КАК ГОРЕ-ЗЛОЧАСТИЕ ДОВЕЛО МОЛОТЦА
Практическое занятие 8
ИДЕЙНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ САТИРИЧЕСКОЙ И БЫТОВОЙ ПОВЕСТИ 17 ВЕКА
Форма проведения занятия – конференция
А) Сатирические повести (план сообщения - характер сатиры, объект бичевания, используемые жанры и формы письменности, образ человека):
- 1 чел. на каждое произведение
1. Азбука о голом и небогатом человека
2. Повесть о куре и лисице
3. Шемякин суд
4. Повесть о бражнике
5. Служба кабаку
Б) Бытовые повести
ПОВЕСТЬ О ГОРЕ-ЗЛОЧАСТИИ - 3 чел.
1. Какой социальный конфликт лежит в основе повести?
2. Какому поколению, молодому или старому, отдает свои предпочтения автор?
3. Как оценивает взаимоотношения «отцов» и «детей» автор? (Проанализируйте заповеди родителей)
4. Отношение автора к старине и ее заветам.
5. Как относится автор к молодому человеку: осуждает, сочувствует, оправдывает?
6. Автор изображает частный случай или типичное явление?
7. Какими чертами характера наделен молодой человек? Можно ли говорить об однозначности характера молодца?
8. Почему автор наказывает молодца. В чем вина и беда молодого поколения 17 в.
9. В чем заключается гуманистический характер повести и диалектическое решение проблемы «отцов и детей».
10. Как в повести выразилась тенденция литературы к «обмирщению».
ПОВЕСТЬ О САВВЕ ГРУДЦЫНЕ - 4 чел.
1. Разделите повесть на самостоятельные логические части, озаглавьте каждую.
|
|
|
2. Какие признаки дают основание считать ее первым русским романом.
3. Почему повесть считают не исторической, а бытовой.
4. Что находится в центре внимания автора? Для чего в произведении с вымышленным сюжетом нужен исторический фон?
5. Как решается в повести проблема «отцов и детей»?
6. Отношение автора к герою.
7. Сопоставьте идейное содержание этой повести и повести о Горе-Злочастии.
ПОВЕСТЬ О ФРОЛЕ СКОБЕЕВЕ - 4 чел.
1. Назовите всех дейтсвующих лиц, их социальное положение, дайте характеристику каждому.
2. Что нового в отношении автора повести к людям и в изоражении человеческой личности по сравнению с литературой предшествующего времени.
3. В чем социальный смысл повести? Какие социальные изменения в русском государстве оно отразило?
4. Поему повесть названа бытовой?
5. Своеобразие сюжета памятника. Есть ли фантастические герои? Каково отношение к религии? О чем это свидетельствует?
6. Можно ли считать повести демократическим памятником? Почему?
7. Как откликается произведение на проблему «отцов и детей»?
8. Своеобразие языка и стиля повести:
- какие изменения в быту русских людей произошли в 17 в., как они объясняют появление иностранных слов в литературном языке? – приведите примеры из текста.
|
|
|
- как новые формы общения людей содействовали формированию галантного, светского языка: анализ фрагментов «описание вечеринки для веселости в доме Аннушки» и «разговор мамки с Фролом».
- как появление новых героев, изменение содержания произведения определяют изменения стиля и языка повести
- приведете примеры использвания разговорного стиля, официально-делового стиля.
ПОВЕСТЬ О КАРПЕ СУТУЛОВЕ – 2 чел.
1. Композиция произведения
2. История главной героини повести: социальное и материальное положение, образ жизни, интересы.
3. Общий смысл конфликта. За что «борется» Татьяна?
4. Какими средствами достигает своей цели Татьяна Сутулова?
5. Как относится автор к своей героине?
ОБОБЩАЮЩИЕ ВОПРОСЫ
1. Два направления в оценке «нового» героя.
2. Причины различия в его оценке разными авторами.
Литература:
1. Кусков В.В. История древнерусской литературы
2. Лихачев Д.С. История русской литературы 11-17 вв.
ПОВЕСТЬ О КАРПЕ СУТУЛОВЕ
ПОВЕСТЬ О НЕКОТОРОМ ГОСТЕ БОГАТОМ И О СЛАВНОМ О КАРПЕ СУТУЛОВЪ И О ПРЕМУДРОЙ ЖЕНЕ ЕВО, КАКО НЕ ОСКВЕРНИ ЛОЖА МУЖА СВОЕГО
БЪ некто гость велми богат и славенъ зело, именемъ Карпъ Сутуловъ, имеяй жену у себя, именем Татиану, прекрасну зело. И живяше онъ с нею великою любовию. И бе гостю тому Карпу живуще во граде некоемъ, и в том же граде другъ бысть велми богат и славенъ, и веренъ зело во всем, именемъ Афанасий Бердов. Тому ж преждереченному гостю Карпу Сутулову прилучися время ехати на куплю свою в Литовскую землю. И шед удари челомъ другу своему Афанасию Бердову: «Друже мой любиме, Афанасе! Се ныне приспе мнЪ время ехати на куплю свою в Литовскую землю, азъ оставляю жену свою едину в доме моем; и ты же, мой любезнейши друже, жену мою, о чем тебЪ станет бити челомъ, во всем снабди. Аз приеду от купли своей, буду тебЪ бити челом и платитися». Другъ же его Афанасий Бердовъ глаголя ему: «Друже мой Карпе, аз радъ снабдевати жену твою». Карпъ же шедъ к жене своей и сказа ей:
|
|
|
«Аз былъ у друга своего Афанасия и бил челомъ ему о тебЪ, аще какая без меня тебе будетъ нужда в денгахъ, да снабдить тебя во всемъ другъ мой Афанасий; рекохъ мнЪ онъ: «Аз радъ снабдевати без тебя жену твою».
Карпъ же наказа и жене своей Татиане тако: «Госпоже моя Татиана, буди богъ между нами. Егда начнешь творити без меня частыя пиры на добрыхъ женъ, на своихъ сестеръ, азъ тебЪ оставляю денегъ на потребу на что купити брашна на добрыхъ женъ, на своихъ сестеръ, и ты поди по моему приказу ко другу моему Афанасию Бердову и проси у него на брашна денегъ, и онъ тебе дастъ сто рублев, и ты, чай, темъ до меня и проживешь. А моего совЪту блюди, без меня не отдавай и ложа моего не скверни».
|
|
|
И сия рекъ, отиде на куплю. Жена же провождаше его в путь далече честно и любезно, и радостно велми, и возвратися в дом свой, и нача после мужа своего делати на многия добрыя жены частыя пиры, и веселяся с ними велми, воспоминая мужа Карпа в радости.
И нача, и живши она без мужа своего многое время, и та ко издержала денги остатки. И минувши уже тому 3 года, какъ поеде мужъ мой, она же шетъ ко другу мужа своего, ко Афанасию Бердову, и рече ему: «Господине другу моему, друже мужа, мужа моего! Даждь ми сто рублев денегъ до мужа. А муж мой Карпъ, когда поехал на куплю свою и наказал,— наказал:
«Егда до меня не станетъ денегъ на потребу на что купити, и ты пойди моимъ словомъ ко другу моему, ко Афанасию Бердову, и возми у него на потребу себЪ брашна денегъ сто рублевъ». И ты же нынЪ пожалуй мнЪ на потребу на брашна денегъ сто рублевъ до мужа моего. Егда мужъ мой приедет от купли своей, и тогда все тебЪ отдастъ». Онъ же на ню зря очима своима и на красоту лица ея велми прилежно, и разжигая к ней плотию своею, и глаголаша к ней плотию своею: «Азъ дамъ тебЪ на брашна денегъ сто рублевъ, толко лягъ со мною на ночь». Она же о том словеси велми засумневашася и не ведаетъ, что отвещати, и рече ему: «Азъ не могу того сотворити без повеления отца своего духовнаго»; и рече ему: «Иду и вопрошу отца своего духовнаго, что ми повелитъ, то и сотворю с тобою».
И шед вскоре, и призвавъ к себЪ отца своего духовнаго, и рече ему: «Отче мой духовны, что повелиши о семъ сотворити, понеже мужъ мой отиде на куплю свою и наказавъ мне: «Аще ли до меня не достанет тебе на потребу денегъ, чемъ до меня, и ты жъ иди ко другу моему, ко Афанасию Бердову, и онъ тебе по моему совету дастъ тебе денегъ сто рублевъ». НынЪ же мнЪ у меня не доставшу сребра на брашна, и азъ идохъ ко другу мужа моего, ко Афанасию Бердову, по совету мужа своего. Он же рече ми: «Азъ ти дамъ сто рублевъ, толко буди со мною на ночь спать». И азъ не вемъ, что сотворити, не смею тебЪ, отца своего духовнаго, того с нимъ сотворити без повеления твоего, и ты ми сотворити повелиши?» И рече ей отецъ духовный: «Азъ тебе дамъ и двести рублевъ, но пребуди со мною на ночь». Она же о томъ словеси велми изумилася и не ведаетъ, что отвещати отцу своему духовному, и рече ему: «Дай ми, отче, сроку на малую годину».
И шедъ от него на архиепископовъ двор тайно, и возвести архиепископу: «О велики святы, что ми повелеваеши о семъ сотворити, понеже мужъ мой купецъ славен зело, Карпъ Сутуловъ, отиде на куплю свою в Литовскую землю се уже ему третие лето и после себя оставилъ мне на потребу денегъ. Отныне же мне не доставши сребра на пропитание до него. И как мужъ мой поехал на куплю свою и наказалъ мнЪ: «Аще ли не достанетъ тебъ денегъ, чемъ до меня пропитатися, и ты по моему совету пойди ко другу моему, ко Афанасию Бердову, и онъ по моему приказу дастъ тебе на потребу на брашна денегъ сто рублевъ, на потребу брашна». И азъ шедъ нынЪ ко другу мужа своего Афанасию Бердову и просила у него на потребу себЪ денегъ до мужа своего сто рублевъ. Онъ же рече ми: «Азъ дам ти и сто рублевъ, толко лягъ со мною на ночь». И азъ не смела того сотворити без повеления отца своего духовнаго, и шед ко отцу своему духовному, и вопроси о семъ отца своего духовнаго, что ми повелит. Он же рече ми: «Аще ты со мною сотворишь, азъ дам ти и двести рублевъ». И азъ с нимъ не смела того сотворить». Архиепископ же рече: «Остави обоихъ ихъ, попа и гостя, но пребуди со мною единым, и азъ дамъ тебе и триста рублевъ». Она же не ведаетъ, что ему отвещати, и не хотяше таковыхъ словъ преслушати и рече ему: «О велики святы, како я могу убежати от огня будущаго?» Онъ же рече ей: «Аз тя во всемъ разрешу».
Она же рече, повелеваетъ ему быти в третием часу дни. И тако шедъ ко отцу своему духовному и рече ему: «Отче, будь ко мнЪ въ 6 часу дни». Потом же иде к другу своего мужа, ко Афанасию Бердову: «Друже мужа моего, приди ко мнЪ в 10-м часу дни». Прииде же ныны архиепископъ, она же встретила его с великою честью. Онъ же велми разжигая плоть свою на нея, и принесе ей денегъ триста рублевъ, и даде, и хотяше пребыти с нею. Она же рече: «Что требуеши облещи на ся одежду ветхую самую пребыти со мною; в ней же пребываеши пре многоцветущемъ народе и бога славиши, в том же и самому паки к богу быти». Он же рече: «Не виде никто мя и в етомъ платеи, что мне и оно облещи, но некоему насъ с тобою видети». Она же рече ему: «Богъ, отче, вся видит деяния наша, аще от человЪка утаимъ странствие наше, но онъ вся весть, обличения не требуетъ. И самъ-то господь не придетъ с палицею на тя и на вся злотворящаго, таковаго человЪка зло пошлетъ на тя, и тот тя имат бити и безчествовати, и предати на обличение протчимъ злотворящимъ». И сия глаголаше ко архиепископу. Он же рече ей: «Толко, госпоже моя, не имею никакой иные одежды, какие в мире носятъ, разве азъ тебЪ требую какую ни есть одежду». Она же даде ему свою женскую срачицу, якоже сама ношаше на теле, а тот санъ сняше с него и вложи ша и себе в сундукъ и рече ему: «Азъ кромЪ сея одежды не имею в дому своемъ, понеже отдала портомоице, что носяше мужъ мой». Архиепископъ же с радостию взяше и воздЪ на себЪ зборомъ женскую рубаху: «На что ми, госпожа, лутше сея одежды требовати, понеже требую пребыти с тобою». Она же отвещаше к сему: «Се азъ сотворю, но еще прежде покладимся со мною».
И в то время прииде ко вратомъ попъ, отец ея духовны, по приказу ея и принесе ей с собой денегъ двести рублевъ, и началъ толкатися во врата. Она же скоро возрЪ в окошко и восплеска рукама своима, а сама рече: «Благъ господь, понже подаст ми безмерную и превеликую радость». Архиепископъ же рече: «Что, госпоже, велми радостна одержима бысть?» Она же рече ему: «Се мужъ мой от купли приехалъ, аз же в симъ времени ожидала его». Архиепископъ же рече ей: «Госпоже моя, гдЪ мнЪ деватися срама ради и безчестия?» Она жъ рече ему: «И ты, господин мой, иди в сундукъ и сиди, и аз во время спущу тя». Он же скоро шедъ в сундукъ, она же замкнула его в сундуке. Поп же идя на крылцо, она же встретила его, он же даде ей двести рублевъ и нача с нею глаголати о прелюбезных словесехъ. Она же рече: «Отче мой духовный, какъ еси ты прелстился на мя? Единаго часа ради обоимъ с тобою во веки мучитися». Попъ же рече к ней: «Чадо мое духовное, что аз ти скажу, аще ли в коемъ греси бога прогневляеши и отца своего духовна-го, то чемъ хощеши бога умолити и милостива сотворити?» Она же рече ему: «Да ты ли, отче, праведны судия? Имаши ли власть в рай или в муку пустити мя?»
И глаголющим имъ много, ажно ко вратом гость богатъ, другь мужа ея, Афанасий Бердов и нача толкатися во врата. Она же скоро прискочила к окушку и погляде за оконце, узрЪ гостя богатаго, друга мужа своего, Афанасия Бердова восплеска рукама своима и поиде по горнице. Поп же рече к нея: «Скажи ми, чадо, кто ко вратом приехалъ и что ты радостна одержима быстъ?» Она же рече ему: «Видиш ли, отче, радость мою, се же мужъ мой от купли приехал ко мнЪ и светъ очию моею». Попъ же рече ей: «ПобЪда моя! Где мнЪ, госпоже моя, укрытися срама ради?» Она же рече ему: «Не убойся, отче, сего, но смерти своей убойся, грЪха смертнаго; единою умрети, а грехъ сотворяй мучитися имаши во веки». И во оной храмине указа ему сундукъ. Он же в одной срачицЪ и без пояса стояше. Она же рече ему: «Иди, отче, во иной сундукъ, азъ во время испущу тя з двора своего». Он же скоро шедъ в сундукъ. Она же замкнула его в сундуке и шедъ скоро пусти к себЪ гостя. Гость же пришедъ к ней в горницу и даде ей сто рублей денегъ. Она же прияше у него с радостию. Он же зря на неизреченную красоту лица ея велми прилежно. Она же рече ему: «Чесо ради прилежно зриши на мя и велми хвалиши мя? А не ли же некоему человЪку мнози люди похвалиша жену, она же зело зла бяше, он же целомудренны тогда похвалу». Онъ же рече ей: «Госпоже моя, егда азъ насыщуся и наслаждуся твоея красоты, тогда прочь отиду в домъ свой». Она же не ведаше, чимъ гостя того от себя отвести, и повелЪ рабЪ вытти и стучатися. Рабыня же по повелению госпожи своея шед вон и начаша у врат толкатися велми громко. Она же скоро потече к окошку и рече: «О всевидимая радость, о совершенныя моея любви, о свете очию мою и возделесте души моея радость!» Гость же рече к ней: «Что, госпоже моя, велми радостна одержима бысть? Что узрила за окошкомъ?» Она же рече к нему: «Се мужъ приехалъ от купли своея». Гость же послыша от нея таковыя глаголы и нача по горнице бЪгати и рече к ней: «Госпоже моя, скажи мнЪ, где от срамоты сея укрытися?» Она же указа ему 3 сундукъ и рече ему: «Вниде семо, да по времени спущу тя». Он же скоро кинулся в сундукъ. Она же замкнула его в сундукЪ томъ.
И на утре шед во град на воевоцки двор и повелеша доложити воеводЪ, чтоб вышелъ к ней. И рече к ней: «Откуда еси жена пришла и почто ми велела вытти к себЪ?» Она же рече к нему: «Се язъ, государь, града сего гостиная жена, знаеш ли ты, государь, мужа моего, богатого купца, именемъ Сутуловъ?» Он же рече к ней: «ДобрЪ знаю азъ мужа твоего, понеже мужъ твой купецъ славенъ». Она же рече к нему: «Се уже третие лето, какъ мужъ мой отиде на куплю свою и наказал мне взяти у него купца, купца же града сего, у Афанасия именемъ Бердовъ, сто рублевъ денегъ — мужу моему другъ есть,— егда не достанетъ. Азъ же деяше после мужа своего многия пиры на добрыхъ женъ, и ныне мнЪ недоставъши сребра. Азъ же к купцу оному, ко Афанасию Бердову, ходила и се купца оного дома не получила, у котораго велел мне мужъ мой взяти. Ты же мне пожалуй сто рублевъ, азъ тебЪ дамъ три сундука в заклатъ з драгими ризами и многоценными». И воевода рече ей: «Азъ слышу, яко добраго мужа есть ты жена и богатаго, аз ти дам и без закладу сто рублевъ, а какъ богъ принесетъ от купли мужа твоего, азъ и возму у него». Тогда она же рече ему: «Возми, бога ради, понеже ризы многия и драгия велми в сандукахъ техъ, дабы тати не украли у меня сандуковъ техъ. Тогда, государь, мнЪ от мужа моего быть в наказании, в те пору станет ми говорить, ты бы де положила на соблюдение человЪку доброму до меня». Воевода же слышавъ велел привести вси три сундука, чаяше истинно драгия ризы.
Она же шед от воеводы, взяша воевоцкихъ людей пять человЪкъ, с коими и приехаша к себЪ в дом и поставиша, и к себе в дом приехаша опять с ними, и привезоша сундуки на воевоцки двор, и повеле воеводЪ, повелеша она воеводЪ ризы досмотрити. Воевода же повели ей сундуки отпирати и открыша все три. И видяше во единомъ сундуке гостя седяща во единой срачице, а в другомъ сундуке попа во единой же срачице и бес пояса, а в третиемъ сундуке самого архиепископа в женской срачице и бес пояса. Воевода же видя ихъ таковыхъ безчинныхъ во единых срачицахъ седяща в сундукахъ и посмеяхся, и рече к нимъ: «Кто васъ посади тутъ в одныхъ срачицахъ?» И повелеша им выти из сундуковъ, и быша от срамоты, яко мертвы, посрамлени от мудрыя жены. И падше они воеводе на нозе и плакася велми о своемъ согрЪшени. Воевода же рече имъ: «Чесо ради плачетеся и кланяетеся мнЪ? Кланяйтеся жене сей, она бы вас простила о вашемъ неразумии». Воевода же рече пред ними и жене той: «Жено, скажи, жено, коихъ в сундукахъ запирала?»
Она же рече к воеводЪ: «Какъ поехалъ мужъ мой на куплю свою и приказал мне у гостя того просить денегъ сто рублевъ, и какъ Афанасию ходила просити денегъ сто рублевъ, и како гость той хотя со мною пребыти». Тако же поведа про попа и про архиепископа все подленно, и како повелеша им в коих часехъ приходити, и како ихъ обманывала и в сандукахъ запирала. Воевода же, сие слышав, подивися разуму ея и велми похвали воевода, что она ложа своего не осквернила. И воевода же усмехнулся и рече ей: «Доброй, жено, заклат твой и стоит техъ денегъ». И взя воевода з гостя пятьсот рублевъ, с попа тысящу рублевъ, со архиепископа тысящу пятьсот рублевъ и повелеша воевода ихъ отпустить, а денги с тою женою взяша и разделиша пополам. И похвали ея целомудренны разумъ, яко за очи мужа своего не посрамила, и таковыя любви с ними не сотворила, и совету мужа своего с собою не разлучила, и великую честь принесла иму, ложа своего не осквернила.
Не по мноземъ времени приехал мужъ ея от купли своей. Она же ему вся поведаша по ряду. Он же велми возрадовася о такой премудрости жены своей, како она таковую премудрость сотворила. И велми мужъ ея о том возрадовася.
ТЕКСТЫ
КАК ГОРЕ-ЗЛОЧАСТИЕ ДОВЕЛО МОЛОТЦА
ВО ИНОЧЕСКИЙ ЧИН
"Повесть о Горе и Злочастии" дошла до нас в единственном списке первой половины XVIII века. По времени своего возникновения относится предположительно к первой половине XVII века.
Изволением господа бога и спаса нашего
Иисуса Христа вседержителя,
от начала века человеческаго.
А в начале века сего тленнаго
сотворил небо и землю,
сотворил бог Адама и Евву,
повелел им жити во святом раю,
дал им заповедь божественну:
не повелел вкушати плода винограднаго
от едемскаго 1 древа великаго.
Человеческое сердце несмысленно и неуимчиво:
прелстился Адам со Еввою,
позабыли заповедь божию,
вкусили плода винограднаго
от дивнаго древа великаго;
и за преступление великое
господь бог на них разгневался,
и изгнал бог Адама со Еввою
из святаго раю из едемского,
и вселил он их на землю, на нискую,
благословил их раститися, плодитися
и от своих трудов велел им сытым быть,
от земных плодов.
Учинил бог заповедь законную:
велел он браком и женитбам быть
для рождения человеческаго и для любимых детей.
Ино зло племя человеческо:
вначале пошло непокорливо,
ко отцову учению зазорчиво,
к своей матери непокорливо
и к советному другу обманчиво.
А се роди пошли слабы, добр [е] убожливи,
а на безумие обратилися
и учели жить в суете и в [не] правде,
в ечерине 2 великое,
а прямое смирение отринули.
И за то на них господь бог разгневался,
положил их в напасти великия,
попустил на них скорби великия,
и срамныя позоры немерныя,
безживотие 3 злое, сопостатныя находы,
злую, немерную наготу и босоту,
и безконечную нищету, и недостатки последние,
все смиряючи нас, наказуя
и приводя нас на спасенный путь.
Тако рождение человеческое от отца и от матери.
Будет молодец уже в разуме, в беззлобии"
и возлюбили его отец и мать,
учить его учали, наказывать,
на добрыя дела наставлять:
"Милое ты наше чадо,
послушай учения родителскаго"
ты послушай пословицы 4
добрыя, и хитрыя, и мудрыя,
не будет тебе нужды великия,
ты не будешь в бедности великой.
Не ходи, чадо, в пиры и в братчины 5,
не садися ты на место болшее,
не пей, чадо, двух чар за едину!
еще, чадо, не давай очам воли,
не прелщайся, чадо, на добрых красных жен,
отеческия дочери.
Не ложися, чадо, в место заточное 6,
не бойся мудра, бойся глупа,
чтобы глупыя на тя не подумали,
да не сняли бы с тебя драгих порт,
не доспели бы тебе позорства и стыда великаго
и племяни укору и поносу 7 безделнаго!
не ходи, чадо, х костарем 8 и корчемникам,
не знайся, чадо, с головами кабацкими,
не дружися, чадо, с глупыми, не мудрыми,
не думай украсти-ограбити,
и обмануть-солгать и неправду учинить.
Не прелщайся, чадо, на злато и сребро,
не збирай богатства неправаго,
не буди послух 9 лжесвидетелству,
а зла не думай на отца и матерь
и на всякого человека,
да и тебе покрыет бог от всякого зла.
Не бесчествуй, чадо, богата и убога,
и имей всех равно по единому.
А знайся, чадо, с мудрыми,
и [с] разумными водися,
и з други надежными дружися,
которыя бы тебя злу не доставили".
Молодец был в то время се мал и глуп,
не в полном разуме и несовершен разумом:
своему отцу стыдно покоритися
и матери поклонитися,
а хотел жити, как ему любо.
Наживал молодец пятьдесят рублев,
залез 10 он себе пятьдесят другов.
Честь его яко река текла;
друговя к молотцу прибивалися,
[в] род-племя причиталися.
Еще у молотца был мил надежен друг
назвался молодцу названой брат,
прелстил его речами прелесными 11,
зазвал его на кабацкой двор,
завел ево в ызбу кабацкую,
поднес ему чару зелена вина
и крушку поднес пива пьянова;
сам говорит таково слово:
"Испей ты, братец мой названой,
в радость себе, и в веселие, и во здравие!
Испей чару зелена вина,
запей ты чашею меду сладково!
Хошь и упьешься, братец, допьяна,
ино где пил, тут и спать ложися.
Надейся на меня, брата названова,
я сяду стеречь и досматривать!
В головах у тебя, мила друга,
я постйвлю крушку ишему 12 сладково,
вскрай поставлю зелено вино,
близ тебя поставлю пиво пьяное,
зберегу я, мил друг, тебя накрепко,
сведу я тебя ко отцу твоему и матери!"
В те поры молодец понадеяся
на своего брата названого,
не хотелося ему друга ослушатца;
принимался он за питья за пьяныя
и испивал чару зелена вина,
запивал он чашею меду слатково,
и пил он, молодец, пиво пьяное,
упился он без памяти
и где пил, тут и спать ложился:
понадеялся он на брата названого.
Как будет день уже до вечера,
а солнце на западе,
от сна молодец пробуждаетца,
в те поры молодец озирается,
а что сняты с него драгие порты,
чары 13 и чулочки - все поснимано:
рубашка и портки - все слуплено,
и вся собина 14 у его ограблена,
а кирпичек положен под буйну его голову,
он накинут гункою 15 кабацкою,
в ногах у него лежат лапотки-отопочки 16
в головах мила друга и близко нет.
И вставал молодец на белы ноги,
учал молодец наряжатися:
обувал он лапотки,
надевал он гунку кабацкую,
покрывал он свое тело белое,
умывал он лице свое белое;
стоя молодец закручинился,
сам говорит таково слово:
"Житие мне бог дал великое,
ясти, кушати стало нечево!
Как не стало денги, ни полу-денги,
так не стало ни друга не полдруга:
род и племя отчитаются 17
все друзи прочь отпираются".
Стало срамно молотцу появитися
к своему отцу и матери,
и к своему роду и племяни,
и к своим прежним милым другом.
Пошел он на чюжу страну, далну, незнаему,
нашел двор, что град стоит:
изба на дворе, что высок терем,
а в ызбе идет велик пир почестен
гости пьют, ядят, потешаются.
Пришел молодец на честен пир,
крестил он лице свое белое,
поклонился чюдным образом,
бил челом он добрым людем
на все четыре стороны.
А что видят молотца люди добрые,
что горазд он креститися:
ведет он все по писанному учению,
емлють его люди добрыя под руки,
посадили ево за дубовой стол,
не в болшее место, не в меншее,
садят ево в место среднее,
где седят дети гостиные.
Как будет пир на веселие,
и все на пиру гости пьяны-веселы,
и седя, все поxваляютца.
Молодец на пиру невесел седит,
кручиноват, скорбен, нерадостен:
а не пьет, ни ест он, ни тешитца
и нечем на пиру не хвалитца.
Говорят молотцу люди добрыя:
"Что еси ты, доброй молодец?
зачем ты на пиру невесел седишь,
кручиноват, скорбен, нерадостен?
Ни пьешь ты, ни тешышься,
да ничем ты на пиру не xвалишся.
Чара ли зелена вина до тебя не дохаживала?
или место тебе не по отчине твоеи?
или милые дети тебя изобидили?
или глупыя люди немудрыя
чем тебе молотцу насмеялися?
или дети наши к тебе неласковы?"
Говорит им, седя, доброй молодец:
"Государи вы, люди добрыя,
скажу я вам про свою нужду великую,
про свое ослушание родителское
и про питье кабацкое,
про чашу медвяную,
про лестное питие пьяное.
Яз как принялся за питье за пьяное,
ослушался яз отца своего и матери,
благословение мне от них миновалося,
господь бог на меня разгневался
и на мою бедность великия,
многия скорби, неисцелныя,
и печали неутешныя,
скудость, и недостатки, и нищета последняя.
Укротила скудость мой речистой язык,
изсушила печаль мое лице и белое тело,
ради того мое сердце невесело,
а белое лице унынливо,
и ясныя очи замутилися,
все имение и взоры у мене изменилися,
отечество 18 мое потерялося,
храбрость молодецкая от мене миновалася.
Государи вы, люди добрыя,
скажите и научите, как мне жить
на чюжей стороне, в чюжих людех
и как залести мне милых другов?"
Говорят молотцу люди добрыя:
"Доброй еси ты и разумный молодец,
не буди ты спесив на чюжей стороне,
покорися ты другу и недругу,
поклонися стару и молоду,
а чюжих ты дел не обявливай,
а что слышышь или видишь, не сказывай,
не лсти ты межь други и недруги,
не имей ты упатки вилавыя 19
не вейся змиею лукавою,
смирение ко всем имей!
И ты с кротостию держися истинны с правдою,
то тебе будет честь и хваля великая:
первое тебе люди отведают
и учнуть тя чтить и жаловать
за твою правду великую,
за твое смирение и за вежество,
и будут у тебя милыя други,
названыя братья надежныя!"
И отуду пошел молодец на чюжу сторону
и учал он жити умеючи:
от великаго разума наживал он живота болшы старова;
присмотрил невесту себе по обычаю
захотелося молотцу женитися:
средил 20 молодец честен пир
отечеством и вежеством,
любовным своим гостем и другом бил челом.
И по грехом молотцу,
и по божию попущению,
а по действу диаволю
пред любовными своими гостьми и други
и назваными браты похвалился,
а всегда гнило слово похвалное:
похвала живет человеку пагуба!
"Наживал-де я, молодец, живота болши старова!"
Подслушало Горе-злочастие хвастанье молодецкое
само говорит таково слово:
"Не хвались ты, молодец, своим счастием,
Не хвастай своим богатеством,
бывали люди у меня, Горя,
и мудряя тебя и досужае 21,
и я их, Горе, перемудрило:
учинися им злочастие великое:
до смерти со мною боролися,
во злом злочастии позорилися
не могли у меня, Горя, уехати
а сами они во гроб вселились,
от меня накрепко они землею накрылись,
босоты и наготы они избыли,
и я от них, Горе, миновалось,
а злочастие на их в могиле осталось.
Еще возграяло 22 я, Горе, к иным привязалось,
а мне, Горю и злочастию, не в пустеже жити
хочю я, Горе, в людех жить
и батагом меня не выгонит[ь],
а гнездо мое и вотчина во бражниках!"
Говорит серо Горе горинское:
"как бы мне молотцу появитися?"
Ино зло то Горе излукавилось,
во сне молодцу привидялось:
"Откажи ты, молодец, невесте своей любимой:
быть тебе от невесты истравлену,
еще быть тебе от тое жены удавлену,
из злата и сребра бысть убитому!
Ты пойди, молодец, на царев кабак,
не жали ты, пропивай свои животы,
а скинь ты платье гостиное,
надежи 23 ты на себя гунку кабацкую,
кабаком то Горе избудетца,
да то злое Горе-злочастие останетца:
за нагим то Горе не погонитца,
да никто к нагому не привяжетца,
а нагому, босому шумить розбой!"
Тому сну молодець не поверовал.
Ино зло то Горе излукавилось
Горе архангелом Гавриилом молотцу
попрежнему еще вновь злочастие привязалося:
"Али тебе, молодец, неведома
нагота и босота безмерная,
легота 24, беспроторица 25 великая?
На себя что купить - то проторится 26,
а ты, удал молодець, и так живешь!
Да не бьют, не мучат нагих, босых,
и из раю нагих, босых не выгонят,
а с тово свету сюды не вытепут 27,
да никто к нему не привяжется
а нагому, босому шумить розбой!"
Тому сну молодець он поверовал,
сошел он пропивать свои животы,
а скинул он платье гостиное,
надевал он гунку кабацкую,
покрывал он свое тело белое.
Стало молотцу срамно появитися
своим милым другом
пошел молодец на чужу страну далну, незнаему.
На дороге пришла ему быстра река,
за рекою перевощики,
а просят у него перевозного.
ино дать молотцу нечево;
не везут молотца безденежно.
Седит молодец день до вечера,
миновался день до вечерни до обеднем 28
не едал молодець ни полу куса хлеба.
Вставал молодець на скоры ноги,
стоя, молодец закручинился,
я сам говорит таково слово:
"Ахти мне, злочастае горинское!
до беды меня, молотца, домыкало:
уморило меня, молотца, смертью голодною,
уже три дни мне были нерадошны;
не едал я, молодец, ни полу куса хлеба!
Ино кинусь я, молодец, в быстру реку
полощь мое тело, быстра река,
ино еште, рыбы, мое тело белое,
ино лутчи мне жития сего позорного.
Уйду ли я у Горя злочастного?"
И в тот час у быстри реки скоча Горе из-за камени,
босо, наго, нет на Горе ни ниточки,
еще лычком Горе подпоясано,
богатырским голосом воскликало:
"Стой ты, молодец; меня, Горя, не уйдеш никуды:
не мечися в быстру реку,
да не буди в горе кручиноват
а в горе жить - некручинну быть,
а кручинну в горе погинути!
Спамятуй, молодец, житие свое первое
и как тебе отец говорил
и как тебе мати наказывала.
О чем тогда ты их не послушал?
Не захотел ты им покоритися,
постыдился им поклонитися,
а хотел ты жить, как тебе любо есть.
А хто родителей своих на добро учения не слушает,
того выучю я, Горе злочастное.
Не к любому он учнет упадывать 29,
и учнет он недругу покарятися!"
Говорит злочастие таково слово:
"Покорися мне, Горю нечистому,
поклонися мне, Горю, до сыры земли,
а нет меня, Горя, мудряя на сем свете!
И ты будешь перевезен за быструю реку,
напоят тя, накормят люди добрыя".
А что видит молодец [беду] неменучюю,
покорился Горю нечистому
поклонился Горю до сыры земли.
Пошел, поскочил доброй молодец
по круту, по красну по бережку,
по желтому песочику;
идет весел, некручиноват,
утешил он Горе-злочастие,
и сам идучи думу думает:
"когда у меня нет ничево,
и тужить мне не о чем!"
Да еще молодец не кручиноват
запел он хорошую напевочку
от великаго крепкаго разума:
"Беспечална мати меня породила,
гребешком кудерцы розчесывала,
драгими порты меня одеяла
и отшед под ручку посмотрила,
"хорошо ли мое чадо в драгих портах?
а в драгих портах чаду и цены нет!"
Как бы до веку она так пророчила,
ино я сам знаю и ведаю,
что не класти скарлату30 без мастера,
не утешыти детяти без матери,
не бывать бражнику богату,
не бывать костарю в славе доброй!
Завечен я 31 у своих родителей,
что мне быти белешенку,
а что родился головенкою 32!"
Услышали перевощики молодецкую напевочку,
перевезли молотца за быстру реку,
а не взели у него перевозного,
напоили, накормили люди добрыя,
сняли с него гунку кабацкую,
дали ему порты крестьянские.
Говорят молотцу люди добрыя:
"А что ты еси, доброй молодец,
ты поди на свою сторону,
к любымым честным своим родителем,
ко отцу своему и к матери любимой,
простися ты с своими родители,
отцем и материю,
возьми от них благословение родителское!
И оттуду пошел молодец на свою сторону.
Как будет молодец на чистом поле,
а что злое Горе наперед зашло,
на чистом поле молотца встретило,
учало над молодцем граяти,
что злая ворона над соколом.
Говорит Горе таково слово:
"Ты стой, не ушел, доброй молодец,
не на час я к тебе, Горе злочастное, привязалося!
хошь до смерти с тобою помучуся!
не одно я Горе - еще сродники,
а вся родня наша добрая,
все мы гладкие, умилные!
А кто в семью к нам примешается
ино тот между нами замучится!
такова у нас участь и лутчая!
Хотя кинся во птицы воздушныя,
хотя в синее море ты пойдешь рыбою,
а я с тобою пойду под руку под правую!"
Полетел молодец ясным соколом,
а Горе за ним белым кречатом;
молодец полетел сизым голубем,
а Горе за ним серым ястребом;
молодец пошел в поле серым волком,
а Горе за ним з борзыми вежлецы 33;
молодец стал в поле ковыль трава,
а Горе пришло с косою вострою;
да еще злочастие над молотцем насмиялося:
"быть тебе, травонка, посеченой,
лежать тебе, травонка, посеченой
и буйны ветры быть тебе развеяной!"
Пошел молодец в море рыбою,
а Горе за ним с щастыми неводами
еще Горе злочастное насмеялося:
"быти тебе, рыбонке, у бережку уловленой,
быть тебе да и съеденой,
умереть будет напрасною смертию!"
Молодец пошел пеш дорогою,
а Горе под руку под правую,
научает молотца богато жить
убити и ограбить,
чтобы молотца за то повесили,
или с камнем в воду посадили.
Спамятует молодец спасенный путь
и оттоле молодец в монастыр пошел постригатися,
а Горе у святых ворот оставается,
к молотцу впредь не привяжетца!
А сему житию конец мы ведаем.
Избави, господи, вечныя муки,
а дай нам, господи, светлый рай.
Во веки веков. Аминь.
1 райского;
2 в распре;
3 нищету;
4 наставления;
5 пирушка в складчину;
6 пустынное, глухое;
7 поношения;
8 игрокам в кости;
9 свидетель;
10 нашел;
11 льстивыми;
12 меду;
13 башмаки;
14 имущество;
15 рубищем;
16 стоптанные лапти;
17 отрекаются;
18 честь по отцу;
19 хитрых подходов;
20 снарядил;
21 искуснее;
22 закаркало;
23 надень;
24 бедность;
25 безубыточность;
26 истратится;
27 не вытолкают;
28 без обеда;
29 не к милому он станет припадать;
30 дорогой ткани;
31 суждено мне было;
32 головней, обуглившейся палкой;
33 гончими собаками.
ПОВЕСТЬ О САВВЕ ГРУДЦЫНЕ
Повесть зело пречудна и удивлению достойна,
иже содеяшася во граде Казани
некоего купца Фомы Грудцына о сыне его Савве
В лето от сотворения миру 7114 (1606) бысть во граде Велицем Устюзе1 некто купец, муж славен и богат зело, именем и прослытием Фома Грудцын-Усовых. Видев бо гонение и мятеж велик на христианы в Российском государстве и во многих градех, абие2 оставляет великий град Устюг и переселяется в понизовный славный царственный град Казань, зане в понизовых градех не бысть злочастивыя литвы.
И живяше той Фома з женою своею во граде Казани даже до лет благочестиваго великаго государя царя и великаго князя Михаила Феодеровичя3 всея России. Имея же у себя той Фома сына единородна, именем Савву, двоенадесятолетна возрастом4. Обычай же имея той Фома куплю деяти, отъезжая вниз Волгою рекою, овогда5 к Соли Камской, овогда в Астрахань, а иногда же за Хвалынское6 море в Шахову область7 отъезжая, куплю творяще. Тому же и сына своего Савву поучяще и неленостно таковому делу прилежати повелеваше, дабы по смерти его наследник был имению его.
По некоем же времени восхоте той Фома отплыти на куплю в Шахову область и обычныя струги с таваром к плаванию устроившу, сыну же своему, устроив суды со обычными тавары, повелевает плыти к Соли Камской и тако купеческому делу со всяким опасением прилежати повелеваше. И абие обычное целование подаде жене и сыну своему, пути касается.
Малы же дни помедлив, и сын его на устроенных8 судех по повелению отца своего к Соли Камской плавание творити начинает. Достигшу же ему усолскаго града Орла9, абие приставает ко брегу и по повелению отца своего у некоего нарочита человека в гостиннице обитати приставает. Гостинник10 же той и жена его, помня любовь и милость отца его, немало прилежание и всяко благодеяние творяху ему и яко о сыне своем всяко попечение имеяху о нем. Он же пребысть в гостиннице оной немало время.
В том же граде Орле бысть некто мещанин града того, именем и прослытием Важен Второй, уже бо престаревся в летех и знаем бяше во многих градех благондравнаго ради жития его, понеже и богат бе зело и попремногу знаем и дружен бе Саввину отцу Фоме Грудцыну. Уведев11 же Бажен Второй, яко ис Казани Фомы Грудцына сын его во граде их обретается, и помыслив в себе, яко "отец его со мною многу любовь и дружбу имеяше, аз же ныне презрех его, но убо возму его в дом мой, да обитает у мене и питается со мною от трапезы моея".
И сия помыслив, усмотря некогда того Савву путем грядуща и, призвав его, начят глаголати: "Друже Савво! или не веси12 яко отец твой со мною многу любовь имат, ты же почто презрел еси мене и не пристал еси в дому моем обитати? Ныне убо не преслушай мене, прииди и обитай в дому моем, да питаемся от общия трапезы моея. Аз убо за любовь отца твоего вселюбезно яко сына приемлю тя". Савва же, слышав таковыя от мужа глаголы, велми рад бысть, яко от такаваго славна мужа прият хощет быти, и низко поклонение творит пред ним. Немедленно от гостинника онаго отходит в дом мужа того Бажена Втораго и живяше во всяком благоденствии, радуяся. Той же Важен Второй стар сый и имея у себе жену, третиим браком новоприведенную, девою пояту сущу. Ненавидяй же добра роду человечю супостат диавол, видя мужа того добродетелное житие и хотя возмутити дом его, абие уязвляет жену его на юношу онаго к скверному смешению блуда и непрестанно уловляше юношу онаго льстивыми словесы к падению блудному: весть бо женское естество уловляти умы младых к любодеянию. И тако той Савва лестию жены тоя, паче же рещи13, от зависти диаволи запят14 бысть, падеся в сеть любодеяния з женою оною ненасытно творяше блуд и безвременно во оном скверном деле пребываше с нею, ниже бо воскресения день, ниже празники помняще, но забывше страх Божий и чяс смертный, всегда бо в кале блуда яко свиния валяющеся и в таком во ненасытном блужении многое время яко скот пребывая.
Некогда же приспевшу празднику Вознесения Господа нашего Иисуса Христа, в навечерий15 же праздника Бажен Второй, поим с собою юношу онаго Савву, поидоша до святыя церкви к вечернему пению и по отпущении вечерни паки приидоша в дом свой, и по обычной вечери возлегоша кождой на ложе своем, благодаряще Бога. Внегда же боголюбивый оный муж Бажен Второй заспав крепко, жена же его, диаволом подстрекаема востав тайно с ложа своего и пришед к постели юноши онаго и возбудив его, понуждаше к скверному смешению блудному. Он же, аще и млад сый, но яко некоею стрелою страха Божия уязвлен бысть, убояся суда Божия, помышляше в себе: "Како в таковый господственный день таковое скаредное дело сотворити имам?" И сия помысли, начяте клятвою отрицатися от нея, глаголя, яко "не хощу всеконечно погубити душу свою и в таковый превеликий праздьник осквернити тело мое". Она же, ненасытно распалаема похотию блуда, неослабно нудяше его ово ласканием, ово же и прещещением16 неким угрожая ему, дабы исполнил желание ея, и много труждшися, увещавая его, но никако же возможе приклонити его к воли своей: божественная бо некая сила помагаше ему. Видев же лукавая та жена, яко не возможе привлещи юношу к воли своей, абие зелною яростию на юношу распалися яко лютая змия, возстенав, отиде от ложа его, помышляше волшебными зелий опоити его и неотложно злое свое намерение совершити хотя. И елико замыслив, сия и сотвори.
Внегда же начяше клепати17 ко утреннему пению, боголюбивый же он муж Бажен Второй, скоро востав от ложа своего возбудив же и юношу онаго Савву, поидоша на славословие Божие ко утренни и отслушавше со вниманием и страхом Божиим и приидоша в дом свой. И егда же приспе время божественныя литоргии, поидоша паки с радостию до святыя церкви на славословие Божие. Проклятая же оная жена тщателно устрояше на юношу волшебное зелие и, яко змия, хотяще яд свой изблевати на него. По отпущении же божественныя литоргии Бажен Второй и Савва изыдоша из церкви, хотяще итти в дом свой. Воевода же града того пригласив онаго мужа Бажена Втораго, да обедует с ним, вопросив же и о юноши оном, чей сын и откуду. Он же поведает ему, яко из Казани Фомы Грудцына сын. Воевода же приглашает и юношу онаго в дом свой, зане добре знающе отца его. Они же бывше в дому его и по обычяю общия трапезы причастившеся, с радостью возвратившеся в дом свой.
Бажен же Второй повеле принести от вина мало, да испиют в доме своем чести ради господственнаго онаго праздника, ничто же бо сведый18 лукаваго умышления жены своея. Она же, яко ехидна злая, скрывает злобу в сердце своем и подпадает лестию к юноши оному. Принесенну же бывшу вину, наливает абие чашу и подносит мужу своему. Он же и пив благодаря Бога. И потом наливает, сама испив. И абие наливает отравнаго онаго уготованнаго зелия и подносит юноши оному Савве. Он же испив нимало помыслив, ниже убоявся жены оныя, чаяше, яко же никоего же зла мыслит на него, и без всякаго размышления выпивает лютое оно зелие. И се начят яко некий огнь горети в сердцы его. Он же помышляя, глаголя в себя, яко "много различных питей в дому отца моего и никогда же таковаго пития испих, яко же ныне". И егда же испив онаго, начят сердцем тужити и скорбети по жене оной. Она же, яко лютая львица, яростно поглядаше на него и нимало приветство являше к нему. Он же сокрушашеся, тужаше по ней. Она же начят мужу своему на юношу онаго клеветати и нелепая словеса глаголати и повелевше изгнати из дому своего. Богобоязливый же он муж, аще и желея в сердцы своем по юноши, обаче же уловлен бысть женскою лестию, повелевает юноши изыти из дому своего, сказуя ему вины некия. Юноша же той с великою жалостию и тугою сердца отходит из дому его, тужа и сетуя о лукавой жене оной.
И прииде паки в дом гостинника онаго, идежде первее обиташе. Он же вопрошает его: "Каковы ради вины изыде из дому Баженова?" Он же сказуя им, яко "сам не восхоте жити у них, зане гладно ми есть". Сердцем же скорби и неутешно тужаше по жене оной. И начят от великия туги красоты лица его увядати и плоть его истончяватися. Видев же гостинник юношу сетующа и скорбяща зело, недоумевающеся ему, что бо бысть.
Бысть же во граде том некто волхв, чарованием своим сказуя19, кому какова скорбь приключитися, он же узнавая, или жити или умрети. Гостинник и жена его, благоразумии сущы, немало попечение о юноши имеяху и призывают тайно волхва онаго, хотяще уведати от него, какова скорбь приключися юноши. Волхв же оный, посмотрив волшебныя своя книги, сказуеть истинну, яко никоторыя скорби юноши не имат в себе, токмо тужит по жене Бажена Втораго, яко в блудное смешение падеся, ныне же осужен от нея и, по ней стужая, сокрушается. Гостинник же и жена его, слушавши таковая от волхва, не яша веры, зане Бажен муж благочестив бяше и бояйся Бога, и ни во что же дело сие вмениша. Савва же непрестанно тужа и скорбя о проклятой жене оной и день от дне от тоя туги истончи плоть свою, яко бы некто великою скорбию болел.
Некогда же той Савва изыде един за град на поле от великаго уныния и скорби прогулятися и идяше един по полю, и никого же за собою или пред собою видяще, и ничто же ино токмо сетуя и скорбя о разлучении своем от жены оныя и, помыслив в себе во уме своем такову злу мысль, глаголя: "Егда бо кто от человек или сам диавол сотворил ми сие, еже бы паки совокупитися мне з женою оною, аз бы послужил диаволу". И такову мысль помыслив, аки бы ума иступив, идяше един и мало пошед слышав за собою глас, зовущ его во имя. Он же обращен, зрит за собою юношу, борзо текуща20 в нарочите одеянии, помавающа рукою ему, пождати себе повелевающе. Он же стоя, ожидая юношу онаго к себе.
Юноша той, паче же рещи, супостат диавол, иже непрестанно рыщет, ища погибели человеческия, пришед же к Савве и по обычяю поклоншеся между собою. Рече же пришедший отрок к Савве, глаголя: "Брате Савво, что убо яко чюждь бегаеши от мене? Аз бо давно ожидах тя к себе, да како бы пришел еси ко мне и сродственную лубовь имел со мною. Аз убо вем тя давно, яко ты от рода Грудцыных-Усовых из града Казани, а о мне аще хощеши уведети, и из того же рода от града Великаго Устюга, зде давно обитаю ради конския покупки, и убо по плотскому рождению братия мы с тобою. А ныне убо буди брат и друг и не отлучяйся от мене: аз бо всяко споможение во всем рад чинити тебе". Савва же слышав от мнимаго онаго брата, паче же рещи, от беса, таковыя глаголы, велми возрадовався, яко в таковой далной незнаемой стране сродника себе обрете, и любезно целовастася, поидоша оба вкупе по пустыни оной.
Пришед же Савво с ним, рече бес к Савве: "Брате Савво какую скорбь имаши в себе, яко велми изчезе юношеская красота твоя?" Он же, всяко лукавствуя, сказовашя ему некую быти великую скорбь в себе. Бес же, осклабився, рече ему: "Что убо скрываешися от мене? Аз бо вем скорбь твою. Но что ми даси21, аз помогу скорби твоей". Савва же рече: "Аще убо ведаеши истинную скорбь, яже имам в себе, то пойму веры тебе, яко можеши помощи ми". Бес же рече ему: "Ты бо, скорбя, сокрушаешися сердцем своим по жене Бажена Втораго, зане отлучен еси от лубви ея. Но что ми даси, аз учиню тя с нею по-прежнему в любви ея". Савва же рече: "Аз убо, елико им зде таваров и богатства отца моего и с прибытками, все отдаю тебе. Токмо сотвори по-прежнему любовь имети з женою оною". Бес же и ту усмеявся, рече ему: "Что убо искушаеши ми? Аз бо вем, яко отец твой много богатства имат. Ты же не веси ли, яко отец мой седмерицею богатее отца твоего. И что ми будет в таварех твоих? Но даждь ми на ся рукописание мало некое, и аз исполню желание твое". Юноша же рад бысть, помышляя в себе, яко "богатство отца моего цело будет, аз же дам ему писание, что ми велит написати", а не ведый, в какову пагубу хощет впасти, еще же и писати совершенно, ниже слагати что умея. Оле безумия юноши онаго! Како уловлен бысть лестию женскою, и тоя ради в какову погибель снисходит! Егда же изрече бес к юноши словеса сия, он же с радостию обещася дати писание. Мнимый же брат, паче же реши, бес, вскоре изъем из очпага22 чернила и хартию, дает юноши и повелевает ему немедленно написати писание. Той же юноша Савва еще несовершенно умеяше писати и, елико бес сказоваше ему, то же и писаше, не слагая23, и таковым писанием отречеся Христа истиннаго Бога и предадеся в служение диаволу. Написав же таковое богоотметное писание, отдает диаволу, мнимому своему брату. И тако поидоша оба во град Орел.
Вопросив же Савва беса, глаголя: "Повеждь ми, брате мой, где обитаеши, да увем дом твой". Бес же, возсмеявся, рече ему: "Аз убо особаго дому не имам, но где прилучится, тамо и начую. Аще ли хощеши видетися со мною часто, ищи мя всегда на Конной площатки. Аз убо, яко же рех ти, зде живу ради конских покупок. Но аз сам не обленюся посещати тебе. Ныне же иди к лавке Бажена Втораго: вем бо, яко с радостию призовет тя паки в дом свой жити".
Савва же по глаголу брата своего диавола радостно тече к лавке Бажена Втораго. Егда же Бажен видев Савву, усердно приглашает его к себе, глаголя: "Господине Савво, кую злобу сотворих аз тебе и почто изшел еси из дому моего? Протчее24 убо молю тя, прииди паки обитати в дом мой, аз убо за любовь отца твоего яко присному своему сыну рад бых тебе всеусердно". Савва же, егда услыша от Бажен таковыя глаголы, неизреченною радостию возрадовася и скоро потече в дом Бажена Втораго. И егда же пришед, жена же его, егда видев юношу, и, диаволом подстрекаема, радостно сретает25 его, и всяким ласканием приветствоваше его, и лобызаше. Юноша же уловлен бысть лестию женскою, паче же диаволом, паки запинается в сети блуда с проклятою оною женою, ниже празников, ниже страха Божия помняще, поне ненасытно безпрестанно с нею в кале блуда валяяся.
По мнозе времени абие входит в слухи в пресловущий град Казань к матери Саввиной, яко сын ея живет неисправное и непорядочное житие и, елико было с ним отеческих таваров, все изнурих бе в блуде и пиянстве. Мати же его, таковая о сыне своем слуша, зело огорчися и пишет к нему писание, дабы он оттуду возвратился ко граду Казани и в дом отца своего. И егда прииде к нему писание, он же, прочет, посмеяся и ни во что же вменив. Она же паки посылает к нему второе и третие писмо, ово молением молит, ово же и клятвами заклинает его, дабы немедленно ехал оттуду во град Казань. Савва же нимало внят материю молению и клятве, но ни во что не вменяше, токмо в страсти блуда упражняшеся.
По некоем же времени поемлет бес Савву и поидоша оба за град Орел на поле. Изшедшим же им из града, глаголет бес к Савве: "Брате Савво, веси ли, кто есмь аз? Ты убо мниши мя совершение быти от рода Грудцыных, но несть тако. Ныне убо за любовь твою повем ти всю истину, ты же не бойся, ниже устыдися зватися братом со мною: аз убо всесовершенно улюбих тя во братство себе. Но аще хощеши ведати о мне, аз убо сын царев. Пойдем протчае, да покажу ти славу и могутство отца моего". И сия глаголя, приведе его в пусто место на некий холм и показа ему в некоем раздолии град велми славен: стены и покровы и помосты все от злата чиста блистаяся. И рече ему: "Се есть град отца моего, но идем убо и поклонимся купно отцу моему, а еже ми дал еси писание, ныне взем сам вручи его отцу моему и великой честию почтен будеши от него". И сия изглаголя, бес отдает Савве богоотметное оно писание. Оле безумие отрока! Ведый бо, яко никоторое царство прилежит в близости к Московскому государству, но все обладаема бе царем Московским. Аще бы тогда вообразил на себе26 образ честнаго креста, вся бы сия мечты диаволския яко сень27 погибли. Но на предлежащее возвратимся.
Егда же поидоша оба к привиденному граду и приближившимся им ко вратом града, сретают их юноши темнообразнии28, ризами и поясы украшены златыми и со тщанием покланяющеся честь воздающе сыну цареву, паче же рещи, бесу, такожде и Савве покланяющеся. Вшедшим же им во двор царев паки сретают инии юноши, ризами блистающеся паче первых, такожде покланяющеся им. Егда же внидоша в полаты царевы, абие друзии юноши сретают их друг друга честием и одеянием превосходяще, воздающе достойную честь сыну цареву и Савве. Вшед же бес в полату, глаголя: "Брате Савво, пожди мя зде мало: аз убо шед возвещу о тебе отцу моему и введу тя к нему. Егда же будеши пред ним, ничто же размышляя или бояся, подаждь ему писание свое". И сия рек, поиде во внутренние полаты, оставль Савву единаго. И помедлив тамо мало, приходит к Савве и по сем вводит его пред лице князя тьмы.
Той же седя на престоле высоце, камением драгим и златом преукрашенном, сам же той славою великою и одеянием блистаяйся. Окрест же престола его зрит Савва множество юнош крылатых стоящих. Лица же их овых сини, овых багряны, иных же яко смола черны. Пришед же Савва пред царю онаго, пад на землю, поклонися ему. Вопроси же его царь глаголя: "Откуду пришел еси семо и что есть дело твое?" Безумный же он юноша подносит ему богоотметное свое писание, глаголя, яко "приидох, великий царю, послужити тебе". Древний же змий сатана, прием писание и прочет его, обозревся29 к темнообразным своим воинам, рече: "Аще ли и прииму отрока сего, но не вем, крепок ли будет мне или ни". Призвав же сына своего, Саввина мнимаго брата, глаголя ему: "Иди протчяе и обедуй з братом своим". И тако оба поклонишася царю и изыдоша в преднюю полату, наченша обедати. Неизреченныя и благовонныя яди приношаху им, такожде и питие, яко Савве дивитися, глаголя: "Никогда же в дому отца моего таковых ядей вкушать или пития испих". По ядении же приемлет бес Савву и поидоша паки з двора царева и изыдоша из града. Вопрошает же Савва брата своего беса, глаголя: "Что убо, брате, яко видех у отца твоего окрест престола его юнош крылатых стоящых?" Бес же, улыбаяся, рече ему: "Или не веси, яко мнози языцы служат отцу моему: индеи и персы и инии мнози? Ты же не дивися сему и не сумневайся братом звати мя себе. Аз бо да буду тебе меньши брат; токмо, елико реку ти, во всем буди послушен мне. Аз же всякаго добродетельства рад чинити тебе". Савва же всем обещаяся послушен быти ему. И тако уверишася, приидоша паки во град Орел. И оставльше бес Савву, отходит. Савва жа паки прииде в дом Баженов и пребываше в прежнем своем скаредном деле.
В то же время прииде в Казань из Персиды со многими прибытки отец Саввин Фома Грудцын и, яко же лепо, обычное целование подав жене своей, вопрошает ю о сыне своем, жив ли есть. Она же поведает ему, глаголя, яко "от многих слышу о нем: по отшествии твоем в Перейду, отъиде он к Соли Камской, тамо и доныне живет житие неудобное30, все богатство наше, яко же глаголют, изнурих в пианстве и блуде. Аз же много писах к нему о сем, дабы оттуду возвратился в дом наш, он же ни единыя отповеди подаде ми, но и ныне тамо пребывает, жив ли или ни, о сем не вемы". Фома же, таковыя глаголы слышав от жены своея, зело смутися умом своим и скоро сед, написав епистолию к Савве, со многим молением, дабы без всякаго замедления оттуду ехал во град Казань, "да вижу, рече, чядо, красоту лица твоего". Савва же таковое писание прием и прочете, ни во что же вмени, ниже помысли ехати ко отцу своему, но токмо упражняяся в ненасытном блужении. Видев же Фома, яко ничто не успевает писание его, абие повелевает готовити подобныя31 струги с таваром, к пути касается к Соли Камской, по Каме. "Сам, рече, сыскав, пойму сына своего в дом мой".
Бес же, егда уведе и яко отец Саввин путешествие творит к Соли Камской, хотя пояти Савву в Казань, и абие глаголет Савве: "Брате Савво, доколе зде во едином малом граде жити будем? Идем убо во иныя грады и погуляем, паки суда возвратимся". Савва же нимало отречеся, но глаголя ему: "Добре, брате глаголеши, идем, но пожди мало: аз бо возьму от богатства моего неколико пенязей32 на путь". Бес же возбраняет ему о сем, глаголя: "Или не ведал еси отца моего, не веси ли, яко везде села его ест, да иде же приидем, тамо и денег у нас будет, елико потребно". И тако поидоша от града Орла, никим не ведомы, ниже то сам Бажен Второй, ниже жена его уведевши о отшествии Саввине.
Бес же и Савва об едину ношь от Соли Камския объявишася на реке Волге во граде, нарицаемом Кузьмодемьянском, разтояние имеюще от Соли Камской боле 2000 поприщ33, и глаголет бес Савве: "Аще кто тя знаемый узрит зде и вопросит, откуду пришел еси, ты же рцы: от Соли Камския в третию неделю приидохом до зде". Савва же, елико поведа ему бес, тако и сказывашя, и пребываше в Кузьмодемьянску неколико дней.
Абие бес паки поемлет Савву и об едину нощь ис Кузьмодемьянску приидоша на реку Оку в село, нарицаемое Павлов Перевоз. И бывшим им тамо в день четвертка, в той же день в селе оном торг бывает. Ходящым же им по торгу, узрев Савва некоего престарела нища мужа стояша, рубищами гнусными зело одеянна и зряща на Савву прилежно и велми плачюща. Савва же отлучися мало от беса и притече ко старцу оному, хотя уведати вины плачя его. Пришед же ко старцу и рече: "Кая ти, отче, печяль есть, яко неутешно тако плачеши?" Нищий же он старец святый глаголет ему: "Плачю, рече, чядо, о погибели души твоея: не веси бо, яко погубил еси душу свою и волею предался еси диаволу. Веси ли, чадо, с кем ныне ходиши и его же братом себе нарицаеши? Но сей не человек, диявол, но бес, ходяй с тобою, доводит тя до пропасти адския". Егда же изрече старец к юноше глаголы сия, обозревся Савва на мнимаго брата своего, паче же реши, на беса. Он же издалечя стоя и грозя на Савву, зубы своими скрежеташе на него. Юноша же вскоре, оставль святаго онаго старца, прииде к бесу паки. Диявол же велми начят поносити его и глаголати: "Чесо бо ради с таковым злым душегубцом сообщился еси? Не знаешь ли сего лукавого старца, яко многих погубляет; на тебе же видев одеяние нарочито и глаголы лестныя происпустив к тебе, xoтя отлучити тя от людей и удавом удавити и обрати с тебе одеяние твое. Ныне убо аще оставлю тя единаго, то вскоре погибнеши без мене". И сия изрече, со гневом поемлет Савву оттуду и приходит с ним во град, нарицаемый Шую, и тамо пребываху неколико времени.
Фома же Грудцын-Усов, пришед во град Орел, вопрошает о сыне своем и никто же можаше поведати ему о нем. Вси бо видяху, яко пред его приездом сын его во граде хождаше всеми видим, а иде же внезапу скрыся, никто не весть. Овии глаголаху, яко "убояся пришествия твоего, зане зде изнурил все богатство твое и сего ради скрыся". Паче же всех Бажен Второй и жена его дивящеся, глаголаху, яко "об нощь спаше с нами, заутра же пошед некуды, мы же ожидахом его обедати, он же от того чясу никако нигде же явися во граде нашем, а иде же надеся34, ни аз, ни жена моя о сем не вем". Фома же многими слезами обливаяся живый, ожидая сына своего и немало пождав, тщею35 надеждою возвратися в дом свой. И возвещает нерадостный случай жене своей и оба вкупе сетуя и скорбяща о лишении единороднаго сына своего. И в таковом сетовании Фома Грудцын поживе неколико время, ко Господу отъиде, жена же его оставлши вдовою сущыи.
Бес же и Савва живяше во граде Шуе. Во время же то благочесестивый государь, царь и великий князь Михаил Феодорович всея России возжелаше36 послати воинство свое противу короля польскаго под град Смоленск37, и по его царскаго величества указу по всей России набираху новобраных тамошних салдат. Во град же Шую ради салдатцкаго набору послан с Москвы столник Тимофей Воронцов38 и новобраных салдат по вся дни воинскому артикулу учяще. Бес же и Савва, приходяще, смотряху учения. И рече же бес к Савве: "Брате Савво, хощещи ли послужити царю, да напишемся и мы в салдаты?" Савва же рече: "Добре, брате, глаголеши, послужим". И тако написавшеся в салдаты и наченше купно на учение ходити. Бес же в воинском учении такову премудрость дарова Савве, яко и старых воинов и начялников во учении превосходит. Сам же бес, яко бы слугуя Савве, хождаше за ним и оружие его ношаше.
Егда же из Шуи новобраных салдат приведоша к Москве и отдаша их в научение некоему немецкому полковнику, той же полковник, егда прииде видети новобраных салдат на учении, и се видит юношу млада, во учении же воинском зело благочинна и урядно поступающа и ни малаго порока во всем артикуле имеюща и многих старых воинов и начялников во учении превосходяща, и велми удивися остроумию его. Призвав же его к себе, вопрошает рода его. Он же сказует ему всю истинну. Полковник же, возлюбив велми Савву и назвав его сыном себе, даде ему з главы своея шляпу, драгоценным бисером утворену сущу. И абие вручяет ему три роты новобраных салдат, да вместо его устрояет и учит той Савва. Бес же тайно припаде к Савве и рече ему: "Брате Савво, егда ти недостаток будет, чим ратных людей жаловати, повеждь ми: аз бо принесу ти, елико потребно денег будет, дабы в команде твоей роптания и жалобы на тебя не было". И тако у того Саввы вси салдаты во всякой тишине и покое пребываху, в протчих бо ротах молва и мятеж непрестанно, яко от глада и нагаты непожалованы помираху. У Саввы же во всякой тишине и благоустроении салдаты пребываху, и вси дивляхуся остроумию его.
По некоему же случяю явственно учинися о нем и самому царю. В то же время на Моськве немалу власть имея шурин царев боярин Семен Лукьянович Стрешнев39. Уведев про онаго Савву, повелевает его привести пред себе и рече ему: "Хощеши ли, юноше, да пойму тя в дом мой и чести немалы сподоблю тя?" Он же поклонися ему и рече: "Есть бо, владыко мой, брат у мене, вопрошу убо его. Аще ли повелит ми, то с радостию послужу ти". Боярин же нимало возбранив ему о сем, отпустив его, да вопросит, рече, брата своего. Савва же пришед, поведа сие мнимому брату своему. Бес же с яростию рече ему: "Почто, убо хощеши презрети царскую милость и служити холопу его? Ты убо ныне и сам в том же порядке устроен, уже бо и самому царю знатен учинился еси, ни убо не буди тако, но да послужим царю. Егда убо царь увесть верную твою службу, тогда и чином возвышен будеши от него".
По повелению же цареву вси новобраныя салдаты розданы по стрелецким полкам в дополнку40. Той же Савва поставлен на Устретенке в Земляном городе, в Зимине приказе, в доме стрелецкаго сотника именем Иякова Шилова41. Сотник же той и жена его, благочестивый и благондравнии суще, видящи бо Саввино остроумие, зело почитаху его. Полки же на Москве во всякой готовности бяху.
Во един же от дней прииде бес к Савве и рече ему: "Брате Савво, пойдем прежде полков в Смоленск и видим, что творят поляки и како град укрепляют и бранныя сосуды42 устрояют". И об едину нощь с Москвы в Смоленску ставше и пребывше в нем дни три и нощи три же, никим же видимы, они же все видевше и созидрающе, како поляки град укрепляху и на приступных местах всякия гарматы43 поставляху. В четвертый же день бес объяви себе и Савву в Смоленску поляком. Егда же узревше поляки их велми возмятошася, начяша гнати по них, хотяще уловити их. Бес же и Савва, скоро избехше из града, прибегоша к реке Днепру и абие разступися им вода и преидоша реку оную посуху. Поляки ж много стреляюще по них, и никако же вредиша их, удивляхуся, глаголяще, яко "бесове суть во образе человеческом, приидоша и бывше во граде нашем". Савва же и бес паки приидоша к Москве и ставше паки у того же сотника Иякова Шилова.
Егда же по указу царскаго величества поидоша полки с Москвы под Смоленск, тогда и той Савва з братом своим в полках поидоша. Над всеми же полками тогда боярин бысть Феодор Иванович Шеин44. На пути же бес к Савве рече: "Брате Савво, егда убо будем под Смоленским, тогда от поляков из полков из града выедет един исполин на поединок и станет звати противника себе. Ты же не бойся ничесо45 же, изыди противу его; аз убо ведая глаголю ти, яко ты поразиши его. На другий же день паки от поляков выедет другий исполин на поединок, ты же изыди паки и противу того; вем бо, яко и того поразиши. В третий же день выедет из Смоленска третий поединщик, ты же, ничесо не бояся, и противу того пойди, но и того поразиши. Сам же уязвлен46 будеши от него. Аз же язву твою вскоре уврачюю". И тако увещав его, приидоша под град Смоленск и ставше в подобие47 месте.
По глаголу же бесовскому послан бысть из града некий воин страшен зело, на кони скакавше из смоленских полков и искавше себе из московских полков противника, но никто же смеяше изыти противу его. Савва же объявляя себе в полках, глаголя: "Аще бы мне был воинский добрый конь, и аз бы изшел на брань противу сего неприятеля царска". Друзии48 же его слышавше сия и скоро возвестиша о нем боярину. Боярин же повеле Савву привести пред себе и повеле ему коня нарочита дати и оружие, мнев, яко вскоре погибнути имат юноша от таковаго страшнаго исполина. Савва же по глаголу брата своего беса, ничто же размышляя или бояся, выезжает противу полскаго онаго богатыря и скоро срази его, приводит и с конем в полки московския, и от всех похваляем бе. Бес же ездя по нем, служа ему и оружие его за ним нося. Во вторый же день паки из Смоленска выезжает славный некий воин, ища из войска московскаго противника себе, и паки выезжает противу его той же Савва и того вскоре поражает. Вси же удивляхуся храбрости его. Боярин же разгневася на Савву, но скрываше злобу в сердцы своем. В третий же день еще выезжает из града Смоленска некий славный воин паче первых, такожде ища и позывая противника себе. Савва же, аще и бояся ехати противу такова страшнаго воина, обаче по словеси бесовскому немедленно выезжает и противу того. Но абие поляк той яростию напустив и уязви Савву копием в левое стегно49. Савва же, исправлься, нападает на поляка онаго, убивает его и с конем в табары50 привлече, немал же зазор смоляном наведе, все же российское воинство во удивление приведе. Потом же начяша из града выласки выходити и войско с войском сошедшимся свалным боем51 битися. Да иде же Савва з братом своим с котораго крыла воеваху, тамо поляки от них невозвратно бежаху, тыл показующе, бесчисленно бо много поляков побивающе, сами же ни от кого вредими бяху.
Слышав же боярин о храбрости юноши онаго и уже не могий скрыти тайного гнева в сердцы своем, абие призывает Савву к шатру и глаголет ему: "Повеждь ми, юноше, какового еси роду и чий есть сын?" Он же поведа ему истинну, яко ис Казани Фомы Грудцына-Усова сын. Боярин же начят всякими нелепыми словесы поносити его и глаголати: "Кая тя нужда в таковый смертный случяй призва? Аз убо знаю отца твоего и сродников твоих, яко безчисленно богатство имут, ты же от какова гонения, или скудности оставя родителей своих, семо пришел еси? Обаче глаголю ти: ни мало медли, поиде в дом родителей твоих и тамо во благоденствии с родители твоими пребывай. Аще ли преслушаеши мене и услышу о тебе, яко зде имаши пребывати, то без всякаго милосердия зде имаши погибнути: главу бо твою повелю вскоре отяти от тебе". Сия же боярин к юноше изрече. и с яростию отиде от него. Юноша же со многою печалию отходит от него.
Отшедшим же им от шатра, рече бес к Савве: "Что убо тако печялуешися о сем? Аще неугодна служба наша явися зде, то идем прочае паки к Москве и тамо да пребываем". И тако въсъкоре отидоша из Смоленска к Москве и приставше обитати в доме того же сотника. Бес же днем пребываше с Саввою, к нощи же отхождаше от него в своя адския жилища, иде же искони обычяй окаянным пребывати.
Не малу же времени минувшу, абие разболеся Савва и бе болезнь его тяжка зело, яко быти ему близ смерти. Жена же сотника онаго, благоразумна сущи, боящися Бога, всяко попечение и прилежание о Савве имущи и глаголаше ему многажды, дабы повелел призвати иерея и исповедати грехи своя и причяститися святых тайн, "да некако, - рече, - в таковой тяжкой скорби внезапну без покаяния умрет". Савва же о сем отрицаяся, яко "аще, - рече, и тяжко болю, но несть сия болезнь моя к смерти". И день от дне болезнь его тягчяя бяше. Жена же оная неотступно притужаше52 Савве, да покается, ибо "от того не имаши умрети". И едва принужден бе Савва боголюбивою оною женою, повелевает призвати к себе иерея. Жена же она вскоре посылает ко храму святаго Николая, что во Грачях, и повелевает призвати иерея тоя церкви. Иерей же, ни мало замедлив, притече к болящему. Бе бо иерей той леты совершен сый53, муж искусен и богобоязлив. Пришед же, начят молитвы покаянны глаголати, яко же обычно. И егда же всем людем из храма изшедшим, иерей же начят болнаго исповедовати, и се внезапу зрит больны во храм той вшедших толпу велию бесов. Мнимый же его брат, паче же рещи - бес, прииде с ними же уже не в человеческом образе, но в существенном своем зверовидном образе и, став созади бесовския оныя толпы, велми на Савву яряся и зубы скрежеташе, показуя ему богоотметное оно писмо, яже даде ему Савва у Соли Камския. И глагола бес к болящему: "Зриши ли, клятвопреступниче, что есть сие? Не ты ли писал еси сие? Или мниши, яко покаянием сим избудеши от нас? Ни убо, не мни того; аз убо всею силою моею подвигнуся на тя". Сия убо и иная многая неподобная бесом глаголящим, болныи же зря очевидно их и ово ужасеся, ово же надеяся на силу Божию, и до конца все подробну исповеда иерею оному. Иерей же той, аще и муж свят бе, обаче убояся страха онаго, зане людей никого же во храмине кроме болнаго виде, голку54 же велику слыша от бесовския оныя силы. И с нуждею55 великою исповеда болнаго, отиде в дом свой, никому же сия поведав.
По исповеди же оной нападе на Савву дух нечистый и начят немилостиво мучити его, ово о стену бия, ово о помост одра его пометая, ово храплением и пеною давляше и всякими различными томлениями мучяше его. Боголюбивый же муж вышепомянутой сотник и з благонравною своею женою, видящы на юноши таковое от диавола внезапьное нападение и несносное мучение, велми жалеюща и стеняху сердцы своими по юноши, но никако же помощи ему могуще. Бес же день от дне на болнаго люте нападая, мучяще его, и всем предстоящим ту от мучения его немал ужас находящь. Господин же дому, яко виде на юноши таковую необычную вещь, паче же и зная, яко юноша той ведом бе и самому царю храбрости ради своея, и помышляше з женою своею, да како бы возвестити о сем самому царю. Бе же и сродница некая бяше у них в доме царском. И сия помысливше, посылает немедленно жену свою ко оной сроднице своей, повелевая ей, да вся подробно возвестит ей и дабы немедленно о сем возвестити цареви, да "некако, рече, юноша оный в таковом злом случяе умрет, а они истязани56 от царя за неизвещение".
Жена же его ни мало помедлив, скоро тече ко сроднице своей и вся поведенная ей от мужа по ряду сказа. Сродница же оная, яко слыша таковыя глаголы, умилися душею, ово поболев по юноши, паче же скорбяще по сродницех своих, да некако и вправду от таковаго случая беду приимут. И ни мало помедлив, скоро тече от дому своего до полат царевых и возвещает о сем ближним сигклитом царевым. И не в долзе часе .внушяется самому царю о сем.
Царь же, яко слыша о юноши таковая, милосердие свое изливает на него, глаголя предстоящим пред ним сигклитом57, да егда бывает повседневное изменение караулом, повелевает посылати в дом сотника онаго, иде же бесный оный юноша лежит, по два караулщика, да надзирают, рече, опасно58 юношу онаго, да некако, от онаго бесовскаго мучения обезумев, во огнь или в воду ввержется. Сам же благочестивый царь посылаше к болящему повседневную пищу и, елико здравее больный явится, повелевает возвестити себе. И сему тако бывшу, больный же немало время в таковом бесовском томлении пребысть.
Бысть же месяца июля в 1 день юноша оный необычно от беса умучен бысть. Абие заспав мало и во сне, якобы на яве, начят глаголати, изливая слезы изо смеженных очей своих, сице рече:
"О, всемилостивая госпоже царице и Богородице, помилуй, владычице, помилуй, не солжу бо все, царицу, не солжу, но исполню, елико обещахсяти". Домашний же и снабжевающии59 его воини, таковая от болнаго глаголы слышаще, удивишася, глаголющы, яко некое видение видит.
Егда же болныи от сна возбнув, приступи к нему сотник и рече:
"Повеждь ми, господине Савво, что таковыя глаголы со слезами во сне, и х кому рекл еси?" Он же паки начят омывати лице свое слезами, глаголя: "Видех, - рече, - ко одру моему пришедшу жену светолепну60 и неизреченною светълостию сияющу, носящу же ризу багряну, с нею же и два мужа некия, сединами украшены. Един убо во одежде архиерейстей, другий же апостолское одеяние носяще. И не мню инех, токмо жену мню быти пресвятую Богородицу, мужей же единаго наперстъника Господня апостола Иоанна Богослова, втораго же неусыпнаго стража града нашего Москвы преславнаго во иерарсех архиерея Божия Петра митрополита61, их же подобия и образ добре знаю. И рече ми светолепная она жена:
"Что ти есть, Савво, и чесо ради тако скорбиши?" Аз же рех ей:
"Скорблю, владычице, яко прогневах сына твоего и Бога моего и тебе, заступницу рода христианскаго, и за се люте бес мучит мя". Она же, оскълабився, рече ми: "Что убо мниши, како ти избыти от скорби сея и како ти выручити рукописание свое из ада?" Аз же рех ей: "Не могу. Владычице, не могу, аще не помощию сына твоего и твоею всесилною милостию". Она же рече ми: "Аз убо умолю о тебе сына своего и Бога, токмо един глагол мой исполни: аще избавлю тя от беды сея, хощещи ли монах быти?" Аз же тыя молебныя глаголы со слезами глаголах ей во сне, яже и вы слышасте. Она же паки рече ми: "Савво, егда убо приспеет празник явления образа моего, яже в Казани, ты же прииди во храм мой яже на площади у Ветошнаго ряду62, и аз пред всем народом чюдо явлю на тебе". И сия рече ми, невидима бысть".
Сия же слышав, сотник и приставлши воини от Саввы изглаголанная, велми почюдишася. И начя сотник и жена его помышляти, како бы о сем видении возвестити самому царю. И умыслиша послати по сродницу свою, дабы она возвестила о сем видении царевы полаты сигклитом, от них же бы внушено было самому царю. Прииде же сродница оная в дом сотника. Они же поведаша ей видение болящаго юноши. Она же слышав и абие отходит немедленно до царевы полаты и возвещает ближним сигклитом. Они же немедленно внушают царю о бывшем видении Саввином. И егда же слышав царь, велми почюдися. И начяша ожидати праздника онаго. И егда же приспе время июлия осмаго числа, бысть праздник Казанския пресвятыя Богородицы. Абие повелевает царь принести болящаго онаго Савву до церкви. Бысть же в той, день хождение крестное из соборныя апостолския церкви Успения пресвятыя Богородицы63. В том же ходу был и сам царское величество. И егда же наченше божественную литоргию, принесенну же бывшу и болящему оному Савве и положенну вне церкъви на ковре.
Егда же бо начяше пети херувимскую песнь, и се внезапу бысть глас с небеси, яко бы гром велий возгреме: "Савво, востани! Что бо медлиши? И прииде во церковь мою, здрав буди, к тому не согрешай". И абие спаде от верху церкви богоотметное оно Саввино писание, все заглажено, яко никогда же писано, пред всем народом. Царь же, видев сие чюдо, велми подивися. Болный же той Савва, скочив с ковра, аки бы никогда же болев, и притече скоро в церковь, паде пред образом пресвятыя Богродицы, начя со слезами глаголати: "О, преблагословенная мати Господня, христианская заступница и молебница о душах наших к сыну своему и Богу: избави мя от адския пропасти. Аз же въскоре исполню обещание свое". Сие же слышав, великий государь царь и великий князь Михаил Феодорович всея России повеле призвати к себе онаго Савву и вопросив его о бывшем видении. Он же поведав вся по ряду и показав писание свое. Царь же подивися зело Божию милосердию и несказанному чудеси.
Егда же отпеша божественную литоргию, поиде Савва в дом сотника Иякова Шилова, яко никогда же болев. Сотник же той и жена его, видев над ним милосердие Божие, благодарив Бога и пресвятую его Богоматерь.
Потом же Савва, роздав все имение свое, елико имеяше, убогим, сам же иде в монастырь Чюда архистратига Михаила64, иде же лежат мощы святителя божия Алексея митрополита65, иже зовется Чюдов монастырь. И возприав иноческий чин и начя ту жити в посте и в молитвах, беспрестанно моляся Господеви о согрешении своем. В монастыре же оном поживе лета довольна, ко Господу отиде в вечный покой, иде же святии пребывают. Буди же вседержителю Богу слава и держава во веки веков, аминь. Конец и Богу слава.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Великий Устюг - город в Вологодской земле на реке Сухоне, впервые упоминается в летописи под 1207 г.
2 Абие - быстро.
3 Muxauл Федорович - первый царь из рода Романовых, был избран на престол в 1613 г., умер в 1645 г.
4 Двоенадесятолетна возрастом - двенадцати лет.
5 Овогда - иногда.
6 Хвалынское - Каспийское море.
7 Шахова область - Персия.
8 Устроенных - снаряженных.
9 Орел - город на реке Каме, близ Соли Камской.
10 Гостинник - хозяин гостиницы.
11 Уведев - узнал.
12 Или не веси - разве ты не знаешь.
13 Паче же рещи - лучше сказать.
14 Запят - завлечен.
15 Навечерий - канун.
16 Прещещением - угрозой.
17 Клепати - звонить.
18 Ничто же бо сведый - зная.
19 Чарованием своим сказуя - колдовством своим угадывал.
20 Борзо текуща - быстро идущего.
21 Даси - дашь.
22 Очпага - кармана.
23 Слагая - думая.
24 Протчее - в остальном.
25 Сретает - встречает.
26 Вообразил на себе - осенил себя.
27 Сень - тень.
28 Темнообразнии - лицом темные.
29 Обозревся - оглянулся.
30 Неудобное - неприглядное.
31 Подобныя - надлежащие.
32 Пенязей - денег.
33 Поприщ - верст.
34 Надеся - находится.
35 Тщею - тщетною.
36 Возжелаше - изволил.
37 В царствование Михаила Федоровича русские войска дважды стояли осадой под Смоленском, в 1613-1615 гг. и в 1632-1634 гг. В "Повести" имеется в виду последняя осада.
38 По документальным источникам известно, что для набора солдат в Шую в 1630 г. был послан Петр Никитич Воронцов-Вельяминов.
39 На самом деле он был пожалован в бояре в 1655 г. уже после похода 1632-1634 гг.
40 Дополнку - пополнение.
41 В XVII в. в Москве в конце улицы Сретенки имелось стрелецкое поселение. Земляным городом называлось несколько слобод, окружавших Кремль, Белый город и Китай-город. Стрелецкое войско во второй половине XVII в. делилось на приказы, которые назывались по имени своего начальника. Зима Васильевич Волков, стрелецкий голова, упоминается в документах с 1652 по 1668 г. Род дворян Шиловых, представители которого служили в это время в стрелецких полках, также известен по историческим документам.
42 Бранныя сосуды - боевые орудия.
43 Гарматы - пушки.
44 На самом деле командующим московскими войсками под Смоленском был боярин Михаил Борисович Шеин (казнен в 1634 г.).
45 Ничесо - ничего.
46 Уязвлен - ранен.
47 Подобие - удобном.
48 Друзии - друзья, приятели.
49 Стегно - бедро.
50 Табары - лагерь.
51 Свалным боем - врукопашную.
52 Притужаше - упрашивала.
53 Леты совершен сый - стар годами.
54 Голку - брань.
55 Нуждею - трудом.
56 Они истязани - они будут наказаны.
57Сигклит - синклит: собрание высших сановников, представителей высшей придворной знати.
58 Опасно - с прилежанием.
59 Снабжевающии - охранявшие.
60 Светолепну - светозарную.
61 Петр митрополит (?-1326) - митрополит московский и всея Руси с 1308 г., был признан святым, считался покровителем Москвы.
62 Церковь Казанской Богородицы на Красной площади; была построена ок. 1636 г.
63 Имеется в виду Успенский собор в Кремле (построен в 1475-1479 гг.)
64 Чудов монастырь - находился в Кремле, был основан в 1365 г.
65 Алексей (Алексий) (90-е годы XIII в.-1378) - митрополит московский и всея Руси с 1354 г., был признан святым.
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 287; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!