Об алчной подвижнице и хитроумном цирюльнике
Есть в этой стране город Икшумати а около него река, одинаковое городом называвшаяся, — так их нарек мудрец Вишвара. Неподалеку от них начинался дремучий лес, а в нем пророк Манканака совершал великий подвиг — стоял, подняв высоко кверху ногу. Так совершал он свой подвиг, и случилось однажды ему увидеть летевшую в небесной выси апсару Менаку. Одежды апсары развевал ветер, и Манканака, увидав ее прелести, пораженный страстью, изверг семя, и попало оно на дерево кадали. Родилась от этого дерева дева, совершенная во всем, ибо семя пророков рождает только совершенство. Раз родилась она от дерева кадали, мудрец Манканака нарек ее Кадалигарбхой, то есть «рожденная от кадали». Росла она в обители своего отца, как дочь мудрого Гаутамы, ставшая женой Дроны, а родившаяся от того, что отец ее, увидав апсару Рамбху, изверг свое семя. Вступил однажды на землю обители Дрирхаварман, повелитель Мадхйедеши, примчавшийся на коне в пылу погони за оленем, и взор его упал на Кадалигарбху, одетую во власяницу. А эта одежда, обычная для дочерей пророков, делала ее еще красивее. «Где уж гаремным затворницам с ней сравняться? Как бы мне сделать ее своей женой, подобно тому как Душйанта сделал своей женой Шакунталу, дочь пророка Канвы?» Заметил раджа приближавшегося Манканаку, собиравшего хворост и траву для жертвоприношения, слез с коня, поклонился ему в ноги, осведомился о здоровье и себя назвал. Тогда Манканака позвал Кадалигарбху и велел ей: «Ты, дочка, сделай все что нужно для гостя!» И когда она смиренно промолвила: «Повинуюсь!» — спросил раджа у пророка: «Как и откуда здесь у тебя такая дочка?» Поведал тогда ему Манканака и историю ее рождения и почему ее так нарекли, а раджа сказал ему: «Правильно дано ей имя!» Посчитав ее дочерью апсары Менаки, попросил Дрирхаварман пророка отдать ему в жены Кадалигарбху, и отдал тот ему дочь. Благодаря божественному знанию предки не раздумывали долго. Узнав об этом силой своего провидения, из любви к Менаке спустились апсары с небес и нарядили Кадалигарбху к свадьбе, а затем, насыпав ей в руку горчичных зерен, наставляли: «Когда пойдешь отсюда в дом мужа, ты эти семена сыпь потихоньку по дороге. Если случится, что муж тебя обидит, ты возвращайся сюда — горчица, выросшая из этих семян, покажет тебе дорогу».
|
|
|
Раджа Дрирхаварман посадил Кадалигарбху, наряженную к свадьбе, на коня и отправился к себе. Вот едет он, сопровождаемый войском, а Кадалигарбха сеет горчичные семена. Долго ли, коротко ли, а добрался Дрирхаварман до столицы. Поведал он обо всем случившемся министрам, отвратил свое лицо от других цариц и все время проводил с Кадалигарбхой. Тогда старшая царица, преисполненная неизбывного горя, позвала министра и, оставшись с ним с глазу на глаз, напомнила ему его же обещания и сказала: «Увлечен раджа юной супругой, а меня вовсе забыл. Сделай так, чтобы отвернулся он от нее и возвратился ко мне». Возразил ей министр на это:
|
|
|
«Не следует так поступать, божественная, людям подобным мне — ни губить ее, ни разлучать ее с раджей. Это дело подвижниц, да монахинь, да бродячих мошенников и плутов. Это они, притворяясь истинными подвижниками, проникают в дома, сеют сплетни и плетут интриги, и чего-чего только они не делают!» От таких слов еще пуще опечалилась царица и сказала ему: «Остановись! Как могу я совершить то, что добрыми людьми осуждается!» Так она ему сказала и отпустила его, а слова его запомнила и через служанку все-таки вызвала какую-то монахиню и все, что хотела, рассказала ей. А чтобы та согласилась, да и ради успеха задуманного, посулила щедро наградить. Ответила ей на это алчная притворная подвижниц: «Да разве это задача, божественная? Все для тебя сделаю! Много средств я знаю, много способов разных!» Так монахиня успокоила царицу, ушла в свою хижину, а там с некоторой опаской подумала: «Не худо бы поживиться на этой затее! Только поспешила я согласиться-то на просьбу царицыну — нету ведь у меня таких-то знаний! Не следует здесь в царском дворце применять хитрости, которые сходят с рук в других местах. Ежели проведает раджа, так и казнить может. Да вот есть один способ! Ведь цирюльник-то мне приятель. Уж он-то в таких делах мастер и, верно, поможет в этом». С такими мыслями поспешила она к цирюльнику и рассказала ему обо всем, о чем царица просила. А цирюльник был старый плут и тотчас смекнул: «Убивать новую-то царицу не следует. Напротив, нужно сохранить ее жизнь. Отец ее обладает даром провидения и сразу же догадается. А вот если мы отдалим царя от его новой жены, то денежки старшей царицы наши. Когда господин и слуга заодно в темном деле, то господином становится слуга! Потом и раджу нужно будет опутать, и тогда на нем с дочерью пророка тоже поживиться сумею. И греха на мне большого не будет, и надолго поживы хватит!» «Вот что, матушка, — обратился цирюльник к ложной подвижнице, — все я сделаю с помощью волшебства. Не следует только доводить до смерти новую жену раджи, потому что случись радже об этом узнать, то он всех нас погубит. Да и грешное это дело женщину убивать. Непременно ее отец, пророк, нас бы за это проклял. Поэтому надо хитростью отвлечь от нее раджу. Старшей царице от этого счастье, а нам денежки! Да что! Еще и не то сделаю с помощью ума! Послушай-ка, расскажу я тебе, на что мой ум способен.
|
|
|
|
|
|
Отцом нынешнему радже Дрирхаварману приходится раджа Духшила, Скала распутства, а я, раб, у того раджи был в брадобреях. Как-то раз гулял он, гулял, да и заприметил мою жену, и приглянулась ему и юность ее, и нежность, и красота. Узнал от слуг своих, что это же жена брадобрея и, подумав: «Что сможет брадобрей мне сделать!» — вошел ко мне в дом. А в тот день по какой-то надобности ушел я куда-то из дому. Вот этот царишка овладел безнаказанно моей женой и ушел. Вернулся я на следующий день, гляжу, что-то не в себе моя жена. Стал я ее расспрашивать, и поведала она мне о том, какова честь ей досталась. Никак не мог я радже помешать, и стал он постоянно к моей жене наведываться. Все равно ему было — дома я или нет меня — вовсе от страсти он с ума спятил. Ведь огню, ветром раздуваемому в лесу, все одно — что былинка, что бревно! Увидел я, что нет у меня никакого средства остановить это, и придумал тогда такое: стал мало есть и похудел и отощал! Пришел я однажды к радже и стал, тощий и бледный, заниматься своим ремеслом, тяжко при этом вздыхая. Заметил раджа мою слабость и говорит с сочувствием: «Что это с тобой приключилось? Расскажи-ка мне». Настойчиво расспрашивал раджа, и я, попросив, чтоб он не гневался, вот что ему сказал: «Божественный, моя жена, оказывается, ведьма. Она по ночам из меня все кишки вытаскивает, высасывает из них все, а потом снова их обратно закладывает. От этого я и отощал. Никакой пищи не хватит, чтобы поддержать мои силы». Рассказал я ему об этом, и раджу одолели сомнения и стал он думать: «А что если и вправду она ведьма? Если я ею околдован? Если она и из меня тоже начнет кишки тянуть да высасывать? Вот уж я сам у нее каким-нибудь способом об этом повыведаю». Велел раджа накормить меня как следует, а я, придя домой к жене, разревелся. Стала она меня тут расспрашивать, что да как, и я прошептал ей: «Смотри, милая, никому о том не рассказывай, что я тебе расскажу. У нашего-то раджи в заду зубы, да такие твердые, что алмаз. Брил я его сегодня да сломал бритву. Теперь бреешь его, бреешь, и всякий раз бритва ломается. Откуда мне всякий раз новую бритву брать? Вот и плачу я! Чем на хлеб зарабатывать буду?» Решила женушка, когда уснет раджа, посмотреть, что за зубы у него в неположенном месте выросли? А не догадалась, что враки это и с сотворения мира такого не бывало. Смышлены женщины, да и их плут надуть может.
Наступила ночь, и раджа пришел и улегся с моей женой и, словно бы притомившись, заснул. Она же, вспомнив о том, что я ей рассказал, решила рукой пощупать, что это за зубы. Почувствовал раджа, куда ее рука тянется, как вскочит да как закричит: «Ведьма, ведьма!» — и, перепугавшись до смерти, убежал. С тех пор оставил натерпевшийся страху раджа мою жену в покое, и стал я жить счастливо с ней, и никого она, кроме меня, не знала. Так-то вот я с помощью хитроумия избавил свою жену от царской милости».
Поведав все это подвижнице, сказал цирюльник: «Поэтому, почтенная, и то дело, которое тебе хочется устроить, только с помощью ума можно сделать, а что и как сделать, я тебе скажу. Слушай же! Нужно найти на женской половине дворца старого слугу, который согласился бы сказать царю тайком: «Жена твоя Кадалигарбха — ведьма! Из леса она, среди людей нет у нее ни свата, ни брата!» Слуги-то все продажны, из жадности чего только не сделают! Когда же зародится у раджи сомнение от таких слухов, нужно ночью подбросить в спальный покой Кадалигарбхи руки и ноги, от трупов отсеченные. Тогда раджа, увидев утром все это, посчитает сказанное ему старым слугой за истину и в страхе сам отвернется от нее. Будет старшая царица тогда довольна, щедро тебя вознаградит, да и мы в прибыли будем!»
Согласилась подвижница с цирюльником, пошла к старшей царице и все ей подробно растолковала. Когда же все было сделано, как сказано, и раджа своими глазами убедился, что Кадалигарбха — ведьма и отвернулся от нее, обрадовалась старшая царица и на радостях щедро наградила подвижницу, а та, как было условлено, поделилась с цирюльником. А что до Кадалигарбхи, то она, покинутая Дрирхаварманом и мучающаяся из-за его недовольства, оставила дворец и каким путем в него пришла, тем и из него ушла. И, направляясь к отцовскому дому, дорогу она находила по кустикам горчицы, которую посеяла по пути в дом жениха. Увидал Манканака, как она подходила к его обители, и подумал на миг, что дурно она себя, должно быть, вела. Но тут же благодаря силе прозрения, присущей отшельникам, понял он, что случилось, и, успокоив ее, вместе с ней отправился во дворец. Пришли они, и отец рассказал, что не совершила Кадалигарбха никакого греха и что все это было сделано старшей царицей из-за опасения соперницы. Тогда пришел к радже цирюльник и поведал об всем, что и как было задумано. «Отослал я отсюда Кадалигарбху, чтобы спасти ее от всяких заклинаний против нее, а с помощью этого я и старшую царицу оберег!» Узнав такое, убедился раджа в добродетельности Кадалигарбхи и в правильности сказанного лучшим из пророков и снова принял жену. Ушел Манканака. Раджа наградил цирюльника, подумав: «Вот истинно преданный мне!» — и стал счастливо жить с Кадалигарбхой, отдалив от себя старшую царицу. Так-то мошенники надувают царей!
Вот какие горести и интриги приходится претерпевать женам от соперниц, Калингасена, красавица моя! Ты еще девушка, и, раз свадьба твоя отложена, многие Боги, трудно даже подумать сколько их, желают тебя. Раз ты сама поручила себя единственному украшению мира — повелителю ватсов, то теперь ты сама себя должна охранять! Я же не смогу теперь приходить к тебе — ты теперь в доме супруга. Никогда добродетельные женщины не ходят в дома к замужним подругам, и мой муж сегодня уже запретил мне к тебе ходить. Хоть и сильно полюбила я тебя, но не могу я даже тайно тебя навещать, ибо обладает мой муж даром божественного всевидения. Сегодня же пришла я к тебе только с его особого позволения. Не могу я теперь оставаться с тобой, подружка моя милая, и ухожу домой, а если удастся мне упросить мужа, то приду снова и стыд мне не помеха».
День уже угасал, когда Сомапрабха, дочь повелителя асуров, в слезах попрощавшись с Калингасеной, дочерью земного царя, лицо которой тоже было залито слезами, улетела небесной дорогой к себе домой.
ВОЛНА СЕДЬМАЯ
Так вот царевна Калингасена, покинувшая родную страну, родных и близких, не надеющаяся на скорую свадьбу с повелителем ватсов, тоскуя по оставившей ее Сомапрабхе, металась в Каушамби, словно газель, выскочившая из родного леса на голое поле. Властитель ватсов хмурился на звездочетов, нагадавших ему отсрочку сочетания с Калингасеной. С сердцем, отягченным томительным ожиданием, пошел в тот день раджа облегчить душу в покои царицы Васавадатты. Она же, подученная министром, не выказала супругу никакого неудовольствия и встретила его заботой и ласками. Захотелось ему узнать, не разгневалась ли на него Васавадатта, узнав о Калингасене. «Ты знаешь, — спросил он царицу, — сюда прибыла царевна Калингасена, чтобы избрать меня в мужья?» Она же, и глазом не моргнув, ответила ему на это: «Ведомо мне это, и очень я рада. Словно сама Богиня Лакшми осчастливила нас своим приходом. Ведь ее приход означает, что Калингадатта, отец царевны, становится твоим вассалом и власть твоя распространится благодаря этому на всю землю. А что до меня, то счастлива я твоему величию и счастье твое — мое счастье. И почему мне не радоваться тому, что царевны предпочитают тебя всем другим раджам и князьям?»
Все точно, как ее научил Йаугандхарайана, сказала царица Васавадатта повелителю ватсов, и он обрадовался сказанному. И он отведал с ней разных яств, и принял из ее рук бетель, и остался на ночь в ее покоях. Но, проснувшись среди ночи, задумался Удайана: «Почему так благородно согласилась царица на то, чтобы Калингасена стала мне женой наравне с ней? Как может она сносить ее присутствие, когда из-за свадьбы моей с Падмавати чуть не лишила себя жизни? Ведь если все это противоречит ее желаниям, то все погибнет — от этого ведь зависит судьба сына моего, тестя и тещи, зятьев и золовок, и Падмавати, и самого царства? Что тут скажешь? И как мне при всем этом жениться на Калингасене?»
В таких раздумьях повелитель ватсов на исходе ночи покинул покои Васавадатты, а на другой день вошел он к царице Падмавати. Она же, подученная Васавадаттой, встретила его заботами и ласками и приятной беседой, и услышал он от нее такое же согласие, как и от Васавадатты. Убедившись в том, что обе царицы и думают и говорят одинаково, растроганный царь рассказал об их единодушии Йаугандхарайане, а тот, видя, что раджа впал в нерешительность, и посчитав это удобным случаем для подкрепления задуманного, так сказал: «Думаю я, что это не так. Скрыта за их словами цель ужасная — они обе хотят лишить себя жизни. Ведь благородные женщины, если умирает их супруг или увлечен другой, готовы умереть и никаких иных желаний у них нет. Невыносимо для них крушение их любви. Слушай, раджа, поведаю я тебе:
О царе Шрутасене
В давнее время в южных землях правил в городе Гокарна царь Шрутасена, и был он украшением рода и светочем знаний. Всего было у него в достатке, и лишь одна забота тревожила его — не было у него жены, равной ему достоинствами. Однажды во время беседы, видя, что царь чем-то озабочен, сказал ему брахман Агнишарман: «Расскажу я тебе, раджа, про два чуда, виденные мной. Слушай! Странствовал я по местам святых купаний, и случилось мне посетить пять из них, прославившиеся тем, что пять апсар жили там, обращенные проклятием пророка в крокодилов. Они были избавлены от этого проклятия только благодаря славному герою Арджуне, совершавшему там же святые омовения. Есть у этих мест такое свойство — каждый омывшийся там и проведший пять ночей становится спутником Нарайаны б. А когда отправился я туда, увидел по пути пахаря, пашущего плугом поле и поющего. Спросил его какой-то монашек о дороге, но крестьянин, увлекшийся пением, не расслышал его. Разозлился монашек и стал всячески поносить крестьянина. Тот кончил петь и так ему сказал: «Хоть ты и монах, а вижу я, что нисколечко веры своей не знаешь, а я хоть и не учен, а в вере крепок». «Да ты-то что знаешь?» — возразил монашек в изумлении. Ответил ему пахарь: «Пойди-ка в тень и слушай, что я тебе расскажу.
Есть тут у нас три брахмана, три брата: Брахмадатта, Сомадатта и добродетельный Вишнудатта. Двое старших уже женаты, а третий, самый младший из них, — холостой. Он безропотно по слову старших братьев выполнял всякую работу вместе со мной, а я — их крестьянин. Старшие братья считали его лишенным разума, потому что всегда он был добродетельным, отзывчивым, безустанным, готовым разделить и труд, и дорогу. Но вот воспылали к нему любовной страстью обе невестки, а он, относившийся к каждой из них, как к матери, отказался потворствовать им. Тогда пошли они к мужьям и соврали им: «Ваш-то младшенький к нам обеим страстью воспылал и по одиночке заманивает!»
Разозлились на него старшие братья — не разобрали они, что верно и что неверно в речах их жен. Вот и говорят они ему: «Ступай-ка на поле. Есть там муравейник, так ты его сровняй с землей!»
«Ладно», — ответил он, пошел на поле и стал лопатой разбивать муравейник, а я ему и говорю: «Осторожно, осторожно, ведь там нора черной кобры!» Отвечает он мне: «Чему быть, того не миновать!» — и продолжает рыть, выполняя то, что велели ему злые братья. Копал он, копал и докопался до чаши, полной золотых монет, а не до змеи — добродетель помогает добрым людям! Притащил он эту чашу к братьям и отдал им, хотя и отговаривал я его от этого. А они послали к нему убийц, подкупив их частью найденного им золота, и те отрубили ему руки и ноги. Но он и тогда не разгневался на братьев. И за такую его праведность вознагражден он был тем, что снова выросли у него и руки и ноги.
Повидав все это, с тех пор и я перестал злиться, а ты хоть и занимаешься подвижничеством, а все от злобы не избавился! Благодаря моему беззлобию я в рай попаду. Гляди!» — и с этими словами крестьянин, покинув свое тело, взвился в небо. А теперь слушай, царь, о другом чуде, виденном мною», — и Агнишарман продолжал рассказ.
«Продолжал я странствовать по местам священных омовений и достиг страны на берегу океана, где правил раджа Васантасена. Только вошел в царскую трапезную, как остановили меня брахманы: «Не ходи здесь, брахман, это место для царевны. Имя ее Видйутдйота, и так она прекрасна, что, если кто-нибудь, будь даже пророк, увидит ее, будет сражен стрелой Бога любви и не жить ему на белом свете». Возразил я им на это: «Что же тут удивительного? Я каждый день вижу великого царя Шрутасену, по красоте равного Кандарпе, Богу любви. Когда он покидает дворец, отправляясь на охоту или для чего-нибудь другого, слуги уводят женщин из благородных семей, опасаясь, что при взгляде на него преступят они добродетель». После таких слов стольник и пурохита, поняв, кто я, повели меня прямо к царю разделить с ним трапезу, и увидал я тогда царевну Видйутдйоту, прекрасный стан которой был подобен магическому заклятию Бога любви, способному зачаровать весь мир. Долго не мог я отвести от нее глаз и подумал, что если достанется нашему радже такая жена, то забросит он все государственные дела. Но и не рассказать о ней моему повелителю я не могу — иначе случится то же, что с Девасеной и Унмадини.
В стародавние времена в державе раджи Девасены жила купеческая дочка, и была она такая красивая, что с ума сводила весь мир, и звали ее поэтому Унмадини, то есть «сводящая с ума». Хотя отец и предлагал ее в жены Девасене, но раджа отказался — сказали ему брахманы, остерегаясь, как бы не отвлекся он из-за нее от государственных дел, что дурные у нее приметы. Выдали ее тогда замуж за главного министра. Случилось однажды, что увидал ее раджа, когда выглядывала она в окно, и поразила его ее красота так, будто опоили его ядом, — тотчас же обмер он и не мог уже ни спать ни есть. И ее муж, главный министр, и все прочие министры уговаривали раджу взять Унмадини в жены, но Девасена был тверд и не взял ее, а умер от любви к ней. Если такая же история и здесь случится, то это принесет ущерб! Подумав так, рассказал я радже об этом удивительном случае». Раджа Шрутасена выслушал все, что ему рассказал Агнишарман. И тот, словно приняв его слова за веление Бога любви, всеми помыслами устремился к Видйутдйоте. Тотчас же послал он за ней Агнишармана и сделал ее своей женой. Стали раджа с царевной неразлучны, как солнце и его сияние.
Но вот приходит однажды к Шрутасене дочь богатого купца Матридатта, гордая своей красотой, и избирает раджу себе в мужья. Опасаясь нарушить обычай, взял Шрутасена в жены купеческую дочку. Узнав об этом, Видйутдйота так горевала, что сердце ее разорвалось. Поспешил к ней раджа и увидел, что лежит она бездыханная. Положил он ее к себе на колени и от горя сам расстался с жизнью, а Матридатта, купеческая дочь, сама взошла на его погребальный костер. Так-то вот и раджа погиб и царство пришло в разорение. Поэтому, раджа, страшно препятствовать сильной страсти, особенно когда дело касается таких людей, как высокоблагородная царица Васавадатта. Если ты женишься на Калингасене, Васавадатта, несомненно, лишит себя жизни. Царица Падмавати глубоко к ней привязана и поступит так же. А что будет с сыном твоим Нараваханадаттой? Не знаю, сможет ли вынести все это сердце божественного, но, без сомнения, если так пойдет, все сразу рухнет. Скрытый смысл сказанного обеими царицами достаточно ясен — твердо решили они расстаться с жизнью.
О том, что нужно заботиться о своей выгоде, знают даже звери. Так что не приходится, божественный, и говорить, что подобные тебе, наделенные мудростью, сумеют уберечь себя от беды!».
Внимательно выслушал властитель ватсов Йаугандхарайану и, подумав, согласился с ним: «Без сомнения, если так случится, погибнет все, что мне дорого. Думаю я поэтому — что за смысл мне жениться на Калингасене? К тому же звездочеты назначили ждать такой долгий срок! И разве будет против обычая, если я не возьму в жены девушку, пришедшую избрать меня в мужья?» Обрадовался Йаугандхарайана, услыша такие речи от своего повелителя, и подумал: «Дело наше движется к успеху, как мы того желаем! А почему бы и не принести плодов лиане тонкой политики, если в нужное время и в нужном месте полить ее благотворной водой умения?» С такими мыслями поклонился он почтительно радже и ушел к себе домой.
Удайана же пошел к царице Васавадатте, встретившей его угощением, подобающим гостю, и сказал, утешая: «Знаешь ли ты, газелеокая, что я тебе скажу? Что для лотоса вода, то для меня твоя любовь! Ведь я даже и слышать не могу имени другой женщины! Калингасена-то ведь силой ворвалась в мой дом! Известно же, что, когда Арджуна, совершая святое подвижничество, отверг апсару Рамбху, пробовавшую навязать ему свою любовь, обречен он был ее проклятием на жизнь евнуха. Из-за этого-то целый год провел он, наряженный в женское платье, во дворце Вираты. Вот и не стал я ничего говорить Калингасене. Ведь без твоего желания не смею я и слова сказать!»
Так утешив царицу и словно бы вложив свое полное любви сердце в уста ее и смягчив жестокую истину, провел раджа с ней ночь. И гордился он проникновенным умом своего главного министра.
В это же время друг министра, брахмаракшас Йогешвара, назначенный Йаугандхарайаной следить днем и ночью за Калингасеной, пришел и рассказал лучшему из министров: «И день и ночь смотрел я за домом Калингасены и внутри и снаружи, но не видел, чтобы приходил к ней кто-нибудь из божественных мужей. Но сегодня, когда ночь показала свое лицо, спрятался я под крышей и услыхал голос, раздававшийся с неба. Желал я узнать, откуда он доносился, но так и не понял. Показалось мне, будто голос этот принадлежит кому-нибудь из тех, кто наделен божественной силой и скитается в небесах, жаждая насладиться красотой и прелестями Калингасены. Знания моего недостаточно было, чтобы узнать это, но мудрому и проницательному не так уж трудно найти лазейку. Как соизволил сказать лучший из министров, божественные мужи желают Калингасену. Об этом же, слышал я, говорила Калингасене и ее подруга Сомапрабха. Вот и пришел я к тебе, чтобы сообщить все это. Поэтому прошу я тебя — повели, что надлежит делать. Слышал я, спрятавшись, как ты говорил радже, что и звери себя защищают. Расскажи мне об этом!» — закончил брахмаракшас. И тогда сказал Йаугандхарайана: «Есть, друг, об этом один рассказ. Слушай, я поведаю тебе:
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 159; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!