Глава 3. Особенности компенсации морального вреда при защите чести, достоинства и деловой репутации
Понятие и размеры компенсации морального вреда
В практике применения судами ст. 152 ГК РФ при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации граждан и организаций зачастую существенные затруднения вызывает вопрос о содержании тех сведений, распространение которых порождает право потерпевшего на защиту своих личных неимущественных прав предусмотренным в этой правовой норме способом.
Анализ судебной практики показывает, что решение вопроса о признании сведений порочащими вызывает трудности и приводит иногда к неправильной оценке фактических обстоятельств дела.
В качестве примера можно привести дело, в котором истец, заслуженный летчик-испытатель, предъявил к банку и рекламной фирме иск о компенсации морального вреда, причиненного в связи с использованием без согласия истца его изображения в рекламе банка. Призыв «Вы доверяете цифрам – доверяйте опыту!» был расположен на фоне фотографии, изображавшей истца за штурвалом самолета. Истец требовал компенсации морального вреда в размере 300 тысяч рублей (по 150 тысяч рублей с каждого из ответчиков). В качестве соответчиков были привлечены газеты, опубликовавшие рекламу банка и обязанные, по мнению истца, опубликовать информацию о принятом в его пользу судебном решении[27].
По объяснениям истца, ему были причинены нравственные страдания в связи с тем, что распространение такой рекламы может создать у его знакомых представление о том, что он «использует свои профессиональные качества для извлечения материальной выгоды из рекламной деятельности». Доводы представителей рекламной фирмы сводились к тому, что, не зная, кто изображен на фотографии, они не могли испросить согласия истца. По мнению представителей банка, изображение истца в рекламе надежного банка не могло повредить его репутации.
|
|
|
Представитель истца заявил о незаконности действий ответчиков, нарушивших личное неимущественное право истца на собственное изображение, охраняемое ст. 514 ГК РСФСР.
Суд постановил взыскать в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 100 тысяч рублей в равных долях с обоих ответчиков и обязал их оплатить газетные сообщения о принятом судом решении.
Решение по этому делу интересно в нескольких аспектах.
Представляется, что суд не уделил достаточного внимания установлению самого факта причинения морального вреда. Ведь даже если предположить, что истец пользовался у своих знакомых репутацией профессионала, чуждающегося получения любых материальных выгод иным, кроме осуществления профессиональной деятельности, способом, такое предположение противоречило бы факту предъявления истцом требования о выплате далеко не «символической» суммы компенсации. Кроме того, применение ст. 151 ГК РФ в сочетании со ст. 514 ГК РСФСР 1964 года требует наличия вины в действиях ответчика хотя бы в форме неосторожности, то есть непредвидения ответчиком того, что своими действиями он причинит истцу нравственные страдания, хотя по обстоятельствам дела должен был и мог это предвидеть. Несмотря на то что бремя доказывания отсутствия вины возлагается на правонарушителя, ответчик должен был бы справиться с этой нетрудной для него при таких обстоятельствах дела задачей.
|
|
|
Не представляется обоснованным и возложение ответственности на банк, который вообще не совершал каких-либо действий, нарушающих права истца. И, наконец, о размере присужденной по данному делу компенсации – 100 тысяч рублей. Сравним этот размер с размером компенсации по другому делу, где престарелым родителям, потерявшим в результате неосторожного преступления единственного сына, была присуждена компенсация морального вреда в размере 40 тысяч рублей, то есть по 20 тысяч рублей каждому[28]. Если бы оба эти решения были вынесены одним и тем же составом суда, то предположение о справедливости второго решения заставило бы считать первое невероятным кощунством и глумлением над истцами. Однако, поскольку эти дела рассматривались разными судами, эта ситуация не противоречит законодательству, а всего лишь кажется несправедливой, что еще раз подчеркивает необходимость установления единой методологии и базиса в подходе судов к определению размера компенсации морального вреда.
|
|
|
Еще в одном деле ответчик в интервью, опубликованном в средстве массовой информации, отзываясь об истице, журналистке по профессии, заявил, что «эта девица ведет достаточно свободный образ жизни, пьет, курит и совмещает две древнейшие профессии»[29]. Истица заявила требование о компенсации морального вреда, определив его в размере 500 тысяч долларов США.
Представитель ответчика утверждал, что под древнейшей профессией ответчик не подразумевал какой-либо недостойной профессии. Однако представитель истицы настаивал на определенности общепринятого понимания словосочетания «древнейшая профессия».
В этом случае решение суда об удовлетворении иска представляется законным и обоснованным с учетом того, что суд снизил размер компенсации до 500 рублей (то есть примерно в 5 тысяч раз) по сравнению с заявленным истицей.
|
|
|
Безусловно, для определения размера компенсации заслуживающими внимания обстоятельствами должны являться широта распространения оскорбительных сведений и степень неприличия формы их выражения.
В качества примера учета широты распространения сведений можно привести дело, где, взыскав с ответчика в порядке возмещения морального вреда в пользу истца 100 рублей вместо указанной истцом в исковом заявлении суммы в размере 1 тысяч рублей, суд в обоснование этого сослался на то, что не соответствующие действительности порочащие истца сведения (о причастности его к краже имущества) были изложены в направленном в прокуратуру района письме и стали известны лишь ограниченному кругу лиц, а потому, по мнению суда, его переживания в связи с публикацией не могли быть столь значительны.
Наконец, оскорбление может быть нанесено при отсутствии распространения каких-либо сведений о потерпевшем, «один на один» – например, плевок, непристойный жест, оскорбительное письмо потерпевшему, содержащее нецензурные выражения. Такие действия умаляют достоинство человека, подрывая его уважение к самому себе, и порождают право на компенсацию морального вреда. В этом случае должен применяться общий состав оснований ответственности за причинение морального вреда (включая вину его причинителя), так как отсутствие факта распространения сведений не позволяет применять ст. 1100 ГК РФ.
Размер компенсации морального вреда может быть уменьшен путем применения коэффициента индивидуальных особенностей потерпевшего, если причинителю вреда удастся доказать, что такая форма общения являлась общепринятой нормой в кругу общения потерпевшего и применялась им самим в общении с другими лицами. Применение самим потерпевшим оскорблений в отношении других лиц дает основание предполагать их приемлемость для него самого и может также рассматриваться как грубая неосторожность с его стороны, спровоцировавшая неправомерное действие правонарушителя[30].
Возвращаясь к вопросу о компенсации морального вреда, причиненного опорочением чести и достоинства, можно остановиться на случае, затронутом в приведенном выше примере, когда суд взыскал компенсацию морального вреда за распространение сведений о причастности лица к краже имущества, изложенных в направленном в прокуратуру письме. Интересен вопрос, является ли письмо в прокуратуру с сообщением о действиях конкретного лица, содержащих признаки состава преступления, распространением порочащих сведений в смысле ст. 152 ГК РФ, порождающим право на компенсацию морального вреда.
Важность решения этого вопроса несомненна, так как законопослушный гражданин, добросовестно предполагая, что известное ему лицо совершило преступление, и, желая сообщить об этом в правоохранительные органы, по-видимому, воздержится от такого сообщения, если не будет уверен в том, что ему не придется компенсировать этому лицу моральный вред, если эти сведения не подтвердятся. Заведомо ложное сообщение подобных сведений образует состав заведомо ложного доноса (ст. 306 УК), но интересен случай «добросовестного доноса» – воздержание от таких доносов вряд ли будет способствовать искоренению преступности в нашем обществе, поэтому именно такой случай является предметом нашего рассмотрения.
Обращение (письменное или устное) гражданина к должностному лицу, управомоченному принимать сообщения о совершенных или готовящихся преступлениях и принимать решения о возбуждении уголовного дела, является обращением к государственному.
Статья 144 УПК РФ обязывает прокурора, следователя, орган дознания и судью до принятия решения по заявлению провести проверочные действия, заключающиеся в истребовании материалов и получении объяснений. Предоставлять третьим лицам, в том числе и лицу, о котором идет речь в заявлении, информацию, содержащуюся в заявлении гражданина, эти должностные лица не вправе, а потому, если они такое распространение совершают или допускают до подтверждения истинности содержащейся в заявлении информации, они и должны (точнее, государство в порядке ст. 1070 ГК РФ) нести соответствующую ответственность, в том числе и компенсировать причиненный потерпевшему моральный вред.
Интересным является вопрос о том, является ли сообщение сведений самому должностному лицу распространением информации. Поскольку в данном случае в компетенцию должностного лица входит проверка соответствия действительности сообщенных сведений, а презумпция невиновности (ст. 49 Конституции РФ) обязывает это должностное лицо не доверять сообщаемой информации до тех пор, пока она не будет подкреплена соответствующими доказательствами, умаления чести гражданина в глазах должностного лица изначально произойти не может, а если сведения не подтвердятся, то этого не произойдет и впоследствии. Следовательно, у лица, о котором сообщается в заявлении, не может возникнуть право требовать от подателя заявления компенсации морального вреда.
Большую актуальность приобретает вопрос о том, подпадает ли под действие ст. 152 ГК РФ распространение лицом своего мнения о событиях и явлениях окружающей действительности, который все чаще оказывается в поле зрения российских правоведов. Правильное решение этого вопроса, несомненно, имеет весьма большое значение, поскольку он тесно связан с важнейшими конституционными правами и свободами человека и гражданина и пределами их осуществления. В числе этих прав и свобод следует назвать свободу иметь и распространять собственные убеждения и действовать в соответствии с ними, свободу мысли и слова, свободную передачу и распространение информации любым законным способом. Поставленный вопрос тесно связан и со свободой массовой информации (ст. 28, 29 Конституции РФ).
Понятно, что установить действительный характер распространенных сведений может лишь суд в результате исследования всех обстоятельств дела. Во многих случаях отграничение выраженного мнения от сообщения о факте может оказаться весьма затруднительным, а от решения этого вопроса зависит правильное определение предмета и пределов доказывания по делу. Поэтому нельзя поддержать мнение С. Полякова о том, что дела этой категории в определенных случаях не должны подлежать рассмотрению в суде[31]. Это являлось бы нарушением права граждан на судебную защиту хотя бы уже потому, что существенные для дела обстоятельства (имело место выражение мнения или сообщение о факте) устанавливались бы вне рамок гражданского судопроизводства.
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 152; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!