Созидательная работа в России 11 страница
Этот подход совершенно отличается от методов британского или французского министерства иностранных дел или чиновников колониальной администрации. Но он не так уже сильно отличается от того настроя, который содействовал созданию республик Канады, Южной Африки и Австралии, а также трех законопроектов о самоуправлении Ирландии. Он соответствует более старой и характерной английской традиции, из которой берет свое начало Декларация независимости. Он безоговорочно отвергает отвратительную идею «покоренных народов».
Здесь мы не будем рассматривать политические хитросплетения, сопровождавшие сооружение Панамского канала, ибо это не добавит ничего нового к рассматриваемому нами вопросу американских методов в мировой политике. История Панамы – это чисто американская история. Но совершенно очевидно, что характер отношений Соединенных Штатов с остальным миром был столь же новым и небывалым, как и их внутренняя политическая структура.
Мы уделили некоторое внимание состоянию умов в Европе и Америке по вопросу международных отношений в годы, непосредственно предшествовавшие мировой трагедии 1914 г., по той причине, что любая большая война является неизбежным следствием умонастроений определенного исторического периода. И это начинает понимать все большее количество людей. Все, что делают люди и нации, является выходом инстинктивных побуждений, реагирующих на те идеи, которые через разговоры, книги, газеты и школьных учителей попадают в сознание людей.
|
|
|
Физические нужды, эпидемии, изменения климата и подобные явления внешнего порядка могут отклонить и исказить ход человеческой истории, но ее движущей силой является мысль. По своей сути история человечества представляет собой историю идей. Физические и психические различия между современным человеком и кроманьонцем весьма невелики; основное различие между ними заключается в том умственном багаже, который мы приобрели за разделяющие нас пять или шесть сотен поколений.
Мы находимся еще слишком близко к событиям мировой войны, чтобы претендовать в этом «Очерке» на вынесение ей исторического приговора, но мы все-таки можем рискнуть предположить, что, когда улягутся страсти конфликта, Германию больше других будут обвинять в том, что он произошел, и ее будут обвинять не потому, что она сильно отличалась морально и интеллектуально от своих соседей, а потому, что общая болезнь – империализм – проявилась у нее в наиболее законченной и агрессивной форме.
Ни один уважающий себя историк, какими бы поверхностными и рассчитанными на публику ни были его цели, не сможет принять легенду, порожденную бедствиями войны, согласно которой немец – это такой человек, который более жесток и более отвратителен, чем другие люди. Все великие державы Европы накануне 1914 г. пребывали в состоянии агрессивного национализма и постепенно скатывались к войне; Германия просто шла во главе этого всеобщего движения. Она первой свалилась в пропасть и упала глубже других. Она превратилась в ужасающий пример, на который громко жаловались ее лишь немногим менее грешные соседи.
|
|
|
Долгое время Германия и Австрия стремились к расширению немецкого влияния в восточном направлении через Малую Азию и дальше на Восток. Эта германская идея кристаллизовалась во фразе «Берлин до Багдада». Германским замыслам противостояли планы России, которая стремилась к расширению славянского господства до Константинополя и через Сербию – до Адриатики. Направления этих амбиций перекрещивались и были взаимоисключающими. Лихорадочное состояние дел на Балканах было в основном результатом интриг и пропагандистских усилий Германии и России. Турция обратилась за помощью к Германии, Сербия – к России. Румыния и Италия, обе латинские по своим традициям и обе номинально союзницы Германии, преследовали более отдаленные и скрытые общие цели.
|
|
|
В 1914 г. казалось, что все складывается благоприятно для двух центральных держав. После 1906 г. Россия восстанавливала свои силы, но очень медленно. Франция погрязла в финансовых скандалах. Громкое мартовское убийство М. Кальмета, главного редактора «Фигаро», женой М. Кайо, министра финансов, стало кульминацией этих скандалов.
Британия (в чем была уверена вся Германия) была на грани гражданской войны в Ирландии. И иностранцы, и англичане делали неоднократные попытки получить какое-либо четкое официальное заявление о британских намерениях в случае, если Германия и Австрия нападут на Францию и Россию; однако британский министр иностранных дел, сэр Эдвард Грей, занимал крайне двусмысленную позицию вплоть до того самого дня, когда Британия вступила в войну. В результате на континенте распространилось мнение, что Британия воевать не будет или же будет оттягивать вступление в войну, и это поощряло Германию продолжать угрожать Франции.
Ход событий был ускорен 28 июня убийством эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника австро-венгерского престола, во время его официального визита в Сараево, столицу Боснии. Это стало очень своевременным предлогом отправить армии в поход. «Сейчас или никогда», – заявил германский император. Сербию обвинили в подстрекательстве к убийству, и, несмотря на тот факт, что австрийские комиссары сообщали об отсутствии улик, подтверждающих причастность сербского правительства, правительство Австро-Венгрии решило превратить этот конфликт в войну. 23 июля Австрия предъявила Сербии ультиматум и, игнорируя уступчивость Сербии и попытки сэра Эдварда Грея, британского министра иностранных дел, созвать конференцию великих держав, 26 июля объявила Сербии войну.
|
|
|
Россия приступила к мобилизации своих армий 30 июля, а 1 августа Германия объявила ей войну. На следующий день немецкие войска пересекли границу Франции, а через Люксембург и Бельгию начался большой фланговый маневр. Сначала на запад устремились разведчики и передовые отряды. Затем на запад отправилось огромное количество автомобилей, набитых солдатами.
Несоразмерно большой шум был поднят по поводу отдельных жестокостей в Бельгии – несоразмерно большой, конечно же, по сравнению с действительно фундаментальной жестокостью, содеянной в августе 1914 г., – самим вторжением в Бельгию. Раз оно произошло, то спорадическая стрельба и грабежи, уничтожение собственности, разграбление гостиниц, продовольственных и винных магазинов, сопровождавшееся изнасилованиями и поджогами, были вполне естественными следствиями.
Только очень простодушные люди верят, что армия в полевых условиях может сохранять такой же высокий уровень честности, приличия и справедливости, как и стабильное общество в обычных, «домашних» условиях. К тому же в прусской армии были еще живы традиции Тридцатилетней войны. В союзнических странах, воевавших против Германии, принято было расценивать эти мерзости и кровопролития, учиненные германскими войсками за несколько месяцев их пребывания в Бельгии, как нечто ранее никогда не случавшееся и объяснимое присущей одним только немцам особой злобностью характера.
Их прозвали «гуннами». Но преступления немцев в Бельгии вообще нельзя сравнивать с тем систематическим опустошением, которое производили эти кочевники, предложившие однажды уничтожить все население Китая и превратить его земли в пастбище. Многие из этих преступлений представляли собой пьяную жестокость мужчин, которым впервые в жизни было позволено свободно распоряжаться смертоносным оружием; многие были совершены в припадке истерики людьми, которые были потрясены собственными деяниями и смертельно боялись отмщения со стороны народа, чью страну они подвергли надругательству, и многие были совершены по принуждению и под воздействием теории, гласившей, что во время войны люди должны проявлять жестокость, а население лучше всего подчинять с помощью страха. Простых немцев, которым свойственна покорность, обработали перед войной таким способом, что эти жестокости просто должны были произойти. Любой народ, который, подобно немцам, заранее готовили бы к войне, а затем отправили на нее, вел бы себя примерно так же.
В ночь на 4 августа, когда почти вся Европа, все еще находясь под воздействием расслабляющей инерции пятидесяти лет мира, привычно вкушая плоды ставших всеобщим достоянием изобилия, дешевизны и свободы, подумывала о летних отпусках, маленькая бельгийская деревня Визе была охвачена огнем, а ошеломленных местных жителей выводили на улицу и расстреливали за то, что кто-то якобы выстрелил в захватчиков. Это было началом конца эпохи комфорта, уверенности, благородного и пристойного поведения в Европе.
Как только стало ясно, что Бельгии не избежать вторжения, Великобритания отбросила сомнения и (в одиннадцать вечера 4 августа) объявила войну Германии. На следующий день у устья Темзы крейсер «Амфион» перехватил и потопил немецкий минный заградитель – это было первое столкновение (на суше или на море) британцев и немцев под своими национальными флагами…
Вся Европа долго помнила странную атмосферу тех богатых на события солнечных августовских дней, когда подошел к концу период вооруженного мира. Почти полстолетия Западный мир казался спокойным и безопасным. Лишь немногие пожилые люди во Франции имели практический опыт войны. Газеты говорили о мировой катастрофе, однако эти слова мало что значили для тех, кому мир всегда представлялся безопасным и кто в ином виде представить его не мог.
В Британии особенно жизнь в течение нескольких недель продолжалась как ни в чем не бывало, правда, при этом чувствовалась некоторая напряженность. Это было похоже на то, как если бы человек занимался своими обычными делами, еще не зная, что он заразился смертельной болезнью, которая изменит привычный ход его жизни. Те, кто был в отпуске, не прерывали его; магазины успокаивали своих клиентов вывесками «Работаем как обычно».
Свежие газеты вызывали возбужденные разговоры, но это были разговоры зрителей, которые не чувствовали непосредственного участия в катастрофе, которой вскоре суждено было коснуться каждого.
А теперь мы очень кратко рассмотрим основные этапы начавшейся таким образом мировой войны. Спланированная Германией, она началась стремительным наступлением, целью которого было «нокаутировать» Францию, пока Россия будет собирать свои силы на востоке. Некоторое время все шло, как и было задумано. В современных условиях военная наука неизбежно отстает от жизни, потому что военные как класс лишены воображения и существует множество изобретений, способных изменить текущую тактическую и стратегическую практику, которые были отвергнуты косным военным умом.
Немецкий план разрабатывался в течение нескольких лет, и это был уже устаревший план. С самого начала он был явно обречен на неудачу при правильном использовании полевых укреплений, колючей проволоки и пулеметов; однако французы были далеко не так развиты в своей военной науке, как немцы, и опирались на методы открытых боевых действий, которые устарели по меньшей мере на четырнадцать лет. У них не было достаточного количества колючей проволоки и пулеметов; кроме того, существовало глупое заблуждение, что французы не умеют хорошо воевать в окопах.
Бельгийскую границу прикрывала крепость Льеж, устаревшая лет на десять-двенадцать, многие форты которой имели вооружения, изготовленные и поставленные германскими подрядчиками; а французская северо-восточная граница была оснащена очень плохо. Выпускавшая вооружения немецкая фирма Круппа, естественно, обеспечила для устранения этих преград орудия особо крупного калибра, стрелявшие фугасными снарядами. И все эти защитные сооружения оказались просто-напросто ловушками для их гарнизонов.
Французы предприняли неудачную попытку наступления в Южных Арденнах. Сметая все на своем пути, германские войска обошли французский левый фланг; последний форт в Льеже пал 16 августа, Брюссель был захвачен 20 августа, а прибывшая в Бельгию небольшая британская армия численностью около семидесяти тысяч человек подверглась под Монсом атаке превосходящих сил противника и вынуждена была отступить, несмотря на очень эффективную тактику ружейного огня, которой она научилась в ходе Бурских войн. Небольшой британский контингент был оттеснен в южном направлении, и германский правый фланг устремился на юг, оставляя Париж к западу от себя и заходя в тыл дезорганизованной французской армии.
Германское верховное командование было на этом этапе настолько уверено в уже достигнутой победе, что к концу августа оно начало переброску немецких войск на Восточный фронт, где русские войска сеяли панику в Восточной Пруссии. И как раз в этот момент последовало контрнаступление союзников. Неожиданно на левом фланге французов появилась новая армия, усиленная понесшей потери, но пополненной британской армией, все еще способной сыграть достойную роль в этом контрударе. Правый фланг немцев был опрокинут и смят, в результате чего они отступили от Марны до Эны (Марнское сражение, 6-10 сентября).
Немецкие войска были бы оттеснены еще дальше, если бы не их умение окапываться, что они и сделали, отойдя к реке Эна. У союзников же пока не было ни тяжелых орудий, ни фугасных снарядов, ни танков для прорыва этих полевых укреплений.
Сражение на Марне сорвало первоначальный немецкий план. На некоторое время Франция была спасена. Но немцы не были разбиты; они все еще обладали наступательным превосходством в приемах ведения войны и вооружениях. Их страх перед русскими на востоке был уменьшен сокрушительным поражением последних под Танненбергом.
Следующим шагом немцев была прямолинейная и не столь хорошо спланированная кампания по обходу левого фланга союзных армий и захвату портов, чтобы отрезать Францию от поставок из Британии. Обе армии устремились на запад к побережью, стараясь обогнать друг друга. Затем германские войска, обладая большим преимуществом в артиллерии и снаряжении, нанесли удар по находившимся в районе Ипра британским войскам. Им почти удалось прорвать оборону, но британцы остановили их.
Война на Западном фронте превратилась в позиционную окопную войну. Ни одна из сторон не обладала ни навыками, ни оснащением, необходимыми для прорыва полевых укреплений и проволочных заграждений. Поэтому обе они вынуждены были обратиться за советом к научным работникам, изобретателям и другим гражданским особам, чтобы те помогли им преодолеть эти трудности. К тому времени основная проблема окопной войны уже была решена; в Англии, например, уже существовал образец танка, который обеспечил бы союзникам быструю и легкую победу еще до 1916 г., но, к сожалению, ум профессионального военного был умом косным и лишенным воображения; человек с высокими интеллектуальными данными никогда добровольно не связал бы свою судьбу с этой профессией.
Немцы, однако, ввели некоторые новшества. В феврале 1915 г. они произвели на свет довольно бесполезное изобретение – огнемет, обладатель которого пребывал в постоянной опасности сгореть заживо; а в апреле, в самом начале второго крупного наступления на британцев (второе сражение у Ипра, с 22 апреля по 24 мая), они применили облако ядовитого газа. Этот жуткий прием был использован против алжирских и канадских подразделений, он причинил оборонявшимся огромные физические страдания, однако прорвать оборону не помог. На некоторое время химики обрели для союзников важность большую, чем солдаты, и через шесть недель оборонявшиеся войска уже владели методами защиты и необходимым оснащением.
В течение полутора лет, вплоть до июля 1916 г., Западный фронт пребывал в состоянии напряженного равновесия. С обеих сторон предпринимались попытки массированного наступления, заканчивавшиеся неудачами и огромными потерями. Французы пытались (дорогой для себя ценой) наступать под Аррасом и в Шампани в 1915 г., а британцы – под Лоосом в районе Ланса.
От Швейцарии до Северного моря протянулись две непрерывные линии траншей, иногда на расстоянии километров друг от друга, иногда – на расстоянии нескольких метров (например, в Аррасе). За линиями этих траншей миллионы людей неустанно трудились, совершали рейды на территорию противника и готовились к кровопролитным и обреченным на неудачу наступлениям. В любую из предыдущих эпох эти огромные скопления людей давно поразила бы какая-нибудь эпидемия, но здесь опять на помощь пришла современная наука, изменившая условия ведения войны. Правда, некоторые новые болезни все-таки появились, например окопная болезнь, вызванная длительным стоянием в холодной воде, новые формы дизентерии и т. п., однако ни одна из этих болезней не развилась до такой степени, чтобы сделать противников небоеспособными.
В течение всей первой половины 1916 г. германские войска наносили яростные удары по французским позициям в районе Вердена. Немцы понесли огромные потери и были остановлены после того, как вклинились на французские позиции на несколько миль. Французские потери были столь же значительными, если не большими. «Они не пройдут», – говорила и пела французская пехота – и сдержала свое слово.
Восточно-германский фронт был более растянутым и не таким тщательно укрепленным, как Западный. Некоторое время русские армии продолжали попытки продвинуться в западном направлении, несмотря на катастрофу под Танненбергом. Они отвоевали у австрийцев почти всю Галицию, 2 сентября 1914 г. захватили Львов, а 22 марта 1915 г. – крупную крепость Перемышль.
Но немцы, после того как им не удалось прорвать Западный фронт союзников и после неудачного союзнического наступления, которое проводилось без соответствующего материального обеспечения, обрушились на Россию и нанесли ей серию тяжелых ударов сначала на южном, а потом на северном участках Русского фронта; при этом впервые была массированно использована артиллерия. 3 июля Перемышль был сдан, а оборонительные линии русских откатились до самого Вильно, который был взят немцами 18 сентября.
В мае 1915 г. к союзникам присоединилась Италия и объявила войну Австрии. (Лишь годом позже она объявила войну Германии.) Она перешла свою восточную границу в направлении Гориции (которая пала летом 1916 г.), однако ее вступление в войну принесло в то время мало пользы как России, так и двум западным державам. Она просто установила новую линию окопной войны среди высоких гор на своей живописной северо-восточной границе.
В то время как основные фронты главных участников боевых действий пребывали в изнурительном тупиковом положении, обе стороны осуществляли попытки обходных ударов по своим противникам за линией фронта.
Немцы осуществили серию воздушных налетов на Париж и восточную часть Англии сначала с помощью цеппелинов, а затем – аэропланов. По всей видимости, целью этих налетов были склады боеприпасов, заводы и подобные важные в военном отношении объекты, но в основном бомбы беспорядочно падали на безлюдные места.
Поначалу во время этих налетов использовались не очень эффективные бомбы, однако позже размеры и качество этих средств поражения значительно возросли; погибало большое количество людей, и причинялся значительный ущерб. Англичане были до предела возмущены этими варварскими актами. И хотя цеппелины были у немцев уже в течение нескольких лет, никто из представителей власти в Великобритании не побеспокоился о надлежащих методах борьбы с ними, и только в конце 1916 г. в игру вступило достаточное количество зенитных орудий, а сами дирижабли стали подвергаться систематическим атакам аэропланов.
Затем последовала серия катастроф цеппелинов, и после весны 1917 г. их использование (кроме морской разведки) постепенно сошло на нет, а их место в качестве средств воздушных налетов заняли большие аэропланы. После лета 1917 г. появления этих машин над Лондоном и на востоке Англии стали систематическими.
Всю зиму 1917/18 г. каждую лунную ночь Лондон видел ставшую уже привычной картину: вспышки предупредительных ракет, пронзительные свистки, которыми полиция предупреждала об опасности, быстро пустеющие улицы, отдаленный гул десятков и сотен зенитных орудий, постепенно перерастающий в оглушительный грохот, шипение летящей шрапнели, а в конце, если каким-либо самолетам удавалось прорваться через заградительный огонь, – глухой тяжелый грохот разрывающихся бомб. А вскоре после этого, сквозь диминуэндо зенитного огня, слышался стремительно приближающийся звук сирен пожарных машин и машин скорой помощи… Эти события принесли войну в дом каждого жителя Лондона.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 117; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!