Сибири. Областничество являлось разновидностью либерализма, но разновидностью специфической, так как положение Сибири как колонии Европейской России задерживало ее социально-экономическое развитие, сохраняло элементы патриархальности. Возглавляемое старыми вождями типа Г.Н. Потанина, малоспособными к изменению своих взглядов, осознанию происходящего развития страны, областничество пыталось отгородиться от идущего из Центра прогресса. Сибирская же группа возглавлялась молодыми и энергичными руководителями, попавшими в Сибирь в зрелом возрасте и не воспитанными на областнических традициях. Поэтому местнические тенденции, вызванные экономическим давлением Центра, уступали место предпринимательскому стремлению завоевать новые рынки и потеснить менее энергичных конкурентов. Кроме того, начало XX века знаменовалось быстрым вырождением политической элиты Центра страны и натиском желающих взойти на политический Олимп провинциалов. Государственная дума стала одним из главных каналов выдвижения провинциалов в политическую элиту общества, и сибирская парламентская группа явилась лишь способом объединения усилий выдвигающихся талантливых оппозиционных политиков, для которых рамки региона оказались узки.
Однако союз сибирской парламентской группы и областничества был хотя и слаб, но сохранен до 1918 года. Произошло это в силу близости их социальной базы, положения Сибири как колонии Европейской России, а также по политическим мотивам: сибирские депутаты создавали «левый блок» из кадетских правосоциалистических партий с целью перехватить власть в Сибири после падения царского режима и не допустить здесь развязывания гражданской войны. Блок этот они предлагали в 1912–1913 годах и всей кадетской партии, но П.Н. Милюков на это не пошел. Да и само областничество отличалось эклектизмом, склонностью к соглашательству, имело органическое родство с идеологией кадетской партии. Областники могли жаловаться и упрекать сибирских депутатов в неверности, но разрывать союз с ними не могли и не хотели. Н.Б. Шейнфельд совершенно верно заметил, что областничество было удобно «как объединяющая, формально внепартийная платформа для совместных выступлений представителей различных либерально-буржуазных, либерально-народнических и иногда даже мелкобуржуазных демократических партий в Сибири».
Но областники оказались в этом союзе на правах «бедного родственника» и за время существования Государственной думы привыкли к этому положению, постоянным уступкам и капитуляциям со своей стороны. Разрыв произошел в 1918 году. Именно бывшие сибирские депутаты Государственной думы призвали в Сибирь А.В. Колчака, которого хорошо знали по совместной работе: в 1907–1914 годах Колчак был военно-морским экспертом Думы и одновременно членом Общества изучения Сибири и улучшения ее быта и внепарламентским членом ее группы, из состава которой вышли и оба премьер-министра колчаковского правительства П.В. Володарский и В.Н. Пепеляев. Колчак в полном соответствии с унитарной концепцией сибирской парламентской группы не только провозгласил себя Всероссийским правителем, но и уничтожил сибирский сепаратизм путем суровых репрессий.
В целом, если подводить итоги деятельности Сибирской парламентской группы, можно отметить, что сибирские депутаты оказались людьми энергичными и предприимчивыми. И, несмотря на то, что ни один законопроект, разработанный Сибирской парламентской группой, реализовать не удалось, опыт сибирских депутатов по организации их совместной деятельности является достаточно ценным.
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!