Историческое оправдание Октябрьской революции
Солженицын стремится свести все многообразие советской реальности к государственному террору в сталинский и послесталинский период. Эта упрощенная реальность явилась результатом революции, которая, как полагает Солженицын, вообще не должна была произойти – «Россия не созрела для революции», как он пишет.
Но тогда для чего она «созрела»? Для царского варварства? Для неизбывной бедности, нужды и неграмотности? Отказывая в состоятельности Октябрьской революции – а значит, и всем остальным революциям в отсталых периферийных странах – Солженицын обнаруживает еще одно неразрешимое противоречие своего моралистического подхода к политике. Должны ли мы сожалеть лишь о жертвах политического террора? А как насчет погибших из-за нечеловеческих социально-экономических условий, десятках миллионов умерших от голода во время великого голода в Индии или дореволюционном Китае? Они достойны меньшего сожаления?
Или мы должны признать, что это – жертвы слепой судьбы, перед которой мы по определению бессильны?
Последствия Октябрьской революции не могут быть сведены лишь к преступлениям и террору бюрократии. Ведь была и другая сторона революции: превращение всего за пару десятилетий отсталой страны во вторую в мире индустриальную державу, в страну, в которой позорная неграмотность была практически полностью ликвидирована, в которой количество врачей и количество книг (включая переводы!) является одним из самых высоких в мире, а детская смертность – ниже, чем в Британии. Те, кто борется против полицейского произвола в СССР, игнорируя огромные достижения революции, не может оценить и огромный потенциал материального базиса, который мог бы быть использован подлинной советской демократией после свержения бюрократической диктатуры.
|
|
|
Маркс, Ленин и Троцкий никогда не утверждали, что настоящее социалистическое, бесклассовое общество может осуществиться в изолированной и экономически неразвитой стране. Эпоха империализма характеризуется особым феноменом двойственности: с одной стороны, глобальное господство капитала искажает и ограничивает развитие отсталых стран, а с другой – революционные движения в таких странах все больше осознают необходимость выхода на интернациональный уровень.
Солженицын сожалеет об этом и призывает советских лидеров отказаться от «коммунистического мессианства», — которым эти лидеры, кстати, совсем не страдают. Хотя даже минимум нравственного возмущения от страданий и катастроф современного человечества должны привести к выводу о необходимости удвоить усилия для мировой социалистической революции, способной в то же время приблизить политическую революцию в бюрократизированных рабочих государствах, а значит и покончить с политическими репрессиями.
|
|
|
На расстрельном полигоне «Коммунарка».
Дилемма интеллектуальной оппозиции в СССР
Как любое великое произведение, «Архипелаг ГУЛаг» осмысляет не только социальную ситуацию в целом, но сосредотачивается на жизни конкретных социальных групп. Солженицын представляет ту часть советской оппозиционной интеллигенции, для которой последовательный антисталинизм означает и разрыв с Лениным и Марксом.
Влияние этой тенденции, особенно среди советской молодежи, не стоит преуменьшать. И это влияние само по себе является еще одним важным свидетельством против того режима, который продолжает господствовать в СССР. Общество, называющее себя «социалистическим» и «преодолевшим антагонистические социальные противоречия», представляющее себя как «самое сплоченное в мире», через десятилетия после революции оказывается способным породить новое поколение интеллектуалов, настолько враждебных к марксизму. Эту тенденцию постоянно усиливают и проявления «идеологической борьбы», которую прикормленные фальсификаторы марксизма ведут против несогласных, не гнушаясь такими «аргументами», как запрет литературных произведений, ссылка или помещение диссидентов в дома сумасшедших.
|
|
|
Но – такова ирония истории! – бескомпромиссные противники сталинизма, подобные Солженицыну и его единомышленникам, отвергающие ленинизм как простое предисловие к сталинизму, сами оказываются заложниками сталинской идеологии. Вынося приговор сталинизму, они опираются на те же мифы, которые сам сталинизм использовал для оправдания своих преступлений. Эти мифы легко узнаются не только в повторении нападок на троцкистов, прямо заимствованных из «Краткого курса», — но они очевидно используются антикоммунистическим крылом интеллектуальной оппозиции в ее подходе к современным проблемам советского общества и путях их решения.
Ведь остается еще и третья важная тема в «Архипелаге ГУЛаг», которая не так очевидна, чем первые две, которых мы уже коснулись, но исключительно важна для понимания хода мысли Солженицына. Эта тема – неспособность рабочих управлять государством и экономикой. Подобное предубеждение четко отражает интеллектуальное высокомерие, объединяющее советских бюрократов и технократическую интеллигенцию.
|
|
|
Предельно рельефно это отражено, например, во фрагменте, посвященном так называемому процессу «Промпартии» 1930-го. В нем Солженицын недвусмысленно утверждает, что специалисты должны внедрять трудовую дисциплину любыми средствами, и те, кто ответственен за рациональную организацию производства, должны стоять и во главе общества. Солженицын убежден, что политика должна определятся потребностями развития технологий.
Это технократическое кредо, так же, как и отказ от рабочего контроля и советов как главного института власти, являются составляющими идеологического базиса сталинизма. Нет ничего случайного в том, что все это было взято на вооружение Солженицыным и его единомышленниками. С бюрократией их роднит общее отрицание самой возможности того, что рабочие могут быть непосредственно допущены к государственной власти. Их объединяет и характерная и сознательная дистанция от образа жизни, мысли, надежд и идеалов рабочего класса.
В этом отношении Солженицын остается идеологическим пленником бюрократии, фактическим адвокатом авторитарного политического режима, – который он предлагает лишь избавить от политики репрессий. Это голос просвещенного авторитаризма, отрицающего советскую демократию как фундаментальное зло и утопию. Политические действия Солженицына обращены не к массам, но к Кремлю – через индивидуальный протест и «открытые письма».
Тот, кто понял социальный характер текстов Солженицына, не могут не согласиться с позицией принципиальной поддержки советского движения за демократические права, которую разделяют как новые ленинисты в СССР, так и революционные марксисты в капиталистических странах. Нужно иметь совершенно искаженное представление о текущем соотношении социально-политических сил в советском обществе, чтобы верить в то, что течения, подобные солженицынскому, оторванные и противопоставленные рабочим, составляющим абсолютное большинство активного населения, способны всерьез поколебать экономические основания системы. Ведь обратной стороной роста антирабочих, антимарксистских и славянофильских тенденций будет являться и рост политической апатии и цинизма большинства.
Лучшее противоядие от реакционных идеологий – и, в отдаленной перспективе, единственное противоядие, — это возрождение критического и независимого сознания масс, которое способно вернуть марксизму его политическое значение. Все, кто содействует такому возрождению, объективно содействует и укреплению социально-экономических оснований СССР. Но те, кто стремится увековечить молчание общества и запрет на свободное обсуждение действительных проблем советской системы, на самом деле лишь увеличивают распространение мракобесия и враждебности к марксизму, превращенному в подобие безжизненного государственного культа.
Петр Григоренко.
В советской интеллектуальной оппозиции существует множество течений, объединенных лишь общей борьбой против наследия сталинизма и за уважение базовых гражданских прав, лишь формально гарантированных советской Конституцией.
Левое крыло этой оппозиции, наиболее известной фигурой которого является генерал Петр Григоренко, включает в себя немногих выживших старых большевиков, реабилитирующих ленинизм в глазах оппозиционной молодежи своим личным мужеством и верностью принципам.
Можно представить, какой удачей на этом фоне для Кремля было публичное осуждение антисоциалистической книги Солженицына (несмотря на то, что сами его книги не могут издаваться в СССР). И насколько менее удачным в пропагандистском отношении оказываются кампании против той части оппозиции, которая поднимает на знамя Маркса и Ленина!
В то время, когда международная буржуазия хочет сконцентрировать общественное внимание на «Архипелаге ГУЛаг» для того, чтобы отвлечь внимание от своих собственных преступлений и разжечь ненависть к коммунистическим идеям, мы должны удвоить наши усилия, чтобы освободить Григоренко, Яхимовича и их товарищей, чтобы защитить право на свободу слова, дискуссии и организации не только для Солженицына, но и для марксистов, выступающих против бюрократического диктата!
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 171; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!